Глава 4

Во вторник вечером я пригласил Фрэн в тайский ресторан, который так любил Скип Дево. После ужина я проводил ее домой, по дороге мы заскочили в «Джой Фаррел», чтобы чего-нибудь выпить. У своего дома Фрэн опять сослалась на то, что завтра рано вставать, и я пошел обратно в «Армстронг», по пути заскочив в пару мест. Я был в мрачном расположении духа, а желудок, справлявшийся с непривычной пищей, не способствовал поднятию настроения. Возможно, из-за того, что бурбон был крепче, мне пришлось раз или два выйти в туалет. Возвращался я домой длинной дорогой, купил «Дэйли Ньюс» и, сев на краешек своей кровати в одном нижнем белье, быстренько просмотрел пару статей.

На одной из страниц я прочитал о женщине из Бруклина, убитой во время ограбления. Вследствие усталости и изрядного количества выпитого, ее имя не отложилось в моей памяти.

Но утром я проснулся с каким-то беспокойством, какая-то заноза застряла в моем мозгу. Я сел в постели, схватил газету и перечитал ту статью.

Маргарет Тиллари, сорока семи лет, была заколота в своей спальне на втором этаже дома по Колониал-роуд, в Бруклинском районе Бэй-Ридж. Очевидно, она проснулась во время ограбления. Ее муж, торговец Томас Дж. Тиллари, забеспокоился, когда его жена не стала отвечать на телефонные звонки днем во вторник. Он позвонил родственнику, живущему по соседству, который и зашел позднее к ним в дом. Он-то и обнаружил, что дом ограбили, а женщина убита.

«Это хороший район, — приводилось в заметке высказывание соседа. — Подобные вещи здесь не происходили». Но наши источники в полиции отмечают, что число ограблений в этих местах с недавних пор заметно возросло. А другой сосед сослался на присутствие «плохих элементов» по соседству.

Это не такая уж распространенная фамилия. В Бруклине есть улица Тиллари, недалеко от входа на Бруклинский мост, но я понятия не имею, в честь какого героя войны или какой знаменитости она названа и был ли этот человек родственником Томми. В телефонном справочнике есть несколько Тиллери, проживающих на Манхэттене, но их фамилии пишутся через "е". Томас Тиллари, торговец из Бруклина, — очень походил на Томми Телефона.

Я принял душ, побрился и пошел куда-нибудь позавтракать. Раздумывая над прочитанным, я пытался понять, что чувствую. Все это казалось мне нереальным. С Томми я был знаком не так уж хорошо, а его жену вообще не знал. Черт, я даже не знал ее имени, только то, что она живет где-то в Бруклине.

Я посмотрел на левую руку, на безымянный палец. Не было никакого кольца, никакой отметки. Раньше я постоянно носил обручальное кольцо и снял его, когда переехал из Сайоссета на Манхэттен. Несколько месяцев от него на пальце оставался след, а потом я заметил, что и он исчез.

Томми носил кольцо — желтый золотой ободок, где-то в полдюйма шириной. А еще он носил на мизинце правой руки кольцо выпускника какой-то школы, по-моему. Я вспомнил все это, попивая кофе в «Красном пламени». Школьное кольцо с синим камнем на мизинце правой руки и желтый золотой ободок на безымянном пальце левой руки.

Не могу сказать, что я чувствовал.

Тем же днем я пошел в собор Святого Павла и поставил свечку за Маргарет Тиллари. Я стал ходить в церковь, когда ушел из полиции, и хотя я не молился и не посещал службы, но время от времени заходил и сидел в этом молчаливом полумраке. Иногда я ставил свечки за недавно умерших, за тех, кто умер давно, но не выходил у меня из головы. Не знаю, но почему-то я считал, что должен так делать. Я чувствовал, что должен отдать десятую часть получаемых денег в коробку для бедных, что находилась в церкви.

Я сидел на дальней скамье и думал о неожиданной смерти. Когда я вышел из церкви, моросил дождь. Я пересек 9-ю авеню и нырнул в «Армстронг». Дэннис стоял за барной стойкой. Я заказал чистый бурбон и полностью его выпил, а потом попросил вторую порцию и чашечку кофе.

Пока я наливал бурбон в кофе, Дэннис спросил, слышал ли я о Тиллари. Я ответил, что прочитал в «Ньюс».

