Он протянул руку и слегка коснулся тела своей жены. Она не пошевелилась, тогда он убрал руку, лег удобнее и сделал глубокий вдох.
      Проснулся он неожиданно: заснул, сам того ни ожидая, и теперь его точно подбросило в кровати. Губы его были сухими, а в голове свербила тупая боль. Он сел в постели и постарался дышать ровнее. Его дыхание было таким неровным, как будто он бежал за автобусом.
      Сигареты лежали на ночном столике. Он дотянулся до пачки, достал сигарету и закурил, прикрывая огонь, чтобы не разбудить Джулию. От первой затяжки у него перехватило дыхание и он, подавляя кашель, сделал несколько глубоких вздохов.
      Когда он нагнулся, чтобы посмотреть, не разбудил ли Джулию, его глаза ничего не могли разобрать в темноте. Он осторожно протянул руку, чтобы прикоснуться к ней. Но ее не было.
      Наверное, в ванной. Он позвал ее, но не получил никакого ответа.
      - Джулия!
      Молчание.
      Он вскочил с постели и бросился в ванную. Она была пуста. Он включил свет и стал искать записку. Но тщетно. Ее не было.
      7
      Мужчина внизу сразу ответил:
      - Миссис Уайд вышла примерно полчаса назад, сэр. Или немного раньше. Дайте мне немного подумать - я пришел в половине двенадцатого, а в половине третьего решил выпить чашку кофе, а ваша жена покинула отель как раз тогда, когда я покончил с кофе. Я думаю, это было без четверти три.
      На часах было полчетвертого.
      - Сорок пять минут, - подумал Дэви, - сорок пять минут назад она ушла.
      - Что-нибудь случилось, мистер Уайд?
      - Нет, все в порядке.
      Он выдавил из себя улыбку.
      - Наверное, ей не спалось и она вышла выпить чашечку кофе.
      Он поднялся наверх, вошел в комнату и закурил. Джулия ушла. Одна встала среди ночи, оделась и ушла. Выпить кофе? Возможно. Но сорок пять минут пить кофе?
      Во всяком случае, она ушла из отеля по своей воле. В первую минуту он испугался было, что ее увели силой. Но это, конечно, было бессмысленно. Никто ничего не знал о них, никто не знал, где они остановились. И по телефону никто не звонил. Он наверняка услышал бы телефон, как бы крепко ни спал. И человек внизу вероятно бы вспомнил о звонке.
      Он проверил бутылку. В ней было столько же виски, сколько и раньше. Да и вообще, если бы ей захотелось выпить, она могла найти бутылку и здесь, подумал он. Наверняка она не пошла бы одна среди ночи в бар. Значит, пошла выпить кофе? Кофе с бутербродом.
      - Почему она не возвращается?
      Он одел плащ и спустился вниз, в ночь. Еще шел дождь. Но уже мелкий. В районе 45-ой улицы фонари были уже погашены. Он пошел к Шестой Авеню. Ресторан на углу был открыт. Он вошел внутрь и осмотрелся, но ее там не было. Он вышел на улицу, встал на углу, огляделся и попытался представить себе, где она может быть. Поблизости было три или четыре открытых ресторана, а на Шестой Авеню больше дюжины баров. Она может быть в любом. Она может быть и где-то в другом месте, совсем не в этих заведениях. Стоит ли ему проверять их все? Это не имело смысла. Возможно, что она захочет позвонить ему, а его сейчас нет. Может быть, она уже вернулась в отель, пока он ищет ее здесь.
      Он возвратился в отель. В комнате он сел в кресло. Потом вдруг вскочил и стал искать ее сумку. Большая коричневая сумка лежала на стуле. Он открыл ее и увидел револьвер. Во всяком случае, его она не взяла с собой. Но больше в сумке ничего не было - она была пуста. Он решил, что она переложила все в черную сумку.
      Куда она могла уйти? Определенно, она пошла куда-нибудь выпить чашку кофе, успокаивал он себя. Если он будет спокойно ждать ее, она обязательно скоро вернется. Но он никак не мог все-таки убедить себя в этом. В любом случае она не должна была отсутствовать так долго.
