– Мы заберем горючее, а ты забирай часовых, – приказал Перквесте Ларсен. – Пускай их осмотрит врач, а потом посади под замок. Это явно фашисты, а мне надоел Сальвини и его единомышленники. Мы вернемся через час. К тому моменту построй на плацу весь гарнизон, кроме тех, кто находится у орудий. Я им объясню, на чьей они стороне и что входит в их задачи.

Когда они доставили горючее в порт, там их поджидал Бальбао, очень обрадовавшийся при виде бочек. По его словам, горючего теперь хватит не только на дорогу к Пископи и обратный путь, но еще и останется про запас «на всякий случай».

Ларсен поинтересовался, знает ли он дорогу на Пископи и знаком ли с тем районом.

– Нет проблем, – весело ответил Бальбао. – Возьмем местного жителя в качестве лоцмана.

Тиллер предложил кандидатуру Кристофу, встретившую горячее одобрение итальянца. Бочки оставили на набережной, чтобы их доставили на борт солдаты СБС и команда корабля, а Ларсен и Тиллер вернулись в замок на тракторе. Перквеста собрал всех солдат гарнизона, свободных от дежурства, и выстроил на плацу.

Обращаясь к ним через Перквесту, Ларсен твердо заявил, что не намерен больше терпеть фашистов и что отныне их будут сажать под замок. Оставшиеся на свободе будут сражаться на стороне союзников, а на Сими союзников представляет он, капитан Ларсен. Перквеста – прекрасный офицер и он будет командовать гарнизоном. Итальянцам окажут полную поддержку англичане, обеспечат оружием и боеприпасами за счет британского флота. Боже, храни короля Виктора Эммануила.

Его речь была встречена молчанием, но враждебности не чувствовалось.

– После войны, шкипер, вы небось пойдете в дипломатическую академию? – съязвил на обратном пути Тиллер.

– На этот счет у тебя не должно быть никаких иллюзий, – возразил Ларсен. – После войны я думаю заняться охотой на крупного зверя. К тому времени у меня будет большой опыт в этой области. Ты как думаешь? Видимо, я прирожденный охотник на крупного зверя. А ты пойди поговори со своим другом Кристофу.

Однако по прибытии в таверну найти Кристофу не удалось, а когда Тиллер рассказал Анжелике, зачем ему понадобился ее отец, она сообщила, что он с ними никуда не поедет. Тиллер ничего не мог понять.

– Почему нет? – спросил он.

– Для вас мы все на одно лицо, и вам кажется, что все ваши друзья, но это не так. Среди нас по меньшей мере один предатель, который служит итальянцам и делу фашизма.

– Ты уверена?

– После того как мой отец ходил с вами на своей шхуне, ему угрожали. Если он вам снова поможет, могут повредить или даже потопить его шхуну. Его и убить могут.

– Значит, он не готов нам помочь?

Немного поколебавшись, Анжелика сказала:

– Конечно, он вам поможет, если вы обратитесь к нему за помощью, но я бы просила вас этого не делать. Он уже немолод, и сейчас для него все это очень опасно. Попросите кого-нибудь другого.

– Но кого же?

– Попросите меня, – предложила Анжелика смущенно.

У Тиллера было такое выражение лица, что девушка невольно рассмеялась и решила облегчить его участь, пояснив:

– Я знаю эти острова, как... Как это вы говорите?.. Как свои пять пальцев.

Тиллер похвалил ее знания английского языка и спросил, где она его изучала.

– В колледже, а потом работала в туристической фирме в Афинах – водила англичан по Парфенону и знакомила с другими достопримечательностями. Еще я знаю итальянский. Ну, что вы решили? Возьмете меня с собой?

– Понимаешь, это сопряжено с риском, – возразил Тиллер. – Да и потом не может так получиться, что к тебе привяжутся коллаборационисты?

– Если они об этом прознают, обязательно привяжутся, но я приму меры к тому, чтобы о моем путешествии никто не узнал. Если меня будут спрашивать, мама скажет, что я больна.

