ГЛАВА 28

Рубен закончил все приготовления и решил, что пришло время «собирать урожай». Он долго ждал этого момента. Слишком долго.

Клаус вызвал такси и поехал на Южный вокзал. Экспресс отправлялся из Вены ровно в одиннадцать. Паспортный контроль на границе он прошел, ничего не опасаясь. Его документы были фальшивыми, но изготовлены блестяще. Сразу после семи вечера экспресс остановился в Дрездене. Это была последняя остановка перед Берлином. Он сошел с поезда и направился в отель, где накануне забронировал номер. Документы и ключи от машины, оформленной им напрокат, лежали у администратора гостиницы. Неброский темно-синий «форд» стоял на стоянке. Автомобиль он заказал из телефона-автомата в Вене, настояв, чтобы на бортах не было рекламы фирмы, занимающейся прокатом автомобилей, и кузов был определенного типа. Осмотрев машину, Клаус остался доволен. Все его требования были выполнены.

Он прошел в свой номер. Ужинать не стал: он успел перекусить в поезде. Он не включал телевизор. Ему не нужны были развлечения. Просто лег на кровать и принялся ждать. Ждать, когда наступит утро.

ГЛАВА 29

Рубен проснулся в шесть. Позавтракать решил в дороге. Он взял свой багаж, оплатил счет за номер и через несколько минут уже мчался по шоссе в сторону Берлина. Отъехав несколько километров от Дрездена, он свернул с главной дороги, пару раз поменял направление движения и наконец оказался на проселке, который привел его в маленькую рощицу. Здесь остановил машину и огляделся. Вокруг никого не было. Рубен подождал минут пять и вышел из машины. Почва под ногами была влажная. Ни души кругом. Он открыл багажник, достал дорожную сумку и вынул из нее автомобильные номера, указывавшие, что машина зарегистрирована в Гамбурге.

Прикрепил их вместо настоящих. Это заняло совсем немного времени. Снятые номерные знаки он обернул платком и положил в сумку. Вновь огляделся. По-прежнему никого не было видно. Он сел на водительское сиденье, старательно протер гладкие подошвы своих ботинок, чтобы не занести внутрь машины ни единой песчинки. И только после этого поставил ноги на педали. Прежде чем выехать обратно, он спрятал документы на машину, выданные прокатной конторой, под коврик. У него были совсем другие документы, соответствовавшие гамбургским номерам. Даже если его остановят для проверки, никто не заподозрит подмену. Потом «форд» снова вернулся на шоссе и влился в поток машин. В девять часов Рубен остановился, чтобы позавтракать, и поискал глазами телефон.

Симон еще раз просмотрел список гостей, приглашенных на вечеринку клуба Фонтане в следующее воскресенье. В глубине души он все еще продолжал спорить с доктором Мальцем, озвучившим на днях идею пригласить на очередное заседание клуба несколько человек, внесших существенный вклад в проведение литературного фестиваля в Дрездене. Идею, впрочем, поддержали все члены комитета. Возражения Симона были встречены в штыки. И он смирился.

Зазвонил телефон, и Симон устало снял трубку:

— Шустер.

— Добрый день, господин Шустер. Моя фамилия Шрайнер. Я не ошибся номером? Это действительно антикварный салон Симона Шустера?

— Да. Это так. Что привело вас ко мне?

— У меня есть несколько древних книг. Это инкунабулы. Мне очень нужно их продать. Может, эти книги заинтересуют вас?

Симон насторожился. Если речь действительно шла об инкунабулах, книгах зари первопечатания, то есть XV столетия, то это были раритеты. Но Шустер не специализировался на такого рода изданиях. Этим занимались двое его коллег, также живших в Берлине.

— Какого века эти книги?

— Все — пятнадцатого века. Всего восемь томов.

— Гм. Извините мое любопытство, но как получилось так, что вы обращаетесь именно ко мне? Инкунабулы — не моя сфера.

— Один знакомый рекомендовал вас мне.

— Его имя.

Господин Шрайнер рассмеялся.

— Его имя ничего не скажет вам. Он не ваш клиент. Это доктор Вильмс, он узнал о вас от одного из клиентов, но его имени я не знаю.

Симон задумался. Все выглядело очень странно.

— Ну а взглянуть на книги я могу? — Симон посмотрел на дисплей нового телефонного аппарата. — Вы звоните из Берлина?