      У него возникло довольно неприятное ощущение, когда он вспомнил о внезапном вторжении действительности, которое он ощущал вечером после звонка к Люблину. Это было верным доказательством того, что это была не безобидная игра, не поиски клада. А еще он подумал о безуспешной попытке спать с Джулией.
      И он подумал: мы не должны были сюда приезжать. Нужно было оставить бунгало и уехать, пока не кончился медовый месяц, а потом вернулись бы в Бингхэмптон и не было бы никакой погони, никакой охоты, никакой мести. Мы должны были вернуться домой.
      Теперь он понял, что случилось - Джулия испугалась. Первый шок после изнасилования закалил ее, вызвал в ней желание отомстить. Но теперь прошло время и решимость сменил страх. Он вспомнил выражение ее глаз, когда он давал ей указание, как пользоваться револьвером, и еще он вспомнил, что она просила подождать один день, прежде чем они доберутся до Люблина. Да, это страх, один только страх. Этот вид охоты был не для женщины. Она просто не могла больше вынести... Поэтому она ушла. Куда? Обратно в Бингхэмптон, подумал он. Обратно на свою родину, где она знала всех и каждого и где была в безопасности. Он ошибся в ней и теперь она ушла от него.
      Шагая взад и вперед по комнате, он соображал, что же ему делать. Был момент, когда он уже решил собрать все ее вещи в чемодан, но потом раздумал и выложил все обратно. Он достал из ее сумочки револьвер, взял его сначала в одну, а потом в другую руку.
      Он нервно перекладывал оружие из одной руки в другую, а потом со вздохом бросил его в большую коричневую сумку.
      Дважды он брал в руки бутылку и каждый раз ставил ее обратно, ничего не выпив. Он открыл бутылку, взял ее в руки, рассматривая янтарную жидкость.
      В двадцать минут пятого зазвонил телефон. В этот момент он сидел рядом, на краю кровати. Когда раздался звонок, он от испуга уронил сигарету прямо на ковер. Но он не стал ее поднимать, а просто придавил каблуком и сиял трубку.
      - Дэви? Я тебя разбудила?
      - Бог мой, где ты?
      - Я говорю из аптеки. Успокойся, любимый, все в порядке. Я не хотела тебя пугать, но...
      - Где ты?
      - Возьми карандаш.
      Он хотел что-то сказать, но передумал и встал. Его ручка и блокнот лежали на туалетном столике. Он забрал их и открыл блокнот.
      - Ну, хорошо, так где же ты?
      - В одной аптеке. На углу Флетбаш-Авеню и Дитмэс-Авеню. Это в Бруклине.
      - Что ты делаешь...
      Она прервала его.
      - Возьми такси. Приезжай сюда, только как можно быстрее. Я жду тебя здесь в магазине. И захвати эту вещь в моей сумочке. Ты понял?
      - Джулия...
      - На углу Флетбаш и Дитмэс. Мне очень жаль, что я заставила тебя тревожиться, любимый. И поторопись!
      8
      Стойка аптеки находилась слева от двери, сразу за табачной витриной. Джулия пила кофе за стойкой. Она была единственной посетительницей. Увидев ее, Дэви несколько секунд стоял ошеломленный и не мог узнать ее. Протерев для верности глаза, он еще раз взглянул на нее - да, несомненно это была Джулия. Но как она изменилась! Ее волосы были другого цвета, да и прическа была не та, что раньше. Убранные со лба волосы совершенно изменили форму ее лица. Но это было еще не все! Губы казались полнее, а глаза выразительнее, чем обычно, чему, несомненно способствовала и другая косметика, которой она обычно не пользовалась. Ей было двадцать четыре, но выглядела она теперь по крайней мере на три года старше. Он уже начал было расспрашивать ее, но она приложила к губам палец, чтобы он замолчал.
      - Садись. Выпей чашечку кофе. Я тебе все сейчас объясню.
      - Хорошо бы.
      Он сел. Пожилой мужчина в очках с оправой, сделанной из проволоки, и толстыми стеклами, подошел к ним и принял заказ.