– Мне кажется, Тигр, что ты ей нравишься, – заключил Ларсен, когда сержант пересказал ему разговор с Анжеликой. – Но как бы то ни было, у меня нет ни малейшего желания ставить Кристофу в неудобное положение, а искать кого-то еще у нас просто нет времени. В общем, иного выхода у нас нет.

Ларсен взглянул на Бальбао, присутствовавшего при их беседе, и тот согласно кивнул, хотя было видно, что такое решение не вызывает у него большого энтузиазма. Женщин старались не приглашать на борт корабля, поскольку считалось, что они приносят несчастье, но в данном случае не было альтернативы.

– Если она действительно знает эти острова и сможет помочь, с моей стороны возражений нет, – сказал Бальбао.

С наступлением темноты появилась Анжелика в одежде своего отца и полотняной кепке, попросила навигационные карты и спустилась в кают-компанию, чтобы с ними ознакомиться. Тем временем погрузили на борт снаряжение патруля, включая специальный костюм для Барнсуорта, а также оружие и боеприпасы для гарнизона Пископи. Через час корабль вышел в море.

– Что ж, ребята, я бы вам советовал лечь спать, пока есть такая возможность, – сказал Тиллер своей команде. – В ближайшие пару дней отдыха вам не обещаю, а меня найдете на мостике, если потребуюсь.

В целях экономии горючего и чтобы не поднимать при быстром ходе у носа белый бурун, который мог бы выдать их присутствие немецкому морскому патрулю, шли на одном двигателе. Но даже при этом Сими вскоре превратился в тонкую темную линию на горизонте за кормой. Бальбао с биноклем ночного видения всматривался вперед, чтобы избежать неожиданностей. Рядом с ним на мостике находилась Анжелика, держа в руке навигационную карту. Глядя на нее, Тиллер задавался вопросом, почему это некоторые девушки выглядели еще более привлекательными в мужской одежде?

Через час матрос принес им кружки с эрзац-кофе. На вкус Тиллера, пить это варево было практически невозможно, но было прохладно и от горячего напитка становилось несколько теплее.

Бальбао и Анжелика тараторили по-итальянски, а потом девушка притронулась к руке Тиллера и спросила:

– Вам, насколько я понимаю, нужно подойти близко к берегу?

– Да, нужно быстро выгрузить снаряжение, оружие и прочее.

– Тогда остается только одно место. Вот здесь.

Она посветила фонариком на карту и указала пальцем на выступ у северной оконечности острова.

– Капитан хотел бы подойти к причалу, но там небольшая глубина. Скажем, для каика моего отца достаточно, но военный корабль пришвартоваться не сможет.

– А там, где ты предлагаешь, достаточно глубоко?

– Конечно. Но это плоская скала, которая выдается далеко в море, и подойти к ней можно только по спокойной воде.

– А как ты думаешь, сегодня спокойно?

– Мельтеми сегодня не будет, – уверенно заявила Анжелика.

– А вы что скажете, капитан? – спросил Тиллер у Бальбао.

– Посмотрим, – неопределенно ответил тот.

Дождавшись момента, когда девушка не могла его услышать, капитан поделился с сержантом своими сомнениями:

– У нас хорошенький лоцман, спора нет. Но можно ли быть уверенным в том, что она знает свое дело?

Пископи уже четко вырисовывался на горизонте, и Бальбао приказал сбавить ход до минимума, так что корабль тихо скользил по гладкой, как стол, воде. Когда они приблизились к заливу Ливадия, возле которого располагался штаб итальянского гарнизона, команда заняла боевые посты.

Тиллер спустился вниз, разбудил свою команду и велел пока на палубу не выходить, потому что там и без того было не повернуться. Барнсуорту приказал надеть костюм для надводного плавания и подняться на мостик и там представил его Бальбао.

