Король Дэвид и сопровождающие его лица – Генри Пирс, губернатор Доминис, Джон Йе, Андрия Каллаган и другие высокопоставленные чиновники – 14 ноября 1874 года поднялись на борт американского крейсера «Бениция», который взял курс на Сан-Франциско. Оттуда они предполагали отправиться поездом в Вашингтон.
      – Он действительно не теряет времени, – заметил Джон Йе Андрии, когда они стояли на корме и смотрели, как исчезает за горизонтом Оаху.
      – Джон, ты веришь, что он сможет достичь своей цели? – спросила Андрия. – У него масса сумасбродных идей… Мировое признание, например. – Она улыбнулась. – Ты знаешь, какая у него сейчас самая главная забота?
      – Еще бы! – кивнул Джон. – Стать первым в мире монархом, объехавшим вокруг земного шара. Ничего себе желание!
      – Боюсь, что царствование для него может превратиться в забаву и развлечение.
      – Возможно, ты и права, – вздохнул Джон. – Любой, кто окажется достаточно сообразительным, чтобы лишний раз склониться к ногам короля и сказать ему, какой он замечательный, может получить выгодную должность. Знаешь, умение окружить себя знающими и преданными людьми – важнейшее качество любого правителя. Но когда таких людей слишком много, в государстве наступает хаос.
      – Я помню, как благодетель моей матери во французской дипломатической миссии в Кантоне часто говаривал, что в Китае слишком много военачальников и слишком мало воинов.
      – В Америке есть очень похожая поговорка, и ее частенько повторяет Калеб Каллаган: «Слишком много индейских вождей, и слишком мало индейцев». Ну что ж, надо признать, что путешествие нашего царя Давида в Новый Свет чревато множеством самых неожиданных и интересных возможностей. Время покажет… Может быть, спустимся и выпьем по чашке чаю?
      – С удовольствием.
      Андрия взяла Джона под руку, и они направились к трапу, который вел вниз, в кают-компанию.
      За чаем с бисквитами, к которым был подан изумительный джем, Андрия неожиданно спросила:
      – Джон, а отчего ты так и не женился? До нас регулярно доходили слухи об особах женского пола, которые пытались прибрать тебя к рукам, но без особого успеха.
      – Ну, это не совсем так. Я встречаюсь со многими симпатичными дамами, мы гуляем, ужинаем, беседуем, и… – Он смущенно рассмеялся. – Ты что, пытаешься узнать о моих любовных похождениях на Гавайях?
      Андрия покраснела:
      – Прости меня, конечно, нет. Просто для меня загадка, почему такой красивый, преуспевающий и обаятельный мужчина предпочитает оставаться холостяком.
      – Разнообразие придает вкус жизни, – слегка пожал плечами Джон и с удовольствием откусил кусок бисквита.
      – Для меня это не так, – тихо проговорила Андрия, и глаза ее на миг затуманились.
      – Ты подумала о Люке? – догадался Джон.
      – Это полнейшая глупость.
      – Мне кажется, тебе надо связаться с ним и узнать, как себя чувствует Лейлани.
      – Я не смогу этого сделать, Джон, – в отчаянии сказала девушка.
      – Почему? Интерес, в основе которого лежит искреннее сочувствие, не изменит ни судьбы Люка, ни судьбы Лейлани.
      Андрия немного задумалась и ответила:
      – Здесь есть одно «но», Джон. – Она пристально посмотрела ему в глаза. – В моем случае интерес вызван не только искренним сочувствием. Продолжать?
      Он отрицательно покачал головой и отвел глаза.
      – Я понимаю. И более чем хорошо. Вот поэтому ты и не вышла замуж за Дэвида Калакауа. И ни за кого из тех, кто добивался твоей руки.
      – Похоже, Джон, эта черта у нас общая.
      – Какая черта? – осторожно поинтересовался тот.
      – Мы то и дело срываемся с крючков, которые для нас приготовлены.
      – Крючки? Значит, ты держишь нас за рыбешек? – засмеялся Джон. – Вот это да! Теперь понятно, отчего мне удалось остаться холостяком. Все эти дамочки просто-напросто пользуются не той наживкой. Не забыла? Тондлон – это ведь репа, а не рыба. Так что им надо всего лишь как следует порыться в земле. Так испокон веков клубни выкапывают.