      Дэви попросил кофе, но забыл подчеркнуть, что хочет со сливками, и мужчина принес ему черный. Дэви, молча размешивая кофе ложечкой, ожидал, пока Джулия заговорит.
      - Я ушла, чтобы найти Люблина.
      - Ты, должно быть, с ума сошла.
      - Нет, Дэви, это была единственная возможность. Мы не могли подступиться к нему, пока не знали, как выглядит его квартира, один ли он живет и так далее. И не мог же ты просто пойти к нему потому что тогда он бы насторожился. Ты дошел бы не дальше его двери. Согласись, что у него может быть телохранитель. А теперь представь себе, что действительно есть человек, который живет у него, и если бы мы пошли туда, не зная этого...
      - Но как же ты пошла?
      - Потому что я знала, что меня он впустит.
      Она отпила из своей чашки.
      - Он никогда не впустит в дом вечером неизвестного мужчину. А с девушкой совсем другое дело. Почти каждый мужчина откроет двери красивой девушке и позволит ей остаться до тех пор, пока она этого хочет. Я рассказала ему, что хочу найти одного человека. Я сказала...
      - Какого человека?
      - Пита Миллера. Ты так часто называл это имя, что оно первым пришло мне в голову.
      Она улыбнулась.
      - Он сказал, что не знает никакого Пита Миллера. Я стояла там и старалась выглядеть, как можно больше одинокой, что, вероятно, вызывало сочувствие. Я сказала ему, что уверена в том, что мне назвали именно этот дом.
      - Ну, а он?
      - Он принял меня за девицу легкого поведения. Вслух же он сказал, что возможно кто-то позволил себе пошутить над ним, но не могу же я стоять под дождем, я должна зайти и выпить стаканчик, чтобы согреться. Тогда еще и в самом деле шел дождь.
      Она поправила волосы и улыбнулась.
      - Я боялась, что дождь смоет всю краску с моих волос.
      Он посмотрел на ее голову.
      - А это зачем?
      - Потому что я боялась, что там могут быть эти двое - или один из них. Или кто-нибудь, кто видел нас обоих после обеда, в том случае, если за бюро Корелли наблюдали. Но в основном я боялась застать там Ли или этого, второго. Я, конечно, не знаю, вспомнили бы они нас или нет. Возможно, они совершенно не обращали внимания на то, как мы выглядели. В любом случае я не хотела рисковать.
      - А на самом деле шла на большой риск.
      Допив кофе, она отставила чашку в сторону. Дэви, наконец, решился отпробовать из своей чашки. Кофе был безвкусный, но зато горячий.
      - После того, как я ушла из отеля, я направилась в аптеку, в ту самую, из которой ты звонил Люблину, Сначала я купила грим, губную помаду другого цвета и красящий гребень. Такие гребни употребляют в основном для подкраски седых волос, но он помог мне. В одном ресторане я зашла в туалет, выкрасила волосы и сделала эту прическу. Потом я подкрасила губы и немного загримировалась. Как, я похожа на себя?
      - Я тебя едва узнал.
      - Ну, и как я тебе нравлюсь?
      - Не особенно.
      - Я хотела выглядеть иначе, чем раньше, и прежде всего мне нужно было быть похожей на девицу, которая может позвонить ночью в дом к мужчине, зная, что ее впустят. Как по-твоему, я выгляжу дешево? Ну, хоть не дешево, но немного порочно?
      - Да, немного.
      - Хорошо. Но ты не беспокойся: краска и грим легко смываются и вообще этот маскарад ненадолго. Ну что, тебе рассказать о Люблине?
      - Да.
      - Вначале дай мне сигарету.
      Он раскурил одну сигарету, протянул ей, а себе взял другую.
      - Люблин живет в доме, а не в квартире - да, в двухэтажном доме. Его спальня во втором этаже, сзади. Он...
      - Откуда ты это знаешь?
      Она рассмеялась.
