Парень выскочил из двери на хорошей скорости, прыгнул, падая на землю, перекатился, вскочил, бросился в другом направлении и выпустил три автоматные очереди в разные углы зала прежде, чем я смог проследить его Браунингом. Он оказался достаточно близко подо мной, и мне не понадобилось расходовать пулю из 22-го. Я бесшумно выхватил Кольт и отстрелил заднюю часть его головы вместе с волосами.
      - Блад! Винтовку!
      Блад выскочил из темноты, схватил пастью оружие и потащил к куче матов в дальнем углу зала. Я видел, как из-за матов появилась рука, взяла винтовку и скрылась снова. По крайней мере, там оружие будет в безопасности, пока не понадобится мне. Храбрый пес подлетел к мертвому телу и стал стаскивать с него патронажную ленту. У него на это ушло время, за которое Блад вполне мог расстаться со своей жизнью - его могли подстрелить из окна или двери - но он все-таки сделал это. Храбрый маленький мерзавец! Я должен не забыть достать для него какой-нибудь приличной жратвы, когда мы отсюда выберемся. Если выберемся... Я усмехнулся: если мы выкарабкаемся из этой передряги, мне не придется беспокоиться о еде. Она валялась по всему полу гимнастического зала, причем достаточно вкусненькая.
      Как только Блад закончил свое грязное дело, еще двое парней со своими псами попытались уничтожить нас. Они ворвались через нижнее окно, один за другим, падая и переворачиваясь, и разбежались по разным углам. В то время, как их псы - уродливая акита, огромная, как дом, и сука добермана цвета дерьма - влетели через переднюю дверь и бросились в два незанятых угла. Я достал акиту 45-м, и она с визгом опрокинулась. Доберман накрыл собой Блада.
      Открыв огонь, я раскрыл свою позицию. Один из стаи выстрелил от бедра, и вокруг меня полетели щепы балки от 06-х пуль с мягкой головкой. Я выронил свой автоматический, когда потянулся за Браунингом, и тот заскользил по балке. Я попытался схватить Кольт. Это спасло мне жизнь. Я подался вперед, чтобы удержать пистолет, но он выскользнул и с треском ударился об пол зала. А парень из стаи выстрелил туда, где я только что находился. Я распластался на балке, свесив руки, а грохот удара спугнул его.
      Он снова выстрелил на звук моего упавшего оружия, и в тот же самый момент я услышал выстрел из винтовки, и второй молодчик, благополучно добравшийся до матов, упал вперед, держась руками за здоровенную кровоточащую дыру в своей груди. Квилла Джун подстрелила его из-за матов.
      У меня даже не нашлось времени сообразить, что же происходит... Блад кружил с доберманом, и звуки, которые они издавали, были чудовищными... Парень с 06-м сделал еще один выстрел и угодил прямо в дуло Браунинга, выступающего с края балки. Браунинг отправился вслед за 45-м. Я остался с голыми руками, а молодчик уже скрылся в темноте. Мы поменялись ролями: я стал дичью, а он - охотником.
      Еще один выстрел из винчестера. Парень принялся палить прямо в маты. Девка закопалась в глубине, и я знал, что на нее больше я не могу рассчитывать. Но в этом и не было нужды. В ту секунду, когда он сосредоточился на ней, я схватился за свисающий канат, перелетел через балку и воя, как обожженный напалмом, заскользил вниз, чувствуя, как канат режет мне ладони. Я опустился достаточно, чтобы оттолкнуться и начал раскачиваться, меняя направления. Сукин сын непрерывно стрелял, стараясь вычислить и достать меня, но я умудрялся держаться в стороне от линии огня. Вскоре его обойма опустела. Я оттолкнулся изо всех сил, со свистом полетел в его сторону и, отпустив канат, ворвался в его угол. Он не успел защититься, и я вцепился в глаза врага. Он завизжал, и псы завизжали, и девка начала визжать, а я стучал его головой об пол, пока он не перестал шевелиться. Затем схватил пустой 06-й и добил его уже окончательно.
      Найдя кольт, я пристрелил добермана. Блад поднялся и отряхнулся. Он был страшно искусан, в нескольких местах выдраны куски мяса, из ран обильно текла кровь.