– Этот человек – профессиональный пловец. Он может сплавать к берегу и проверить глубину у причала. Вам не придется даже останавливаться, просто пройдете рядом. А пока он делает свое дело, разведаем ситуацию у выступа скалы.

– А каким образом он измеряет глубину? – изумился Бальбао.

В ответ Барнсуорт вытащил из кармана своего костюма прибор, похожий на рыболовную снасть, и протянул капитану, который стал изучать незнакомый предмет.

– Это что же такое? – спросил Бальбао. – Удочка, что ли?

– Почти, – ответил Барнсуорт. – Разница в том, что к леске прикреплены свинцовые грузила, и я могу определить глубину под водой или в темноте. Эти приборы используют группы разведчиков, перед которыми стоит задача определить глубину воды у побережья, где предполагается высадка десанта.

Бальбао удовлетворился этим пояснением, и корабль медленно вошел в гавань. На берегу не было никаких признаков жизни. Видимо, солдаты гарнизона крепко спали.

– Подожди нашего возвращения, – инструктировал Тиллер Барнсуорта, когда они стояли у борта. – Потом подавай сигнал, но ничего не предпринимай, пока не убедишься, что это именно мы. Здесь могут оказаться немцы на корабле, очень похожем на этот.

– Капитан сказал: «Пора», – сообщил матрос, вынырнув из темноты.

Барнсуорт ступил на трап, который ему спустили буквально на несколько секунд, вошел в воду и сильными гребками отплыл от борта, чтобы не угодить под винты. Практически сразу же он пропал во мгле. Корабль немного увеличил скорость и направился на выход из залива.

Тиллер вернулся на мостик. На душе у него было неспокойно. Ему не очень нравилась ситуация, при которой он был вынужден вручать свою судьбу и судьбу своих людей в руки бывшего врага и греческой девушки, о которой он (практически ничего не знал. Но с этим ничего сейчас нельзя было поделать. В качестве меры предосторожности он вызвал на палубу свою команду и приказал оставаться наверху. По крайней мере, если что-то случится, они не окажутся внизу в западне.

Следуя указаниям Анжелики, корабль повернул направо. По выходе из залива Бальбао взял курс на север и медленно провел корабль мимо выступа, который указала на карте Анжелика. Скала выглядела именно так, как описала ее девушка, и капитан согласился, что при ветре с берега можно будет подойти к выступу бортом, если хватит глубины.

– Глубина достаточная, – убежденно заявила Анжелика.

Они вернулись к тому месту, где расстались с Барнсуортом, и спустя пару минут увидели, как он сигналит им светом фонарика. Тиллер подал условный сигнал отзыва, и через десять минут Барнсуорт вынырнул из воды, как тюлень, и взобрался по трапу на борт.

– Пять футов, – сообщил он, когда оказался на мостике.

– Годится, – признал Бальбао.

– Какие-нибудь признаки жизни? – спросил Тиллер.

В ответ Барнсуорт отрицательно мотнул головой и сказал:

– Видимо, гарнизон вместе с местными жителями ушел в горы.

Корабль медленно подкрался к гладкому выступу скалы, где быстро выгрузили все припасы. Бальбао нужно было вернуться затемно, и как только выгрузка была закончена, он отошел от скалы, махнул на прощание рукой и взял курс на Сими. Тиллеру показалось, что Анжелика тоже помахала ему рукой, но полной уверенности не было.

Два члена отряда СБС отправились на разведку и осмотрели дома у залива Ливадия. К своему удивлению, они обнаружили, что карабинеры были на месте, а их пассивность имела простое объяснение: по казарме были разбросаны пустые бутылки кьянти. Англичанам удалось привести в чувство некоторых итальянцев, и с их помощью все грузы с корабля были перенесены к заливу.

