- Чем могу быть полезен?- кажется, таковы были первые слова, произнесенные несчастным мужем, когда я подошел к нему. Сперва мне даже показалось, что ничего не изменилось - он говорил точно таким же тоном, как и накануне вечером.
      - Мартини,- произнес я, уверенный, что сейчас увижу, как его жена перебирает книги по искусству на столике напротив.
      Однако сегодня ее отсутствие было более заметным, чем ее присутствие накануне вечером.
      Недрогнувшей рукой он налил мне бокал мартини.
      - Я должен поблагодарить вас,- произнес он тихим голосом,- за то, что вы взяли прессу на себя.
      - Я сделал это с удовольствием.
      - Я был просто не в состоянии разговаривать с ними. Они были очень навязчивыми?
      - Да нет.- Я покачал головой.- Обычные вопросы.
      - Надеюсь, никаких разговоров о самоубийстве не было? Он посмотрел мне прямо в глаза.
      - Нет, об этом не упоминалось. Они вполне удовлетворились тем, что это несчастный случай.
      Я помолчал, а потом решил сообщить ему о промахе мисс Ланг. Он лишь печально кивал головой, когда я ему рассказывал о том, что она заявила полиции.
      - Мне это уже известно,- произнес он спокойно.- Они меня спрашивали об этом, и я заявил, что серьезно сомневаюсь в том, что у Милдред было намерение покончить с собой. Это же глупо, разве не так? Утонуть на глазах у нескольких человек, среди которых просто прекрасные пловцы.
      Я был удивлен, с каким равнодушием произносились эти слова. Если он действительно был потрясен ее смертью, он никак этого не показывал. Несколько сбитый с толку, я присоединился к остальным, сидевшим у камина.
      За обедом было достаточно тоскливо. Поскольку Брекстон был с нами, мы не знали, о чем говорить. Все думали об одном, но говорить о Милдред в присутствии ее мужа было бы бестактно. Он, безусловно, чувствовал себя менее скованно, чем все остальные.
      Интересно отметить, как разные люди реагировали на ситуацию.
      Мэри Уэстерн Ланг старалась казаться веселой, без конца говорила о своей книге, очень долго рассказывала о визите, который она однажды нанесла Фрэнсис Карпин Лок, известной писательнице, проживавшей в Новом Орлеане.
      - Атмосфера любезности! А какой у нее был стол! А какие блюда она предлагала даже самым скромным из гостей!
      За этим последовал критический анализ и сравнение ее последних работ с творчеством другой известной писательницы, Тейлор Калдуэл. Как я понял, они - достойные соперницы. Иначе говоря, идут нога в ногу.
      Миссис Вииринг поделилась местными сплетнями, кто бросил своего мужа, кто выходит замуж и тому подобное. Вот такие темы после обсуждения проблем с детьми и слугами составляют основную часть разговоров жителей Истхэмптона.
      Флетчер Клейпул не произнес ни слова. Он был бледным, весь в каком-то напряжении. Я прекрасно видел, что его сестра встревожена. Она внимательно следила за ним на протяжении всего ужина и, хотя была вовлечена вместе со мной и Брекстоном в разговор о живописи, ни разу не отвела взгляда от своего брата.
      Непонятно по какой причине, что совсем не соответствовало ситуации, миссис Вииринг отказалась от игры в бридж. По-моему, для такой мрачной компании нельзя было придумать более интересного развлечения. Я стал рассматривать часы на камине. Я решил, что ровно в десять попрошу прощения, отклоняюсь, поднимусь наверх, переоденусь, выберусь из дома через черный ход и по пляжу пойду к клубу, где меня будет ждать Лиз и ночное сексуальное блаженство, как выразилась бы Мэри К. Стоупс.
      Однако мое сексуальное блаженство было отложено благодаря внезапному появлению полиции.
      Дворецкий, немного выбитый из колеи, ввел в гостиную неряшливого маленького человечка, инспектора Гривза, и двоих мужчин в штатском.
      Мы оцепенели от страха, причем это мягко сказано.
