– Добрый вечер, Грейс! – приветствовал Дэн сидевшую за дубовым столом блондинку, которая сосредоточенно изучала какой-то список. – Как я понимаю, это лист ожидания.
– Добрый вечер, мистер Бойл. Да, боюсь, в ближайшие полчаса мы не сможем вас обслужить.
– Мы не спешим. Думаю, пока подойдет наша очередь, мы можем выпить по бокалу хереса или какого-нибудь аперитива?
– Отлично, тогда я устрою вас за маленьким столиком в баре. Мэри, проводи мистера Бойла и молодую леди! – предложила она рыжеволосой официантке.
– Сию минуту! Идите сюда, мистер Бойл.
Проходя мимо стойки бара, Дэн дружески кивнул очкарику-бармену.
– Как дела, Джордж?
– Могли бы быть и лучше.
Проследив его взгляд, Дэн заметил в углу четырех шумных клиентов.
– Понимаю, о чем ты, – с сочувствием заметил он. – Спасибо, Мэри, – сказал Дэн, когда они с Кэти сели за стоявший возле стены небольшой столик, накрытый красно-белой клетчатой скатертью.
– Что имел в виду бармен? – спросила Кэти, недоуменно разглядывая четырех мужчин в углу.
В этот момент один из них окликнул Дэна:
– А… кажется, начинаются неприятности! Как жизнь?
– Прекрасно, Фил. А как там печатное дело?
– Лучше не бывает.
Краснорожий тип с усами, как у моржа, смерил Кэти наглым взглядом.
– Кто твоя маленькая подружка, Дэнни, мой мальчик?
– Не смейте называть меня так, – сверкнув глазами, заявила Кэти, – а если будете смотреть на меня как на кусок мяса, я раскрою вам голову плевательницей!
Их перепалка привлекла внимание посетителей, ожидавших, когда освободятся столики, а также самого владельца заведения.
– Мистер Бойл, вам не докучают эти ребята?
– Ничего страшного, Фред. Вот, познакомьтесь с мисс Паджет.
– Очень рад, мисс Паджет. – Он окликнул бармена: – Джордж, напитки мистеру Бойлу за счет заведения. А сейчас прошу извинить, у меня миллион дел.
Появление хозяина оказало благотворное влияние на четверку в углу – гуляки как будто успокоились.
– Они явно не из числа твоих друзей, Дэн, – неодобрительно посмотрев на них, сказала Кэти.
– Уж такое наше ремесло – приходится иметь дело с разными людьми, моя дорогая. Вообще-то они не такие уж и плохие. Лысый тип – печатник, причем один из лучших в Виктории. Высокий с бородой – писатель, как и тот, что рядом с ним. Тоже мастера своего дела. По правде говоря, если бы каждый из них держал в руке перо хотя бы столько же времени, сколько стакан с джином, то сравнялся бы с Диккенсом или Троллопом. А вон тот, со щегольскими усами, – загадочная личность. Никто толком не знает, чем он зарабатывает на жизнь. Ходят слухи, что он контрабандист. Во всяком случае, часто ездит в Новую Гвинею. Один капитан, который хорошо его знает, уверяет, что он играет роль сутенера при тамошней принцессе.
– В общем, это прожигатели жизни, – заключила Кэти.
Официантка в цветастом платье принесла им из бара херес в маленьких бокальчиках.
– Спасибо, Кэрол. Как поживаете?
– Благодарю, мистер Бойл, хорошо. Только немного устала – ночью плохо спала.
– Готов поспорить, что знаю почему, – подмигнув ей, сказал Дэн.
Темноволосая девица сделала вид, что смутилась.
– Да как вы могли такое подумать, мистер Бойл! – И, задрав нос, удалилась, призывно покачивая бедрами.
Дэн и Кэти уже почти покончили с хересом, когда к их столику подошел молодой человек с вьющимися светлыми волосами. Он был одет в элегантную белую шелковую рубашку с малиновым галстуком – под цвет атласному фраку, черные бархатные брюки и черные же ботинки с медными застежками.
Коротко поклонившись, он обратился к Дэну:
– Ваш столик готов, мистер Бойл.
