– Должно быть, вы даете здесь не очень много представлений? Похоже, в этих местах довольно мало публики, если не считать гоблинов, скелетов, вампиров и прочей нечисти. Не думаю, чтобы эта компания очень увлекалась магией.

У Зиппо был такой вид, словно он вот-вот расплачется.

– О, магия им очень даже нравится, – пробормотал он сквозь зубы. – Им нравится ее портить, вот. Нравится над ней издеваться. Грязная банда мерзавцев. Он заставил меня устроить для них представление. Спектакль в лесу. Они… – запнулся он. – Они… сорвали его, вот. Они потешались надо мной. Им ничего не нравится . Они просто все разрушают. Подожгли мою сцену.

– А он как ко всему этому отнесся? – спросил Джонатан. – Рассмеялся, не иначе. Я прав?

Но Зиппо не ответил. Он какое-то мгновение смотрел на Джонатана, потом покачал головой, изобразил на лице нежелание разговаривать и неуклюже зашагал по темному коридору, освещая себе путь потрескивающим факелом. Джонатан опять сел и доел свою кашу. Ему практически ничего не оставалось, кроме как ждать. Ждать и думать о Зиппо.

Около полудня волшебник вернулся и принес ему обед. Джонатан был слегка удивлен подобным гостеприимством и тем, что его обед включал в себя приятно разнообразный ассортимент продуктов: соленые огурчики, сыр, черный хлеб и относительно твердое яблоко. Потом он припомнил содержимое кухни гнома в замке Высокой Башни – эль в бутылках, маринованные овощи и все такое. То, что гном отправлял такую пищу своим узникам, возможно, объяснялось тем, что он играл с ними. Для Шелзнака все это было шуткой.

Зиппо опять задержался рядом с его камерой, но был неразговорчив, так что Джонатан предпринял еще одну попытку расшевелить его.

– Замечательное представление вы показали в деревне у реки Твит. Лучшее, что я когда-либо видел. Другие ему и в подметки не годятся. А я их повидал на своем веку, могу вам сказать. Ваше превзошло все остальные.

– Вы правда так думаете? – просветлев, спросил Зиппо.

Вообще-то Джонатан действительно думал, что его представление было довольно хорошим, так что ему не пришлось сильно уклоняться от истины. Но даже если он немного и преувеличил, абсолютная честность в данных обстоятельствах и не требовалась. Видя, как приободрился Зиппо, Джонатан поддал жару:

– Бесспорно. Я никогда не видел такого мастерского обращения с колодой карт. А та механическая рыба была просто чудом. Если хотите знать мое мнение, слишком высокий класс для тех, кто был в той таверне. Вы могли бы выступать с этой рыбой перед принцами и королями. Вот насколько хорошо это было.

– Ну что ж, это действительно было неплохо, не так ли? И не думайте, что это была его идея, – продолжал Зиппо, – потому что это не так. Она моя. Я придумал этот фокус много лет назад. Когда мне было пятнадцать, я накрыл коровий череп кованой листовой медью и выстреливал из его рта клубникой в своих приятелей. Идея насчет рыбы пришла позже. С коровьей головой все было в порядке, но она оказалась недостаточно таинственной, если вы понимаете, что я имею в виду. Она была необычной, это так, но необычной каким-то дьявольским образом. Это вовсе не соответствовало моим представлениям о магии. Ничуточки.

– Ах так, – откликнулся Джонатан, пользуясь запальчивостью Зиппо. – Полагаю, с годами все меняется.

Он бросил на Зиппо взгляд, который, как он надеялся, давал понять, что зловещие, покрытые медью коровьи черепа могут теперь быть вполне в его духе.

– Это не так, – возразил Зиппо более возмущенным тоном, чем мог бы предположить Джонатан. – Это совершенно не так. Просто так сложились обстоятельства.

– Обстоятельства?

Но Зиппо не ответил. У него был такой вид, словно он сейчас замкнется в себе и опять уйдет, так что Джонатан сменил тему.

– Вы правы насчет рыбы, – сказал он. – Нет ничего более таинственного, чем рыба с золотой чешуей. Если только это не что-то, что плавает в воздухе. Пузыри и бабочки были хороши, но цветы – само совершенство. Волшебство – вот что это было.