      Андрия пришла в восторг.
      – Тондлон. И не припомню, когда в последний раз так тебя называла. Большая Репа! – улыбнулась она.
      Джон молча смотрел на девушку и мысленно вел разговор с самим собой:
      «По-настоящему, Андрия, общее у нас только одно – ты не вышла замуж, потому что любишь Люка Каллагана, а я не связал свою судьбу ни с одной женщиной, потому что безнадежно люблю тебя. Я полюбил тебя сразу, с первого взгляда, когда мы встретились в саду мормонской миссии. У моей любви нет будущего, потому что я с самого начала понял, что вы с Люком созданы друг для друга и ни один из вас не обратит взор ни на кого другого. Я предвижу, нет, просто убежден, что в один прекрасный день вы снова будете вместе и испытаете истинное счастье здесь и в вечности, там, на небесах».
 
      Восторженный прием, которого в Соединенных Штатах удостоился король Калакауа, казалось, подтвердил его непоколебимую веру в свое великое предназначение. Приглашения от каждого более или менее крупного города сыпались на короля и его свиту как из рога изобилия. Власти Нью-Йорка взяли на себя все расходы по недельному пребыванию короля и его окружения в городе. В Вашингтон короля пригласили на две недели. О его визите писали все значительные газеты Америки.
      – Наш король, прямо как сказочный дудочник из Гамелина, – пошутил Джон Йе, когда они с Андрией, стоя поодаль, слушали очередное выступление Дэвида перед толпой репортеров, без зазрения совести хлеставших дармовое французское шампанское.
      Вершиной этого триумфального визита стало пребывание короля в столице, где он был принят членами кабинета министров, сенаторами, членами палаты представителей, судьями Верховного суда, вице-президентом и самим президентом Соединенных Штатов Америки Улиссом Грантом. Несмотря на личную популярность короля, большинство членов конгресса возражали против заключения двустороннего договора, который в будущем неизбежно привел бы к присоединению Гавайев к Америке на законных основаниях.
      В середине декабря в конгрессе был устроен грандиозный прием в честь короля и его свиты. Среди приглашенных можно было увидеть практически всех известных лиц. По пышности этот вечер нисколько не уступал балу в день инаугурации президента. Мужчины ослепляли белоснежными галстуками и фраками. Дамы в своих нарядах были похожи на райских птиц. В танцевальном зале в глазах рябило от бесконечного кружения этого многоцветья.
      На Андрии было приталенное темно-синее шелковое платье, усыпанное мелкими серебристыми блестками. Высоко поднятые волосы убраны в тонкой работы золотую сеточку и скреплены золотыми же гребнями, инкрустированными крупными жемчужинами.
      По мере того как продолжался прием, перспективы заключения двустороннего договора становились все более далекими. Джон Йе считал, что все дело в государственном секретаре Гамильтоне Фише, основном противнике этого союза.
      Андрия думала иначе:
      – Сегодня есть только один человек, чье мнение стоит принимать в расчет, – президент Грант. Если удастся убедить его, то все остальные сразу закроют рот на замок.
      – И как же ты собираешься получить поддержку президента? – поинтересовался Джон.
      – Не знаю, – призналась она, – но какой-нибудь способ должен найтись.
      – Давай-ка сменим тему. К нам направляется мистер Фиш.
      Государственный секретарь был худощавым человеком с военной выправкой и гордым орлиным профилем. Он остановился рядом и приветствовал Андрию коротким кивком.
      – Мисс Каллаган, мистер Йе. Не скучаете?
      – Замечательный вечер, – улыбнулась в ответ Андрия. – Но две вещи меня расстроили.
      – Поделитесь с нами, – слегка приподнял брови государственный секретарь. – Вы не должны уезжать разочарованной. Мы постараемся исправить положение. Итак, каковы ваши пожелания?
      – Мне хотелось бы пройти тур вальса с вами или с президентом Грантом, – заявила Андрия, кокетливо склонив набок головку.
