Глава 14

Одежды у Габи не было никакой, но Марк выдал ей джинсы, которые, как видно, принадлежали какому-то мужчине более мелких габаритов — к примеру, такому, как Джо, — и белую майку. Габи завернула штанины, а что касается майки, то только опыт топ-модели позволил Габи игнорировать ее слишком глубокий вырез. Она заимствовала у Марка расческу, еле распутала свои волосы и отправилась на кухню готовить завтрак.

— Неплохо! — заметил Марк, когда она присоединилась к нему в просторной кухне. — Тебе эта майка больше идет, чем мне.

— Полагаю, лифчиков у тебя не водится? — сухо заметила Габи.

— Никогда их не носил, — усмехнулся в ответ Марк. Он помешивал что-то в сковородке, и в глазах его забегали озорные огоньки. — Умираешь с голоду?

— Чего-нибудь съела бы. Помочь тебе?

— Приготовь несколько тостов. А у меня тут яичница с беконом.

— Ты умеешь готовить? — удивилась Габи.

— Да я на кухне просто маг и волшебник! — гордо заявил Марк. Он положил взбитую яичницу на деревянное блюдо рядом с ломтиками поджаренного бекона, а Габи тем временем намазала маслом ломтики хлеба и поставила их в духовку. — Много чему пришлось научиться, когда-то я кормил и Джо, и себя. У нас была одна-единственная сковородка, и ели мы прямо из нее. Я научился изобретать разные кушанья, лишь бы было по-вкуснее. — Марк взглянул на Габи. — Что скажешь насчет жареных бобов и макрели?

— Ух ты! — восхитилась Габи. Она вынула зарумянившиеся тосты и сложила их на тарелку.

— Иногда коротаю тут время. — Марк пододвинул Габи стул и поставил на стол кофейник. Потом сел сам. — Угощайся. — Он разлил кофе в две толстые белые кружки. — Как твое плечо?

— Болит немного, но терпимо. До сих пор поверить не могу, что все это случилось на самом деле. — Габи тревожно посмотрела на него. — Что будем делать теперь?

— Ждать, — спокойно сказал Марк. — Дядя Майкл раскапывает свидетеля.

— Он нашел кого-то, кто может показать, что Дэвид Смит повинен в воровстве?

— Он думает, что да. — Марк потянулся за тостом, и по губам его скользнула улыбка. — Дядя Майкл использует довольно интересные и, я бы сказал, нетрадиционные способы получения информации.

Габи припомнила мрачноватого, кряжистого старика, и по спине ее прошел холодок. Она довольно отчетливо представила, что имеет в виду Марк. Габи откусила кусочек тоста и глотнула кофе. Жизнь словно замедлила свой ход и приобрела вдруг большую ценность. Вчера вечером она чуть не потеряла ее.

— Ни о чем не думай, — спокойно сказал Марк. — Его схватят.

— Надеюсь. Вопрос только в том, успеют ли схватить. — Габи откинулась на спинку стула, ее встревоженные зеленые глаза встретились с глазами Марка. — Я никогда не думала о смерти. До позавчерашнего дня. Позавчера я открыла, что меня может просто не стать. И я испугалась. — Она посмотрела на твердое, решительное лицо Марка и улыбнулась. — Мне так жаль, что я вовлекла тебя в эту историю. Я не хотела. Не хотела тебе даже рассказывать. А потом это нападение в отеле… — Она осторожно дотронулась до плеча. — Я растерялась…

— Не представляешь, что было со мной, когда ты сказала, что уходишь из дома, и повесила трубку! — Марк поставил на стол свою кофейную кружку и уставился на нее. — Знаешь, Габи, только тут я начал верить тебе. — Он поднял глаза. — И понял, что могу тебя потерять.

— Для тебя бы это что-то значило? — избегая его взгляда, спросила Габи.

— А как ты думаешь? — Марк, прищурившись, смотрел на нее. — Ты что, слепая?

— Ты никогда не скрывал, что хочешь меня… — ответила она.

— И ты думаешь, это все?