Казалось, прибытие отряда СБС вселило бодрость в местный гарнизон. Тиллер разыскал командира – лысеющего и обильно посыпанного перхотью капрала, по возрасту годившегося ему в отцы. Он производил впечатление смертельно уставшего человека, как и большинство итальянских солдат, которые смирились со своим поражением и теперь желали только одного – держаться подальше от мест сражений. Всем своим видом они говорили, что сыты по горло военной службой, хотели бы остаться в живых и вернуться домой к своим семьям. Однако жизнь выдвигала иные требования.

Когда капрала слегка прижали, выяснилось, что он довольно сносно изъяснялся по-английски, хотя вначале хитрил и скрывал свои языковые познания. Из его сбивчивых объяснений стало ясно, что местные жители удрали в горы, как только прослышали о высадке на острове немцев, а солдаты гарнизона ожидали, что их эвакуируют до того, как немцы достигнут залива. Когда до них дошло, что им придется не только остаться, но и вступить в бой, они были настолько поражены, что на какое-то время утратили дар речи.

Тиллер и Барнсуорт начали с инспекции оружия и снаряжения гарнизона и вскоре обнаружили полное сходство со всеми итальянскими подразделениями, с которыми ранее приходилось сталкиваться. Боеприпасов было мало, а оружие было устаревшим. Отдельные винтовки настолько заржавели, что пользоваться ими было попросту опасно, и им на смену выдали «ли-энфилды», состоявшие на вооружении британской армии, которые привез с собой отряд СБС, а также ящики с патронами. Тиллер наскоро обучил итальянцев обращению с ручным пулеметом «бреда» и велел разогреть достаточно мясного бульона из консервов, чтобы хватило всем вдосталь. Сержант знал по опыту, что на полный желудок легче идти в бой, а итальянские солдаты выглядели полуголодными.

На рассвете Тиллер ознакомился с системой обороны гарнизона и заставил солдат произвести некоторые улучшения. Он попытался побольше разузнать о высадившихся на острове немцах, но капрал даже не знал численности противника. Он получил единственное сообщение с наблюдательного пункта на противоположном берегу острова о высадке немцев в заливе Камара и не обладал никакими другими сведениями.

– Мне сказали, что их очень много, а потом телефон перестал работать, – лепетал капрал. Он не смог объяснить, почему отказал телефон.

Тиллер получил ответы на свои вопросы, когда утром прибыл сам наблюдатель. Завидев немцев, он сразу же покинул пост, забрал у местных жителей ослика и всю ночь добирался до Ливадии. По его словам, немцев было около двадцати.

– Они прибыли на самоходной барже, которая тут же ушла, – смог дополнить сообщение наблюдателя капрал. – На барже было полно пушек.

– Да, о таких баржах мы слышали, – задумчиво промолвил Барнсуорт. – Будем надеяться, что она к нам в гости не пожалует.

– Как скоро можно ожидать здесь немцев? – спросил Тиллер.

Итальянский капрал нарисовал веткой на земле контуры острова и показал, что немцы продвигаются вдоль берега по часовой стрелке.

– Если пойдут быстрым шагом, скоро будут здесь, – подытожил он.

– Фрицы ходят быстро, – заметил Барнсуорт. – Это уж точно. А не устроить ли нам засаду к северу?

– Обязательно устроим, Билли.

– Мы уходим? – с надеждой в голосе спросил капрал. – Двадцать немцев – это очень много, не так ли?

– Нет, двадцать – не так уж много, – возразил Тиллер, дружески хлопнув итальянца по плечу. – Двадцать – это совсем немного.

– Мы вполне могли бы обойтись без вонючего люфтваффе, – неожиданно вступил в разговор Барнсуорт. – Ты слышишь, Тигр?

Это опять был «Блом энд Фосс». Он сделал круг над их головами, осыпал их тучей листовок и скрылся. Текст был составлен на таком примитивном итальянском языке, что один из солдат СБС смог его без труда перевести. Авторы листовки призывали своих бывших союзников не нарушать прежних обязательств и не поддаваться на посулы англичан.