      - Миссис Вииринг?- произнес Гривз, глядя на мисс Ланг.
      - Я - Роза Клейтон Вииринг,- заявила хозяйка, поднявшись с кресла.
      Она пересекла комнату потрясающе твердой походкой, а я ведь видел, сколько она выпила за этот вечер: она была не просто пьяна, она была налита спиртным под завязку.
      - Я - инспектор Гривз, мадам. Отдел расследования уголовных преступлений.
      Мисс Ланг непроизвольно пискнула. От этого мышиного звука мы все невольно вздрогнули. Я бросил взгляд на Брекстона и заметил, как он спокойно закрыл глаза.
      - Пожалуйста, сюда, мистер Грейвз.
      - Гривз.
      Он прошел следом за нею в альков. Оба его коллеги удалились в холл. Ошеломленные гости, включая меня самого, сидели кружком. Никто не произнес ни слова. Клейпул налил себе выпить. Мисс Ланг выглядела так, будто задыхалась. Элли, как обычно, не спускала глаз со своего брата. Брекстон продолжал неподвижно сидеть на стуле. Лицо его ничего не выражало, глаза были закрыты.
      Из алькова доносилось неясное бормотание. Я отчетливо различал голоса недовольный, эмоциональный, принадлежавший миссис Вииринг, и монотонный инспектора. О чем, однако, они говорили, не было слышно.
      Вскоре, впрочем, все прояснилось.
      Миссис Вииринг с лицом, красным от гнева, появилась в дверях алькова в сопровождении полицейского, выглядевшего несколько смущенно.
      - Мистер Грейвз желает кое-что сказать нам... кое-что настолько странное, что...
      - Гривз, мадам,- перебил он с приятной улыбкой.- Пожалуйста, садитесь.И она покорно опустилась в кресло, на которое он показал.
      Полицейский инспектор задумчиво посмотрел на нас.
      Это был невысокий человечек с волосами песчаного цвета, воспаленными глазами и бледным, как бы нагримированным лицом. Складывалось такое впечатление, что он страдал хронической бессонницей. Тем не менее он прекрасно владел ситуацией.
      - Мне ужасно неприятно, что я вторгаюсь в ваше общество,- извиняющимся голосом произнес он.- У меня вот здесь список имен, и я хотел бы, чтобы при его чтении каждый из вас поднимался при упоминании его имени.
      Он быстро прочитал фамилии. Мы все представились, причем мисс Ланг вновь удивила нас своим придавленным мышиным писком.
      - Огромное спасибо,- сказал он, закончив чтение списка. Инспектор старался не задерживать своего взгляда на наших лицах. Почти все время он смотрел в сторону двери холла.
      - Больше я не буду держать вас в неведении. Существует возможность, что сегодня утром миссис Брекстон не утонула, а была убита.
      Ни одного звука не раздалось при этом сообщении. Мы были так ошарашены, что в немом молчании взирали на него.
      Гривз был разочарован. Похоже, он ожидал иного эффекта - вскакивания, восклицания, но в любом случае не мертвого молчания. Эта банда оказалась более тертой, нежели думал он или я. Я быстро взглянул на лица, но ничего особенного не увидел, за исключением повышенного интереса.
      Когда напряжение ослабло, он спокойно продолжал:
      - Мы, конечно, не уверены в этом. Странное это дело. Вскрытие, произведенное сегодня днем, показало, что смерть покойной действительно наступила в результате асфиксии. У нее не было ни сердечного приступа, ни каких бы то ни было физических недомоганий. Все ее внутренние органы были здоровыми, в полном порядке. Она явно была в отличной спортивной форме...
      - Как же тогда она могла утонуть, если была первоклассной пловчихой? раздался напряженный голос Клейпула.
      Гривз с нескрываемым интересом посмотрел на него.
      - Вот именно поэтому мы здесь, мистер Клейпул. Странно, что она утонула так быстро, в такой близи от берега и от троих мужчин, пытающихся ее спасти...
