Глава 17

— Они вошли в банк в разное время и заняли заранее оговоренные позиции, — докладывал Френк Ден. — В обычных костюмах, с оружием, спрятанным под пиджаками. Должно быть, приступили к активным действиям в назначенное время. Двое направились к кассиршам, один — к дверям, еще один — к вице-президенту банка. Увели его вниз и заставили открыть хранилище. С особыми трудностями им столкнуться не пришлось. Платт позаботился о том, чтобы вице-президент знал, что это за налетчики. После хранилища они собрали деньги, которые лежали у кассирш. Мелочь, естественно, не брали. Кассирша получила пулю за то, что решила проявить героизм и попыталась поднять тревогу. Охранника, возможно, убили, чтобы сбить с толку полицию. Точно трудно сказать. Вроде бы он схватился за револьвер, но тот так и остался в кобуре. Двое свидетелей показали, что охранник вообще не дергался и стоял, подняв руки. То ли один из грабителей запаниковал, то ли охранника убили для убедительности.

— Внешность? Голоса?

— Все белые, так что Говард сядет за руль. Использовали украденный автомобиль, бросили его в семи кварталах. Что еще? Ага, бородавка. Большинство свидетелей утверждают, что видели бородавку на левой руке высокого парня с короткой стрижкой. Был среди налетчиков и черноволосый мужчина с усами. Двое свидетелей усов не помнят, но остальные обратили на них внимание, Насчет голосов все, как обычно: грубые, угрожающие: От свидетелей другого ждать не приходится. Усатый остался у двери, держал свидетелей на мушке, пока остальные выносили деньги. Их автомобиль подъехал к банку после начала ограбления. Только для того, чтобы увезти нападавших и добычу...

— Перерыв на ленч у Пат с половины первого до половины второго, — взял слово Луи Джордано, — так что ее не будет, если мы ударим в это время. У каждой кассирши на полу есть кнопка тревоги. При первой же возможности они нажмут на них, но по инструкции в случае ограбления им велено сохранять хладнокровие. Не лезть на рожон. Кнопки здесь, здесь и здесь. Вероятно, они соединены проводом. Если его перерезать, система не сработает. Насколько ей известно, сумма у кассирш всегда примерно одинаковая. Бронеавтомобиль «Уэллс Фарго» приезжает каждую среду в два часа дня. Привозит мелочь и мелкие купюры, забирает ветхие и рваные банкноты, чтобы отвезти в отделение Федеральной резервной системы. Деньги это небольшие, так что возиться с ними не стоит. Как обстоит дело с хранилищем, Пат практически не знает. Президентом там какой-то Касперс, но его в банке практически не бывает. Фамилия вице-президента Делвин. Насколько я понял, командует в банке он. Ему известна комбинация замка в хранилище. Она это знает, потому что именно он открывает хранилище, когда приезжает броневик...

— Ворота изолированы, — продолжил Эдуард Мэнсо. — А вся ограда находится под током с десяти вечера до семи утра. Днем двое дежурят у ворот, а один охранник бродит по поместью. Болтаются там и другие, кому нечем себя занять. Ночью, с десяти вечера до семи утра, охрана усиливается. Двое по-прежнему дежурят у ворот, еще трое стоят здесь, здесь и здесь. Ничью включается сигнализация на окнах и дверях. Она связана с воротами. Прошлым вечером мы вышли подышать свежим воздухом, но не прошли и пяти шагов, как нам в лицо ударил луч фонаря. У ночных охранников рации. Они в постоянном контакте с теми, что дежурят у ворот. Марлен говорит, у нее такое ощущение, будто она живет в тюрьме. Сначала я подумал, что она все выдумывает, но, возможно, в чем-то она и права. С Платтом отношения у нее странные. Тут и любовь, и ненависть. Эмоционально он ее подавляет. Отсюда ее приступы ярости. Я спросил, что ее тут удерживает. Она как-то странно посмотрела на меня и промолчала. Может, мне и не следовало спрашивать.

— Ты хочешь выйти из игры?

— Нет. Комбинация сейфового замка где-то в доме. Я заглянул в его бумажник, но там ничего не нашел. В спальне у него маленький сейф. Возможно, она хранится там.