– Чувствуется рука художника, – заметил Тиллер, разглядывая карикатуру, сопровождавшую текст. На рисунке был изображен безобразный слюнявый бульдог, отдаленно напоминающий Черчилля, в каске с изображением британского флага «юнион Джек». Передними лапами он попирал мужественного итальянского солдата, распростертого под ним в форме итальянского «сапога» на географической карте, а задними лапами бульдог стоял на Додеканесских островах. Итальянцу передавал винтовку с примкнутым штыком улыбающийся выхоленный солдат вермахта, а итальянец вроде изготовился воткнуть штык в гордого бульдога.

Тиллер внимательно наблюдал за реакцией итальянцев на грубую пропагандистскую работу. По их лицам нельзя было понять, что они думают, но чувствовалось, что читают каждую строку. Один из солдат снял с плеча винтовку и прислонил ее к стене здания.

Капрал демонстративно разорвал листовку и обратился к солдатам с речью в резких тонах. Большинство побросали листовки, но еще один солдат одновременно швырнул на землю винтовку. Другой тщательно сложил листовку и положил в карман. Все эти действия говорили о настроениях в гарнизоне, которые при всем желании нельзя было назвать боевым духом.

Капрал зарычал и стал отчаянно ругаться. Тогда солдат неохотно поднял винтовку, но другой стоял на своем. Он не пытался бросить вызов власти, а просто тупо стоял, давая понять, что никакая сила не сдвинет его с места. Он был сыт по горло военной службой, и капрал был ему не указ.

Неожиданно капрал снял брюки и демонстративно подтерся листовкой. Аудитория встретила его поступок гулом одобрения, перешедшим в рев, когда он брезгливо взял листовку двумя пальцами, понюхал и выпустил на свободу.

– Неплохой актер, – вполголоса поделился своими впечатлениями с Тиллером Барнсуорт.

Второй солдат медленно потянулся к своей винтовке и забросил ее на плечо со смущенной улыбкой. Тогда капрал уставился на солдата, положившего листовку в карман, и под его взглядом тот достал бумажку и бросил на землю.

– У Джованни, по-видимому, еще есть порох в пороховницах, – заключил Барнсуорт. Так он назвал капрала, потому что тот представлялся ему типичным макаронником.

– Очень скоро все станет на свои места, – ответил Тиллер. – Я хочу, чтобы ты здесь остался с Трантером и Симмондсом. Возьмите себе человек семь из гарнизона. Не думаю, чтобы фрицы пошли нам навстречу и явились сюда всем гуртом, построенные в шеренгу. Они наверняка появятся по крайней мере с двух сторон, и мне надо, чтобы ты прикрыл меня с тыла.

Барнсуорт согласно кивнул головой.

– Я возьму с собой пару ребят с тяжелым пулеметом, Джованни и один ручной пулемет. Пускай сам капрал выбирает четырех солдат, которых захочет прихватить с собой.

Тиллер жестом пригласил капрала и нарисовал на земле диспозицию, указав место засады и пояснив, что собирается предпринять. Капрал кивнул в знак того, что все понял. Тиллер велел ему выбрать четырех солдат, а потом, многозначительно подмигнув, положил ладонь левой руки на бицепс правой и согнул руку, выпятив мускул. Джованни ухмыльнулся. Он отлично понял этот жест.

Капрал выкрикнул четыре фамилии и коротко проинструктировал солдат. Одним из них был тот, кто вначале отказался поднять брошенную им винтовку.

– Это хорошие солдаты, – горделиво оповестил всех капрал.

Тиллер не видел никакой разницы между этой четверкой и теми, кто оставался. Все были небритыми, в рваных грязных мундирах и стоптанных башмаках. На одном из них были дешевые парусиновые туфли на резиновой подошве. Сержант указал на солдата, бросившего винтовку, и спросил, годен ли он для боя.

– Мой двоюродный брат, – пояснил капрал.

– Боже! – не выдержал Тиллер. – Они хуже, чем мафия.

