История проституции

Иоганн Блох
 
История проституции

ПРЕДИСЛОВИЕ К ЭЛЕКТРОННОМУ ИЗДАНИЮ

      Книга эта – одна из самых интересных, которые мне доводилось читать. Перед нашими глазами проходит не просто история проституции, нет: мы видим историю взаимоотношений полов во всём её историческом многообразии. Подобных книг мне известно не так много.
      К сожалению, книга не была завершена. Да и мог ли автор предполагать, какие формы примет проституция в новом времени? Легализация проституции в некоторых европейских странах и явление «сексуального рабства», «рабов» для которых с избытком поставляют организованные преступные группировки из стран третьего мира, Восточной Европы и стран бывшего СНГ – лишь единичные события на фоне колоссальных перемен, свидетелем которых Иоганну Блоху не довелось быть. Думаю, что указанные явления находятся в прямой связи с описываемыми в книге процессами.
      Оригинальный вариант книги (составление и оформление, оригинал-макет) был подготовлен фирмой «Браск». Книга была издана фирмой «РИД» в 1994 году тиражом 50 000 экземпляров (ISBN-85089-049-1).
      Должен отметить, что в процессе подготовки электронного издания мне пришлось исправить большое количество орфографических и пунктуационных ошибок, существовавших в оригинальном издании. Хочется надеяться, что данный вариант книги будет свободен хотя бы от них. В книге также были нарушены правила типографики, связанные с расстановкой кавычек-елочек (которые не исправлялись) и длинными тире в числовых диапазонах, которые я по возможности заменил на короткое тире.
      В данном варианте книги отсутствуют также иллюстрации, отчасти потому, что мне лень с ними возиться, отчасти оттого, что внедрение иллюстраций в этот файл привело бы к его дополнительному увеличению в размере (я полагаю, мегабайт до 20) и сделало бы затруднительным его распространение. Собственно, иллюстрации эти не несут информативной нагрузки, и являются сборником гравюр на обсуждаемые темы, фотографий различных предметов и снимками скульптур упоминаемых в книге персон.
 
       ОТ ИЗДАТЕЛЕЙ
      Вопросы нравственности, в сочетании с интимной стороной жизни, с физическим и духовным здоровьем общества всегда интересовали людей. Именно этим, по-видимому, следует объяснять неизбывное любопытство широкой публики к проблемам свободной и продажной любви, к представителям этого ремесла – «самой древней профессии в мире» – и к генезису проституции как социального явления вообще.
      Наше поколение, наряду с политическими катаклизмами, потрясшими общество, пережило и великую нравственную революцию, разрушившую установленную мораль, не оставившую, казалось бы, никаких недоговоренностей, никаких тайн в сфере самых сокровенных человеческих взаимоотношений. На наших глазах родилось новое отношение к сексу как к спорту, как к бизнесу, как к одной из обыкновеннейших сторон бытия, ничем не отличающейся от других… А интерес к «древнейшей профессии» не исчезает. Почему?
      Чтобы попытаться ответить на такой вопрос, надо отступить назад. Окинуть взглядом историю общества и места, роли в нем интересующего явления, а потом постараться сделать самостоятельный вывод.
      Сделать это современному читателю-соотечественнику непросто. Как и другие общественные пороки, проституция не может похвастаться обилием исследований и публикаций на русском языке. В социалистическом обществе она была объявлена «родимым пятном капитализма» и велено было считать, что ее не существует. Но стоило отпустить поводья цензуры, как проституция, наряду с другими «запрещенными» социальными явлениями, тут же появилась на арене общественной жизни.
      Задумав издать серию книг «История нравов», мы, после «Дьявола» А. В. Амфитеатрова и «Истории сношений человека с дьяволом» М. А. Орлова, взялись за подготовку книги «История проституции» И. Блоха, переведенной с немецкого языка и изданной в Санкт-Петербурге в 1913 году, и еще одного сборника под тем же названием, объединяющим работы отечественных и зарубежных авторов и являющегося логическим продолжением труда И. Блоха.
      С самого начала издатели столкнулись с целым рядом трудностей: немецкие исследователи всегда славились научной добросовестностью и дотошностью, но прошло много лет.
      Изменился стиль повествования, другим стал язык произведений, предназначенных для широкого читателя. Понизился уровень образованности, и потому многие имена, термины и понятия оказались незнакомы современному читателю. Возникла проблема редактирования. Немецкие тексты с их фразами, длиной в полстраницы, с обстоятельными повторами каждой мысли, кажутся сегодня невероятно растянутыми, а переводы их – устаревшими и часто неуклюжими. Возникла вторая проблема – сокращения.
      И все-таки мы старались относиться к тексту как можно бережнее и позволяли себе вмешиваться лишь «в букву», а не в смысл, стараясь не нарушить при этом и «аромат эпохи».
      Проделанная редакторская работа, разумеется, не означает нашего стремления адаптировать текст или убрать из него нечто неудобочитаемое. В том не было нужды. Целомудрие авторов XIX века на фоне привычной уже для нас «свободы» слов, взглядов и деяний служит надежной гарантией даже для такой непростой темы, как проституция.
      В качестве иллюстраций мы постарались подобрать рисунки, гравюры и фотографии произведений выдающихся художников всех времен и народов, большинство которых, как правило, мало известны русскому читателю.
      О том, насколько интересной получилась наша работа, судить вам, читателям этой книги.

ВВЕДЕНИЕ

      Проституция представляет проблему, основа которой может быть выражена в простой и ясной формуле, но чтобы проникнуть в сущность этого явления, понять причину его тысячелетнего существования и безнадежность всех применяемых до сих пор методов борьбы с ним и найти новые средства этой борьбы, нужно представить себе, что проституция – голова Януса, одно лицо которого обращено к природе,а другое – к культуре.
      Связь проституции как социального явления с культурой и цивилизацией бросается в глаза даже самому поверхностному наблюдателю. Вместе с тем, сущность ее осталась почти не затронутой прогрессом. И неизменно-примитивное в ней в течение тысячелетий стоит против культуры как нечто ей в основе чуждое и враждебное, или, во всяком случае, не слившееся с ней. Вопрос в том, не достаточно ли одного этого биологического корня проституции, чтобы объяснить ее живучесть и бесплодность борьбы с ней.
      Кто рассматривает проституцию только как результат несоответствия между половым влечением и возможностью вступления в брак, тот касается лишь поверхности проблемы или видит одну ее сторону. Правильнее обозначать этот биологический фактор проституции как реакцию против подавления культурой первобытной потребности в более свободной половой жизни, как последний видимый пережиток примитивной сексуальности, оставшийся после того, как прогрессирующее развитие культуры, путем превращения энергии, поглотило и использовало для своих целей наиболее значительную часть ее в форме «половых эквивалентов» (Блох).
      Но, с другой стороны, тот факт, что проституция представляет специфически человеческоеявление, которому нет аналогии в животном мире, указывает, что она – исконный продукт культуры, в частности особого строя общественной жизни и связанного с ним порядка половых отношений. И этот социальный корень проституции точно так же можно проследить очень далеко в глубь веков, до начала формирования общественных групп.
      Но в то время как биологические причины проституции по природе своей просты и элементарны и до сих пор сохранили примитивный характер, социальные причины ее, по мере возрастающей дифференциации культуры и общественной жизни, становились все разнообразнее и сложнее, чем и объясняется трудность построения действительно научной этиологии проституции. Факторы, благоприятствующие развитию современной проституции, представляют составную часть того, что известно под именем социального вопроса. Однако последний заключает в себе вопрос половой, то есть социальные формы проявления и социальное урегулирование полового инстинкта. А проституция представляет центральную проблему полового вопроса.
      Таким образом, если проституция в глубочайшей основе своей и связана с первобытным, примитивным биологическим инстинктом, то в социальном отношении она, безусловно, представляет болезненный общественный процесс антисоциального и антигигиенического характера, словом – большое зло, которое, однако, иногда называют необходимым.
      При более глубоком исследовании – как это изложено в настоящем сочинении – выясняется основное различие обоих факторов проституции, содержащихся в выражении «необходимое зло». Дело в том, что «необходимое», то есть примитивный инстинкт, проявляющийся с первобытной принудительной силой, не связано с проституцией узами естественной необходимости и могло бы найти себе удовлетворение и помимо ее. Собственно же зло проституции, то есть ее дурная, разрушительная сторона, при ближайшем изучении оказывается простым пережитком античной культуры, который совершенно не согласуется с нашей культурой, действует на нее как инородное тело и исчезнет в тот момент, когда новая культура современного человека, теперь видимая еще только в ее начатках, окончательно освободится от культуры антично-средневековой.

ГЛАВА ПЕРВАЯ

       ОПРЕДЕЛЕНИЕ ПРОСТИТУЦИИ
      Со времен древности люди делали попытки дать точное и ясное определение понятия «проституция». Но уже большое число этих попыток и тот факт, что определения юристов, медиков, социологов и моралистов частью сильно расходятся между собой, доказывает, что точное ограничение содержания слов «проституция» и «проститутка» весьма затруднительно.
      Прежде всего, понятие о проституции должно быть ограничено genus homo. Проституция существует только у человека, творца культуры и общественного порядка. Это было известно уже древним. Так, Овидий(43 до н.э. – ок. 18 н.э.) пел:
 
       Шлюха готова с любым спознаться за сходные деньги,
       Тело неволит она ради злосчастных богатств.
       Все ж ненавистна и ей хозяина жадного воля –
       Что вы творите добром, по принужденью творит.
       Лучше в пример для себя неразумных возьмите животных.
       Стыдно, что нравы у них выше, чем нравы людей.
       Платы не ждет ни корова с быка, ни с коня кобылица,
       И не за плату берет ярку влюбленный баран.
       Рада лишь женщина взять боевую с мужчины добычу,
       За ночь платят лишь ей, можно ее лишь купить.
       Торг ведет состояньем двоих, для обоих желанным, -
       Вознагражденье ж она все забирает себе.
       Значит, любовь, что обоим мила, от обоих исходит,
       Может один продавать, должен другой покупать?
       И почему же восторг, мужчине и женщине общий.
       Стал бы в убыток ему, в обогащение ей?
       (Любовные элегии. 1; 10. Пер.С.Шервинского)
 
