15 мая Кастер пригласил полковника О’Нила к себе в палатку.
      – У меня для вас новости, Брайен.
      – Хорошие или дурные?
      – Как посмотреть. Я лично не в восторге.
      – Подозреваю, что и меня они не порадуют. Что, переводят?
      – Вот именно.
      – Как это следует понимать? – негодующе воскликнул Брайен. – Больше двух лет меня держали в резерве, заставляя обучать желторотых птенцов, как держаться в седле. И вот, стоило мне попасть наконец на передовую, как снова отзывают.
      – Разделяю ваши чувства, – искренне сказал Кастер. – Но помочь ничем не могу. Это личное распоряжение начальника генерального штаба Хэллека. Оно только что доставлено специальным курьером. – Генерал помахал какой-то бумажкой. – Вам следует немедленно отбыть в Вашингтон и доложиться непосредственно Хэллеку. Лошадь уже оседлана, ординарцу я велел упаковать ваши вещи. Они отправятся следом.
      – А почему такая спешка? – Злость смешивалась у Брайена с нескрываемым любопытством.
      – Честно говоря, и сам не знаю. – Кастер пожал плечами. – Все это достаточно загадочно. В приказе говорится лишь, что вы на неопределенное время отправляетесь в распоряжение генерала Хэллека.
      – Проклятие! Неужели меня заставят заниматься бумажной работой? На большее, стало быть, не способен?
      Кастер встал и протянул Брайену руку:
      – Полковник О’Нил, если Хэллек действительно собирается использовать вас таким образом, то Союз заслуживает поражения в этой войне. Потому что вы родились в седле, и мне лично никогда не приходилось служить бок о бок с таким кавалеристом.
      – Благодарю вас, сэр.
      – Брайен, я вам больше не начальник. Говорю как с другом. Если уж вас и впрямь решили засадить за бумаги, то для этого должна быть серьезная причина. Может, все не так плохо, как нам кажется. А теперь отправляйтесь. Сержант Мэнсон ждет вас.
      Они обменялись рукопожатием, и генерал бросил Брайену вслед:
      – Не вешайте нос, старина, мы еще свидимся. Не успокоюсь, пока не верну вас назад.
      – Спасибо… Джордж.
      В столицу Брайен и сержант Мэнсон въехали, когда уже стемнело. Брайена ждало место в офицерских казармах.
      – Меня приставили к вам ординарцем, сэр, – сообщил Мэнсон. – Будут какие-нибудь приказания?
      – Пожалуй. Багаж мой прибудет только завтра, так нельзя ли найти свежее обмундирование и бутылку виски? Перед встречей с генералом Хэллеком неплохо бы помыться с дороги да вздремнуть немного.
      Мэнсон тоже понятия не имел, зачем Брайена столь срочно вызвали в Вашингтон.
      – Мне просто велели доставить вас в военное министерство, к генералу Хэллеку, к девяти вечера.
      – Похоже, старый хрыч засиживается за полночь, – скорчил гримасу Брайен.
      – А в Вашингтоне теперь вообще не спят, полковник. Даже президент, говорят, не ложится. Может, потому что выборы на носу?
      – А Эйбу-то чего беспокоиться? – удивленно заметил Брайен. – Когда на фронте все так здорово для нас оборачивается, ему, казалось бы, только в потолок поплевывать.
      – Да нет, сэр, многим не нравится, как он ведет войну. Особенно, что он рекрутирует слишком много гражданских. Так что в ноябре ему придется туго.
      – Жаль. Ладно, сержант, так как бы мне ополоснуться?
      Ровно в девять Брайен доложил о своем прибытии в военном министерстве. Его сразу же проводили в просторный, но скромно обставленный кабинет генерала Хэллека, где он, к своему удивлению, обнаружил, кроме хозяина, двух гражданских.
      Один – приземистый широкоплечий мужчина с совершенно лысым черепом и в очках без оправы. Но прежде всего внимание Брайена – человека бывалого – привлекла женщина. Выглядела она настоящей аристократкой. Точеный профиль. Пышная копна каштановых волос, особенно эффектных при ярком свете люстры. У такой красоты нет возраста. Примерно сорок, прикинул Брайен. Но это не имеет значения. Возраст тут ни при чем.