      - Спасибо, - прохрипел он, дополз до ближайшего угла и улегся зализывать раны.
      Я пошел и раскопал девушку. Она плакала из-за парней, которых мы прикончили. Главным образом, из-за того, которого ОНА прикончила. Она билась в истерике и не понимала слов, поэтому мне пришлось слегка треснуть ее по щеке и сказать, что она спасла мне жизнь. Это немного помогло.
      Приплелся Блад, волоча задние лапы.
      - Как нам отсюда выбраться, Альберт?
      - Дай подумать.
      Я задумался, зная, что все бесполезно. Скольких бы мы ни прибили, явятся новые. Теперь это стало вопросом их мужского достоинства. И чести.
      - Как насчет пожара? - предложил Блад.
      - Убраться, пока здание горит? - я покачал головой. - Они оцепят здание плотным кольцом. Не пойдет.
      - А что, если мы не уйдем? Что, если мы сгорим вместе с ними? сказал мой пес и посмотрел на убитых парней.
      Я глянул на него. Храбрый... И изворотливый, как дьявол.
      Глава 5
      Мы собрали всю мебель - маты, шведские стенки, ящики, все то, что могло гореть - и свалили этот хлам у деревянной перегородки в конце зала. Квилла Джун отыскала банку керосина в кладовке, и мы подожгли эту чертову кучу. Обчистив мертвых - забрав у них все оружие и боеприпасы - и прихватив с собой один мат, мы спустились в местечко в подвале здания, которое подыскал Блад. Это была бойлерная с двумя большими котлами. Мы втроем разместились в пустом котле, прикрыли крышку, оставив вентиляционное отверстие открытым для доступа воздуха.
      - Ты можешь что-нибудь уловить? - спросил я псину.
      - Немного. Совсем чуть-чуть. Я читаю мысли одного из парней. Здание горит отменно.
      - Ты сможешь узнать, когда они отвалят?
      - Может быть. ЕСЛИ они отвалят.
      Я откинулся назад. Девушку все еще трясло от недавних событий.
      - Успокойся, - сказал я ей. - К утру здесь останутся одни кирпичи. Банда все прочешет и найдет лишь жареное мясо. Может быть, они не слишком усердно будут искать твое тело... И тогда все будет в порядке... если только мы не задохнемся.
      Она улыбнулась, совсем слабо, и постаралась выглядеть похрабрее. Потом закрыла глаза, откинулась на мат и приготовилась спать. Ну что же, не так она и плоха, эта цыпочка. Сам я настолько устал, что не мог пошевелить ни рукой, ни ногой.
      - Ты сможешь проследить их? - еще раз я спросил Блада.
      - Постараюсь. Тебе лучше поспать, Альберт. Я покараулю.
      Я кивнул, откинулся на мат и закрыл глаза. Когда я проснулся, то обнаружил, что цыпочка прикорнула у меня под мышкой, обняв рукой за талию. Я едва мог вздохнуть, меня бросило в жар, словно я попал в печь. Хотя, какого черта, я и находился в печи. Дотронувшись до стенки котла, я резко отдернул руку: она оказалась такой горячей, что невозможно было притронуться.
      Блад лежал на мате, высунув язык и часто дыша. Он вроде бы спал. Или делал вид, что спит. Как хорошо все-таки, что мы догадались захватить этот мат. Он оказался единственной вещью, которая спасла нас от ожогов.
      Я притронулся рукой к груди девушки. Грудь была горячей. Курочка поворочалась и прижалась ко мне еще теснее. У меня сразу же встал. Я умудрятся в этой тесноте стянуть с себя штаны и перекатиться на нее сверху. Когда я раздвинул ей ноги, она проснулась, но было уже поздно.
      - Не надо... прекрати... что ты делаешь... нет, не надо.
      Она еще не совсем очухалась, была слаба, и мне показалось, что всерьез со мной бороться она не собирается. Конечно, цыпочка вскрикнула, когда я сломал ее, но после этого все было в порядке. На борцовский мат вылилось немного крови, а Блад продолжал дрыхнуть, как убитый.
