Глава 6

Габи не представляла, как они будут добираться до этого рыбного ресторанчика, пока Джо не привел ее в гараж. Там рядом с коляской для поездки по дюнам стоял классический белый «фольксваген» с откидным верхом.

— Мы держим его тут, — сказал Джо. — Приезжаем мы сюда довольно часто, и надо на чем-то передвигаться. Выбирай, на чем поедем?

— На «фольксе», — не задумываясь выбрала она. — Мне он нравится.

— Спустим верх. Дождя, по-моему, не предвидится. Садись.

Габи уселась рядом с Джо, они выехали из гаража и с ревом помчались по шоссе.

Темнело. Морской ветерок раздувал Габи волосы. Если бы рядом с ней сидел Марк, жизнь была бы прекрасна, подумала Габи. Удивительно, что годы не стерли воспоминаний о нем, он для нее остался все тем же Марком, каким был девять лет назад. И то же волнение охватывает ее, стоит ему только приблизиться к ней, то же чувство, что они созданы друг для друга. Ему нравилось то же, что нравилось ей: уходить из дома, гулять, бродить по парку… Габи хотела не думать о Марке, выкинуть его из головы, но ничего не получалось, она только о нем и думала. Интересно, любит ли он, как прежде, рассматривать витрины, если по-прежнему совершает дальние прогулки? Хотя вряд ли он может теперь выкроить на них время… Ей хотелось бы задать ему множество вопросов о его теперешней жизни. И самым главным вопросом был бы такой: доволен ли он своей жизнью? Выгодная ли это была сделка — продать ее за пять тысяч долларов? Габи горько рассмеялась про себя. Конечно, он ответил бы ей, что выгодная. В конце концов он имеет сейчас все, что только можно пожелать, вплоть до роскошной женщины, которая любит его.

Рыбный ресторан был очень живописен — старое строение из кедровых бревен, декорированное всевозможными морскими принадлежностями: заржавленный якорь, старый штурвал, канаты, компасы, рыбацкие сети. Прелестное местечко, и еда была восхитительная. Габи съела больше, чем обычно позволяла себе, а венчал все совершенно божественный клубничный пирог. Джо наслаждался не меньше ее, и к тому времени когда они возвращались домой, Габи почти засыпала, отдавшись блаженной лени. Джо в тот вечер пил мало, и Габи спокойно позволила ему сесть за руль.

Въехав в гараж, Джо обнаружил, что на месте их «фольксвагена» стоит белая машина.

— Смиты, — усмехнулся он. — Вечно они занимают мое место! Погоди, ты же не видела жену Дэйва — Стеффи. Оригинальная женщина.

— В каком смысле? — спросила Габи.

Джо обошел машину и открыл перед Габи дверцу, с улыбкой глядя на ее растрепавшиеся под ветром волосы. — Любит выпить, да еще как, — сообщил он. — И любит роскошную жизнь. Но в общем, она, кажется, ничего. Похоже, Дэйв ее просто обожает.

Габи и сама в этом убедилась, когда они с Джо вошли в изысканно обставленную гостиную, с белым, в форме подковы, диваном, пушистым серым ковром и огромным камином. Габи со вздохом облегчения опустилась рядом с Джо на мягкий диван.

— Дэйв, Стеффи, привет! — Джо поднялся навстречу Смитам, когда те вместе с Марком и Ланой вошли в гостиную.

Жена Дэйва оказалась крашеной блондинкой, чуть светлее, чем Лана. Ее карие глаза беспокойно перебегали с предмета на предмет, а улыбка была столь же фальшива, сколь и ее ресницы.

— Приятно познакомиться, — вяло приветствовала она Габи и плюхнулась в роскошное кресло напротив. — Дэйв, налей-ка мне джину с тоником, — распорядилась она.

— Сию минуту, дорогуша! — Дэйв кинулся выполнять приказ. Он был лет на двадцать старше жены и, как успела заметить Габи, влюблен как мальчик. Стеффи, судя по всему, нравилось быть предметом поклонения, хотя она и смотрела на него с некоторой скукой в глазах.