– Вполне возможно, они и есть из мафии, – возразил Барнсуорт. – Ты, сержант, присмотри за ним, а то он чего доброго и в спину может пальнуть.

– Я постараюсь держать его в поле зрения, – пообещал Тиллер.

Засаду решили устроить на расстоянии около одной мили по тропинке, которая вела к выступу скалы, где высадился отряд СБС. Место оказалось еще лучше, чем запомнилось Тиллеру, потому что здесь тропинку сдавливали с двух сторон высокие горбы, образовав нечто вроде ущелья.

Тиллер установил тяжелый пулемет в голове засады, зная, что два солдата СБС не откроют огонь до тех пор, пока весь немецкий отряд не втянется в горловину, а итальянским солдатам с ручным пулеметом, на которых особых надежд не возлагалось, приказал расположиться в противоположном конце, чтобы отрезать противнику путь к отступлению. Остальных итальянцев рассредоточил вдоль тропинки.

– Объясните им, что стрелять придется сверху, а это значит, что прицел нужно брать ниже, – сказал Тиллер капралу, показав на ноги. В пылу боя даже бывалый солдат мог допустить такую ошибку. Джованни согласно кивнул.

– Без моего приказа огня не открывать.

Капрал снова кивнул.

Раздали гранаты. На этот раз британские, осколочные, более мощные, чем итальянские, и стали ждать.

Немцы загодя дали знать о своем приближении, громко обмениваясь на ходу впечатлениями и с треском попирая сапогами сухие ветки.

– Видимо, считают, что вышли на прогулку, – вполголоса сказал солдат СБС, готовя пулемет к бою. Внезапно Тиллера осенило и он невольно крепко сжал руку солдата. Тот недоуменно воззрился на него и спросил:

– В чем дело, сержант?

Тиллер проклинал себя за то, что проглядел очевидное. Да, прав был шкипер, когда говорил, что Тиллер устроен слишком консервативно и не способен использовать свой опыт и знания, чтобы держаться на шаг впереди противника. Из-за этого может прийти день, когда он поплатится жизнью, а вместе с ним и другие.

– Они специально много шумят, – прошептал он солдату.

Тот на секунду задумался. Ему уже доводилось сражаться с немцами в пустыне, и он знал их как коварного противника. В словах сержанта было нечто, что заставило солдата насторожиться.

– Возможно, ты и прав, сержант, – признал он.

– Забирайте пулемет и дуйте к Билли, – приказал Тиллер. – Передайте ему, что большая часть немцев направляется в его сторону. Забирайте с собой всех макаронников, кроме Джованни и его двоюродного брата. Оставьте мне еще парней с ручным пулеметом. И управляйтесь поживее.

Солдаты СБС выполнили приказ. Джованни и его кузен нервничали настолько, что едва держали винтовки в руках, и было не ясно, смогут ли стрелять. Крики немцев и треск сухих веток под их сапогами приближались. Тиллер прихватил автомат с глушителем и продвинулся чуть вперед, поближе к тропинке, жестом пригласив итальянцев последовать его примеру.

Внезапно в ста ярдах от Тиллера показались три немца. Он взял их на мушку, успев подумать, что ему несдобровать, если врагов окажется больше. Немцы не старались соблюдать тишину и продирались сквозь кусты с шумом и криком.

Тиллер попытался разглядеть, не покажется ли еще кто-нибудь из кустов, а потом решил, что врагов не больше трех, а с ними он вполне мог справиться. Он взглянул на Джованни и его родственника и жестом дал им понять, что стрелять будет сам.

Немцы были высокими, холеными, сытыми и отлично вооруженными, истыми арийцами с белокурыми волосами, но очень молодыми и чересчур самоуверенными.

Они вступили в узкое место на тропе, не приняв никаких мер предосторожности и даже не взяв оружие на изготовку. Когда до них оставалось десять ярдов, Тиллер встал и сделал три одиночных выстрела.

