- Вилф Анзор, ты ешь так, будто твой желудок думает, что тебе перерезали глотку.
      Брим, сытый и хмельной, лениво усмехнулся.
      - Он так думал, но теперь убедился в обратном. Вот так пир! Вы, содескийцы, знаете толк в таких делах. Теперь бы еще кф'кесса - да присесть где-нибудь...
      - И это, по-твоему, пир? - осведомился Урсис, жуя жареный гриб. - Погоди, вот начнется обед. Не зря же князь Николай славится по всей галактике своими походными пикниками.
      - Обед? - воскликнул близкий к панике Брим. В это время заднее полотнище шатра распахнулось, и гвардейцы выстроились двумя рядами вдоль ковровой дорожки, ведущей в другой, еще более просторный шатер. - Там опять будут кормить, что ли? - выдохнул Брим.
      - Еще как, - заверил Урсис, когда они двинулись к новому выходу.
      - Преле-естно. Просто прелестно.
      - Ничего, Вилф Анзор, - бодро сказал Бородов, присоединяясь к ним. Большой содескийский пир продолжается - и выбор там будет еще богаче, веришь или нет?
      - Мне кажется, он верит, - сказал Урсис.
      - Верит, верит, - подтвердил Брим.
      ***
      Второй шатер, еще больше и наряднее первого, тоже освещался свечами в хрустальных люстрах. Здесь уже витали вкусные ароматы, хотя блюда еще не подавали. Было, однако, ясно, что сесть теперь позволят всем: через все помещение тянулись два параллельных стола, соединенные третьим. Двор уже восседал на своих высоких парчовых стульях за этим поперечным столом, а за каждым из двухсот пока не занятых стульев стоял солдат в парадной темно-красной форме с белым плюмажем на треуголке.
      Брим зажмурился с чувством полной безнадежности. Сейчас его снова заставят есть - с еще большим аппетитом, чем прежде. Проглотив тяжелый комок, он прошел к столу. Каждое место обозначалось солидной золотой бляхой с выгравированным на нем именем. Брима с его двумя друзьями поместили во главе стола - большая честь для иностранца.
      Последние гости расселись, начались застольные разговоры, и подали первое блюдо - густую, пряную похлебку, сопровождаемую восхитительным легким, розовым логийским вином. Все гости обслуживались одновременно стоящими позади солдатами. Брим каким-то образом нашел место и для еды, и для вина, но, Вут свидетель, очень желал бы знать, что еще ждет впереди. Бородов и Урсис между двумя ложками представили его соседям по столу - в том числе седому, почти глухому генералу с моноклем, который поначалу самого Брима принял за имперского генерала, но быстро потерял к нему интерес, поняв, что он ничего не смыслит в наземной, войне. Другой генерал - с большой мордой и густым бурым мехом уроженца дальнего звездного скопления Рангар - когда-то летал с карескрийцем Бакстером Колхауном, таинственным наставником и соотечественником Брима. Еще один лично знал Онрада, когда они оба были детьми. Но о космической тактике поговорить было не с кем - словно их нарочно так подобрали.
      После похлебки почти сразу же подали жареную птицу - Бородов назвал ее "гриновш" - с перцем, соленостями и восхитительным соусом из каких-то пряных водорослей. Этот кулинарный шедевр сопровождался красным логийским - его разливали из громоздких контейнеров, сделанных, по всей видимости, из кожи с остатками шерсти. За этим последовал другой суп, жидкий и темный, потом появилось мороженое в вазочках, потом салат с уксусом и нежными оттенками молодой зелени.
      Брим все это время стремился к одному: не упиться окончательно и не уснуть. Блюдо следовало за блюдом, каждое вкуснее - и сытнее - другого. Лет так через тысячу тосты за главным столом стали звучать совсем невнятно. Они произносились по-содескийски, но даже Бриму было ясно, что содержание у них самое героическое. В промежутках между тостами большой солдатский хор исполнял заунывные содескийские гимны.