— Нет, из Гамбурга. Но книги хранятся у одного знакомого в Берлине, и я отправляюсь туда сейчас. Я мог бы заехать к вам еще сегодня. Или вы зайдете ко мне в гостиницу.

Симон записал номер телефона, высветившегося на дисплее. (03542)27632587. Это был звонок не из Гамбурга!

— Я не смогу приехать к вам в гостиницу. Я сегодня один и жду кое-каких важных звонков. Будет лучше, если вы сами придете ко мне. Здесь нам тоже никто не помешает.

— Согласен. Появлюсь у вас часа через четыре, то есть около часа дня. Дайте, пожалуйста, ваш адрес.

Симон продиктовал.

— Жду вас, — сказал он, прежде чем положить трубку. С тех пор, как Клаудиа установила в доме систему ISDN с определителем номера, Симон сразу получал информацию о том, откуда поступил звонок. Он снял трубку и набрал (03542)27632580.

— Автостоянка Люббенау, моя фамилия Вагнер. Чем могу помочь?

— У вас есть общественный телефон, на который можно позвонить?

— Конечно. В конце наберите вместо ноля семерку.

— Большое спасибо.

Как же вовремя Клаудиа поставила новый телефон! Симон встал и поднялся на второй этаж в офис издательства.

Рубен удовлетворенно сплюнул. Итак, Шустер будет ждать его около часа дня. Он же доберется до Берлина меньше чем за два часа. Сможет обследовать окрестности дома Симона, не выходя из машины.

Он даже не мог рассчитывать, что Шустер пригласит его в дом, он думал, что они встретятся в отеле. Но если тот и впрямь дома один… Лучшего и желать было нечего.

— Ты уверен?

Симон рассказал дочери о странном разговоре.

— Да, теперь да. — Он стоял перед ее письменным столом, опираясь на трость. — Герхард фон Зассен не был жертвой ограбления. Это еще один игрок. Возможно — убийца Хильбрехта. Эти трое работали вместе. И наш мистер Икс с самого начала не хотел ни с кем делиться. Он знает, что сокровища у нас, и хочет их забрать.

— Отец, мне страшно. Если то, что ты говоришь, верно, надо звонить в полицию.

— А если за этим звонком ничего не стоит? Если это обычная сделка? Тогда мы окажемся в идиотском положении.

— Но ты сам сказал…

— Я не уверен на сто процентов. Кроме того, если мы заявим в полицию, все вернется на круги своя. Судебное разбирательство, публичный скандал… Мы будем выглядеть очень неприглядно. А нам надо прежде всего продать сокровища.

— Что ты хочешь делать?

— Говорить с этим человеком.

— А если это тот самый мистер Икс?

— Тогда я буду склонять его к переговорам.

— Что ты будешь делать? — Клаудиа не верила своим ушам.

— Договариваться.

— Вести переговоры с убийцей?

— Наш министр иностранных дел каждую неделю ведет переговоры с людьми, которые виновны в убийствах сотен тысяч людей.

— Но это абсурд.

— Это, дорогая моя доченька, политика.

— Ладно. Что ты намерен делать конкретно?

— Фердинанд будет стоять за дверью, ведущей из хранилища на лестницу. Без страховки предпринимать что-либо, мне кажется, опасно. Через замочную скважину он сможет наблюдать, что творится в помещении. Ты возьмешь радиотелефон и пойдешь в мою ванную комнату. Оттуда будешь наблюдать за улицей. Если появится машина с гамбургскими номерами, позвонишь мне в хранилище по внутренней линии.

— Но машина может быть и с другими номерами, — усомнилась Клаудиа.

— Будешь сообщать о любой машине, которая появится на улице, даже если это будет машина наших соседей. Когда в дверь позвонят, я соединю наш номер телефона с твоим мобильным и положу аппарат на стол, так что ты сможешь слышать через радиотрубку все, что творится в комнате…

— Но что это даст тебе?

— Я буду чувствовать себя спокойнее.

— А что ты намерен ему предложить?

— Половину.

— Половину от чего?

— Половину одного сундука. Содержимое каждого из сундуков лежит в своем банке. Ему вряд ли известно, что их три.

— А если он не захочет делиться?

— Если я начну с ним переговоры, думаю, захочет, — засмеялся Симон.

— Мне это не по душе. Мне страшно.

— У тебя есть другие предложения?

Клаудиа покачала головой. Симон подошел к дивану и сел.

