9. ДОМ

ГМТ оказался довольно приземистым городом. Он словно пустил корни в жесткую, каменистую почву, подобно целому лесу надгробий. Его тишина также напоминала кладбищенскую. Прокторы со своими жезлами, напоминающими вееры, перемещались по городу, словно монахи по пепелищу.

Тишина объяснялась очень просто. Сервам не разрешалось говорить на всей территории города, пока с ними не вступит в беседу кто-нибудь из Прокторов, а это случалось довольно редко. Амальфи же слышал в этом безмолвии вынужденное молчание миллионов мучеников далекой планеты Тор Пять. «Слышат ли Прокторы эту суровую тишину?» — задавал он себе неизбежный вопрос.

Ответ вскоре пришел сам собой. Проходивший мимо обнаженный, загорелый серв, взглянув на них украдкой и заметив Хелдона, поднес палец к губам, изобразив общепринятый жест почтения. Хелдон едва заметно кивнул в ответ, Амальфи сделал вид, что ничего не заметил, однако, про себя подумал: «Ш_ш_… _н_е _т_а_к _л_и_? _М_о_л_ч_и_т_е_ и _б_у_д_ь_т_е о_с_т_о_р_о_ж_н_ы_. _Я _н_е_ у_д_и_в_л_я_ю_с_ь_. _Т_о_л_ь_к_о _у_ж_е п_о_з_д_н_о_, _Х_е_л_д_о_н_. _С_е_к_р_е_т_ — _б_о_л_ь_ш_е _н_е с_е_к_р_е_т_.»

Карст ковылял вслед за ним, время от времени поглядывая на Хелдона из-под ветвистых бровей. Все его внимание было сосредоточено на Прокторе. Они пересекли пришедшую в упадок городскую площадь, в центре которой располагалась обветшалая скульптурная группа. Побитая ненастьем, она, казалось, давно уже утратила способность выражать первоначальный замысел своего создателя. «Цельность замысла — штука в скульптурной композиции довольно редкая» — размышлял Амальфи. Лишь знатоку скопление камней на пьедестале могло показаться чем-то большим, нежели довольно крупным метеоритом, испещренным изогнутыми канавками, характерными для сидеритов.

Цепкий взгляд Амальфи, однако, без труда выделил в очертаниях груды черных камней контуры разумного построения, когда-то давно исполненные глубокого смысла, который вложил в свое детище его создатель — известный на Земле скульптор по имени Мур. В центре композиции когда-то стояла огромная человеческая фигура. Гигант опирался ногой на шею поверженной им жертвы. Оба они, казалось, были врезаны в пространство, вне связи с окружающими их второстепенными деталями.

Хелдон тоже обратил внимание на монумент и, отступив, принялся рассматривать его со стороны. В душе его, казалось, происходила какая-то борьба. Амальфи не знал в чем именно тут было дело, но его догадка была правильной. Хелдон выглядел довольно молодо, так что явно стал Проктором совсем недавно. Из рассказа Карста следовало, что все остальные члены Большой Девятки — Азор, Бемаджи и другие — входили в ее состав с самого начала. Короче говоря, они не были потомками тех людей, которые растерзали планету Тор Пять, они сами являлись теми людьми, дожившими до сего времени благодаря интенсивному применению антинекротиков.

Хелдон пристально смотрел на монумент. Вся композиция, позы составляющих ее фигур совершенно отчетливо свидетельствовали о том, что когда-то ГМТ даже гордились своей победой над Тор Пять, и древние члены Большой Девятки, хотя уже могли и не гордится этим, все же были виновны. Хелдон, непосредственно не участвовавший в том преступлении, испытывал затруднения в определении своего отношения к нему: сделавшись Проктором, он косвенно уже связал с ним свое имя…

— Впереди нас — Храм, — неожиданно произнес Хелдон, отворачиваясь от статуи. — Оборудование находится под ним. Сейчас там, наверно, никого нет, но мне лучше все-таки проверить это. Подождите здесь.