      - Ты что, ревнуешь? Я дождалась, пока туалет внизу заняли и сказала, что мне нужно туда. Они отправили меня наверх. А там я все рассмотрела. Всего там три комнаты: в одной он спит, в другой стоит телевизор, а в третьей его бюро. Значит он спит наверху. У него живет еще один человек. Я думаю, разновидность телохранителя. Набит мускулами, так что для интеллекта места уже не осталось. Его зовут Карл. Все беседуют в его присутствии так, как будто его и вовсе нет. С ним вообще никто не разговаривает. Как в гангстерских фильмах. Он спит на тахте в маленькой комнатушке.
      - Так.
      - Кроме Люблина и Карла там было шесть человек, все мужчины. Они пили довольно много и говорили о вещах, которых я не понимала. В основном про скачки, но я не уверена, что правильно поняла. Никто не упоминал Корелли и не говорил о Ли. Все они ушли незадолго до моего ухода. Люблин в очень милой форме объяснил мне, что заплатит сто долларов, если я проведу с ним ночь.
      - Он...
      - Я сказала ему, что не могу, потому что действительно должна встретить этого Пита Миллера. Больше он не стал настаивать. Ее лицо стало задумчивым.
      - Он очень приятный мужчина. Очень вежливый. И он очень огорчился, когда я собралась уходить. Он был очень вежлив, когда делал мне предложение, и очень порядочен, когда я его отклонила.
      В уголках ее глаз появились небольшие морщинки, которые стали более заметными от краски, которую она наложила на лицо. Это был единственный признак нервного напряжения, который он мог заметить. Ее голос звучал немного более хрипло, чем обычно, но в остальном она была так спокойна, как будто рассказывала ему содержание фильма, который только что посмотрела. В отеле он считал, что она испугалась и уехала в Бингхэмптон, потому что ситуация оказалась ей не под силу. Значит, он едва не ошибся в ней.
      Как мало мы знаем, подумал он. Как мало мы знаем о других людях. Можно жениться на девушке и не знать ее, как это было и у нас. В обычных условиях он мог бы никогда не узнать об ее скрытых сильных и слабых чертах. Во всяком случае, он раньше не знал, как сильна Джулия. Но он многому теперь научился.
      - Мы можем туда пойти, Дэви. Ты взял револьвер с собой, да?
      - Да.
      Оружие было у него за поясом. Ручка была спрятана под курткой и плащом.
      - Я думаю, как раз сейчас мы сможем застать его. Нью-Кирк совсем недалеко. Сейчас наверняка можно найти такси. Это очень оживленная улица, даже в ночное время. Пока я тебя ждала, мимо постоянно проезжали такси.
      - Я поеду один.
      - Не смеши меня. Он знает меня и Карл знает меня. Мне они откроют дверь без лишних разговоров. Если ты пойдешь один, они будут осторожны. А меня они уже знают.
      Он хотел возразить, но передумал. Она была права: ей придется пойти с ним. Он легонько потрогал ее за щеку и улыбнулся.
      - Ты сумасшедшая женщина.
      - Ты удивлен?
      - Немного.
      - Я сама удивлена.
      В такси он упрекнул ее.
      - Ты не должна была так просто уходить, Джулия. Среди ночи, ничего не сказав...
      - Я должна была так сделать.
      - Почему?
      - Разве ты отпустил бы меня?
      - Но почему ты не оставила хотя бы записки?
      - Я думала, что ты не проснешься. Во всяком случае, надеялась на это. Сначала я подумала было написать записку, но мне показалось, что это только больше обеспокоит тебя.
      - Да, я на самом деле был очень обеспокоен.
      - Мне очень жаль. Но я подумала, что если я оставлю тебе записку, ты тут же явишься прямо к Люблину, и тогда нам обоим будет плохо.
      Когда они остановили такси, он расплатился с шофером и сказал, что ждать их не нужно. Машина, взревев мотором, уехала. Они стояли на тротуаре и смотрели на дом Люблина. Он был совершенно темным.
      - Они спят.
      Это был белый деревянный дом с застекленной верандой. На веранде он разглядел два кресла-качалки. Вплотную к воротам стоял "кадиллак". Пройдя ворота, они подошли к боковой двери. Он расстегнул плащ и вытащил из-за пояса револьвер. Оружие было теплым. Ручка сама легла в ладонь. Его палец лег на курок. Он стоял в темноте около двери, когда Джулия позвонила.