В голосе молодого человека чувствовался слабый акцент, но вот какой – Кэти не смогла определить.
– Спасибо, Марк. – И, повернувшись к Кэти, Дэн добавил: – Марк – наш метрдотель. Вы сегодня великолепно выглядите, Марк.
– Благодарю, сэр.
– А это моя гостья, мисс Паджет.
С достоинством поклонившись, Марк поцеловал ей руку.
– Ваш покорный слуга, мисс.
– Очень приятный парень, – сказала Кэти, когда они сели за столик. – Но что у него за акцент? Как будто континентальный.
Дэн от всего сердца рассмеялся.
– Акцент? Это игра, моя дорогая. На самом деле Марк родился в южном Мельбурне.
Появилась официантка – вся в черном.
– Что будете заказывать, мистер Бойл?
– Сейчас, Лео. – Он пробежал глазами меню. – А между прочим, где Том? В последнее время я его не вижу.
– Вы разве не слышали? Том вернулся к своему прежнему занятию.
– Конокрадству? Неужели? Да, ему, видно, на роду написано быть повешенным. Как сегодня мидии, Лео?
– Отличные.
– Хорошо, тогда начнем с мидий.
– Вот это да! – воскликнула Кэти, когда им принесли и другие блюда. – Никогда еще не видела такого богатого стола.
После мидий настал черед семги, а затем – жаркого с ломтями йоркширского пудинга и зеленым овощным салатом. Завершали трапезу бисквиты со сладким кремом и вареньем и, наконец, клубника со сливками и миндалем.
– Если я съем еще кусочек, у меня лопнет корсет, – призналась Кэти.
Дэн нашел такую откровенность совершенно неуместной. Приличные молодые леди не позволяют себе шутить с джентльменами насчет своего белья. Исключение составляют только такие женщины, как – параллель вновь смутила Дэна – Адди и Кэти. Беда заключалась, однако, в том, что он прекрасно понимал: эта юная мегера ему очень нравится.
Когда они наконец оказались на улице, Дэн собрался было ловить экипаж, но Кэти запротестовала:
– Дэнни, я живу совсем недалеко отсюда. После такого банкета было бы неплохо прогуляться, как ты считаешь?
– Как хочешь.
С видом собственницы взяв Дэна под руку (чем вновь повергла его в смущение), Кэти повела его по Бурке-стрит.
Ее скромная двухкомнатная квартира располагалась прямо над местным пабом.
– Бедный район, зато чистый и спокойный, – сказала она. – В основном здесь живут рабочие из числа забастовщиков.
Кухню в квартире заменяла небольшая ниша в стене гостиной.
– Посмотри мою рукопись, пока я переоденусь во что-нибудь более удобное, – усадив Дэна за освещавшийся масляной лампой маленький стол, попросила Кэти. – Я так объелась, что боюсь треснуть по швам.
– Конечно, делай, как тебе удобно, – принужденно засмеявшись, ответил Дэн и с неохотой придвинул к себе рукопись. Если бы он не был так озабочен тем, чтобы не выглядеть подкаблучником собственной жены, то сейчас сидел бы с Адди на террасе и пил бренди. Эх, да что об этом думать! Он приступил к чтению.
– Неплохо! – закончив первую страницу, пробормотал Дэн.
Вторая пошла быстрее, а дальше страницы замелькали одна за другой.
Черт побери, девочка прекрасно пишет!
Дойдя до девятой страницы, он почувствовал, что краснеет:
«Подойдя к Бэзилу, Синтия обняла его за шею и крепко прижалась к нему всем телом. Поняв, что под тонким неглиже ничего нет, Бэзил ахнул. Нежные бедра Синтии прижимались к его чреслам, тугая грудь лихорадочно вздымалась.
– Не уходи, Бэзил. Я хочу тебя.
– Моя дорогая Синтия, – замялся он, – всего через неделю мы будем мужем и женой. Это невозможно. Я никогда не смогу видеть в зеркале свое отражение, если скомпрометирую свою суженую – милую, чистую девушку.
– Черт побери, Бэзил, я восемнадцать лет пробыла милой и чистой девушкой и по горло этим сыта. Я хочу быть настоящей женщиной! И перестань говорить всякую чепуху насчет «компрометации». Это ведь не ты компрометируешь меня – это я тебя соблазняю!
