– Ты о Лейлани, – кивнул он, поняв, насколько ей трудно. – Лейлани была прекрасной женщиной и прекрасной матерью. Мои дочки – это самый бесценный дар, какой только может дать женщина мужчине.
      – Они у тебя красавицы. И все очень хорошо понимают. Два прекрасных юных существа. Они совсем, как ты и Лейлани. Я так горевала, это такая потеря для вас.
      – Огромная потеря. По счастью, она не очень сильно мучилась. Даже в самом конце. Я привозил лучших врачей со всей Европы. Но они не могли остановить процесс. А Вундербад стал последней отчаянной попыткой хоть что-то сделать. Здесь она была по-настоящему счастлива.
      – Швейцария такая красивая страна! Здесь столько снега.
      – Слишком много снега, – нахмурился Люк. – Две недели валит без остановки. Повсюду то и дело снежные обвалы.
      – Но здесь ведь безопасно?
      Он неопределенно пожал плечами.
      – Если живешь в Швейцарских Альпах, да еще на горном склоне, а высоко над тобой нависают тысячи тонн снежного наста и многометрового льда, то это всегда опасно. Но хватит говорить о лавинах.
      Он взял ее за руку и подвел к камину. Пододвинул широкое кресло поближе к ярко горящим поленьям и ласково пригласил присесть. Сам он, скрестив руки на груди, остался стоять, глядя на нее задумчивым взглядом.
      – Мы оба знаем, зачем ты приехала в такую даль.
      – Люк, пожалуйста, еще не время…
      – Нет, как раз самое время. Все эти годы мы мучили себя, чтобы не причинять боль Лейлани. Господь знает, что я не обидел и волоска на ее прелестной головке. Я любил ее за то, чем она стала для меня, за моих детей, которых она родила. Но лгать себе я не могу, как не могу лгать и тебе. Наши чувства друг к другу – это вечный светильник. Его не в силах погасить ни время, ни расстояние, ни одиночество. Ты пришла ко мне, когда узнала, что она умерла, потому что ты меня любишь так же страстно, как я люблю тебя.
      Андрия спрятала лицо в ладони и разрыдалась. Люк потянулся к ней, но в этот момент в комнату вошла Люси.
      – Андрия, твоя одежда сушится, а кухарка готовит чай, – оживленно начала она и запнулась, взглянув на Андрию. – Что случилось? Андрия, отчего ты плачешь?
      Андрия подняла заплаканное лицо и улыбнулась сквозь слезы:
      – Ничего не случилось, моя дорогая. Я просто очень счастлива снова быть с вами.
      Люси подошла к Андрии и нежно обняла ее.
      – Мы тоже счастливы, что ты с нами. Мы тебя очень любим. Правда, папочка?
      Люк с затуманенными от слез глазами молча обнял обеих. Это был проникновенный миг единения душ, и все было понятно без слов.
      Наконец Андрия нарушила умиротворенную тишину:
      – Теперь мне надо подняться наверх и повидаться с маленькой Лани.
      – С маленькой Лани? Как тебе это нравится, Люси? Лани такая же большая, как ты! – улыбаясь, пошутил Люк.
      – До меня ей еще расти и расти! – пренебрежительно фыркнула девочка. – Я к тому же более развитая и зрелая! – Люси расправила плечики, с гордостью выставив вперед маленькие, но уже напористо приподнимающие платье грудки.
      Андрия и Люк рассмеялись, и они все трое, держась за руки, начали подниматься по лестнице на второй этаж.
 
      По такому радостному случаю Лани, несмотря на простуду, было разрешено закутаться в одеяло и спуститься к ужину вниз. Все уютно расположились за длинным столом в большой столовой с куполообразным потолком.
      – Шале просто потрясает, – искренне призналась Андрия, оглядываясь по сторонам.
      – Его строил по собственному проекту великий австрийский архитектор Вальтер Шикхаус.
      – Шале-ам-Зе… Что это означает?
      – Если дословно, то дом на берегу озера. Ты разве не заметила озера? Оно совсем рядом, за холмами. Летом из сада вид просто умопомрачительный.
      Кухарка Фрида Мюллер, круглолицая жизнерадостная женщина, получала истинное наслаждение от возни на кухне, свидетельством чему служило удивительное разнообразие вкусных блюд: сосиски, шпигованные салом, печеные яйца, домашней выпечки хлеб, сладкое печенье и пироги с ягодами, вареные, копченые и ливерные колбасы, ветчина, телячьи ножки, говяжьи языки… Сейчас все с трудом доедали жаркое из свинины под густой острой подливой и жаренную ломтиками картошку.