Н_и_к_о_г_о _н_е_т_, — видимо, он говорил не о сервах, которые интересовали его очень мало. Хелдон как-никак был Проктором. Тор Пять запал в его голубиную грудь.

— А если нас кто-нибудь заметит? — спросил Амальфи.

— Обычно по этой площади никто не ходит. Все избегают ее. Кроме того, я расставил посты, чтобы они не пропускали сюда случайных пешеходов. Не отклоняйтесь от маршрута, и все будет в порядке.

Проктор подобрал полы своей длинной одежды и зашагал в сторону большого куполообразного здания. Подойдя к нему, он неожиданно исчез, скрывшись в узком проходе. Карст, следовавший позади Амальфи, вдруг запел скрипучим голосом и в то же время очень тихо — это была какая-то народная песня. Ее мелодия когда-то, очень давно, возникла в древнем городе Казани, однако Амальфи, даже если бы он и не был туг на ухо, вряд ли смог бы узнать ее. И тем не менее, мэр поймал себя на том, что он с интересом слушает Карста, пытаясь уловить каждый мельчайший оттенок звучания, подобно сове, которая в темноте по звуку выходит на затерявшуюся в траве полевку. Мелодия лилась из уст Карста:

Огненным факелом праведный гнев Маалвина

Ветер разнес.

В пламени диком весь город мятежников сгинул -

Не было слез.

Света звезды иль луны мрак непроглядный не ведал -

В злобе Торговцы обрушили небо!

Заметив, что Амальфи слушает его, Карст умолк, сделав извиняющийся жест рукой.

— Продолжай, Карст, — тут же произнес мэр. — Что там дальше?

— Пропеть все — времени не хватит. Там сотни куплетов. Каждый исполнитель прибавляет еще что-нибудь от себя. Считается, правда, что песня должна заканчиваться таким стихом:

Стылой кровью дышали могильные камни

Там, на холме.

Рухнули стройные башни, с высот низвергаясь,

В стонущей тьме.

Не было жизни тому, кто Маалвина прогневал.

В злобе Торговцы обрушили небо!

— Это прекрасно, — печально произнес Амальфи. — Мы попали в самую точку. Жаль, что я не слышал этой песни неделю назад.

— Она вам о чем-нибудь говорит? — удивился Карст. — Это ведь всего лишь старая легенда.

— Теперь мне понятно, почему Хелдон стремится починить городские спиндиззи. Я догадывался, что он чего-то темнит, но эта старая уловка Лапуты только сейчас мне вспомнилась — более современные города имеют недостаточно мощное основание для того, чтобы попробовать это проделать. Это айсберг имеет огромную массу, он может запросто раздавить нас. Если, конечно, мы будем сидеть на месте и ждать!

— Ничего не понимаю…

— Все очень просто. Ваш пророк Маалвин использовал ГМТ как щипцы для орехов. Он поднял его вверх, остановился над противником, а затем снова устремился вниз. Помнится, о подобном приеме любили рассуждать еще до начала космических полетов. Карст, держись ко мне поближе. Возможно, мне придется передать тебе кое-что прямо под взглядом Хелдона, так что следи за… Тсс… он идет сюда.

Проктор выскочил из внутреннего коридора, словно случайно выпущенное слово, и, перескакивая через камни, подбежал к ним.

— Я думаю, мэр Амальфи, — произнес он, — что теперь мы готовы принять вашу неоценимую помощь.

Хелдон надавил ногой на странный, напоминающий пирамиду, камень. Амальфи пристально следил за ним, однако, ничего не произошло. Он пробежался фонариком по монотонным каменным стенам подземелья и остановил зайчик на полу. Хелдон нетерпеливо стукнул по камню еще раз.

На этот раз послышался протестующий скрип. Очень медленно, с громким скрежетом пятифунтовый каменный блок начал подниматься, словно кто-то тянул его с одного конца. Луч фонарика скользнул в проем, выхватив ступени узкой лестницы.