– Вот именно, – перебил его Зиппо. – Волшебство. Чудо. Диво. Вот такие вещи по вкусу мне . Карточные фокусы – это неплохо. Полагаю, они удивляют людей, но не наполняют их восхищением, если вы понимаете, что я имею в виду. В них задействованы второстепенные виды магии, но нет волшебства.

– Совершенно верно.

Джонатану в который уже раз пришлось пересмотреть свое представление о Зиппо. Ему казалось все более и более странным, что тот действует в союзе с гномом. Он заподозрил, что сотрудничество Зиппо с Шелзнаком не было абсолютно добровольным или же проистекало из тщеславия мага, что без Шелзнака у него не было бы доступа к магическим занавесам, крылатым свинкам или гелиевым цветам.

– Знаете, кто любит такие вещи? – спросил Джонатан. – Сквайр Меркл, вот кто.

Он рассчитывал, что Зиппо как-то отреагирует на эти слова, смутно ожидая, что при упоминании имени Сквайра тот опять скроется за маской молчания и уйдет. Но все произошло совсем не так. Вместо этого Зиппо разрыдался.

Это было очень странное зрелище – Зиппо, всхлипывающий там, перед дверью; Джонатана оно застало врасплох.

– Бедный Сквайр! – вскричал Зиппо.

– Что с ним случилось? – крикнул Джонатан, бросаясь к двери словно для того, чтобы схватить мага и встряхнуть его.

– Ничего, – Зиппо потрясенно отступил на пару шагов, – пока ничего.

С этими словами он печально покачал головой и, сунув руку в карман, извлек оттуда небольшой кожаный мешочек. Развязав ремешок, стягивающий горлышко мешочка, он опрокинул его себе на ладонь, вытряхнув около дюжины игральных шариков. Радужные переливы цветного стекла играли в сиянии факела бликами света.

– Посмотрите на них, – сказал Зиппо.

Джонатан пригляделся к ним повнимательнее, предполагая, что эти шарики не такие обычные, как казались с виду. Они и впрямь были очень красивыми, с прожилками лавандового, изумрудного и оранжевого цветов, но, помимо красоты, в них не было ничего, что объяснило бы, почему Зиппо так явно ими восхищается.

– Вы знаете, что это такое? – спросил он.

– А вы разве не знаете?

– Игральные шарики. Так называл их Сквайр.

– Правда? Значит, он дал вам эти шарики?

– Вот именно.

– И это первые игральные шарики, которые вы когда-либо видели?

– Ну-у, да, – ответил Зиппо, которого, по-видимому, озадачил этот вопрос.

Внезапно Джонатану пришла в голову странная мысль.

– Так, значит, в Бэламнии дети не играют в шарики?

– Где? – переспросил Зиппо, бросая на Джонатана непонимающий взгляд.

– Неважно. Почему, когда я упомянул Сквайра, вы сказали «бедный Сквайр»? Что затеял Шелзнак?

– Кто? – Зиппо засунул мешочек с шариками обратно в карман. – Мне пора возвращаться. Ему не понравится, если я буду отсутствовать слишком долго. Он не совсем мне доверяет. Мне никто не доверяет.

Зиппо шмыгнул носом, вытащил факел из ниши в стене и направился прочь по коридору.

– Помогите мне спасти Сквайра, – крикнул ему вслед Джонатан. – Спасите себя самого.

Но Зиппо уже исчез. Джонатан опять уселся на пол и принялся жевать свой обед, проклиная себя за непростительную забывчивость. Ведь Зиппо вполне может не знать, что живет в стране под названием Бэламния или что Сикорский – это на самом деле Шелзнак, живущий под вымышленным именем. Разумеется, было не менее вероятно, что Шелзнак был на самом деле Сикорским, живущим под вымышленным именем. Так или иначе, он, вероятно, умудрился здорово заморочить Зиппо мозги.