      – Это не гавайская кухня, но все равно пальчики оближешь, – проронил Люк, с наслаждением раскуривая сигару.
      – У меня просто нет слов, настолько все было вкусно. Если я съем еще кусочек, то наверняка лопну! – И Андрия шутливо погладила свой живот.
      – Надо было оставить местечко для фирменного блюда Фриды – торта со взбитыми сливками.
      Вдруг свистевший за окнами ветер налетел с такой силой, что дом затрещал и заходил ходуном. Люк резко выпрямился.
      – Люк, что это было? – спросила Андрия.
      – Очень может быть, что это прелюдия к обвалу снежной лавины.
      – Снежная лавина! – воскликнула Лани. – Папочка, я боюсь!
      – Не надо бояться, родная. Тем более в этом доме. Он и строился с тем расчетом, чтобы устоять перед любой лавиной. Задняя стена сложена из гранитных камней и выдается вперед клином, так что снег обойдет нас с двух сторон. – Он весело улыбнулся, явно что-то вспомнив. – Андрия, помнишь стену моего отца и как она спасла плантации, когда началось извержение Мауна-Лоа?
      – Такое не забывается, Люк.
      Несмотря на все его заверения, Андрию все сильнее охватывало беспокойство, потому что дом продолжал скрипеть и содрогаться. Теперь сквозь завывания ветра стали слышны другие звуки, очень похожие на раскаты грома. Чем они становились громче, тем сильнее дрожал и скрипел дом.
      Когда от грохота заложило уши, Андрии показалось, что на них на всех парах мчится гигантский паровоз. Звук вселял животный ужас, но быстро начавшись, он так же быстро замолк. Дом перестал ходить ходуном, и наступила оглушающая тишина.
      – Кончилось? – спросила Андрия Люка.
      – Да. Мне надо спуститься в деревню. Судя по звуку, лавина задела Вундербад. Они уже собирают отряды спасателей.
      Андрия робко положила руку ему на плечо.
      – Будь осторожен, мой… – у нее чуть не вырвалось «любимый», но она сумела вовремя остановиться.
      Люк улыбнулся и тихо ответил ей:
      – Конечно, я буду осторожен. Неужели ты думаешь, что я хочу снова потерять тебя после стольких лет разлуки?
      Андрии ужасно хотелось поцеловать его, но она устояла перед искушением из-за детей. Люк понял причину ее сдержанности и вышел из положения очень просто. Он поцеловал Люси, потом Лани и, наконец, Андрию. Поцеловал он ее коротко, но зато очень нежно и прямо в губы. А потом вышел в прихожую, надел тяжелую, подбитую овечьей шерстью куртку, натянул высокие, на толстой подошве кожаные сапоги, закутал лицо шарфом и довершил экипировку толстой вязаной шапкой. Чуть подумав, вынул из шкафа пару снегоступов и перекинул их через плечо.
      – Могут пригодиться. Я вернусь, как только смогу. Вы сидите у камина и ждите меня. Фрау Мюллер сварит к моему приходу горячий шоколад.
      – Ой, вот вкуснотища! – в восторге захлопала в ладоши Лани. – Как здорово, что ты с нами, Андрия! Слушай, а в криббидж ты умеешь играть?
      – Знаешь, похоже, что умею. На Гавайях меня научил ваш дедушка.
      – Ой, а как поживает дедушка?
      – По-прежнему здоров и крепок и шлет вам горячие поцелуи и любовь. Так, милые мои! Где игральная доска и карты?
      Снегопад и не думал прекращаться. Ветер, правда, немного поутих. Люк надел снегоступы и заторопился вниз по дороге к городку. Спустя пятнадцать минут он добрался до городской площади, где уже начали собираться спасатели.
      В окнах домов, окружавших площадь, виднелись испуганные лица. В роскошном курортном пансионате «Целебный источник Вале» постояльцы толпились на балконах и возбужденно переговаривались. Время от времени кто-нибудь перегибался через перила и что-то громко спрашивал у стоящих внизу горожан, которые подчеркнуто не обращали на это внимания.
      – Что случилось, Клаус? – спросил Люк у широкоплечего светловолосого гиганта.
      – Лавина, слава Богу, проскочила мимо города! Снесла только дом Шульца и дотащила его до самого низа долины.
      – Тогда чего мы ждем?