— Она нам не понадобится.

— А вдруг!.. И потом я там уже свой. Платт заглотил наживку. Хотел заглотить: для него обрести сына — приятная неожиданность. Но мы не гоним лошадей. Меня он представляет как Эдди, без фамилии. Пока он ничего не подозревает.

— Транспортный поток мимо здания банка в это время невелик, но машины идут постоянно, — осветил свою сторону вопроса Говард Симмонз. — Остановка перед банком запрещена. Я могу забрать ребят у банка и проехать два квартала, не беспокоясь о том, что придется останавливаться у светофоров. Их нет. Потом поворот направо и налево. Полагаю, здесь нам надо оставить второй автомобиль. Мы выскочим на автостраду до того, как они успеют перекрыть дороги. Потом повернем на шоссе 202, пересечем границы штата с Сафферне, по пути высадив одного-двух человек. Вновь поменяем автомобили, двинемся по Трууэй на север, пересечем Гудзон в Биконе и, вернемся по Тэконик.

— Четверг, — подвел черту полковник Роджер Кросс. — Тринадцать ноль-ноль. Вы знаете, где стоять и что делать. Давайте вновь пройдемся по всем этапам операции.

— Не нравится мне все это, но не могу понять, почему!.. — вздохнул Френк Ден. — Очень уж гладко все выходит. Легко. А когда работа выглядит очень уж легкой, меня прошибает пот. Я понимаю, никаких доводов у меня нет, но мне это не нравится.

Все сошлись во мнении, что у Френка едет крыша, и по-дружески ему посочувствовали.

— Пикап я перекрасил в коричневый цвет и поставил другие номера. — Последним докладывал Бен Мердок. — По мне ждать труднее всего. Меня так и раздирает от нетерпения. Оружие я проверил. Вот у этого револьвера пуля уходит чуть выше, из этого можно попасть лишь во что-то большое и с близкого расстояния, но ведь особой стрельбы не ожидается.

Глава 18

— Понимаешь, здесь ужасно скучно, — говорила Марлен Платт. — Как будто живешь в монастыре, только других монахинь нет. Надеюсь, с тобой станет веселее, Эдди.

— Я даже не знаю, надолго ли задержусь.

— О дерьмо собачье! — Она частенько разбавляла речь такими вот словечками. — Блудный сын вернулся. И теперь будет коротать свои дни с симпатичным папашкой и злобной мачехой...

— С очаровательной мачехой.

— Спасибо за комплимент.

— И я не уверен, что Альберт Платт — мой отец, Марлен. Если окажется, что да, мы с ним отлично поладим. Думаю, он подберет мне работу. Если нет, я сяду на лошадь и ускачу в лучах заходящего солнца. В юности я обожал вестерны. Не пропускал ни одной премьеры. Сколько же я их тогда пересмотрел!

— Не получится.

— Не получится что?

Она склонила голову набок и прищурилась. «Господи, да она тоже большая поклонница кино, — подумал Мэнсо. — Все эти заученные фразы, жесты. Ничего своего, лишь копирование увиденного на экране».

Раскусить ее он не смог. Пару дней его это тревожило, а потом он хотел лишь одного: чтобы она оставила его в покое. Впрочем, у него возникала мысль подкатиться к ней. Не потому, что Мэнсо хотел оказаться с ней в одной постели. Хотя чувствовалось, что в этом деле она толк знает. Просто вариант получался беспроигрышным. Если б она согласилась, у него появлялся еще один союзник. Если б отказалась, то в последующем стала бы его избегать, чем облегчила бы ему жизнь.

Но он не мог заставить себя решиться. Вдруг она побежит к Платту? Тогда все пойдет прахом. А теперь подкатываться не имело смысла. Вторник подходил к концу. А утром...

— Не получится ускакать в лучах заходящего солнца, — проговорила она. — Никуда ты не ускачешь. Ни сейчас, ни через миллион лет. Никто еще не ускакал.

— Слушай, я...

— Никто не выходит за стены этого дома, Эдди.

От ее слов по спине Мэнсо пробежал холодок. Он вспомнил, как Платт показывал ему поместье. «А кто лежит под этим кустом или радом с этим деревом, тебе знать ни к чему, парень. Бадди похоронили вот здесь. Всего-то пару дней тому назад, а уже едва различишь, где снимали дерн. Подойди поближе, посмотри сам».