      Первый организатор проституции, Солон(между 640 и 635 – ок. 559 до н.э.), покупал женщин и предлагал их «в общее пользование, готовых к услугам за внесение одного обола» (около 7 коп. на нынешние деньги).
      Это старейшее определение проституции уже отмечает ее главнейшие признаки: отдача себя многим, часто меняющимся лицам («в общее пользование»), полное равнодушие к личности желающего того мужчины («готовых к услугам») и отдача себя за вознаграждение («за один обол»). Да и самое слово «проститутка», приписываемое обыкновенно римлянам, встречается уже в упомянутом сообщении о первом организованном Солономпубличном доме, причем проститутки обозначаются в этом отчете как существующие в борделе для продажи («prostasai»). Римское слово «prostate» – продаваться публично, проституироваться – так же, как и существительное «prostibulum» – образовалось, следовательно, из слов «продажная девка», «проститутка».
      Но если законодательство Солонадало, таким образом, первую и самую ценную основу для точного определения проституции и проститутки, то у римлян мы находим для этого гораздо более богатый материал. Здесь продажная женщина получила различные весьма характерные названия. Это можно видеть уже в комедиях Плавта(сер. III в. до н.э. – ок. 184 до н.э.), написанных еще по греческим образцам. Он упоминает «guaes-tuosa»: одна из тех, которые охотно зарабатывают (guaestuosa), тело свое питают при помощи тела.
      Кроме «guaestuosa», Плавтупотребляет еще для проституток названия «meretrix» (от слова «merere» – зарабатывать, именно непотребством), «prostibulum» (от «prostare» – стоять перед публичным домом), «proseda» (от «prosedere» – сидеть перед публичным домом).
      Грамматик Ионий Марцелл(IV в. н.э.) определяет разницу между meretrix, или menetrix, и prostibulum: первая занимается своим ремеслом в более приличных местах и в более приличной форме – она остается дома и отдается только в темноте ночной, между тем как prostibulum день и ночь стоит перед борделем.
      Здесь мы имеем первое определение свободной, или тайной проституции и проституции публичных домов, определение же Солонаотносилось только к последней. Тем самым понятие о проституции в отношении к низшей форме ее – гетеры не причислялись сюда – расширилось. Meretrices смотрели с презрением на prostibula и prosedae, клиенты которых рекрутировались из низших слоев народа и из рабов.
      Коротко, но вполне исчерпывающе определяет характер проститутки одна надпись на стене Помпеи: «Люцилла извлекала выгоду из своего тела».
      Величайшее значение для более точного определения проституции и отличия ее от других форм внебрачных половых сношений имеют знаменитые определения и исследования римского права, прежде всего – Ульпиана.Выводы его находятся в Дигестах Юстиниана. Они гласят:
      «Публичным непотребством как ремеслом занимается не только та, которая проституируется в доме терпимости, но и та, которая бесстыдно продает себя – как это обыкновенно бывает – в увеселительном кабачке или в другом месте. Но под словом «публично» мы разумеем «всем и каждому, то есть без выбора» – следовательно, не такую женщину, которая отдалась, нарушив супружескую верность, или благодаря насилию, а такую, которая живет наподобие девки из публичного дома. А потому о женщине, которая имела половые сношения за денежное вознаграждение с одним или двумя мужчинами, нельзя еще сказать, что она публично занимается непотребством как ремеслом». С другой стороны, существует мнение, что и та женщина должна быть причислена к проституткам, которая публично отдается многим и без вознаграждения.
      Весьма любопытно, что римские юристы получение платы за половой акт еще не рассматривали как проституцию. Они придерживались того мнения, что денежное вознаграждение не составляет сущность проституции, что оно не столь позорно, как эта последняя, а зависит лишь от отношений между мужчиной и женщиной. Как человек, повидавший и свет, и людей, Ульпианзнал, как часто женщина, занимающая зависимое общественное положение, старается получить какие-нибудь преимущества за то, что она отдается, нисколько не поступаясь при этом своей «честью» и не опасаясь, что потеряет уважение общества и что ее не будут больше считать «честной женщиной». Не существует ли у пассивной в половом отношении женщины глубокой физиологической склонности требовать от мужчины эквивалента за жертву, которую она приносит ему, неограниченно отдаваясь его любовным ласкам? Не распространена ли такая форма «продажности» женщины гораздо больше, чем проституция?
      Существует характерный анекдот, прекрасно
      иллюстрирующий взгляды римских юристов, что половые сношения за вознаграждение не относятся обязательно к проституции, а бывают часто и помимо ее.
      «Если желаешь руководить людьми, – говорил Фридрих Великий, –то главное – знать их вкусы, взгляды и слабости. Слабости есть у всех нас. Моя бабушка из Ганновера спросила однажды французского посланника, чем объяснить, что француженку так легко соблазнить?
      – Ваше Величество, – ответил он, – бриллианты!
      – Но кто же продаст себя за бриллианты?
      – Ну, за сто тысяч талеров!
      – Отвратительно – за деньги!
      – За красивое жемчужное ожерелье!
      – Прошу вас, маркиз, ради Бога, перестаньте!
      У моей бабушки было большое пристрастие к жемчугам. Это была ее страсть. Видите ли, таковы все люди.»
      Не считая вознаграждение само по себе существенным для понятия проституции, Ульпианне причисляет к проституткам ни содержанку одного мужчины, ни галантную даму полусвета, получающую содержание, деньги и подарки от нескольких известных любовников, и не применяет к ним понятие «публичной» женщины.
      Именно понятие «публичная»составляет, по римскому праву, существенный пункт в определении проститутки. Оно заключает в себе указание на отсутствие индивидуальных отношений между мужчиной и женщиной, и Ульпианподробно разъясняет его в том смысле, что отдающая себя женщина вступает в половые сношения со всеми, кто этого желает, без всякого выбора и за вознаграждение.
      Проститутка, по римскому праву, есть женщина, которая неограниченно удовлетворяет общий публичный спрос на половые наслаждения. И все женщины, вступающие в половые сношения со многими мужчинами публично или тайно, в борделе или в другом месте, за вознаграждение или без него, со сладострастием или холодно, без разбора – все они проститутки.
      К категории проституток относятся, разумеется, и те женщины, которые путем соблазна или насилия побуждают других продаваться: сводницы, хозяйки домов терпимости и увеселительных кабачков и т. п.
      Если собрать все эти факты воедино, то получится следующее исчерпывающее определение: женщина, которая с целью добывания денег, а также без такой цели, публично или тайно продает себя или других женщин многим мужчинам без разбора, есть проститутка.
      Таково классическое понятие о проституции по римскому праву, признанное в общем и позднейшими юристами. Достойно внимания полное отсутствие мужской проституции в Дигестах. Там не говорится ни слова о тех мужчинах, которые занимаются продажей своего тела как профессией, о проституированных го-мо- и гетеросексуалистах мужского пола. Странным образом исключены также сводники, хозяева борделей и увеселительных кабачков, в то время как сводницы и хозяйки названных заведений причислены к категории проституток.
      Наконец, нужно еще заметить, что римское право строго отличает проститутку, «mulier guaesturia», от других представительниц свободных половых сношений: от «concubina», «pellex», «amica» или «delicata».
      «Concubina» – женщина, которая живет с неженатым мужчиной и во всех отношениях занимает положение жены, так что недостает только узаконения юридическим брачным договором.
      «Pellex», «paelex» (от греческого – «наложница») – возлюбленная женатого человека и в качестве таковой пользуется гораздо меньшим уважением, чем конкубинатка.
      Согласно тексту изданного царем Нумойзакона, женщину называли «pellex» и считали бесчестной, если она жила в интимной связи с мужчиной, в собственной власти которого уже находится, для правомерного брачного союза, другая женщина.
      Наконец, от проститутки отличали также галантную женщину, «amica» или «delicata», которая имела половые сношения лишь с немногими мужчинами по выбору и потому исключалась из определения Ульпиана.Это то же, что наш «полусвет» или та категория продажных женщин, которым Овидийпосвятил свое произведение «Наука любви». Как объясняет поэт, оно не относится к проституткам. Последних он строго отличает от галантных женщин, половая жизнь которых, по его мнению, носит безусловную печать индивидуальных отношений и выбора, хотя они и отдаются почти исключительно за вознаграждение.
      Римское право послужило основой для всех определений позднейшего времени вплоть до настоящего. Эти определения можно разделить на две большие групп: первая видит сущность проституции в «публичном непотребстве», вторая – в «продажности» проституированной женщины.
      Христианское учение, как это выразилось в трудах отцов церкви, каноническом праве и нравоучительном богословии, больше смотрело на проституцию как на общее половое смешение, на промискуитет. Знаменитое определение святого Иерони-магласит: «Проститутка есть женщина, которая отдается похоти многих мужчин».
      Теологи и юристы – комментаторы этого места – вдавались преимущественно в анализ понятия «много мужчин», связывая с ним самые странные вопросы. Один полагал, что нужны по крайней мере 40 мужчин, чтобы увидеть наличие проституции. Другой требовал для этого 60 мужчин. А один даже соглашался лишь в том случае применять к женщине эпитет проститутки, если она отдалась не менее чем 23000 мужчин!
      В каноническом праве признаком проститутки считается доступность ее всем и продажность. А католическое нравоучительное богословие называет проституткой женщину, которая продается всякому встречному и публично предлагает себя.
      Согласно христианскому учению, проституция – известная форма разврата. Любые внебрачные половые сношения оно клеймит так же, как проституцию. Римское же право, напротив,
      Нума Помпилий – второй из семи римских царей, с именем которого связывались правовые и религиозные реформы. как мы видели, резко отличало проституцию от других форм внебрачного сожительства (конкубинатка, метресса, дама полусвета) и выражало публичное презрение только первой.
      Кроме римского права и христианского учения, мы должны еще назвать, как третий источник выработки понятия проституции, германское право. Воззрение его аналогично христианскому в том смысле, что оно также не проводит строгого различия между проституцией и внебрачным распутством. Вот почему древнее немецкое слово «Hure» (блудница) равно обозначает падшую, лишенную девической чести девушку, развратную женщину, нарушительницу супружеской верности, любовницу, и, наконец, продающуюся за деньги публичную женщину. Таким образом, оно некогда охватывало все виды внебрачных половых отношений.
      Особые признаки проституции впервые приняты во внимание в вестготтском своде законов. Там сказано: «Если рожденная свободной девушка или замужняя женщина публично занимается в городе развратом и если дознано, что она проститутка и часто застигнута была при нарушении супружеской верности; если она, далее, как то доказано, без всякого стыда беспрерывно завлекает многих мужчин своим позорным поведением, то такая женщина должна быть задержана штадтграфом и публично подвергнута тремстам ударам кнута, и т. д. И если она совершает прелюбодеяние с ведома своего отца или своей матери и зарабатывает своим позорным поведением и половыми сношениями пропитание себе или своим родителям, то и они должны быть подвергнуты ударам кнута».
      Затем закон содержит дальнейшие определения относительно несвободной служанки, которая проституирует ради собственных выгод или ради выгод своего господина.
      Отсюда видно, что германский взгляд на проституцию подчеркивал в особенности публичность, большое число мужчин и непрерывное занятие непотребством. Далее проводилось решительное различие между свободной и несвободной проституткой и, очевидно, принималось также во внимание внешнее принуждение к проституции со стороны родителей или господина. Но и здесь также понятие «проституция» строго ограничивается только женским полом.
      Влияние римского, канонического и германского права сказывается во всех новых определениях проституции от XVII до XX века. И если в знаменитом «уголовном судопроизводстве» императора Карла Vпроституция вообще не упоминается, то в юридических сочинениях XVII и XVIII веков определение проституции обыкновенно принимается в полном объеме по римскому праву, как лучшее. В XIX веке было много интересных попыток дать определение проституции в юридическом, социологическом и биологическом смысле, причем особенно подчеркивали либо отдельные пункты в определении Дигест и ставили их в центре нового определения, либо старались развить и расширить понятие канонически-германского права.
      Юристы, однако, сравнительно мало занимались точным определением понятия «проституция» или разъяснением его соответственно состоянию юриспруденции и социологии. Современные уголовные законы останавливаются на этом понятии частью мало, частью поверхностно. Но в этом нет ничего удивительного, поскольку вопрос этот принадлежит к самым трудным в уголовном праве.
      Чтобы выяснить и научно установить понятие о проституции, необходимо все особенности ее, выступающие в новейших определениях, подвергнуть критическому анализу. Таким образом можно отделить существенные признаки от несущественных и создать объективное определение. Существенные моменты, которые должны быть приняты во внимание, следующие:
       1.Необходимость строгого отличия проституции от остальных видов внебрачного удовлетворения полового влечения. Опираясь на каноническое право, многие новейшие авторы отождествляли проституцию со всеми незаконными формамиу довлетворения полового инстинкта и тем самым совершенностерли границу между ними.
      Необходимо помнить, что кроме брака всегда существовали свободные половые отношения, не принадлежащие к проституции. И смешивать их не нужно.
       2.Неопределенная множественность лиц, которым отдается данный субъект, имеет существенное значение для понятия проституции. Следовательно, «случайную проституцию» илижизнь на «содержании» нельзя полностью причислять к проституции. В крайнем случае, на нее можно смотреть как на ступень, предшествующую проституции. Напротив, к проституции, несомненно, принадлежит поведение страдающей нимфоманией женщины, которая отдается неограниченному числу мужчин без разбора, часто и скоро меняя их, хотя бы она и делала это без вознаграждения. Как мы видели выше, римское право уже относило таких женщин к категории проституток.
       3.Постоянная, привычная, непрерывная отдача себя представляет существенный признак проституции. Он находится в самой тесной связи с упомянутым в п.2 моментом, с «неопределенной множественностью».
       4.Продажность по отношению ко всем, а не индивидуальное вознаграждение деньгами (либо подарком или каким-нибудь преимуществом) определяет сущность проституции. Эта продажность, как.существенная черта, отличает проститутку от всех других лиц, состоящих во внебрачных половых отношениях. Тем самым всякое индивидуальное денежное или всякое другое материальное вознаграждение лица, к которому неприменимо понятие о публичной продажности, исключает его принадлежность к проституции.
      Систематическая продажа своего тела и профессиональный характер поступков отличает проститутку от других женщин, получающих за половые отношения деньги, подарки или другие материальные преимущества. Уже Овидийделает это различие:
 
       Сам я не скуп, не терплю, ненавижу, коль требуют платы;
       Просишь – тебе откажу, брось домогаться – и дам.
       (Любовные элегии. 1; 10. Пер.С.Шервинского )
 
      Современное уголовное право присоединилось к этому взгляду. Поэтому женщина, получающая большую или меньшую часть своих доходов от «прочной связи», не есть проститутка. Особа, отдающаяся безразлично кому, но ради собственного удовольствия, даже если она получает за это подарки (пока они не представляют платы), точно так же не может считаться проституткой. Так же мало принадлежит к этой категории женщина, отдающаяся случайно, хотя бы и за плату, и, наконец, даже та, которая за деньги отдается поочередно нескольким, но в течение продолжительного промежутка времени имеет только одного возлюбленного.
      Дело в том, что во всех этих случаях отсутствует признак систематического промысла, исключительного существования благодаря разврату.
       5.Существенный признак проституции представляет публичное или достоверно известное занятие профессиональнымразвратом. При этом безразлично, заключается ли эта публичность в прогуливании по улице, так называемом «отлете»,или же она достигается посещением театров, концертов, балов,скачек, курортов, других собраний и увеселительных мест; илиже клиенты привлекаются из окна, путем рекламы, раздачей объявлений прохожим, рекомендацией отелей, или частным образом, при помощи газетных объявлений, например, под прикрытием «массажа» и т. д.
       6.Равнодушие к личности субъекта, желающего вступитьв половое сношение, и отсутствие всякой индивидуальной душевной связи между проституткой и ее клиентом характеризуют вполне развитую форму проституции.
      Крайнее равнодушие к личности мужчины, желающего вступить в половое сношение, развивается на низших ступенях развратного промысла с течением времени. Половые сношения со многими, часто меняющимися партнерами, постепенно притупляют всякие индивидуальные чувства симпатии, внешнего расположения, даже простого сексуального желания и приводят к той безнадежной пассивности и к равнодушию, которые представляют затем характерный признак старых проституток.
       7.Существенный признак проституции составляет нетолько совокупление, но и половые сношения в более широкомсмысле слова.
      Уже римское право довольно ясно обозначило, что женщина отдается и в том случае, когда дело даже не дошло до совокупления, а последовало удовлетворение полового инстинкта клиента другими развратными действиями и актами. Речь идет, следовательно, не только о совокуплении, но и обо всяком другом виде полового возбуждения и полового удовлетворения.
      Это прямо установлено также двумя решениями имперского суда. Первое гласит:
      «Под развратом в смысле параграфа 180 уголовного уложения нужно разуметь не только совершение внебрачного соития, но и всякий другой акт в сфере половых отношений между несколькими лицами, оскорбляющий чувство скромности и нравственности. Потому под эту статью может быть подведено и установленное в основах решение, служащее для целей разврата поведение кельнерш, которые позволяли гостям сажать себя на колени и трогать себя поверх и под платьем; а в том обстоятельстве, что обвиняемый постоянно содействовал такому образу жизни, признанному судом развратным, создавая подходящий для того случай, можно усмотреть наличность сводничества».
      Во втором решении сказано:
      «Разврат в смысле параграфа 361 номера 6 уложения о наказаниях обнимает, наряду с совершением совокупления, такие деяния особы женского пола, которые, в противоречие с законами скромности и нравственности, имеют целью возбуждение или удовлетворение чужого полового инстинкта путем действия собственным телом.»
      В случае, подавшем повод для этого определения, уголовный суд считал доказанным, что обвиняемая Б. за плату состояла со свидетелем К. в «извращенных половых отношениях» и что свидетель К. неоднократно платил обвиняемой Б. за то, что она его массировала, причем массаж производился таким образом, что у К. наступало истечение семени.
      Согласно изложенному, не подлежит, следовательно, сомнению, что женщина, занимающаяся развратным массажем, флагелляцией, мазохистскими процедурами, развратными позами и т. д. как промыслом, с целью вызвать у неопределенного количества мужчин половое возбуждение или дать им половое удовлетворение, точно так же должна считаться проституткой, как и женщина, занимающаяся совокуплением как профессией. Притворные «массажистки» и «строгие воспитательницы», следовательно, не что иное, как настоящие проститутки.
      Таким образом, если всякого рода профессиональные предложения полового возбуждения и удовлетворения другим лицам составляют существенный признак проституции, то собственное половое возбуждение отдающегося субъекта несущественно для понятия «проституция». Невозможно, конечно, сомневаться – как допускало уже римское право, – что небольшая часть женщин систематически отдается неопределенному количеству мужчин из одной только чувственности и что многие отдающиеся за деньги женщины, в особенности вначале, испытывают при этом половое удовлетворение и ч.астью действуют по мотивам полового характера.
      Тем не менее, в общем остается верным то положение, что для большинства проституток половое удовлетворение при выполнении ими своего ремесла не играет роли и что в большинстве случаев они ищут его у сутенеров или у других любовников.
       8.Принадлежность к женскому полу не есть существенный признак проституции.
      Как мы уже указали выше, римское право применяло понятие «проституция» только к лицам женского пола, как в отношении собственно проституции, так и в отношении сводничества. К этому взгляду присоединились также каноническое и германское право. Все они не знают мужской проституции и сводничества, ни лесбийской любви между женщинами. Для них проституция возможна лишь между лицами разного пола.
      Такой взгляд на вещи сохранился и до новейшего времени и ясно выражен в уголовном законодательстве различных стран. Определение проституции всюду распространяется только на женщин. Этот пробел еще, следовательно, предстоит заполнить в будущем.
       9.Понятие о вполне развитой проституции предполагает постоянство в типе и образе жизни отдельных проституированных индивидуумов, главным образом приобретенное благодаря развратному промыслу, а в меньшей доле зависящее от врожденного предрасположения.
      В дальнейшем мы познакомимся с тем фактом, что известные характерные свойства проституток типичны для них и встречаются всюду и во все времена. Эти типичные особенности проституток, совокупность которых создает известное постоянство типа каждого индивидуума в отдельности, несмотря на смену различных явлений проституции, составляют главным образом продукт развратного промысла и всей вообще среды, в которую очень скоро попадает проститутка. Благодаря общественному давлению, психическому заражению и подражанию, она все больше и больше приспосабливается к этой среде, пока совершенно не растворится в ней. Так объясняется в большинстве случаев биологический феномен проституированной женщины с удивительным постоянством ее признаков. Гораздо меньшую роль играет в этом постоянстве врожденная склонность к проституции.
      Но что она существует, доказали Ломброзои Тарновский.
      В результате критического исследования отдельных признаков проституции мы получаем следующее исчерпывающее (насколько это вообще возможно) определение проституции:
      Проституция есть определенная форма внебрачных половых отношений, отличающаяся тем, что вступающий на путь проституции индивидуум постоянно, несомненно и публично отдается, более или менее без разбора, неопределенно большому числу лиц; редко без вознаграждения, в большинстве случаев промышляя продажей своего тела для совокупления или других половых деяний с этими лицами, или вообще провоцируя их половое возбуждение и удовлетворяя его; причем проституированный субъект, вследствие своего развратного промысла, приобретает определенный постоянный тип.
      Таково определение проституции в ее существенных чертах и в ее совершенном развитии. В этом смысле ни «связи», ни «содержанки» – как это само собой вытекает из нашего изложения – ни в юридическом и социологическом, ни в биологическом отношении не принадлежат к проституции. Эти формы внебрачных отношений должны быть выделены из понятия «проституция». Но тем самым отнюдь не исключается их тесная связь с проституцией при современных социальных условиях. Как предпосылки, предварительные ступени и переходные формы проституции, они должны приниматься во внимание в описании ее, хотя, согласно строго научному определению, и не принадлежат к ней.
      С другой стороны, благодаря подбору слов «вообще доставляя им и удовлетворяя их половое возбуждение и провоцируя его», в общее понятие «проституция» включается также сводничество, к которому в известном смысле принадлежит и способствующее развитию проституции и провоцирующее ее сутенерство. Действительно, и то, и другое можно назвать косвенной проституцией. Римское право, как мы уже видели, тоже причисляло сводниц к проституткам.