      Человек двадцать, вооружившись факелами и футштоками, направились к тому месту, где только что прошла лавина. Огромная масса снега и льда пропахала гигантскую полосу по всему склону, сметая на своем пути деревья и кустарник. Полоса была такой гладкой и голой, что казалось, являлась творением рук человеческих.
      Спускаясь вдоль полосы в долину, они уткнулись в огромную кучу снега. Здесь лавина решила остановить свой стремительный бег.
      – Начинаем, ребята! – крикнул Клаус. – За работу!
      Спасатели развернулись веером, выстроились вокруг снежной кучи и с высоко поднятыми факелами начали двигаться к вершине, методично загоняя как можно глубже в снег длинные деревянные шесты. Из-за крутизны подъем был труден, ноги то и дело скользили – приходилось цепляться за каждую выбоину, каждый выступ. Только через час раздался долгожданный крик:
      – Ребята! Я на что-то наткнулся!
      Спасатели столпились вокруг. Тут же подоспели несколько человек с лопатами.
      – Раскапываем, парни! – выкрикнуло одновременно несколько голосов, и все – кто лопатами, а кто и голыми руками – начали разгребать успевший уже слежаться под собственной тяжестью снег. Зарывшись на глубину более восьми футов, они наткнулись на первый знак – но не жизни, а смерти. Из снега торчала окоченевшая рука со скрюченными пальцами. Казалось, несчастный в отчаянии пытался вцепиться в жизнь, прежде чем душа навсегда покинула отмучившееся тело.
      Спасатели быстро откопали погибшего. Это был Бернард Шульц, старший из братьев. Еще через час они вытащили из-под снега всю семью – отца, мать, дочь и двоих сыновей. Одеревеневшие тела положили в джутовые мешки и погрузили в сани, которые привезли опоздавшие. Скорбная процессия двинулась обратно в город.
      Они были на полпути от города, когда снова налетел ветер. Он неистово трепал кроны деревьев, словно драные тряпки, и дул с такой силой, что почти сбивал с ног. Где-то высоко наверху зародился глухой рокот. Под ногами заметно дрогнула земля. Новая лавина набирала силу.
      – Господи, спаси и сохрани! – раздался чей-то крик. – Вон там, смотрите!
      Люк поднял голову и посмотрел на гору, что возвышалась прямо за городком. Непередаваемый ужас приковал его к месту. По крутому склону, с каждым мгновением набирая скорость, катилась вниз снежная стена шириной не менее полумили.
      В голове у него пронеслись воспоминания о благословенных днях на Гавайях. Тогда они с Киано увлеченно соревновались в старинной забаве – катании по волнам на доске. Заплывая подальше в океан, они взбирались на узкую доску, вставали во весь рост и, удерживая равновесие, дожидались момента, когда огромная океанская волна устремлялась к берегу. Вот тогда они бросали вызов судьбе, устремляясь по склону чудовищной водяной горы, угрожающе нависавшей над ними своим пенящимся тугим гребнем.
      Летящая вниз лавина живо напомнила Люку такую волну. Правда, волна эта была из снега и раз в десять выше самой высокой океанской волны. И на этот раз незачем было бросать вызов судьбе, потому что ни у кого не было надежды остаться в живых. Если только…
      – На деревья! Залезайте на деревья! – во все горло заорал Люк. – Это наше единственное спасение! Нам все равно ее не обогнать и не уйти в сторону!
      Он сбросил снегоступы, отшвырнул в сторону факел и шест и со всех ног бросился к ближайшему дереву, благо они только что вышли из перелеска. Лес был девственный, его ни разу не рубили, и поэтому ветки дерева росли довольно низко над землей. Люк начал торопливо карабкаться по ним, как по лестнице, вверх.
      Остальные последовали его примеру. Жадно ловя ртом воздух, он остановился только тогда, когда до верхушки оставалось чуть меньше десяти футов. Там он и остался, судорожно вцепившись трясущимися от перенапряжения руками в смолистый шершавый ствол. Но сразу же снял с пояса моток веревки и накрепко привязал себя к дереву. Только после этого он перевел взгляд на приближающуюся лавину.
      Ему хватило одного взгляда, чтобы понять: жители городка и постояльцы трех роскошных пансионатов обречены. Многие закрывались в своих каменных домах, которым вскоре предстояло стать их могилами. Другие выбегали на улицу, предпочитая быструю смерть от сокрушающего удара снежной горы. Самые мужественные остались сидеть в кабачках, потягивая пиво и виски и предлагая мрачные тосты за Бога, дьявола и счастливую жизнь на том свете.