— Я разочарован, — произнес Амальфи. — Я ожидал, что оттуда выйдет, по меньшей мере, сам Жюль Верн или Джонатан Свифт. Ну что ж, Хелдон, ведите нас.

Проктор принялся осторожно спускаться вниз, приподняв полы своего платья. Карст двигался последним, согнувшись под тяжестью ноши. Ступени показались Амальфи скользкими и холодными, он осторожно переставлял свои плетеные сандалии. С низко нависших стен ручейками стекала вода. Мэр ощутил непреодолимое желание закурить сигару, всем нутром мысленно впитывая в себя сильный аромат, пробивающийся через влажный воздух. Но ему были нужны свободные руки.

Амальфи был уже почти готов поверить в то, что спиндиззи давно разрушены под воздействием такой влажности, однако, отбросил эту мысль, едва она промелькнула у него в голове. Этот выход был бы слишком простым, и, в конце концов, мог привести к катастрофе. Если Бродяги когда-нибудь хотят назвать эту планету своей, необходимо заставить ГМТ снова взлететь.

Но как сохранить свой собственный город, как только ГМТ взлетит — на этот вопрос Амальфи ответа пока не находил. Сейчас он руководствовался, как это каждый раз случалось с ним, когда он попадал в сложное положение — лишь одной интуицией.

Внезапно ступеньки кончились, выведя путников в небольшую, холодную, сырую комнату, походившую на пещеру. Огонек фонаря нырнул вниз и остановился на овальной двери, окованной листами тусклого металла, напоминающего свинец. Значит, спиндиззи ГМТ были «раскаленными»? Это уже были плохие новости. Возраст спиндиззи на самом деле значительно превосходил ожидания Амальфи.

— Это здесь? — спросил мэр.

— Это вход, — подтвердил Хелдон, поворачивая дверную ручку. Древние лампы дневного света пробудились к жизни, как только тяжелая дверь подалась назад, приоткрыв корпуса машин, по пробежали отсвечивающие блики. Воздух внутри оказался довольно сухим — совершенно очевидно, изоляция была здесь надежной. Амальфи не мог сдержать внезапно охватившее его разочарование. Он обвел взглядом огромные машины, пытаясь разыскать пульт управления или какие-то намеки на него.

— Ну? — резко произнес Хелдон. Чувствовалось, что он скован непонятным напряжением. Мэр подумал вдруг о том, что вся эта затея Хелдона является его собственной инициативой, а совсем не официальным действием Большой Девятки. В таком случае, ему сильно не поздоровится, если коллеги вдруг обнаружат его здесь, в этом особом месте, в обществе Бродяги.

— Вы собираетесь провести какие-нибудь тесты?

— Обязательно, — ответил Амальфи. — Просто меня немного удивили размеры ваших машин.

— Они очень старые, как вам известно, — пояснил Проктор. — Сегодня их, наверняка, делают значительно большими.

Это, конечно же, совершенно не соответствовало действительности. Современные спиндиззи были раз в десять меньше. Это замечание породило в душе Амальфи новые подозрения насчет точного статута Хелдона. Раньше ему казалось, что Проктор не позволит ему после осмотра даже прикоснуться к спиндиззи. В ГМТ наверняка есть немало специалистов, способных, получив подробные инструкции, самостоятельно провести необходимый ремонт. И сам Хелдон, и любой Проктор обладают достаточными познаниями в физике, чтобы понять разъяснения Амальфи. Теперь же Амальфи сомневался, что Хелдон поведет себя таким образом, ибо от ответа на этот вопрос зависело то сколь сможет Амальфи проделать своих модификаций, чтобы этого не заметили.

Мэр взобрался по металлической лестнице к служебному проходу, проложенному в верхней части генераторов, и бросил взгляд вниз на Карста.

— Чего ты там стоишь, идиот? — прокричал он. — Поднимайся сюда.