— Ты сам говорил, что это так.

Он провел пятерней по своим густым, всклокоченным волосам и метнул в нее возмущенный взгляд.

— Ох уж эти женщины! — с упреком в голосе проговорил он. — Все хорошее они забывают, но уж плохое их просто с ума сводит. Ешь, пожалуйста. Из-за тебя у меня кофе остыл.

— Извини, — сказала Габи. — Всевышний простит меня за твой кофе. — Она отхлебнула из своей кружки. — О телохранителе — это ты серьезно говорил?

— Десять минут назад — серьезно, — в раздумье сказал Марк, разглядывая свою большую загорелую руку. — Но теперь я придумал кое-что получше.

— Почему-то у меня такое чувство, что мне это не понравится.

— Наверняка, — сказал Марк. Он встал с усталым вздохом и потянулся, его белая рубашка вылезла из брюк. Под ней открылась бронзовая полоска тела, и у Габи заныли кончики пальцев — так хотелось ей погладить его мускулистый живот! Как она делала это в постели.

Марк перехватил ее взгляд и засмеялся.

— Хочешь меня потрогать? Ну давай! Вот я, перед тобой. Ну, бери меня!

Он широко раскинул руки, ободряя ее, бросая ей вызов, улыбаясь своей белозубой улыбкой.

— Ты злодей, — засмеялась она.

— Злодей. И очень хитрый. И очень горячий, прямо как ты. Ну иди же ко мне, поласкай меня.

Габи охватила истома. Она взглянула на Марка и тут же скромно потупилась.

— Нет. Я хорошая девочка.

— Это точно?

— К тому же пора отправляться на работу.

— Да разве я могу оставить тебя тут одну? — посерьезнев, ответил он.

— Ты ведь не можешь не отходить от меня ни на шаг до самого конца моей жизни и предупреждать любую опасность. — Габи подняла глаза. — Никто этого не может сделать.

— Хочу позвонить сержанту и узнать, что происходит, — отрывисто сказал он.

— Прямо сейчас? — удивилась Габи. — Но ведь еще очень рано.

— Ну и что? — Марк пошел к телефону и набрал номер полицейского участка. Вытянув из пачки сигарету, он машинально вертел ее в пальцах.

Габи убрала со стола, вымыла тарелки, прислушиваясь к басистому отрывистому голосу Марка, когда проходила из столовой на кухню и обратно. Он говорил довольно долго.

— Боже мой, Боже мой! — подавленно произнес он, положив трубку.

Ясно было, что новости его не обрадовали. Лицо у него помрачнело, а в глазах была ярость.

— Плохие новости? — нерешительно спросила Габи.

— Хуже некуда. Помнишь, я тебе говорил, что дядя Майкл раскапывает какого-то свидетеля? Сегодня рано утром они его схватили, и он тут же раскололся. Судя по всему, его показания убедили окружного прокурора предъявить обвинение Дэвиду Смиту и возбудить против него судебное дело. Полчаса назад арестовали Дэвида Смита. Сержант как раз собирался позвонить мне и все рассказать.

— Но это же замечательно! — воскликнула Габи. От облегчения и радости на щеках ее заиграл румянец. — Ах, Марк, все кончено! Все позади! — Габи бросилась к нему в объятия, спрятала лицо у него на груди. — Зря я так волновалась. Подарю сержанту Бонаро большую, толстую, черную сигару и…

— Это конец, — сказал Марк и отодвинул ее от себя.

— Не понимаю… — Габи с беспокойством вгляделась в его встревоженное лицо. — Ты же сказал, что они арестовали Смита?

— Девочка моя, за тобой охотился не Дэйв, — сказал Марк. — Сядь. Нет, не сюда. Ко мне на колени. — Марк опустился в широкое кресло, потянул ее к себе, уложил ее голову на свою согнутую руку, а сам закурил наконец сигарету. — Габи, Дэйв сознался, когда понял, что все раскрылось. Сознался во всем: что крал у компании запчасти и продавал их на сторону. С помощью Джо. Он даже признался в том, что подсовывал Джо наркотики, будь он проклят! Объяснил это тем, что хотел, мол, скомпрометировать Джо, подорвать доверие к нему в случае, если бы Джо рассказал кому-то об этих воровских продажах. Похоже, Дэйв не собирался убивать Джо, это действительно несчастный случай. Но он признался в попытках покушений на твою жизнь.