      Наконец двор встал и удалился через задний выход под хоровое пение и меланхолические звуки фанфар. Прочие гости тоже поднялись и стали собираться кучками, поспешно закуривая свои жуткие трубки-земпа. Брим попытался поднять груз поглощенной им еды заодно с бочонком выпитого вина. Теперь, за кф'кессом и ликерами, ему предстояло встретиться с новыми высокопоставленными лицами.
      В течение следующего метацикла он обсуждал маневры с большим количеством офицеров высокого ранга. Все они перемежали похвалы по адресу ЖМ-2 с заявлениями, что космическая техника появится в нужное время - когда начнется война. Трое генералов утверждали даже, что введение космических сил только внесло бы неразбериху в маневры, предназначенные для демонстрации наземной техники и средств ее поддержки.
      В какой-то момент Брим заметил, что циркулирует среди медведей самостоятельно, и далеко не сразу отыскал в толпе своих двух друзей. Бородов был погружен в беседу с исключительно привлекательной - Брим определил это по мохнатым ушкам и изящным сапожкам - медведицей средних лет. Урсиса по другую сторону шатра окружали три мохноухие красотки, которых знакомство с большим, красивым генералом явно занимало больше всего на свете.
      Брим усмехнулся - в его обществе друзья, видимо, больше не нуждались! Он оглядел помещение и обнаружил в нем только горстку людей - дипломатов, судя по тому, как кучно они держались. Высокий красивый малый с медалями на груди был, кажется, имперским послом Браунингом. На мелкого адмирала Брима никто из них не обращал внимания.
      В большом шатре вдруг сделалось очень душно - то ли от множества свечей, то ли от обильного банкета. В чем бы ни было дело, дремота накатывала на Брима, как экспресс, - столь же быстро и неотвратимо. При всем при том он не имел ни малейшего понятия, где должен ночевать.
      Откуда ни возьмись, возник солдат - его личный денщик на время праздника.
      - Не желает ли адмирал отдохнуть?
      - Очень даже желает, сержант, - с усталой улыбкой кивнул Брим.
      Сержант поклонился и повел его к выходу, заметив:
      - Будет лучше, если адмирал включит подогрев своего плаща. "Медвежата и детеныши альбы всегда прячут носы от мороза", как говорится.
      Брим невольно усмехнулся и вышел за медведем в морозную ночь. Снег перестал, но тучи не расходились - на небе не было ни одной звезды.
      - Куда мы идем? - спросил Брим, когда они двинулись вдоль бесконечного ряда краулеров, скрипя сапогами по снегу.
      - К вашему краулеру, - ответил медведь. - Там поставлена койка для почетного гостя.
      Брим заглянул в какой-то люк, тускло освещенный подвесной ракетой. Все машины казались одинаковыми и, кроме синей или зеленой окраски, не имели, на взгляд Брима, никаких опознавательных знаков.
      - А откуда вы знаете, к которому краулеру идти? - осведомился он.
      - Ну, это просто, - осклабился медведь. - Нам нужен краулер капитана Вотовой, так?
      - Так. Но который из них он?
      - Вот этот. - И медведь гордо указал на следующий в ряду краулер. Тот выглядел в точности как все предыдущие - хотя и был, правда, покрашен в синий цвет.
      - Откуда вы знаете? - спросил Брим - сонливость сделала его придирчивым.
      - Он тридцать пятый по счету, адмирал.
      - Вселенная...
      ***
      Брим взобрался по последнему трапу и увидел с немалым облегчением, что в рубке стоит около дюжины коек; его чемодан висел у той, что поближе к командному пульту. Внушительных размеров раскладушка для медведя была тесновата, но Брим прямо-таки затерялся в ней. Она была снабжена необъятными пледами и большой мягкой периной. Брим разделся до белья и нырнул под покрывала - уфф! Ледяные!
      - Не хочет ли адмирал выпить на ночь? - спросил сержант из люка.
      - Н-нет! - выдавил Брим.
      Ледяная постель медленно, мучительно согревалась, но даже на краю замерзания он не мог принять это предложение. Он поглотил столько горячительного, что ему хватит на всю оставшуюся жизнь - если он, конечно, выживет.