      - Когда Карл откроет, дай мне войти внутрь. Потом бери его сзади. Он такой огромный - должно быть, силен как бык.
      В доме ничего не было слышно. Он подтолкнул Джулию и она подержала кнопку звонка немного дольше. Тогда послышался какой-то шум. Она еще раз довольно требовательно позвонила. В доме послышались шаги.
      - Кто там? - голос был низкий, гортанный.
      Дэви отступил дальше в тень.
      - Это я, Рита. Карл, пожалуйста, откройте мне.
      Голос Джулии изменился не меньше, чем ее лицо и волосы. Он звучал грубо и даже дерзко, с явным нью-йоркским акцентом, который делал его совершенно чужим.
      Раздвинулись портьеры. Он увидел широкое, полное лицо. Крупный нос, очень широкий лоб. Карл не видел его. Он смотрел на Джулию. Дверная ручка повернулась и дверь открылась. Джулия вошла.
      - Что вы хотите, мисс Рита?
      - Мори еще не лег?
      - Нет, он спит. Вы хотите к нему?
      Дэви двигался быстро и тихо. Карл сейчас стоял как раз спиной к двери. Держа револьвер за дуло, он вошел внутрь и со всей силы ударил, норовя попасть по голове. Но едва Карл услышал шум, он обернулся и удар пришелся в висок, а не в затылок. От неожиданности Карл замер, а Дэви ударил еще раз. На этот раз прямо в лоб. Карл свалился на пол. Но отнюдь не потерял сознание. Это действительно был толстоголовый бык. Два удара по голове выбили из него способность сопротивляться. Он поднялся на колени и уставился на Джулию и Дэви. Казалось, он не заметил револьвера. Даже если он его и видел, не обращал на него внимание. Он поднялся на корточки, наклонил голову и бросился вперед.
      Дэви быстро поднял колено и встретил Карла так, что удар пришелся тому прямо в подбородок. Потом он еще раз ударил рукояткой револьвера по широкому черепу. Но молниеносность нападения дала Карлу определенное преимущество. К тому же он был явно из другой весовой категории. Оба упали, причем Карл оказался сверху. Стоявшая рядом на столе лампа с грохотом опрокинулась и в комнате стало темно. Оружие все еще было в руках Дэви, но он был припечатан к полу, так как Карл лежал сверху. Но лежал вяло, слишком вяло, чтобы драться, чтобы еще сделать что-нибудь, кроме как использовать свой вес в качестве пресса. Веса в нем было чертовски много.
      Дэви приподнялся и попытался высвободиться. Рванувшись, он угодил коленом прямо Карлу в пах. Тот, казалось, даже не заметил этого. Дэви рванулся в одну сторону, потом в другую. Карл бил его кулаком в грудь. Дэви выпустил револьвер, оттолкнул от себя Карла руками, размахнулся и ударил ребром ладони по носу Карла. Потекла кровь. Карл откатился в сторону и, защищая лицо, поднял обе руки. Тогда Дэви нанес ему такой же удар по горлу. Карл закряхтел и свалился.
      Казалось, пол качался под ногами. Голова Дэви гудела, а рот был совсем сухим. Он не знал, где револьвер. Карл снова попытался встать. Дэви направился к нему и ударил его ногой в висок. Кровь из носа Карла теперь текла еще сильнее. Его голова от удара упала на сторону. Он стонал и пытался встать, но у него ничего не получалось. Его тело снова и снова валилось на пол. Наконец он совсем затих.
      Тем временем наверху зажегся свет и послышались какие-то звуки. Громкий мужской голос хотел знать, что, черт возьми, случилось. Карл снова попытался встать. Дэви все искал револьвер и нигде не мог его найти. Свет сверху теперь немного освещал комнату. Карл опять был на коленях. Он тряс головой и пытался придти в себя. Дэви схватил лампу, которая во время борьбы опрокинулась со стола. Она была едва ли не слишком тяжелая для него. Он поднял ее повыше и просто уронил на Карла. Послышался глухой удар - Карл упал лицом вниз и больше уже не двигался.
