Увидев остановившуюся на мосту машину, полицейский Джонсон сначала не обратил на нее внимания. Но, когда дверца раскрылась и из машины появился высокий мужчина, патрульный сразу насторожился.

Он уже не первый год патрулировал этот участок и прекрасно знал, что мост Даунбридж пользовался популярностьбю не только у влюбленных парочек и романтиков, но и у… самоубийц.

Внимательно оглядевшись по сторонам, мужчина сначала неторопливо подошел к ограждению, потом взялся за поручень. Полицейский тихо выругался и бросился к нему.

— Чудесная ночь, — сказал страж порядка вместо приветствия после того, как услышавший его бегущие шаги самоубийца торопливо отпустил поручень и закурил сигарету. — Любуетесь природой? Я вас понимаю. Если бы я не был при исполнении, то обязательно сейчас думал бы о любви или о чем-то другом, не менее возвышенном.

Незнакомец молча пожал плечами, как бы показывая, что ему не до глупых разговоров.

— Вот увидел вас, — продолжил полицейский, который сделал вид, что не заметил реакции собеседника, — и решил подойти поболтать. А то скучно, знаете ли, одному… Красивый отсюда вид, правда?

— Мне сейчас не до красот, — мрачно вздохнул высокий мужчина, стряхивая пепел в воду. Только сейчас Джонсон обратил внимание на то, что у него очень густые кустистые брови. — В данную минуту меня занимает совсем другая мысль — как проще, эффективнее и самое главное безболезненно расстаться с жизнью.

— Напрасно вы так, — попытался подбодрить его патрульный. — Как бы ни было тяжело, нужно жить. Жизнь непредсказуема. Кто знает, может, завтра вам повезет и все изменится.

Незнакомец долго молчал и смотрел в воду, потом бросил окурок в реку и протянул руку.

— Меня зовут Эдвард Райт.

— У вас, наверное, большие неприятности? — участливо поинтересовался полицейский.

— Да, у меня большие неприятности…— угрюмо кивнул самоубийца. — С тех пор, как умерла моя жена, все пошло наперекосяк. Знаете, я так ее любил, что теперь и жить не хочется.

— Напрасно вы так, — Джонсон дружески похлопал его по плечу. — Человек ко всему привыкает, мистер Райт. Даже к одиночеству. Поезжайте-ка вы лучше домой и ложитесь спать. Утро вечера мудренее. Вот увидите, хорошо выспитесь и завтра увидите все в совершенно ином свете.

— Вы действительно в это верите?

— Конечно.

— И это при том, с чем вам приходится сталкиваться на работе? — не поверил самоубийца.

— Даже при том, с чем мне приходится сталкиваться на работе, — серьезно подтвердил Джонсон. — Мы живем в суровом мире, но в этом нет ничего нового. Лучше ничего все равно ничего нет. Поверьте, то, что вас ждет на дне реки, ничуть не лучше этого мира.

Райт долго молчал, потом так же молча направился к машине. После того, как он сел в «форд» и тронулся с места, патрульный еще долго смотрел ему вслед.

Затем Джонсон открыл блокнот и записал: «Эдвард Райт, высокий мужчина с густыми бровями, умерла жена, хотел прыгнуть с моста…» Закрыв блокнот, он сел в машину и поехал дальше…

Психиатр Боб Смит прекрасно соответствовал образу доктора, сложившемуся у многих людей с детства. Слушая очередного пациента и думая о своем, он поглаживал окладистую бороду и задумчиво кивал.

— …Больше нет смысла жить, — продолжал жаловаться больной, высокий мужчина с густыми бровями. — Вчера я чуть не спрыгнул с моста.

— И что же вас остановило? — равнодушно поинтересовался доктор, которого особенно раздражало то, что ему приходилось каждый день выслушивать бредовые сны больных, а сам он последний раз сон видел лет сорок назад, в далеком детстве.

— Полицейский отговорил. Сказал, что это не выход из создавшегося положения.

Боб Смит вновь погрузился в свои мысли, от которых его оторвал надоедливый пациент.

— Доктор, мне нужно промыть желудок…

— Это еще зачем? — удивился Смит.

— Перед тем как прийти к вам, я выпил целую упаковку снотворного, — жалобно сообщил Эдвард Райт. — Там было таблеток двадцать, не меньше.

Смит встал с тяжелым вздохом и, качая головой, отправился в соседнюю комнату за инструментами.

Операция по промывке желудка оказалась достаточно болезненной, но, слава Богу, снотворное не успело всосаться в кровь, и он был спасен от неминуемой смерти.

— Жить будете, — сказал на прощание Боб Смит.

— Спасибо, доктор.