— Никто и никогда. Жизнь слишком дорога. И совсем неплохо быть женой Альберта Платта. Да и его сыном тоже.

— А если выяснится, что я не его сын?..

— Ты что, сбрендил? Да он места себе не находит от счастья! Ты же живое свидетельство того, что он настоящий мужчина. — Марлен отбросила со лба прядь черных волос. — Эдди, мы оба знаем, что ты парень хваткий, умеющий найти слабое место. Представиться сыном Эла — идея отличная. Он не станет и пытаться доказать обратное. Для него твое появление — бальзам на душу.

— Марлен, послушать тебя, получается...

— Что твоя история — чистая выдумка? А разве это не так? Можешь не отвечать. — Она затушила окурок. — Мне, между прочим, без разницы. Да, он все проверит, скажет, что собранные доказательства не дают однозначного ответа, поэтому пусть все будет как есть. Ты его сын и остаешься при нем. Будешь жить, ни в чем себе не отказывая. И пройдет немало времени, Эдди, прежде чем ты поймешь, какую высокую цену тебе пришлось за это заплатить. Сколько тебе? Двадцать восемь?

Мэнсо кивнул. «Уеду утром, — решил он. — Верну автомобиль в пункт проката, поеду в Тарритаун и проведу с остальными двадцать четыре часа, остающиеся до ограбления банка. А Платту скажу, что должен повидать девушку в Филли».

— Мне было двадцать семь, когда я вышла замуж за Платта. Пять лет тому назад.

Мэнсо промолчал.

— Посмотрим, что ты скажешь через пять лет, Эдди.

Он улыбнулся:

— Конечно, мама.

— Я не шучу. Время, проведенное здесь, обходится дорого. Ты слышал, что было этой ночью?

— Слышал...

— Он привез домой девку. Одну из его шлюх. И улегся с нами в постель. Втроем. По-семейному.

Мэнсо это знал. Видел Платта и женщину. Слышал, как они разговаривали втроем. Теперь он избегал взгляда Марлен.

— Альберт делает это, чтобы доказать себе, что он мужчина. Я удивлена, что он не предложил тебе присоединиться к нам. Его сын, его жена и его любовница. Все вместе. Идеальный вариант, не так ли? Но дело в том, что я ему не жена, во всяком случае, душой, ты ему не сын, а эта светловолосая шлюха, насколько я знаю, не его любовница. Тебе следовало составить нам компанию, Эдди.

Мэнсо молчал.

— Думаю, мне бы это понравилось. — Она поймала его взгляд. — Очень понравилось. Мифы — штука серьезная. Эдипов комплекс и все такое. Эдди...

— Пожалуй, пойду выпью кофе.

— Отличная мысль. Самое время для кофе. Почему ты пытался открыть сейф, Эдди?

— Я?

— Ты, ты!.. Стенной сейф. Я тебя видела.

— Проверял свои способности.

— И что же ты проверял?

— Один парень научил меня подбирать комбинацию на слух. Я увидел сейф и решил посмотреть, смогу я его открыть или нет.

— Интересные у тебя способности.

— Да уж, в этой жизни чего только не нахватаешься. Другой парень, мой армейский дружок, научил меня гипнотизировать людей. Тебя вот гипнотизировали, Марлен?

— Регулярно. А Элу известно о твоих талантах?

— Откровенно говоря, не знаю.

— Ему известно, что на днях ты рылся в его бумажнике? Деньги ты бы не взял, ты не так глуп, значит; тебя интересовало что-то еще.

— Его водительское удостоверение. Я полагал, что он старше, чем говорит, и хотел это проверить.

— Тебе пора пить кофе.

— Это точно.

Он уже направился к двери, когда Марлен окликнула его. Мэнсо обернулся.

— Альберт вернется не раньше чем через два часа. Отправился в Трентон на футбол. Оттуда он никогда не приезжает раньше полуночи. Выбирать тебе.

— Выбирать?

— Выбери кофе, и я все ему расскажу. О сейфе и бумажнике. Возможно, твоя версия покажется ему убедительной.