ГЛАВА ВТОРАЯ
 
ПЕРВИЧНЫЕ КОРНИ ПРОСТИТУЦИИ

      Современная проституция по своей организации и по тем общественным формам, в которых она проявляется, представляет в общем пережиток классической древности. Но первичные корни ее уходят в первобытные времена.
      Рядом с высшей культурой, с быстро прогрессирующей цивилизацией, с ростом духовного развития отдельных личностей проституция представляет архаически-примитивное явление, в котором ясно заметны остатки свободной и необузданной жизни первобытного человечества, находившейся под исключительным влиянием инстинкта – той элементарной сексуальности, которую Платон(428-348 до н.э.) обозначил как вечно живое «животное в человеке», независимое от культуры и духовного развития.
      Первобытная история человека дает скудные сведения о половой жизни, в которой коренится проституция и последний пережиток которой она составляет. Главными нашими знаниями по этому вопросу мы обязаны сравнительной этнологии, объектом которой служат как культурные, так и первобытные народы.
      Особенно важный материал для суждения о первобытных условиях половой жизни дает нам сравнительная история нравов и права. Она указывает остатки первобытного состояния в новейших учреждениях, обычаях и нравах и обнаруживает их преемственность в течение тысячелетий. Преемственность же эта, в свою очередь, дает возможность сделать обратные выводы относительно доисторических условий и связять их с немногими фактами, установленными для половой жизни первобытных времен. Таким путем удается доказать непрерывную связь явлений первобытной половой жизни от доисторического периода до наших дней.
      Вопрос о первобытных половых отношениях занимал еще поэтов древности, и для нашей темы небезынтересно проследить их поэтические фантазии в этой области. Так, римский поэт Лукреций(I в. до н.э.) в пятой книге своего знаменитого дидактического стихотворения «О природе вещей» дает художественное изображение лишенного еще культуры первобытного человека, который бродит, подобно животным, разыскивая себе пищу, живет в пещерах и влачит свое существование, не зная ни одежды, ни огня:
 
       Люди еще не умели с огнем обращаться, и шкуры,
       Снятые с диких зверей, не служили одеждой их телу;
       В рощах, в лесах или в горных они обитали пещерах
       И укрывали в кустах свои заскорузлые члены,
       Ежели их застигали дожди или ветра порывы.
       Общего блага они не блюли, и в сношеньях взаимных
       Были обычаи им и законы совсем неизвестны.
       Всякий, добыча кому попадалась, ее произвольно
       Брал себе сам, о себе лишь одном постоянно заботясь.
       И сочетала в лесах тела влюбленных Венера.
       Женщин склоняла к любви либо страсть обоюдная, либо
       Грубая сила мужчин и ничем неуемная похоть,
       Или же плата такая, как желуди, ягоды, груши.
 
       (Книга V. Пер. Ф.Петровского)
 
      На заре рода человеческого поэт уже допускает, кроме чисто физической любви между полами (libido), еще и своего рода душевную склонность (cupido) и отмечает также первые намеки на проституцию, продажную любовь.
      По Горацию(65-8 до н.э.), вначале не было брака. Происходила только страстная борьба за половые наслаждения, во время которой более сильный оставался победителем и убивал остальных.
 
       …Но смертью те погибали безвестной, которых
       При беспорядочном и скотском утолении страсти
       Сильный так убивал, как бы это делает в стаде.
 
       (Книга I, сатира 3-я. Пер. А.Фета)
      Оба поэта допускают, следовательно, первобытное состояние половой жизни, соответствующее примитивному состоянию человечества. Только с развитием культуры возникло, по их мнению, брачное сожительство. Тем самым они, несомненно, гораздо более приблизились к истине, чем третий римский поэт, высказавшийся на этот счет, – Ювенал(ок. 60 – ок. 127) Он верит в райскую невинность и целомудрие, в мирное брачное сожительство, которые выродились лишь впоследствии, под влиянием культуры. В начале своей знаменитой сатиры, описывающей это вырождение, он следующим образом изображает половую жизнь доисторических времен:
 
       Думаю, что при царе Сатурне долго Стыдливость
       Явно жила на земле, когда в пещере холодной
       Помещался и крошечный дом, и огонь, и святыня.
       И скоты, и хозяева в той же сени заключались:
       Как лесную постель у горца жена настилала
       Из ветвей и стеблей, да шкур с окрестных животных.
       Ни с тобою, о Цинтия, не сходна, ни с тобою,
       Коей смерть воробья омрачила блестящие очи!
       А приносившая груди кормить детей здоровенных,
       И грубее подчас желудьми пресыщенного мужа.
 
       (Сатира VI. Пер. А.Фета)
 
      Далее поэт описывает постепенное исчезновение целомудрия и падение нравов позднейшего времени. В противоположность приведенным выше двум поэтам, Ювенал является, таким образом, типичным представителем сторонников «доброго старого времени» и теории вырождения, полная несостоятельность которой доказана новейшими исследованиями. А потому мы должны считать описания Лукрецияи Горацияболее соответствующими реальной действительности, чем описание Юве-нала.Однако они также представляют лишь плод фантазии, точные доказательства в них отсутствуют.
      Закон развития имеет силу и для половой жизни. Насколько велико различие между современным культурным человеком и человеком ледникового периода, настолько же отличается его половая жизнь от половой жизни неандертальца.
      Не подлежит сомнению, что в первых своих начинаниях человек действовал как существо, подчиняющееся только инстинкту и что его половой инстинкт еще не обнаруживал тогда никакой дифференциации, никакого разделения на телесное и духовное. Чисто животная течка соединяла оба пола и связана была с известным временем, с периодом течки, которая еще не подвергалась видоизменению под влиянием какого бы то ни было духовного элемента. В существовании периодической течки у первобытного человека тем менее можно сомневаться, что существование ее и теперь еще можно увидеть у таких диких народов, как австралийцы, которые, согласно общему мнению, стоят всего ближе к первобытному человеку.
      Поскольку человек принадлежит к стадным животным, можно предположить, что и вызванные периодической течкой спаривания разыгрывались у него в пределах орды, или стада. И так как индивидуальные, душевные отношения еще отсутствовали, то нет основания сомневаться в существовании промискуитета – ничем не ограниченных половых отношений, которые предшествовали установлению в человеческом обществе норм брака и семьи. Его не нужно, разумеется, представлять себе как одновременное дикое смешение полов, а только как свободу половых отношений, естественной предпосылкой которой является недифференцированность первобытного полового инстинкта. Это не исключает, конечно, наблюдающейся у животных «борьбы за самку», которая делает понятной частую смену составляющих пары индивидуумов.
      Первобытный человек принадлежит тому времени, от которого до нас не дошло никаких следов человеческой деятельности. В каменном веке он является уже носителем культуры, пережившим богатое по содержанию и объему духовное развитие. В его половой жизни уже совершилось известное разделение между телесным и духовным элементами.
      Любопытна склонность человека каменного века к бросающимся в глаза пестрым предметам, которые он применял как украшения и средства для привлечения другого пола: например, разрисовывание тела красной железной охрой. Примитивный характер красного цвета и разрисовывания тела и их значение как примитивной приманки другого пола доказали впервые исследования Германа Клачав Австралии. По его словам, окраска кожи охрой первоначально должна была служить известной защитой для тела и только вторично уже приобрела значение украшения, после чего сделалась и половой приманкой. Такое же значение она имеет, надо думать, и у палеолитических людей Европы.
      Подобно тому, как румяна проституток произошли из первобытной раскраски кожи, такое же наследие древнейших времен представляет и весьма распространенный среди проституток обычай красить волосы в светлый цвет или ношение белокурого шиньона. Клачдоказал, что волосяной покров первобытного человека был светлым. Он нашел тому доказательства среди австралийцев, наиболее близких к первобытному состоянию. Волосы на головах у их детей часто обнаруживают светлую окраску, у взрослых же в некоторых местах существует обычай посыпать голову желтой охрой, как бы для того, чтобы искусственно сохранить детский цвет волос.
 
      Дальнейшие весьма важные факты, касающиеся половой жизни человека каменного века, стали нам известны благодаря находкам в Брассемпуи и Виллендорфе.
      В 1892 году Эдуард Пиеттнашел в принадлежащих к четвертичной эре гротах в Брассемпуи, Ложери-Басс и Ментоне высеченные из слоновой кости женские статуэтки и рисунки на рогах оленя. Наиболее интересной из них была фигура, обозначенная как «Венера из Брассемпуи». Это был средний отломок фигуры из слоновой кости в 8 сантиметров длиной, от которой сохранились живот и правое бедро. Фигура снабжена была большим отвислым, сбоку втянутым животом, громадным бедром и ягодицами (steatopygia) и сильно развитыми срамными губами. Как можно заключить на основании многочисленных полос, расположенных группами, фигура была волосатой. Пиеттсчитает ее точным изображением субъекта четвертичной стеатопигичес-кой человеческой расы с жирным животом, причем в ней сильно подчеркнуты были половые части.
      Из других фигур, найденных Пиеттом,достойны внимания Брассемпуйская рукоятка кинжала из слоновой кости с торсом голой женщины, с громадными грудями, большим животом и боковыми отложениями жира на бедрах; и рисунок на роге оленя, найденный в Ложери-Басс. Живот объемист, быть может, беременный, с явно подчеркнутыми половыми частями; волосатая фигура с ожерельем и шестью кольцами на левой руке. «Фигура с поясом» из слоновой кости имеет крепко прижатые друг к другу бедра, плоский живот и сильно выпяченный лобок. Некоторые другие фигуры также обнаруживают преувеличенное изображение половых частей.
      Совсем недавнего происхождения поразительная находка, так называемая «Венера из Виллендорфа», которую открыли в 1909 году в мергелевых отложениях Виллендорфа в Вахау (Нижняя Австрия). Отложения эти принадлежат четвертичному периоду и так называемому ориньякскому слою.
      Виллендорфская Венера представляет фигурку в 11 сантиметров высотой из мелкопористого известняка вполне сохранившуюся, с неправильно распределенными остатками красного окрашивания. Она изображает перезрелую толстую женщину с большими молочными железами, остроконечным животом, толстыми боками и бедрами, но без собственно стеато-пигии. Все это вполне соответствует формам Брассемпуйской Венеры. Как там, так и здесь явственно изображены малые губы. Но стеатопигия, о которой заключали по громадным бедрам сильно пострадавшей французской фигуры, здесь не оправдывается. Волосы головы изображены в виде валика, расположенного спирально вокруг большей части головы. Лицо абсолютно не отделано. Нет ни намека ни на одну из его частей (глаза, рот, нос, уши, подбородок). Руки уменьшены, предплечия и кисти изображены только в виде плоских рельефных полос, положенных над грудями. Колени развиты хорошо, но сильно укорочены, голени снабжены икрами, но сильно укорочены, передняя часть ноги совсем не изображена.
      Вся фигурка показывает, что ее автор хорошо владел искусством изображения человеческого тела, но поставил себе целью выдвинуть вперед только те части тела, которые служат деторождению, и части, расположенные с ними в непосредственном соседстве. Все же остальное он старался подавить. Особенную ценность находки составляет то, что это намерение так удалось художнику.
      Как и в других фигурах, речь здесь идет о таком сильном подчеркивании половых признаков женщины, что это не может быть простой случайностью, а должно служить выражением определенного характера половых ощущений мужчины. Несомненно, что фигуры эти сделаны мужчинами. Так как другие художественные изображения того времени касаются животных, которыми тогда питался человек, то справедливо, что мужчины-художники дилювиального периода избирали объектами для своих изображений именно те предметы, которые должны были больше всего интересовать их как мужчин и охотников, то есть женщину и дичь. Половой инстинкт и потребность в пище были гениями этого примитивного искусства.
      Изображение и подчеркивание половых признаков женщины не носит в этом случае религиозного характера, а представляет только верное действительности отражение чисто физической привлекательности для мужчины половых органов женщины. Аналогия между различными фигурами показывает, что художники рисовали с натуры, что женщины ледникового периода отличались полнотой тела и покрыты были большим количеством волос. Кроме того, у них наблюдалось чрезмерное развитие малых половых губ. По Вирхову,такая стеатопигия и разращение малых губ указывают на бушменскую расу. Во всяком случае, толстые женщины считались тогда идеалом и объектом чувственной страсти. Факт этот подтверждается аналогичными находками из древнейших времен так называемой кик-ладской культуры. В могилах неолитической эпохи в Италии, Египте и на греческих островах найдены были женские фигуры из мрамора, от самых маленьких до размера почти в половину натуральной величины, которые изображали чудовищно толстыхженщин – признак «материалистического» вкуса мужчин.
      Примитивные еще по сравнению с высшими классами, низшие классы Германии и других европейских стран по сей день видят в полноте тела идеал. Центральное место занимают сильно развитые груди и ягодицы. В Неймарке, когда хвалят добротность свиней, говорят: «Жирна, как городская блядь». 78-я глава Корана (стих 31) также славит «женщин с роскошным телом и полными грудями» как идеал жителей Востока.
      Красное окрашивание Виллендорфской Венеры показывает, что уже в ледниковом периоде мужчинам нравились накрашенные, румяные женщины. Как известно, по мере развития одежды раскрашивание тела все более и более сокращалось, пока его не стали употреблять для одного только лица. Намеки на прежнее полное раскрашивание мы еще находим среди креолок, дам полусвета, у которых применение румян распространяется и на грудь, и в восточном обычае окрашивания в красный цвет ногтей на пальцах рук и ног посредством алканны.
      Подчеркивание женских половых признаков в примитивном искусстве четвертичной эпохи возникло под влиянием естественных мотивов и абсолютно не носит религиозного характера, подобно позднейшему культу фаллоса. Мужчина ледникового периода рассматривал женщину исключительно как существо известного пола. Рейтценштейнверно замечает, как много времени нужно было тогда человеку, при его несовершенных орудиях, чтобы сделать такую фигурку. Очевидно, интенсивность мыслей полового характера и влияла, главным образом, на его выдержку.
 