– Не могу поверить своим ушам! – ужаснулся Бэзил. – Ты говоришь как уличная женщина.
– Я и есть уличная женщина. Мы все одинаковы. Ты думаешь, женщина, которая живет за счет мужчины, который случайно оказался ее мужем, благороднее шлюхи, которая за плату доставляет мужчине комфорт и удовольствие?»
Дэн вздрогнул, когда Кэти положила руку ему на плечо.
– Ты даже не услышал, как я вошла. Надеюсь, это означает, что моя писанина тебя увлекла.
– «Увлекла» – не то слово! Должен признаться, твоя откровенность ставит меня в тупик.
– Ты говоришь прямо как Бэзил.
– Ничего подобного! Он старомодный зануда. Я бы на его месте не колебался – спать с возлюбленной до свадьбы или нет.
– А я как свободная и независимая женщина оставляю за собой такое же право.
– Это совсем не одно и то же!
– Бэзил! – воскликнула она.
– Черт побери, Кэти! Ты меня просто бесишь! Я… – Дэн замолчал и застыл с открытым ртом, слушая ее тихий грудной смех, затем тоже начал смеяться. – Черт побери! Я начал говорить как законченный ханжа!
– Так-то лучше. – Обойдя вокруг стола, она сделала пируэт. – Тебе нравится мой новый пеньюар? Прямо из Парижа.
У Дэна перехватило дыхание. Полупрозрачный, персикового цвета кружевной пеньюар обрисовывал контуры ее тела, а когда Кэти кружилась, юбка высоко вздымалась, открывая колени и нижнюю часть бедер.
– Очень мило, – хриплым голосом отозвался Дэн.
На его лбу выступили капли пота, а листы рукописи он опустил, чтобы Кэти не заметила, как дрожат его руки.
– Мило? Это относится ко мне или к пеньюару? – с притворной застенчивостью спросила она.
– И к тому, и к другому.
Она действительно была восхитительна. Огромные темные глаза сияли в свете лампы, распущенные волосы доставали почти до талии.
Взяв Дэна за руку, Кэти потянула его со стула.
– Присядь на кушетку и расскажи подробнее, что ты думаешь о моем романе.
– Не могу, Кэти. Уже поздно. Мне нужно забрать свою лошадь, пока эта чертова конюшня не закрылась.
– Ну, всего несколько минут! Я сейчас принесу портвейна. Он вполне сносный.
– Ну ладно, но не больше пятнадцати минут. Я действительно хотел бы обсудить с тобой рукопись. Из тебя получился неплохой писатель.
– Ой, я так рада! – захлопав в ладоши, воскликнула Кэти. – Ой, Дэнни, я сейчас тебя расцелую. Да, расцелую!
Прежде чем он успел ее остановить, Кэти крепко обхватила его за шею и прижалась губами к его губам. Потом Дэн будет винить себя за то, что не сопротивлялся, но вряд ли какой-нибудь здоровый мужчина смог бы устоять перед такой красивой и пылкой женщиной.
«Боже, помоги!» – беспомощно взывало его сознание.
Кэти была не только хорошенькой, но и довольно сильной. Она опрокинула Дэна на кушетку, а сама уселась на него сверху.
– Ну вот! – пропела она и, схватив руку Дэна, засунула себе в лиф. Чувствуя, как от прикосновения его горячей ладони набухают соски, он стиснул сначала одну грудь, затем другую.
«Однако она весьма ловко расстегивает пуговицы на брюках, – как в тумане заметил Дэн, – и очень искусно разжигает желание».
Его руки уже ласкали гладкую, шелковистую поверхность ее бедер. Застонав, Кэти раздвинула ноги ему навстречу.
– Вот чего я хочу! – И она направила его руку в нужном направлении.
Прошло не так уж много времени, когда она заявила:
– Я готова. Быстрее! – Стянув через голову пеньюар, она швырнула его в сторону. – Да черт с ней, с этой рубашкой! – крикнула она, глядя, как Дэн поспешно пытается раздеться. – Давай!