      И он погрузился в небытие...
      Глава 2
      ЕСЛИ НАСТОЯЩЕЕ БЕЗОТРАДНО, НАДЕЙСЯ НА БУДУЩЕЕ
      Утром Брим проснулся с жутким похмельем и с возросшим уважением - даже почтением - к физическим способностям содескийцев. Хотя с вечера он ушел "рано", встал он далеко не первым. Он потянулся, преодолевая колоссальную головную боль и осознавая, что его язык, похоже, за ночь оброс шерстью, и кивнул Бородову, который сидел около его койки с ухмылкой на лице.
      - "После долгой спячки медведей радует утренний свет", как говорится. Мне кажется, банкет тебе понравился, мой безволосый друг?
      - Тогда да - но не теперь. В жизни больше не стану есть.
      - Этак ты совсем отощаешь, Вилф Анзор. Давай-ка оденемся, выпьем по кружке горячего кф'кесса и прогуляемся по снегу с Николаем Януарьевичем. Это испытанное медвежье средство от похмелья - может, оно и для людей годится. Бородов кивнул Урсису на другом конце комнаты и подмигнул. - А заодно и поговорим о том, что тебя беспокоит после вчерашних маневров, да?
      - Если так, я сейчас.
      - Ну, положим, не сейчас. Ты не один в краулере мучаешься с похмелья.
      ***
      Полметацикла спустя трое друзей вышли с дымящимися кружками кф'кесса в холодное пасмурное утро, поскрипывая сапогами по сухому снегу и дыша паром на морозе. Разноцветные палатки и большие пирамидальные машины казались на снежной равнине декорациями из фантастического фильма. Порой раздавались возгласы или лязг металла, но в целом вокруг было тихо, как и подобает в такой глуши.
      - Ну, дружище Брим, - начал Урсис, - поговорим о маневрах. Теперь ты видел наши проблемы своими глазами.
      - Надеюсь, ты говоришь не об отсутствии космических патрулей? - нахмурился Брим.
      - Именно об этом. Но настоящая проблема состоит в том, что все делают вид, будто так и надо. - Урсис взглянул на Бородова и пожал плечами. - Ну, почти все - особенно это относится к выпускникам Содескийской Военной Академии.
      - Не нужно составлять себе не правильную концепцию, дружище, - прервал Бородов, окруженный клубами пара. - Не все содескийское верховное командование так отстает от жизни. Беда в том, что более современные - включая и меня, черт побери - не имеют такого влияния на великого князя.
      - Значит, тут замешана политика? - спросил Брим.
      - Мы думаем, что да, - наморщил лоб Урсис, - хотя порой может показаться, что за "антикварами", как мы их между собой называем, стоит Лига. Вреда они, во всяком случае, приносят не меньше, чем враг.
      Брим кивнул, оглянувшись на лагерь.
      - Да, я тебя понимаю. Мы сами так и не управились окончательно с Конгрессом Межгалактического Согласия. Но с тех пор, как Лига принялась открыто финансировать их, с ними стало намного проще - особенно после начала войны.
      - Ваш КМГС по-своему честнее, - взмахнул кружкой Урсис, - чем наши "антиквары". Большинство его членов хотя бы верят, что они несут галактике мир - даже если на деле получается как раз наоборот. "Антиквары" же просто не желают делить свою власть с кем-то еще.
      - Не понимаю, - сказал Брим.
      - Почти весь великокняжеский Генеральный Штаб состоит из выпускников Содескийской Военной Академии, - пояснил Бородов. - Я тоже учился в ней, как и мой брат и большинство титулованных содескийцев. - Он пожал плечами, глядя в серую даль. Снегопад возобновился. - Такова традиция.
      - Ну и что же? - сказал Брим.
      - А то, что там обучают исключительно наземным методам боя. Никто из преподавателей не смыслит ни аза в космической тактике и прочих аспектах межзвездной войны.
      - Матерь Вута... Теперь до меня стало доходить.
