В дополнение к обычной парусной оснастке шестидесятифутовая «Виктория» располагала вспомогательным паровым двигателем и гребным винтом, так что путешественники могли чувствовать себя уверенно и в шторм, и в полный штиль. Сам Таппенден хорошо разбирался в морском деле, поэтому состоявшая из десяти человек команда шхуны понимала его с полуслова.
      Из этой десятки Адди почему-то сразу выделила троих: первого помощника капитана Альберта Баннермана – высокого, мрачного детину, по мнению Мэй, он был «страшен как смертный грех»; судового механика Ангуса Криспа, коренастого лысого шотландца с густыми бакенбардами и веселой улыбкой, и, наконец, стюарда Ричарда Карлтона, с солдатской гордостью носившего белую куртку и черные брюки.
      – Мне кажется, он их даже на ночь не снимает, – смеялась Мэй Соррелл.
      Небольшого роста, светловолосый и кареглазый, Карл-тон оказался настоящим гастрономическим богом – он творил на камбузе настоящие чудеса. Особенно ему удавались щедро сдобренные ромом коктейли из сока экзотических фруктов.
      – Чтобы подобрать подходящие компоненты и выдержать правильные пропорции, нужно обладать талантом химика, – объяснил он Адди, когда та похвалила его очередное творение.
      – Что за аскет! – заметила Адди, когда стюард вернулся на камбуз. – Меня не удивит, если он все еще девственник.
      – Вряд ли! – захихикала Мэй. – Каждый раз, когда мы заходим в порт, он с нетерпением ждет увольнительной на берег. А когда наконец сходит, то разодет в пух и прах и от него разит одеколоном. На следующий же день парень буквально едва волочит ноги.
      – Как говорят в Америке, жеребец выдыхается, – усмехнулась Адди.
      Обе громко расхохотались. За время плавания Адди и Мэй если не стали закадычными подругами, то по крайней мере очень сблизились. Неделю назад в Перте об этом невозможно было и думать.
      Развалившись в шезлонгах, они лениво нежились под лучами солнца. На Мэй был купленный в Париже смелый купальный костюм потрясающего розового цвета с короткой юбкой и шароварами; лиф оставлял открытыми руки и плечи.
      Адди сегодня надела костюм для езды на велосипеде: широкий блузон поверх короткой оранжевой юбки и шаровар.
      Вскоре к дамам присоединился Таппенден, решивший ненадолго отвлечься от морских карт. Сняв капитанскую фуражку, он устала опустился в шезлонг.
      – В этих нарядах вы, девочки, выглядите просто очаровательно. Ангус Крисп старается под любым предлогом пробраться на корму, чтобы на вас поглазеть. – Он взглянул вверх, на безвольно повисшие паруса. – Пожалуй, надо развернуться и поискать ветер с правой стороны. Если не получится, я поручу Ангусу запустить мотор.
      Мужчина с усилием поднялся и двинулся на бак.
      – Ты надеешься, что после этого путешествия Джонатан на тебе женится? Мэй горько улыбнулась.
      – Раньше я после каждого путешествия ждала, что Джон на мне женится. Но всегда приходилось откладывать свадьбу до следующего раза. Нет, теперь я ни на что не надеюсь, Адди. Джон уже женат – на своей проклятой работе и на этой яхте. Для него женщина всего лишь необходимая вещь – как ванна или стульчак.
      – Тогда ты должна играть по тем же правилам, – пожала плечами Адди. – По-моему, Джон вполне годится для того, чтобы удовлетворить твои нужды.
      Мэй облизала языком полные губки.
      – Да, он чертовски хорош в постели – если ты это имеешь в виду.
      Откинувшись назад, Адди посмотрела в голубое небо, по которому плыли снежно-белые облака самых причудливых очертаний.
      – Вон собака, – сказала она Мэй.
      – Что за глупая игра! – сонным голосом пробормотала та.
      – А там слон.