— Не благодарите меня. Но мне придется сообщить о вас в полицию…

— Прекрасный револьвер, — похвалил свой товар продавец. — Конечно, если хотите, я могу подыскать вам пушку и покруче. Но и стоить она будет немного дороже.

— Спасибо, мне вполне подойдет и этот, — остановил его покупатель. — Еще мне нужна коробка с патронами.

— Конечно, конечно, — заверил его владелец оружейного магазина, доставая журнал регистрации. — Вы должны расписаться в журнале, мистер Райт. Некоторым это не нравится, но таковы законы…

В девять часов вечера в дверь квартиры Эдварда Райта позвонили.

Райт подошел к двери, внимательно посмотрел в глазок и, узнав гостя, открыл дверь.

— Заходи, Марк, — пригласил хозяин.

— Ты убил ее, Эд, — вместо приветствия сказал поздний гость и больно ткнул его в живот холодным дулом револьвера. — Она хотела развестись с тобой, но ты не хотел ее отпускать. Я просил ее не рассказывать тебе о нас, но она была честной женщиной, и ты убил ее…

— Ты с ума сошел! — возмутился Райт.

— Ты все сделал очень хитро. Убийство так было похоже на несчастный случай, что у полиции не возникло никаких подозрений. Как ты это сделал, Эдвард?

— Я ударил ее, — хмуро пробурчал Эдвард Райт после длительной паузы, не сводя взгляда с револьвера. — Ударил несколько раз по голове, а потом столкнул с лестницы… И не думай идти в полицию. Тебе все равно никто не поверит, это невозможно доказать.

— С чего ты взял, что я собираюсь идти в полицию! Я не пошел к ним после убийства, не пойду и сейчас. Мы с тобой поступим по-другому… Садись за стол, бери лист бумаги и пиши: «Это выше моих сил. Я больше не могу терпеть эту пытку. На этот раз у меня хватит смелости уйти из жизни». — Для того, чтобы просьба написать предсмертную записку звучала убедительнее, Марк револьвером подтолкнул Эдварда Райта к столу. — И не забудь расписаться, ублюдок!

— Я не стану это писать.

— Станешь, Эдвард, станешь! — С этими словами гость приставил дуло револьвера к его затылку.

— Тебе не выкрутиться, Марк, — заскулил Райт. — Тебе не удастся выйти сухим из воды. Тебя поймают и повесят.

— За что? За твое самоубийство? — расхохотался Марк.

— Никто не поверит в самоубийство, даже если я напишу эту галиматью.

Когда гость взвел курок, Эдвард Райт понял, что выбора у нет нет, и со вздохом сел за стол. Он написал записку и расписался.

— А теперь посмотри на меня, Эдвард…

Подняв глаза от бумаги, Райт вздрогнул от неожиданности. Перед ним стоял совсем другой человек — в парике, с наклеенными густыми бровями, сильно на кого-то похожий.

— Знаешь, на кого я сейчас похож? — вкрадчиво поинтересовался поздний гость. — Неужели не узнаешь? На тебя, Эдвард, на тебя… Конечно, мы не близнецы, но рост и фигура у нас одинаковые.

— Ты изображал меня…— растерялся Эдвард Райт.

— Наконец-то дошло. Ты сильно удивишься, когда узнаешь, чем занимался последние дни. Вчера, например, ты чуть не прыгнул с моста в реку. Если хочешь знать, своей жизнью ты обязан бдительному патрульному полицейскому. Если бы не он, тебя бы уже не было живых. А сегодня после обеда одному психиатру пришлось даже промыть тебе желудок после того, как ты наглотался снотворного. Не более часа назад ты купил револьвер и даже расписался в журнале… Короче, последние два дня ты был самым активным самоубийцей в нашем городе.

— А как же мои друзья? Коллеги на работе? Они тебе не поверят, — ухватился за последнюю соломинку Райт.

— Ошибаешься, мой милый, — насмешливо возразил Марк. — Стоит человеку совершить самоубийство, и друзья с коллегами сразу начинают вспоминать, каким угрюмым он был в последнее время. Уверен, ты после ее смерти очень убедительно строил из себя убитого горем человека. Обязательно найдутся несколько человек, которые согласятся показать под присягой, что тебе очень хотелось наложить на себя руки. Прощай, Эдвард!…

С этими словами Марк быстро сунул дуло револьвера в рот Эдварда Райта и нажал на курок.

Расправившись с убийцей любимой женщины, он стер с револьвера отпечатки своих пальцев и вложил его в руку Эдварда. После чего открыл бумажник убитого и сунул туда визитную карточку психиатра и квитанцию о покупке револьвера.

— Напрасно ты убил ее, Эд, — сказал Марк, отклеивая густые брови. — Ведь ты все равно ее не любил. Лучше бы ты ее отпустил ко мне…