      Государственный секретарь в волнении поправил узел галстука.
      – О, такая красавица, как вы, вряд ли горит желанием вальсировать с двумя известными ворчунами, как я и господин президент! Весь вечер вас осаждают поклонники.
      Андрия смущенно опустила ресницы.
      – Мне больше по душе зрелые и достойные джентльмены. Боже мой, да это «Голубой Дунай», мой любимый вальс Штрауса! – И она протянула руку своему собеседнику.
      – Ну хорошо, с Божьей помощью давайте попытаемся, мисс шалунья!
      Он взял ее правую руку и положил себе на плечо, а левой рукой твердо обнял стан девушки. Они закружились в вальсе.
      – Моя супруга говорит, что у меня две левые ноги, – предупредил Фиш, старательно держась на расстоянии от партнерши. – Так что вы сильно рискуете, ввязавшись в эту авантюру.
      – Вы недооцениваете свои способности, мистер Фиш. Вы удивительно легко танцуете.
      Поболтав минуту-другую, Андрия как бы между прочим поинтересовалась:
      – А как вы относитесь к добрососедским отношениям, мистер Фиш?
      Он изумленно воззрился на нее:
      – Полагаю, большинство присутствующих здесь дам не ведают, что сие означает.
      – Вы удивитесь, когда узнаете, сколько дам не только знают, что это означает, но и неплохо разбираются в политике.
      – Тогда вам должны быть хорошо известны те причины, по которым проживающие на Гавайях американские граждане возражают против заключения договора.
      – Конечно, я о них знаю. Они ошибочно считают, что если мы заключим договор, то присоединение к Соединенным Штатам отложится на неопределенное время.
      – Верно. С другой стороны, плантаторы, занимающиеся выращиванием сахарного тростника и риса, стоят на том, что договор как раз ускорит присоединение. Другая группа граждан опасается, что условия договора будут составлены под диктовку калифорнийских сахарозаводчиков вроде Клауса Спрекельса, потому что ввоз высокосортного сахара в страну имеет определенные ограничения. Другими словами, будьте прокляты, если сделаете, и будьте прокляты, если не сделаете. Это более чем щекотливая тема, мисс Каллаган. Что-то вроде печеной картошки: всякий хочет ухватить, да слишком горячо, вот и перебрасывают друг другу, ожидая, когда картофелина остынет, и тогда ее можно будет преспокойно отложить в сторону до лучших дней.
      Не прерывая танца, он направил Андрию в дальний конец зала, где президент Грант разговаривал с королем Дэвидом и другими членами гавайской делегации.
      – Господин президент, эта молодая леди только что высказала самую неожиданную просьбу. Ей хочется повальсировать с вами.
      Грант бросил на своего государственного секретаря притворно сердитый взгляд:
      – Что вы нашли неожиданного в этой просьбе, Гэм? Просто юная леди обладает отменным вкусом и исключительной красотой. Почту за честь, мисс Каллаган.
      Улисс Грант казался более грузным, чем был на самом деле. Его массивная львиная голова и впечатляющая манера держать себя невольно возвышали президента над всеми присутствующими.
      Президент вынул изо рта недокуренную толстую сигару и передал ее вместе со стаканом виски стоявшему рядом помощнику. Потом с достоинством поклонился Андрии и повел ее на середину зала. С первых же тактов выяснилось, что у него прекрасное чувство ритма и что он очень внимательный и достойный партнер.
      – Вы танцуете, как генерал! – пошутила Андрия.
      – Что вы хотите этим сказать, мисс?
      – Властность, решительность и бесстрашие в каждом движении.
      Грант рассмеялся и подмигнул:
      – Храбрость порой лежит на дне бутылки. Я как-то говорил об этом Линкольну. А когда члены его кабинета пожаловались, что я слишком много пью, вы знаете, что сказал им Линкольн? «Узнайте, какой сорт виски он пьет, и отправьте по паре бочонков всем моим генералам».
      Андрия с пониманием засмеялась:
      – Вам надо рассказать эту историю королю Калакауа.
      – Уже рассказал. У вашего короля отменное чувство юмора. Подозреваю, что в душе он немного повеса.