      - Если, конечно, она сама этого не хотела,- самоуверенно заявила мисс Ланг. Она явно начинала приходить в норму.
      - Возможно... хотя надеюсь, это только возможность. Нам бы хотелось, чтобы было иное. В противном случае, боюсь, нам придется рассматривать это как убийство, совершенное неизвестным лицом или лицами.
      Вот, значит, как обстояло дело. Миссис Вииринг первая кинулась в бой.
      - Мистер Гривз, это только предположение с вашей стороны, причем чрезвычайно смелое. Однако, что бы вы ни думали, нет фактов, свидетельствующих о том, что моя племянница задумала покончить жизнь самоубийством или что ее просто убили. В последнее время в результате нервного срыва она была в очень подавленном состоянии. Уверяю вас, при таком настроении она вполне, буквально за несколько минут, могла потерять голову и решить покончить жизнь самоубийством.
      Меня поразила резкость тона миссис Вииринг. Она окончательно протрезвела, и ее обычная безвольная болтовня уступила место железной логике и злости.
      - Неплохо, неплохо.- Гривз одобрительно кивнул головой, как будто это отвечала его любимая ученица.- Мы тоже сперва так думали, когда сегодня утром нам сообщили о ее смерти. Почти ежедневно что-нибудь подобное происходит в этом районе. Утопленники - дело обычное. К несчастью, вскрытие показало нечто странное. Похоже на то, что перед тем, как идти купаться, сразу же после завтрака, миссис Брекстон приняла довольно большую дозу снотворного... а может быть, кто-то дал ей его.
      На этот раз тишина была полной. Никто не произнес ни слова. Миссис Вииринг открыла рот, чтобы, видимо, что-то сказать, затем вновь закрыла его, напоминая макрель на сухом берегу.
      - С разрешения миссис Вииринг, я собираюсь обыскать дом, чтобы найти это снотворное.
      Наша хозяйка только кивнула головой, слишком ошеломленная, чтобы произнести хоть слово.
      Гривз приоткрыл дверь в холл и сказал:
      - Начинайте, ребята. Полицейские приступили к поискам.
      - Тем временем,- продолжал инспектор,- попрошу всех оставаться в этой комнате. Я побеседую с каждым в отдельности по очереди.
      Он воспринял наше молчание как согласие.
      К моему удивлению, инспектор обратился ко мне:
      - Начнем с вас, мистер Сарджент,- сказал он.
      Я проследовал за ним в альков. За нашей спиной все вдруг разом заговорили, зажужжали, как пчелиный рой. Даже при закрытой двери из гостиной доносились недовольные, встревоженные, обеспокоенные голоса.
      Инспектор задавал мне рутинные вопросы, получая от меня такие же рутинные ответы.
      Затем он перешел прямо к делу. В этот самый момент я еще не знал, что буду делать, и усиленно размышлял. Я опубликовал всего несколько заметок в "Нью-Йорк Глоуб" с тех пор, как покинул их, и прекрасно понимал, что на смерти Милдред Брекстон могу хорошо заработать, получая приличную сумму за каждый очерк. В то же время существовала проблема миссис Вииринг и моих обязательств по отношению к ней. Такая реклама ей явно была не к лицу. Так я раздирался на две части, не зная, с какого конца начать. Отвечая на его вопросы, я принял важное решение: я решил не говорить ни слова о ссоре между Брекстоном и Клейпулом. Это, подумал я, будет моим козырем.
      Кто бы мог подумать, какую ошибку я совершаю!
      - Так, мистер Сарджент, насколько я понял, никого из присутствующих в этом доме вы раньше не знали, правильно?
      Я кивнул головой.
      - Ни с кем из них не встречался до вчерашнего вечера.
      - Тогда ваше мнение как человека со стороны, будет иметь особое значение, при условии, конечно, если вы будете говорить правду.
      Инспектор натянуто улыбнулся.
      - Мне прекрасно известно о лжесвидетельстве,- обидчиво произнес я.
      - Очень рад,- спокойно сказал представитель закона.- Скажите тогда, какое у вас сложилось впечатление о миссис Брекстон при первой встрече с нею?