Карст, подчинившись, принялся карабкаться вверх. Хелдон последовал за ним. Амальфи, не обращая на них внимания, разыскивал в корпусе генератора контрольное окошко и, обнаружив, открыл его. Заглянув внутрь, он увидел и мощный выпрямитель плюс усилитель для какого-то монитора — наверное принадлежащего цифровому компьютеру. Усилитель был снабжен специальной системой увеличения, состоящей из бесчисленных вакуумных ламп. Подобной конструкции прежде Амальфи не видел. И для питания их сеток накаливания имелся специальный источникам постоянного тока. Две из вакуумных ламп имели размеры с кулак мэра.

Карст, наклонившись, положил на пол тюк, который он притащил с собой. Мэр извлек из него кусок черного кабеля и подключил его к ближайшей розетке. На другом конце кабеля небольшой, правильной формы пузырь вспыхнул неоново-красным светом.

— Компьютер работает, — сообщил он. — Другое дело, в своем он уме или нет. Ну что, Хелдон, можно мне подключить главную память?

— Я сам включу, — сказал Проктор. Он уже спускался вниз по ступеням.

Амальфи тут же принялся шептать, не двигая губами одновременно разглядывая что-то в окошко для осмотра. Для ушей Карста результат его шепота мог показаться весьма странным. Метод разговора без движения губ состоит в том, чтобы заменять гласные, для произношения которых требуется двигать губами, на те, которые можно произносить без подобной артикуляции. Если человек, воспринимающий такую речь, слышит ее изнутри резонирующей камеры, так же как и в случае с микрофоном, закрепленным на горле — она не слишком сильно отличается от нормальной, только чуть менее четкая. Но, слышимая же извне области носа-горла, где формируется характер речи человека, она больше походит на японский пиджин [диалект японского языка, смешанного с китайским].

— Нэблдай зэ Хэлднэм, Кэрст. Смэтри, кэкэй выклчэтэль эн нэжимээт и зэпмни, гдэ эн рэсплэжэн. Пэнл? Хэршэ, — говорил Амальфи.

Лампы начали светиться. Карст тихонько кивнул. Проктор наблюдал снизу за тем, как Амальфи осматривает установку.

— Будет работать? — спросил он. Голос его звучал приглушенно, как будто он боялся повысить его больше, чем необходимо.

— Думаю, да. Из одной лампы выходит газ. Есть еще отдельные незначительные неисправности. Прежде чем пытаться предпринять что-либо серьезное, надо все обстоятельно проверить. У вас есть течеискатели?

Лицо Хелдона заметно расслабилось, несмотря на то, что он изо всех сил старался не показывать своих чувств. Возможно, ему и удавалось обманывать таким образом своих коллег и подчиненных, но с Амальфи темнить было совершенно бесполезно. Как всякий опытный мэр города-Бродяги, он без труда прослеживал внутреннюю игру чувств своего оппонента, пусть даже на лице его она проявлялась неуловимым движением мускулов. Для Амальфи подобный диалог эмоций представлялся столь же ясным и отчетливым, как если бы эти эмоции выражались словами. Вот и сейчас переживания Проктора представлялись ему совершенно очевидными, словно Хелдон сам подробно изложил их на бумаге и скрепил собственной подписью.

— Конечно, — ответил Хелдон. — Что-нибудь еще вам понадобится?

— Думаю, нет. Вам следует убрать добрую половину всех этих схем и, где только можно, установить транзисторы. Необходимый для этого германий мы можем вам продать по обычному курсу. По моей оценке на каждый блок у вас приходится по две-три сотни ламп, и если хотя бы одна из них откажет в полете — единственное подходящее для того, что может произойти слово — б_а_-_б_а_х_!

— Вы скажете нам, как это исправить?

— Возможно, — ответил мэр. — Если вы позволите мне осмотреть всю систему полностью, я дам вам точный ответ.

— Хорошо, — согласился Хелдон. — Только не тяните. Мы можем рассчитывать максимум на полдня.