      Генерал Хэллек представил своих гостей:
      – Полковник О’Нил, познакомьтесь с миссис Джесси Фарнсворт, она из Ричмонда. А мистер Аллан Пинкертон – нью-йоркский житель.
      Брайен поклонился даме и подал руку мужчине.
      – Присаживайтесь, полковник. – Генерал указал на стул, стоявший между миссис Фарнсворт и мистером Пинкертоном.
      Дождавшись, пока Брайен устроится поудобнее, Хэллек объяснил причину столь срочного вызова:
      – Вы, должно быть, наслышаны о мистере Пинкертоне. Он основатель частного сыскного агентства. Его люди раскрыли знаменитое ограбление экспресса «Адамс» в самом начале шестидесятых.
      – Да-да, что-то читал.
      – А некоторое время спустя мистер Пинкертон раскрыл заговор с целью убийства президента Линкольна.
      Брайен уважительно поднял брови:
      – Поразительно, сэр. И как же это вам удалось?
      – Да ничего особенного, полковник. – Пинкертон скромно улыбнулся. – Просто подглядываем в замочную скважину и обнюхиваем землю под ногами.
      Брайен и миссис Фарнсворт рассмеялись.
      – Помимо того, – продолжал Хэллек, – мистер Пинкертон – и это государственная тайна особой важности – создал Секретную службу Соединенных Штатов. В ее задачи входят охрана жизни президента и сбор информации о военных и политических планах противника. Словом, разведывательное управление.
      – Шпионская деятельность, – вставил Брайен.
      – Ну да. Что ж, розу можно называть по-разному, – улыбнулся Пинкертон. – Но вообще-то вы правы. У нас самая разветвленная в истории войн шпионская сеть в Конфедерации.
      – Прошу прощения, мистер Пинкертон, – искоса взглянул на него Брайен, – но, как ирландец по рождению, я имею некоторое представление о подпольной работе. У нас в Ирландии говаривали: за каждым английским солдатом в Ирландии присматривает как минимум один ирландец.
      Все дружно рассмеялись.
      – Мне нравится эта терминология, полковник, – заметил Пинкертон. – Действительно, как вы говорите, подполье. Самое точное слово.
      Брайен посмотрел на миссис Фарнсворт:
      – Следует ли понимать так, мэм, что и вы связаны с организацией мистера Пинкертона?
      – Миссис Фарнсворт – один из наших лучших агентов, – с гордостью сказал Пинкертон и, улыбаясь, добавил: – Вообще-то она двойной агент. Конфедераты считают, что она работает на них.
      Брайен с восхищением посмотрел на женщину.
      – Опасная это игра, мэм. Как по проволоке, должно быть, ходишь.
      – И такое случается, – согласилась она. – Штука в том, чтобы вжиться в роль. Театр. В Ричмонде я страстный поборник прав штатов, рабовладения и Конфедерации.
      Брайен бросил на нее острый взгляд:
      – А маска со временем к лицу не прирастет?
      – У меня – нет, – твердо ответила миссис Фарнсворт. – Видите ли, моего мужа, открыто выступавшего против рабовладения и распада союза штатов, убил один экстремист с Юга.
      – Так как же вам удалось добиться их доверия?
      Только тут миссис Фарнсворт отвела взгляд.
      – Я публично отреклась от него и даже отказалась прийти на похороны. Как удалось выдержать, и сама не знаю, но жертва окупилась. – Горечь женщины прорвалась наружу. – Убийство Джона не осталось неотмщенным, но все равно я не успокоюсь до тех самых пор, пока подлинного убийцу – Конфедерацию – не сотрут в пыль.
      Никогда еще Брайен не видел в женщинах такой безжалостной решимости. Он посмотрел на Хэллека.
      – Все это необычайно увлекательно, сэр. Но я-то тут при чем?
      – К этому мы сейчас перейдем. – Генерал открыл у себя на столе какую-то папку, вытащил верхний лист бумаги и протянул его Брайену. – Взгляните, полковник О’Нил. Здесь содержатся добытые миссис Фарнсворт сведения на одного из офицеров армии конфедератов.