Джонатана просто поразило открытие, что в Бэламнии нет игральных шариков, хотя, по правде говоря, его не очень удивило, что Зиппо был от них в таком восторге. Джонатан всегда считал, что в шариках, которые, в конце концов, были изобретены эльфами, есть какое-то волшебство. Ему пришло в голову, что Эскаргот многое теряет. Он мог бы сделать себе состояние, продавая в Бэламнии игральные шарики, и забыть о скитаниях и поисках морских лимонов, моллюсков и рыбьих скелетов.

Постепенно Джонатана начало клонить ко сну. Этой ночью он почти не спал, да и все равно делать ему было, в общем-то, нечего, так что он улегся на самый ровный участок пола, какой смог найти, и закрыл глаза. Однако через какое-то мгновение Джонатан понял, что на полу гораздо больше неровностей, чем казалось с первого взгляда, и ему пришлось с полчаса вертеться, сворачиваться то так, то этак и устраиваться поудобнее, прежде чем он задремал.

Его сон был нарушен звуком «пс-ст», шепотом произнесенным кем-то, кто хотел его разбудить. Он сел, оттолкнувшись руками от пола, и увидел, что за прутьями решетки, оглядываясь через плечо, стоит Зиппо. Джонатан знал, что не мог проспать больше часа, – недостаточно долго для того, чтобы чувствовать себя одуревшим после сна. Так что время ужина явно еще не наступило. Кроме того, Зиппо не принес никакой еды. У него в руках не было ничего, кроме потрескивающего факела, и он выглядел как человек, который хочет поговорить, – по сути, как заговорщик.

– Зиппо! – окликнул его Джонатан. – Что слышно?

Он решил, что лучше показать, будто ему весело. Зиппо казался человеком, который легко может испугаться, перестать изображать из себя заговорщика и скрыться в темноте. По сути, он с трудом мог стоять спокойно. Он перекладывал факел из одной руки в другую и обратно, вертел головой по сторонам, оглядывался и вытягивал шею вперед, словно ожидал, что кто-то украдкой последует за ним по темному коридору.

– Пора ужинать? – спросил Джонатан.

– Что? – Этот вопрос застал Зиппо врасплох. – Нет, нет еще. Я… – Он замолчал и какое-то время стоял дрожа от страха. – Я подумал, что вам может что-нибудь понадобиться.

– Мне не помешала бы подушка. Подушка и немного лимонада. И если у вас завалялись где-нибудь романы Дж. Смитерса, принесите, пожалуйста, один из них.

– Ш-ш-ш, – прошипел Зиппо.

Джонатан умолк и какое-то мгновение прислушивался, но так ничего и не услышал.

– Сейчас не время для легкомысленных шуток, – сказал Зиппо, на всякий случай еще раз оглядываясь через плечо. – Мы здесь в ужасной опасности.

– Мы? – Голос Джонатана звучал удивленно. Но потом Джонатан с внезапной уверенностью вспомнил, где он слышал имя Зиппо. – Вы говорили, что выстреливали клубнику изо рта медной коровы?

– Что? – переспросил Зиппо, вновь застигнутый врасплох переменой темы. – Правильно. Клубнику.

– Должно быть, у вас ее было полно, а? Вашего отца зовут не Клубничным бароном?

– Откуда вы знаете про моего отца? – потрясенно спросил Зиппо.

– Это долгая история, – объяснил Джонатан. – Он был очень добр к одним моим друзьям, и он полон решимости проучить гнома. Тут я доверяюсь вам, потому что вижу, что вы образумились. У вас есть шанс покончить со всем этим безумием. Ваш отец вместе с капитаном Эустасио Бинки финансирует вооруженную экспедицию, которая переправится через реку Твит и двинется на юг вдоль побережья. Как раз сейчас они собирают свою армию, и могу вам сказать, что они не намерены проявлять снисходительность.

Глаза Зиппо округлились и казались в свете факела огромными, как дыни; в них смешивались удивление, радость и страх. Он так внимательно ловил каждое слово Джонатана, что тот пожалел о необходимости пересказывать ему слухи.

– Он упоминал обо мне? – с полным надежды лицом спросил Зиппо.

– Кто?

– Мой отец. Клубничный барон. Он говорил что-нибудь обо мне?