— Какова альтернатива?

— Я.

Мэнсо потянул время, прикуривая. Что же делать? Наилучший вариант — вышибить из нее дух и смотаться. Платта нет, а он имеет право приезжать и уезжать, когда захочет. А может, охранники получили указание никуда его не выпускать? Он этого не знал, да и не хотелось заранее выдавать себя.

Кофе или Марлен? Принять ее предложение так же опасно, как и отказаться. Он это чувствовал. Куда ни кинь, все клин.

— Кофе ты сможешь выпить потом, Эдди. Не тяни с решением, дорогой. Это унижает.

Глава 19

— Ударь его!

Мэнсо попытался напрячь мышцы живота, но сил уже не осталось. Удар пришелся в бок, и к горлу подкатила тошнота. Ему с трудом удалось сдержать рвоту.

— Мерзавец!.. Я взял тебя в дом, а ты полез на мою жену. Ударь его еще!

Такой же удар, как и предыдущий. Как все предыдущие. Охранник не отличался изобретательностью. Платт и два охранника вытряхнули Мэнсо из постели, притащили в подвал и привязали к колонне в маленькой комнатке без окон. Теперь один охранник его бил, а Мэнсо не мог ответить ударом на удар.

— Мой сын!.. Если ты не мой сын, считай себя покойником. Ты слышишь?

Он слышал. Живот жгло огнем. Ноги подгибались, голова гудела. Куда ни кинь, все клин. Согласился бы он или отказался. Потому что эта сучка сама не знала, чего хотела.

— Даже если ты мой сын, что с того? Сын приходит и трахает жену отца. Хорош сын!..

А ведь он-то ее не трахнул. Он ей отказал и выбрал кофе. «Я не могу, только не с женой отца». — Звучало это фальшиво, но тогда он решил, что так будет лучше.

— Эл, мистер Платт, отец...

— Вы только его послушайте, он даже не знает, как меня называть!..

— Этого не было. Того, о чем она сказала, не было.

— А чего ей лгать? Зачем говорить, что она трахнулась с тобой, если этого не было?

— Твои деньги.

— Не понял.

— Твое завещание. Разве ты не видишь, она хочет, чтобы меня убили. Чтобы ты меня убил. Она боится, что иначе ты разделишь свое состояние пополам, вместо того чтобы все оставить ей.

Охранник изготовился для следующего удара, но Платт положил руку ему на плечо.

— Подожди. Иди наверх, парень. Торопиться нам некуда, знаешь ли.

— Конечно, мистер Платт.

После ухода охранника Платт долго ходил по комнате, не произнося ни слова. Наконец остановился перед Мэнсо.

— Твоя версия не лишена оснований. Возможно, она говорит правду, и тогда ты — негодяй, заманивший ее в постель.

— Зачем мне идти на такой риск?

— Потому что люди думают своим концом, а не головой. Но не прерывай меня. Она может говорить правду, а может и лгать по названной тобой причине. Из-за денег. И тогда правду говоришь ты. — Платт помолчал. — Знаешь что? Для меня важно лишь одно.

Мэнсо ждал.

— Сын ты мне или не сын?.. Если сын, черт, будем разбираться. Скорее всего сойдемся на том, что вы где-то не поняли друг друга, и обо всем забудем. Если не сын, тогда тебя зароют рядом с Бадди. Вне зависимости от того, ты выдумал эту историю или твоя мать на старости лет тронулась умом. Потому что, если ты мне не сын, какая мне разница, кто с кем трахался или не трахался, кто говорит правду, а кто лжет. Тебе все ясно?

— Конечно.

— Завтра и послезавтра я кое с кем переговорю. Посмотрим, что мне удастся выяснить. А тебе эти два дня придется пробыть здесь. Раньше тут держали уголь. Купив этот дом, я сразу подвел газ. Люк заложили кирпичом. Я решил, что маленькая комнатка без окон иной раз может и пригодиться, — он было рассмеялся, резко оборвал смех. — Эдди!..

— Да?

— Пара дней, и мы все выясним, понимаешь? Мы сможем все забыть и никогда не вспомним об этом в будущем. Черт, дверь запирается, так что держать тебя привязанным незачем. Я разрежу веревки.