— Еще и года не прошло, как они поженились, — театральным шепотом сообщил Габи Джо. — Можно сказать, они еще молодожены.

— Ничего себе молодожены! — насмешливо откликнулась Стеффи. — Это в наши-то годы, — добавила она, принимая от мужа бокал и даже не сказав ему спасибо. — Вы только посмотрите, Дэйв уже лысеет. Надо ему что-то придумывать с головой.

Дэйв покраснел.

— Ну, я думал… — начал было он, но жена его перебила.

— Один мой знакомый втирал какую-то мазь, и у него снова отросли волосы, — сказала Стеффи, — а Дэйв не хочет с ним посоветоваться. Между прочим, как тут насчет развлечений? — бросив кокетливый взгляд на Марка, спросила она.

— Меня это тоже очень интересует, — оживилась Лана. — Есть тут ночной клуб?

— Насколько я помню, здесь есть местный сельский клуб, — сообщил Дэйв. — Можем купить членские карточки.

— У меня такая карточка есть, — сказал Марк. — Если это то, что вам нужно, набиваемся в машину и едем в клуб. Джо, Габи?..

— Отлично! — с энтузиазмом откликнулся Джо.

Однако Габи заколебалась.

— Прошу извинить меня, — сказала она, — но я немного устала. Лучше я пораньше лягу спать, если вы не возражаете.

Марк задержался на ней взглядом и, похоже, одобрил ее решение. Кажется, и ему не очень-то хотелось ехать. Может, он не так уж и любит эту ночную жизнь, подумала Габи.

— Поедем, дорогая! Потанцуем, повеселимся, — перейдя на «ты», упрашивала Лана.

Габи покачала головой.

— Мне, право же, не хочется. У меня была трудная неделя, я думала, она никогда не кончится.

— Так, значит, вы работаете? — деланно удивилась Стеффи. — Какое счастье, что мне не нужно мучиться.

— А Габи и не мучается, — неожиданно сказал Марк, вынимая из кармана сигареты. — Она предпочитает работать.

Стеффи с интересом воззрилась на Габи.

— Мне нравится самой зарабатывать деньги, — спокойно пояснила Габи.

Марк напрягся, а Стеффи лениво потянулась, в раздумье глядя на Дэйва.

— Но я ведь тоже зарабатываю. Разве не так, дорогуша? — спросила она, надув губки.

Дэйв снова покраснел — всем было ясно, что она имела в виду.

Габи поднялась с дивана.

— Желаю тебе хорошо повеселиться, — сказала она Джо, — а я мечтаю только об одном — добраться до кровати. Я и правда устала.

Джо пожал плечами.

— Ладно. Увидимся утром на пляже.

— Всем спокойной ночи, — прибавила Габи, не взглянув на Марка.

Она слышала, как они уехали, потом вышла в патио подышать морским воздухом. Там стояла Карла, держа в руках две полные окурков пепельницы. Она с неодобрением посмотрела на молодую женщину.

— Не поехали с ними? — проворчала она. — Стыд и позор — красивая девушка, а остаешься тут одна-одинешенька.

— Не люблю ночные увеселения, — призналась Габи. — Я им только настроение испорчу.

Карла поджала губы, но вдруг улыбнулась.

— Ты славная девушка. Повезло нашему Джо.

— Джо всего лишь мой друг, — сказала Габи. — Но он мне очень симпатичен.

— Приятный мальчик, правда, немного бузотер. Вот мистер Марк… Ах, — вздохнула Карла, — вот он настоящий мужчина. И только зря тратит время на эту блондинку. Ему надо жениться, завести детей. — Она пожала плечами. — Но что-то я теперь ничего не понимаю. Теперь вроде никто и не женится.

— Пожалуй что так, — с усмешкой подтвердила Габи. — У вас тут прекрасно! — Она закрыла глаза и глубоко вдохнула аромат цветов, доносящийся из сада. — Приятно будет спать на самом берегу.