      – Тут вы правы. Я только предпочла бы называть его любителем приключений, а не повесой. Поверьте, в действительности он отнюдь не легкомысленный. Король такой же ответственный и добросовестный правитель, как и вы.
      – Да, я соглашусь с этим. Мне по душе, что он сам отправился в такую непростую и долгую поездку, хотя вполне мог отправить вместо себя кого-нибудь из своих подданных.
      – Договор слишком важен для короля Калакауа, чтобы доверить решение этого вопроса третьему лицу.
      – Да, я знаю. – Лицо президента посерьезнело. – Мне хотелось бы обнадежить его чуть больше, но следует смотреть на вещи реалистически. Понимаете, слишком уж много противоречий.
      – Печеная картофелина. Господин Фиш мне все растолковал.
      – И что вы по этому поводу думаете, мисс Каллаган?
      – Ну… Давайте отложим в сторону очевидные экономические выгоды, которые может принести этот договор Гавайям. Посмотрим, какие выгоды получат Соединенные Штаты.
      – Не сочтите меня высокомерным, мисс Каллаган, но Соединенные Штаты – экономически независимая страна.
      – Я не имею в виду экономику, господин президент. Я подумала об укреплении безопасности вашей страны путем обретения господства на Тихом океане.
      – Продолжайте, это любопытно.
      – Я уверена, что король Калакауа не говорил с вами на эту тему, потому что это было бы непорядочно по отношению к премьер-министру Новой Зеландии.
      – А при чем здесь премьер Австралии?
      – Новой Зеландии… но он выступает и как представитель Австралии. В силу этого он соблюдает интересы Британского королевства. Австралийский премьер-министр не только предоставил Гавайям существенный заем, чтобы сбалансировать наш бюджет, но и гарантировал, что поставки гавайского сахара в Австралию, Новую Зеландию, Канаду и другие британские владения не будут облагаться пошлиной. Вы понимаете, что это означает?
      – Полагаю, да. Очень скоро Гавайи превратятся в придаток Британского королевства. Вы хотите сказать, что Соединенные Штаты рискуют, отказываясь от подписания договора с Гавайями?
      – Не думаю, что вам совершенно безразлично, кому достанутся Гавайи – Британии или Франции.
      Грант задумался.
      – Наша короткая беседа оказалась весьма полезной, мисс Каллаган. Может быть, мы продолжим разговор за чем-нибудь освежающим?
      – Это большая честь для меня, – поблагодарила Андрия и лукаво поинтересовалась: – Вы так и не сказали мне, какой сорт виски предпочитаете?
      Президент засмеялся и шутливо погрозил пальцем:
      – Вы многого хотите, дорогая! Это государственная тайна.
      – Надо напомнить королю Калакауа, чтобы он прислал вам ящик нашего знаменитого околохао.
      – Звучит весьма интригующе.
      Грант взял Андрию под локоть и повел из танцевального зала в буфетную.
      – Что вы предпочитаете, мисс Каллаган?
      – Мне очень нравится розовое шампанское. Напоминает удивительно вкусное гавайское ягодное вино.
      – Шампанское для леди, а мне виски, приятель, – распорядился Грант и поднял вверх три растопыренных пальца: – Тройное.
      Заказ был выполнен молниеносно, и президент предложил тост:
      – За мир и согласие между двумя великими странами.
      – И за свободную торговлю между Гавайями и Соединенными Штатами, – добавила Андрия.
      Президент Грант засмеялся:
      – Подумываете всерьез заняться политикой, сударыня?
      – Я уже ею занимаюсь, господин президент, – с честным лицом ответила Андрия.
      Он пытливо посмотрел на молодую женщину:
      – Верно. Во время танца вы весьма умело проводили свою линию, я оценил это по достоинству. – Он взял ее руку и поцеловал ладонь. – Ваш король весьма удачлив, если у него есть такой друг и советчик, как вы, красивая, умная и очаровательная женщина. А теперь я вынужден вас покинуть. Меня высматривает миссис Грант, и в глазах у нее горит боевой огонь.
      Когда президент Грант ушел, на соседний с Андрией стул опустился Джон Йе.