Это было даже больше того, о чем Амальфи мог мечтать. Имея в своем распоряжении столько времени, он наверняка сможет добраться до главного пульта управления. Его, правда, настораживало то явное несоответствие между выражением лица Хелдона и его словами, не заметить которое было просто невозможно. В чем тут дело? Это ему еще предстояло выяснить. Амальфи достал из пакета, принесенного Карстом, бумагу и карандаш и принялся рисовать схемы, одновременно давая необходимые разъяснения.

Когда ему стало окончательно ясно, каким образом следует модернизировать первую установку, легче было определиться и со второй. Эта работа заняла много времени, однако Хелдон не торопил его и не высказывал никакого нетерпения, внимательно слушая импровизированную лекцию Амальфи.

Третий спиндиззи дополнял картину, но Амальфи теперь гадал, для чего нужен четвертый. Оказалось, что он выполнял роль дополнительного ускорителя — бустера — установки, предназначенной для компенсации потерь других спиндиззи в тех случаях, когда их выходная мощность оказывалась недостаточной. Усилитель располагался в контуре обратной связи, позади, а не впереди компьютера. Таким образом, все коррективы, вносимые машиной, проходили через него. Амальфи не сомневался, что в результате этого всякий раз, когда компьютер передавал очередную коррекцию, четвертый двигатель испытывал значительные возмущения. Казалось, что спиндиззи ГМТ соединены между собой доисторическим человеком — кроманьонцем.

Но они смогут поднять город. Это было самым важным.

Амальфи закончил осмотр четвертого генератора-усилителя и, болезненно поморщившись, распрямил ноющие мышцы спины. Он не имел ни малейшего представления сколько часов у него ушло на работу. Ему показалось, что прошли месяцы. Хелдон все это время наблюдал за ним и сейчас, несмотря на синяки под глазами, по-прежнему был внимателен и спокоен.

Но Амальфи так и не обнаружил в этой подземной камере ни одного устройства, хоть чем-то напоминающего блок управления системой движения ГМТ. Управление осуществлялось откуда-то из другого места. Кабель, в котором были собраны основные информационные и сигнальные провода, заключенный в отдельную трубу, уходил сквозь крышу пещеры.

… В злобе Торговцы обрушили небо…

Амальфи зевнул и наклонился, чтобы закрепить крышку смотрового окна резервного генератора. Карст сидел рядом с ним, с трудом борясь со сном. Сейчас он напоминал разомлевшего, пригревшегося в удобном месте кота. Хелдон смотрел на них.

— Я бы выполнил для вас всю необходимую работу, — сказал Амальфи. — Дел тут много, думаю, уйдет несколько недель.

— Я не сомневался, что вы это скажете, — ответил Хелдон. — Рад, что смог предоставить вам возможность провести обследование. Только не думаю, что мы будем делать что-нибудь подобное.

— Но это необходимо.

— Возможно, и так. Но совершенно очевидно, что наша система обладает большой надежностью и гарантирует полную безопасность. Иначе мы вообще не смогли бы поднять город в воздух. (Не «наши предки», а именно «мы», — отметил про себя Амальфи. Итак, Хелдон полностью объединил себя с этим преступлением. Ну что ж, придет время, и он заплатит).

— Вы должны понять, мистер Амальфи, — продолжал Проктор, — что мы не можем вам позволить делать с нашими двигателями нечто такое, чего мы сами не понимаем. Откуда нам знать, что их эффективность от этого повысится. Нам достаточно того, как они работали раньше. Вполне достаточно.

— Да, работать они будут, — сказал Амальфи, принимаясь не спеша упаковывать свои инструменты. — Я только хочу сказать, что иметь с ними дело весьма опасно.

Пожав плечами, Хелдон направился вниз по металлическим ступеням винтовой лестницы. Амальфи еще немного повозился со своими вещами, а затем неожиданно сильно хлопнул по плечу задремавшего Карста. Указав ему на стоящий на полу тюк, мэр направился вслед за Хелдоном. Проктор широко улыбался, но вряд ли кто-нибудь признал бы его улыбку приятной.

— Небезопасно? — пробормотал он. — Я всегда знал, что это так. Но мне казалось, что все опасности носят скорее политический характер.