      Лавине хватило пары минут, чтобы обрушиться на городок. Мгновение – и белая стена адским катком прокатилась по Вундербаду, его домам и жителям, не оставив после себя ничего. Потом выяснилось, что были невероятные исключения. Четверо детей Скиннеров мирно спали в своих кроватках, когда сошла лавина. Трое погибли на месте, а четвертого вместе с кроватью вышвырнуло в окно и протащило на гребне снежной волны в конец долины. Малыш оказался единственным из семьи, кто остался в живых. Его отца и мать откопали в церкви, где они стояли на коленях и, крепко обнявшись, молились. Еще несколько человек точно таким же образом вынесло снежным потоком в долину. Счастливцы отделались царапинами и синяками.
      Когда стал слышен отдаленный грохот и под ногами задрожал пол, Андрия отвела девочек на второй этаж. Очень спокойно она велела им лечь на большую с латунными шишками кровать и укрыла четырьмя толстыми, набитыми перьями тюфяками. Сама села рядом.
      – Самое главное – не потерять голову от страха. Вы слышали, что сказал ваш папа? Этот дом и задняя стена специально сделаны так, чтобы отразить любую лавину.
      – Я ничего не боюсь, потому что ты теперь с нами, Андрия, – храбро улыбнулась Люси.
      – А мне ужасно страшно! – пролепетала Лани и заплакала.
      Грохот все нарастал. Дом так скрипел и ходил ходуном, что казалось, с минуты на минуту начнет разваливаться на куски. Но австрийский архитектор знал свое дело и постарался на совесть. Дом устоял даже под лобовым ударом лавины сокрушительной силы. Каменный мыс задней стены разрезал снежную стену пополам, и по обе стороны дома в воздух взметнулись огромные снежно-ледяные гейзеры.
      Но потом, когда навалилась вся многотонная снежная масса, произошло неизбежное: каменный выступ был сорван со своего основания. И тогда пришел черед дома. Лавина играючи снесла его с фундамента и поволокла вниз по склону. Все быстрее, и быстрее, и быстрее, как набирающий скорость поезд.
      Девочки начали кричать от ужаса, но их голоса тонули в грохоте снежного обвала. Андрия закрыла глаза и начала молиться.
 
      Со своего дерева Люк беспомощно наблюдал, как белая стена снега поглотила городок Вундербад. По ширине снежного вала, устрашающе сиявшего в призрачном свете полной луны, он определил, что его дом попал под каток, а значит, сейчас дома больше нет, как нет Андрии и девочек. Единственным его утешением была мысль, что через несколько мгновений и он сам присоединится к ним.
      Люк равнодушно смотрел, как лавина несется вниз по склону прямо к лесу. Он закрыл глаза, и лавина ударила. Люк провалился в темноту.
      Когда он пришел в себя, то с изумлением понял, что жив. Изумление возросло еще больше, когда он увидел, что вместе с деревом и всем лесом мчится вниз на гребне снежного вала, как на гигантских санках. Снежная масса докатилась до конца долины, взметнулась на несколько футов вверх по противоположному склону и, обессилев, резко остановилась. Растрепанные кроны деревьев еще несколько мгновений яростно раскачивались из стороны в сторону, потом успокоились.
      – Есть кто живой? – окликнули с соседнего дерева.
      Откликнулось с полдюжины голосов.
      – Ребята, вы в это верите? – прокричал Люк. Весь лес целиком унесло с одного конца долины в другой. – Такого не бывает!
      Оставшиеся в живых люди начали осторожно слезать с деревьев на землю. Вскоре все снова собрались вместе.
      – В городе наверняка все погибли, – сказал Люк, – но мы обязаны попробовать отыскать живых. Может быть, кому-то повезло так же, как нам. Возвращайтесь назад. Я подойду чуть позже, хочу узнать, что там с шале.
      Увязая по колено в снегу, Люк с трудом выбрался на главную дорогу и мрачно отметил про себя, что Вундербада больше нет. На его месте во все стороны простирался белый хаос из снега и ледяных глыб.
      По дороге он подобрал пару валявшихся лыж, которые, вне всякого сомнения, принадлежали кому-то из жертв катастрофы, надел их и быстро заскользил вперед.