      - Довольно приятная на вид, но неприветливая особа.
      - Что-нибудь говорилось о ее нервном срыве? Я кивнул.
      - Да, упоминалось, чтобы объяснить ее несколько странный характер.
      - Кто говорил вам об этом?
      Инспектор точно не был тупицей, и я даже почувствовал к нему некоторое уважение. Я прекрасно следовал за его мыслью. Это заставило меня задуматься о том, что раньше даже не приходило в голову.
      - Один раз миссис Вииринг, другой - мисс Клейпул, даже мисс Ланг, насколько помню, тоже что-то говорила.
      - До или после смерти?
      - Думаю, что до, но я не уверен. Однако довольно быстро у меня сложилось впечатление, что миссис Брекстон не совсем в своем уме и о ней следовало бы позаботиться. Все это проявилось ночью накануне смерти, когда у нее произошла сцена с мужем.
      И я рассказал ему о криках, о том, как миссис Вииринг успокаивала нас. Гривз проглотил все это без всякого комментария. Не знаю, услышал ли он от меня что-то новое или нет, но как бы то ни было я решил рассказать ему об этом, так как понимал, что рано или поздно он услышит это от кого-то другого. И вообще я стал рассматривать его как своего соперника.
      В прошлом мне удалось, правда, в основном случайно, раскрыть несколько загадочных преступлений. Эта смерть выглядела многообещающей, во всяком случае наводящей на размышления.
      - А кто-нибудь видел, как она скандалила с мужем?
      - Видел ли кто, не знаю, зато мы все ее слышали. Мне кажется, миссис Вииринг присутствовала при скандале, хотя я в этом не уверен. Мне показалось, что она поднималась снизу, где расположена их спальня, когда пришла нас успокаивать.
      - Понятно. Расскажите о том, что произошло сегодня утром. Я изложил ему все во всех подробностях, рассказал о том, как Брекстон первым почти доплыл до жены, и затем сам чуть было не утонул, как мне пришлось спасать его, а Клейпул вытащил Милдред на берег.
      Он молча записал мои показания. Я видел, что его беспокоит тот же самый вопрос, что стал тревожить и меня: а не было ли у Брекстона возможности самому утопить свою жену, скажем, утащив ее под воду? Лично я ничего не помню, потому что волны били мне в лицо, и я почти ничего не видел. Когда я подплыл, Брекстон был всего в нескольких футах от своей жены, которая уже явно наполовину захлебнулась. Не менее вероятно и то, что она могла захлебнуться окончательно, когда Клейпул тащил ее к берегу, но я ничего не сказал об этом Гривзу, да и он не спрашивал. Его только интересовало, что конкретно видел каждый из свидетелей.
      Затем я не выдержал и задал вопрос:
      -. Скажите, а какой эффект могло оказать снотворное, которое она приняла? Это была смертельная доза?
      Инспектор задумчиво посмотрел на меня, как бы размышляя, отвечать на этот вопрос или нет. Наконец он произнес:
      - Нет, не смертельная. Установлено, что она приняла примерно таблетки четыре. От такого количества она бы не умерла. Правда, она должна была почувствовать слабость, опьянение, замирание сердца.
      - Тогда понятно, почему она так странно плыла. Сперва я подумал, что другие просто шутят, заявляя, что она великолепная пловчиха. Она и в воду-то вошла как-то неловко, а плыла вообще еле-еле... даже я это могу утверждать, хотя и не специалист.
      - Нет сомнения, она утонула от недостатка сил. У нее просто не хватило сил, чтобы держаться на воде. Вопрос, конечно, заключается в ином - почему, если снотворное она приняла сама, она отправилась купаться, вместо того чтобы лечь в постель?
      - Чтобы покончить с собой? Это была неразрешимая загадка.
      - Вполне вероятно.
      - Кроме того, нельзя исключать того, что кто-то, зная, что она собирается купаться, мог просто подложить ей снотворное, например, в кофе.