      С Квиллой все было совсем иначе. Обычно, когда я заставлял псину вынюхать для меня девку, все делалось в быстром темпе: схватить, воткнуть и убраться как можно скорее, пока не приключилось чего-нибудь дурного. Но сейчас все происходило совсем по-другому.
      Когда мы кончили в первый раз, она так крепко обняла меня, что кости затрещали. Потом девушка медленно-медленно отпустила меня. Я смотрел на нее и удивлялся: глаза - закрыты, на лице - блаженство. Могу сказать точно - она была счастлива.
      Мы трахались еще много раз, с ее подачи. И я, конечно же, не мог отказать. А потом, лежа рядышком, мы разговаривали. Она расспрашивала меня, как я общаюсь с Бладом. Я рассказывал ей, как боевые собаки развивали телепатические способности, как помогали людям сражаться в Третьей Войне. Что, овладев телепатией, они разучились сами находить для себя пропитание, и поэтому люди стали это делать за них. И как ловко собаки научились вынюхивать девок.
      Я расспрашивал ее о жизни в подземках. На что эта жизнь похожа, много ли там девушек, и как они могут обходиться без неба и солнца?
      - Там очень хорошо, но чересчур спокойно. Все друг с другом вежливы. У нас всего лишь небольшой городок под землей и народу не так уж и много.
      - В каком ты живешь?
      - В Топеке. Совсем рядом отсюда.
      - Да, знаю. Спусковая шахта всего лишь в полумиле, к северу.
      - Ты когда-нибудь бывал в подземном городе?
      - Нет. И не думаю, что мне когда-нибудь захочется этого.
      - Почему? Там очень хорошо. Тебе бы понравилось.
      - Дерьмо.
      - Это очень грубо с твоей стороны.
      - Я и есть очень грубый.
      - Но не во всем!
      Меня это начало бесить:
      - Слушай, дура! Что с тобой такое? Я выследил тебя, поймал, делал с тобой все, что хотел, изнасиловал полдюжины раз. Что во мне может быть хорошего? У тебя что, не хватает мозгов понять, что когда кто-то...
      Она улыбнулась, и я замолчал на полуслове.
      - Но мне же понравилось. Хочешь, сделаем еще раз?
      Я был так шокирован, что даже отодвинулся от нее.
      - Ты совсем ничего не соображаешь? Не знаешь, что такая цыпочка, вроде тебя, из подземки, может быть изувечена таким соло, как я? Тебя что, не предупреждали родители: "Не появляйся наверху! Тебя украдут эти грязные, волосатые, дурнопахнущие соло!" Ты этого не знала?
      Она положила руку на мое бедро и начала поглаживать, осторожно и нежно. У меня снова встал.
      - Мои родители никогда не говорили так про соло, - ответила она.
      Затем потянулась ко мне и поцеловала в губы. И я снова не смог удержаться. Боже! Это продолжалось несколько часов! Вдруг Блад повернулся и произнес:
      - Я больше не могу претворяться спящим. Я голоден. И у меня болят раны.
      Я отбросил Квиллу - на этот раз она была сверху - и осмотрел собаку. Доберман вырвал изрядный кусок из его уха, вдоль морды шел глубокий порез, и на боку зияла глубокая рана. Шкура во многих местах получила серьезные повреждения.
      - Боже мой, приятель, тебе здорово досталось, - сказал я, окончив осмотр.
      - Ты тоже не похож на розовый сад, Альберт, - огрызнулся он.
      - Можем ли мы выбраться отсюда? - поинтересовался я.
      Блад сосредоточился. Мы ждали. Затем он потряс головой и выдал:
      - Я не могу никого прочесть. Наверное, куча мусора навалена на котел сверху. Придется выбираться отсюда на разведку.
      Немного поспорив, мы решили, что если здание сгорело и остыло, стая к этому времени должна была просеять весь пепел. А раз они не пытались взломать котел, значит, мы погребены довольно глубоко. Или все обстояло именно так, или здание все еще раскалено. Тогда парни бродят наверху и готовятся просеять остатки дома.
      - Думаешь, тебе удастся что-либо уловить в таком состоянии? - спросил я с сомнением в голосе.