      - Вот так-то. Хотя наши наземные армии и системы межпланетного снабжения не имеют себе равных, эти ископаемые, пользуясь своей позицией в Верховном Совете, совершенно запустили Флот, свели его роль к одной лишь поддержке наземных средств. А чтобы удержаться у власти, они не допускают к брату Бородова других советников. В результате он уверен, что Содеска готова к войне с Лигой, хотя все обстоит совсем иначе.
      - Хуже всего, что многие искренне верят их ущербной логике. А их отношение к оппозиции доходит до паранойи. Ходят слухи, что несогласных они убивают. Доказательств у меня нет, но случается, что некоторые медведи исчезают без следа.
      - Теперь понятно, почему вы оба были так осторожны. - Снежные хлопья жалили Бриму лицо.
      - Не только поэтому, Вилф Анзор, - сказал Бородов. - Нужно было, чтобы ты сам понял, с какими проблемами мы имеем дело, когда нашествие маячит за горизонтом. Сделать надо много, а времени остается в обрез.
      - Хорошо еще, - сказал Урсис, глядя на лагерь сквозь усиливающуюся метель, - что не все у нас прячут голову под подушку. Вот уберемся с этих липовых маневров и покажем тебе, что внушает нам кое-какие надежды на будущее.
      - Мы тут предприняли кое-какие шаги... - продолжил Бородов.
      - Я почему-то с самого начала подозревал, что вы замешаны в чем-то подобном, - улыбнулся Брим.
      - Не знаю, с чего ты это взял. Мы с Николаем Януарьевичем всегда на стороне большинства - так ведь?
      - Само собой, Анастас Алексий. На нас можно учиться конформизму.
      Еще до вечерней вахты они отправились обратно в Громкову.
      ***
      В начале следующей недели Брим зашел в имперское посольство, чтобы отправить свой первый рапорт вице-адмиралу Бакстеру Колхауну - своему наставнику, бывшему сослуживцу, а теперь командиру. Это была вторая, засекреченная часть его миссии, о которой не знали даже старые друзья Урсис и Бородов. Брим действительно в первую очередь должен был исполнять функции советника по обновлению флота, а заодно оценивать, есть ли у Содески шанс выстоять против нашествия Лиги. Собственная война поглощала ограниченные ресурсы императора Онрада - прошли те времена, когда он мог оказать помощь всем своим союзникам. Теперь на нее могли рассчитывать лишь те, кто имел реальный шанс на выживание. Между тем первый содескийский рапорт Брима был не слишком многообещающим.
      Скромно одевшись в штатское, он велел Барбюсу доставить себя в Громкову, пока Бородов и Урсис занимались какими-то делами в другой части города. Это был его первый визит в посольство, и без формы его встретили, мягко говоря, небрежно - пока он не предъявил свой военный паспорт.
      - Адмирал Брим? - сказал портье. - Да, для вас есть почта, причем пришла она по дипломатическим каналам.
      - Спасибо. - Брим вскрыл запечатанный конверт и воскликнул:
      - Ух ты! Вот это, я понимаю, красивая девушка. Поглядите-ка.
      Клерк с охотой принял у Брима пачку голографий, поднял брови и улыбнулся.
      - Да, хороша. Как ее зовут?
      - Надежда.
      - Ваша дочка?
      - Некоторым образом, - с легкой грустью ответил Брим. - Сейчас я ей, пожалуй, скорее дядюшка.
      - Держу пари, ее мать - настоящая красотка.
      - Была красоткой.
      - Почему была?
      - Не пережила битвы за Авалон.
      - Простите.
      - Ничего. - Брим сунул голографии в карман.
      - Адмирал, - вдруг нахмурился клерк, - вы не тот ли Вилф Брим, который участвовал в Гонках Митчелла?
      Брим кивнул, радуясь перемене разговора.
      - Вот не думал, что об этом кто-то еще помнит.
      - Последние гонки состоялись всего пару лет назад, адмирал. Клянусь Вутом, я и не мечтал, что мне доведется встретиться с вами.