      - Да, это другая возможность. Отношение Гривза было трудно понять.
      - Но как кто-то мог быть уверенным, что именно так все произойдет? Она чувствовала себя не лучшим образом... и могла отказаться идти на пляж. Думаю, это скажут и другие. Сейчас, оглядываясь назад, я припоминаю, что был даже удивлен, когда она пошла купаться.
      - Человек, давший ей снотворное, видимо, знал ее лучше вас. Наверняка он был уверен, что она обязательно полезет в воду, невзирая на свое состояние,- произнес Гривз, одновременно продолжая делать какие-то пометки в своем блокноте.
      - Но человеком, знавшим ее лучше всех, был, несомненно, ее муж.
      - Я бы этого не сказал.
      Гривз посмотрел мне прямо в глаза.
      - Кто же тогда? Даже если бы я был Брекстоном и собирался избавиться от своей жены, я не решился бы на подобное на глазах у всех.
      - К счастью, вы - не Брекстон.
      Холодный тон, каким были произнесены эти слова, дал мне необходимый ответ. Значит, полиция все-таки подозревает Брекстона в убийстве жены. Не знаю почему, но даже тогда я подумал, что он тут ни при чем. Видимо, причина заключалась в том, что мой разум отказывался воспринимать очевидное, хотя очевидное, как утверждают многие детективы, в девяти из десяти случаев соответствуют истине.
      Я подбросил ему еще одну идею.
      - Тогда почему, если намеревались от нее избавиться, ей не дали смертельную дозу?
      - А вот это необходимо выяснить,- глубокомысленно произнес Гривз. Я ему явно надоел.
      Намереваясь хоть как-то заинтересовать его на будущее, я, как бы мимоходом, заметил:
      - Я буду освещать происшедшее в "Нью-Йорк Глоуб". Эффект был именно такой, как я рассчитывал.
      Гривз вздрогнул и поморщился.
      - Насколько я помню, мистер Сарджент, вы занимаетесь связями с общественностью.
      - Это так,- согласился я,- но когда-то я работал в "Глоуб".
      В последние годы я написал для них целую серию статей. Надеюсь, вы помните убийство сенатора Роудса пару лет тому назад... Гривз взглянул на меня с некоторым интересом.
      - Так вы тот самый парень? Я помню это дело.
      - Я оказал, скажем так, некоторую помощь полиции.
      - Я, правда, слышал несколько иное. А вот это начинало раздражать.
      - Не имеет значения, что вы слышали. Я собираюсь написать для "Глоуб" серию очерков об этом деле, в случае, если действительно было убийство, в чем я очень сомневаюсь.
      - Интересно.
      Гривз задумчиво посмотрел на меня.
      В этот момент вошел полицейский и что-то прошептал ему на ухо. Гривз кивнул. Полицейский, протянув ему платок с двумя небольшими цилиндрической формы вещицами, удалился.
      - Флаконы от таблеток со снотворным? Мои догадки оказались верными.
      Он кивнул и осторожно развернул платок.
      - Как профессионального журналиста и сыщика-любителя вас, мистер Сарджент, наверняка заинтересует, где мы их нашли. Так вот, они были в двух местах - в шкатулке миссис Брекстон и в ванной комнате Флетчера Клейпула. В обоих флаконах содержится барбитурат, обнаруженный в организме миссис Брекстон. Таким образом, нам остается только выяснить, из какого флакона были взяты таблетки.
      - Только и всего?
      - Да, мистер Сарджент.
      У меня в запасе оставался один выстрел, и я его сделал. - Синяк на шее миссис Брекстон появился до того, как она отправилась купаться. Я заметил его еще вчера вечером во время обеда.
      - Вы очень наблюдательны, мистер Сарджент. Благодарю вас.
      ГЛАВА 3
      Примерно в час ночи я пробрался на лестницу, прошмыгнул через пустынную кухню и черным ходом выбрался из дома. Дежуривший полицейский сидел в плетеном кресле на углу дома и меня не заметил, поскольку смотрел совсем в другую сторону.