— Почему? — удивился Амальфи, пытаясь восстановить сбившееся дыхание. Он вдруг почувствовал себя совершенно усталым. Сколько все-таки времени они провели в этой камере? Он не имел ни малейшего понятия.

— Вы представляете, который сейчас час, мэр Амальфи?

— Полагаю, наступило утро, — бесцветным голосом ответил Амальфи, поправляя сползший тюк на левом плече Карста. — Ужасно поздно, во всяком случае.

— Да, очень поздно, — подтвердил Хелдон. Он уже не стремился скрыть свои чувства. Напротив, Проктор просто наслаждался.

— Сегодня в полдень истек срок контракта между нашими городами. Сейчас около часа дня. Мы пробыли в подземелье всю ночь и утро. А ваш город все еще находится на нашей территории, между прочим, нарушая при этом установленные законы.

— Это — надзор?..

— Нет. Это наша победа. — Откуда-то из складок своей накидки Хелдон извлек маленькую серебряную трубку и дунул в нее.

— Мистер Амальфи, вы можете считать себя военнопленным, — заключил он. Труба не издала ни единого звука. Тем не менее, в комнате тут же собралось около десятка людей с древними мезотронными ружьями в руках древнего образца, наверное до-Каммермановского, как и сами спиндиззи ГМТ. Но как и спиндиззи, они, без сомнения, вполне сохранили свою работоспособность.

Карст от неожиданности застыл на месте, так что Амальфи пришлось ткнуть его пальцем под ребро, чтобы привести в чувство. Мэр начал перекладывать содержимое своего небольшого свертка в тюк Карста.

— Вы уже вызвали полицию Земли? — спросил он.

— Давным-давно. Это направление отступления для вас уже закрыто. Позвольте заметить вам, мистер Амальфи, что если вы хотели найти там устройство управления, чтобы вывести его из строя, я и это позволил бы вам сделать. Вы считали меня законченным идиотом, и я был готов не разочаровать ваших надежд.

Амальфи молча продолжал упаковывать свои принадлежности.

— Вы делаете слишком много движений, мэр Амальфи. Поднимите руки и осторожно повернитесь.

Амальфи подчинился. В руках он держал по одному небольшому черному предмету, формой и размером напоминавшие куриное яйцо.

— Я ожидал обнаружить в вас ровно столько идиотизма, сколько его оказалось, — сказал он, словно стараясь поддержать мирную светскую беседу. — Видите, что у меня есть. Если в меня выстрелят, эти штуки могут случайно выпасть из моих рук. Да и сам я могу бросить их, если захочу. Что-то мне надоел ваш город. Он напоминает мне привидение, которое вечно шатается по задворкам.

— Взрывчатка? Газ? — хмыкнул Хелдон. — Просто смешно. Неужели такая маленькая штучка способна содержать столько энергии, чтобы уничтожить целый город? Вы меня за дурака держите?

— По-моему, все ваше поведение показывает, что это так, — твердо сказал Амальфи. — Конечно же, я не сомневался, что вы попытаетесь захватить меня после того, как я оказался в вашем городе. Я мог помешать этому. Стоило только окружить себя охраной. Вы еще не встречались с моими пограничниками. Жесткие ребята. К тому же они так давно сидят без дела, что будут рады любой возможности поразмяться с ваш дворовой командой. Боюсь, им понадобится совсем немного времени, чтобы расправиться с вашими слугами. Неужто вы посчитали, что если я не очень-то пекусь о собственной безопасности, то и весь город оставлю на произвол судьбы?

— Яйца, — презрительно произнес Хелдон.