      Брим почувствовал, что краснеет. Несколько лет прошло после финальных состязаний в Авалоне, когда он навечно завоевал для Империи знаменитый Кубок Митчелла на гоночном корабле М-6Б фирмы "Шеррингтон". Но громкая слава, которой покрыли его эти гонки, до сих пор смущала его. Его М-6Б послужил прототипом новейшего эсминца Империи "Звездный Огонь", и на нем был установлен прославленный отражательный двигатель "Колдун" содескийской фирмы "Красны-Пейч".
      - Спасибо, - сказал он просто, - но на таких кораблях мог бы выиграть любой. Мне просто повезло, что я как раз в то время оказался без работы.
      - Как же, как же, - усмехнулся клерк.
      - А где у вас тут КА'ППА-связь? - спросил Брим, которому захотелось опять сменить тему. - Мне надо передать кое-что.
      - Сейчас вызову курьера, адмирал.
      - Благодарю, но я должен отправить это лично, в зашифрованном виде.
      - Прошу прощения, адмирал, но только персоналу посольства разрешается...
      - Вставьте это в ваш компьютер, - Брим протянул клерку паспорт, - и вы, я думаю, получите нужное разрешение.
      Клерк проделал требуемое и вскинул брови.
      - Он запрашивает мои данные. Брим только кивнул.
      Клерк приложил к панели все десять пальцев, и брови у него взлетели еще выше.
      - Вутова мать! - тихо выругался он, возвращая Бриму паспорт. - Послушать его, так у меня даже нет права спрашивать у вас допуск - зато вам разрешено все. Сейчас уведомлю все наши подразделения.
      - Спасибо. Так где у вас КА'ППА?
      - С-сюда, адмирал. - Еще не пришедший в себя клерк указал на большую мраморную лестницу. - Наверху поверните направо, сверните в третий коридор слева, и последняя левая дверь будет ваша. Пропускная пластинка вот тут, рядом с вами.
      Брим приложил пальцы к пластинке, и она ответила приятным женским голосом:
      - Допуск разрешаю.
      Перейдя через оживленный вестибюль, Брим свернул в широкий коридор с огромными дверьми в разных рамах. Вот где вершится высшая дипломатия, думал он, ступая по мягкому ковру. Министерство иностранных дел всегда было прибежищем самых состоятельных семей Авалона, и плюшевые кабинеты передавались по наследству очередным выпускникам престижных школ. Такой порядок, в общем, обеспечивал нормальную работу системы, но на каждого талантливого дипломата приходилось не менее десяти тупиц, мешающих ему на каждом шагу.
      Брим повернул во второй слева коридор, прошел его до конца, но уперся в какой-то чулан и нахмурился. Ведь это и есть последняя дверь налево, не так ли? Напротив был выход на гравитационную пожарную лестницу, так что обе двери в этом конце коридора явно были не те. Брим оглянулся назад и подумал, что вряд ли какой-то из этих величественных порталов ведет в аппаратную. И действительно, за ними оказались обширные апартаменты с табличками БУХГАЛТЕРИЯ и КАДРЫ, где сновали роем люди и медведи. Далее помещался ОБРАЗОВАТЕЛЬНЫЙ ОТДЕЛ, также кипящий деятельностью, за ним ТОРГОВАЯ ПАЛАТА.
      Около ОТДЕЛА КУЛЬТУРНОГО ОБМЕНА Брима встретила высокая, эффектная женщина с логопланшеткой в руке.
      - Вы и есть инвентаризатор, которого обещали прислать из музея? улыбнулась она. - Я Марша Браунинг, заведующая антикварной секцией. Видела, как вы прошли в другую сторону, и подумала, что вы заблудились.
      - О! - Брим заглянул в очередную людную приемную и сказал честно:
      - Да, пожалуй, заблудился.
      - Ну, теперь-то вы нашлись. Вы не представляете, как я рада вас видеть. Они сказали, что вряд ли смогут прислать кого-то сегодня, а мне помощь из музея крайне необходима.