      Револьвер! Где, черт возьми, был револьвер?
      Потом он услышал голос Джулии, холодный и ясный.
      - Спуститесь лучше вниз по лестнице, Мори, Спускайтесь медленно и спокойно, иначе я пристрелю вас, Мори.
      Дэви обернулся. На верхней лестничной площадке стоял маленький полный человек, который поднимал дрожащие руки. Тщательно запахнутый на толстом животе халат из красного шелка был украшен на левой стороне груди монограммой из вышитых букв МЛ. Лицо его украшали довольно длинные и толстые черные усы. Уголки рта были опущены вниз.
      Это был босс.
      Джулия стояла у подножия лестницы!
      Дэви посмотрел на нее, а потом на Люблина. Она направляла оружие на Люблина, целилась точно так, как он учил ее в отеле.
      Дэви подошел к ней, взял у нее оружие из рук и направил его на Люблина. С поднятыми вверх руками тот начал осторожно спускаться по лестнице.
      Во всем доме царила мертвая тишина.
      9
      Люблин стоял на ступеньках лестницы и смотрел на обоих и на револьвер.
      - Вы сумасшедшая идиотка, Рита. У меня в доме никогда не бывает наличных. В крайнем случае, двести долларов, не больше.
      - Нам не нужны ваши деньги.
      - Нет? - Он внимательно посмотрел на Дэви. - Что же тогда?
      - Информация.
      - Тогда уберите револьвер. Что за информация?
      - О Джо Корелли, - Дэви по-прежнему направлял револьвер на Люблина.
      - Корелли?
      - Джо Корелли.
      - Я его не знаю. Кто это? И уберите, наконец, свой револьвер.
      Он выглядит кротким, подумал Дэви. Лишь во взгляде была жестокость, которая не соответствовала полному телу и круглому лицу.
      - Корелли умер.
      - Я даже не знал, что он был болен.
      - Вы велели убить его.
      Люблин теперь улыбался, но лишь губами, но не глазами.
      - Вы где-то допустили ошибку. Я никогда не слышал о вашем Корелли. Как же я мог велеть убить его? - Он развел руками. - Вам обоим нужно успокоиться и идти домой. Почему вы направляете на меня револьвер? Вы наверняка не будете стрелять в меня. Кто вы? Два больших ребенка. Уже поздно, вам нужно домой.
      "Он должен поверить, что я говорю все это серьезно, пусть поймет, что я не шучу", - подумал Дэви. Правда, Люблин отнюдь не провоцировал насилие. Он был толстый и маленький, на нем был домашний халат. Говорил он спокойным мягким голосом. Его невозможно было ударить просто так.
      "Джулия, - подумал Дэви. - Они ведь ее изнасиловали". Он ухватился за эту мысль и с размаху ударил Люблина револьвером наотмашь по лицу. Люблин был просто поражен. Дэви переложил револьвер в левую руку и свободным кулаком ударил его прямо в зубы. Потом ударил еще раз, на этот раз в грудь. Люблин упал на ступеньки. Через минуту он с трудом приподнялся и тяжело дыша сел на ступеньки и прикрыл руками рот. Кровь текла у него по лицу из того места, где револьвер содрал кожу.
      - Вы - сукин сын.
      - Лучше начинайте говорить.
      - Убирайтесь к черту!
      - Вы думаете, что сможете это выдержать, старина? Корелли бы не умер, если бы об этом не позаботились другие. Я хочу знать имена тех, кто его убил. Вы скажете мне их сейчас или позднее?
      - Что значит для вас Корелли?
      - Он для меня не значит ничего.
      - Зачем же вам знать, кто его убил?
      - Вас это не касается.
      Люблин задумался. Он медленно поднял и вытер тыльной стороной ладони губы. Его взгляд избегал Дэви, он смотрел в пол. Он ощупал карманы своего халата и сказал, что ему нужно сигарету. Дэви бросил ему пачку. Люблин поймал ее, но она выпала и он нагнулся, чтобы поднять ее с пола. Он коснулся рукой пола и из этого неудобного положения сделал бросок, пытаясь выхватить оружие. Дэви ударил его в лицо, отступил назад и ударил еще раз.