— Очень приятно. А отлив донесет вас до самых Бермудов, — засмеялась Карла. — Пойду-ка я приготовлю вам горячий шоколад.

— Как вы догадались, что я его люблю?

— Мне сказал мистер Джо, — сообщила Карла. — Поможет вам заснуть.

— Да сегодня я и без шоколада засну, — ответила Габи, выходя следом за пышногрудой домоправительницей из патио. — Я думала, эта неделя никогда не кончится, — так устала.

Дни проходили в лени и неге. Смиты их проводили в обществе друг друга. К сожалению, Габи нравилась Лане, поэтому экскурсии по окрестностям и обеды в местных ресторанчиках обе пары чуть ли не каждый день проводили вместе. Джо, похоже, раздражало постоянное присутствие брата. У него испортилось настроение. Да и Габи все больше нервничала — блондинка все время была рядом с Марком, не давая Габи ни на минуту забыть об их отношениях. Габи не отходила от Джо, но это не помогало. Прошлое все время было тут, с ними, и она знала: Марк чувствует, что с ней творится. Не может не чувстврвать.

В ночь на Четвертое июля вся компания отправилась в сельский клуб, и Габи почти все танцы танцевала с Джо, но когда Джо не танцевал, он торчал в баре. Впервые Габи увидела, как много он пьет, и забеспокоилась. Кончилось тем, что он «отключился» прямо на танцплощадке — прямо у нее на руках потерял сознание. Смиты предложили отвезти его домой, но Марк не захотел портить им вечер. Лана не изъявила желания поехать с ним, пробормотав что-то про мужчин, которые не умеют пить. Правда, тут же поспешила извиниться, но Марк уже понял, какого она мнения о его брате. Он усадил Джо в машину, и Габи молча, не обронив ни одного слова, села рядом с ним.

— Думаю, он с тобой часто такое проделывает, — сказал Марк, когда они уже ехали по дороге к дому.

— Нет, такого не было. Ни разу.

— Он любит накачаться до потери сознания. — Марк закурил сигарету. Ночь была теплая, тихая, они ехали мимо вилл, стоявших на берегу. — Он то перестает пить на какое-то время, потом снова берется за старое. — Марк покосился на Габи. — Это он из-за тебя. Как только ты не с ним, он идет залить горе. Если ты действительно хорошо к нему относишься, прекрати водить его за нос.

Габи вспыхнула.

— Я вожу его за нос? Я все время вместе с ним все эти дни, с утра до вечера. Веселю его, как могу!

— Но не в постели.

Габи метнула на Марка гневный взгляд.

— Тебя не касается, чем я занимаюсь в постели.

— Но ты вроде бы сказала, что не спишь с каждым встречным-поперечным.

— Именно так.

— Как бы там ни было, ты не можешь не видеть, что оказываешь на него дурное влияние. С каждым днем он все больше мрачнеет. Я беспокоюсь за него.

— Ты с самого детства и до сих пор стараешься защитить его от жизни. Не так ли, Марк? Так что не он один во всем виноват. А что касается меня, то чего бы ты хотел? Чтобы я перестала с ним встречаться?

Марк посмотрел на нее.

— Не уверен, что это что-то решит. — Он вздохнул и покачал головой. — В недобрый день ты вошла в его жизнь.

— Кажется, Джо так не думает, — сухо бросила Габи.

Она отвернулась от Марка и, пока они не въехали в гараж, неотрывно смотрела на океан.

Марк взял Джо на руки, как будто тот ничего не весил, и отнес его в спальню. Пока он раздевал брата и укладывал его в постель, Габи прошла в гостиную. Она стояла у окна, из которого открывался чудесный вид на океан, когда Марк присоединился к ней.

— Завтра он будет в порядке, — сказал Марк. — Хорошо выспаться — вот что ему нужно. Но рано он не встанет. Никто из наших не встанет — они сегодня гульнут на славу. — Он закурил. — Я заметил, что ты совсем не пьешь. Почему?

— Потому что моя мать пила за нас двоих, — коротко ответила Габи.