      - Рад, что могу быть вам полезен, - сказал Брим - и не солгал. Эта Браунинг, хотя и не молоденькая, была чертовски мила - сексуальна даже в строгом голубом костюме. Юбку, правда, она носила очень короткую. Коротко подстриженные волосы цвета соли с перцем косой челкой ложились на лоб. Широко поставленные живые карие глаза, круглые щеки, вздернутый носик и чувственный рот, возможно, чуть великоватый, складывались в очень привлекательное, симпатичное целое. Высокая, спортивного сложения, с маленькой грудью, красивыми, умелыми на вид руками и длинными точеными ногами, она была бы приятным зрелищем где угодно, не говоря уж о планете, населенной медведями!
      - Что-нибудь не так? - спросила она. Брим покраснел - нельзя же так пялиться на человека! Чувственность, которой от нее веяло, сделала бы честь женщине вдвое моложе ее - к сожалению, у нее имелось также обручальное кольцо.
      - Нет... - промямлил он. - Мне показалось, что я вас уже где-то видел.
      - Вот как, - сказала она с улыбкой - раскусила его, конечно! - Что ж, пойдемте - нам с вами предстоит много сделать, а времени очень мало.
      И она устремилась через холл, не дав Бриму и слова вымолвить. Он пожал плечами и последовал за ней, улыбаясь про себя. Он не чувствовал особого желания исправлять ее ошибку. С рапортом можно было не спешить, а женщина показалась ему не только красивой, но и славной. Повезло ее мужу, думал он, идя за ней по длинному коридору.
      - Вот и пришли, - сказала она, открыв дверь в помещение вроде кладовой, где стояло множество ящиков. - Это Бершанская коллекция, вернувшаяся из Имперского Музея в Авалоне - в целости, как вы должны с облегчением отметить. Кстати, я не расслышала вашего имени.
      - Брим, сударыня, Вилф Брим.
      - Вы недавно в отделе инвентаризации? - нахмурилась она. - Я не помню там Брима.
      - Совсем недавно.
      - Хорошо, за работу - и зовите меня Марша.
      - А вы меня - Вилф.
      - Договорились. Начнем с верхнего ящика.
      - Хорошо. Что от меня требуется?
      - А вы не знаете?
      - Боюсь, что нет, но охотно поучусь. Браунинг покачала головой.
      - Видимо, во всех наших учреждениях царит некоторая неразбериха из-за этого ожидаемого вторжения. Мы должны составить перечень всего этого, а затем отправить за город, где коллекцию укроют в пещерах.
      - Хорошо придумано. Раз логопланшетка у вас, ведите запись, а я буду вскрывать ящики и считать.
      - Прекрасно, Вилф. - И они приступили к работе.
      ***
      Клерк, которого обещали прислать из музея, так и не появился, и Брим с его новой знакомой проработали дотемна, внеся в каталог более тысячи мелких экспонатов. За работой у них нашлось множество тем для разговоров и для смеха, но Брим так и не нашел возможности красиво покончить со своим маскарадом, который стеснял его все больше и больше. Они завершили свой труд, когда на улицах стали зажигаться фонари.
      - Большое вам спасибо, Вилф, - сказала Марша, когда он запечатал последний ящик для пересылки. - Вы усердный работник, и с вами очень весело. Не припомню, чтобы рабочий день когда-нибудь доставлял мне столько удовольствия.
      - То же самое могу сказать и о себе. - Ему и правда очень понравилась эта спокойная, жизнерадостная женщина. За эти несколько метациклов между ними определенно совершилась некая химическая реакция, и если бы не обручальное кольцо, он бы ее так просто не отпустил. - Можно предложить вам чашечку кф'кесса перед тем, как выйти на холод? - неожиданно для себя спросил он.
      - Я бы с радостью, Вилф, - сказала она, покраснев, и, судя по выражению глаз, не солгала, - но нас с мужем вечером ждут на приеме. Это обязательное мероприятие, и мне надо спешить.
      - Жаль. Может быть, в другой раз...
      - Мне бы очень этого хотелось, - снова покраснела она.
      В вестибюле она непроизвольно тронула его за руку.
      - Я сообщу в вашу секцию, как с вами хорошо работать, Вилф. Вы замечательный работник - гораздо лучше тех, которых присылали мне раньше.