      - Я думаю, что мне в любом случае придется это сделать, - язвительно ответил Блад. - Вы затрахались до потери памяти и, видимо, забыли, что нам нужно отсюда выбраться.
      Я понял, что у меня с Бладом возникнут неприятности. Уже возникли. Ему не понравилась эта Квилла Джун. Я обошел моего пса и отодвинул задвижку дверцы котла. Дверца не открывалась. Я надавил на нее плечом. Что бы там ни навалилось с другой стороны, оно с минуту посопротивлялось, затем начало поддаваться и отвалилось с грохотом. Я распахнул дверцу настежь и выглянул. Ну и картинка! Верхние этажи провалились в подвал, превратившись, в основном, в шлак и легкий мусор. Все вокруг дымилось, дневной свет пробивался с трудом. Видимость была нулевая.
      Я обжег руки о внешнюю сторону задвижки и выскользнул наружу. Блад последовал за мной и начал продвигаться среди обломков. Бойлерный котел почти полностью покрывали сгоревшие останки здания. У нас появился шанс, что стая произвела небрежный осмотр, решила, что мы изжарились и двинулась дальше. Но в любом случае я хотел убедиться в нашей безопасности и настоял, чтобы пес провел разведку на местности, телепатически прослушав округу. Он уже было собрался, но я отозвал его обратно.
      - Ну, в чем дело?
      Я взглянул на него сверху вниз и зло сказал:
      - Я скажу тебе, в чем дело, приятель. Ты ведешь себя паскудно.
      - Меня это устраивает.
      - Черт тебя побери, псина! Какая муха тебя укусила?
      - Та чистенькая цыпочка, которую я тебе нашел.
      - Ну и что из этого? Тоже мне, большие дела! У меня и раньше были курочки. И не одна.
      - Да. Но никогда не было таких, которые так бы прицеплялись к тебе. Я предупреждаю, Альберт, у тебя будет с ней много хлопот.
      - Не будь идиотом! - прорычал я.
      Он не ответил, только глянул на меня сердито и отвалил проверять округу. Я вполз обратно и задвинул запор. Она снова хотела этим заняться, но я оттолкнул ее: Блад основательно подпортил мне настроение. Я был раздражен и не знал, на ком бы отыграться. Но боже, как она была хороша! Просто прелесть: надула губки и уселась, обхватив колени руками.
      - Расскажи мне о подземках, - попросил я.
      Поначалу девушка дулась и была немногословна, но потом разговорилась и почувствовала себя более свободно. Я многое узнал от нее. Много нового. Думаю, что это мне пригодится когда-нибудь.
      От двух огромных стран, которыми являлись когда-то США и Канада, осталась всего пара сотен подземок. Они возникли на месте шахт, подземных озер, пещер. Некоторые из них представляли собой естественные подземные формации, уходящие вглубь земли на расстояние от двух до пяти миль. И люди, основавшие их, были праведниками худшей разновидности. Южные баптисты, фундаменталисты, евангелисты - все они были праведниками среднего класса, у которых абсолютно отсутствовал вкус к дикой жизни. Они создали у себя в подземках те порядки, которые были так милы их сердцу.
      Прихватив с собой последних чудом спасшихся ученых, эти божьи служители убедили их сконструировать машины и прочее для поддержания жизни в подземельях. Когда же дело было сделано, ученых просто вышвырнули вон. Святоши не желали никакого прогресса в будущем, не терпели никакого инакомыслия и освобождались от всего, что могло пошатнуть уклад их "идеальной" жизни. Лучшее время, по их понятиям, было до Первой Мировой Войны, и они решили, что если им удастся создать подобие тех времен, те порядки, то люди в подземельях сумеют выжить. И не просто выжить, а смогут неплохо жить: цивилизованно и добропорядочно. Дерьмо! Я бы там быстро свихнулся!
      Квилла Джун улыбнулась и снова обняла меня. Я не стал отталкивать ее. Она начала меня ласкать, гладить грудь, бедра, ноги... Мне было классно! Девушка спросила:
      - Вик?
      - Угу?
      - Ты был когда-нибудь влюблен?