– Конечно говорил, – ответил Джонатан, углубляясь в эту тему. – Конечно. Вспоминал о вас без устали. Рассказывал длинную историю о блудном сыне, который возвращается после лет, проведенных в беспутстве, к радостно приветствующему его отцу. На самом деле это очень трогательно – мысль о том, что кто-то в конце концов встал на путь истинный.

И опять Зиппо моментально залился слезами. Джонатан чувствовал себя ужасно. На одно безумное мгновение его охватило желание отрицать все сказанное – сознаться, что он ничего не знает о Клубничном бароне, кроме нескольких обрывочных слухов, и что, вполне возможно, когда Зиппо вернется домой, то его встретят зуботычиной. Но он быстро понял, что сейчас правда ему не поможет. Она не разрешит дилеммы Зиппо и не вызволит его, Профессора и, как он надеялся, старину Ахава из этой переделки. Позже будет время исправить нанесенный ущерб, даже если ему самому придется разыскивать Клубничного барона и рассказывать ему историю о блудном сыне.

Зиппо вытер глаза и, казалось, немного взял себя в руки, словно что-то зажгло в его душе огонь бесстрашия.

– Он захватил ваших друзей, – внезапно объявил он.

– Захватил их! – вскричал Джонатан – Каких друзей?

– Ну как, тех, что были в подводной лодке, – ответил Зиппо. – Старого дикаря, двух эльфов и парнишку с бегающими глазами. Гоблины притащили их с полчаса назад. Должно быть, это была жестокая схватка. Они бросили якорь у самого пляжа Боффин и рыскали вокруг.

– Искали меня, – заметил Джонатан. – А как насчет волшебника? Он схватил волшебника?

Джонатан решил, что раз уж он склонил Зиппо стать перебежчиком, то может с тем же успехом доверять ему.

Зиппо ничего не знал ни о каких волшебниках. Старуха прошлой ночью в лесу солгала. Майлз не оставлял им никаких посланий. Она ничего не знала о Майлзе. Возможно, боялась его. Майлз был на свободе! У Джонатана зародилась крохотная искорка надежды, но она быстро угасла, когда факел Зиппо, который еле теплился в своей нише на стене, дважды вспыхнул, словно догорающая звезда, и потух. Зиппо сильно вздрогнул, будто потухший факел был каким-то дурным предзнаменованием, будто на самом деле он не догорел и погас, а был преднамеренно потушен. Джонатан припомнил разбросанный костер и смех в тумане той ночью, неделю назад, на границе с землями коротышек, и был почти готов к тому, что маленькая масляная лампа, горящая у него за спиной, замерцает и тоже погаснет. Но этого не случилось. Когда Зиппо увидел, что ему не грозит немедленное погружение в темноту, он опять успокоился.

– Она придет слишком поздно, – сказал он, потирая лоб костяшками пальцев.

– Кто? – Джонатан с трудом следовал за ходом мыслей Зиппо. Ему казалось, что эти мысли, не успев как следует развести пары, сходят с рельсов.

– Их армия, – пояснил Зиппо. – Разве вы не сказали мне только что, что они собирают армию?

– Да, это так, – ответил Джонатан. – Почему вы говорите, что она придет слишком поздно? Слишком поздно для чего?

– Ну как, для осады.

– Что это была за осада? – Джонатана больше волновало спасение его друзей, чем спасение бэламнийцев от грозящей им осады, но ему приходилось быть терпеливым.

– Разве вы не знаете? – изумленно спросил Зиппо. – Разве вы здесь не поэтому?

– Мы здесь, чтобы спасти Сквайра. И это все. И раз уж мы об этом заговорили, мы заберем вас с собой. Вы не созданы для такой жизни. Она совершенно вам не подходит.

Зиппо какое-то мгновение молчал, обдумывая услышанное.

– Это довольно странно, – сказал он наконец. – Вы говорите, что ничего не знаете об осаде. О гоблинах, монстрах, духах, вампирах и тому подобной нечисти, которая уже некоторое время собирается в стаю, или о тени, которая накрыла за прошлый год южную часть побережья.