Марк смотрел на белую пену прибоя в полосе света, падающего из окна.

— Я не любил твою мать, — жестко сказал он. — Мы сшиблись бы лбами, доведись нам встречаться почаще.

Лицо у Габи напряглось.

— По-моему, ты и видел-то ее всего один раз. Разве нет? Когда она откупилась от тебя.

Глаза у Марка вспыхнули, он повернул к ней голову.

— Ты уже не первый раз бросаешь мне в лицо это обвинение! Ладно, я взял деньги. А кто-нибудь сказал тебе, что я вернул их?

У Габи дрогнули ноги.

— Нет, — сказала она после долгой паузы.

— Да, вернул. И с процентами. — Марк отвернулся. Загорелый, мужественный. До Габи донесся запах его тела. Она закрыла глаза, не в силах противиться охватившему ее волнению.

— Ты мог бы мне сказать, — неуверенно проговорила она.

— Зачем же тебя беспокоить? У нас с тобой все кончено, можно поставить крест. Ты не заметила, что у меня есть женщина?

— Ее трудно не заметить… Она к тебе точно приклеилась, — сказала Габи сладким голосом.

— Хотела бы оказаться на ее месте? — насмешливо спросил он. — Ночью, в постели, в моих объятиях?

— Черт бы тебя побрал, Марк!

Ему понравилась ее реакция. Он негромко рассмеялся, глаза его заблестели победным блеском.

— Ревнуешь? Даже теперь ревнуешь?

— Не воображай, пожалуйста! — раздраженно сказала Габи. — Слишком ты о себе высокого мнения. Я здесь с Джо, а не с тобой.

— Ты бы не поехала сюда с Джо, если бы тебе не захотелось быть поближе ко мне, — парировал он, — Ты не забыла, как было у нас с тобой в нашу последнюю встречу? Ты с ума сходила, умоляла меня…

— Самонадеянный осел! — взорвалась Габи. — Я была совсем еще девчонкой! Не жди, что зайдешь так далеко еще раз.

— Не подзадоривай меня, Габи. Вдруг мне захочется доказать, что ты говоришь неправду?

— Я не умру от восторга! — огрызнулась Габи. — И не лучше ли тебе вернуться сейчас к Лане? Мало ли что она подумает, если ты будешь торчать здесь со мной!

— Я не Ланина собственность. Ни одной женщине не удастся меня подчинить.

— Думаю, ты прав. Любовь — вот единственный способ отдать себя в чью-то власть. Но ты не способен любить.

— Говори что хочешь. Но если я позову тебя сегодня ночью в свои объятия, держу пари, ты бегом прибежишь.

Она и прибежала бы, но он не должен был об этом знать.

— Да неужели?

— Ну что ж, посмотрим, — задумчиво глядя на нее, сказал Марк. — Доброй ночи, детка. Спи спокойно.

Странно он себя ведет! Габи смотрела ему вслед и думала о Лане. От этого у нее разболелась голова. Она приняла две таблетки аспирина, легла и, как ни странно, тотчас же заснула.

Проснулась она на рассвете. Шумел прибой. Она улыбнулась, не открывая глаз. Казалось, что прибой звучит все громче и громче, сейчас волны докатятся до ее спальни. Габи вытянулась на постели. Кружевная ночная рубашка была такая тонкая, что тело не чувствовало ее. Габи не любила кондиционер и потому накануне вечером выключила его, а дверь в патио оставила открытой, чтобы морской бриз охладил ее разгоряченную кожу. И сейчас она чувствовала себя на вершине блаженства, ветерок словно нашептывал ей какие-то ласковые слова.

Приятно было нежиться на шелковистых чистейших простынях. Габи повернулась на бок, и вдруг ей послышалось какое-то движение.

Она открыла глаза — на пороге патио стоял Марк. В белых плавках. На груди и на бронзовых плечах сверкали капельки воды. Он смотрел на нее и как будто не верил собственным глазам.

Габи порывисто села, натянула на себя простыню.