      Они вынуждены были принести из кухни ведро и вылить на него. Его лицо выглядело довольно скверно. Губы были в крови, два зуба выбиты и один шатался. С трудом поднявшись, Люблин доплелся до кресла и упал в него. Дэви прикурил сигарету и передал ему. Люблин взял ее; зажал между пальцами, но не затянулся.
      - Корелли. - Люблин сделал затяжку и закашлял. - Я знал Корелли. Мы с ним изредка имели дела.
      Дэви ничего не сказал.
      - Но я не велел его убивать.
      - Вы не занимаетесь такой грязью?
      Глаза Люблина широко раскрылись:
      - Почему я должен был убивать его? Что он мне сделал?
      - Он должен был вам шестьдесят пять тысяч долларов.
      - Где вы об этом слышали?
      - У Корелли. - Он задумался на мгновение. - И от других людей.
      Дэви наблюдал за лицом и глазами Люблина, поскольку хотел знать, попал ли он хоть частично в цель. И неожиданно он вспомнил об Юридической Академии. О разнообразных приемах перекрестного допроса. Они не изучали там эту специальную технику, подумал он. Они изучали, как обнаружить в показаниях людей противоречия, как расставлять на их пути ловушки, как делать показания недостоверными. Но ни слова не было о том, как выжать информацию из человека, когда на него направлено оружие. Там учили, как это делается с помощью слов, а о том, что нужно делать, если слова не приводят к цели, он знал очень мало.
      - Он должен мне эти деньги.
      - Как?
      - Как? Наличными.
      - А за что он был их вам должен?
      - Это был карточный долг.
      - Значит вы велели убить его, поняв, что он не заплатит.
      - Это чепуха. - К Люблину вернулась часть его самоуверенности. Возможно, его лицо больше так не болело.
      - Он бы заплатил. Но раз он умер, эти деньги для меня потеряны. Он не может мне больше ничего отдать, если он мертв.
      - Когда он проиграл вам эти деньги?
      - В феврале, марте... в конце концов, роли это не играет!
      - А в какую игру вы играли?
      - В покер.
      - В покер? Вы выиграли у него шестьдесят пять тысяч в покер?
      - Пятьдесят. Пятнадцать тысяч были проценты.
      Дэви на минуту задумался.
      - Он лжет, Дэви.
      - Откуда ты знаешь?
      - Корелли делал на ипподроме ставки по два доллара. Ты сам видел эти квитанции. Он бы не сел играть при таких высоких ставках.
      - Послушайте, черт возьми...
      - Дай-ка ему еще, Дэви.
      Он опять ударил рукояткой револьвера и на лице Мори Люблина появился еще один шрам. На этот раз он следил за тем, чтобы Мори не потерял сознание. Он должен был причинить ему боль. Люблин сморщился и попытался глубже вжаться в кресло.
      Дэви ударил его еще и на шраме выступила кровь. Теперь это получалось у него легче, почти механически.
      - Начнем еще раз.
      - Я люблю деньги. Я...
      - Чистую правду.
      - У нас было общее дело.
      - Какое дело?
      - Ограбление складов в Ионкерсе. Растворимый кофе. На склады напали бандиты. Они сумели вывезти кофе более, чем на четверть миллиона долларов. Прежде чем совершить набег, они договорились, что товар возьмет другая шайка, из Детройта. Им должны были заплатить сто тысяч. Но дело лопнуло.
      - И...
      - Тогда они сошлись с Корелли. Джо Корелли уже имел опыт в таких делах. Налетчики не хотели долго сидеть с добычей. Им не терпелось скорее получить деньги и исчезнуть. Он предложил им пятьдесят тысяч, но они хотели больше, так как добычу им нужно было поделить между собой. В конце концов они сошлись на семидесяти пяти тысячах.
      - А дальше?