      Пригибаясь, я побежал между дюнами, в душе кляня безоблачное небо и яркую луну, которая отбрасывала глубокие тени между дюнами и серебрила холодное море.
      Я двинулся в сторону шоссе. Похоже, меня никто не заметил.
      Гривз Приказал всем не выходить из дома до дальнейших распоряжений. Я был в гостиной недолго. Извинившись перед остальными гостями, я поднялся к себе в комнату и приготовился, к побегу, надеясь, что танцы в яхт-клубе еще не закончились.
      К счастью, они еще продолжались.
      Истхэмптон - странный городишко. В нем немало различных групп людей, взаимно исключающих друг друга. Летом центром местной жизни является группа старожилов, членов яхт-клуба "Лей-дирок", занимающего странное по архитектуре здание, к которому примыкает длинный пирс. Располагается клуб примерно в миле от дома миссис Вииринг, по дороге к Аммангансетту.
      Членами клуба были хорошо обеспеченные (но не богатые), с положением в обществе (но не "известные") представители американского среднего класса, гордившиеся древностью своих родов, восходивших, как правило, к фермерам восемнадцатого века. Имена их никому ни о чем не говорили, но сами они считали себя основой американской пирамиды. Это убеждение зиждилось на том, что их не принимали в обществе богатых и великих мира сего, а сами они не желали признать никого, ниже по положению, и беднее себя. Величайшая степень одобрения оценивалась ими словом "милый". В их обществе это слово звучало чуть ли не на каждом шагу. Боже мой, говорили они, какой это "милый" человек, чего не скажешь о других. Мир у них, естественно, делился на две половины - приятных и неприятных людей. Они были просто счастливы в своем кругу и никогда не переходили его границ.
      Принадлежность к их кругу давала возможность стать членом клуба и порицать мир за присутствие в нем таких отвратных элементов, как евреи, художники, красотки и различные знаменитости. Если какой-нибудь из этих четырех групп дать хотя бы полшанса, считали они, то она уничтожит всю красоту и прелесть этого мира. К счастью, другие не замечают их присутствия, в противном случае в этом разделенном мире всегда бы царила беда.
      Вот почему художники и подобные им проживали в южной части городка, в то время как их "милые" соседи самодовольно укрепились в огромных домах и небольших коттеджах вокруг "Лейдирока". Они посещали театр Джона Дроу; давали друг другу приемы, на которых половина гостей, по крайней мере, упивалась в доску, а вторая половина обижалась насмерть; они обменивались между собою мужьями и женами, а дети их в новеньких автомобилях носились по всему побережью - от Хэмптона до Хэмптона <Имеются в виду небольшие города Саутхэмптон и Истхэмптон>, обнимаясь друг с другом и временами делая остановки у телефонных будок. Типичное курортное общество, причем довольно приятное. Здание клуба было освещено японскими фонариками. Играл хороший ансамбль. Университетские парочки толпились у перил неосвещенного пирса, уходившего далеко в море. После небольшой заминки у входа, вызванной поиском моего приглашения, меня допустили до общества "милых" людей, которые делились на хорошо одетых, откормленных стариков, и золотую молодежь, прибывшую на летние каникулы.
      Людям среднего возраста, таким, как я, приходилось немало работать, чтобы накопить денег для покупки здесь летнего домика и для вступления, как правило, в возрасте, близком к сорока, в яхт-клуб "Лейдирок".
      Я направился в бар и заказал "Манхэттан". Там меня и высмотрела Лиз.
      Она была просто великолепна - в черно-белом платье, с ярким украшением в волосах. По блеску ее глаз я понял, что она уже чуть-чуть поднабралась.
      - Прекрасно! Тебе удалось сбежать. А я опасалась, что ты там так и застрянешь! - Она со вздохом посмотрела на мой бокал.- Пошли потанцуем.
      - Чуть позже, когда я допью.
      - Ну, хорошо, тогда пошли на пирс. Я очень хочу с тобой поговорить.