Буквально заставив партнера принять нужное положение, она дрожащей рукой направила его в себя.
– Когда мы снова увидимся? – спросила Кэти потом, когда они в полном изнеможении лежали рядом.
– Мы обсудим твою рукопись, когда я в следующий раз приду в «Бумеранг».
– Нет, глупый! – засмеялась она. – Я имею в виду здесь, у меня на квартире.
– Никогда.
– Ты серьезно? – приподнявшись на локте, удивленно спросила она. – После всего, что произошло между нами сегодня?
Вздохнув, он погладил Кэти по щеке.
– Ну и что между нами было сегодня? Мы изображали зверя с двумя спинами – как жеребец и кобыла.
Ты должна понять, Кэти, – я тебя не люблю. Я люблю свою жену. И секс у нас с ней такого качества, какого мы с тобой никогда не достигнем.
В глазах Кэти заблестели слезы.
– Все было так чудесно! У меня так больше никогда не будет!
– Ну, здесь ты ошибаешься. Подожди – и у тебя появится свой, особенный мужчина. Мне есть с чем сравнить – у меня ведь за эти годы были и другие женщины. Мы с Адди надолго разлучались, но я никогда ни о чем не выспрашивал ее, а она – меня. Видишь ли, в глубине души каждый из нас не сомневается, что в сердцах мы храним верность Друг другу – и только это действительно имеет значение. Милое создание, вот тот магический ингредиент, которого тебе не хватает.
– Если ты не прав, Дэн Бойл, я этого тебе никогда не прощу! – Глаза Кэти загорелись лукавством. – Знаешь, Дэнни, если твоя жена все-таки спросит, не изменил ли ты ей сегодня вечером, ты с чистым сердцем сможешь ответить: «Нет, моя дорогая, я тебе не изменял. Меня изнасиловали!»
Звучно шлепнув ее по голой ягодице, Дэн засмеялся.
– Ты порочная женщина, Кэтлин Паджет. И ты в большей степени женщина, чем все, что у меня были… – Он смолк.
– Кроме Адди, – кивнув, добавила она.
– Да, кроме Адди.
Глава 3
Привыкшая тонко чувствовать настроение мужа, Адди сразу догадалась, что с Дэном что-то неладно. Всю неделю перед отъездом в Западную Австралию он находился в состоянии смятения и впервые за долгое время целых пять дней не занимался с ней любовью.
Когда она упомянула об этом, Дэн ответил так:
– Дорогая, я кручусь как бешеный, стараюсь перед отплытием покончить со всеми делами – с книгой, со статьей, которую должен Билли Лейну. К тому же, если честно, годы, наверное, уже сказываются. Я ужасно устал, дорогая. Но ты ведь знаешь, как сильно я тебя люблю!
– Как в тот раз у твоего тайного озера? – с улыбкой спросила она.
– Гораздо сильнее! – Он нежно поцеловал ее. Адди уверила себя, что когда все дела будут сделаны и они сядут на борт корабля, к Дэну вернется его былая сила.
Как и ее мать, Лиза Бойл рано повзрослела. В свои двенадцать лет она уже выглядела вполне зрелой молодой особой с развитой грудью и округлыми бедрами, привлекавшими внимание мужчин гораздо ее старше. Внешность она унаследовала от Дирингов – от таких красавиц, как Аделаида Бойл, Джуно Трент и Аделаида Макдугал, а вот волосы девочки были рыжие, как у Бойлов. В лучах солнца ее длинные волнистые локоны отливали червонным золотом.
Как и ее мать, Лиза с раннего возраста пользовалась повышенным вниманием противоположного пола. В школе завистливые соученицы даже дразнили ее «пчелиной королевой», намекая на то, что вокруг Лизы все время вьются орды мальчишек.
Родители предлагали ей поехать с ними в Перт:
– Пока мы с папой съездим в Кулгарди и Калгурли, ты могла бы побыть с дядей Джейсоном. Ты ведь уже два года не видела двоюродных братьев. Говорят, Чарльз стал замечательным наездником и очень красив.
– Я бы очень хотела навестить дядю Джейсона и увидеть Чарльза, мамочка, но я не хочу разбивать Тони сердце. За два месяца он без меня зачахнет и умрет.