— Что ты здесь делаешь? — испуганным шепотом выговорила она.

— Не очень-то умно оставлять на ночь открытой дверь патио. Не так уж здесь безопасно, — сказал он. — На берег, случается, пробираются бродяги, могут проникнуть и в дом.

— Я не подумала, — сказала Габи. — Теперь буду держать дверь на запоре. Было жарко, к тому же я очень люблю слушать прибой.

— Включай кондиционер, — посоветовал Марк.

— Не люблю кондиционированный воздух. — Габи беспокойно двинулась, со страхом почувствовав, как напряглось ее тело под взглядом Марка. Он неотрывно смотрел на ее руки, придерживающие простыни на груди. — Я открою окно.

Но Марк не уходил. Он жадно смотрел на нее. Габи слишком хорошо помнила это выражение на его лице.

— Лана не будет тебя искать? — как можно резче спросила Габи.

— Лана, как и все мои гости, крепко спит. Что с тобой, Габи? Боишься меня? — со смехом спросил он, входя в спальню. Обнаженный, в одних только плавках, сильный, с густой черной порослью на груди — сама чувственность! — Тебе не надо было вчера бросать мне вызов. Ты только подзадорила меня, и я не устоял.

— А должен был бы устоять, — глядя, как он приближается к ней, неуверенно возразила она, и сердце у нее бешено заколотилось. — Ты ведь мог прежде. Ты всегда так делал.

— О-о! Но тогда ты была маленькой девочкой, — ответил Марк. Он встал у ее кровати, уперев руки в узкие бедра, чуть расставив ноги. Лицо — темное от загара, точно на нем бронзовая маска, маска надменного властелина. — Теперь ты не девочка.

Габи вцепилась в простыню.

— Я приехала сюда с Джо, — напомнила она, пытаясь защититься хотя бы словами — слишком очевидно было его намерение.

— Ну да, конечно. Чтобы подобраться ко мне. Вы с Джо используете друг друга, но вам обоим нужен я, а мне это не нравится. Ни черта ты в Джо не влюблена.

— Я не стараюсь подобраться к тебе! — крикнула Габи. Ее зеленые глаза расширились от гнева. — Как вбить в твою самодовольную башку, что я не люблю тебя, эгоист ты проклятый! Можно ли столько лет таить зло? Я все забыла!

Марк медленно покачал головой.

— Нет, это не так. Уже не говоря о том, что нас с тобой настигла страсть, но не дошла до конца. Мы хотели друг друга. И это, во всяком случае, не изменилось.

— Я не хочу тебя, — хриплым шепотом солгала Габи.

— Как бы не так! — Марк неожиданно наклонился и вырвал простыню из ее рук.

На какую-то минуту он замер на месте, даже не замечая, как она, с горящим лицом, пытается отнять у него простыню.

— Перестань, Марк! — молила Габи.

— О нет! Не сейчас. — Марк подхватил ее и прижал к своей широкой теплой груди. Дыхание у него участилось, а сердце у Габи замерло — она, не сопротивляясь, лежала у него на руках, растерянно глядя ему в лицо.

— Что ты делаешь, Марк? Куда ты меня тащишь? — Габи пыталась протестовать, но Марк и внимания не обращал на ее слова.

Он небрежно хохотнул, вышел из спальни в патио, под дуновение соленого бриза, и направился к берегу.

— Перестань извиваться, Габи, не то я брошу тебя на песок и покажу тебе, что ты со мной сделала, — пригрозил он.

Это заставило ее прекратить сопротивление — она слышала, как громко бьется его сердце рядом с ее грудью.

— Здесь нас не увидят, если только кому-то не взбредет в голову выйти из дома. Еще только светает, а они будут спать до тех пор, пока не выдохнут из себя весь алкоголь. Так что не жди спасения. Сейчас тебя никто не спасет.

Он опустил ее на ноги и жадным взглядом впился в ее тело под прозрачной ночной рубашкой.