      Реализм человека ледникового периода служит выражением, я бы сказал, наивной радости чисто полового характера, на которую еще не оказывали влияния никакие духовные, в частности религиозные мотивы. Первобытный человек, как сын природы, не знает «тайных частей тела». Мужчина и женщина признают себя производителями детей и с самыми непроизвольными и естественными пояснениями смотрят на органы, которые порождают жизнь.
      Доказательством верности этого положения служат и другие находки доисторического времени: например, мужская бронзовая фигура из Марии-Чалад (Венгрия), с рукой на половых органах; женские глиняные фигуры более позднего каменного периода из фракийских курганов, троянские свинцовые фигуры с чрезвычайным подчеркиванием половых частей. Кольцами и поясами, приделанными к лобку, примитивное искусство прямо указывает на половые органы. Старейшим примером в этом отношении может служить упомянутая выше «Венера с поясом». Такой же пояс, очевидно, служащий для подчеркивания половых органов, имеется и на бронзовой фигуре из Клейн-Застрова, близ Грейфсвальда.
      С прогрессом духовного развития человека чисто физическое влечение полов уже в доисторические времена оказалось связанным с примитивной духовной жизнью, с религией и искусством. На этом базисе возникла свободная половая жизнь, которая сохранилась и до наших дней и которая распространена была на земном шаре в самых разнообразных формах и обнаруживает элементы, которых нет в несвободной форме половой жизни, в браке.
      Как показывают этнология и фольклор, такая вольная, ничем не связанная половая жизнь первоначально, вероятно, была совместима с браком или даже считалась необходимой предпосылкой его, потому что давала примитивным инстинктам удовлетворение, которое не мог и не должен был давать брак. И вот всюду, где ригоризм принудительного брака ограничивал и подавлял свободу половых отношений, эту потребность «перебеситься», появляется проституция как плохой суррогат ее. Проституция –как показывает вся ее история – есть пережиток, эквивалент первоначально свободной половой жизни человечества.В ней заключаются те же элементы примитивной жизни, подчиненной лишь инстинкту. Она представляет, особенно у культурных народов, возмещение половой необузданности, полового разгула, которые мы и теперь еще встречаем у дикарей, находящихся в первобытном состоянии. История развития человечества показывает, что такая вольная половая жизнь всюду предшествовала или же сопутствовала браку и давала возможность свободно проявлять примитивный половой инстинкт, подавляемый браком.
      В несвободных формах половой жизни половой инстинкт не занимает первого места. Они служат скорее социальным целям другого характера, прежде всего – экономического. Главная форма несвободной половой жизни, брак, является продуктом потребности в уходе, в общежитии, вообще результатом экономических нужд, так что половая потребность не может более играть первой и решающей роли, как при свободной любовной жизни.
       Бахофенпервый высказался в том смысле, что «гетеризм» – ничем не ограниченные, внебрачные половые сношения – составлял первоначальную форму отношений мужчины и женщины. Вслед за ним Льюис Морган,соответственно построенным им ступеням развития – дикому состоянию, варварству и цивилизации, – допускал известные формы развития гетеризма: не ограниченные никакими социальными условиями половые отношения без различия со всеми и промискуитет внутри социальной группы (например, групповой брак). Он указал также, что гетеризм продолжал существовать и впоследствии, наряду с парным и моногамным браком. Энгельсназывает это дополнением к моногамии путем прелюбодеяния и проституции.
      Половые сношения без всякого разбора скрываются, по мнению Моргана, в туманной древности человеческого рода, за пределами положительного знания. О существовании такого состояния можно заключить из дальнейшего развития, так как матриархат и семья, основанная на кровном родстве, предполагают такие половые отношения, а всякая форма социального брака (групповой брак) обнаруживает следы первобытного промискуитета. Еще и теперь у диких народов промискуитет существует как предварительная ступень индивидуального брака, а у культурных народов он продолжает существовать, наряду с браком, в виде проституции или дикой любви.
 
      Чувство стыда как приобретенное качество никогда не препятствовало промискуитету и вообще свободной половой жизни. Удовлетворение половой потребности вначале производилось без всяких стеснений, как еда и питье. На это указывают такие факты, как публичное совершение полового акта, которому не препятствовали суеверия и религиозные причины (чары оплодотворения). Такое же непринужденное понимание половых отношений замечается и в воззрениях многих дикарей.
      Любопытно, что первоначально на мужчину и женщину смотрели в этом отношении одинаково. Женщина обнаруживала те же примитивные полигамные инстинкты, и даже в более поздние времена еще предавалась свободным половым отношениям до брака. Во время кормления, продолжавшегося несколько лет, женщины отказывались от половой жизни, а мужчины вынуждены были удовлетворять половой инстинкт с другими женщинами. Это может считаться одной из естественных причин более свободных половых отношений.
      Ниже мы приводим несколько фактов, доказывающих существование свободной, ничем не связанной половой жизни при первобытных условиях, чтобы впоследствии исследовать ее отношение к проституции.
      Во время празднества «нанга» на островах Фиджи всякая женщина добровольно становится жертвой того, кто поймал ее во время состязаний в бегах. В это время отменяется табу на различные пищевые средства, так что «не было больше собственности на женщин и свиней».
      На острове Формоза, если муж и жена воздерживаются от половых сношений – все равно, есть ли у них дети, или нет, – они предаются разврату со всеми и повсюду. В жаркое время года можно видеть мужчин и женщин, лежащих нагишом парами и совершающих половой акт. Взрослые стараются, однако, не показываться тогда детям.
      Древнебирманское законодательство признавало, что для холостых молодых людей старше 16 лет внебрачные половые сношения не должны считаться проступком.
       Миклухо-Маклай(1846-1888), сообщает об оранг-сакаи на малайском материке: «Девушка через несколько дней или недель после замужества с согласия мужа добровольно отправляется к другому, с которым тоже живет более короткое или более долгое время. Таким образом она совершает круг, обходя всех мужчин данного общества, пока не дойдет очередь до ее первого мужа, у которого она, однако, опять не остается, а продолжает заключать такие регулируемые случаем и ее желанием браки».
      Лубу, племя, живущее на соседнем острове Суматра, смешивается даже с матерями и сестрами, в зависимости от настроения минуты. Такому же обычаю следуют и островитяне Погги, племя даяков, оло-от и жители острова Палинг, к востоку от Целебеса.
      У сибирских бурят до вступления в брак господствуют беспорядочные половые отношения между мужчинами и девушками, как это можно наблюдать во время бурятских празднеств. Они совершаются по вечерам и с полным правом могут быть названы «ночами любви». Близ деревень горят костры, вокруг которых мужчины и женщины танцуют однообразный танец «на-дан». Время от времени танцующие пары удаляются и исчезают в темноте. Вскоре они возвращаются и снова принимают участие в танцах, а через некоторое время опять скрываются во тьме. Но это не всегда одни и те же пары – составляющие их лица меняются.
      В абиссинских провинциях Вогара и Бегемедер «семья» еще почти не существует. Люди сходятся по влечению и расходятся, когда им вздумается. Женщина пользуется большой свободой.
      У племени яунде в Камеруне муж тем больше уважает жену, чем больше у нее было любовников. Негры Того с пренебрежением говорят о невинных девушках, которые до замужества не имели любовников: «Будь она красива, мужчины пришли бы к ней».
      В старом Никарагуа до брака господствовала свобода половых отношений. Чтобы расположить к себе девушку, ей давали несколько зерен какао. Эти отношения существовали с ведома отцов, были дозволены и не являлись проституцией. Там бывали празднества, на которых свободные сношения разрешались даже замужним женщинам.
      При строгом соблюдении чистоты брака, у колумбийских шибша дозволены были свободные добрачные половые отношения. Во время некоторых празднеств мужчина мог вступить в половое сношение с первой встретившейся ему женщиной. До вступления в брак девушки ходили нагишом.
      В Перу на всех празднествах господствовали свободные половые сношения, которые нередко совершались публично. Кроме того, всякая императорская мумия имела целый придворный штат мужчин и женщин, которые, под предлогом, что это делается по ее распоряжению, предавались промискуитету.
 
      Большое значение для сохранения и дальнейшего развития необузданной половой жизни имели так называемые возрастные классы и мужские союзы.
      Так как женатые мужчины тесно связаны с семьей и при матриархате, то настоящими носителями родственных связей в возрастных классах и союзах мужчин должны быть – как показал Генрих Шурц– молодые, зрелые в половом отношении, но не женатые мужчины и, параллельно им, – менее важная для общественной жизни группа незамужних девушек. Свободная, необузданная половая жизнь связана главным образом с институтом «мужских домов», которые отнюдь не представляют особенности известной расы или культурного течения. Напротив, учреждение это в различных формах и видах распространено было – распространено и теперь – по всему земному шару.
      Большинство первоначальных типов домов для мужчин мы находим в малайско-полинезийской области.
      «Баи» у островитян Палау служит приютом для молодых людей, которые здесь спят, едят и ведут свободную в любовном отношении жизнь с молодыми девушками и женщинами, увезенными из других деревень или же пришедшими добровольно.
      В «фебай» на Яве всегда живет несколько девушек, похищенных из соседних деревень, впрочем, с тайного согласия их родителей.
      «Хатар» на островах Нукуор, в которых спят холостые мужчины, недоступны для женщин, за исключением больших праздников, когда господствуют свободные половые сношения.
      На Ладронских и Марианских островах клуб мужского союза племени улитаос служит местом для свободной любви и известных празднеств. Все улитаосы состояли в свободных половых отношениях с девушками из самых знатных фамилий, для которых такие отношения считаются почетными.
      «Варе маторо» называлось в Новой Зеландии здание для танцев и игр, отделение дома для мужчин, в котором молодежь обоего пола собиралась, чтобы веселиться и предаваться свободной любви. Быть может, оно в то же время служило и для ночевки холостяков. Его называли также «дом для любви», «дом для удовольствий», «дом для холостяков». Значение этого дома понятно из песни, которая поется во время татуировки достигшей половой зрелости девушки:
 
       Ложись спокойно, дочь моя,
       Скоро свершится.
       Чтобы губы твои можно было хорошо татуировать -
      Шурц Генрих (1836-1903) – известный немецкий этнограф.
 
       Скоро будет все кончено.
       Чтобы ты могла посещать дом молодых мужчин,
       И чтобы никто не мог сказать:
       Откуда пришла эта безобразная женщина,
       Обратившаяся сюда?
 
      На связь с возрастными классами и промискуитетом указывает также странный обычай, относящийся к древним временам одного из североафриканских племен: все мужчины одинакового возраста должны были жениться в один и тот же день, причем каждый из них должен был в темноте поймать одну из девушек, которая и становилась его женой.
      То, что брак, особенно моногамный, представлял первоначально скорее экономический, чем половой интерес, доказывает факт разрешенных в то время свободных половых отношений до брака и равнодушие дикарей к целомудрию девушек. Например, у некоторых племен папуасов в Британской Гвинее даже невеста имеет право поддерживать половые отношения с другими мужчинами, пока жених еще не внес за нее всей выкупной суммы сполна и она не перешла в его полное владение. Зато нарушение супружеской верности со стороны замужней женщины наказывается здесь смертной казнью.
      Однако повсюду, где вводятся ограничения или стеснения свободных половых отношений, у диких народов появляется проституция. Она представляет не что иное, как возмещение, или новую форму первобытного промискуитета.
      Возникновение проституции тесно связано у диких народов с развитием домов для мужчин и свободной любовью. Отныне уже не все, а только некоторые девушки предаются свободным половым отношениям с обитателями этих домов. В большинстве случаев они живут здесь и неоднократно получают вознаграждение за доставляемые ими половые наслаждения. Достоянием домов для мужчин часто становятся вдовы или покинутые жены. Проститутки готовы также к услугам чужих и проезжих людей, что может расцениваться как первобытная форма проституции с целью гостеприимства. Кроме того, ими пользуются для целей всего племени, поэтому они часто рекрутируются из женщин чужого племени. У диких народов встречаются уже и дома терпимости.
      В нижеследующем кратком обзоре мы познакомимся с разнообразными формами первобытной проституции.
      На островах Палау не только девушки, но и замужние женщины отправляются в «баи» холостяков, чтобы пожить там некоторое время. «Когда жена рассердится у нас на своего мужа, – рассказывала одна островитянка путешественнику Семперу, –она убегает в ближайший баи. Тогда муж должен если он желает снова помириться с ней, выкупить ее за деньги у клеббергела (мужского союза), которому принадлежит баи и все в нем находящееся. Если он не может заплатить, то не имеет больше никаких прав на нее. В таком случае она останется у мужчин до тех пор, пока другой муж, более могущественный, чем прежний, не выкупит ее. Я уже раз убежала от своего мужа и очень хорошо провела время в баи. Сестра из Инарратбака также недавно ушла в Орокол в баи за то, что муж изменил ей. Теперь она останется там как армунгул (проститутка) три месяца».
       Шурцрасценивает такой побег жен как отзвук свободной любви, полный расцвет которой уже позади, в прошлом. На островах Палау нисколько не считается позором для девушки то, что она жила в баи в качестве армунгул. Напротив, ее тогда охотно берут в жены.
      На Каролинских островах (Палау, Яп), если девушка впервые вступила в половые отношения с мужчиной, который в состоянии заплатить ей, она может затем отправиться в качестве армунгул на чужбину, выйти замуж или же принять участие в «блолобол». Как армунгул она получает плату от известного мужчины, но сохраняет при этом право свободных отношений с другими. «Блолобол» заключается в том, что все молодые женщины одной общины отправляются в другое место и становятся там проститутками. За это они получают значительное вознаграждение, которое распределяется на их родине начальниками.
      Связь между проституцией и домами для мужчин замечается и на Меланезийских островах. Распущенность женской молодежи местами очень велика.
      В других местах для возмещения свободной любви служат проститутки. На Флориде, например, начальники приговаривают замужних женщин дурного поведения, чтобы они служили публичными женщинами (ремби). Они обязаны жить в одном из домов начальника и отдавать ему большую часть своего заработка.
      В мужских клубах островов Санта-Крус всегда живет несколько публичных женщин, которые в большинстве случаев уже детьми были куплены каким-нибудь холостяком и просто проданы им с молотка, когда они ему надоели. Остальные девушки и женщины держатся очень строго вдали от мужских клубов. Девушки, живущие в них, уже носят название проституток («овла ндее» – девушки для мужчин).
      На островах Новопомерания и Новолауенбург вдовы считаются общим достоянием всех мужчин. В Ниссау также вдовы считаются в половом отношении принадлежностью всех своих односельчан, причем начальник имеет преимущество перед другими. Нередко такую женщину потом искусственно откармливают, убивают и съедают.
      На архипелаге Бисмарка и на Соломоновых островах проституция существует во время известных празднеств. Во время праздника «уну» начальник нанимает нескольких девушек для своих гостей. Во время австралийского праздника «корроборее» половые акты совершаются публично, и проститутки предоставляются в распоряжение чужих мужчин.
      Как урегулированное учреждение, проституция встречается в Западной Африке. В Африке на проституцию существенное влияние оказало рабство. Известно, что большинство проституток – рабыни. Но и здесь нельзя отрицать происхождения проституции из свободных половых отношений. Так, прежде на Золотом Берегу молодым людям время от времени покупали девушку и помещали ее в особую хижину, где она обязана была отдаваться каждому желающему за небольшой подарок по его собственному усмотрению. Покупатели рабынь-проституток – последних в каждой деревне было несколько (или по крайней мере одна) – получали их доходы и заботились об их содержании. Особые хижины, предназначенные для проституток, можно уже рассматривать как первоначальную форму борделя. Торговлей девушками часто занимались богатые женщины.
      Тесную связь между проституцией и домами для мужчин доказывают условия, существующие в северном Марокко у племени: дьебала. Общественный дом («бейт-ес-софа») является здесь настоящим домом для холостых мужчин и в то же время служит ареной диких половых оргий, в которых принимают участие проституированные мужчины и женщины. Женщин-проституток покупают, и они находятся в общем владении нескольких холостяков.
      В Древнем Египте светская проституция рекрутировалась из отверженных и покинутых женщин, которые бродили по стране и отдавались каждому желающему. Такие бродячие проститутки встречаются у арабов и израильтян.
      Проституция с целями гостеприимстваочень распространена в Экваториальной Африке, так как здесь смотрят на женщину как на доходную статью, прелести которой должны приносить еще большую прибыль, чем работа рабов. Поэтому мужья охотно предлагают своих жен богатым чужестранцам и умеют изгонять, в случае надобности, их скромность с «кассинго» в руках.
      Аналогичный вид проституции существует у даяков на острове Борнео и у тенгерезов на Яве.
 
      Связь между проституцией и свободной половой жизнью молодежи в давние времена доказывается также древним обычаем добрачной проституции с целью скопить себе приданое,засвидетельствованным не только у дикарей, но и у ливийцев и этрусков. Если незамужние девушки, как об этом сообщает, например, Геродот(между 490 и 480 – ок.425 до н.э.) о фракийцах, могли вступать в половые отношения с кем хотели, в то время как замужних женщин строго охраняли, то эта добрачная распущенность могла привести к проституции, так как для вступления в брак обыкновенно требовалось приданое. Так, Геродотсообщает (книга I, глава 93): «Дочери лидийцев проституируются ради денег и накопляют себе таким образом приданое. Они занимаются этим, пока свободны, и сами отыскивают себе мужей». Точно так же продавали себя, чтобы заработать приданое, девушки на берегу Кипра. У этрусков, представляющих, как полагают, потомков лидийцев, также существовал этот обычай.
      Известен он и у некоторых арабских племен Северной Африки. Но такая форма проституции не накладывает на девушку ни малейшего пятна, напротив, неоднократно сообщалось о том, что именно эти девушки являются особенно желанными женами, очевидно, не только ради их приданого.
      Тот же вольный взгляд наблюдается и в низших классах европейских культурных народов, в среде которых проститутки отнюдь не пользуются таким презрением, как в средних и высших классах.
      С другой стороны, у диких народов нередко клеймят презрением постоянное занятие проституцией. Так, в Арие, на Суматре, к проституткам относятся с презрением, и они могут заниматься своим ремеслом только тайно. Проституцией занимаются обыкновенно лишь немолодые девушки и молодые вдовы, для которых брак уже невозможен. Они пользуются услугами какой-нибудь старухи-посредницы, которая и находит для них нужное помещение. Но если дело предается огласке, то главный начальник обыкновенно высылает этих женщин из деревни. Иногда несколько таких проституток под руководством старой сводницы бродят с места на место. Если молодой человек, встретив эту компанию, желает вступить в сношения с какой-нибудь из девушек, он обращается к старухе со следующими словами: «Я испытываю жажду, но не хочу воды, я голоден, но не хочу рису. Не можете ли вы, матушка, удовлетворить мое желание?» Старуха отвечает: «Ну, это я могу». Следующее затем свидание, происходит обычно в какой-нибудь покинутой сторожке, на одном из соседних рисовых полей. Выговоренная сумма должна быть наполовину уплачена вперед.
 