Засмеявшись, Адди обняла дочь за плечи.
– Какое у нас самомнение! Говоришь, зачахнет и умрет? Позвольте заметить, юная леди, что молодые люди редко умирают от любви. Пока ты будешь в Перте, твой Тони найдет тебе замену.
– Именно этого я и не могу допустить, – дерзко сморщив нос, возразила Лиза. – Эта отвратительная кокетка, Сисси Чендлер, отдаст свою правую руку, лишь бы вонзить клыки в бедного Тони.
Вечером, рассказав об этом Дэну, Адди пожаловалась:
– Знаешь, впервые в жизни я поняла, что не бессмертна. Из-за того, что у меня такая взрослая дочь, я чувствую себя ужасно старой.
– Ну, ты совсем не старая, – обняв ее за талию, возразил тот, – да и Лизу вряд ли можно считать взрослой.
– Да ну? – Глаза Адди вспыхнули. – Я была не намного старше Лизы, когда мы с тобой впервые… – Она внезапно замолчала.
– Боже мой! – вздрогнув, сказал Дэн. – Ты хочешь сказать, что наша дочь с этим Тони Сомерсом – они… они… – Он не мог себя заставить выговорить это слово.
– Занимаются любовью? – прямо спросила Адди. – Нет, не думаю. Пока еще нет. Но если интуиция меня не подводит, это скоро случится. – Она улыбнулась. – Как ты хорошо знаешь, женщины в нашем роду отличаются сладострастием.
– Боже мой! – Подойдя к серванту, Дэн налил себе неразбавленного виски. – Все, я решил! Лиза обязательно поедет с нами, чтобы не оказаться в лапах этого распутного мальчишки!
– Распутного? – засмеялась Адди. – Послушай, Дэнни, ты ведь знаешь, что всё это чепуха. Все мальчики-подростки сексуально озабочены – как и большинство юных леди вроде нашей дочери. Я думаю, это вполне естественно. И если ты думаешь, что, забрав Лизу с собой в Перт, тем самым сумеешь уберечь ее невинность, – ты очень ошибаешься. Пойми, отец, что твоей маленькой девочке когда-нибудь придется подчиниться своим физиологическим инстинктам. И если это будет не с юным Тони, то с каким-нибудь другим симпатичным парнем. Кроме того, – понизив голос, добавила Адди, – мне хотелось бы, чтобы это путешествие стало для нас чем-то вроде второго медового месяца – мы ведь будем наедине.
Повернувшись, Дэн заключил жену в объятия.
– Так оно и получится, милая.
С каждой новой милей, которая отделит его от Мельбурна – и Кэтлин Паджет, – его чувство вины будет уменьшаться, надеялся он.
Отъезд прошел без всякой помпы. Проводить их в порт пришли только Джуно и Терренс Тренты с Лизой и несколько близких друзей: Дэвид Сайм, Билл Лейн, сестра Дэна Тэсс и ее муж Тед Максвелл.
Стюард принес в каюту ледяное шампанское.
– За месторождения золота в Западной Австралии! – поднял бокал Трент.
– Да, если предположения геологов насчет Калгурли и Кулгарди окажутся правильными, владения сэра Крейга будут стоить более миллиона долларов, – сказал Сайм.
– Я думал вовсе не о наследстве моей жены, – с легким упреком сказал Трент. – Собственно, когда умерла миссис Макдугал, мы с Джуно решили половину состояния передать на благотворительные цели и финансирование общественных работ. Да, и еще на нужды Фонда сэра Крейга Макдугала. Я думал о том, какое влияние окажет открытие крупных месторождений золота на австралийскую экономику и положение трудящихся.
– За золото! – подытожил Лейн, и все торжественно выпили.
Дэн снова поднял бокал.
– Я предлагаю выпить за федерацию колоний.
– Мы до этого не доживем, – мрачно сказал Лейн. – Плебисцит в девяносто первом был настоящей катастрофой. Пока эти выскочки из Нового Южного Уэльса будут держаться в стороне от других колоний, ничего не получится.
Дэн Бойл с ним не согласился.