— Да, — прошептал он с глубоким вздохом, пожирая ее глазами. — Да, ты поставишь мужчину на колени, если вот так будешь позировать перед камерой.

— Отпусти меня! Я хочу уйти в дом. — Габи повернулась, но он схватил ее, прижал к себе, задрожав от прикосновения ее теплого, мягкого тела.

Марк подхватил руками ее волосы и медленно склонился над ней, ища губами ее губы.

— Габи! — нежно позвал он, раскрывая ее губы с такой нежностью, что сразу сломил все ее сопротивление. — Габи, открой рот и дай мне то, чего мы оба хотим! Так давно хотим!

Слишком давно! Долгие, долгие годы! Слезы застилали ей глаза, когда она смежила веки и раскрыла губы. Она чувствовала мягкое касание его языка — точно лепесток проник в ее рот. Он осторожно, ласково обхватил ладонями ее лицо и поднял его. Удивительно, почему он вдруг стал так нежен?

Дыхание его участилось, из горла вырвался тихий стон. Он все плотнее прижимал свои губы к ее губам, все шире раскрывая их, все глубже проникая языком в ее рот. Из горла Габи вырвался бессильный вздох, необъяснимое блаженство охватило ее. Она ощущала тепло его тела, мягко накатывали на берег волны прибоя, свежий ветерок холодил кожу. Из горла Габи вырвался тихий стон, она обхватила его руками, вонзила ногти в его тело.

Марк стал спускать с ее плеч ночную рубашку, и Габи вскрикнула, когда его ладони легли на ее обнаженные груди.

— Сними их, — охрипшим голосом шепнул Марк, опуская ее руки к своим плавкам.

— Нет-нет!

— Сними! — приказал он, и его язык снова проник в нежную темень ее рта, коснулся ее языка, обволок его. Бедра его тесно прижались к ее телу, чтобы она почувствовала, поняла, как сильно его желание.

— Не надо! Это нехорошо! — простонала она, стараясь оттолкнуть его.

— Нет, хорошо! — возразил он. — Для нас с тобой это всегда было хорошо. Сними с меня плавки, Габи, и мы ляжем в полосу прибоя и отдадимся друг другу.

— Нет, не могу!

Руки его скользили по ее телу, гладили его, нежно, с благоговением касались ее грудей. Марк откинул голову, чтобы посмотреть на ее груди, глазами увидеть, как они высоки и упруги.

— Ты прекрасна! — прошептал он, держа ее груди в своих руках, наслаждаясь их упругой теплотой. — Твои груди пьянят меня. Тебе ведь всегда нравилось, когда я так ласкал тебя. Ведь нравилось, сладкая моя? Помнишь, ты лежала в моих объятиях и постанывала, когда я целовал их и приникал губами к твоим соскам? Ты выгибалась дугой и просила: еще, еще!

— Мне было семнадцать лет, — еле выговорила Габи и стихла. Его большие теплые руки излучали какую-то магическую силу, она не могла отвести от них глаз.

— Быть с тобой рядом, трогать тебя — это волнует не меньше, чем секс. Ты всегда любила, когда я ласкал тебя. Ты никогда меня не отталкивала, никогда.

— Я была без ума от тебя, — засмеялась она сквозь слезы. — Обожала тебя. Стоило тебе захотеть, и я отдалась бы тебе, не раздумывая ни минуты. Вот насколько я потеряла голову!

Она хотела оттолкнуть его, но он схватил ее руки и прижал к своей груди. Провел ногтями по своей коже.

— Никогда, ни с кем у меня не было такого — едва мы прикасаемся друг к другу, как начинается волшебство! Мы умрем, Габи, если я возьму тебя. — Голос Марка дрожал от волнения. — Мы не сможем остановиться, мы не вынесем наслаждения.

— Марк, прошу тебя, я не лгу… — еле шевеля губами, проговорила Габи. Горло у нее пересохло, тело охватило неудержимое желание. — Я все еще… девушка.