      Переданный генералом Хэллеком листок бумаги представлял собою анкету, которую полагалось заполнить при зачислении в армию. Брайен бегло пробежал ее. Впрочем, достаточно было и одного взгляда. Он глазам своим не верил:
      Роджер Фитц О’Нил.
      – Этого просто быть не может, наверное, какая-то ошибка.
      – Никакой ошибки, полковник, – возразила миссис Фарнсворт. – Роджер О’Нил. Полковник кавалерийского корпуса армии Конфедерации. Знаете, когда вы только появились здесь, я была совершенно поражена, хотя и знала по документам, что вы близнецы. Но чтобы быть такими похожими… Как горошины в стручке. Разве что цвет волос другой.
      – А вы не знали, что ваш брат в Америке? – спросил Пинкертон.
      – Понятия не имел. Вот уж девять лет как ничего о своей семье не слышал. Прошу прощения, но я не вправе распространяться на эту тему. Это слишком личное дело.
      – Да мы и не настаиваем, – сказал Пинкертон.
      – Как вам удалось узнать о существовании моего брата? Когда он приехал в Соединенные Штаты? Почему покинул Ирландию?
      – Не все сразу, полковник. – Детектив поднял руки. – Хотя понимаю, конечно, что для вас это своего рода шок.
      – Да, вроде. – Хотя задним числом Брайен вынужден был самому себе признаться, что не такой уж и шок. Сразу после Геттисберга, когда капитан-сослуживец сказал, что видел конфедерата, внешностью в точности напоминающего его, Брайена, у него появилось неприятное предчувствие. Дважды они с Роджером сходились в сражениях чуть не на расстояние вытянутой руки. Дважды возникало у него какое-то странное, необъяснимое ощущение, будто рядом что-то невнятное и зловещее. Или кто-то. Помнится, тогда его так и передернуло.
      Меж тем миссис Фарнсворт поясняла, каким образом герцог с семейством оказались в Америке.
      – Обосновались они в Ричмонде, штат Виргиния.
      Брайен, оцепенев, сидел на стуле. Сердце его бешено колотилось.
      – Итак, Уайлдинги здесь, в Америке. Равена…
      – Ну да, конечно, их дочь приехала с ними. – Миссис Фарнсворт бросила на Брайена понимающий взгляд. – А вслед за всеми ними – ваш брат Роджер. Здесь они и поженились.
      Вот теперь Брайен испытал настоящее потрясение. Словно молотом по голове ударили, так что даже дар речи пропал и двинуться невозможно. Во рту пересохло, пальцы застыли, лицо сделалось белым как мел.
      – Вам дурно, полковник? – обеспокоенно спросил генерал Хэллек.
      Брайен взял себя в руки и попытался скрыть отчаяние за вымученной улыбкой.
      – Нет-нет, сэр, спасибо, все в порядке. Просто, знаете ли, немного неожиданно все это: девять лет – как одно мгновение… Итак, миссис Фарнсворт, вы, стало быть, близко знакомы с моим братом и Уайлдингами?
      – Очень близко. Эдвард и Ванесса, Равена и Роджер – все они мне очень симпатичны. А Равена в особенности. Она красавица, но дело не только в этом. Есть у нее еще и ум, и характер, и мужество.
      Странно, но Брайен, слыша это, испытывал некую гордость. Пусть Равена теперь замужем за братом, но она навсегда останется его единственной настоящей любовью.
      – Стало быть, она не изменилась, – вздохнул Брайен. – И все же, сэр, – обернулся он к Хэллеку, – я пока никак не могу взять в толк, почему меня отозвали в Вашингтон.
      Генерал Хэллек пожевал кончик сигары и бросил ее в камин рядом с письменным столом.
      – Полковник О’Нил, военное министерство предполагает доверить вам одну деликатную миссию. Вы будете работать с миссис Фарнсворт и мистером Пинкертоном.
      – Что за миссия, сэр?