      - Что?
      - Влюблен. Был ли ты когда-нибудь влюблен в девушку?
      - Ну, могу точно сказать, что никогда!
      - Ты знаешь, что такое любовь?
      - Конечно. Думаю, что знаю.
      - Но, если ты никогда раньше не любил...
      - У меня раньше никогда не было пули в голове, но я точно знаю, что мне бы это не понравилось.
      - Я могу поспорить, что ты не знаешь, что такое любовь.
      - Ну, если это означает жить в подземке, то я считаю, что и узнавать не стоит.
      После этих слов Квилла потянула меня вниз, и мы снова начали трахаться. Потом я услышал, что снаружи скребется Блад, и, открыв задвижку, впустил его.
      - Все чисто, - удовлетворенно проговорил он.
      - Ты уверен?
      - Уверен. Надевай штаны, - сказал он с насмешкой в голосе. - И выходи отсюда. Мы должны кое-что обсудить.
      Я оделся и выбрался из бойлера. Блад потрусил впереди меня, в сторону от котла, через какие-то прогоревшие балки. Мы выбрались из здания, которое выглядело как обломок сгнившего зуба.
      - Ну что тебя еще донимает?
      Он вскочил на кусок бетонной плиты и оказался вровень со мной, нос к носу. Наши взгляды встретились.
      - Ты пренебрегаешь мной, Вик!
      Я понял, что дело серьезное. Никакого Альберта, чистый Вик.
      - С чего ты это взял?
      - Прошлая ночь, человек. Мы могли бы вырваться отсюда, оставив девушку парням. Вот это было бы разумно.
      - Я хотел ее.
      - Да, я знаю. Вот об этом и говорю. Теперь уже сегодня, а не вчера. Так почему мы все еще здесь? И она с нами?
      - Я хочу еще.
      Тогда мой пес рассердился.
      - Ну, тогда послушай, дружок. Я тоже хочу несколько вещей: хочу есть, хочу избавиться от боли в боку и хочу убраться с этого места. Вполне возможно, что банда не оставит свою затею и вернется. Еще раз все проверить.
      - Успокойся! Все это можно сделать. И это не означает, что девушка не может уйти с нами.
      - Вот, значит, какие новости. Теперь мы превращаемся в бравую троицу, верно?
      Я начал выходить из себя.
      - Ты начинаешь говорить, как пудель! - прорычал я и поднял руку, чтобы врезать псу.
      Он не шелохнулся. Я уронил руку. Я никогда не бил Блада.
      И не хотел начинать сейчас.
      - Извини, - сказал он тихо.
      - Все в порядке.
      Мы посмотрели друг на друга.
      - Вик, ты за меня ответственней, ты же знаешь!
      - Тебе не обязательно напоминать мне об этом!
      - Пожалуй, настала пора напомнить. И еще кое-что напомнить. Вроде того случая, когда тот, из радиационной ямы, выскочил из-за угла и попытался схватить тебя.
      Я содрогнулся. Тот сукин сын был весь зеленый, в каких-то светящихся лишаях. Меня чуть не вывернуло при одном воспоминании об этом.
      - И я напал на него, верно?
      Я кивнул. Верно, друг, верно.
      - И я мог бы здорово облучиться и умереть. И все было бы кончено для меня, верно?
      Я снова кивнул. Блад здорово поставил меня на место. Я не любил, когда мне напоминали такие случаи - всегда чувствовал себя виноватым. Мы с Бладом все делали пятьдесят на пятьдесят. И он это знал. - Но я все же сделал это, правда?
      Мне припомнилось, как пронзительно визжала та зеленая штука.
      - Ладно, ладно. Не зли меня. Или, может быть, ты хочешь пересмотреть наше соглашение?
      Тут взорвался он:
      - Может быть, нам следует это сделать! Чертов тупица!
      - Следи за своим языком, сукин сын, не то получишь по заднице!