      – Чепуха какая!
      – А это… – Адди не договорила. Кровь прихлынула к ее лицу. Одно из облаков по форме походило на огромный возбужденный член! Вот что творит воображение одинокой женщины!
      После Неда Келли и женитьбы Дэна на леди Виоле Адди пыталась найти утешение во все новых и новых связях – конечно, стараясь проявлять разборчивость. Закрыв глаза, она стала вспоминать своих партнеров.
      Лучшим был Брэндон Гастингс, энергичный букмекер, с которым Адди познакомилась в Флемингтоне во время розыгрыша кубка Мельбурна. Он был дьявольски красив – той порочной, зловещей красотой, которая всегда влекла ее. Адди даже казалось странным, что единственный мужчина, которого она действительно любила, относился совсем к другому типу. Видимо, все дело в предательстве Дэна, решила она. Если бы Адди сошлась с похожим на него мужчиной, то затянувшаяся было рана вновь дала бы о себе знать.
      Брэндон был темноволосым и кареглазым, с длинными бакенбардами и навощенными усами. Большой и сильный мужчина, он не терпел, когда на ипподроме кто-нибудь из игроков вел себя не так, как положено. Собственно говоря, Адди заметила его как раз в тот момент, когда Гастингс под трибуной задавал трепку двум жуликам. Сделав ставку, мисс Трент возвращалась в свою ложу, как вдруг из-за поддерживавших трибуну опор буквально вылетел кто-то. Перекувырнувшись через голову, человек проворно вскочил на ноги и сломя голову бросился прочь. Заинтересованная, Адди подошла поближе, желая посмотреть, что происходит.
      Под трибуной, настороженно глядя друг на друга, ходили кругами два человека, один из которых держал в руке нож с лезвием в виде полумесяца. Время от времени тип с ножом делал ложный выпад в сторону своего соперника и тут же отступал назад. В конце концов, решив, что враг уже достаточно дезориентирован, бандит нанес решительный удар, целясь ему в живот. Однако не успел он и глазом моргнуть, как противник левой рукой перехватил его руку и резким движением хладнокровно сломал ее.
      Взвыв от боли, бандит принялся кататься по земле, прижимая к груди сломанную конечность.
      – Пожалуйста, начальник, больше не бей меня! Это была шутка – да, только шутка.
      Великан посмотрел на него с презрением.
      – Еще раз увижу здесь, в Флемингтоне, тебя или твоих друзей-воров, – переломаю и руки, и ноги. Говори, куда ты дел кошельки, которые сегодня увел?
      – Они в саду за прудом. Там, где растут лилии, – увидишь разрытую землю.
      – Для тебя будет лучше, если они окажутся именно там, иначе скоро весь Мельбурн узнает, что Билли Сайксу пришел конец. – Пнув вора в толстый зад, великан с отвращением отвернулся и тут заметил, что на него во все глаза смотрит Адди.
      – Ну и ну, я и не знал, что у нас, оказывается, есть аудитория, – криво усмехнувшись, сказал он. – Да еще такая приятная!
      Нагнувшись, он пролез под балками.
      – О, да я вас знаю, мисс!
      – По-моему, мы никогда не встречались.
      – Ничего не говорите, я вспомнил! Вы – та самая Трент!
      – Та самая Трент! – засмеялась Адди. – Не очень-то мне льстит такая известность. Это как в Англии говорят о леди Гамильтон – та самая Гамильтон!
      – Ну, на вашем месте я посчитал бы это за величайший комплимент. – Он похлопал по бедру пыльным котелком. – Разрешите представиться, мисс Трент. Меня зовут Брэндон Гастингс.
      – Брэндон Гастингс? – задумчиво прищурилась Адди. – Что-то знакомое… Вы не встречались с моим отцом, Терренсом Трентом?
      – Да, но это было шапочное знакомство. Как и с вашим дедушкой, величественным патриархом сэром Крейгом.