Показалось, что открыли три бутылки с шампанским. Первый немец получил пулю в горло еще до того, как увидел Тиллера. Автомат выпал у него из рук, солдат схватился руками за горло, резко повернулся и упал.

Второй немец заметил Тиллера в тот момент, когда сержант вторично мягко нажимал на спусковой крючок. Пуля ударила солдату в грудь и отбросила назад. Под ним подогнулись колени, и он свалился на своего товарища, лежавшего поперек тропинки, и умер до того, как упал на землю, но автомат из рук не выпустил. Только у немца, шедшего последним, был шанс что-то предпринять, и он упал на одно колено и взвел автомат. Послав пулю ему между глаз, Тиллер успел с восхищением подумать о быстрой реакции врага, но даже с такой реакцией у него не оставалось времени, чтобы прицелиться.

Уголком глаза Тиллер заметил, что оба итальянца вскочили на ноги. Взмахом руки он приказал им лежать и сам присел рядом, прислушиваясь.

На тропинке появилась маленькая ящерица, осмотрелась и скрылась в кустах. Первый немец издал странный горловой вздох, взбил каблуками землю и затих. Больше Тиллер ничего не видел и не слышал, если не считать жужжания мух, тучей кружившихся над трупами.

Несколько минут сержант оставался в этом положении, наблюдая за роем мух. Потом встал, жестом приказал итальянцам не двигаться с места, прошел к команде у ручного пулемета и пригласил их последовать за собой.

– Остальные немцы, видимо, пошли другой дорогой, подальше от берега, – сказал он Джованни. – Мы ударим им в тыл.

Итальянцы последовали за Тиллером по тропинке. Проходя мимо трупов, сержант невольно бросил взгляд на немца, которому пуля попала в горло, а потом быстро отвел глаза в сторону.

Они продвигались в глубь острова. Вдали от берега местность была скалистой и изобиловала крутыми подъемами и спусками. Местами попадались заросли кустарника, но в целом вокруг не было никакого укрытия. Лишь глубокая рытвина, русло ручья, который сбегал к морю в сезон дождей, обеспечивала скрытное продвижение. Однако и в этих условиях приходилось соблюдать осторожность и идти в затылок друг другу.

В конечном счете они вышли к заливу с тыла и теперь увидели перед собой немцев, вырисовывавшихся крупными точками на склоне холма. Они медленно приближались к оборонительным позициям гарнизона. Впереди послышались выстрелы, немцы залегли и открыли ответный огонь. Тиллер ползком продвинулся вперед, пока не нашел место, откуда можно было вести огонь по всей цепи немецких солдат, и позвал команду с ручным пулеметом.

Неожиданно на склоне холма вспух клуб дыма и последовал взрыв мины. «Вот сволочи!» – подумал Тиллер, который никак не рассчитывал, что немцы притащат с собой миномет, а уж использовали они это оружие, как говорили, со смертоносной точностью.

– Придется мне заняться минометчиками, – сказал он Джованни, указав на немецкую позицию и проведя ребром ладони по горлу. Капрал в ответ кивнул.

– Оставайтесь здесь и не открывайте огня до тех пор, пока я не расправлюсь с минометчиками, – добавил сержант и жестом показал стрельбу. – Все понял?

Джованни скорчил гримасу.

Тиллер ползком поднялся вверх по склону в тыл позиции минометчиков и подобрался к ним на дистанцию броска гранаты.

В небольшой яме, которая позволяла укрыться от огня со стороны залива, истово трудился минометный расчет. Заряжающий методически засовывал мины в ствол, откуда они уходили по назначению. Тиллер пронаблюдал за полетом двух мин, взорвавшихся ниже на склоне холма.

Второй немец вскрыл новый ящик с боеприпасами и подносил их к миномету. Там были и дымовые мины. Тиллер догадался, что немцы готовятся к атаке под прикрытием дымовой завесы.