Мэнсо напрягся. Платт перерезал веревки, стягивающие его запястья и лодыжки. Мэнсо изготовился сразу броситься на Платта, но тело его подвело. Как только веревки перестали держать его, ноги подогнулись, и он сполз по колонне, распластавшись на полу. Не мог пошевелиться. Лежал как кирпич.

— Отдыхай, приходи в себя.

— У меня свидание.

— И что?

— Свидание с девушкой. Я уже давно ее обхаживаю. Должен встретиться с ней завтра вечером.

— Так быстро я все выяснить не успею.

— Тогда позвони ей. Скажи, что Эдди приехать не сможет. Я не хочу, чтобы она подумала, будто я продинамил ее. Позвонишь?

— Хорошо.

— Номер я тебе дам. Зовут ее Элен Тремонт.

Глава 20

Полковник сидел в инвалидном кресле и массировал культи ног. Они разболелись сразу после телефонного звонка. Звонок раздался в восемь утра, а к девяти все уже собрались в библиотеке, ожидая, что скажет полковник. Но он мог думать лишь о том, что у него болят ноги. Не может болеть то, чего нет, не может, он прекрасно это знал, но знание это не снимало боль.

— Очевидно, у Эдди серьезные неприятности.

Полковник обвел взглядом стол, поочередно останавливаясь на четырех лицах. Они показались ему бесстрастными, напоминающими каменные маски. Потом он понял, в чем дело. Они просто ждали приказа.

А он еще не мог отдать этот приказ.

— На текущий момент нам не остается ничего другого, как признать, что Эдди раскрыт. Легенда незаконнорожденного сына не могла выдержать скрупулезной проверки. Однако Эдди уверял, что все складывается отлично, и намеревался оставаться в стане врага до самого последнего момента. Вероятно, его все-таки раскрыли.

— Мы должны вытащить его оттуда!

Полковник поднял глаза и повернулся к говорившему.

— Говард?

— Сэр. Если Эдди раскрыт, мы должны вытащить его из поместья. И чем быстрее, тем лучше.

— Этот звонок, — подал голос Ден. — Вы сказали, что звонил мужчина?

— Да.

— Но определенно не Эдди.

— Определенно.

— То есть он хитростью уговорил кого-то позвонить, чтобы предупредить нас. Возможно, он уже мертв, сэр.

Полковник кивнул. Ноги болели, и он массировал культи обеими руками. Закрыл глаза, задумался. Неужели Эдди Мэнсо мертв?

Если ты не можешь посылать людей на смерть, войсками тебе не командовать. Это основополагающий принцип, который все знают. Офицер, непосредственно участвующий в боевых действиях, принимает как должное смерть кого-то из солдат, которыми он командует. Штабной офицер, планируя операцию, жертвует разведгруппами, взводами, ротами, зная наперед, что приговаривает людей к смерти. И делать это надо, не испытывая жалости или угрызений совести, словно речь идет не о живых людях, а о пешках на шахматной доске. Иначе и быть не может.

А вот в войне, которую вели они, ситуация менялась коренным образом. Точно так же и действия спецназовцев отличались от обычного боя. Когда солдат у тебя наперечет и каждый — всесторонне обученный профессионал, ты не разбрасываешься ими, словно заштатными пехотинцами. Твоя цель — свести потери к минимуму.

Сейчас же задача ставилась еще более жесткая — вообще обойтись без потерь. Ни деньги, ни уничтожение империи Платта не могли компенсировать жизнь даже одного человека. Если Эдди Мэнсо погибал, операция проваливалась, сколько бы денег они ни взяли в банке.

А Мэнсо скорее всего уже убили.

Боль в ногах мешала Роджеру Кроссу сосредоточиться.

— Мы будем исходить из предположения, что Эдди жив, — наконец проговорил он. — Я согласен, велика вероятность обратного, но мы обязаны действовать, считая, что он жив. Этой ночью мы ворвемся в поместье Платта. Темнота нам поможет.

— А банк? Будем брать его завтра, как и договаривались?

— Нет.

— Откажемся от ограбления? — спросил Симмонз.

— Нет.

— Тогда что, сэр?

Полковник Кросс положил руки на стол.