— Итак, Фердинанд сейчас у себя. Позвони ему. Пусть немедленно придет.

Через пять минут Фердинанд входил в дом. Симон попросил его сесть.

— Когда вернется Джулия?

— Около десяти вечера. Она хотела еще сходить в кино. Ужин уже приготовлен.

— Хорошо. Но я не об ужине. Фердинанд, через три часа придет человек, возможно, очень опасный человек…

И Симон рассказал ему о звонке, своих подозрениях и попросил о помощи.

— Можете на меня положиться, — ответил Фердинанд.

Симон посмотрел на часы.

— Хорошо. Господин Шрайнер может быть около дома уже через полчаса. До времени нашей встречи в доме должна быть тишина. Он должен быть уверен, что я в доме один.

Клаус Рубен медленно ехал в машине по уже знакомой ему улице в Грюневальде, подыскивая место для парковки. Он остановил «форд» на углу улицы, откуда до дома Симона оставалось метров сто пятьдесят. Заглушил мотор и остался сидеть в машине.

Было около половины двенадцатого. Через час он выйдет из машины и войдет в дом Симона.

«Шрайнер, — мысленно ухмыльнулся Клаус. — Но как говорится: „Лес рубят — щепки летят!“[29]».

Он еще раз проверил содержимое своего портфеля. Он ничего не забыл. Холщовая сумка с книгами лежала на заднем сиденье. Хорошо, что он не продал их тогда сразу. На маленькой улочке не происходило ничего особенного. Какой-то старичок выгуливал свою собаку. Позади дома Симона две женщины беседовали в маленьком скверике. Больше никого не было видно.

Клаудиа, устроившись на какой-то коробке, пыталась разглядеть через маленькое окошко ванной комнаты, что происходит на улице. Гардины были задернуты, так что некоторые детали трудно было разглядеть. Но общая картина вырисовывалась отчетливо. Саму девушку не было видно с улицы. Как только темно-синий «форд» вырулил на угол, Клаудиа поднесла бинокль к глазам. Машина была с гамбургскими номерами. Клаудиа позвонила Симону:

— Он здесь.

— Где?

— Припарковал машину сразу за углом. Стекла тонированные, поэтому мне не удалось разобрать, сколько человек в машине.

— Я уверен, он один. Как только он что-нибудь предпримет, сразу звони.

Симон старался говорить спокойно. Нельзя было терять самообладание. Если его напряжение вырвется наружу, что будет с Клаудией и Фердинандом? Они должны действовать, имея ясную голову. Присутствие Фердинанда успокаивало его. Тот был высокого роста и довольно силен. Это могло понадобиться.

— Он здесь! — крикнул Симон в сторону двери, за которой прятался Фердинанд. — Припарковал машину за углом.

— Понял, — донеслось из-за двери.

— Он вышел из машины и идет к дому.

Симон почувствовал напряжение в голосе дочери.

— Успокойся. Отключи телефон, я наберу номер. — Он взял сотовый телефон и набрал домашний. — Так. Теперь я кладу трубку, и ты можешь слышать все, что происходит здесь.

С сумкой в одной руке и портфелем в другой Клаус Рубен подходил к дому Симона. Кнопка звонка находилась рядом с калиткой.

Симон открыл дверь дома.

— Господин Шрайнер?

Клаус кивнул.

— Входите. Калитка открыта.

На ступеньках дома мужчины пожали друг другу руки. Симон прошел в прихожую, потом сразу в хранилище антиквариата. Сел за свой рабочий стол, а Шрайнеру указал на стоявший напротив стул. Мебель была расставлена так, что Фердинанд мог держать их обоих в поле зрения.

— Вы принесли книги?

— Конечно, — ответил Рубен и достал книги из сумки. Шустер неторопливо рассмотрел каждую, обратил внимание на год издания, проверил состояние переплета. Потом быстро составил ориентировочную смету. Едва он закончил осмотр, раздался звонок по второй линии городского телефона. «Как по заказу», — подумал Симон и снял трубку. Звонил доктор Мальц. Они договорились об очередной поездке на ипподром. Уже после того как Мальц отключился, Симон продолжал говорить в трубку:

— Нет, с Клаудией ты поговорить сейчас не сможешь. Она будет только вечером. Я сейчас дома совсем один. Фердинанд и Джулия уехали в Ганновер на семейное торжество. Да, да, — засмеялся Симон. — И еду я себе сегодня готовлю сам. Пока…

Он снова повернулся к своему гостю.