      – Вы состоите в профсоюзе?
      Он засмеялся, обнажив ровные белые зубы – впрочем, не совсем белые, скорее цвета слоновой кости. «Он и в самом деле чем-то напоминает слона», – мелькнуло в голове Адди.
      – Нет, мисс Трент. Боюсь, у нас с вашим отцом совершенно разные профессии. Он старается, чтобы рабочие получили как можно больше денег, а моя задача как можно больше у них отобрать. Короче говоря, я букмекер.
      Адди смерила его придирчивым взглядом. Канареечно-желтые брюки, сюртук в черно-белую клетку, белая шелковая рубашка с узким, в ниточку, галстуком.
      – Я и сама должна была догадаться, – немного свысока заявила она.
      – В нерабочее время я предпочитаю менее яркую одежду, – добродушно пояснил Гастингс. – А вот во время состязаний нужно выделяться из толпы, чтобы клиенты сразу видели, где меня искать. – Он протянул ей руку. – Позволите пригласить вас в мою ложу?
      – Спасибо, но дедушка ждет меня в своей собственной ложе, – ответила Адди.
      – А может, после скачек вы и ваш дедушка выпьете со мной чаю – или чего-нибудь покрепче – в «Стипльчез-клубе»?
      Адди знала, что этот спортивный клуб из числа весьма дорогих и привилегированных. Для того чтобы стать его членом, требовалось владеть целой конюшней скаковых лошадей, в числе которых должны были находиться по меньшей мере один чемпион, один призер и один участник крупнейших скачек.
      – Я передам дедушке ваше приглашение.
      – А где ваша ложа? Если вы не против, я подожду его ответа.
      – Вы можете проводить меня и сами у него спросить. Крейг Макдугал с радостью принял предложение Гастингса.
      – Много лет я мечтал завести хороших лошадей, но всегда мне не хватало времени. Я и не подозревал, что у вас есть скаковые лошади, мистер Гастингс.
      – У меня их и нет, сэр. Это было бы против правил. Я всего лишь почетный член «Стипльчез-клуба». Так, значит, решено? Мой кеб будет ждать вас у выхода.
      К изумлению Адди, Гастингс с изяществом аристократа склонился к ее руке и поцеловал пальцы.
      – До встречи, прекрасная леди.
      – Вы оказали мне великую честь, сэр, – сказал он, пожимая руку Крейгу. – Благодарю вас за то, что приняли приглашение.
      Дерзко улыбнувшись Адди, Гастингс повернулся и пошел прочь. Адди проводила его взглядом, отметив ширину плеч и стройность талии.
      – Приятный парень, – заметил Макдугал.
      – Гм! Не знаю, что и сказать. Да, он по-своему действительно очень привлекателен – в грубом, примитивном понимании.
      – А ты знаешь, что много лет назад обо мне говорили то же самое? – захохотал Крейг.
      – И кто же?
      – Твоя бабушка.
      – Перестань шутить! Тем более что сейчас дадут старт.
      Когда под неистовый рев трибун лошади промчались первый круг, Адди украдкой огляделась по сторонам и, поднеся к глазам бинокль, принялась искать в толпе Брэндона Гастингса.
      Визит в «Стипльчез-клуб» прошел с большим успехом, и когда около семи Крейг Макдугал с внучкой наконец собрались уезжать, сэр Крейг пригласил Гастингса на ужин на мельбурнскую виллу Макдугалов.
      – Я воспользуюсь вашим гостеприимством при одном условии, – ответил тот. – Если мисс Трент окажет мне честь и в ближайшем будущем отужинает со мной.
      – Ну конечно, окажет! – заявил старик прежде, чем Адди успела открыть рот.
      – Дедушка, ты не имел права от моего имени принимать его приглашение, – заявила Адди по дороге домой.