      Если проституция произошла первоначально из ничем не ограниченной свободы половых отношений и до настоящего времени является последним свидетельствующим о них пережитком, то нет ничего удивительного, что она впитала в себя те элементы свободной половой жизни, которые придают ей антииндивидуальный, общий характер. Это религиозные и художественные элементы примитивного гетеризма. Они оказывали и до сих пор оказывают свое действие в проституции, чем опять-таки подтверждается связь обеих форм свободных половых отношений.
      Как религиозное, так и половое ощущение есть прежде всего общее неясное томление. То, что составляет безграничную, вечную черту в нем, не поддается никакой индивидуализации. Поэтому неудивительно, что половое сношение как чисто чувственный, безличный акт связано с религиозным чувством – это ясно видно у первобытных народов, для которых половая жизнь не представляла ничего нечистого, грешного. Напротив, они считали ее чем-то естественным, как еда и питье, чем-то необходимым, даже благородным, хорошим и угодным богам.
      Поэтому свободные, необузданные половые отношения не безнравственны и не заслуживают наказания, с точки зрения божества, а, напротив, в высшей степени моральны и похвальны. В противоположность современным взглядам, девушка, предающаяся свободной половой жизни, не только не подвергается за это презрению, а пользуется даже особым уважением, как существо, посвященное первобытным богам. Неограниченное проявление полового инстинкта в честь богов считается даже особой привилегией, которая у некоторых народов принадлежит высшей аристократии, например, старшей дочери короля у дравидийского племени бунтар в Ост-Индии, женщинам царской крови у племени тишты на Золотом Берегу Африки, женщинам господствующих фамилий в Западной Африке, знатным девушкам на Маршалловых островах.
      Удовлетворение полового инстинкта является здесь обязанностью по отношению к божеству, заповедью божьей. Так, в древнеиндийском эпосе «Махабхарата» король Иаиати говорит по этому поводу: «Мужчину, к которому обращается с просьбой зрелая женщина, если он не исполняет ее просьбы, знатоки Веды называют убийцей зарождающегося существа. Кто не пойдет к вожделеющей зрелой женщине, обратившейся к нему тайно с просьбой, тот теряет добродетель и называется у белых убийцей зарождающегося существа». Еще и теперь в низших классах Индии девушка должна в известном возрасте выбирать между браком и свободной любовью, и если она выбрала последнюю, ее венчают фиктивным браком с изображением божества. Свободная половая любовь посвящается здесь, следовательно, богу как защитнику древних обычаев.
      В связи с этим оплодотворение рассматривается как священный акт, которому приписывается божественное действие. Это доказывает вера в чары оплодотворения путем совершения полового акта на открытом месте, на полях, для возбуждения роста растений. Так поступают, например, на Яве, на Молуккских островах, у кая-кая на Новой Гвинее, где половой акт совершается только на открытом месте (большей частью среди растений); у южных славян. Ту же цель преследует вырезание изображений женских половых органов на плодовых деревьях, встречающееся на Амбоне и на других островах.
      Сюда же относится и почитание половых органов как божественного символа в так называемом культе фаллоса, который распространен как повсеместное явление по всему земному шару и привел к удивительным обычаям, многие из которых сохранились до настоящего времени. Тот факт, что искусственные половые органы представляют собой божество и ими пользуются, например, для дефлорирования девушек, ясно доказывает религиозный взгляд на половую жизнь. О лишении невинности посредством божественного символа, искусственного фаллоса, нам сообщают, например, из Ост-Индии.
      Этническая элементарная мысль, что божеству угодно господство ничем не ограниченного полового инстинкта, находит себе наиболее полное выражение в религиозной проституции. Мы видим здесь служение необузданному естественному началу, которому противны тесные оковы брака и которое воплощается только в неограниченной никакими правилами свободной половой жизни. Отдача себя является «сладострастной жертвой», приносимой этому естественному началу, половым отправлением, которое совершается в форме проституции, в форме неограниченных половых сношений с любым желающим, без всякой индивидуальной любви, только как акт грубой чувственности и за вознаграждение. Здесь имеются все те признаки, совокупность которых мы называем теперь «проституцией», хотя моральная оценка их совсем другая, и в этом смысле нельзя было бы говорить о проституции. Однако внутреннюю связь между этими двумя явлениями обнаруживает происхождение религиозной проституции из первобытного промискуитета и частый переход ее в светскую проституцию. Подобно тому, как служащие религиозной проституции храмы часто происходили из домов для мужчин и долгое время сохраняли некоторые их особенности, сами они были прообразами позднейших борделей и часто даже выступали в качестве таковых.
 
      Религиозную проституцию можно разделить на две категории:
      1) однократную проституцию в честь божества; 2) постоянную религиозную проституцию. При первой речь идет о принесении в жертву целомудрия девушки или об однократной отдаче себя уже дефлорированной женщины. В обоих случаях, если роль мужчины не исполняет какой-нибудь божественный символ (искусственный фаллос и т. п.), то женщина отдается одному или нескольким мужчинам, которых нужно рассматривать как заместителей божества. Такая временная религиозная проституция является своего рода замещением, или искуплением за ограничение первоначальной половой разнузданности, которую из религиозного страха перед старым обычаем не осмеливаются совершенно устранить, но по возможности временно ограничивают.
      Постоянная проституция есть дальнейший шаг в этом направлении, так как отныне все другие девушки исключаются, и одни только проститутки поддерживают принцип ничем не ограниченных половых сношений, исполняя тем самым большую задачу, которая в глазах их земляков не только не заслуживает презрения, но достойна благодарности и приобретает ореол святости. Этим объясняются религиозные празднества при посещении публичных женщин, известные у первобытных народов.
      Наряду с этими очевидными социальными причинами религиозной проституции могут играть роль индивидуальные моменты в отношении божества к половой жизни. Признавая социальные причины при замещении промискуитета проституцией первичным фактором, я думаю, однако, что имеет основание и нижеследующий взгляд.
      Когда женщина отдается в честь божества, этот акт связан с религиозным чувством. Сочетание жгучей чувственности с религиозным ощущением может послужить для женщины поводом всецело посвятить себя богу и во имя его всегда отдавать свое тело. Или в храмовой проституции, при которой божество пользуется многими женщинами через посредство мужчин, нашла земное осуществление идея о божественном гареме. Или же этот обряд мог, наконец, явиться последствием обычая совершать совокупление – которое считалось религиозным актом – в храме или в священных местах дома. За это говорит замечание столь сведущего в этнологии Геродота.В то время как он сообщает о египтянах, что совокупление в храме у них строго запрещено, он говорит далее: «А все другие народы, кроме египтян и греков, совокупляются в святилищах или после совокупления, не совершив омовения, отправляются в святилища. Они думают, что люди подобны животным. Ведь мы видим, говорят они, что животные и птицы совокупляются в храмах богов и священных рощах. Если бы это было неприятно богу, так и животные не делали бы этого. Так они поступают и такое приводят основание для своих поступков. Мне это, однако, не нравится.» (Геродот, кн.II, гл.64.).
      Обычай совокупления в храме возник из религиозного чувства, из желания, оставаясь в храме во время акта, вступить в непосредственную связь с божеством. Когда божество получило впоследствии своих собственных жриц, не было больше надобности приводить с собой в храм жену или другую женщину, так как можно было сноситься с божеством при посредстве его жриц.
      Блудницы-жрицы, благодаря своей красоте и выдающимся умственным дарованиям, часто считались изображениями богинь. Этим объясняется греческий обычай, по которому красивые гетеры, например, Фрина,служили моделью для изваяния статуй богинь.
      Религиозный первоначально, священный характер храмовой проституции доказывает и многозначительное изречение из Книги Притчей Соломоновых (14; 12):
      «Начало блуда есть обращение к идолам».
      Явления половой жизни были угодны божеству, они изначально божественны, чисты и благородны, потому что вытекают из той же страсти, что и религия. Еще в настоящее время у многих людей с глубоко религиозным чувством можно заметить указанное тождество. Отрицать – это значит противоречить всем наблюдениям истории культуры и индивидуальной жизни.
      Фрина считается одной из знаменитейших гетер древности. Профессией этой она занималась в Афинах с таким успехом, что испросила разрешения вновь отстроить за свой счет разрушенные Александром стены города Фив, а знаменитый «Эрос» Праксителя подарила своему родному городу Веспии. Этот великий художник сделал ее статую, которая стояла рядом с его «Афродитой» в храме Весты. В Дельфах стояла ее статуя из золота – жертвенный подарок «эллинской разнузданности», как выразился киник Кратес. Во время одного из празднеств Посейдона в Элевзине она пред всем народом вошла голая в море, послужив таким образом Апеллесу прообразом для его «Афродиты Анадиомен-ской», а Праксителю – для «Афродиты из Книдоса». Обычно она тщательно закрывала свои прелести и, в противоположность другим гетерам, не пользовалась белилами и румянами, так что сохранила до старости свежий цвет лица и многочисленных любовников, которым, как она выражалась, она «продавала отстой дороже, чем вино». Только один упорно противостоял ласкам Фрины, несмотря на то, что она ночью пришла к нему, – платоник Ксенократ. «Он не мужчина, – сказала Фрина, – а только изображение мужчины».
 