– Только слухи, – отозвался Джонатан. – Слухи и то, что я видел прошлой ночью на реке и в лесу.

К его удивлению, Зиппо опять вытащил свой мешочек с шариками:

– Вы знали, что это такое?

– Да. Я думал, что все это знают.

– А вы знаете, чей портрет на этой монете? – Зиппо показал ему золотую монету, отчеканенную на территории коротышек.

– Это король Сажа, – ответил Джонатан. – Отец Сквайра. Он король коротышек.

– А что такое «коротышка»?

– Что-то вроде эльфа, – объяснил Джонатан. – Гамп и Буфо, которые были на подводном аппарате, – коротышки. Разве у вас здесь таких нет?

– Нет, и шариков тоже. Откуда, вы сказали, вы приехали?

– Я не говорил. – Джонатан почти видел, как у Зиппо в мозгу вертятся шестеренки и вспыхивают лампочки.

– Мой старый хозяин, волшебник Ниммо, – я учился у него в течение года, перед тем как встретил гнома, – поведал мне однажды, что существует другой мир, – медленно проговорил Зиппо. – Но это было какой-то бессмыслицей. Он в то время как раз готовился к превращению в птицу, и я подумал, что он просто заумствует. Потом, когда два года спустя я попал сюда, я увидел, как гном приходит и уходит через железную дверь в подвале. Вы знаете об этой двери?

– Да, – отозвался Джонатан. – И вы правы насчет нее.

– Дверь исчезает, – продолжал Зиппо, – на целые месяцы. Я как-то раз попробовал последовать за ним, но не смог открыть ее. Заклинания не помогали сдвинуть ее с места. Вот почему я подумал, что вы знаете об осаде. Вы понимаете. Я начал подозревать, что вы прибыли из какого-то другого мира

– Остыньте немного! – приказал Джонатан. – Что там насчет этой проклятой осады? Вы хотите мне сказать, что это осада не Лэндсенда, деревни Твит или чего-нибудь в этом роде?

– Да. Я не очень-то знаю, что там такое затевается, но это имеет какое-то отношение к тому, откуда вы прибыли, где бы это ни было.

Джонатан какое-то мгновение стоял, обдумывая услышанное, но, с какой бы стороны на это ни посмотреть – сверху или снизу, сзади или спереди, – ему казалось очень даже вероятным, что шесть месяцев назад в замке Высокой Башни они с Профессором и Эскарготом совершили ужасную ошибку, позволив гному Шелзнаку выкупить свою жизнь и отпустив его. Они предположили, что расстроили его планы, низвели его до масштабов мелкого злодея, выбили почву у него из-под ног. Но это было не так. И рядом не лежало, как сказали бы Буфо с Гампом. Они просто нарушили ход сложной и масштабной схемы, которая опять стала действовать сразу же после того, как Шелзнак обрел свободу. Если бы это принесло хоть какую-нибудь пользу, Джонатан бы себя высек. Но, разумеется, это не могло ему помочь. Ему придется вместо этого высечь Шелзнака, и чем скорее, тем лучше.

Потом его внезапно осенило, почему Шелзнак так отчаянно пытался отобрать у Сквайра шар Ламбога. Похищение Сквайра было простой подлостью, но отобрать у него шар было просто необходимо. Если они что-нибудь быстро не предпримут, этот шар станет открытой дверью, через которую креатуры Шелзнака потоком хлынут в Верхнюю Долину, возможно проникнув сначала в темные глубины Леса Гоблинов. Посылать их через дверь в погребе и одного за другим вверх по железной лестнице было бы бесполезно – это было очевидно. Шелзнаку необходим был шар.

Зиппо стоял за дверью камеры, наблюдая за тем, как Джонатан размышляет. Он, казалось, нервничал – чем дальше, тем больше.

– Ну? – спросил он наконец.

– Это хороший вопрос, – ответил Джонатан. – Как, черт возьми, я отсюда выберусь? Вы можете найти ключ? У вас достаточно хорошо получается прятать в ладони карты и часы. Украдите ключи Шелзнака.

Зиппо показал ему длинный железный ключ:

– Я это уже сделал.