      – Похоже, ты произвела на президента Гранта неизгладимое впечатление.
      – И я думаю, что произвела на него впечатление, особенно когда он понял острую необходимость провести через конгресс договор о добрососедских отношениях между Соединенными Штатами и Гавайями.
      – Андрия Каллаган, вы выдающаяся женщина!
      К ним подошел мальчик-слуга.
      – Простите, сэр, вы мистер Йе?
      – Да, это я.
      – С вами хочет поговорить господин министр Пирс, сэр.
      – Где он?
      – Прошу вас следовать за мной, сэр.
      – Я пойду с тобой, – поднялась со своего места Андрия.
      Они пошли за мальчуганом через танцевальный зал и потом по коридору, пока не оказались в небольшом, уютном и тихом кабинете. В камине весело трещал огонь. Возле него стоял Генри Пирс и грел озябшие руки. Услышав шаги, он с улыбкой обернулся.
      – Входите, входите, мистер Йе! Очень хорошо, что и вы пришли, мисс Каллаган. То, о чем я буду говорить, во многом касается и вас.
      Он провел их к письменному столу и взял в руки длинную ленту телеграфной депеши.
      – Это ответ на мой запрос о местонахождении мистера Люка Каллагана.
      Андрия непроизвольно схватилась за грудь. Сердце готово было выскочить из груди. О Господи Боже мой!
      – Так вы его нашли? – нетерпеливо спросил Джон.
      – Полагаю, да. Я получил эту депешу из Швейцарии, от нашего посла в Берне. В ней удостоверяется, что мистер Люк Каллаган и его семья в настоящее время проживают в Вундербаде, небольшом курортном городке во Французских Альпах. Это место признано во всем мире как один из лучших курортов с минеральными водами. Минеральные источники, по общему мнению, могут творить чудеса, излечиваются даже безнадежно больные, от которых отказалась медицина.
      – Его жена Лейлани больна туберкулезом, – коротко сказала Андрия. – А там есть что-нибудь о… – договорить она не смогла. У нее не было никакого права спрашивать, жива ли Лейлани.
      Мужчины выжидающе посмотрели на нее.
      – Вы что-то хотели сказать? – спросил Пирс.
      – Нет-нет, ничего! Это самая желанная новость, мистер Пирс. У нас обоих прямо камень с души свалился, когда мы узнали, что у Люка и его семьи все хорошо.
      – Хочу уточнить… Говоря о его семье, я имел в виду дочерей. Вы сказали, что его жена больна туберкулезом. С глубоким сожалением вынужден поправить вас – была больна. Бедная миссис Каллаган скончалась в ноябре.
      Джон Йе увидел, как кровь отхлынула от лица Андрии и она покачнулась. Он подошел и сжал ее руку:
      – Спокойно. Может быть, присядешь?
      – Спасибо. Если не возражаете, я и вправду присяду.
      Джон провел ее к креслу, а Пирс выскочил за дверь и тут же вернулся, неся узкий бокал с бренди.
      – Выпейте, мисс Каллаган! Простите, что принес вам такие печальные новости. Мы все скорбим о миссис Каллаган. Насколько я слышал, она была прекрасной женщиной.
      – Замечательной женщиной.
      Андрию трясло так, что ей пришлось взять предложенный бокал обеими руками, чтобы не расплескать. Маленькими глотками она пила бренди, пока не выпила все. В это время Джон и американский министр говорили о приеме в честь короля Калакауа.
      – Вы мне напомнили – я должен переговорить с президентом Грантом и мистером Фишем о неотложных делах. Прошу меня извинить, я вас ненадолго покину.
      Оставшись одни, Андрия и Джон какое-то время молчали.
      – И что ты по этому поводу думаешь? – наконец нарушил молчание Джон.
      – А что я должна думать, Джон?
      Он ответил без малейших колебаний:
      – По-моему, здесь все предельно ясно. Андрия, ты должна поехать к нему. Сейчас ты ему нужна, как никогда, просто необходима! Ему нужна твоя любовь.
      – А мне нужна его любовь, – едва слышно проговорила Андрия. – Великий Боже! Как же я его люблю!