– Новый Южный Уэльс смотрит несколько свысока на другие колонии, это так. Но ведь они действительно были первопроходцами. И народ там не такой уж темный. Черт побери – мы все братья и сестры, и не важно, из какой кто колонии, – все хорошие ребята! Эту землю мы оросили своими кровью, потом и слезами. Среди народов нет связи теснее. Посмотрите на американцев – даже кровавая Гражданская война не смогла разрушить единство Соединенных Штатов. Среди членов одной семьи случаются ссоры, как бы близки они ни были.
– Браво, Дэн! – зааплодировал Сайм. – В конце концов народ своего потребует. Фермерам и скотоводам уже надоели идиотские таможни на границах и чудовищные пошлины. По всей Австралии появляются отделения движения за федерацию.
Дискуссию неожиданно прервали три резких гудка. Вскоре в дверь каюты просунул голову стюард:
– Провожающих просят сойти на берег. Мы отплываем.
Все начали поспешно прощаться.
– Мы с папой будем ужасно по тебе скучать, дорогая, – крепко прижав к себе дочь, сказала Адди.
Дэн поцеловал Лизу в лоб.
– Следи за своими манерами и веди себя прилично, юная леди. Слушайся дедушку с бабушкой, ладно?
– Милый папа, ты же знаешь, какой послушной дочерью я всегда была! – ухмыльнулась Лиза.
Дэн возвел глаза к небу.
– Да уж! Если мы с твоей матерью говорим «белое», ты сразу говоришь «черное».
– Точно так же, как ее мать, а, Джуно? – засмеялся Трент.
– Неправда, Терри. Адди всегда была сущим ангелом, как и моя маленькая Лиза!
Адди и Лиза поспешили обнять Джуно Трент.
– Дорогая мама!
– Бабуленька!
– Боже мой! – в один голос произнесли Трент и Дэн.
– Послушайте, нам пора, – забеспокоился Сайм. – Иначе мы все отправимся в Перт.
Проводив их до трапа, Адди и Дэн встали у борта. Обнявшись, они приветственно махали руками провожающим до тех пор, пока причал не уменьшился до размеров спичечной коробки.
Как только Бойлы вернулись к себе в каюту, в дверь постучался стюард:
– Мистер и миссис Бойл, капитан приглашает вас за свой стол.
– Будем рады, – согласился Дэн.
– Что же мне надеть? – забеспокоилась Адди.
– Не имеет значения, душенька. Ты можешь пойти прямо в панталонах и лифчике, и капитан все равно будет доволен.
– Да уж конечно! – засмеялась она. – Старик сегодня смотрел на каждую женщину так, будто она кусок мяса, приготовленный специально для него.
– Как насчет клетчатого платья из тафты? Я думаю, это самый подходящий наряд для путешествия.
– Но ведь нас специально пригласили! Нет, я думаю, для такого случая больше подойдет бальное платье.
Когда через некоторое время Адди появилась из гардеробной, Дэн вынужден был признать, что выглядит она просто ослепительно.
Лимонно-желтое платье было оторочено белыми кружевами и желтой лентой, пышные рукава перехвачены в запястьях браслетами из жадеита. Золотистые волосы Адди были убраны в сетку из серебряной нити, украшенной самоцветами.
– Ты и сам выглядишь великолепно! – заметила Адди.
За последние двадцать лет строгий мужской костюм не претерпел особых изменений – за исключением того, что белые жилеты вышли из моды, их сменили черные, которые носили поверх белых накрахмаленных рубашек. Подойдя к мужу, Адди поправила его галстук.
– Когда ты наконец научишься правильно его завязывать?
– Радуйся тому, что я ношу всего один. – Он подал ей руку. – Капитан Эдвардс, мы идем. Боже мой! Готов поспорить, что нам предстоит очень скучный вечер.
Все, однако, оказалось совсем по-другому. Кроме Адди, за капитанским столом оказались только две дамы: веселая блондинка миссис Перси Дуглас, супруга лорда Дугласа, будущего маркиза Квинсбери, и жена виконта – хрупкая блондинка миссис Дэвид Карнеги.
– Вот так я и представляю себе хорошую компанию, – сообщила миссис Дуглас. – У нас есть хороший выбор среди джентльменов.