      Сердце Люка ухнуло куда-то вниз, когда он добрался до того места, где стоял его дом. Ничего! Исчез даже фундамент. Он бросился вниз по склону в сторону озера, вдоль огромной канавы, которую пропахала скатившаяся лавина. Чем ниже он спускался, тем меньше верил своим глазам. Там, совсем близко к берегу озера, на верхушке огромного снежного холма стояло шале. Издалека трудно было сказать, но, похоже, оно было целехонько. Более того, все выглядело так, будто дом стоит здесь, на куче снега, испокон веков.
      Люк остановился, задохнувшись от охватившего его изумления, облегчения и неимоверного счастья. В этот момент дверь отворилась, и на пороге появилась Андрия. В высоко поднятой руке она держала масляную лампу.
      – Вы не поможете нам? – обратилась она к Люку, не узнав его в темноте.
      – Андрия! Это я, Люк.
      – Люк?! – радостно, все еще не веря, переспросила она. – Слава Богу! Я уже и не чаяла увидеть тебя!
      – Совсем недавно был момент, когда я тоже так подумал. Но видишь, Провидение рассудило иначе. Мы с тобой предназначены друг другу и встретились не для того, чтобы расстаться снова. Что с Люси и Лани?
      – Папа, с нами все в порядке! – раздались из-за спины Андрии два радостных голоса.
      – Входи же наконец и отогрейся, – проговорила Андрия. – Я только что затопила камин и сейчас приготовлю горячий чай или шоколад – что хочешь. Боюсь, что фрау Мюллер на какое-то время вышла из строя – слишком большое потрясение для ее нервов. Я попросила ее оставаться в постели, пока не придут спасатели.
      Взбираться вверх по крутому, скользкому склону горы, образовавшейся из спрессованного снега и льда, было не просто. Наконец, тяжело дыша, Люк ввалился в прихожую.
      Андрия и девочки бросились его обнимать. Даже Кинг протиснулся из кухни и принялся с веселым лаем прыгать вокруг, норовя лизнуть хозяина в нос.
      – Сидеть, мохнатый слоненок, сидеть! – приказал Люк и потрепал пса по голове. – От твоих прыжков дом и мы вместе с ним сейчас свалимся в озеро.
      – Что, это и вправду может случиться? – не на шутку встревожилась Андрия.
      – Да нет, что ты! Пока я до вас добирался, то все хорошенько осмотрел. Эту кучу снега не сдвинешь с места, как и Гибралтарскую скалу.
      Через некоторое время Андрия и Люк сидели рядом в кресле, держались за руки и не спеша прихлебывали обжигающий чай с доброй толикой бренди. Девочки расположились прямо на полу у их ног и наслаждались горячим шоколадом. В печальной тишине они слушали рассказ Люка о случившемся.
      – Вундербада больше нет, и я думаю, что нам нужно уезжать отсюда, как только спасателей сменят войска.
      – И куда же мы поедем? – спросила Люси.
      – В Париже, Гааге и Лондоне у меня есть дело, которым давно следовало заняться. Мы так и поступим. А когда все сделаем, то можем вернуться домой – на Гавайи. Кто «за», прошу поднять руки.
      Три руки дружно взметнулись вверх.
      – Вернуться домой, – задумчиво проговорила Андрия. – Как божественно это звучит…
      – Там вы с папой и поженитесь! – гордо сообщила Люси.
      – Это еще что такое! Откуда у нашей юной леди такие мысли? – с напускной строгостью спросил Люк.
      Девочка задрала ноги вверх и весело поболтала ими в воздухе.
      – Мы растем, и сейчас нам, как никогда, нужна материнская забота и опека. Андрия, ты будешь нашей новой мамой? Ну пожалуйста, скажи, что будешь!
      Люк и Андрия, не выдержав, расхохотались.
      – Нет, дорогие мои, этак дело не пойдет. Тут нужно соблюсти формальности, – утирая слезы, выговорил наконец Люк и торжественным тоном продолжил: – От шестнадцатилетней дочери, выступающей от имени отца, поступило предложение о браке с вышеупомянутой особой.
      – Андрия согласна! Ведь ты же согласна, Андрия? – подыграла Лани.
      Андрия с улыбкой развела руками.
      – Тогда следует соблюсти и другую формальность, – рассмеялась она. – От двенадцатилетней дочери того же отца, выступающей от имени вышеупомянутой особы, поступило согласие на брак.
      – В таком случае дело можно считать улаженным, – заключил Люк.
      Лица девочек просияли. Тогда Люк наклонился и нежно поцеловал Андрию.

Глава 4