      Внезапно мы оба враз замолчали - и сидели, не разговаривая, минут пятнадцать. Наконец, я немного уступил и заговорил успокаивающе и мягко. Я всегда был честен с ним, и так будет продолжаться и впредь, говорил я, на что пес ответил, что пусть лучше так и будет, потому что он знает пару толковых соло, обитающих в городе, и они с радостью возьмут себе такого пса, как Блад. На это я ответил, что не люблю, когда мне угрожают, и пусть он не вздумает сделать неверный шаг, иначе я ему лапы переломаю. Он разъярился и убрался в сторону.
      - Черт с тобой! - крикнул я и пошел к котлу отвести душу с Квиллой Джун.
      Но, когда я сунул голову в котел, она уже поджидала меня с пистолетом в руках. Цыпочка саданула точно под правый глаз, и, свалившись на пол, я вырубился.
      Глава 6
      - Я предупреждал тебя, что ничего хорошего от нее не дождешься, выговаривал мне Блад, когда я очнулся.
      Он смотрел, как я прочищаю и дезинфицирую рану йодом, и хмыкал, когда я морщился. Я сложил свое барахло, собрал на дне котла запасную амуницию, избавился от Браунинга в пользу более мощного 06-го. А потом нашел кое-что еще, должно быть, выпавшее из ее одежды.
      Это была маленькая металлическая пластинка около трех с половиной дюймов длиной и полутора шириной. А на ней выбиты строчка цифр и в беспорядке расположенные дырки.
      - Что это такое? - спросил я Блада.
      Он взглянул на пластинку, понюхал:
      - Должно быть, какая-нибудь идентификационная карточка. Девушка, наверное, с ее помощью может входить и выходить из подземки.
      Эти слова и решили все. Я положил карточку в карман и пошел ко входу в спусковую шахту.
      - Куда ты, к черту, направился?! - взвыл Блад позади меня. - Вернись обратно! Тебя там убьют! Альберт, сукин сын, вернись!
      Я продолжал шагать. Мне необходимо было отыскать эту суку и вышибить из нее мозги. Даже если придется спуститься для этого в подземку.
      Через час я подошел к шахте, ведущей вниз, к Топеку. Временами мне казалось, что Блад идет следом, держась в отдалении. Мне было наплевать. Я был взбешен. И вот передо мной вход - высокий, прямой, безликий столб черного блестящего металла. Он оказался футов двадцати в диаметре, с совершенно плоской верхушкой. Просто колпак, только-то и всего. Я подошел к нему вплотную, покопался в карманах, выискивая металлическую пластинку. Вдруг кто-то потянул меня за правую штанину.
      - Слушай, ты, недоумок! Ты не должен туда спускаться!
      Я в бешенстве отшвырнул пса ногой. Тот вернулся вновь.
      - Выслушай меня!
      Я развернулся и уставился на него с ненавистью.
      - Альберт...
      - Меня зовут Вик, ты, облизывающий яйца!
      - Ладно, ладно, шутки кончились. Вик, - его тон смягчился. - Садись, Вик.
      Я прямо весь кипел, но понимал, что предстоит серьезный разговор. Пожав плечами, я устроился рядом с ним.
      - Слушай, человек, - продолжал пес, - Та курочка действительно выбила тебя из нормальной формы. Ты сам ЗНАЕШЬ, что не можешь туда спуститься. У них там свои порядки и обычаи, они знают друг друга в лицо. Они ненавидят соло. Бродячие стаи совершают рейды по подземкам, насилуя их дочерей и воруя пищу. Они убьют тебя, человек!
      - Тебе-то какое дело? Ты же всегда говорил, что без меня тебе будет только лучше, - при этих словах Блад сник.
      - Вик, мы прожили вместе почти три года. Были хорошие времена и дурные. Но этот момент может оказаться худшим из всех. Я напуган, человек. Напуган, что ты можешь не вернуться... Я голоден и должен найти какого-нибудь пижона, который взял бы меня... а ты сам знаешь, что большинство соло сейчас возвращаются в стаи и шансов у меня совсем мало. Я уже не так молод... И у меня болят раны.
      В словах пса был смысл. Но я не мог перестать думать о той сучке, которая саданула меня рукояткой пистолета. И одновременно возникал образ ее нежной, обнаженной груди и то, как она негромко стонала, когда мы трахались... Я затряс головой и решил, что непременно должен рассчитаться с нею.