      Хэллек откашлялся и раскурил новую сигару:
      – Мы хотим, чтобы вы подменили своего брата Роджера, полковник. То есть под его видом проникли в святая святых конфедератов. Понимаете ли, после сражения при Йеллоу-Таверн полковник Роджер О’Нил получил новое назначение. Теперь он специальный военный помощник президента Джефферсона Дэвиса и в этом качестве имеет доступ ко всем военным и политическим секретам Конфедерации.
      Брайен поднялся. Голова у него шла кругом. Прижав ладони ко лбу, он обогнул стул, на котором сидела миссис Фарнсворт, и подошел к камину.
      – Прошу извинить меня, что-то мысли разбегаются. Еще раз: вы хотите, чтобы я заменил Роджера? Но это чистое безумие.
      – Вы близнецы, выглядите совершенно на одно лицо, ну а с волосами мы справимся, – улыбнулся Пинкертон.
      – С волосами?
      – Мой парикмахер просто чудеса способен творить, – заметила с улыбкой миссис Фарнсворт. – А здесь всего-навсего нужно выкрасить вас в другой цвет.
      – И все равно. – Брайен поднял руки. – Прощу прощения, но об этом не может быть и речи. У меня ничего не выйдет. Я солдат, а не шпион. – Он бросил взгляд на миссис Фарнсворт. – Так что толку от меня будет мало.
      Миссис Фарнсворт приняла вызов:
      – Полагаю, что смогу вам помочь. Для начала – посвящу во все подробности жизни Уайлдингов, а также Роджера с Равеной с того самого момента, как они ступили на американскую землю.
      – У меня дырявая память.
      – Но Равену-то вы помните? – В глазах миссис Фарнсворт зажглась какая-то искорка. Это был рассчитанный удар, и он достиг цели.
      Чувствуя, что кровь приливает к щекам, Брайен поспешно сменил тему:
      – Положим, я соглашусь, генерал. Какую информацию я должен добывать?
      – Весьма существенную, полковник. И между прочим, у вас нет выбора. Это прямой и категорический приказ верховного главнокомандующего президента Линкольна. От успеха вашей миссии в большой степени зависит результат ближайших президентских выборов.
      У Брайена просто челюсть отвисла – к такому повороту разговора он не был готов. Только теперь он почувствовал, какой вызов ему бросила жизнь.
      Генерал Хэллек жестом пригласил Брайена подойти к висящей на стене у двери карте военных действий. Брайен бегло оглядел ее – на карте были выделены южные районы Луизианы, Алабамы и Миссисипи, выходящие к Мексиканскому заливу.
      – В прошлом году Грант и Бэнкс достаточно надежно перекрыли Миссисипи, но до тех пор, пока флот конфедератов имеет выход из бухты Мобил, о полноценной блокаде и эмбарго говорить не приходится. Французы и англичане по-прежнему посылают из Мексики вооружение и продовольствие через залив в Мобил.
      Генерал ткнул пальцем в то место на карте, где, подобно наконечнику стрелы, в ровное побережье на территории Алабамы врезалась треугольной формы бухта.
      – Флот конфедератов заперт в бухте Мобил, как стая волков, окруженных флажками. Сколько у них судов, нам известно, адмирал Фэррагат все точно подсчитал, но навязать им открытое сражение он не может, как не может и вторгнуться в бухту: в данный момент это было бы самоубийством, ибо разведывательных данных относительно береговых укреплений, а также всех вооруженных сил, которыми располагает адмирал Бьюкенен, у нас явно недостаточно. Имеется, правда, неподтвержденная информация насчет тайного оружия, укрытого где-то в глубине бухты. Самый крупный и наиболее мощно вооруженный их корабль – «Теннесси», но мы даже не знаем, какой группе флота он принадлежит – северной или южной. Согласно донесениям, эта махина более двухсот футов в длину вооружена целой батареей шести– или семидюймовых пушек. Если это соответствует действительности, она в любой день может выйти из бухты и изрядно потрепать Фэррагата. Поэтому, полковник, необходимо ударить первыми, но мы не можем ставить на карту судьбу всех или по крайней мере большей части наших военно-морских сил. Ваша задача – добыть максимально полную информацию относительно берегового и бортового вооружения флота южан. Главное – выяснить все что возможно насчет «Теннесси». Вопросы?