— Возможно, Эдди активно допрашивают. Если это так, он заговорит. Сказано это не в упрек капралу Мэнсо. Мы же помним уроки наших азиатских друзей, которые показывали нам, как допрашивать пленников. Я, например, никогда не забуду Мортагнара, который работал с нами в Дак-Дин-Гао. Очень спокойный, вежливый юноша. Исходим из того, что Эдди заговорил или заговорит. Поэтому прежний план отменяется. До наступления ночи мы для Эдди ничего сделать не можем, если, конечно, он еще жив. — Полковник глубоко вздохнул. — Девять часов двадцать восемь минут. Луи?

— Да, сэр?

— Хочу проверить свою память. Бронеавтомобиль «Уэллс Фарго» прибывает по средам в четырнадцать ноль-ноль?

— Совершенно верно, сэр.

— Вы справитесь и вчетвером. Старый план не годится, для подготовки нового у нас несколько часов. Мы воспользуемся броневиком «Уэллс Фарго», и вы ограбите банк сегодня, ровно в четырнадцать ноль-ноль. — Он закрыл глаза, уже обдумывая детали, выискивая слабые места нового плана и возможности их усиления.

Глава 21

Пикап выехал из Тарритауна в 10.47. За рулём сидел Симмонз в комбинезоне, который он надевал, изображая лесного хирурга. Только на этот раз комбинезон был надет поверх темно-серого костюма с полосатым галстуком. Рядом с ним сидели Мердок и Джордано. Джордано был в строгом костюме, полосатой рубашке и черном галстуке. В последний раз он виделся с Пат Новак в понедельник и с того дня не брил усы. Они едва отросли, но сестра полковника пожертвовала свой карандаш для подводки глаз, и издали подкрашенная щетина на верхней губе могла сойти за усы.

Мердок коротко подстригся, на тыльной стороне ладони левой руки появилась бородавка. Сбросить ее он мог одним щелчком. С прической дело обстояло иначе. Мердок всегда носил длинные волосы, теперь же от них остался короткий ежик. Так что отрасти до прежней длины они могли лишь через несколько месяцев. Впрочем, возвращаться в Миннеаполис он не собирался, поэтому никто не смог бы отметить разительные перемены, происшедшие с его головой.

Симмонз поехал через Манхэттен. Они пересекли Гудзон по мосту Джорджа Вашингтона, въехали в штат Нью-Джерси и прямиком направились в Нью-Корнуолл. Стрелка спидометра дрожала у цифры «55» — максимально разрешенной скорости на дорогах Нью-Джерси.

В поместье Платта они приезжали на том же пикапе, но теперь Платт едва ли узнал бы его. Машина была выкрашена в коричневый цвет, и на ней были установлены номерные знаки Пенсильвании, но с цветовой гаммой штата Нью-Йорк. Таким образом, полицейский мог определить, что знаки фальшивые, лишь присмотревшись к ним с близкого расстояния. Опять же такие номерные знаки не дали бы полиции ни малейшей зацепки.

Полковник приобрел пикап для другой операции. Они ее так и не осуществили, поэтому пикап долго томился в гараже полковника. Кросс полагал, что рано или поздно они найдут применение этой машине. Мердок, которому приходилось работать в мастерских по покраске автомобилей, быстренько изменил цвет пикапа. Надписи на дверцах теперь свидетельствовали о том, что автомобиль принадлежит корпорации «Служба доставки Хендрика», расположенной на Стейтен-Айленде, штат Нью-Йорк. В последний момент Мердоку пришла в голову новая идея. Он закрасил белые акриловые буквы слоем коричневой акварели. Когда она засохла, белой акварелью написал название совсем другой фирмы: «Моулет и Хоферт. Сантехнические работы», Байонн, штат Нью-Джерси. Пара взмахов мокрой тряпки, и пикап мог поменять владельцев.

В Нью-Корнуолле Симмонз поехал прямо к банку. Проезжая мимо, посмотрел на часы.

— Чуть больше сорока пяти минут от двери до двери.

— Как мы и предполагали.

— Вот и хорошо.

— Два квартала прямо, потом налево, и через три квартала будет торговый центр, — подал голос Джордано.

— Слишком близко, Луи. Надо бы другой, подальше.