      - У Джо не было семидесяти пяти тысяч. Он мог наскрести десять тысяч и еще немного мелочи. Поэтому один он не мог действовать. Он пришел ко мне и предложил половину прибыли за шестьдесят пять тысяч. Мой капитал, а его связи. У него были в руках и другие клиенты из Питтсбурга. Они хотели взять его товар за сто двадцать пять тысяч долларов. Это означало пятьдесят тысяч чистого дохода, причем все дело заняло бы меньше месяца. Моя доля должна была составить двадцать одну тысячу. Корелли имел бы столько же, за вычетом издержек.
      - И вы участвовали в этом?
      Люблин криво усмехнулся.
      - За тридцать, а не за двадцать пять. Это все еще давало Корелли двадцать тысяч за его десять. Никто не предложил бы ему лучшей сделки. Кроме того, у него не было времени, чтобы особенно выбирать партнеров. Парни хотели, как говорится, сбыть добычу с рук. Он взял мои шестьдесят пять и свои десять и закупил товар. Так у нас получился порядочный груз кофе, а у Джо были на него покупатели в Питтсбурге.
      - И что же случилось?
      - Остальное было в газетах. Это случилось в марте. Корелли нанял экспедитора. Один из шоферов немного отстал, чтобы развлечься с официанткой. Когда он понял, что остальные намного его опередили, этот идиот занервничал и погнал вперед на всех парах. И как раз на автостраде Пенсильвания он на своем грузовике превысил допустимую скорость. Шофера, идущие в дальний рейс, никогда не торопятся или хотя бы едут с постоянной скоростью.
      Все еще возмущенный, он покачал головой.
      - Так что, когда его остановил полицейский, водитель занервничал, а того это насторожило. Водитель вытащил пушку, тут полицейский его и пристрелил. Они открыли фургон и обнаружили срочный груз кофе. Они сразу сообщили об этом по радио дальше и остальные грузовики были тоже задержаны. Тогда у них в руках оказался весь груз. Водители попали в тюрьму, а кофе вернулся на склад, с которого он исчез.
      - А вы лишились ваших денег?
      - Мы не были непосредственно застрахованы.
      - Но почему Корелли был должен вам деньги?
      - Потому что это было его ошибкой - то, что предприятие лопнуло. Это была его игра. Я ссудил деньги, а он должен был вести дело. На нем лежала ответственность за доставку товара и за получение денег. Все, что я вложил, было моим капиталом. Когда дело лопнуло, он стал моим должником на мою долю, а она была равна шестидесяти пяти тысячам долларов.
      Его зрачки немного сузились.
      - Я знал, что у него нет денег, потому что иначе он взялся бы за дело один без меня. Это не был долг, который я потребовал выплатить немедленно. У него не было денег, а из камня, сколько ни дави, не выдавишь, черт возьми, ни капли. В тот момент деньги мне срочно были не нужны. Как только у него что-нибудь появилось бы, он бы мне их вернул. А пока он был моим должником. И если мне пришлось бы просить кого-нибудь об одолжении, я мог пойти к нему, потому что он был мне должен. Джо, конечно, был не из крупных воротил, но все же не так уж и мал, чтобы мне было неприятно просить его об одолжении.
      - Почему же вы тогда убили его?
      - Я не делал этого. Для меня не имело никакого смысла убивать его. Это не было бы чем-то личным. Да, конечно, то, что дело лопнуло, было его ошибкой, но в этом не было абсолютно ничего личного. Его убийство встало бы мне недешево и не принесло бы ничего. Подумайте сами: зачем мне было его убивать?
      - Тогда кто же сделал это?
      - Я этого не знаю.
      - А какие у вас есть мысли по этому поводу?
      - Никаких.
      - Он лишился своих собственных десяти тысяч, а кроме того был должен вам шестьдесят пять тысяч. Ему позарез и быстро нужны были большие деньги. Что же он предпринял?
      - Он мне этого не рассказывал.
      - С кем он работал?
      - Этого я не знаю.
      - Когда его собирались убить, он упомянул ваше имя. Он говорил, что обещает уплатить вам деньги. Но тем не менее его застрелили.