      Брайен оторвался от карты и посмотрел на миссис Фарнсворт:
      – Когда начинаются уроки, мэм?
      – Завтра в девять утра, – улыбнулась она.
      – Буду минута в минуту.
      Генерал Хэллек протянул Брайену руку.
      – Благодарю вас, полковник О’Нил, не только от собственного имени, но и от имени президента Линкольна и народа Соединенных Штатов. Убежден, это предприятие станет новой блестящей страницей в вашей и без того выдающейся биографии. Страна гордится вами, полковник.
      – Весьма признателен, сэр. – Но мыслями Брайен был совсем в другой стране, там, где трава круглый год изумрудно-зеленая, где днем с моря дует ветерок, теплый и приятный, а ближе к вечеру пронзительный, и облака мчатся по небу, как свора охотничьих псов.
       Моястрана.
      «Придет день, – поклялся он себе, – и Ирландия тоже будет гордиться мною».
 
      Целых пять дней Брайен, практически не поднимаясь с места, провел в гостиничном номере Джесси Фарнсворт, заучивая все подробности шестилетней жизни Равены и Роджера в Америке.
      По завершении каждого занятия Джесси забрасывала его вопросами в темпе скорострельной винтовки.
      – А помните это потрясающее новогоднее празднество в 1863 году?
      – Разумеется. Нейт Сэдли тогда изрядно набрался и начал дуть шампанское прямо из туфельки Мелани Йетс.
      – Кто был свидетелем на вашей свадьбе?
      – Пеннел Коллинз. Я хотел было попросить Джеба Стюарта, но Равена сказала, что Пеннел обидится. В конце концов это именно он свел меня с Джебом.
      – Что за скандал разгорелся в Ричмонде совсем незадолго до нападения на форт Самтер?
      – Пошли слухи, – ухмыльнулся Брайен, – что у Джеффа Дэвиса роман с одной роковой женщиной, некоей Джесси Фарнсворт.
      Рассмеявшись вслед за Брайеном, Джесси поднялась с места и подошла к столу. Здесь стоял поднос, а на нем – несколько бутылок виски, присланных генералом Хэллеком.
      – Как насчет того, чтобы прерваться и выпить немного, Брайен?
      – Прекрасная мысль. Как я вам сегодня, Джесс?
      – Выше всяких похвал. – Она разлила по стаканам бурбон и вернулась к дивану.
      – За адмирала Фэррагата, – поднял свой бокал Брайен. – Пусть ему сопутствует удача. А там, глядишь, и этой дурацкой войне конец.
      – Аминь.
      Они выпили в торжественном молчании, и каждый погрузился в свои мысли. Брайен откровенно любовался хозяйкой. Резко очерченный профиль, чувственный рот, каштановые волосы, собранные сзади в большой узел. Взгляд его скользнул ниже и остановился на полной груди, форму которой не могло скрыть платье плотного темно-красного шелка. Платье скромное – в том смысле, что глухо закрывает шею, – и сверху донизу застегнуто на перламутровые пуговицы. Но фасон и ткань развеивают это впечатление. Судя по тому, как тесно облегает оно ее пышное тело, под ним вообще ничего нет.
      Джесси перехватила его взгляд.
      – Не надо так смотреть на меня, Брайен. Чувствуешь себя голой.
      Брайен широко улыбнулся, обнажив зубы, особенно белые на фоне загорелой – спасибо солнцу и ветру – кожи.
      – Я бы не прочь полюбоваться.
      Джесси безуспешно попыталась нахмуриться.
      – Так не говорят с дамой, годящейся вам в матери.
      – Ну да, в матери, – фыркнул Брайен. – Не мелите чепухи, Джесс, вы старше меня от силы на четыре-пять лет.
      – Ах вы, подлиза этакий, – довольно улыбнулась она. – Мне сорок пять. Но все равно спасибо.