— Я не отношусь к числу антикваров, которые долго торгуются. В данном случае речь идет о действительно ценных книгах. К тому же в прекрасном состоянии. Но вы знаете все это не хуже меня. Я уже упомянул в телефонной беседе, что жду важных звонков. Не хочу показаться невежливым, но мое время весьма ограниченно. Так что назовите вашу сумму. Я решу, как быть дальше. Клаус Рубен откашлялся.

— Знаете ли, это не так просто. Я рассчитывал на меновую сделку. Позволю себе предложить вам обменять книги на драгоценности, украшения, золотые монеты.

— Тут какое-то недоразумение. Я не торгую названными вами предметами.

В следующую секунду Клаус Рубен выхватил пистолет и направил его Симону в грудь. Глушитель был уже привинчен. Клаус встал, положил портфель на стол перед Симоном и тихо, с угрозой проговорил:

— Дорогой господин Шустер, мое время тоже ограниченно. Давайте перейдем к сути нашего разговора. Но прежде, — он вынул из портфеля наручники, — попрошу вас положить медленно руки на стол.

Симону никогда еще не доводилось стоять под дулом пистолета. На короткий момент сознание покинуло его.

— Я не очень понимаю, что означает пистолет? — Он сказал это только для того, чтобы Клаудиа оценила ситуацию. Фердинанд и так видел, что происходит.

— Пожалуйста, господин Шустер! — Рубен положил палец на спусковой крючок.

Симон поднял руки и положил их на стол. Его словно парализовало. Как он мог быть таким наивным, не подумать, что Шрайнер придет на дело с оружием! Но сейчас некогда было раздумывать над этим.

Рубен застегнул на каждой руке по паре наручников. Взял левую руку Шустера и резким движением защелкнул второе кольцо на одной из металлических стоек стеллажа, стоявшего слева от стола. Затем приказал Симону подняться и пристегнул вторую руку к стойке другого стеллажа. У антиквара не осталось никаких шансов сопротивляться. Рубен не думал, что Симон может оказать ему достойное сопротивление, но тем не менее не рисковал. Симон стоял словно распятый. Еще одной парой наручников Рубен зафиксировал ноги Симона. Все происходило в полнейшей тишине. Под конец Рубен достал из сумки рулон со скотчем.

— Ни слова, — злобно прошипел он и заклеил Симону рот.

Сделав все это, подошел к окну, опустил жалюзи. Положил пистолет на сервировочный столик. Потом включил верхний свет, снова подошел к Симону и вытащил из кармана брюк нож. Раздался короткий щелчок, и длинное лезвие выскочило наружу.

— Этот ножик очень острый, — сказал Клаус.

Он поднес лезвие к предплечью Симона, провел по коже и сделал длинный, но не очень глубокий порез. Шустер застонал.

— Это лишь маленькая преамбула. Демонстрация правил игры, которая сейчас начнется. Я буду задавать вопросы. Вы будете либо кивать головой в знак согласия, либо отрицательно качать ею. Таким образом мы сможем правильно понимать друг друга. Если вы киваете, значит «да». Если отрицательно качаете, значит «нет». Понятно?

Симон кивнул.

— Хорошо. Дальше. В определенной степени — дружеский жест с моей стороны. Много лет я искал сокровища Шнеллера и собрал большое количество документов, о которых вы знаете. Поэтому я так же хорошо информирован о сокровищах, как и вы. Если попытаетесь соврать, я сразу догадаюсь. И последнее. Если вы не захотите найти со мной общий язык, эта минута станет последней в вашей жизни. И не стоит думать, что я не убью вас только потому, что после вашей смерти не смогу узнать тайну. Останется ваша дочь. Я знаю о ней так же много. Она будет следующей. Ну, после этого лирического вступления перейдем к допросу.

Клаудиа, словно окаменев, сидела на своей коробке. Она не испугалась, нет. Ее буквально парализовало. Девушка была не в силах сдвинуться с места, не в силах думать. Просто сидела, словно слушая радиоспектакль. Каждое слово.

— Сокровища у вас?

Симон кивнул.

— Вы спрятали их здесь, в доме?

Симон отрицательно покачал головой.

— Вы арендовали банковские ячейки?

Симона затрясло. Тут же лезвие ножа прошло по его второму предплечью. Выражение лица Рубена не изменилось. Симон очнулся и снова кивнул. Боль растекалась по всему телу. Ему стало плохо. Шустер испугался, что его стошнит и он захлебнется собственной рвотой. Закрыв глаза, он попытался успокоиться.