      - Я должен идти, Блад. Должен.
      Он глубоко вздохнул и еще больше сник. Пес понял, что все бесполезно. Я оставался непоколебим.
      - Ты даже не представляешь, что она сделала с тобой, Вик!
      - Я постараюсь вернуться поскорее. Будешь ждать?
      Он помолчал немного, а я весь похолодел. Наконец, Блад произнес:
      - Некоторое время. Может быть, я буду здесь, может быть, нет.
      Я все понял. Поднялся и обошел вокруг металлического столба. Найдя щель, я опустил в нее карточку. Послышалось гудение, и часть столба отошла в сторону, открыв проход. Я даже не смог разглядеть соединительных швов, так все хорошо было подогнано. Затем открылась какая-то круглая дверца, и я ступил вовнутрь. Я обернулся и посмотрел на Блада. Так мы и смотрели друг на друга...
      - Пока, Вик.
      - Береги себя, Блад.
      - Скорее возвращайся обратно.
      - Приложу все усилия.
      - Да? Вот и хорошо.
      Потом я отвернулся от него. Снова послышалось гудение, и портальные створки входа сошлись за моей спиной.
      Глава 7
      Мне следовало догадаться! Конечно, время от времени курочки объявлялись наверху, поглядеть, что же делается на поверхности, что случилось с городами. Верно, такое происходило. Но зачем я поверил, что ей давно хотелось узнать, как это происходит между мужчиной и женщиной, что фильмы, которые она видела в Топеке, были сладкими, нравственными и скучными, и что девушки в ее школе шептались о порнокино, и у одной из них оказалась тоненькая книжечка, которую она читала с расширенными глазами... Конечно, я поверил Квилле Джун. Это было логично. Но я должен был заподозрить неладное - ловушку - когда она "потеряла" этот свой пропуск. Слишком уж просто, слишком невинно это выглядело. Идиот!
      В ту секунду, когда входное отверстие затянулось за мной, гудение сделалось громче, а стены осветились каким-то холодным светом. Свечение пульсировало, гудение нарастало, пол начал раздвигаться, как лепестки диафрагмы. Но я стоял прочно, как мышонок в мультике, и пока не смотрел вниз, ничего со мной случиться не могло. Я бы не упал.
      Но упасть все-таки пришлось. Я не понял, как они это делают, но пол как бы вывернулся, и лепестки диафрагмы сошлись у меня над головой. Я заскользил по трубе, набирая скорость. Скользил не очень быстро - это было не падение, я просто опускался вниз. Теперь я знал, что такое спусковая шахта.
      Иногда мне попадались на глаза надписи вроде "10-й уровень" и другие обозначения, иногда видел входные отверстия секций, но нище не мог задержаться. Наконец, я опустился на самое дно и прочел на стене надпись: "Границы города Топека, население 22.860". Приземлился я безо всякого труда, согнув немного ноги в коленях, чтобы смягчить посадку.
      Я вновь воспользовался пропуском, диафрагма - на этот раз немного больших размеров - раздвинулась, и я бросил первый свой взгляд на подземку. Я стоял на дне огромной металлической банки, достигающей четверти мили в высоту и двадцати миль в диаметре. На дне этой жестянки кто-то построил город. Красивый город, как картинка из книжки. Маленькие аккуратные домики, плавные изгибы улиц, подстриженные газоны и все остальное, что полагалось иметь такому городку. Кроме солнца, птиц, облаков, дождя, снега, холода, ветра, муравьев, грязи, гор, океана, звезд, луны, лесов, животных, кроме...
      Кроме свободы.
      Они были законсервированы здесь, как дохлая рыба в жестянке. Я почувствовал, как сжимается мое горло. Мне безумно захотелось исчезнуть отсюда, очутиться наверху, на воле. Меня била дрожь, руки похолодели, на лбу выступил пот. Это было безумием - спускаться сюда! Вон отсюда! Прочь!