Он подполз еще ближе, вытащил зубами чеку и швырнул гранату, которая должна была взорваться через пять секунд, а не через семь, как обычно, так что взрыв произошел, как только она коснулась земли. Раздался жуткий крик, и заряжающий стал корчиться на земле, а его напарник, схватившись рукой за ногу, попытался выкарабкаться из ямы. Тиллер уложил его двумя выстрелами.

«Пять гадов приказали долго жить, – подытожил сержант. – Осталось еще пятнадцать».

Он слышал, как отдавал распоряжения командир немецкого отряда, и постарался определить его местонахождение. Видимо, немецкий офицер решил атаковать итальянцев и без дымовой завесы, потому что лежавшие в цепи солдаты вскочили на ноги и побежали в сторону позиций гарнизона.

Противник оказался вне досягаемости огня автомата Тиллера, и сержант спустился в яму, бывшую позицию минометчиков, и взял одну из валявшихся на земле винтовок. У него вначале промелькнула мысль пустить в ход миномет, но пришлось бы менять прицел, и от этой идеи он был вынужден отказаться. Сержант тщательно прицелился из винтовки в немца, находившегося впереди и справа от него примерно в двухстах ярдах. Нажал на спусковой крючок и увидел, как немец упал, но не было полной уверенности, что пуля попала в цель. Немец мог просто споткнуться.

В этот момент заговорил ручной пулемет. Его команда заняла позицию чуть ниже и слева от сержанта, откуда можно было вести прицельный огонь, и первой же очередью были сражены три немца. Цепь противника смешалась. Отдельные солдаты продолжали бежать вперед, а другие залегли. Раздался свисток, и послышались команды немецкого офицера, старавшегося перекричать треск стрельбы, но вскоре и он был вынужден припасть к земле под огнем тяжелого пулемета с позиций гарнизона.

Тиллера нисколько не удивили последовавшие действия Барнсуорта, который решил развить успех и перешел в контратаку на правом фланге. Билли знал свое дело. Но сержант очень удивился, когда увидел, что Джованни и его двоюродный брат, находившиеся от него ниже по склону холма, вскочили на ноги и атаковали немцев на левом фланге. Тиллер слышал крики и ругательства, сопровождавшие бег итальянцев, и постарался прикрыть их огнем, пока они не скрылись за гребнем.

Правый фланг немцев начал обрабатывать второй тяжелый пулемет, и этого оказалось достаточно для того, чтобы над цепью взвился белый носовой платок, привязанный к штыку винтовки, его примеру последовали другие, и стрельба постепенно утихла.

Тиллер стал медленно спускаться вниз. Кто-то со стороны итальянцев прокричал по-немецки:

– Руки вверх! Руки вверх!

Один за другим немцы стали подниматься с земли, держа руки высоко над головами. Тиллер насчитал девять пар рук и начал приближаться, соблюдая осторожность. Он знал способность противника выкинуть какую-нибудь штучку.

– Идите сюда! – кричал по-немецки с позиций гарнизона знаток иностранных языков. – Быстрее! Быстрее!

Однако немцы не спешили идти вперед, и создавалось впечатление, что они вообще не решались сдвинуться с места. Они как бы вросли ногами в землю и, видимо, ожидали команды своего офицера. Решение за них принял тяжелый пулемет, пославший новую очередь над их головами. Стоявший ближе всех к итальянцам солдат побежал в их сторону, и его примеру последовали остальные.

Тиллер собрал свою команду – пулеметчиков и капрала с кузеном, расплывшихся в широких улыбках, и вместе с ними направился к заливу. Барнсуорт радостно его приветствовал.

– Ну спасибо, Тигр. Этот проклятый миномет доставил нам немало хлопот. И мне очень понравилось, что ты бросил макаронников в контратаку.

– Нет, не я, они сами по себе, – возразил сержант. – В атаку пошла победоносная итальянская легкая кавалерия.

– Не может быть! – удивился Барнсуорт. – Никак не ожидал от них такой прыти. А как ты догадался, что фрицы приготовили нам сюрприз?