— Это не очень хорошая смерть — захлебнуться в своей рвоте, — заметил Клаус Рубен. — Сокровища разложены по нескольким ячейкам?

На этот раз Симон кивнул мгновенно.

— Сколько ячеек? Кивните столько раз, сколько их на самом деле.

Симон честно кивнул три раза.

— Ключи находятся здесь, в доме?

Кивок.

— Здесь, в комнате?

Снова кивок.

— Хорошо. А теперь будьте внимательны, переходим к самым важным вопросам. — Рубен еще раз запустил руку в портфель и извлек оттуда маленькую ампулу. — Если вы ответите на следующие вопросы, вы выпьете это здесь. Потом мы вместе пойдем к моей машине. Вы быстро уснете. Если после этого мне удастся открыть ячейки и забрать их содержимое, вы проснетесь завтра в моей машине. Если возникнут трудности, то… нет. И тогда я займусь вашей дочерью, Клаудией. Понятно?

Кивок.

— Хорошо. Я догадываюсь, что, кроме ключей, должен быть пароль для допуска к ячейкам. Так?

Симон снова кивнул.

Клаудиа слышала все слова, но они проходили как бы мимо ее сознания. Она не понимала, что происходит. Тихий голос Рубена словно гипнотизировал, вводил в транс.

— Все проще, чем я думал. Вы очень сговорчивы. — Клаус Рубен не скрывал удовлетворения. — Сейчас вы скажете мне, где находятся ключи.

Симон кивнул головой в сторону полки, висевшей рядом с окном.

— Вы спрятали их в одной из книг?

Шустер кивнул.

— Хорошо. — Клаус положил нож на стол, подошел к окну и, немного поразмыслив, произнес: — Я заклеил вам рот, чтобы вы не могли кричать. Поэтому дирижируйте головой.

Это выглядело достаточно забавно. Напоминало детскую игру «Холодно — горячо». Только вместо слов Симон кивал или мотал головой из стороны в сторону, пока Рубен приближался к цели.

Фердинанд не поверил в историю со снотворным. Шрайнер, или как его там, убьет Симона, как только окажется у цели. И Фердинанд принял решение действовать. Момент был подходящий. У противника не было в руках оружия. Нож лежал на письменном столе, пистолет — на сервировочном. Фердинанд проигрывал только за счет того, что дверь в хранилище открывалась не внутрь помещения, а, наоборот, к лестнице. Поэтому он упускал драгоценные секунды. Плохо было также, что, открывая дверь, он терял Шрайнера из виду. Фердинанду надо было сначала определить направление броска, а лишь потом действовать. Сейчас Фердинанд не видел Шрайнера, только слышал, как тот ищет книгу. Но через несколько мгновений он найдет ее и вернется к столу. Ему нужно будет пересечь комнату. Фердинанд бросится в атаку, когда Шрайнер покажется справа в поле его зрения. Он не боялся борьбы. Он был выше и тяжелее Шрайнера. Это, правда, ничего не значило. Но рискнуть стоило.

— Это она?

Симон кивнул, свирепея. Он не мог больше терпеть боль. Рубен взял книгу с полки.

— Классика, — проговорил он одобрительно. Ключи лежали в специальной нише, вырезанной в страницах тома. Клаус шагнул с книгой в руках в направлении письменного стола.

— Теперь пароли и адреса банков. Тогда можно будет закончить дело.

Клаус Рубен успел лишь вздрогнуть, когда внезапно открылась дверь и какой-то человек с диким криком кинулся на него. Но он мгновенно собрался, бросил книгу и, когда последовал удар, даже не стал пытаться удержаться на ногах. Наоборот, упал на пол, следя лишь за тем, чтобы не удариться головой, одновременно схватив противника за рубашку и увлекая за собой. Фердинанд, нацеленный на удар, не ожидал этого и по инерции полетел вслед за противником. Рубен к тому же подставил лоб так, что Фердинанд разбил губы. Он закричал от боли, почувствовав, как из разбитых губ потекла кровь. На мгновение он потерял ориентацию. Этого Рубену хватило, чтобы вскочить и нанести противнику удар коленом в голову. Фердинанд упал, и Рубен нанес еще один удар подошвой ботинка ему по горлу. Тот начал задыхаться. Рубен бросился на него сверху, схватил за волосы и принялся бить затылком об пол. После третьего удара Фердинанд потерял сознание.