      Какое обилие сексуального во всех религиозных явлениях и учреждениях от древнего до нашего времени, во множестве религиозных церемоний и обычаев (культ Марии и т. д.), в религиозном способе выражений, в церковных песнях, вере в ведьм, сектантстве, в «черных мессах» и прежде всего в аскетизме! Его нужно рассматривать как реакцию против примитивной религии, покоившейся первоначально на половом базисе, для которой обречение женщины на половой акт в честь божества казалось чем-то вполне естественным.
      Религиозная проституция как пережиток необузданной половой жизни является повсеместным явлением, которое мы и теперь еще находим у дикарей, но которое продолжает существовать как остаток древнего гетеризма и у культурных народов. Ниже мы приводим главные относящиеся сюда факты.
      В знаменитом змеином храме в Аюда, в Дагомее, девушки занимаются религиозной проституцией во имя служения божеству.
      Отголосок религиозной проституции обнаруживает западно-африканский обычай «casa das tintas», который напоминает «хижины для девушек» из Библии (II Кн. Царств, 17, 30). На берегу Лоанго девушки, достигшие половой зрелости, выставляются публично в «kumbeh» или «casa das tintas». Исключение составляют лишь девушки, уже с детства избранные для себя каким-нибудь принцем. Постановление о запрещении девушкам выходить замуж прежде, чем они будут предложены для продажи в общую собственность, напоминает об условиях, существовавших во времена необузданных половых отношений и коммунального брака. Связь этого обычая с религиозными представлениями видна из того, что созревшую для этого девушку прежде всего ведут к идолу божества, потом в «casa das tintas», празднично убранную хижину, где под звуки кастаньет и песню женщин – «уже она молода, уже ей нужен мужчина» – какая-нибудь старуха раскрашивает ее тело в красный цвет (отсюда название «casa das tintas»), а затем она принимает многих мужчин, но может совершать с ними половые сношения лишь при закрытых дверях, открыто же дозволены только «игры». Во время этих церемоний произносятся святые молитвы и изречения, обращенные к богу. Пребывание в хижине продолжается до пяти месяцев, пока ее обитательница не выйдет замуж. Взрослая дочь принца, если она еще не нашла себе мужа, точно так же выставляется, с разрисованным телом в «casa das tintas» – не найдется ли кто-нибудь, кто бы заплатил родителям за первое пользование ею. Если охотника нет, то девушка предается рабу, который сам должен исполнить обязанность, возложенную раньше в Арракане на жрецов (как заместителей божества), а потом должен жениться на ней или отпустить ее.
      Классической страной религиозной проституции в пределах культуры старого Света считался Вавилон, из которого, как из центра, обычай этот распространился по Передней и Западной Азии. Мы сталкиваемся здесь с древним обычаем, существование которого можно доказать вплоть до времен Константина Великого.
      Наиболее обстоятельным и наглядным сообщением о нем мы обязаны Геродоту(кн.1, гл.199). Он говорит:
      «Каждая женщина в стране должна раз в жизни сесть у храма Афродиты и отдаться какому-нибудь чужестранцу. Многие женщины, не желающие смешиваться с другими потому, что, имея деньги, много воображают о себе, приезжают в святилище в закрытом экипаже, и их сопровождает многочисленная прислуга. Но большинство поступает следующим образом: они сидят в священной роще Афродиты, с венками из веревок на голове – их много, потому что одни уходят, а другие приходят. Из круга, образуемого женщинами, по всем направлениям расходятся прямые дороги, по которым проходят чужеземцы, чтобы выбрать себе одну из сидящих. Раз женщина пришла и села здесь, она не может вернуться домой, пока не получила денег с чужеземца и не вступила с ним в сношение вне святилища. Бросая ей деньги, он должен сказать: во имя богини Милитты. Милиттой называется у ассирийцев Афродита. Сколько бы он ни дал ей денег, она не должна отвергать. Это запрещено, потому что деньги посвящены божеству. Она должна пойти с первым встречным, кто дал ей деньги, и не должна никому отказывать.
      Когда она совершила половой акт, посвятив себя богине, она снова идет домой, и отныне, сколько бы ей ни предлагали денег, не сделает этого еще раз. Красивые и стройные женщины скоро возвращаются домой, но безобразным приходится долго сидеть здесь, не имея возможности выполнить закон. Некоторые остаются даже три, четыре года. В некоторых местах на Кипре господствует аналогичный обычай.
      На основании наших этнологических знаний, мы можем утверждать теперь, что описания нашего старого учителя истории во всех отношениях правильны. Вместе с тем, мы усматриваем в них тесную связь религиозной проституции с первобытным принципом промискуитета. Женщина отдает себя близ храма Милитты и во имя этой богини,приобретенные таким путем деньги предназначаются для богини и посвящаются ей, но только в том случае, если женщина вступает в сношение с «первым встречным». Всякий выбор воспрещен! Речь идет о строгом проведении принципа промискуитета, который считается священным, в противоположность ограничительному браку, но здесь уже носит явный характер однократного искупления, однократной жертвы богине как родоначальнице и представительнице этого принципа.
      Связь между религиозной проституцией в Вавилоне и проституцией с целью гостеприимства видна из того, что вавилонские женщины отдавались именно чужестранцам.
      Кроме такой однократной религиозной проституции, в Вавилоне существовала, конечно, и постоянная. Ею занимались девушки, служившие в храме богини любви Иштар (Астарты),которые носили название «посвященных». Их содержал храм, и они не имели права выходить замуж без разрешения. Дети их воспитывались в царском дворце.
      Библейский закон строжайшим образом запрещал всякого рода мужскую и женскую проституцию, особенно же религиозную. Во Второзаконии (23; 17 и 18) сказано:
      «Не должно быть блудницы из дочерей Израилевых, и не должно быть блудника из сынов Израилевых.
      Не вноси платы блудницы и цены пса в дом Господа, Бога твоего, ни по какому обету; ибо то и другое есть мерзость пред Господом, Богом твоим».
      Вот почему царь Иосия приказал первосвященнику Хел-кии и другим священникам «вынести из храма Господня все вещи, сделанные для Ваала и для Астарты и для всего воинства небесного…
      И разрушил домы блудилищные, которые были при храме Господнем, где женщины ткали одежды для Астарты» (IV Кн. Царств, 23; 4, 7). И то и другое он сделал, «чтобы исполнить слова закона, написанные в книге, которую нашел Хелкия священник в доме Господнем» (IV Кн. Царств, 23; 24).
      Иными словами, – чтобы поддержать опирающееся на патриархат чистое монотеистическое учение, в противоположность первобытной религии, основанной на патриархате и вместе с ним освящающей необузданные половые отношения, сопровождающие служение финикийской богине Ашера (Ас-тарте)или Ваалу,которое хотел искоренить царь Иосия.
      Страстные слова пророка Осии (4; 13 и 14) против девушек, которые «любодействуют», «отделяются вместе с блудницами и со жрицами разврата приносят жертвы», – слова эти доказывают, что религиозная проституция была распространена и среди израильтян. Что она существовала у них в первобытные времена, еще до Моисея, доказывают некоторые места из Библии. Так, в древние времена блудница, совершенно как в Вавилоне, сидела у дороги, по которой шли караваны, «у источника» (Быт., 38; 14, 15) – потому ли, что здесь, где отдыхали чужеземцы, она скорее могла рассчитывать на клиентов, или речь шла, быть может, о каком-нибудь «священном источнике», у которого она отправляла свои обязанности хиеродулы на службе у божества. Название места Валааф-Беер (Кн. Иисуса, 19; 8), означающее «богиня источника», относится, вероятно, к этому языческому времени.
      В книге Бытия (6; 2 и 4) в представлении о половых сношениях между сынами Божьими и дочерьми человеческими также скрывается идея, лежащая в основе религиозной проституции.
      Как и у евреев, религиозная проституция была также введена в Месопотамии.
      К странам, находившимся под влиянием ассирийской культуры, принадлежала и Лидия, в которой мы также находим религиозную проституцию, причем женщины публично проституировались в «священном месте». То же самое совершалось в храме Венеры в Абидосе, посвященном Венере блудниц.
      Далее, уже Геродот (кн.1, гл.199) указывал на родство религиозной проституции на Кипре и в Вавилоне, что вполне подтверждается указаниями позднейших авторов.
      Основателем служения Милитте на Кипре и ее развратных мистерий называют Цинираса. Ему приписывают учреждение храма в Пафосе и в Аматусе. Поводом для культа религиозной проституции послужила для царя любовь его к одной проститутке, которую он будто бы боготворил.
      Религиозная проституция распространена была и в остальных пунийских колониях. Так, в Афаке, на берегу реки Адониса, сидели на земле девушки, изображавшие печальную Афродиту, в ожидании мужчины, воплощающего Адониса, которому они отдавали свою девственность за подарок Венере-Ба-алтис. Поблизости находилась роща, в которой и совершался всякого рода разврат в честь богини.
      Религиозная проституция в честь Венеры-Баалтис господствовала также в Библосе. Лукиан (ок.120 – ок.190) дает в 6 главе своего сочинения о сирийской богине следующее описание:
      «Но и в Библосе также я видел большое святилище Венеры, в котором они празднуют мистерии Адониса. Я сам видел эти мистерии. Они говорят, что история Адониса с диким кабаном разыгралась на их территории, а потому они, в память этого несчастья, ежегодно устраивают мистерии, причем вопят, бьют друг друга кулаками и распространяют по всей стране большую печаль. А когда они перестают вопить и плакать, они приносят сначала жертвы Адонису, как мертвецу, а на следующий день говорят, что он снова ожил, и воссылают его на небо. Они так же стригут себе волосы, как египтяне, когда умирает Апис. Те из женщин, которые не хотят стричь волос, подвергаются следующему наказанию: они должны в течение целого дня публично продавать свою красоту. Но рынок этот открыт только для иностранцев, а выручка представляет жертву Венере».
      И здесь опять поражает тождественность с вавилонским обычаем, продолжительное существование которого может быть доказано, так как обычай отдавать девушек иноземцам господствовал до императора Константина.
      Однократная религиозная проституция, существование которой засвидетельствовано также в Самосе и Локри в Нижней Италии, составляет переходную ступень к постоянной религиозной проституции на более или менее продолжительное время, либо на всю жизнь. Первое мы видим в Армении, где девушки некоторое время перед замужеством служат богине Анаитис и предаются в ее святилище проституции, и в Египте. В Фивах, например, самая красивая и знатная девушка, заменяя остальных, должна была заниматься проституцией в храме Амона до тех пор, пока у нее не наступали признаки возмужалости, после чего ее отдавали замуж.
      Храмовую проституцию на всю жизнь, засвидетельствованную уже в Вавилоне и Финикии, мы встречаем главным образом в Персии, Греции и Индии. Она способствует переходу к светской проституции, с которой остальные девушки не имеют ничего общего, между тем как в однократной проституции принимали участие все девушки данного народа. Отныне одни только храмовые девушки приносят в жертву целомудрие за всех остальных женщин. Поэтому божество к ним особенно милостиво. Храмовые проститутки представляют особое сословие, которое с переходом храмовой проституции в бордельную также становится светским и теряет свое прежнее значение и уважение.
      В Персии храмовые девушки, или хиеродулы,должны были всю жизнь служить богине Анаитис.
      Величайшее значение имеет религиозная проституция в Древней Греции, так как из нее, очевидно, развилась та организация светской проституции, которая послужила прототипом современной проституции европейского культурного мира и которую мы детально рассмотрим в следующей главе.
      Греческие храмовые бордели находились главным образом в местах, где происходило большое передвижение иностранцев, следовательно, большей частью в гаванях, что доказывает их связь с первобытным промискуитетом, с необузданным половым смешением, без всяких индивидуальных отношений. В Элладе религиозная проституция была связана с женским божеством, с Афродитой Пандемос(«всенародной») или Афродитой Уранией(«небесной»). Главный храм ее находился в богатом портовом городе Коринфе. Расположенный на перешейке, он обращен был одновременно к Азии и Италии, и в нем всегда имелся огромный наплыв иностранцев. Храм Афродиты был так богат, что имел больше 1000 состоящих у него на службе проституток, которые посвящали богине как мужчин, так и женщин, и ради которых именно многие жили и обогащали город; дело в том, что судовладельцев легко заставляли раскошеливаться, так что даже возникла поговорка: «Не всякому мужчине путь в Коринф свободен».
      Эти храмовые проститутки, «священные женщины», или хиеродулы, составляли «союз сестер антивесталок», которые продавали себя чужим мужчинам, а вознаграждение делили с жрецами. Таким образом, они из развратных превратились в защитниц и крепостных Венеры Пандемос, в рабынь святилища.
      Следы религиозной проституции можно доказать и у римлян. Так, 22 апреля проститутки приносили Venus erycina, богине болота, жертву, причем курили ей фимиам и возлагали на алтарь венки из роз. На этом «празднике блудниц» они просили милости богини и хорошего заработка.
      Римской богиней проституции первоначально была также, вероятно, Флора, богиня цветов, праздник которой, флоралии, продолжался от 28 апреля до 1 мая. Существовала легенда, будто Флора была проституткой и все свое состояние завещала народу, за что ей и посвящен был этот праздник. Во всяком случае, на роскошном празднестве Флоры проститутки играли очень значительную роль. Между прочим, они должны были перед всем народом раздеться и плясать на сцене сладострастные танцы.
      К чудовищному половому смешению и проституции вели тайные празднества, вакханалии, в честь Вакха (Диониса) и матери богов Кибелы. Они впервые были введены в Риме, по образцу азиатских, беспутными, предававшимися проституции женщинами, которых побудил к тому один грек. Еще Мессалинапраздновала с развратными женщинами такие вакханалии в своем доме.
      Мессалина – жена римского императора Клавдия (1-я пол. I в.),
      известная своим распутством, властолюбием и жестокостью. Имя Мессалины стало нарицательным для женщин, занимающих высокое положение и отличающихся бесстыдством и распущенностью.
 
      Истинным божеством религиозной проституции был у римлян Приап,который считался плодом любви Венеры (Афродиты) и Вакха (Диониса). Как известно, его ставили в садах как хранителя плодородия с колоссальным символическим фаллосом.
      Большое распространение приобрела религиозная проституция в Индии, где происхождение ее можно проследить до времен Веды и где она проявилась – несомненно, в теснейшей связи с широко распространенным культом фаллоса, Линга и Йони -в самых удивительных формах. Здесь ясно видно, что для примитивной культуры, находящейся под влиянием первобытного религиозного поклонения природе, половая жизнь представляет нечто совершенно естественное, само собой понятное, и – как производительная сила природы – нечто священное, а потому она входит как составная часть в религию и проявляется в религиозных церемониях.
      Уже в церемонии принесения жертвы, согласно Ведам, половое сношение является религиозным актом, который совершается во время жертвоприношения сомы, в закрытом месте. Вавилонский обычай отдаваться в храме или устройство «хижины невесты» в храме господствовали также в долинах Ганга, в Пондишери и Гоа. Во время чествования весной известных богов плотские сношения без различия между всеми считались необходимой принадлежностью богослужения. С XVI столетия секта Caitanya, например, празднует дикие религиозно-половые оргии. Основатель их выдавал себя за воплощение бога Кришны. Введенное им богослужение, во время которого все участники были равны и все касты отменялись, состояло главным образом в долгих литаниях (молитвах) и гимнах, изобилующих разнузданной эротикой, чтобы по возможности почувствовать «божественную любовь» (бакти). Между отдачей себя «пастухам» (Кришне) и «учителю» (гуру) не было никакого различия. В результате получалось дикое половое смешение, которое являлось продолжением и усилением религиозной страсти, «бакти», ибо наступало как естественное, земное освобождение от экстатического напряжения, направленного на неземное, метафизическое.
      При такой тесной связи промискуитета с богослужением неудивительно, что в Индии процветает храмовая проституция. Здесь также можно различать однократную и постоянную религиозную проституцию.
      Линга – в древнеиндийской мифологии – символ божественной
      производящей силы, обозначение мужского детородного органа. Йони – женский символ. Поклонение Линге и Йони распространено было в культах Передней Азии и Средиземноморья.
 
      Наиболее известны, однако, представительницы постоянной храмовой проституции в Индии. Это так называемые баядеры или девадаси. Различают два класса баядер: находящихся на службе большим богам, главным образом Вишну и Шиве, и состоящих при небольших храмах. Первая группа имеет право оставить храм только с разрешения верховного жреца, который посвящает проституток при их поступлении. Они могут, однако, выбрать себе возлюбленного из высших двух классов общества. Баядеры второй группы, напротив, совершенно свободны. Они живут в городах и селах и принимают участие в празднествах в качестве танцовщиц, за плату.
      Обе категории баядер считаются повенчанными с божеством. Они являются любовницами жрецов и в то же время проститутками для чужих. Деньги, заработанные проституцией, принадлежат божеству, а о содержании баядер должны заботиться жрецы Брамы.
      Храмам могут быть посвящены индийские девушки всех каст. Они не выходят замуж, но имеют право проституироваться с мужчинами равного или высшего сословия. Они считаются повенчанными с божеством храма и происходят нередко из самых знатных каст, если отец, в силу данного обета, посвящает их храму. Девушки ежедневно обучаются два часа танцам и два часа пению. От значения храма, к которому они принадлежат, зависит размер назначаемого им жалованья. Обучение начинается с 5 лет, а в 7-8 лет заканчивается, и тогда девушки до 14-15 лет танцуют по 6 раз ежедневно. Когда они выступают, то носят богатые украшения из золота и драгоценных камней. Храмовые проститутки образуют особую касту, имеющую свои законы, пользуются большим уважением и на собраниях сидят рядом с самыми знатными мужчинами.
      По достижении половой зрелости такая девушка лишается невинности брамином или каким-нибудь добивающимся этой чести чужим, который должен внести за это соответствующую сумму. С этого момента она занимается постоянной проституцией с чужими. Храмовая девушка, в силу своей профессии, должна проституироваться со всяким мужчиной любой касты, и это считается большой честью, так что даже знатные семьи посвящают своих дочерей служению храму.
      Храмовых проституток нередко приглашают на свадьбы, посвящения и всякие другие празднества, где они играют выдающуюся роль. В одном только мадрасском президентстве имеется около 12000 таких храмовых проституток. Почетное положение их объясняется и тем обстоятельством, что они в большинстве случаев очень образованны и обладают большим искусством держать себя в обществе. Известную роль играет здесь и алкогольное опьянение, так как возбужденно-веселые женщины считаются, по индийским понятиям, идеалом женского совершенства.
      Проституция нередко совершается в вестибюле самого храма, а иногда вне его. Доход с нее приобщается к фонду храма. Плата бывает очень высока: 50, 100 и даже 200 рупий за одну ночь.
      Замечательно, что на Цейлоне, где взяло верх строгое учение Будды, храмовая проституция никогда не имела доступа. За исключением приморских гаваней, там не могла также достигнуть значительного развития и светская проституция. Во время господства династии Канди проституткам отрезали уши и волосы, раздевали их донага и подвергали публичному наказанию плетьми.
      Из сочинений о японской проституции видно, что Япония относится к религиозной проституции очень сурово. Тем не менее, на основании существующих в настоящее время пережитков можно думать, что в прежние времена храмовая проституция там была очень развита. У знаменитого путешественника XVII века Кемпфера я нашел следующее интересное описание религиозной проституции, находившейся тогда в Японии в полном расцвете.
      «Среди этих постриженных есть удивительный орден молодых девушек, который носит название «бикуни», или монашек, потому что они находятся под владычеством и защитой монастырей в Камакура и Миако, должны посылать туда ежегодную дань из своего заработка, большей частью живут близ этих монастырей или в окрестностях их. Они чуть ли не самые красивые девушки из всех виденных нами во время нашего путешествия по Японии.
      Бедные молодые женщины, если только у них приятный, привлекательный вид, без особого труда получают разрешение заниматься нищенством, потому что благодаря своей прекрасной внешности именно они-то умеют всего лучше заставить путешественников давать милостыню. Нищенствующие lammabo-se посвящают этой профессии своих дочерей и берут бикуни в жены. Некоторые из них воспитаны в борделях. Отслужив свое время, они выкупают себя на свободу и проводят остаток молодости, занимаясь нищинством. Две или три из них соединяются вместе и отправляются ежедневно за несколько миль от своего дома, выжидая там знатных людей, проезжающих в канго или на
      Кемпфер Энгельберт (1651-1716) шведский путешественник. Автор
      известного сочинения «История Японии» (1727). lammabose – старый японский нищенствующий орден. лошадях. Каждая из них обращается к какому-нибудь одному из проезжих и поет ему крестьянскую песенку. Если она найдет щедрого господина, то развлекает его в течение нескольких часов, сопровождая в пути.
      В них не заметно ничего духовного и бедного; они покрывают стриженую голову черным шелковым капором, наряжаются в светские, изящно украшенные и опрятные платья, на руках носят перчатки без пальцев, накрашенное обыкновенно лицо защищают от воздуха широким платком и имеют при этом всегда маленький посох, так что изображают собой романтических пастушек. В их речах и жестах нет ничего наглого, униженного, подлого и аффектированного. Они держатся свободно, но свобода их умеряется стыдливостью. Чтобы, однако, не превознести этих нищенок выше, чем они того заслуживают, я должен сказать, что их стыдливость, противно нравам страны и обычаям ордена, немногого стоит: так, щедрым путешественникам они предлагают публично на улице свою грудь, а потому, хотя они и пострижены в духовное звание, я не могу их исключить из числа легкомысленных и развратных женщин».
      На первоначальную связь этой проституции с религиозной указывает тот факт, что исчезнувший теперь большей частью культ фаллоса сохранился еще в кварталах проституток. Своеобразное, известное еще в XVII веке учреждение особых бордельных кварталов, Иошивара,также, быть может, указывает на бывшую некогда связь с каким-нибудь храмом, вокруг которого затем сгруппировались, как в Греции, публичные дома или из которого они развились.
      Как божество проституции, почитают прежде всего Инари,лисицу. При входе в квартал Иошивара ему поставлен храм. Прежде хозяева борделей устраивали здесь многочисленные небольшие алтари. Благочестивые и весьма суеверные служители ревностно заботились об их сохранении. Среди «ками», то есть богов первоначальной религии, существуют два расположенных к куртизанкам божества: богиня Бентени бог Инари (или лисица), который бывает то мужского, то женского рода. Бентен не играет такой большой роли, как Инари. В образе красивой девушки Инари соблазняет мужчин и держит их сердца в магических цепях. Она околдовывает их семьи, уводит их от детей, вступает в брак, так что они населяют Иошивару; покровительствует проституткам. Вот почему честные женщины предместья называют куртизанок «лисицами».
      В Китае, где проституция чрезвычайно распространена, как говорят, никогда не было религиозной проституции. Это объясняется, по-видимому, особенностями китайской религии. Китайское идолопоклонство не знает обожествления чувственности, богов половой любви, как Венера или Лакшми, не знает храмовой проституции, как проституция в честь Милитты, или храмовых проституток, как в Индии или Коринфе. Религиозные представления китайцев о мужском и женском начале (Инь и Янн)никогда не приводили к культу, аналогичному индийскому культу Линга и Йони. Китайская мифология содержит очень мало любовных похождений богов.
      В средневековой и современной Европе сохранились некоторые нравы и обычаи, которые могут быть истолкованы как остатки религиозной проституции. Большинство из них античного происхождения. В первые века христианство, например, восприняло в себя некоторые античные элементы религиозного сексуализма, которые привели к расчленению на секты и частью сохранились до сих пор.
      Аскетизм, составляющий только отрицательную форму половой религии, так как он тесно связан с верой в демона, постоянно раздражающего плотскую похоть, необходимо должен был вызвать свою противоположность, половой разврат, который впоследствии оправдывался по религиозным соображениям и у некоторых сект принял характер религиозного промискуитета и проституции.
      Основатель секты так называемых николаитов, Николай, утверждал, что для достижения вечного спасения нужно запятнать себя всеми пороками. Грешное тело должно быть гораздо приятнее Богу, ибо заслуги Спасителя больше, если Он и тогда все-таки ведет к спасению. Николаиты и другие секты в состоянии религиозного экстаза удовлетворяли похоть в форме неограниченного промискуитета, часто впотьмах, потушив предварительно свечи.
      Аналогичное совершалось у адамитов и каинитов. Влияние древнеазиатского культа половой жизни здесь несомненно. Ма-нихеи безусловно одобряли проституцию и считали ее священным актом.
      Все это остатки примитивной, первобытной религии, которые должны считаться чуждыми христианству элементами, хотя последнее и старалось наложить на них свою печать. Представляя, подобно иудейству, чисто духовную, монотеистическую, основанную на патриархате религию, христианство первоначально отреклось от религиозного сексуализма и религиозной проституции, но, в противоположность иудейству, снова ввело их в отрицательной форме, в виде аскетизма, а в развитии христианской мистики опять восприняло и положительные половые элементы. Вера в ведьм, половое общение с дьяволом и т. д. – все это продукты религиозного натурализма. Они доказывают глубокую внутреннюю связь между религиозной и половой жизнью которая должна быть признана неоспоримой, потому что как этническую «элементарную идею» ее можно проследить повсюду.
      В самом деле, женские монастыри нередко бывали одновременно и домами для женщин. Если в христианском средневековье публичные дома называются символически «аббатствами», проститутки – «монахинями», а хозяйки борделей – «аббатиссами»; если в романских и славянских странах проститутки равно окружают себя талисманами и амулетами и умоляют Мадонну дать им счастье в их профессии, то все это не что иное, как отголосок первобытных представлений.
      Между тем, как в романских и католических странах, в этих пережитках религиозного сексуализма сказалось античное влияние, в германских странах в этой области оставил, быть может, следы первобытный культ природы. Несомненно, во всяком случае, что отголоски идеи религиозной проституции существуют и в германской мифологии.
      Богиней любви германцев была Фрейя,брат которой, как бог плодородия, сделался также богом фаллоса и чувственной любви.
      Святилища Фрейи существовали в северной Германии вплоть до Карла Великого.
      Из приведенного обзора видно, что религиозная проституция, в полном развитии или в форме предпосылок и предварительных ступеней, представляет явление, распространенное по всему земному шару. Вместе с тем он доказывает справедливость впервые высказанного Бахофеном мнения, что на религиозную проституцию нужно смотреть, как на пережиток примитивной половой свободы и необузданности, прикрытие же ее религиозным символом является «искуплением», или «покаянием», при переходе к урегулированным половым сношениям, то есть к браку.
      В то время как указанная связь является достоверной для гетеросексуальной религиозной проституции, происхождение гомосексуальной религиозной проституции остается темным. Об этом удивительном обычае, который, аналогично гетеросексуальной проституции, отличается примитивными признаками, можно высказывать только предположения; но он, разумеется, не имеет никакого отношения к какой бы то ни было форме промискуитета. Его нужно объяснять совсем иначе.
      Карл Великий (742-814) – король франков, император с 800 года. По его имени названа династия Каролингов.
 