– Кажется, нас гораздо меньше, – сказала Адди. – Как и вы, я считаю, что это замечательно!
Все рассмеялись, и вскоре гости капитана – их было шестнадцать – уже непринужденно болтали, «словно были знакомы сто лет», как заявила Адди своему соседу справа, студенту из Америки некоему мистеру Герберту Гуверу.
– Итак, вы приехали искать свою судьбу, мистер Гувер? – спросила его Адди.
– Не совсем так, миссис Бойл. На золотых рудниках меня прежде всего интересует технология добычи. Я ведь надеюсь стать горным инженером. В моей области нет ничего важнее обучения на рабочем месте – никакие учебники с этим не сравнятся.
На судне царило такое оживление, какого Адди никогда еще не наблюдала, – это напоминало рассказы бабушки и дедушки о «старых добрых временах», как сэр Крейг называл период от расцвета исправительной колонии до прекращения «транспортации», то есть ссылки на каторгу, и открытия месторождений золота в Батерсте, Балларате и Бендиго.
После ужина все гости капитана были приглашены на мостик, откуда могли насладиться видом судна почти с высоты птичьего полета.
На нижней палубе вовсю горели фонари и царило непринужденное веселье – это гуляли старатели, убежденные в том, что в конце путешествия каждый из них найдет свое счастье. Все они были одеты в толстые красные и синие рубашки и свитера, грубые молескиновые брюки и громоздкие водонепроницаемые ботинки. Большинство старателей взяли в дорогу собственные запасы провизии – корабельная кухня была им не по карману.
– Ничего, – говорили многие из них. – Вот увидите, на обратном пути мы будем есть голубей и пить шампанское!
Рюкзаки и чемоданы каждого были набиты мясными консервами, галетами и чаем, составлявшими стандартный набор старателя еще со времен калифорнийской «золотой лихорадки», а также, конечно, всевозможными инструментами – лопатами, мотыгами, решетами и желобами. К этому можно было смело добавить одеяло – чтобы укрываться ночью, и комплект разного рода бутылочек и канистр, в которых старатели собирались увезти в Мельбурн добытые самородки и золотой песок.
– Надеются, что хватит на всех, – заметил Дэн, глядя, как золотоискатели-мужчины вместе с небольшой кучкой женщин – жен, любовниц и проституток – прыгают по палубе под звуки скрипки и аккордеона.
– Знаете, кого они мне напоминают? – беззлобно, но со свойственным английским правящим классам снобизмом заметила миссис Карнеги. – Маленьких детей на пикнике. Вываляются в грязи и рады до смерти. Дети часто ведут себя как маленькие зверьки, не правда ли?
Пристально посмотрев на нее, Адди холодно ответила:
– А разве вам не жаль, виконтесса, что мы утратили детскую беззаботность? Разве вам никогда не хочется сбросить с себя турнюр, корсет и панталоны и поплавать а натюрель
в голубой лагуне где-нибудь в потайном месте? – Она стиснула руку Дэну, и улыбка мужа подсказала ей, что он тоже вспоминает об озере, на берегах которого они любили и мечтали много лет назад.
Миссис Дэвид Карнеги посмотрела на Адди так, словно увидела змею.
– Миссис Бойл! Какое у вас странное чувство юмора!
– Однако! – развеселился ее супруг. – Стоило бы посмотреть, как Джессика роняет на землю свои панталоны. С ума сойти!
– Дэвид! Нам давно пора ложиться спать. Всем – до завтра. Пойдем, Дэвид, мы еще должны пожелать спокойной ночи капитану Эдвардсу.
Вскоре после этого Бойлы тоже пожелали всем спокойной ночи и вышли на палубу.
– Когда моя бабушка приехала из Англии в Австралию, эта странная земля ее испугала, – сказала Адди, глядя на усыпанное звездами черное небо. – Особенно страшно ей было ночью. Тогда она подходила к окну, смотрела на звезды и успокаивалась. Она считала, что это маяки, которые расставил Господь, чтобы освещать путь всем потерявшим надежду и обездоленным. Ей казалось, что звезды очень близко: протяни руку – и сорвешь с неба.