— Да, это самые настоящие яйца. Просто мы выкрасили их в черный цвет, чтобы не спутать с другими и покрыли прочной оболочкой, а то, не дай бог, лопнут раньше времени. В них находятся куриные эмбрионы, зараженные земным вирусом-мутантом риккетсиального сифилиса — новый распространяющийся по воздуху штамм, разработанный в нашей биологической лаборатории. В открытом космосе большой простор для подобных экспериментов. Пару веков назад подобным вещам нас научил один из городов-Бродяг, специализировавшийся на агрономии. Всего пара яиц, но если бы я их вдруг уронил, вы на брюхе ползли бы за мной, выпрашивая укол антибиотика, способного остановить эту ужасную болезнь. Антибиотик мы тоже сами разработали, для себя. Так что с этим все в порядке.

Последовала короткая тишина, прерываемая только тяжелым, с присвистом дыханием Проктора. Вооруженные люди напряженно смотрели на черные яйца, один за другим опуская или отводя в сторону стволы ружей. Амальфи еще раньше, обдумывая вероятное развитие событий, очень точно выбрал оружие для решающего удара. Феодальные общества испытывают суеверный страх перед угрозой чумы, слишком много они от нее натерпелись.

— Тупик, — выдавил, наконец, Хелдон. — Ну хорошо, мэр Амальфи. Вы и ваш раб — оба можете покинуть эту камеру.

— Не камеру, а здание. Если я услышу хоть малейший шорох на лестнице — сразу же угощу вас этими яичками. Кстати, они так чудесно взрываются — вирус образует в эмбрионах много газа.

— Очень хорошо, — прошипел Хелдон сквозь зубы. — Согласен с вашей формулировкой. Только имейте в виду, мэр Амальфи, что вы все равно ничего не добились. Если вы сможете добраться до своего города, то наверняка окажетесь там как раз вовремя, чтобы самому стать свидетелем победы ГМТ. Кстати, победа эта стала возможна именно благодаря вам. Уверен, вы удивитесь тому, какими проницательными мы иногда бываем.

— Вряд ли, — заметил Амальфи холодным, безжалостным тоном. — Мне, Хелдон, известно все о Городе Межзвездных Торговцев и, могу вас заверить, что это конец для Бешеных Псов. Когда вы будете умирать, вы и вся ваша команда ГМТ, _в_с_п_о_м_н_и_т_е _Т_о_р _П_я_т_ь_.

Лицо Хелдона сделалось бумажно-белым. К удивлению Амальфи, четверо из его солдат тоже выглядели ничуть не лучше. Затем краска начала постепенно возвращаться, румяня пухлые, обвисшие щеки Проктора.

— Вон, — произнес он почти неслышно, а затем вдруг истошно завопил: — Вон! _В_о_н _о_т_с_ю_д_а_!

Осторожно неся в руках смертоносные яйца, Амальфи зашагал к свинцовой двери. Карст, ковылявший вслед за ним, церемонно поклонился Хелдону, поравнявшись с ним. Амальфи отметил про себя, что серв, пожалуй, переигрывает. Хелдон не обратил на него никакого внимания, Карст с таким же успехом мог быть — лошадью например.

Свинцовая дверь закрылась за ними, скрыв гневное и испуганное лицо Хелдона и отблески флуоресцирующих ламп на древних спиндиззи. Амальфи просунул руку внутрь тюка, взваленного на спину Карста, и осторожно опустил одно из яиц в специальное гнездо из силиконовой пены. Освободив руку и пошарив в тюке, он извлек неуклюжий пистолет-ускоритель системы Шмайсера и положил его в карман.

— Поднимайся, Карст. Быстрее! Я пойду за тобой. Как ты думаешь, где могут находиться регуляторы этих спиндиззи? Труба с кабелем уходит наверх через крышу той камеры.

— Наверху Храма, — ответил Карст, без каких-либо видимых усилий огромными прыжками преодолевая узкие ступени огромного лестничного пролета. — Там, наверху, находится Звездная Камера, в которой проходят заседания Большой Девятки. Но я не знаю, как можно попасть туда.