      Сани, запряженные лошадьми, довезли Андрию от железнодорожной станции до Вундербада. С ней ехали еще трое пассажиров: две женщины средних лет и изможденного вида молодой человек, время от времени заходившийся в приступе кашля.
      – Какие ванны вы принимаете? – поинтересовалась тучная блондинка. Говорила она с сильным немецким акцентом.
      – Я приехала не на лечение, – ответила Андрия. – Я навещаю друга.
      – Как я завидовать вам! Мне здесь не отдыхать, а целый день сидеть в горячая вода и лечить мой ревматизм, – вздохнула женщина.
      – Я в горячую ванну готов усесться прямо сейчас, – вступил в разговор молодой человек. Зябко закутав горло теплым шарфом, он обратился к вознице: – Скажите, в этом Богом забытом краю есть еще что-нибудь, кроме снега?
      – Не любить снег, не ездить Швейцария! – возмутился тот и что-то пробурчал себе под нос по-немецки.
      Андрия наслаждалась всем, что открывалось ее глазам. На далеких Гавайях все было иначе, кроме, быть может, покрытой вечными снегами вершины Мауна-Лоа. Грандиозность и величавость окружающих гор лишали дара речи. Сказочная, волшебная страна, вся в сверкающей снежной белизне, затерянная где-то на вершине мира… Куда ни кинь взгляд – на север, юг, восток или запад, – везде небеса подпирали заснеженные скалистые пики. На лицо ей падали, кружась, крупные хлопья снега и мокрыми поцелуями таяли на щеках. Ни разу в жизни Андрия не чувствовала себя такой бодрой и жизнерадостной. Она подняла руку, чтобы отбить снежок, которым с обочины дороги запустил в сани озорной мальчишка, и от души засмеялась. Перезвон колокольчиков под дугой звучал у нее в ушах сладкой музыкой.
      Обе женщины сошли около небольшой старинной гостиницы прямо в центре Вундербада. Сани же продолжили свой путь до следующей гостиницы, где сошел кашляющий юноша.
      – Этот курорт знаменит свой минераль вода, лечить чахотка, – заметил возница, когда пассажир отошел достаточно далеко. – Но этот бедняга такой вид, что очень скоро он больше не пить минераль вода для свой легкие.
      Андрия вспомнила о Лейлани и погрузилась в молчание. Нахлынувшая было веселость куда-то исчезла.
      – Шале-ам-Зе на другой конец город. Ехать мало.
      Несмотря на холод, ладони у Андрии были влажными от пота, лицо горело, а из-за бешено колотящегося сердца она все никак не могла вздохнуть полной грудью. Теперь, когда она приближалась к месту своего назначения, весь план стал казаться ей глупым. Под влиянием минуты, как это сделала она, не пересекают два океана и один континент, а потом и половину другого континента ради того, чтобы подойти к двери, постучать и этак небрежно сказать: «Привет, Люк! Я, понимаешь, проходила мимо и решила зайти».
      Она уже хотела приказать вознице отвезти ее обратно на железнодорожную станцию, но одернула себя.
      «Ты ведешь себя как томящаяся от любви школьница», – мысленно сказала себе Андрия.
      Дорога начала подниматься вверх по пологому склону, а потом сани завернули за снежный вал, и она увидела Шале-ам-Зе. Величественный особняк, выстроенный на трех небольших, соседствующих друг с другом плато, каменной змеей вился по неровной местности. Горели окна с освинцованными стеклами, из трех высоких труб на крыше в затянутое рваными тучами вечернее небо поднимались струи дыма. От смолистого запаха горящих поленьев у Андрии закружилась голова. Она готова была поклясться, что слышит треск и шипение пламени в камине.
      Когда сани подкатили к порогу, из-за угла неторопливо появился здоровенный сенбернар и принялся лаять на приезжих. Этот громкий хриплый лай отдавался далеким эхом в лежащих вокруг горах.
      – Кто это? – боязливо спросила Андрия. Она никогда не видела таких больших собак. – Медведь?