– Я ее понимаю.
Дэн указал на мерцающий прямо над головой Южный Крест.
– Посмотри – кажется, будто мачты их вот-вот заденут. Того и гляди, звезды посыплются с небес.
Они спустились в свою каюту. Закрыв за собой дверь, Дэн с усмешкой сказал:
– Ты прямо-таки сразила виконтессу своим замечанием о корсете и панталонах. Как ты думаешь, видел ли ее милость а натюрель хоть кто-нибудь из мужчин, включая самого Дэвида?
– Подозреваю, что нет! – засмеялась Адди. – Бедный Дэвид. – Ее улыбка угасла. – Бедняжка Джессика.
Наступило молчание, которое длилось до тех пор, пока Дэн не спросил:
– А ты знаешь, что я сейчас сгораю от желания увидеть тебя а натюрель?
Адди насмешливо приподняла брови.
– Ты уверен, что твое физическое состояние позволит пережить подобный шок? Прошло так мало времени – я имею в виду, сегодня первый день, как ты избавился от стресса, связанного с твоей работой. Может, подождать еще пару суток?
– Женщина, перестань морочить мне голову! Придвинувшись к Дэну, Адди запустила руку ему за пояс, и на ее губах появилась чувственная улыбка.
– Что за чудесное выздоровление, сэр! Кажется, вы вполне готовы к бою.
– Я изголодался по тебе, моя дорогая. Раздевайся побыстрее!
– Узнаю своего нетерпеливого юнца.
Торопливо сбросив одежду, они заключили друг друга в объятия. Опрокинув Адди на спину, он ласкал ее руками и губами до тех пор, пока ее гладкая кожа не загорелась от желания, а руки и ноги не начали непроизвольно дрожать.
– Пожалуйста, Дэн, не мучь меня! – обняв его, взмолилась Адди. – Это длилось так долго. Я чуть не сошла с ума от страсти, дорогой.
Когда Дэн вошел в нее, сердце его буквально замерло от наслаждения; кровь пела в его жилах. Кэтлин Паджет превратилась в смутный образ, быстро растворяющийся в кипящем за кормой корабля водовороте.
Они достигли пика одновременно, и это было прекрасно как никогда. А ведь за годы близости они пережили столько чудесных моментов, что и не сосчитать!
– Я люблю тебя.
– И я тебя люблю. И вместе:
– Я всегда буду тебя любить…
Глава 4
В Западной Австралии золото было впервые открыто в 1885 году Чарльзом Холлом и Джоном Слэттери в местечке Холлз-Крик, что в пятистах милях к востоку от Перта. Старатели нахлынули туда со всей страны, некоторые приехали даже из Квинсленда, преодолев две тысячи миль. Прокладывая себе путь, они брели по безводным пустыням, карабкались по каменным ущельям и сотнями гибли, так и не достигнув цели.
В Холлз-Крике и на дочерних месторождениях Хуриган-Галли, Данки-Галли и Макфиз-Крик условия были совершенно невыносимыми. Некоторые старатели, находясь на грани голодной смерти, ели свечи и варили кожаные ботинки и ремни.
Сидя в таверне местечка Сазерн-Кросс, последнего оплота цивилизации в пустынях Западной Австралии, Дэн и Адди, затаив дыхание, слушали рассказ полковника Джона Поттера о тех трудностях, которые пришлось пережить на первых порах ему и другим золотоискателям.
– Вы не поверите, но это мирное поселение было настоящим адом. Ужаснее я ничего не видел ни до, ни после. А ведь я побывал на всех крупнейших месторождениях второй половины этого столетия: в Калифорнии, в Батерсте, в Балларате, в Бендиго.
Откуда бы вы ни двигались – с севера, с востока, с запада, с юга – везде можно было найти дорогу без всякого компаса. Тропы были обозначены остовами фургонов и лошадей, скелетами мужчин, женщин и детей. А еще крестами над могилами тех счастливцев, кто удостоился погребения по христианскому обычаю. Трава была такой густой и высокой, что из нее не могли выбраться даже сильные мужчины, которые хотели срезать путь. Москиты и крысы съедали детей заживо, они были страшнее, чем крокодилы и даже змеи.