      Мы медленно двинулись к выходу из зала, пробиваясь сквозь танцующие пары. Молодые и старые козлы старались как бы нечаянно прикоснуться к Лиз, явно бывшей царицей бала. По пути мне встретилось несколько старых школьных друзей, лысых и полных, не членов клуба, а таких же гостей, как и я, и с полдюжины знакомых женщин, которые явно не понравились Лиз.
      - А ты - ловелас,- произнесла она, как только мы оказались на пирсе.
      Луна стояла прямо над нами. Дальше по пирсу располагались влюбленные парочки.
      Какие-то пьяные весело шатались по дощатому настилу, отделявшему пирс от клуба.
      - Я уже давно тебя жду.
      Лиз не скрывала своей заинтересованности в том, что произошло в "Северных Дюнах". Она, считала, что это убийство.
      - Об этом говорит весь город! - в восхищении воскликнула она.- Все уверены, что ее утопил Брекстон.
      - Интересно, кто распустил эти слухи?- уклончиво заметил я.
      - О, ты же все знаешь и только делаешь вид.- Она посмотрела на меня укоряющим взглядом.- Я обещаю, что никому не скажу ни слова.
      - Даешь слово, как юный гайд? <Бойскауты, герл-гайды - молодежные организации США).
      - О, Питер, ну расскажи! Ты же там был, и видел, как все произошло, разве не так?
      - Видеть-то видел, это верно.- Я поставил пустой бокал на перила и обнял ее одной рукой, но Лиз выскользнула.
      - Ты должен рассказать, должен,- настаивала она.
      - Разве я тебе не нравлюсь?
      - Как ты знаешь, мужчины не нравятся женщинам,- высокомерно бросила Лиз.- Мы заинтересованы только в создании семьи, а, кроме того, наш сексуальный инстинкт полностью раскрывается только к тридцати годам. Я слишком молода, чтобы что-то особо чувствовать.
      - А я слишком стар. Мужчина, как вам известно, достигает своего пика к шестнадцати годам, после чего он неуклонно скатывается к старческому маразму. Я давно уже не в расцвете... В сексуальном плане я способен лишь на немногое...
      - О, Питер, замолчи, или я закричу!
      Ее слова положили конец нашему раскованному диалогу. Еще совсем недавно между нами, казалось, установилось достаточно хорошее взаимопонимание, и в своем поведении мы ничем особенным не отличались от большинства парочек. Я уже был готов перейти от слов к делу, не доводя, правда, до полной оккупации, но, к сожалению, моя собеседница, более заинтересованная убийством, нежели чем-то иным, что характерно для любой здоровой девицы, стала кричать.
      - Ради бога, заткнись,- недовольно бросил я.
      К счастью, у пирса остались только алкоголики. При первом ее взвизге троица на вид банковских служащих стала аплодировать. Разбредшаяся дальше по пирсу молодежь была слишком занята собой, чтобы обращать внимание.
      - Так ты не расскажешь мне?
      Лиз глубоко вдохнула воздух, готовая завизжать во весь голос.
      - Рассказывать-то, в общем, нечего. Миссис Брекстон приняла четыре таблетки снотворного, пошла купаться и утонула, прежде чем мы смогли спасти ее.
      - Но почему она приняла снотворное?
      - А вот это вопрос, который висит над нашими головами, как Фемистоклов меч,
      - Дамоклов,- поправила меня эта специалистка по античности.- А кто ей дал эти таблетки?
      - Бог его знает.
      - Неужели она сама их приняла?
      - Лично я думаю так, но полиция полагает иначе.
      - А может быть, Пол Брекстон дал ей эти таблетки?
      - Это мог быть и кто-нибудь другой. Вот только я не понимаю, почему именно четыре таблетки. Это же не смертельная доза. Я уверен, если бы кто-то действительно хотел от нее избавиться, он дал бы ей соответствующую дозу.
      - Это дьявольски хитрый план, Питер. Любой идиот понимает. Она же собиралась купаться. Что может быть лучше, как просто лишить ее сил бороться с волнами.