      – Я был уверен, ты будешь рада увидеть его снова. В этом молодом человеке что-то есть. Пусть он немного дерзок – а почему бы и нет? Всего за несколько лет он приобрел неплохую репутацию и небольшое состояние в придачу. Я еще ни разу не ошибался в людях.
      – Ха! – даже подпрыгнула Адди. – В последний раз ты высказывал свое мнение, когда мы ехали на поезде в Брокен-Хилл – о молодом человеке, который называл себя Джоном Келли! Разве этого мало?
      Крейг посмотрел на девушку, и на лице его появилась усмешка много повидавшего человека.
      – Скажи мне правду, дорогая – неужели я так уж сильно ошибся насчет Келли?
      – Что ты имеешь в виду? – Адди была рада, что в карете темно и дедушка не может видеть, как она покраснела.
      – Ты прекрасно понимаешь, что я имею в виду, Адди. У меня такое чувство, что Нед Келли тебе очень нравился.
      – Ерунда! Нет, я не могу упрекнуть его за то, что он был груб со мной. Они все очень хорошо ко мне относились.
      – Ну конечно. – Крейг поспешил сменить тему.
      В последующие две недели Адди встречалась с Брэндоном всего дважды. В первый раз они вместе поужинали и съездили в театр. Во второй раз он пригласил ее навестить его загородный дом, построенный на берегу пролива.
      Был солнечный воскресный день, однако с моря дул холодный бриз, поэтому Брэндон посоветовал Адди одеться потеплее.
      – На Сли-Хед всегда прохладно, – сказал он.
      – Сли-Хед?
      – Да, так называется местность в Керри, где я родился. Мне хотелось бы думать, что кусочек детства навсегда остался со мной.
      Вместе с верной Молли Келли, которая после ареста и казни брата служила ей компаньонкой и горничной, Адди в поисках подходящей одежды принялась перебирать свои вещи. В конце концов она остановила выбор на облегающей куртке из синего джерси и плиссированной юбке из того же материала.
      – Если станет холодно, вам надо будет что-нибудь на себя накинуть. – Молли подала ей длинную, отороченную мехом бархатную мантилью. – Это подойдет.
      – Нет, она слишком теплая. Возьму бежевый доломан. – Адди указала на облегающую куртку с широкими рукавами.
      Ансамбль дополняли украшенная цветными лентами маленькая шляпка и низкие матерчатые ботинки с кожаными носками.
      – Они не очень шикарные, но для прогулки в самый раз, – сказала Адди.
      В голубых глазах ирландки загорелись лукавые огоньки.
      – Как будто вы с мистером Гастингсом так уж много будете гулять! Он везет вас в деревню не для прогулок.
      – Придержи язык, девушка! – с притворной строгостью сказала Адди.
      – Майки говорит, что по отношению к леди мистер Гастингс ведет себя, как большой шалун! – захихикала Молли.
      – Да что ты? А как насчет самого Майки? Судя по тем звукам, что на прошлой неделе доносились из-за деревьев, по этой части он тоже специалист.
      Молли густо покраснела. Сын управляющего Мэйки Кейси ухаживал за ней уже почти год.
      – Вы ведь ничего не слышали, мисс Адди? – с надеждой спросила смущенная Молли.
      – Конечно, слышала! И видела. Мне доставляет большое удовольствие наблюдать за спариванием у «гомо сапиенс».
      Круглое веснушчатое лицо Молли выразило полное отчаяние. Почувствовав жалость, Адди обняла свою горничную.
      – Я пошутила, дорогая. Ты же знаешь, я никогда не стану подслушивать чириканье двух влюбленных пташек. А теперь мне нужно спуститься вниз, чтобы перекусить. Брэндон скоро приедет.