— И я это засвидетельствую! — воскликнула Габи. Она понимала, что ей придется это сделать.

— Признался, что нанял убийцу, заключил с кем-то контракт, — продолжал Марк мрачным голосом. — Требуемая сумма была переведена на определенный счет в какой-то стране, а убийце была выслана твоя фотография и сообщены все сведения о тебе, которыми располагал Дэйв на тот момент.

— Так, значит, они могут схватить убийцу, — с надеждой предположила Габи.

Рука Марка крепче обняла Габи, и он вздохнул.

— Габи, Смит не знает, кто убийца. Он никогда его не видел. Не знает его имени. Он не может отозвать его. Контракт оплачен. Убийца должен выполнить работу.

Габи почувствовала, как кровь отлила у нее от лица. Она в ужасе смотрела на Марка.

— Я жутко расстроен, — сказал он, прижав ее к себе. Габи уткнулась в его шею. — Это плохо. Сержант говорит, что Дэйв не в себе от-страха. Он понимает, что, если с тобой что-то случится, он будет обвинен в убийстве первой степени. Весь его заговор обернулся против него самого.

— Зачем он это сделал? — убитым голосом спросила Габи.

— Деньги — вот причина. Жена его любит роскошную жизнь, а он безумно любит ее. Мужчины способны на отчаянные поступки, когда они влюблены. Уж я-то знаю! — Марк провел губами по ее волосам. — Она угрожала уйти от него, и ему потребовались большие деньги. Поначалу дело ограничивалось левой продажей нескольких запчастей, чтобы иметь свободные деньги. Но ее требования возрастали, и он начал подделывать записи в книгах и заграбастывать больше денег. Это как снежный ком. В конце концов увяз так, что Джо обнаружил его махинации… — Марк остановился, потом продолжал еще более мрачным голосом: — И потребовал, чтобы он взял его в долю. Они заключили союз. Все шло прекрасно до тех пор, пока я не пригласил сторонних аудиторов. Вообще-то я ничего не подозревал. Обычное дело, чтобы еще раз проверить отчетность перед финансовой инспекцией. Но Джо решил, что это я на него наезжаю. Он предупредил Дэйва, что все мне расскажет, потому что знал, что я вытащу его из беды, как делал всегда. У Смита таких гарантий не было, и он запаниковал.

— И бедный Джо встал ему поперек дороги? — Уперев глаза в грудь Марка и ничего не видя, Габи провела пальцами по его рубашке. — Все, чего Джо хотел от жизни, — это быть таким, как ты. Ты это знал, — произнесла она с мягкой улыбкой. — Он боготворил тебя, Марк, несмотря на все его споры с тобой, все его интриги. Ты был его героем.

— Тебя он боготворил не меньше, — сказал Марк. — Он всегда хотел завоевать тебя. Поэтому он лгал мне. Он знал, что я тоже хочу тебя.

— Видит Бог, я не хотела заставлять его страдать!

— Да, теперь я это знаю. Прости меня, Габи, что я не верил тебе. Убив себя, Джо убил и меня тоже. Всю жизнь мы стояли с ним рядом, плечом к плечу, сражаясь со всем миром. Я потерял единственного брата, я никогда так не страдал, как сейчас.

Габи обвила его шею руками, прижалась к нему, покачиваясь с ним в такт.

— Мне так хотелось быть рядом с тобой, когда это случилось, — прошептала она. — И на похоронах. Но я не могла. Я боялась, что теперь уж наверняка ты возненавидишь меня навсегда.

Прошла, наверное, целая минута, прежде чем он заговорил.