— Была еще статья в дневном выпуске «Пост». Абсолютно все то же самое. Они считают, что все произошло позапрошлой ночью. Томми явно не ночевал дома, а с утра уже был в офисе. Когда он позвонил ей несколько раз, чтобы извиниться за отсутствие, и не смог связаться, забеспокоился.

— Это все написано в газете?

— Примерно так. Все произошло позапрошлой ночью. Он не приходил сюда в мое дежурство. Ты его видел?

Я попытался вспомнить.

— Думаю, да. Позапрошлой ночью он, кажется, был здесь вместе с Кэролин.

— С этой красоткой из южных штатов?

— Точно.

— Интересно, что она сейчас чувствует. — Дэннис пригладил свои редкие усы большим и указательным пальцами. — Может, испытывает чувство вины, оттого что ее желания стали явью.

— Ты думаешь, она желала смерти жене Томми?

— Не знаю. А разве не об этом мечтают те, кто встречается с женатым парнем? Слушай, я же не женат, что я могу знать об этом?

Через пару дней это событие исчезло со страниц газет. В среду в «Ньюс» появился некролог: Маргарет Вэйленд Тиллари, любимая жена Томаса, мать умершего Джеймса Алена Тиллари, тетя миссис Ричард Полсен. Поминки состоятся вечером, а гражданская панихида пройдет завтра в похоронном бюро Уолтера Б. Кука, на пересечении 4-й улицы и Бэй-Ридж-авеню, в Бруклине.

Этой ночью Билли Киген сказал:

— Я не видел Тиллари с тех пор, как все это произошло. Не думаю, что мы вообще увидим его вновь, — он налил себе стакан «JJ&S» — «Джеймисон» двенадцатилетней выдержки, который больше никто не заказывал.

— Держу пари, что его вместе с ней мы больше не увидим.

— С той подружкой?

Билли кивнул головой.

— Теперь они оба постоянно будут думать, что он был с ней, когда его жену убивали в Бруклине. И что, если бы он был тогда дома с женой, там, где ему следовало быть... и так далее. Представь: ты бесцельно слоняешься, желая немного поразвлечься, и меньше всего тебе хотелось бы, чтобы что-то напоминало тебе, как убили твою жену, пока ты развлекался.

Я подумал над этим и кивнул головой.

— Сегодня вечером будут поминки, — сказал я.

— Да? Пойдешь?

Я покачал головой.

— Я никого из тех, кто пойдет, не знаю.

Ушел я прямо перед самым закрытием. По дороге завернул выпить сначала в «Поллиз», потом в «Мисс Китти». Скип выглядел холодным и напряженным. Я сел у барной стойки, стараясь не обращать внимания на стоящего рядом мужчину, но так, чтобы это не выглядело грубо. Он собирался поведать мне о том, что все проблемы нашего города происходят по вине бывшего мэра. Не то чтобы я был с ним не согласен, просто я не хотел все это выслушивать.

Я допил свой бурбон и направился к двери. На полпути Скип окликнул меня. Я обернулся, и он поманил меня рукой. Я подошел к нему.

— Сейчас неподходящее время, — сказал он, — но я хотел бы с тобой срочно переговорить.

— О?

— Мне нужен твой совет, может, подброшу тебе небольшую работенку. Ты будешь у Джимми Армстронга завтра днем?

— Возможно, — ответил я. — Если не пойду на похороны.

— А кто умер?

— Жена Тиллари.

— А, похороны завтра? Ты думаешь пойти? Не думал, что ты так тесно общался с этим парнем.

— Я и не общался.

— Тогда зачем тебе туда идти? Забудь, это не мое дело. Я загляну к «Армстронгу» около двух — двух тридцати. Если тебя там не будет, постараюсь выловить в другое время.

Я там был, когда Скип вошел в бар на следующий день около двух тридцати. Я как раз заканчивал обедать и пил свой кофе, когда Скип вошел и осмотрел помещение. Он увидел меня, подошел и сел рядом.

— Ты не пошел, — сказал он. — Сегодня не день для похорон. Я только что закончил занятия в тренажерном зале, а в сауну идти после не захотел. Весь город как одна большая сауна. Что ты пьешь, этот свой знаменитый Кентукки-кофе?

— Простой кофе.

— Это никуда не годится, — он обернулся и позвал официантку.