      Увидев Гастингс-Мэнор, Адди ахнула. Четко выделяясь на фоне ясного голубого неба, на выступающей в море высокой скале стоял настоящий средневековый замок. Казалось, что квадратное здание с внутренним двориком, башнями по углам и открывающейся к морю террасой должны населять призраки. Когда они подъезжали, Адди вполне серьезно опасалась, что с высоких, увитых плющом стен на них вот-вот обрушится град стрел. Пока лошади, тяжело дыша, поднимались по заросшему травой крутому склону, сверху на путников загадочно смотрели каменные химеры. В воздухе пахло морем, сиренью и жимолостью.
      – Потрясающе! – сказала Адди. Гастингс кивнул.
      – Когда я в первый раз это увидел, тоже был потрясен и сразу решил, что куплю поместье, сколько бы оно ни стоило. Когда мне было шесть лет, в Сли-Хед я видел точно такой же замок. Представьте себе – тут кирпичи сделаны из раковин устриц!
      – Нет, это за пределами моего воображения. Вы действительно здесь живете?
      – Только по выходным. Хотя тут постоянно живет немногочисленная прислуга: дворецкий, рабочий по дому и женщина, выполняющая одновременно обязанности кухарки и экономки. А вот и Клейтон! Добрый день, Клейтон!
      – И вам тоже, мистер Гастингс. – Кривоногий коротышка-управляющий взял лошадь под уздцы.
      Соскочив на землю, Брэндон подал руку Адди, и они прошли в дом.
      Внутри замок представлял собой настоящий лабиринт из длинных галерей, круглых арок и узких нефов. В часовне, куда Гастингс провел Адди, над алтарем висело золотое распятие, а еще выше располагался витраж с изображением Христа, идущего на Голгофу.
      Вскоре ненадолго появились слуга, его звали Мейнард, и экономка миссис Бриджес, которые, поприветствовав хозяина и гостью, быстро растворились в коридорах замка.
      – Чуть позже мы прогуляемся на мыс – оттуда открывается изумительный вид. А пока не хотите ли привести себя в порядок? – спросил Гастингс.
      – Да, пожалуй, – согласилась Адди.
      – По винтовой лестнице они поднялись на второй этаж, над которым возвышалось еще два. В пустом коридоре шаги и голоса отдавались гулким эхом.
      – Мне кажется, на нас сейчас смотрят древние духи, – мечтательно проговорила Адди.
      – И думают о том, что такой красивой дамы в этих стенах еще не бывало. – Гастингс положил руку ей на талию, и от ее тепла по телу Адди пробежала дрожь.
      В огромной спальне стояла тяжеловесная дубовая мебель, богато украшенная резьбой. Со всех сторон из многочисленных круглых и овальных окон лился яркий свет.
      – Мы находимся в башне, – пояснил Гастингс. Подойдя к одному из окон, они долго стояли, любуясь заливом. Прямо на широкий подоконник села пара чаек. Птицы как будто ничуть не боялись людей.
      Рука Брэндона скользнула вниз и принялась поглаживать ягодицы Адди. Повернув голову, она заглянула ему в глаза. Оба молчали – в словах не было нужды.
      – Пожалуй, пора отпустить его на волю, – лаская Брэндона рукой через брюки, наконец сказала Адди.
      – Их тоже. – Брэндон погладил ее вздымающиеся груди.
      Повернувшись, Адди подошла к постели и начала раздеваться. Брэндон мгновенно сорвал с себя куртку и рубашку. При виде заросшей черными волосами широкой груди, под которой перекатывались сильные мышцы, пульс Адди участился. Оба рассматривали друг друга с нескрываемым удовольствием – словно дети, которые впервые открывают для себя загадку своих тел.
      – Адам и Ева, – проговорил Брэндон, когда они полностью разделись.
      Адди подошла к нему и, привстав на цыпочки, обняла за шею. Ее набухшие соски прижались к мощной груди Брэндона. Когда его рука скользнула вниз и Адди почувствовала ее у себя между бедер, она застонала. Ее пальцы жадно обхватили средоточие его мужественности, и оба медленно опустились на постель.
      – Тебе как больше нравится? – спросил Брэндон.