— Я тоже так думал, — признался он. — Пока ты не пришла ко мне в офис и не начала настойчиво звонить мне, пытаясь объяснить мне, пробиться к моему сознанию. Когда ты позвонила мне в последний раз и сказала, что кто-то гонится за тобой, мне уже было все равно, что ты сделала. Я прибежал бы к тебе в любом случае.

Габи улыбнулась ему в воротник.

— Спасибо, мой дружок, — прошептала она.

— О, думаю, мы немного больше, чем друзья? Ты так не считаешь? — прошептал он ей в ухо. — После этой ночи?

— А что было этой ночью? — лукаво спросила Габи.

— Ты хотела отдать мне это упоительное тело, — ответил Марк, обведя своими большими руками ее груди, талию, бедра. — А я сказал «нет».

— Ты сказал: нас соединит другое чувство, — поправила она, судорожно схватив ртом воздух, когда он добрался до ее сосков и прикрыл их ладонями поверх тонкой майки.

— Каких только глупостей я не наговорил, — ответил Марк.

Он поднял голову и устремил на нее свои черные дерзкие глаза. Больше он не сказал ни слова, но его руки стали более настойчивыми. Он наблюдал, как лицо ее заливается краской, как широко раскрываются глаза. Взгляд его упал на майку, он захватил ее снизу и стал медленно заворачивать, пока не открыл ее крепкие, полные груди.

— Не делай такого испуганного лица, — поддразнил он. — Ты все утро только этого и ждала.

— Что ты делаешь? — испуганно спросила Габи, когда он стянул с нее майку и руки его потянулись к молнии на джинсах.

— Ты знаешь, — сладострастным голосом произнес Марк. Дыхание его участилось, но с губ не сходила улыбка. Он потянул за молнию и, высвободив Габи из джинсов, швырнул их в сторону. Теперь Габи лежала у него на коленях совершенно нагая.

— Вот так! — с победной улыбкой сосредоточенно сказал Марк, лаская ее глазами и руками, с наслаждением трогая своими грубыми пальцами ее шелковистое теплое тело. — Так-то куда лучше! А теперь ты…

Марк поднес руки Габи к своему галстуку и помог ей развязать его и снять вместе с рубашкой. На ремне пальцы ее замешкались, но он помог ей расстегнуть пряжку и снять все остальные части одежды, которая разделяла их. Затем он поднял ее так, чтобы она смотрела ему в лицо, положил на себя, на свою вздыбившуюся плоть, а его руки нежно ласкали ее грудь, бедра, плоский живот.

— Все хорошо, не обязательно лежать в постели или на песчаном берегу, — горячо шептал он ей в ухо. Он мягко проводил своими губами по ее губам, ощущая их трепетание, а руки его все настойчивее и крепче притягивали ее к его телу. Габи задрожала, у нее перехватило дыхание.

— Марк… — Голос ее сорвался, ногти беспомощно царапали его широкие плечи.

— Габи, мы сделаем это сидя! — выдохнул он, не отпуская ее взгляда. — Здесь. Сейчас. И я буду наблюдать каждое твое движение, а ты мое.

— Но… нам нельзя! — выговорила она, но он снова начал ласкать ее, и она, застонав от наслаждения, приподнялась и изогнулась в его руках.

— Ш-ш-ш… — выдохнул он. Он покрывал поцелуями ее веки, а руки его касались таких мест, каких никогда не касался ни один мужчина.

На губах его блуждала улыбка, когда она, задыхаясь, ловила ртом воздух, он получал удовольствие от того, что она вонзала ногти ему в грудь, изгибалась и дрожала, когда он находил самые чувствительные места.

— Еще, еще! — шептала она, в бессилии покусывая его губы, приблизившиеся к ее губам. Его нежные ласки мучили ее, ей хотелось большего, чем эта упоительная игра. — Прошу тебя, Марк, пожалуйста.

Он потерся носом о ее нос. Дыхание у него стало хриплым, он весь дрожал.

— Хочешь сейчас? — прошептал он. — Ты уже готова принять меня? Так скоро?

— Да! — Против ее воли бедра ее начали совершать медленные кругообразные движения — они тоже просили его, как и ее мягкий голос.