— Принеси мне «Приор» темное, — сказал он ей. — А моему папочке чего-нибудь, чтобы он мог налить себе в кофе.

Она принесла немного бурбона для меня и пиво для Скипа. Он медленно наклонил стакан, внимательно изучая пиво, сделал глоток и поставил стакан на стол.

— У меня могут быть проблемы, — наконец сказал он.

Я ничего не ответил.

— Это строго между нами. Ладно?

— Конечно.

— Разбираешься в том, как ведутся дела в баре?

— Только с точки зрения клиента.

— Годится. Знаешь, что здесь все идет за наличные.

— Конечно.

— Во многих местах принимают пластиковые карточки. Мы не принимаем. Только наличные. О, если мы тебя знаем, то можем взять твой чек или открыть для тебя личный счет — что угодно. Но в основном это бизнес за наличные. Скажем, девяносто пять процентов нашего дохода составляют наличные. На самом деле, может, даже больше.

— И?

Скип вытащил сигарету и постучал ею по ногтю большого пальца.

— С души воротит говорить обо всем этом, — сказал он.

— Тогда не говори.

— Все утаивают доходы. — Он прикурил. — Определенный процент выручки изымается еще до записи. Он не регистрируется в книгах, не кладется в банк, его вообще как бы не существует. Тот доллар, который не заявляешь в декларации, стоит двух, которые заявляешь, потому что с него не платишь налоги. Ты меня понимаешь?

— Это не трудно понять, Скип.

— Все это делают, Мэтт. И кондитерские лавки, и газетчики — все, кто берет наличными. Господи, это по-американски — президент не платит налоги, если может скрыть доходы.

— Последний так и делал.

— Не напоминай мне. Из-за этого козла налоговое мошенничество стало опасным, — он сделал затяжку. — Мы открылись пару лет назад, Джон вел книги. Я занимался людьми, нанимал, увольнял, он делал закупки и вел учет. Все работало отлично.

— И?

— Подхожу к делу. Черт возьми. С самого начала у нас было два комплекта учетных книг, одна для нас, другая для Дяди. — Лицо Скипа омрачилось, и он покачал головой. — Никогда не видел в этом смысла. Я считал, что нужно вести только липовые книги, и все. Но он сказал, что нам нужен честный учет, чтобы знать, как идут дела. Ты думаешь, это разумно? Ведь если считаешь свои деньги, то знаешь, как идут дела, и нет никакой необходимости в двух комплектах учетных книг. Но у Джона бухгалтерский склад ума, он во всем этом разбирается, и я сказал: «Хорошо, делай, как знаешь».

Он взял стакан и отпил пива.

— Они исчезли, — сказал он.

— Книги?

— Джон пришел в субботу утром, чтобы внести данные за неделю. Все было замечательно в ту субботу. Позавчера ему нужно было что-то записать. Он стал искать книги, а их нет.

— Исчезли оба комплекта?

— Нет, только наш, «черный». — Он выпил еще пива и вытер рот тыльной стороной ладони. — Целый день Джон пил валиум и тихо сходил с ума и лишь вчера рассказал мне. С тех пор я только об этом и думаю.

— Насколько это плохо, Скип?

— О, дерьмо, — ответил он. — Очень плохо. Нас могут посадить.

— Серьезно?

Скип кивнул головой.

— Там записано все с момента нашего открытия, а прибыль пошла с первых дней. Не знаю почему. Кабак у нас — каких много, а народ к нам сразу валом повалил. И мы гребли деньги обеими руками. К нам просто придут с этими книгами, и мы уже арестованы, понимаешь? Назвать это ошибкой невозможно. Там все написано, черным по белому, одна колонка цифр, а рядом — совсем другая, та, что каждый год указывается в налоговой декларации. Не будет никакой возможности что-нибудь придумать, останется лишь спросить, куда нас пошлют: в Атланту или в Ливенуорт.

Некоторое время мы сидели молча. Я сделал несколько глоточков кофе. Скип прикурил следующую сигарету и выдувал дым в потолок. Из динамиков стереосистемы лилась музыка, что-то полифоническое, исполняемое деревянными духовыми инструментами.

— Что ты хочешь, чтобы я сделал? — спросил я у Скипа.

— Выяснил, кто их украл. Вернул их мне обратно.