      - Спасибо, - ответил Брим, сам покраснев до ушей. - Но сомневаюсь, что меня кто-то вспомнит. Я всего лишь скромный инвентаризатор.
      У выхода они замялись.
      - До свидания, Марша. - Он пожал ее теплую, мягкую руку. Рукопожатие затянулось чуть дольше, чем полагается, но тут чары развеялись.
      - До свидания, Вилф, - сказала она и заторопилась обратно.
      ***
      В последующие пару недель Брим постоянно думал то о дочери, то о Марше Браунинг. Впрочем, ему было чем отвлечься. На другой день после визита в посольство Бородов и Урсис снова посадили его в лимузин "Рошов" и повезли по заснеженному шоссе в огромный космопорт имени Буденного на другом конце Громковы. Охрану, видимо, предупредили об их скором прибытии, поскольку их пропустили в ворота, лишь мельком глянув на удостоверения. Целью их путешествия была секретная лаборатория в глубоком космосе, где Брим должен был совершить свой первый полет на новом эсминце ЗБЛ-4.
      Летая раньше на Содеску на лайнерах, Брим редко бывал в огромном комплексе "Буденного" с его водными стартовыми дорожками и Бектоновыми трубами, которые использовались в сильные морозы, когда даже обогреваемые озера замерзали.
      История гласила, что содескийцы вышли в космос только по необходимости. Близорукие от природы, эти огромные существа предпочитали строить двигатели и звездолеты для других. Было, однако, известно, что содескийский Флот насчитывает множество эскадр военных кораблей, в том числе и гигантские линкоры ТБ-3, которые могли пересечь всю галактику и обрушить на врага колоссальную огневую мощь.
      Но имперские военные специалисты давно предупреждали своих друзей в Громкове об уязвимости этих громадных кораблей в боевых условиях. Большие военные суда устаревали (и физически, и морально), а появление новых эсминцев вроде знаменитых имперских "Звездных Огней" или лигерских "Гантейзеров-262" обещало навсегда изменить правила космических войн.
      Теперь даже самые мощные линкоры не смогут уйти далеко во вражеском пространстве без сопровождения эсминцев. Этот принцип оправдал себя в недавней битве за Авалон, где полугодовое наступление Лиги было отражено ценой огромных потерь с обеих сторон.
      - Что-то ты молчишь, Вилф Анзор, - заметил Урсис, пока лимузин следовал мимо рядов угловатых УК-3, парящих над просторными гравибассейнами.
      Что-то в их грозных очертаниях пробудило в Бриме почти наследственную память, видение смерти, надвигающейся с неба. К сожалению, мощь, которой обладали эти чудовища двадцать лет назад, сошла на нет с течением времени и развитием техники.
      - Это все устарело. Ник, - сказал он, глядя в окно. - Лигерские "Гантейзеры" разнесут их в клочья. Уж я-то знаю. Я шесть месяцев дрался против новых кораблей Лиги, и без кардинальной модернизации ваши УК-3 превратятся в мишени для космических сил Хота Оргота.
      - Зато у нас их много, - вставил Бородов. Урсис хохотнул:
      - Это все равно что сделать машину за шесть кредиток, а продать за четыре, но наверстать убыток, распродавая оптом.
      Брим невольно усмехнулся.
      - Вряд ли с такой стратегией можно победить.
      Теперь они ехали мимо гравибассейнов помельче, где стояли маленькие юркие кораблики, которые содескийцы наверняка собирались использовать в качестве эсминцев.
      Как и линкоры, они были многочисленными и сильно устаревшими. Большинство четырехтысячного состава этих так называемых передовых оборонительных сил составляли либо Ж-153 - маломощные, легковооруженные аппараты, построенные для войны, которая закончилась еще в прошлом веке, либо Ж-16, более современные и скоростные, чем их предшественники, но тоже не соперники для мощных "Гантейзеров", с которыми им предстояло встретиться.