      - Мне кажется, можно было придумать и что-нибудь умнее. В частности...
      Я обхватил ее плечи рукой, однако Лиз не отреагировала.
      - С другой стороны, думаю, у него не могло быть стопроцентной уверенности, что она полезет в воду. О, это ужасно интересно, не правда ли? И случилось это - не с кем-нибудь, а с Брекстоном!
      - И вызовет пересуды,- сказал я, прижимая девушку к себе. Я почувствовал запах сирени и нежное теплое дыхание Лиз.
      - О чем, черт побери, ты думаешь, Питер?
      - Я не думаю...
      - Все мужики думают только об одном. У-у, мерзкие грубые создания.
      - Если тебе не нравится, я достану тебе шестнадцатилетнего мальчика.
      - И что, черт побери, я буду с ним делать?
      - Воспитанность вынуждает меня молчать.
      - Это все будет в газетах, да?
      - Что? Шестнадцатилетний...
      - Ну, ты и придурок! Я говорю о смерти миссис Брекстон. - Ну конечно.
      - Как тебе повезло, да? Это как раз по твоей части.
      - Меня нанимали совсем не для расследования убийства миссис Брекстон.
      Сказав это, я вдруг неожиданно подумал: "А почему бы и нет?". Это, конечно, могло показаться диким, но разве нельзя предположить, что миссис Вииринг ожидала возможных неприятностей и наняла меня на всякий случай. Она из тех, кто любит предусмотреть все заранее. И тут мне пришла в голову мысль - а не помогла ли она сама своей племяннице уйти в лучший из миров. Мотив был неясен, но судить о мотиве вообще было невозможно, потому что никого из гостей я ранее не знал. И все же, несмотря ни на что, миссис Вииринг вполне была способна на это, представляя собой странное сочетание бешенства и предусмотрительности. Что ж, это была вполне здравая мысль.
      Лиз заметила, что я неожиданно замолчал.
      - Послушай, о чем это ты думаешь? Прикидываешь, как бы меня совратить, да?
      Я фыркнул.
      - Ну что ты за женщина! У тебя нет ни малейшего интереса к мужчинам, даже к такому великолепному образцу, как я, и, тем не менее, ты день и ночь думаешь о том, как бы тебя совратили...
      - И о собственном доме. Небольшой двухкомнатной квартире в Питер-Купер-Виллидже. С холодильником, забитом продуктами фирмы "Бродсай". С клэпповским детским питанием на полке, с очаровательной пухленькой малышкой, периодически писающейся в подгузники "Бэби-Лерой" из супермаркета "Маки".
      - Боже! Да ты хоть завтра готова замуж! Лиз снисходительно улыбнулась.
      - Женщины всегда к этому готовы. Кстати, я веду раздел для молодоженов в одном из нью-йоркских журналов, правда, не в "Харперс Базаар". То, что я пишу, предназначено для людей среднего достатка. За описание семейного счастья мне платят тридцать пять долларов в неделю. Ты даже не представляешь, какая из меня получится хорошая жена.
      - Но для свадьбы нужно больше.
      - Чем тридцать пять долларов? Пожалуй, да. Думаю, придется найти какого-нибудь богача. Но серьезно, Питер, ты действительно считаешь, что Брекстон не убивал своей жены? Насколько мне известно, обычно бывает наоборот.
      - Даже не знаю, что и подумать.
      Это было мое самое откровенное признание и наиболее Точное. Затем я взял с Лиз слово, что она будет молчать, и мы вернулись обратно в клуб.
      Все уже достаточно поднабрались. Самые приличные люди разошлись по домам. Один козел валялся в драбадан пьяный - при виде его невольно сразу же вспоминалось, что случилось с подобным же типом в одном из туалетов на Лонг-Айленде. Муж и жена (чужой муж и чужая жена, конечно) страстно обнимались в темном углу зала. Университетская компания, великолепная банда загорелых животных, горланила песни и от счастья ржала. Из долетевших до меня обрывков их разговоров я понял, что они планируют внезапный набег на Саутхэмптон.