— Может, Джон что-нибудь перепутал и поставил их не на место. Он мог...

Скип покачал головой.

— Вчера вечером я весь офис перевернул. Они, черт возьми, действительно исчезли.

— Просто испарились? Никаких следов взлома? Где вы их хранили, под замком?

— Предполагалось, что они под замком. Но иногда он забывал их убрать и просто запихивал в ящик стола. Со временем становишься беззаботным, понимаешь, о чем я? Если у тебя нет никаких неприятностей и все дается легко, если к тому же ты в запарке, перестаешь заботиться о том, чтобы убрать все на место. Он сказал мне, что запер их в субботу, но позже признался, что, может быть, и нет. Это рутина, Джон проделывает одни и те же действия каждую субботу — так как же он может отличить одну субботу от другой? Какая разница? Главное, что книги пропали.

— Значит, кто-то их взял.

— Верно.

— Если этот кто-то пойдет с ними в налоговую службу...

— Тогда мы покойники. Вот и все. Ты можешь закапать нас рядом с... как ее имя, женой Тиллари. Если пропустишь похороны, можешь не беспокоиться, я все пойму.

— Что-нибудь еще пропало, Скип?

— Кажется, нет.

— По-видимому, это была весьма специфичная кража. Кто-то залез внутрь, взял книги и ушел.

— Точно.

Я задумался.

— Может, кто-то затаил на вас обиду — кто-то, кого ты уволил, скажем...

— Да, я уже думал об этом.

— Если они пойдут в ФБР, то вы узнаете об этом, когда парочка парней в костюмах появится здесь и предъявит свои удостоверения. Они конфискуют все ваши записи, арестуют счет в банке, ну и все, что полагается в таких случаях.

— Продолжай, Мэтт. Мне становится легче с каждой минутой.

— Если это не тот, у кого есть на тебя зуб, тогда это кто-то, кто хочет заработать.

— Продав эти книги.

— Угу.

— Нам.

— Вы — идеальные покупатели.

— Я думал об этом. Касабиан придерживается такого же мнения. Сиди и жди, говорит он мне. Сиди и жди, а тот, кто взял, свяжется с нами. Тогда и подумаем, что делать. Просто сидеть и ждать. Ждать не проблема, но это сводит меня с ума. Можно освободиться под залог, если арестован за налоговое мошенничество?

— Конечно.

— Тогда я думаю, что смогу выйти под залог и сбежать. Уеду из страны. Проведу остаток жизни, продавая в Непале марихуану хиппи.

— До этого еще далеко.

— Надеюсь. — Он задумчиво посмотрел на сигарету и утопил окурок в остатках пива.

— Отдавать стаканы с плавающими в них окурками просто отвратительно.

Скип внимательно посмотрел на меня.

— Ты можешь что-нибудь сделать для меня в этой ситуации? За деньги, конечно.

— Не знаю, чем тут помочь. По крайней мере пока.

— Что ж, тогда я просто подожду. Для меня это всегда было хуже всего. В старших классах я бегал на короткие дистанции, четверть мили. Тогда я был послабее, много курил. Я курю с тринадцати лет. Но в этом возрасте все по плечу, ничто не волнует. Ничто не волнует, когда ты молод и думаешь, что будешь жить вечно. — Он вытащил наполовину сигарету из пачки, но потом запихнул ее обратно. — Мне нравилось бегать, но я ненавидел ждать старта. Некоторых даже рвало. Меня никогда не рвало, но ощущения были похожие. Я, например, мог пописать, а через пять минут опять хотел в туалет.

Он покачал головой, предаваясь воспоминаниям.

— То же самое, когда ждешь начало боя. Я никогда не волновался во время боя, а там было чего бояться. То, что происходит сейчас, очень напоминает то время. Но когда все начнется, будет совсем по-другому.

— Я тебя понимаю.

— Ожидание просто убивает. — Он отодвинул свой стул. — Сколько я тебе должен, Мэтт?

— За что? Я ничего не сделал.

— За совет.

Я отмахнулся.

— Ты можешь оплатить эту выпивку, и мы будем в расчете.

— Договорились. — Скип встал. — Возможно, в конечном счете мне понадобится твоя помощь.

— В любое время, — ответил я.