      – Мне нравится по-всякому. – Засмеявшись, она уткнулась ему в грудь.
      – Я знал, что ты это скажешь.
      – Конечно – я же шлюха.
      – Такой и должна быть в постели каждая уважающая свой пол женщина. Леди в гостиной, кухарка на кухне и шлюха в спальне.
      Они медленно, нежно, со вкусом ласкали друг друга пальцами и губами так, словно играли на собственных телах как на музыкальных инструментах, извлекая из них отдельные ноты и целые аккорды, постепенно достигающие крещендо.
      – Скорее! – наконец крикнула она.
      Перевернув Адди на живот, Брэндон поставил ее на колени, а затем, обхватив руками ее бедра, покрыл так, как жеребец покрывает кобылу во время течки. Он был огромным. Адди почувствовала, как ее чресла пронизала острая боль наподобие той, которую она испытала в тот далекий день, когда Дэн на берегу сонного озера лишил ее девственности.
      Эта боль быстро сменилась наслаждением, и, купаясь в волнах удовольствия, Адди воспарила к небесам. За окном чайки, громко захлопав крыльями, вспорхнули с подоконника и, по спирали ввинчиваясь в небо, стали подниматься все выше и выше, пока не превратились в едва заметные точки.
      А на постели мужчина и женщина купались в волнах экстаза, пока не соскользнули в сумеречную зону маленькой смерти.
 
      Вспомнив все это в подробностях, Адди с трудом удержалась от того, чтобы запустить руку в шаровары. Жаркий день разогрел ее кровь почти до точки кипения.
      Стряхнув с себя оцепенение, она поднялась с шезлонга.
      – Куда ты? – сонно поинтересовалась Мэй.
      – К себе в каюту принимать холодную ванну. Увидимся в салоне перед ужином.
      В коридоре Адди едва не столкнулась с Джимом Боулзом, темноволосым молодым моряком, крупным телосложением напомнившим ей Брэндона Гастингса.
      – Прошу прощения, мэм. – Сделав шаг в сторону, он приложил руку к фуражке.
      Окинув его оценивающим взглядом, Адди решительно сказала:
      – Матрос Боулз, будьте добры на минуту пройти в мою каюту. Кое-что требует вашего внимания.
      – К вашим услугам, мисс Трент.
      Последовав в каюту, он недоуменно взглянул на Адди, когда она заперла за собой дверь.
      – Так что требует моего внимания, мэм?
      – Я, Джим! – призывно засмеявшись, ответила Адди. – Это мне нужно внимание.
      Джим улыбнулся, его руки потянулись к пряжке ремня.
      – Как я уже говорил, мисс Трент, я к вашим услугам.
      – Да, ты и в самом деле… – Он снял брюки, и в глазах Адди загорелся золотистый огонек. – Настоящий матрос, – облизав нижнюю губу, добавила она.
      Швырнув свои шаровары в угол, она повлекла его к койке.

      Дэн Бойл обедал, завтракал и ужинал в кают-компании, за капитанским столом. Оправдывая репутацию педантов, немецкие офицеры обычно садились за стол в полной парадной форме, которая состояла из темных брюк и кителя с золотыми галунами, эполетами и позолоченным ремнем. При появлении капитана все вставали по стойке «смирно». Подойдя к столу едва ли не строевым шагом, командир корабля подавал свою элегантную фуражку стюарду и отвешивал церемонные поклоны – сначала направо, затем налево.
      После этого тем же тоном, каким он отдавал приказы подчиненным на капитанском мостике, фон Камен командовал:
      – Setzen Sie sich, bitte!
      С той же четкостью, с какой матросы выполняли строевые упражнения, офицеры одновременно садились. Картину портил только Дэн, которого ирландское свободолюбие то и дело толкало на проделки, направленные против капитана.
      Однажды, например, он опрокинул на белоснежную скатерть чашку с кофе, вызвав тем самым нескрываемое огорчение фон Камена.