      Человек с врожденным влечением к своему полу должен был казаться удивительной игрой природы, которая так легко принимается первобытными людьми за божественное чудо и вызывает у них поклонение. Фактический материал по этнологии, которым мы располагаем по этому вопросу, подтверждает такой взгляд и показывает, какой репутацией святости пользовались гомосексуальные субъекты у первобытных народов: они часто играли большую роль в религиозном культе, празднествах, а у некоторых народов, например, на острове Таити, существовали даже особые божества «противоестественного влечения». Отсюда могла впоследствии развиться гомосексуальная проституция специфически религиозного характера, причем развитию ее благоприятствовало повсеместное учреждение раздельных домов для обоих полов, и прежде всего – домов для мужчин, в которых собиралось много лиц одного пола.
      Подобно нынешним кадетским корпусам, всякого рода интернатам, магометанским гаремам, дома эти, несомненно, способствовали не только развитию, но и распространению гомосексуализма, который первоначально ограничивался немногими лицами с врожденной склонностью к нему. Дальнейшее его распространение происходило под влиянием описанных выше религиозных представлений, пока не привело у многих народов к обычаю любви к мальчикам и мужчинам, как это нам известно относительно античной Эллады и современного магометанского Востока.
      Наибольшего распространения гомосексуализм и гомосексуальная проституция достигли в Преколумбийской Америке. Мужчины, носившие женскую одежду, существовали чуть ли не в каждом племени Северной Америки. В северо-западной Америке они стояли близко к жрецам, которые у многих племен должны были носить женскую одежду. В племени саук мужчина, которому приснилось злое божество, луна, надевал женское платье, служил женщиной и отдавался мужчинам. Гомосексуализм нередко считался религиозным обычаем, а гомосексуалисты – избранными людьми. Так, у ирокезов обычай феминизации отдельных мужчин связан был с религиозными представлениями.
      Отношение к религиозным оргиям педерастия обнаруживает у индейцев Пуэблы, где имеет место искусственное воспитание так называемых «mujerados». Посредством постоянной верховой езды и продолжительной мастурбации некоторые избранные с этой целью мужские индивидуумы совершенно феминизируются, превращаются в «женщину» (по-испански «mujer», отсюда «mujerados»), a затем, во время религиозных празднеств, происходящих каждую весну, ими пользуются все желающие для пассивной педерастии.
      У аракуанов волшебников-мужчин заставляют отказаться от своего пола, надеть женское платье и не вступать в брак.
      На Алеутских островах волшебники также были гомосексуалистами и пользовались большим почетом.
      Феминизированные педерасты на Мадагаскаре заявляли, что своим образом жизни служат богу.
      В Занзибаре профессиональные мальчики-педерасты вызывают к себе презрение, между тем как в людях, извращенных от природы, видят проявление воли божьей.
      Что касается гомосексуальной религиозной проституции древнего мира, то прежде всего Библия дает нам самые надежные и интересные доказательства факта ее существования и большого значения в местах, где господствовала ассирийская культура. Здесь опять-таки бросается в глаза противоположность между чисто духовной монотеистической религией израильтян и первобытными религиями народов Передней Азии. Гомосексуальная проституция вытекает только из этих последних и совершенно несоединима с еврейским монотеизмом, который строжайшим образом осуждает ее. По Библии (Лев. 18; 3 и сл.), педерастия принадлежит к «делам земли Египетской, в которой вы жили, и к делам земли Ханаанской, куда я веду вас, по которым не поступайте и по уставам их не ходите. Мои законы исполняйте и Мои уставы соблюдайте, поступая по ним: исполняя их, человек будет жив через них». Левит (18; 21 и 22) гласит: «Из детей твоих не отдавай на служение Молоху, и не бесчести имени Бога твоего. Я Господь. Не ложись с мужчиною, как с женщиною; это мерзость». Педерастия здесь, по-видимому, связывается со служением Молоху.
      Вознаграждение за разврат многие проституированные мужчины и женщины у язычников приносили в храм как жертву. Вот почему в Библии после слов: «не должно быть блудниц из дочерей Израилевых, и не должно быть блудника из сынов Израилевых», непосредственно следуют слова: «не вноси платы блудницы и цены пса в дом Господа, Бога твоего, ни по какому обету, потому что и то и другое есть мерзость пред Господом». Это значит, что не только вознаграждение собственно хиеродул, но – чтобы не было в этом никакого сомнения – всякая жертва не угодна Богу, если она добыта развратом. Вероятно, проституированные при храме мужчины, «кдешим»,подвергались кастрации, подобно «галлам», служившим богине Ки-беле и сирийской богине.
 
       Обычай кастрациижрецов Кибелы следующего происхождения. Во время сна Зевса семя его стекло на землю. Из него произошел демон с двойными половыми органами, мужскими и женскими. То был гермафродит Агдистид. Боги заковали его и отрезали ему мужские половые органы. Таким образом он сделался женщиной, Великой Матерью Кибелой,а из члена его произошло миндальное дерево. Один из плодов этого дерева дочь речного бога спрятала за пазуху, забеременела и родила прекрасного Аттиса, любимца Кибелы, который впоследствии, приведенный в бешенство, сам оскопил себя. Тогда мать богов Кибела избрала оскопленного мальчика, за его красоту, своим жрецом. Он считался первым жрецом Кибелы, самооскоплению и феминизации которого во время оргиастических празднеств Кибелы часто подражали и светские люди. Жрецы Кибелы также были кастрированы. Это так называемые «корибанты».
      Религиозная окраска феминизации и гомосексуальности наблюдается также в греческих культах.
      Во время празднеств «антестерий», посвященных богу Дионису, афиняне – как старики, так и юноши и эфебы – одевались по-женски. У гераклидов жрецы и другие мужчины носили женскую одежду.
      Античная трибадическая проституция также имела своих богинь – Mise, Bona Dea. В их честь устраивались триба-дические оргии, во время которых пользовались искусственными мужскими членами, «olisbos».
      К женским празднествам в честь Деметры в Пеллене не только мужчины, но даже и псы не допускались близко, чтобы можно было свободнее предаваться разврату.
      Богиню Bona Dea напоминает «праздник тайны», устраиваемый крестьянками немецкой деревни Оксенбах на масленицу, причем мужчины – совершенно как в римском празднике – к участию не допускаются.
      Сюда же относится и праздник «крещения кумушек» русских баб, к которому мужчины не имеют доступа. (На этом празднике женщины «кумятся» между собой. – Прим.пер.)
      Удивительное явление представляет культ одной китайской женской секты, так называемых «воздержанных», религия которых предвидела превращение полов в будущем.
      Японские жрецы не должны были иметь половых сношений с женщинами, а только с мужчинами.
      Все эти взятые из мифологии и этнологии факты подтверждают справедливость нашего взгляда на происхождение столь удивительного обычая, как религиозная педерастия. Первоначально прирожденный гомосексуализм – женщины-мужчины или мужчины-женщины – казался настоящим чудом, действием высшего духа, внушавшего человеку неестественные наклонности, часто в форме сна, как у североамериканских индейцев, или путем собственного примера, как это делал бог Хин в Юкатане и Гватемале. Таким образом, этим «лишенным счастья любви» субъектам приписывалась таинственная связь с высшим существом, и они считались представителями божества на земле. Ненормальное, удивительное и редкое проявление извращенного полового чувства казалось высшим, более священным. Это покажется понятным, если вспомнить, что первобытный человек далек от того, чтобы прилагать наше нравственное мерило к этим явлениям.
      Первобытная религиозная гомосексуальная проституция сделалась, наряду с биологическим фактором, главнейшей исходной точкой для распространения светского гомосексуализма как индивидуального явления и как народного обычая. Известную роль здесь сыграли союзы полов и дома для мужчин; кроме того, распространению гомосексуальных половых отношений способствовало развитие гомосексуальной проституции. Исходной точкой для последней часто служил храм, как и для гетеросексуальной проституции. Нередко между ними устанавливалась тесная связь. Так, храм Афродиты, блудниц в Афинах и храм богини Ма в Зеле и Комане служили местом пребывания как женских, так и мужских гетер.
      Как пережиток примитивной, необузданной половой жизни, вращающейся в более свободной сфере и не знающей никаких социальных ограничений; как одна из видных форм самоотречения, дающая возможность элементарной разрядки избытка сил, проституция находится в связи не только с религией, но и с элементами искусства. Говоря об искусстве, мы относим сюда не только танцы, музыку и поэзию, но и упоение, экстаз и другие формы самоотречения (например, в мазохизме), вызывающие со стороны индивидуума такие же нарушения поставленных ему границ, как это бывает при религиозном экстазе. Это та «ди-онисьевская восторженность, сопровождающаяся уничтожением обычных стеснений и границ бытия», о которой Ницше говорит как о необходимой предпосылке всякого искусства и культуры, которая проявляется в свободной половой жизни и в проституции как «порождение страстного томления о первобытном и естественном», как «чувственный образ полового всемогущества природы», которое грек олицетворял в фигуре сатира.
      Культура и условная нравственность оттеснили эти первобытные инстинкты, но они дремлют в каждом из нас; иногда они пробуждаются и, свободные от всяких оков, от всякого принуждения, противопоставляют будничной действительности – ди-онисьевскую, высшему половому сознанию – низшее. Проституция как пережиток свободной половой любви, еще всецело находящейся под влиянием примитивных биологических инстинктов, в значительной степени обязана своим существованием и постоянством тому, что удовлетворяет эти дионисьев-ские потребности, могущественные и в культурном человеке. Только так можно объяснить удивительную привлекательность, которую она и теперь представляет даже для образованных мужчин с высоким умственным и эстетическим развитием. Как бы это странно ни звучало, но именно художественный момент (в широком смысле слова), заключающийся в проституции, возможность временно перешагнуть через социальные и индивидуальные границы, поставленные половому инстинкту, и составляют основу ее привлекательности. На этом, главным образом, покоится упорное постоянство проституции, и именно на этот пункт должна быть направлена борьба с ней, а вовсе не на ее внешние проявления и результаты. Но об этом ниже.
      Сказанное нами объясняет и тот своеобразный факт, что как у первобытных, так и у полу- и вполне культурных народов женщины, занимающиеся искусством (певицы, танцовщицы, актрисы), часто бывают проститутками.
      Как остаток свободной, необузданной половой жизни проституция должна содержать те же эстетические факторы. Ритмические призывные звуки и восклицания, ритмические движения, вообще наслаждение, выражающееся во всяких активных формах, в связи с эстетическим действием на глаз при помощи цветных предметов, пестрых украшений и т. д., уже у животных характеризуют любовную жизнь и играют значительную роль в половой жизни первобытных народов. Людвиг Якобовскийсделал остроумную попытку связать этот художественный, полный активности элемент примитивной половой жизни с движениями до и после полового акта.
 