Они ввалились в холодную каменный зал. Фонарик Амальфи заметался по полу, остановившись на выступающей каменной пирамиде. Карст ударил по ней ногой. Каменная плита с протяжным стоном накрыла лестничный пролет. Теперь она выглядела как один из блоков, составляющих пол. Несомненно, ее можно было поднять и снизу, однако, Хелдон вряд ли решится на это, поскольку движение плиты сопровождается шумом, который Амальфи непременно услышит. Наверняка, у Хелдона нет никаких сомнений в том, что при первом же подозрении Амальфи воспользуется своим бактериологическим оружием.

— Я хочу, чтобы ты ушел из города, прихватив по возможности больше сервов, — сказал Амальфи. — Нам только нужно все точно рассчитать по времени. Кто-то должен будет повернуть тот переключатель внизу, который я просил тебя запомнить. Сам я этого сделать не смогу. Мне нужно попасть в Звездную Камеру. Хелдон догадается, что я направляюсь туда, и последует за мной. Когда он уйдет, ты, Карст, должен будешь спуститься вниз и повернуть переключатель.

Они оказались у низкой двери, через которую Хелдон в первый раз впустил их в Храм. От нее уходила вверх еще одна лестница, освещенная ярким дневным светом, пробивающимся из-под двери.

Амальфи приоткрыл дверь и выглянул наружу. Несмотря на яркий полуденный свет, сбившиеся в кучу приземистые здания города ГМТ превратили близлежащую аллею в затемненное, сумрачное место. Мимо проходила группа сервов, которые понуро брели с ничего не видящим взглядом усталых глаз. За ними следовал засыпающий на ходу Проктор.

— Ты сможешь найти обратную дорогу в этот склеп? — прошептал Амальфи, оставляя дверь приоткрытой.

— Здесь только одна дорога.

— Хорошо. Тогда возвращайся. Можешь сбросить тюк около двери снаружи. Он нам больше не понадобится. Как только Хелдон со своими людьми поднимется по этой лестнице, спускайся вниз и потяни за переключатель. Затем уходи из города. Не теряй ни секунды, у тебя будет всего около четырех минут. Трубы успеют прогреться. Понял?

— Да, но…

Внезапно над Храмом пронесся характерный звук, постепенно стихший вдали, словно с неба на Замок обрушился камнепад. Амальфи, прищурившись, уставился в небо.

— Ракеты, — определил он. — Иногда сам удивляюсь, зачем я настоял на выборе этой примитивной планеты. Ну что ж, может быть, я научусь любить ее. Желаю успеха, Карст.

Мэр повернулся к лестнице.

— Они поймают вас там, наверху, — сказал Карст. — Нет. Только не Амальфи. Карст, прошу без возражений. Беги!

Над ними прогремела еще одна ракета. Где-то вдалеке раздался мощный взрыв. Амальфи словно бык понесся вверх по лестнице к Звездному Залу.

Лестница оказалась длинной, узкой и кривой. Ступеньки и площадки были необычайно малы. Амальфи вспомнил, что Прокторам самим не приходилось подниматься по лестницам, их несли на руках сервы. Такие ступеньки для котят годились для медленного передвижения, но не для быстрой ходьбы.

Насколько мог судить Амальфи, лестница поднималась вверх, плавно огибая башню Храма с внешней стороны. Она тянулась до самой вершины, проделав вокруг башни полтора оборота. Зачем Прокторам понадобилось забираться на такую высоту, даже если сервы несли их? Почему им было не расположить Звездный Зал под спиндиззи, а не над ними?

Не успел Амальфи преодолеть первые пол-оборота вокруг башни, как одна из причин такого размещения стала совершенно очевидной. Сквозь щели из расположенного внизу, под ним, купола, доносились голоса. Очевидно, скоро должна была начаться служба. По мере того, как Амальфи поднимался по спирали выше, бормотание становилось все более и более внятным, пока, наконец, отдельные голоса не зазвучали совершенно отчетливо. Наверху — инженеры назвали бы это место дном котла, — где находился пол Звездного Зала, архитектор Храма предусмотрел специальную акустическую галерею. Прислонив ухо к определенному месту конструкции, Проктор мог слышать каждый слог, каждый звук, доносившийся снизу, где собиралась толпа.