      Однако наиболее эффективный способ досадить капитану состоял в том, чтобы вызвать его на дискуссию о немецком присутствии в Океании, что и сделал Бойл.
      – При всем моем уважении, герр капитан, у вашего канцлера язык словно раздвоен. Одним уголком рта он фарисейски осуждает всякие экспансионистские устремления. И в то же самое время официозная пресса требует аннексии восточной части Новой Гвинеи.
      Капитан вежливо улыбнулся, но это никого не могло ввести в заблуждение – в глазах фон Камена сверкнул гнев.
      – Почему вы, англичане, считаете, что имеете исключительное право колонизировать весь мир? Азия, Африка, Канада, Австралия – разве не верно, что над Британской империей никогда не заходит солнце? Так, герр Бойл?
      – Позвольте мне вас поправить, капитан. Лично я – не англичанин и могу отвечать лишь за своих соотечественников-австралийцев. Настанет время, и оно не за горами, когда Австралия освободится от британского влияния.
      – Но мы говорим о настоящем, герр Бойл. Как насчет голландской Новой Гвинеи? Почему-то вы не жалуетесь, что Голландия угрожает безопасности Австралии!
      – Это интересный и сложный вопрос, капитан, и ответ на него неоднозначен. Но главное – голландцы оккупировали Новую Гвинею в 1828 году, и за прошедшие более чем пятьдесят лет ни разу не проявляли желания расширить сферу влияния. Честно говоря, внезапный интерес Германии к этой отдаленной части света представляется мне крайне подозрительным.
      Лицо капитана побагровело. Его подчиненные неловко заерзали на стульях. Уткнувшись в тарелки, они механически двигали челюстями, стараясь делать это по возможности бесшумно.
      – У Германии, как у Англии и Голландии, в этой части света существуют вполне оправданные торговые интересы, и мы полны решимости защитить их – защитить наших плантаторов и наши фактории. Вчера я получил директиву из Берлина, где говорится, что с начала следующего месяца наше покровительство будет распространено и на немецких поселенцев в Южных морях. Уверяю вас… – Увидев на лице Дэна самодовольное выражение, он замолчал, поняв, что зашел слишком далеко.
      – Здесь есть какая-то двусмысленность, капитан. Я бы сказал, канцлер Бисмарк чересчур много говорит о том, что Германия не имеет притязаний на иностранные территории.
      Беседу неожиданно прервала серия отдаленных взрывов. Источник находился слишком далеко, чтобы его можно было определить, но взрывы были такой силы, что корабль содрогнулся от клотика до киля. Ударная волна чуть не сорвала с мачты германский флаг.
      – Gott im Himmel, was ist das? – воскликнул вахтенный офицер.
      Отбросив салфетку, капитан вскочил на ноги.
      – Все на палубу! Mach schnell!
      На капитанском мостике Дэн присоединился к капитану и лейтенантам Вернеру и Щульцу.
      – Должно быть, идет сильный шторм, капитан, – сказал белый как полотно рулевой. – Я еще никогда не слышал такого грома.
      – Это был не гром, – сказал фон Камен с уверенностью командира, который за двадцать лет морской службы сталкивался со всякими выходками природы.
      – Тогда что? – спросил Дэн. – Вы думаете… Но мысль капитана работала быстрее.
      – Какое сейчас расстояние от нас до Кракатау? – спросил он штурмана.
      Наклонившись над картой, тот быстро проделал необходимые вычисления.
      – Мы в семидесяти пяти милях к северо-востоку от Кракатау, герр капитан.
      – Благодарю… – С озабоченным и задумчивым видом капитан вышел из рубки.
      Дэн последовал за ним.
      – Вы считаете, что это новое извержение?
      – Несомненно.
      – Черт побери! Тогда у меня нет никаких шансов взглянуть на конус!
      – Мне кажется, вы пропустили только увертюру, герр Бойл. Ваше место – в первом ряду.