      «Особенное значение имеют перед актом движения во время походки. В них заключается тенденция – в тот момент, когда первобытный мужчина видит вблизи себя женщину – привлечь к себе внимание. Я уже указывал, что это достигается призывными звуками, но действие их в значительной степени усиливается благодаря удивительным движениям походки. Такие движения, вероятно, были приятны для женского глаза. Вначале в них, должно быть, сказывался ритм, размеренный характер танца. Здесь мы должны искать зачатки эстетического чувства, причем первобытная женщина превосходит в этом отношении первобытного мужчину – факт, который можно проследить на протяжении всего человечества». (Эти движения до и во время полового акта были зародышем эротических танцев).«До того момента, как мужчина замечал женщину, сопутствующее физическое движение, вероятно, только ослабляло психическую тяжесть от неопределенной потребности полового сношения; он просто делал бурные шаги или скачки. И только когда он замечал ее, шаги его обнаруживали стремление поскорее приблизиться к ней и желание привлечь ее внимание. Этому внезапному приближению соответствует удаление после полового акта. Оба момента – приближение и удаление – образуют первый эротический танец». Якобовский описывает далее, как первобытная половая жизнь, с которой так тесно связана проституция, сопровождалась выражением наслаждения в движениях, в которых непринужденно и произвольно сказывалась вспыхивающая сила инстинкта; как эти двигательные половые импульсы все более и более оттеснялись с развитием культуры; наконец, какое убедительное доказательство представляет в этом отношении история эротических танцев, которые в своей современной форме (centre, frangaise, кадриль) обнаруживают только утонченные и беспорядочные видоизменения и вариации «искания» до полового акта и «удаления» после него.
      Музыка и свободная речь в эротической песне также могут рассматриваться как известные формы разрядки двигательных половых импульсов, которыми пропитано все примитивное домогательство любви. Их комбинированное действие проявляется при половых празднествах и оргиях, когда стремятся достигнуть упомянутого выше самоотречения, религиозного упоения и экстаза. Неприличные танцы и дикие телодвижения, как подготовительный акт к половому сношению, существуют у ватшанди в Австралии, у негров Западной Африки в Конго, у пури в Южной Америке.
      У кафров пение и танцы продолжаются на свадьбах до полуночи. Партию жениха и невесты танцуют друг против друга не смешиваясь. Но чем позднее становится, тем больше усиливается возбуждение, тем больше разгораются страсти. Влияние пения, напряжение мускулов, жестикуляция танцующих становятся совершенно необыкновенными. Манера, с какой иной возбужденный субъект выскакивает из рядов, подпрыгивает в воздухе, бросается взад и вперед, не поддается никакому описанию. Эти бурные экзерциции кончаются около полуночи, после чего гости расходятся большей частью парами, чтобы проспать ночь вместе.
      Танец пилу-пилу, который танцуют мужчины и женщины в Новой Каледонии, производя медленные ритмические движения, составляет подражание движениям при соитии. На НовоГебридских островах тот же танец сопровождается ударами тамтама, дикими прыжками и криками женщин. Еще большей распущенностью отличается танец упа-упа, который исполняют на Таити и Помоту в ночную пору богато разукрашенные девушки, хлопаньем в ладоши и сладострастными хоровыми песнями доводящие себя до экстаза. Все это кончается промискуитетом.
      Танец карама в Северной Индии регулярно переходит в сатурналии с безудержным развратом.
      С заменой первобытной необузданности половой жизни различными формами брака проституция как пережиток свободной любовной жизни восприняла в себя ее художественные и экстатические элементы и использовала их для своих целей. У многих народов, как мы увидим ниже, понятие «танцовщица» и «певица» равнозначно понятию «проститутка». Этот переход можно проследить уже у первобытных народов, когда не все молодые девушки и женщины, а только публичные женщины участвуют в танцах или других процедурах с целью вызвать половое возбуждение и экстаз.
      Отношение проституции к искусству и к обусловливаемым им видам экстаза особенно ясно видно у культурных народов древнего и нового Востока и у народов классической древности. Здесь всюду встречается понятие «танцовщица-проститутка», и всюду задача проституток – обеспечить мужчинам наслаждения свободной любви в связи с художественными представлениями, которые уносили бы их за пределы индивидуального существования, причем как к вспомогательному средству часто прибегают к искусственно опьяняющим средствам (алкоголь, гашиш).
      Доказательства такой связи в древнем культурном мире чрезвычайно многочисленны.
      С древнейших времен проституция в Египте рекрутируется почти исключительно из среды танцовщиц и музыкантш, которые выставляют напоказ свои прелести и свое искусство в увеселительных кабачках. Во времена фараонов их называли «humt». В элегантно убранных винницах и пивных они развлекали молодых мужчин музыкой, танцами и ласками и старались удержать их разными приманками. Во время празднеств эти публичные женщины танцевали сладострастный танец, вроде нынешнего «танца живота», который под конец становился все более и более чувственным и в сочетании со спиртными напитками приводил зрителей в состояние опьянения.
      Доказательства большой роли художественных факторов в проституции Востока мы находим также у иудеев. У пророка Исайи (23; 16) сказано: «Возьми цитру, ходи по городу, забытая блудница! Играй складно, пой много песен, чтобы вспомнили о тебе». Пение блудницы он считает соблазном.
      При дворе ассирийского царя Ассурбанипаламузыкантши в качестве проституток играли большую роль. Рельеф, находящийся в Британском музее, изображает большое число таких проституток.
      В Персии девушки, игравшие на лютнях, и танцовщицы издавна выступали, наряду с храмовыми девушками, в качестве проституток. Во время роскошных трапез, охоты и речных катаний они должны были показывать свое искусство и свои прелести.
      В индийской храмовой проституции пляска играла такую выдающуюся роль, что слово «танцовщица», «баядерка» сделалось главным обозначением индийской проститутки. О баядерках мы уже говорили подробнее выше. В Кашмире танцовщицы с древнейших времен составляли класс проституток. Город Хангус давал наибольшее количество лучших проституток-танцовщиц, которые выступали в домах богатых людей и на публичных празднествах и продавали свои ласки по самым различным ценам. Племя ватул дает самых красивых проституток. Они поют эротические песни, танцуют в соблазнительных костюмах сладострастные танцы и зарабатывают большие суммы. В большинстве случаев эти танцовщицы-проститутки группами разъезжают по стране в сопровождении какой-нибудь старой дуэньи, безобразие которой составляет поразительный контраст с миловидностью девушек.
      В Афганистане проститутки состоят исключительно из представительниц искусства и являют поразительный контраст с необразованными и неряшливыми замужними женщинами, так что мужчины предпочитают их общество монотонной домашней обстановке.
 
      На всем магометанском Востоке средних веков и новейшего времени сохранился старый обычай публичных танцовщиц, В Египте танцовщицы-проститутки, «гавази» или «алме», происходят от старых египетских «humt». Лане сообщает о них: «Египет издревле славился своими публичными танцовщицами, из которых наиболее знаменитые принадлежат к особому роду и называются гавази. Они пляшут с открытым лицом прямо на улице, даже перед чернью. Танец их малопривлекателен. Вначале они делают вид, что сохраняют до известной степени приличия, но очень скоро своими пламенными взорами, быстрым постукиванием медных кастаньет и усиленной энергией каждого движения представляют картину, вполне соответствующую описанию Марциала (ок.40 – ок.104), и Ювенала о представлениях танцовщиц города Гадеса. Костюм, который они обыкновенно носят, аналогичен тому, который носят женщины среднего класса у себя дома, то есть в гареме. Он состоит из жакетки и шаровар, сделанных из красивой материи. Они носят также различные украшения. Глаза их подведены углем, а кончики пальцев на руках и ногах, ладони и остальные части рук и ног выкрашены красной краской алканны, как это принято вообще среди египетских женщин среднего и высшего класса. Обыкновенно им аккомпанируют музыканты, в большинстве случаев того же рода…
      Гавази часто дают представления во дворе дома или на улице, перед дверьми дома, а в известных торжественных случаях – в гаремах, например, по поводу свадьбы или рождения. Их никогда не допускают в приличный гарем, но нередко нанимают для развлечения общества мужчин в доме какого-нибудь богатого повесы. Танцы их в таких случаях, как и следовало ожидать, еще сладострастнее описанных выше. Некоторые танцовщицы во время представлений в частных домах, в обществе одних мужчин, не носят ничего, кроме шаровар и рубашки из полупрозрачного газа, спереди открытой почти до середины живота. Чтобы потушить в них последнюю искру стыда, которую они еще иногда выказывают, их угощают обильно водкой или другими спиртными напитками. Следующие затем сцены не поддаются описанию».
      Особое положение публичных танцовщиц на магометанском Востоке, как служительниц свободной половой любви, зависит еще и от того, что ни магометанская женщина, ни магометанский мужчина никогда не танцуют. Поэтому танцовщицы выделяются в особую группу, не похожую на других женщин, сфера которых – домашняя жизнь, в то время как танцовщицы показывают свое искусство всюду на улицах или сидят у дверей домов и приглашают прохожих мужчин посмотреть на их искусство и отведать их ласки. Выступают они и в публичных кофейнях.
      Наряду с гавази, которые не отличаются высоким умственным развитием, в Египте существует еще высший класс танцовщиц и певиц, так называемые «алме», то есть сведущие в поэзии и танцевальном искусстве, в большинстве случаев женщины с красивой, благородной внешностью.
      Не только в Египте, но и в других местах магометанского Востока проституцией занимаются, главным образом, танцовщицы и певицы.
      В Кордофане монополия проституции принадлежит классу красивых танцовщиц. В Тунисе алме играют большую роль, но их берегут исключительно для магометан, в кофейнях и гаремах которых они выступают. Европейцам же приходится пользоваться еврейскими танцовщицами. До царствования Фут-тей-Али-Хана главными представительницами проституции в магометанской Персии также были танцовщицы и певицы. Они и теперь еще встречаются там во всех провинциях.
      Главное представление восточных танцовщиц-проституток составляет так называемый «восточный танец», или «танец живота».Он считается подражанием движениям при соитии, «пляской сладострастия», апофеозом «триумфа любовного неистовства» и плодовитости. Дело доходит до крайней степени экстаза и самоотречения, которые передаются зрителям, чем и достигается намеченная цель танца.
      Лучшее описание танца живота и вызываемого им в зрителях экстаза дал Ганс Кистемекер.
      «Слово «танец живота» представляет вводящее в заблуждение, тяжеловесное обозначение хореографического представления, которое дают обыкновенно мароккские девушки в расположенных в ряд балаганах. Оно вводит в заблуждение потому, что хотя движения и судороги, с которыми мы здесь имеем дело, и совершаются главным образом в мышцах живота, но понятие, связанное обыкновенно со словом «живот», именно понятие о пищевом тракте, не имеет никакого отношения к данному танцу. Обозначение это верно только анатомически. Но научные обозначения вещей, вследствие односторонности точки зрения, с которой они даются, в большинстве случаев прямо противоположны популярному понятию, чувственному представлению, интуитивному воззрению и гению языка, словесному и звуковому значению слова. Танец живота, как и всякий другой, являет собой символическое движение тела, цель которого заключается исключительно в возбуждении эротических представлений. Гораздо правильнее было бы назвать его «танец таза», потому что, когда мы говорим о боках женщины или девушки, у нас гораздо скорее возникает представление о лаборатории таинственного воспроизведения рода человеческого, чем когда мы произносим слово «живот».
      Но анатомически название «танец таза» было бы совершенно неправильно, потому что бока во время танца остаются в абсолютном покое. Но всякое другое название – танец Венеры, любовный танец, танец гарема, конвульсивный танец – по смыслу слова, все же дает более правильное понятие об этом танце, чем несчастное название «танец живота». А потому, чтобы положить конец всем спорам, мы избрали название «la Maroka-na», которое мы слышали из уст одной из танцовщиц. Оно, по крайней мере, указывает на родину этого соблазнительного танца и намекает на его характер».
      Чтобы вызвать опьянение, экстаз и самозабвение, наряду с музыкой и танцами употребляются также некоторые материальные средства, и прежде всего – гашиш. Это измельченная в порошок трава индийской конопли с примесью резины и сахара, или же смолистый продукт, просачивающийся из женского растения индийской конопли. Траву жуют, а смолу курят – это наиболее частый способ потребления гашиша. Он вызывает своеобразные галлюцинации и фантазии и возбуждает половую систему. Гашишные оргии мы встречаем на Востоке в связи с гетеросексуальной и гомосексуальной проституцией.
      Этот тройной вид опьянения – от танцев и музыки, опьяняющего средства и, наконец, полового возбуждения, исходящего от самих проституток, – вызывает у жителя Востока высшую степень экстаза и самоотречения, и не случайно для этого пригодны только «публичные» женщины, которые отличаются от женщин гарема, прозябающих в строго замкнутой жизни, свободой и полной необузданностью. Первоначально слово «публичная», вероятно, и не обозначало ничего, кроме противопоставления между свободной, не стесненной никакими правилами и выступающей публично женщиной и женщиной, живущей в семье, в доме. Первая с самого начала была свободнее и в своих половых отношениях, а потому впоследствии «публичность» по отношению к женщинам стала равнозначна распущенности.
      В проституции классической древности художественный элемент достиг наиболее полного развития.
      Прежде всего это относится к греческой женщине. Жены и дочери семейств жили так же замкнуто от внешнего мира, как и на Востоке, не получая высшего умственного и художественного образования. Последнее доступно было лишь женщинам, жившим публичной жизнью – а для греческой женщины существовало только публичное распутство, – следовательно исключительно гетерам, проституткам-танцовщицам и проституткам-музыкантшам. Таким образом, не говоря уже о гетерах, часто обладавших высоким умственным развитием и художественным образованием, обыкновенные музыкантши, игравшие на флейте или цитре, певицы и танцовщицы были простыми проститутками. Они должны были показывать свое искусство во время пиршеств, когда сказывалось действие винных паров, и содействовать появлению вакхического и дионисьевского экстаза. Поэтому их обучали всем искусствам эротики, и сводники отдавали их внаймы. О деталях мы будем говорить подробнее в следующей главе.
      В Риме танцовщицами и музыкантшами были почти исключительно проститутки. Многие из них – иноземного происхождения. Особой славой пользовались иберийские девушки из Гадеса (нынешний Кадикс). Танцовщицы-проститутки из Гадеса приезжали в Рим группами под управлением сводника в надежде на большое вознаграждение.
      В позднейшее время хореографическая проституция приняла в Риме колоссальное развитие, в IV веке н.э. здесь было не менее трех тысяч танцовщиц.
      Обыкновенные актрисы и мимистки, в задачу которых входило ставить пантомимные танцы эротического характера, почти всегда были проститутками.
      Представление, что занятие музыкой, танцами и мимическим искусством необходимо связано с проституцией, вначале воспринято было христианством и долгое время сохранялось в низших слоях народа. В Нидерландах, например, вплоть до XIX столетия бордели назывались «musicos». Лишь в 1711 году, то есть 200 лет тому назад, актер впервые удостоился в Берлине честных похорон на христианском кладбище. Но презрение к комедиантам существовало еще в течение всего XVIII века. Христианская ненависть к театру даже не делала никакого различия между серьезной трагедией и полными сальностей комедией и пантомимой. Во многих общественных кругах театр и теперь еще не считается тем, чем хотел сделать его Шиллер, то есть учреждением, задача которого – умственное и нравственное облагораживание человечества.
      В пользу глубокого внутреннего значения и постоянства художественного элемента в проституции говорит тот факт, что, несмотря на враждебное отношение и попытки искоренения его со стороны официального и аскетического христианства, он сохранился и до наших дней. Даже период расцвета бордельной проституции не мог всецело уничтожить этот момент. Когда погибли древние языческие театры, гистрионы и танцовщицы рассеялись, кочуя с места на место и занимаясь повсюду, кроме своего ремесла, проституцией. Уже в «конституции» франкского короля Хильдеберта (554 год н.э.) танцовщицам запрещается в святые дни, как Пасха, Рождество и другие праздники, или по субботам, выступать перед публикой. Они показывали свое искусство на свадьбах, на званых обедах, ужинах, на народных празднествах. В царствование Карла Великого они пользовались такой любовью, что всякий знатный человек считал своей обязанностью во время трапезы доставить гостям такого рода развлечение.

Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.