      – Возраст, – вновь усмехнулся Брайен. – Что такое возраст? Всего лишь дата в календаре. Столько-то оборотов Земли вокруг своей оси. – Он придвинулся к ней. – Я мужчина, ты женщина. Вот и все. – Брайен перебросил руку через спинку дивана и погрузил ей пальцы в волосы на затылке. Джесси вздрогнула и пристально посмотрела на него. Глаза темные, жгучие. Не такие, как у Равены, у той фиалковые. В них тайна, в них обещание.
      – Давно у меня ничего не было, – призналась Джесси.
      – У меня тоже.
      Не переставая поглаживать ей волосы, Брайен другой рукой принялся расстегивать пуговицы на платье.
      – Это дело долгое, милый, – улыбнулась она. – Давай-ка я тебе помогу. – И действительно помогла.
      В конце концов Брайен мягко стянул с нее платье и без всякого смущения стал разглядывать ее роскошное тело. Крупная, отлично сложенная женщина. Груди как сочные дыни. Зовущие чресла. Брайен любил женщин в теле. Не толстых. Но пышных.
      – Ты смотришь на меня так, будто лошадку торгуешь, – поддразнила его она.
      – А что, среди моих любимых развлечений лошади на втором месте.
      – Ну ладно, чего же ты ждешь, малыш? Раздевайся. Разве не знаешь, что невежливо заставлять даму ждать?
      Джесси с нескрываемым удовольствием следила за тем, как Брайен скидывает одежду.
      – О Господи, вот бы нам встретиться, когда я была на десять лет моложе! Ты из тех, что разом заводят женщину.
      Тесно прижимаясь друг к другу, они опустились на диван. Он поцеловал ее. Медленно, глубоко. Поначалу ласки были бережны и неторопливы, словно они привыкали друг к другу. Но огонь желания разгорался все быстрее, и вот уже страсть рвется наружу. Рука Брайена скользнула у нее меж бедер, и Джесси вздохнула:
      – Не надо, малыш, я ждала тебя с тех самых пор, как мы впервые увиделись у Хэллека.
      – Какого же черта мы пять дней играли в школьные классы, когда можно было заняться играми взрослых людей, – коротко рассмеялся Брайен.
      – Ну же, скорее!
      Когда все кончилось, они ненадолго заснули, не размыкая объятий. Брайен проснулся первым, осторожно опустил ноги на пол и подошел к столу налить себе еще немного виски.
      Когда Джесси открыла глаза, он, уже одевшись, сидел у окна, в одной руке – стакан виски, в другой – сигара. Вид у него был задумчивый и печальный.
      Джесси поднялась, надела платье и подошла к нему. Положила руку на плечо. Он поднял голову и попытался выдавить из себя улыбку:
      – Знаешь, Джесси Фарнсворт, таких женщин, как ты, поискать.
      – И таких мужчин, как ты, Брайен О’Нил, тоже. Ну, о чем задумался?
      – Да так, ни о чем.
      – О Равене?
      Брайен чуть не подпрыгнул от изумления. Неужели она ясновидящая?
      – С чего это ты вдруг?
      – А с того, что я умею читать твои мысли. Ты чувствуешь себя виноватым, потому что занимался любовью со мной, в то время как она не в трех тысячах миль отсюда, как ты считал все это время, а всего лишь в сотне, считай – рядом.
      Брайен потянул ее к себе на колени и нежно поцеловал.
      – Ты рехнулась, женщина. С чего бы это мне думать о Равене? Она жена моего брата.
      – Но из двух братьев она по-настоящему любит тебя. А ты – ее.
      – Откуда ты знаешь?
      – А Равена мне как-то сама призналась. Говорила ведь я тебе, мы с ней близки. Было время, у них с Роджером вообще ничего не получалось. Он волочился за каждой юбкой, и Равена всерьез подумывала о разводе.
      – Правда? – Брайен изо всех сил старался скрыть, насколько он благодарен ей за услышанное.
      – Равена рассказывала мне, как у вас с ней все было в Ирландии.
      – Она говорила тебе… – Брайен прикусил язык.
      – Все.
      – Ну что ж, не буду отрицать, что люблю ее. И всегда любил. И как она могла выйти за такого типа, как мой братец?