— Ладно, ладно, притворяйся, вот и хорошо, — прошептал он, склоняясь над ее грудями. Он нежно потерся о них носом, стал слегка покусывать зубами, отдаваясь любовной игре, сводя ее с ума. Руки его сжали ее бедра, прижимая их к своим напрягшимся чреслам.

— Марк!.. — Габи задрожала.

— Ш-ш-ш… — нежно шептал он. Губы снова приникли к ее рту. Габи почувствовала, что он отпустил ее, а когда снова притянул ее к себе, она поняла, что он совсем голый. — Ах, Марк! — всхлипнула она и страстно прижалась к нему, обвив руками его бронзовую мускулистую спину. Тело его пахло солью, когда она дрожащими губами стала целовать его шею и плечи. Слившись с ним в объятиях, она снова почувствовала себя сильной.

— Габи, Габи! — с дрожью в голосе прошептал Марк и осторожно положил ее на самую кромку песка, в набегающие мелкие волны, а сам встал на колени, наклонился над ней, окончательно стянул с нее ночную рубашку и стал ласкать ее живот, ноги, а вспенивающийся прибой ласкал ей спину. Марк восхищенна смотрел на плавные изгибы ее тела.

— Мечта! — глухо, словно вдруг охрипшим голосом сказал Марк. — Я так долго мечтал об этом. И вот ты здесь. И я могу обнимать и ласкать тебя…

Он скользнул рядом с ней в прибой, держа руками ее за талию, глядя ей в глаза.

— Ш-ш-ш, — прошептал он, когда дрогнули ее бедра, оттого что он лег на нее. — Не спеши, — пробормотал он, ложно истолковав ее движение. — Мы просто полежим вот так немного, почувствуем друг друга. Ты такая мягкая, девочка моя! Как будто лежишь на бархате. Поцелуй меня, Габи. Помнишь, как мы с тобой целовались и как ты начинала дрожать, когда поцелуи становились все жарче и жарче?

Губы его прикоснулись к ее губам. Она почувствовала, как он крушит своим тяжелым телом ее груди, хотя он и упер локти в песок, стараясь уменьшить свою тяжесть. Волосы на его груди мягко щекотали Габи, легкой волной накатывал прибой. Ощущение счастья наполнило ее. Она так долго и так сильно тосковала по нему, и вот он с ней, обнимает и ласкает ее. Это так прекрасно! Руки Габи скользнули по его крепкой, мускулистой спине. Она обожала его! Они забыли обо всем на свете — только они одни были во Вселенной. Габи не слышала шума прибоя, не чувствовала мокрого зернистого песка под своей обнаженной спиной. Марк любил ее, и она больше не противилась себе. Какое это блаженство — держать в своих объятиях его сильное, теплое тело!

Габи открыла глаза и заглянула в затуманенную страстью глубину его глаз. Провела ладонями по его твердым щекам, пальцы ее проникли в серебрящиеся виски, бедра против воли начали медленно колыхаться, и она ощутила, как напряглось его тело.

— Пока мы не обезумели от страсти, — прерывисто прошептал он, — давай договоримся, кто из нас отвечает… Когда я войду в тебя, я уже не смогу думать.

Габи не поняла. Его сильные ноги обхватили ее ноги, она всем телом чувствовала его неудержимое желание.

— Кто отвечает? — переспросила она.

— У меня с собой ничего нет, — сказал он. — Я должен беспокоиться?..

У Габи перехватило дыхание. Страсть поглотила ее, теперь она хотела его, и до нее не сразу дошло, о чем он спрашивает.

— Должен… — наконец выговорила она дрогнувшим голосом.

— Проклятие, проклятие, проклятие! — трижды повторил он и больно сжал ее руками. Тело его пришло в движение, и Габи подумала, что он пойдет на риск. Не сможет остановиться.

— Я и не подумал. Я не должен… — начал он и не договорил, глядя на нее, наблюдая, как меняется выражение ее лица, по мере того как стихает ее страстный порыв.

Растерянная и смущенная, Габи отвела от него взгляд — она не в силах была смотреть на него. Она выскользнула из-под него и села на песок, подтянув колени к подбородку, — мягкий дрожащий комочек.