Рубен схватил противника за горло, навалился на него всей тяжестью тела и стал душить. Его мышцы дрожали от напряжения, он покрылся липким потом, уже зная, что все кончено.

Клаудиа очнулась от оцепенения, в котором пребывала несколько последних минут. Дикие крики, звуки борьбы и удары подняли ее с места. «Фердинанд», — подумала она и бросилась вниз по лестнице. Осторожно заглянув в комнату, она увидела ноги Фердинанда. Тот уже бился в конвульсиях. Рубен лежал на нем, подставив спину. Она смотрела на Симона, не зная, что делать. Симон кивнул головой в сторону сервировочного столика. Она проследила за движением его головы и увидела пистолет. Это было небезопасно. Оба противника находились в метре от стола. Но Рубен так увлекся борьбой, что не заметил, как девушка скользнула к столику, схватила пистолет и быстро отскочила назад, к двери. Рубен не успел среагировать, хоть и уловил движение в комнате.

— Прекратить! — не своим голосом заорала Клаудиа. — Руки вверх!

Она не имела понятия, заряжен ли пистолет, как им пользоваться, стоит ли он на боевом взводе, но спросить было не у кого. Трясущимися руками она направила пистолет на Рубена. Сцена была фантастическая, как в каком-нибудь американском боевике. Она начала бы дико смеяться, увидев себя со стороны.

Рубен почувствовал, что его противник без сознания. Не мертв, но уже не опасен. Он медленно повернулся. «Свиньи, — подумал он. — Снова провели меня как идиота». Он попытался сосредоточиться. Ему потребовалась всего секунда. Его пульс стал реже. «Это всего лишь его дочь, — пришло ему в голову. — Только три шага». И он метнулся к ней.

Клаудиа не раздумывала. Когда негодяй рванулся к ней, она нажала на спусковой крючок. Клаудиа удивилась, не услышав выстрела. Она вообще не поняла, был ли выстрел. Только когда Рубен замер, не дойдя до нее полшага, нажала на спусковой крючок еще раз, сама не понимая зачем. Рубен рухнул на пол рядом с Фердинандом и затих.

В хранилище воцарилась тишина. Девушка почувствовала, как бешено бьется сердце. Ноги дрожали и подкашивались, но руки по-прежнему крепко сжимали пистолет.

— Что мне делать? — внезапно дико заорала она. Словно стремясь ответить на этот вопрос, Фердинанд начал шевелиться. Хрипя и держась за горло, он поднялся на колени. Он не сразу понял, кто перед ним лежит. Фердинанд приложил руку к горлу Рубена. Тот был мертв. Только теперь он заметил Клаудиу, все еще целившуюся в Клауса.

— Клаудиа, опусти пистолет, — прохрипел он. — Или лучше отдай мне.

Когда Фердинанд освободил Симона от скотча и наручников, Клаудиа спрятала ключи обратно в книгу и поставила том на место. Симон сложил вещи Рубена в его портфель. Потом все вместе принялись убирать следы борьбы. Инкунабулы остались лежать на столе. Все происходило в полнейшей тишине. Когда порядок был восстановлен, Симон попросил принести ему виски. Фердинанд поднялся на второй этаж, принес бутылку и три стакана. Все трое выпили, и Симон отправил Клаудиу за врачом.

Фердинанд осторожно ощупал горло.

ГЛАВА 30

— Симон, давай наконец выпьем!

Доктор Хартвиг Мальц подозвал Шустера, который только что поприветствовал последних гостей клуба Фонтане и поднялся на террасу. Шустер оглядел сад, и его взору представилась картина, которую можно было бы назвать «День победы». Гости и члены клуба, обычно достаточно сдержанные в первые минуты таких мероприятий, вовсю закладывали за воротник. Симон был вынужден, хоть и с опозданием, признать, что идея пригласить гостей из Дрездена была не так уж и плоха. Макс организовал для них специальный автобус.

Хартвиг Мальц стоял в компании с Берндом Винтером, Максом и Клаудией. Симон взял бокал с вином и присоединился к этой маленькой группе.

— Тост в честь инициатора литературного фестиваля. — Мальц поднял бокал. — Без тебя, дорогой Симон, ничего бы не состоялось!

Они сдвинули бокалы. Лицо Хартвига на глазах становилось пунцовым.