Марк обхватил их своими ручищами, поднял и усадил ее как надо.

— Открой глаза, я хочу в них смотреть, — шепотом приказал он.

Он следил, как расширяются ее зрачки, когда он искал и нашел самое потаенное, мягкое, теплое.

— Ну вот, Габи, сейчас мы сольемся в одно. Возьми меня мягко, Габи!

Она обволокла его своими бедрами, и он почувствовал, как открывается ее тело, словно поток, поглощающий камень. Ни сопротивления, ни травмы.

Габи судорожно втянула в себя воздух. Глаза ее смотрели на него — неуверенные и все еще немного испуганные.

— Слушай меня, — настойчиво прошептал он. — Слушай, Габи! Покажи мне, куда. Направь его. Ну давай.

Он взял ее руку и поднес к своим чреслам.

Сначала она не поняла, пока он лихорадочным шепотом не объяснил, чего он от нее хочет. Габи ужасно покраснела.

— Ну что ты, — упрекнул он ее. — Не стыдись показать мне. Позволь мне подарить тебе наслаждение. Разреши мне, чтобы это случилось наконец. В первый раз. Все получится, если ты покажешь мне. Только поспеши, Габи! Поспеши!..

Лицо его исказилось, рука Габи замерла лишь на мгновение, потом двинулась, тело ее приподнялось, и его бедра тоже поднялись вслед за ней. Она вскрикнула.

Их тела были мокрые от пота. Кожа его скользила под ее губами, прижатыми к его плечу. Она чувствовала под собой силу и мощь его тела, чувствовала, что тело ее так плотно соединилось с его телом, будто стало его частью, и она закричала от радости, от этой пронзительной близости, этого единения. Двое превратились в единое существо. Тела сомкнулись. Вздымаются и опускаются вместе, как волны. Бьются, рушатся, неистовствуют, устремляясь к чему-то непостижимому сквозь оглушительный стук собственного сердца. Она слышала его прерывистое дыхание, чувствуя, как ее пронизывает наслаждение, сейчас она не вынесет его, тело ее н?пря~-лось, его точно пронзила звонкая струна. Она вскрикнула, изогнулась назад, вцепилась руками в его бедра, удерживая его, а тело ее молило об освобождении, тело не могло больше выносить напряжения, которое разрывало его на части.

Голос ее разбился на тысячу звенящих осколков, когда неожиданно наступил конец. Ее пронзило неизъяснимое, всепоглощающее блаженство, экстаз, который она не могла предугадать даже в самых потаенных своих мечтах. Дрожь сотрясала ее тело, а сознание словно со стороны наблюдало, как она извивается в конвульсиях, как, словно от боли, исказилось ее лицо.

Это прошло так быстро, что ей показалось, будто жизнь оставила ее тело. Она чувствовала, как сотрясается другое тело, под ней хрипло вскрикивает чей-то голос, чьи-то руки больно сдавливают ее бока. Он приходил в себя медленнее, чем она. Его мощное тело бессильно вздрагивало, губы прижались к ее влажной шее, руки обвили ее, лаская и успокаивая.

— Я не хотел тебя отпускать! — прошептал Марк ей в ухо, словно пересохшим от страсти голосом. — Хочу сидеть вот так с тобой и не двигаться с места…

Габи вздохнула в сладостной истоме.

— А что скажут люди?

— Какие люди? Мы не станем выходить из дома. Никогда.

— Я бы хотела! — шепнула Габи и прильнула к Марку. Он мгновенно отозвался на это движение.

— Хочешь повторить? — Его руки слегка подняли ее и прижали к его горячему, все еще напряженному телу.

— Я не удовлетворила тебя? — спросила Габи.

— Что ты, детка! Я кончил мгновенно, но я хочу тебя снова. Сейчас.

Она поцеловала его в губы.

— Ну так бери меня!

— Тебе удобно? — забеспокоился Марк, вглядываясь в ее полные неги, затуманенные страстью глаза.

— Мне хорошо.