На выходе он остановился, чтобы переговорить с Дэннисом. Я продолжал не спеша пить свой кофе. К тому времени как я с ним разделался, женщина, что сидела за соседним столиком, расплатилась и ушла, оставив на столе газету. Я просмотрел газету и выпил еще чашечку кофе, заказав к нему бурбон.

Дневные посетители стали заполнять зал, и я позвал официантку. Я дал ей доллар на чай и попросил записать все на мой счет.

— Ничего записывать не надо, джентльмен все уже оплатил, — сказал она.

Она была новенькой и не знала имени Скипа.

— Он не должен был этого делать, — ответил я. — В любом случае, я выпил еще после его ухода и должен за это заплатить. Внесите это на мой счет, ладно?

— Поговорите с Дэннисом, — попросила она.

Она пошла принимать чей-то заказ, прежде чем я успел ответить. Я подошел к барной стойке и обратился к Дэннису, нацелив на него палец:

— Официантка сказала, что мой счет оплачен.

— Она сказала правду, — он улыбнулся. Он вообще часто улыбался, когда его что-то радовало. — Дево за все заплатил.

— Он не должен был этого делать. Более того, я выпил еще после его ухода и попросил ее записать это на мой счет. Она сказала обратиться к тебе. Это что-то новенькое. У меня больше нет счета?

Его улыбка стала еще шире.

— Можешь завести его в любое время, просто на данный момент его нет. Мистер Дево его оплатил. Он полностью закрыл твою задолженность.

— А какой она была?

— Восемьдесят долларов с мелочью. Я могу посмотреть точную сумму, если это важно. Посмотреть?

— Нет.

— Он дал мне сто долларов, чтобы покрыть твой счет, оплатить сегодняшний, чаевые для Лидии, а что останется — для меня. Наверное, я мог бы сказать, что твой последний заказ не оплачен, но мое непостижимое чувство справедливости мне этого не позволило, — он опять улыбнулся. — Так что ты нам ничего не должен.

Я не стал спорить. Если я и приобрел какой-то опыт, служа в полиции, то в первую очередь этот: нужно брать все, что тебе дают.

Глава 5

Я вернулся к себе в отель и проверил, нет ли для меня почты или каких-нибудь сообщений. Ничего не было. Внизу в регистратуре дежурил гибкий чернокожий парень из Антигуа. Он сказал, что ничего не имеет против жары, но ему очень не хватает океанских бризов.

Я поднялся к себе и принял душ. В моей комнате было ужасно жарко. Здесь был установлен кондиционер, но что-то в нем разладилось, он гонял по комнате теплый воздух, добавляя к нему химический запах, но не справлялся ни с жарой, ни с влажностью. Я мог бы его выключить и открыть форточку, но воздух с улицы был не лучше. Я растянулся на кровати и проспал где-то час, а когда проснулся, то мне снова нужно было принять душ.

После душа я позвонил Фрэн. Ответила ее соседка по комнате. Я назвал свое имя и стал ждать ответа. Мне показалось, что Фрэн потребовалось слишком много времени, чтобы подойти к телефону.

Я предложил ей сходить поужинать вместе, а потом пойти в кино, если будет желание.

— О, боюсь, что не смогу сегодня вечером, Мэтт, — ответила она. — У меня другие планы. Может быть, в другой раз?

Я повесил трубку, жалея, что вообще позвонил. Оглядев себя в зеркале, я решил, что нет необходимости бриться, оделся и вышел из отеля.

На улице было жарко, но через пару часов должно было стать прохладнее. К тому же вокруг было полно баров, и их кондиционеры работали получше моего.

Как ни странно, но отказ Фрэн уязвил меня не очень сильно. И все же я пребывал в мрачном и неприветливом расположении духа. Обычно в таком настроении я тороплюсь поскорее выпить. Но ко всему прочему, мне было очень неспокойно, поэтому я долгое время просто шатался по улицам. Я заходил в разные бары и выходил из них, ничего не заказав.

В одном месте я чуть было не подрался. Это был кабак на 10-й авеню, где один костлявый пьяница без двух зубов споткнулся и пролил на меня часть своей выпивки. Ему не понравилось то, как я принял его извинения. Сущая чепуха, просто он искал, с кем бы подраться, а я вполне был готов пойти в этом ему навстречу. Один из друзей того парня схватил его за руки и отвел их назад, а второй встал между нами. Тут я опомнился и ушел оттуда.