Марк провел пятерней по волосам и тихо ругнулся. Он был в бешенстве и не скрывал этого. Пошатываясь, встал и натянул на себя плавки. Стоял, все еще вздрагивая. Потом, словно вдруг вспомнив, поднял с песка полотенце и молча бросил его Габи. Она неловко накинула его на себя — большущее белое полотенце с золотой монограммой, — завернулась в него. Потом с усилием поднялась, отворачиваясь от пристального взгляда Марка. Подобрала с песка намокшую ночную рубашку, свернула ее в комочек. Мокрые волосы холодили спину, Габи пригладила их рукой и только тогда взглянула на Марка.

— Что, Лана не удовлетворяет тебя? — глухо сказала она. — Или это месть за то, что я наговорила тебе вчера?

— Может быть, это много чего! — огрызнулся Марк. На лице его снова появилось злое выражение. — А Джо знает, как страстно ты отдаешься другим мужчинам? Одного Джо тебе мало?

— Я не сплю с Джо, — спокойно ответила Габи. — И никогда не спала.

Марк уставился на нее.

— Ты, Марк, и вправду думаешь, что после тебя я могла кого-то полюбить? — спросила Габи, наблюдая, как напряглось его лицо, как потемнели глаза. — За все прошедшие девять лет я ни разу не предложила себя ни одному мужчине, потому что помнила, как это было с тобой, и меня словно сковывало холодом. Но как это унизительно — вдруг узнать, что на самом деле думает о тебе человек, которого ты любишь.

Лицо Марка потемнело от гнева.

— Ты была еще совсем ребенок!

— Я была женщиной! — запальчиво ответила Габи, метнув в него сердитый взгляд. — И я любила тебя!

Марк хотел было что-то сказать, но смолчал и круто повернулся к океану.

— Большое красивое чувство! — с иронией сказал он немного погодя. — Я был чумазым механиком, а ты школьницей. Какое нас ждало будущее?

Габи не отводила глаз от его широкой спины, черных спутавшихся волос, поблескивавших на солнце. Несмотря ни на что, она и сейчас любила его.

— Я была бы счастлива просто быть с тобой, — в раздумье сказала она. — Очень жаль, что ты не подумал о другом варианте. Если бы ты женился на мне, то получил бы куда больше, чем пять тысяч долларов. А я тогда настолько потеряла голову, что и не догадалась бы, почему ты на мне женишься. Ты убил курочку, которая несла золотые яички. Тогда удача изменила тебе.

— Не так все было, — угрюмо произнес Марк. Он повернулся, и на мгновение ей открылось, как тяжело ему сейчас. На его лице было написано такое страдание, что Габи испугалась. — Совсем не так. Хочешь, я расскажу тебе, почему я взял деньги? Хочешь знать правду?

— Нет, — резко ответила она, опуская глаза. — Нет. Теперь это не имеет значения. — Габи устало вздохнула. — Марк, не приставай больше ко мне. Хорошо? Позволь мне радоваться обществу Джо и ничего не усложняй. Я не хочу причинить боль Джо.

— Но почему ты поддалась мне? — напористо спросил он, пристально глядя на нее. — Почему позволила мне ласкать тебя, если Джо так важен для тебя? Почему отвечала на мои ласки, если тебе до меня и дела нет?

— Наверно, нахлынули воспоминания, — невнятно проговорила Габи. — Раны, которые ты мне тогда нанес, Марк, наверно, не заживут никогда.

Он словно обдумывал ее слова, молча глядя на нее.

— Что ты имела в виду, когда сказала, что не можешь любить? Не можешь любить… физически? — спросил он.

— Вообще никак, — ответила Габи. Она устала от этого разговора. Устала от всего. Она хотела уйти. — Прошу тебя, Марк, оставь меня в локое. Сожалею, что приехала сюда. Даже не понимаю сейчас, почему я это сделала. Видно, хотела досадить тебе — я знала, что тебе не нравится моя дружба с Джо.