Марк улыбнулся.

— Никаких сожалений?

— Никаких. Ни единого. — Габи с обожанием посмотрела ему в глаза. — Иногда я мечтала, как это будет с тобой, — прошептала она. — Мне снились сны, а проснувшись, я плакала, что этого никогда не случится.

— А сейчас? — нежно спросил он, отводя спутавшиеся волосы с ее лица.

— Если бы сегодня все и кончилось, — тихо ответила Габи, — я ни разу бы не пожалела, что это было. Больше всего в жизни я хотела принадлежать тебе. Пусть всего один раз, но тебе.

Марк закрыл глаза и спрятал лицо у нее на шее.

— Габи, ты приводишь меня в смущение! Я не собирался этого делать. Но того, что у нас сейчас с тобой было, Габи, я очень хотел. Хотел до безумия! До умопомрачения! Так что не ты одна мечтала об этом.

Габи пригладила его густые черные волосы, потерлась щекой о его щеку.

— Но у меня и сейчас нет никаких пилюль.

Он поднял на нее глаза.

— Знаю, — сказал он и коснулся ее щеки. — Я хочу от тебя ребенка, Габи, — сказал он таким голосом, будто эта мысль только что пришла ему на ум. — Я хочу с тобой жить, Габи!

Сердце Габи прыгнуло в груди, она хотела что-то сказать, но он закрыл ее рот поцелуем.

— Я люблю тебя, Габи! — касаясь губами ее губ, проговорил Марк. — Я всегда тебя любил.

Голос его прервался, потому что он снова начал двигаться под ней. Теперь он входил в нее медленнее, достигая самых глубин, и еще задолго до конца она стала постанывать от безумного наслаждения, которое он дарил ее неискушенному телу. В последнее мгновение Габи открыла глаза и посмотрела на Марка. До конца своей жизни — мелькнуло у нее в голове — она не забудет, что случилось в этот миг, не забудет любовь, светившуюся в его глазах, не забудет его сильного, мускулистого тела.

Когда наконец унялась дрожь, они бессильно погрузились в кресло. Обнаженная Габи уютно устроилась в его объятиях, и они оба уснули. Спустя довольно долгое время Марк проснулся, отнес Габи на руках в ванную, все так же держа ее на руках, спустился в бассейн, и они отдались блаженному отдыху. Потом они лениво оделись.

Глава 15

— Но почему же?.. — спросила вдруг Габи, когда они пили кофе, сидя на диване в гостиной и прижавшись друг к другу, как сиамские близнецы.

— Что — «почему»? — ласково улыбнувшись, спросил Марк и, наклонившись, поцеловал ее припухшие губы.

— Почему ты не тронул меня в Хамптоне? — напомнила Габи, вглядываясь в его глаза. — Тем более что ты знал, что я не приняла никаких мер осторожности.

— Сейчас все иначе, — мягко ответил Марк. — Мы изменились. Все изменилось, даже мои табу. Вообще-то я никогда не любил осторожничать, а уж сейчас — будь я проклят, если стану это делать. Так что завтра, если хочешь, позаботься сама. Отныне мы будем все время вместе, имей в виду.

Не делает ли он ей предложение? Правда, в довольно странной форме. Габи побоялась спросить, что он имеет в виду. Они еще только сблизились, все еще так хрупко. Она не хотела рисковать, не хотела искушать судьбу.

Габи любовалась его волевым лицом, его бездонными черными глазами. Его губы так жадно припали к ее губам, что истома охватила ее.

— Какой взгляд! — Марк засмеялся и несколько напрягся. — Ни один мужчина не устоит. Стоит вот так посмотреть на меня, и я уже готов.

— Правда? — усмехнулась Габи.

— Абсолютная! — Марк глубоко вздохнул и привлек ее к себе. — Габи, — прошептал он, пряча лицо в ее волосах, — это так прекрасно, так совершенно — то, что мы с тобой делали. У меня это вызывает необыкновенное чувство — восторг, уважение, преклонение. Не знаю, как назвать. Это куда больше, чем секс. Ты можешь счесть это за расхожий комплимент, но, клянусь, я никогда, ни с одной женщиной не испытывал такого восторга, — признался он. — Габи, ты подарила мне неизъяснимое наслаждение. Любя тебя, я чувствую себя другим мужчиной. Почти что богом.

