- Катька, - осторожно начал он. - Хочешь, я на колени стану? Или клумбу у Ростиславыча обдеру?
      Катька повозилась под одеялом:
      - Хочу.
      С Виолкой Даник столкнулся в дверях. Какао расплескалось, а бутерброд классически упал маслом вниз, вызвав ярость дежурной и крыскину радость.
      - Ножницы давай, - рявкнул Даник.
      - Маникюрные подойдут? - Виолка глядела с обожанием. А потом ринулась в косметичку. На кровать посыпались тюбики туши, губной помады, заколки, тени и бантики.
      - Вот!
      - Все, я пошел.
      - Чего это он? - спросила Виолка в пространство. А Катька выбралась из кровати и со стонами начала одеваться.
      - Тебе лежать надо, - произнесла подружка неуверенно.
      - Ща! Пропустить такую корриду!
      (...)
      Максим пропустил Катькину инсинуацию и торжественно поднял палец:
      - Мы имеем живого преступника. К тому же, преступника нервничающего. А значит, совершающего ошибки!
      - Первую он уже совершил, - пробормотал Даник. - Оставил ее в живых.
      - Он старался, - Катька отряхнула руки, доломав о Даника букет. - Я не виновата, что ему не повезло.
      - Зато теперь ты его знаешь, - сказал Максим. - И он может постараться еще раз, чтобы ты никому ничего не успела рассказать. Так что поторопись.
      - Умрешь в хорошей компании.
      Катька повела плечиками и, небрежно потянувшись, сняла с уха Даника повисший пион:
      - А я ничего не видела.
      Они с возмущением взглянули на Катьку. Быть так близко, можно сказать, рядом с разгадкой - и ничего не увидеть?!
      - Жаль, что он этого не знает, - с насмешкой посочувствовал Даник, убивать раздумал бы.
      - Возможно, это не входило в его намерения, - утешил Максим.
      - Зато в мои - скоро войдет, - Даник демонстративно отряхнул с рубашки остатки зелени. - Так-таки ничего и не видела?
      - Не-а, - вздохнула Катька. - Он подкрался сзади, фонарь не горел.
      - Мужчина или женщина?
      - Мужчина, кажется. Я чуть не сдохла.
      - Здорово бы облегчила чью-то жизнь.
      (...)
      ...Максим подумал и вычеркнул.
      - Вот что, - надувшись, сказал он. - Мы должны поставить себя на место преступника. Если он хотел сделать гадость Жанночке - это одно, а если подстерегал нас или Катьку... Мы думаем на Жанночку, а он спокойно обделывает свои дела. Прекрасное алиби!
      - Если не попадешься на краже.
      - Не попался же. А заловили - мог сказать, что зашел по делу.
      - Ночью?
      Максим хлопнул ресницами:
      - А в самом деле, отчего мы решили, что он заходил ночью?!
      (...)
      Тихий час - очень полезное для воспитателей время. Немного бурное в начале и в конце, но в середине... Существует мнение, что тихий час взрослые выдумали специально. И только потом стали оправдывать тем, что детская нервная система нуждается в отдыхе. Ща! Это их воспитательская система нуждается, что бы там ни говорили и ни писали высоколобые ученые мужи от валеологии. Так что тихий час - это здорово.
      (...)
      Валькира пожала плечами. Почему-то при слове "игра" ей чаще всего вспоминались теплые воскресенья, желтые листья на фоне яркого осеннего неба, прозрачность веток и перестук деревянных мечей. Игра - это неограниченная возможность быть самим собой. Сбросить маску, не подстраиваться под обстоятельства, жить полно так, как больше нигде... ведь в игре даже смерти можно не бояться. И если прохожий шарахается от людей с деревянными мечами это проблемы прохожего. Почему он от пьяниц так не шарахается? Привык?
      (...)
      - Кстати, иностранное слово там было "ковен" - ведьмовская организация.
      - Ага, спасибо. Из факта третьего, - Максим внушительно поднял палец, вытекает желание одного известного нам человека поставить себе на службу эту суету. Кстати, мысль мы ему подали сами. Помните, когда он в акациях подслушивал? И он весьма умело подливал масло в огонь. Не корысти ради, а чтобы доказать себе и другим...
      - Кто он? - не вынесла Катька. Глаза ее сверкали.
      - Тот, кто на тебя напал, тот, кто облился Жанночкиными духами, в общем, тот, на кого мы могли подумать в последнюю очередь.
      - Кто?!! - проорала Катька. - Убью!
      - Тебя убьет, - пояснил другу Даник.
      - Я назову это имя позже. Тем более, что оно не главное. Этот м-м... мужчина только помог усугубить замешательство и помешал настоящему преступнику добраться до клада.
      На него уставились, как пораженные громом. А Максим довольно улыбнулся и произнес слегка укоряюще:
      - Я же вам говорил, что читать полезно.
      (...)
      Сыщики перестали дышать. А неизвестный одним ловким движением перемахнул подоконник. Доска задвинулась, отрезая им путь к спасению. В бараке стало темно.
      Двигаясь все так же уверенно (а по скопившейся тут пыли не скажешь, что у него богатый опыт!), преступник поскользил вдоль стены плавным ниндютским шагом. Не скрипнула ни одна половица. Мгновение - и он уже у печки. Еще мгновение... визг несмазанных петель заслонки... И громкое:
      - Не шевелиться! Вы окружены!
      Максим ткнул преступника ручкой между лопаток. Тот застыл, как добрый дурень, даже не делая попыток к сопротивлению. Собственно, очень трудно сопротивляться, стоя в полуприседе, с руками, по локоть засунутыми в поддувало. Да еще сжимая ими огромный и достаточно неудобный предмет.
      - Шевелиться не буду... - произнес преступник задушенным голосом.
      (...)
      Возле заброшенного барака снова стало темно и тихо. И одна только сова, вылетевшая на охоту с чердака восьмого отряда, видела, как сгустившийся между соснами над тропинкой туман весело подмигнул несуществующим глазом, отфутболил с дорожки камешек, распростерся над крышей барака и нырнул в зацементированную печную трубу.
      10.10.01