      – Медведь?! – расхохотался возница. – Ох, мадам, вы очень смешной! Это собака, и очень добрый собака. Имя этот собака Кинг. Не бойтесь. – Он слез со своего сиденья и обошел сани вокруг, чтобы помочь выбраться Андрии. – Я сейчас относить ваш багаж.
      Андрия с нарастающим беспокойством направилась к входной двери. Кинг решительно подбежал к ней, изо всех сил виляя лохматым, похожим на помело хвостом. Его огромная морда оказалась на уровне груди девушки.
      – Миленький песик, – дрожащим голосом проговорила Андрия и боязливо протянула руку, чтобы погладить пса по голове. – Кинг – хорошая собачка.
      Она даже не успела постучать, как дверь распахнулась, и на засыпанное снегом крыльцо упал прямоугольник бледного света. На пороге появилась молоденькая девушка и принялась выговаривать собаке:
      – Это еще что такое, Кинг! Что за глупый лай! – Тут она заметила сани и стоявшую на ступенях Андрию. Обернувшись, девушка сказала внутрь дома: – Видишь, папа, я же говорила, что к нам гости.
      – Ты ведь Люси, я не ошиблась? – спросила Андрия, поднимаясь по ступенькам.
      Девушка в удивлении замерла.
      – Мы разве знакомы?
      Андрия рассмеялась. Ее, закутанную с ног до головы в меховую шубу, толстый шарф, теплые рукавицы и мохнатую шапку, трудно было узнать.
      – Неужели ты не помнишь меня, дорогая? Я Андрия Каллаган, старый друг вашей семьи.
      – Андрия! – В изумлении взвизгнула Люси. – Как ты оказалась в Швейцарии?
      – Андрия! – Она узнала сильный и в то же время мягкий голос Люка еще до того, как он подошел и встал рядом с дочерью. Вдоль спины прошла волна дрожи. Вот и он!
      Она неуверенно затопталась на пороге.
      – Люк…
      Они так и стояли друг против друга и молчали. Казалось, прошла целая вечность.
      – Я не верю, – проговорил наконец Люк. Для верности он даже потер глаза.
      – Честное слово, я настоящая, – ответила Андрия. – Мне можно войти?
      – Конечно! Что это на меня нашло? Это скорее всего от потрясения. У меня вдруг руки и ноги отнялись. Андрия, это ты… – Он схватил ее за руки и буквально втащил в комнату.
      Горячие руки Люси обвили шею Андрии:
      – Андрия! Это – настоящее чудо! Я так рада тебя видеть! Прямо и не знаю, как рада!
      Андрия обняла девочку и поцеловала ее в щеку:
      – И я рада видеть тебя. Очень-очень рада!
      Она чувствовала, как горят ее щеки, а глаза сами собой снова и снова смотрят на Люка. Всякий раз Андрия торопливо отводила взгляд, боясь выдать себя. Она была охвачена такой неизбывной любовью к этому человеку, что даже намеком не осмеливалась показать это ему, пережившему тяжелую утрату.
      – Давай-ка снимай всю эту сырую одежду, подсаживайся к камину и отогревайся. – Он помог ей освободиться от шубы, теплой обуви, шарфа, перчаток и меховой шапки. – Люси, отнеси вещи на кухню и попроси госпожу Мюллер развесить их над печкой. И потом позови Лани. – Он повернулся к Андрии: – Она наверху – читает. Немного простудилась, вот и сидит дома.
      – Тогда не надо ее вытаскивать из постели. Я сама могу подняться к ней.
      – Хорошо. Только подожди, дай хоть посмотрю на тебя.
      Люк отступил на шаг и окинул Андрию оценивающим взглядом. Да так и замер, подперев подбородок сжатым кулаком, не в силах отвести глаз.
      – Прекрасна, как никогда! – прошептал он.
      – Как же! Я вся растрепалась, пока добралась сюда. И потом…
      – Ты просто роскошная женщина! – Он шагнул ближе, положил руки ей на плечи и заглянул в лицо. – Твои глаза, честное слово, стали еще голубее с тех пор, как мы виделись в последний раз.
      – Они просто постарели, – мягко улыбнулась она, собираясь с силами. – Люк, я… Даже и не знаю, как сказать об этом.