Сердце у Габи сладко замерло. Она еще теснее прижалась к нему, всеми порами впитывая тепло и силу его большого, сильного тела. Габи положила руку ему на грудь, слушая биение его сердца. Он для нее — весь мир! Иметь от него ребенка — это счастье. Но есть ли у нее право зачать новую жизнь, над которой уже сейчас нависла угроза? Принести эту жизнь в жертву, если наемный убийца сделает выстрел?

— Не волнуйся, — сказал Марк. — Я приму все меры. Дядя Майкл уже действует.

Габи подняла голову.

— Ты и ему позвонил?

— Да. После того как поговорил с сержантом. Он сказал, что через два часа будет здесь. Слава Богу, нам с тобой повезло… — Марк весело засмеялся, увидев, как она покраснела. Воспоминания нахлынули на нее. — Габи, нам ведь хорошо было в кресле, да? Я слышал, как ты вскрикнула. Надеюсь, не оттого, что я сделал тебе больно? Габи, я не владел собой.

— Ты не сделал мне больно.

— Немножко, — поправил он ее и улыбнулся, когда щеки у Габи вспыхнули. — Ты хотела вырваться, но я тебя не отпустил. Но боль прошла быстро, да?

— Да.

Он нежно поцеловал ее рот, потом нос, глаза.

— Вечером мы это повторим, Габи. На сей раз в постели — там больше места, мы сможем двигаться, как захотим.

Щеки у Габи стали пунцовыми, но на этот раз Марк не засмеялся. Он взял ее лицо в свои большие ладони и смотрел на нее неотрывно, словно никак не мог насмотреться.

— Ты могла остановить меня, — мягко сказал он. — Ты это знала? Я бы не стал тебя принуждать.

— Я знала, — ответила Габи. Теперь, когда появилась надежда на будущее, она еще сильнее обожала его, но почему-то все еще стеснялась. — Марк, после того как мы расстались, ты когда-нибудь думал обо мне?

— Все время, — не колеблясь ответил он. — Все время. Меня каждый раз в жар бросало, когда я вспоминал, как у нас с тобой было. Малышка, ты оставила неизгладимые воспоминания. Во мне словно свет погас, когда я отпустил тебя.

Странные фразы! Он не отпускал ее, он выкинул ее из своей жизни! Холодок пробежал у Габи по спине, вернулись старые страхи.

Марк почувствовал это, поднял ее лицо к своему.

— Никогда больше я не отпущу тебя, — строго сказал он. — Даже если для этого понадобится держать тебя все время беременной. Ты от меня не освободишься. До конца жизни!

— Марк…

— Ш-ш-ш-ш. Поцелуй меня, — прошептал он и склонился к ее полураскрытым теплым губам.

— Если бы не дядя Майкл, а он вот-вот должен явиться, — жарко шепнул он ей на ухо, — мы снова бы занялись любовью. Не представляю, как я дотерплю до вечера.

— Мы уже дважды ею занимались, — широко раскрыв глаза, невинно заявила Габи.

— Я все время хочу тебя. Я голоден… — прошептал он. — Не могу насытиться. Посмотрю на тебя и… в ту же минуту! Так было всегда, с тех пор как я увидел тебя в первый раз. Страсть не притуплялась, не остывала. Она росла вместе со мной.

Габи была озадачена. Говорят, что страсть постепенно утихает, но у Марка она не утихла и за девять лет. Так же как и у нее. Ее любовь лишь усиливала страсть. Может быть, и у него это не только страсть, но и любовь?

Он заглянул ей в глаза и, то ли всхлипнул, то ли застонал, его руки подняли ее, он прижался губами к ее груди… и как раз в эту минуту громко затрезвонил дверной звонок. Габи подпрыгнула от неожиданности.