      На некотором расстоянии от дороги Брим увидел еще несколько эскадр - это, видимо, и были НЖХ-3, содескийские звездолеты нового класса, специально сконструированные как эсминцы, но они были известны как неудачная конструкция, непрочная и недостаточно вооруженная, хотя, по слухам, невероятно быстрая. Брим опасался, что они окажутся несостоятельными в кипящей каше современного космического боя - вроде того, что он еще недавно вел за авалонские планеты.
      Бородов, словно читая его мысли, тронул Брима за плечо.
      - Согласен, ситуация безотрадная, но там, куда мы летим, брезжит кое-какая надежда.
      - Очень рассчитываю на это, доктор, - то, что я пока видел на этом поле, Лигу не остановит.
      - Все это в лучшем случае может только задержать захватчиков - пока на фронт не начнут прибывать новые корабли, которые мы увидим сегодня.
      Брим только покачал головой, когда они остановились перед вездесущим транспортным средством НЖХ-26, висящим на конце Бектоновой трубы.
      - С этим лучше поторопиться, друзья мои, иначе содескийцам придется изучать фертрюхт.
      - Это куда еще ни шло, - сказал Бородов, открывая дверцу.
      Брим понял смысл его слов. Во время последней войны Лига объявила медведей "пушными зверями", и медвежьи шубы с шапками вошли в моду на лигерских планетах. Фельдмаршала Родефа ноф Вобока прозвали "Охотником" как раз из-за медвежьих шкур, которые он добыл на прошлой войне, будучи в чине оберпровоста. Послевоенный трибунал требовал его выдачи как военного преступника, но он, благодаря поддержке влиятельных друзей, так и не предстал перед судом.
      ***
      Через несколько метациклов они высадились в лаборатории - одной из тех, что входили в конструкторский отдел Содескийского Флота. Она помещалась на орбите маленькой голой планеты в звездной системе Содески. Различные конструкторские бюро со всей Галактической Федерации Содескийских Государств поставляли на это колоссальное предприятие свою новейшую продукцию. Здесь она подвергалась испытаниям и либо отвергалась, либо принималась для дальнейших разработок.
      Сегодня Брим должен был совершить полет на сверхсекретном ЗБЛ-4, новом эсминце, снабженном мощным красны-пейчевским отражательным гипердвигателем. По чертежам, виденным в Авалоне, Брим знал, что эта модель способна соперничать со многими видами шеррингтоновского "Звездного Огня" и превосходит маневренностью большинство вражеских кораблей.
      Поговаривали даже, что эти маленькие аппараты снабжены каким-то дополнительным вооружением, но для Авалона это пока оставалось тайной, а на тренажерах, присылаемых из Содески, ничего такого не показывалось. Брим решил, что у него еще будет время разобраться с этим, когда он освоит основное устройство корабля.
      Лаборатория имела форму огромной воронки, составленной как детская пирамидка из шести толстых дисков. Самый крупный, "нижний", около четверти кленета в диаметре, был направлен к каменистой поверхности планеты. Вдоль его окружности размещались шестнадцать причальных станций, каждая из которых служила самостоятельным отсеком для испытаний. Вся конструкция была обшита прозрачными кристаллическими плитами, отражавшими слабый свет двойной голубой звезды и делавшими лабораторию почти невидимой на расстоянии больше пяти кленетов. Повсюду торчали антенны, самая большая из которых - фантастическая КА'ППА-башня - возвышалась почти на тысячу иралов над верхним ярусом. Брима это гигантское сооружение поразило с первого взгляда, а еще больше изнутри, пока он шел со своими спутниками вдоль изогнутого периметра к причалу номер шестнадцать, где ждал его ЗБЛ-4 со своим экипажем. Сквозь прозрачные стены и пол он видел маленькую планету, вокруг которой они вращались, кленетах в четырехстах внизу, а слева пара звезд, вокруг которых вращалась сама планета, бешено крутилась вокруг общего центра тяжести. Его темно-синий имперский скафандр притягивал любопытные взоры проходящих мимо техников, которые, видимо, привыкли видеть в этом сверхсекретном испытательном комплексе только медведей.