      Я повернулся, чтобы забраться снова в спусковую шахту, и тогда эта штука схватила меня сзади. Она была приземистой, зеленой, похожей на ящик, имела отростки с рукавицами на концах вместо рук и передвигалась на колесах. Она подняла меня над собой. Я не мог пошевелиться, разве что попробовать пнуть ногой здоровенный стеклянный глаз штуковины. Но вряд ли это помогло бы мне - я был взят в плен и не видел путей к освобождению. Штуковина поехала к Топеке, волоча меня.
      Люди были повсюду. Сидели на крылечках, на скамейках, подстригали газоны, бросали монетки в автоматы, рисовали белую полосу посередине дороги, продавали и покупали газеты на углу, мыли окна, подравнивали кусты, собирали молочные бутылки в проволочные корзины, ныряли в общественный бассейн, выставляли ценники в витринах магазинов, прогуливались под ручку с девушками, и все они смотрели, как я качу на этом железном сукином сыне!
      У меня в ушах стоял голос Блада, его слова предупреждения: "У них там свои порядки и обычаи, они знают друг друга в лицо. Они ненавидят соло. Бродячие стаи совершают рейды по подземкам, насилуя их дочерей и воруя пищу. Они убьют тебя, человек!"
      Спасибо, дружище!
      Прощай.
      Глава 8
      Зеленый ящик прокатился через деловую часть города и притормозил у магазина с надписью на окне: "Бюро добрых услуг". Вкатившись через открытую дверь, он остановился. Меня уже поджидали: дюжина пожилых мужчин и пара женщин, чуть помоложе. Один из них подошел и вынул металлическую карточку из моей руки. Он стал ее разглядывать, перевернул и отдал самому старому из всех - морщинистому старикашке в мешковатых штанах с подтяжками. Старикашка забрал пластинку и бросил ее в верхний ящик стола.
      - Обыщите его и заберите оружие, Аарон, - сказал старый хрыч.
      - Хорошо, Лу, - ответил мужчина.
      Он достаточно быстро и ловко обчистил меня, забрав все, даже нож.
      - Освободите его, Аарон, - велел Лу.
      Аарон чем-то щелкнул на спине железного ящика, и отростки с рукавицами отпустили меня. Я соскочил со штуковины. Руки мои онемели, места, где их сжимали металлические отростки, болели. У меня очень испортилось настроение. Я гневно уставился на эту компанию.
      - Ну, мальчик... - начал было Лу.
      - Какой я тебе мальчик, ты...! - заорал я.
      Женщины побледнели. Лица мужчин посуровели.
      - Я говорил тебе, что ничего не получится, - промямлил другой старикашка, обращаясь к Лу.
      - Дурная затея, - поддержал его более молодой мужчина.
      Лу подался вперед и вперил в меня свой древний палец.
      - Мальчик, тебе лучше вести себя воспитанно!
      - Желаю вам, чтобы все ваши дети были уродами!
      - Не вижу смысла продолжать, Лу, - проговорил один из мужчин.
      - Грязный оборванец! - щелкнула своим клювом женщина.
      Лу сердито на меня посмотрел. Его рот превратился в мерзкую черную линию. Я понял, что у сукиного кота не осталось ни одного зуба во рту, который не был бы гнилым и вонючим. Он сверлил меня своими маленькими злобными глазками. Боже, ну и урод, словно птица, которая вот-вот начнет щипать мясо с моих костей. Он приготовился сказать нечто такое, что мне совсем не понравилось бы.
      - Аарон, может быть, лучше снова отдать этого малого часовому? проскрипел старикашка.
      Аарон кивнул и направился к зеленой штуковине.
      - Ладно, подождите с этим, - проворчал я.
      Пожилой остановился, глянул на Лу. Тот кивнул, затем снова подался вперед и нацелил на меня свою птичью лапу.
      - Ты готов вести себя хорошо, сынок?
      - Да. Да!
      - Ты твердо решил?
      - Да, да, я твердо решил. Я же не б... Я уверен в себе!
      - Тебе придется последить за своим языком.
      Я ничего не ответил.
      - Ты для нас вроде нового эксперимента, мальчик. Мы пытались заполучить кого-нибудь из вас и другими способами. Посылали хороших ребят захватить одного из ваших маленьких негодников, но никто из них не вернулся. Поэтому мы решили испробовать другой способ и послали девушку.