Ларс заметил, что один маленький вьюк совершенно пуст, и спросил почему.

– А-а... Этот... – ответил Фрэнкс. – Он весь испачкан черным веществом, о котором говорил Джим. Мы его выбросим по дороге.

– Вы не возражаете, если я взгляну? – спросил Ларс.

Свенсен рассмеялся:

– Только держите его подальше от своей чистой рубашки.

Ларс открыл вьюк, зачерпнул немного вязкого вещества, растер его пальцами и понюхал.

– Если вы думаете, что это удобрение, то ошибаетесь, – заметил Свенсен.

– Нет... это не удобрение... Но это и не грязь... Знаете, я все-таки пошлю образец в лабораторию.

Ларс положил жирное вещество в коричневый бумажный пакет, отправил в Денвер и забыл об этой посылке. Но спустя неделю ему пришло письмо.

«Карбонаты свинца... серебро... высокое качество... образец для анализа по девятьсот долларов за тонну».

– Девятьсот долларов за тонну! Боже мой! Я не верю! – воскликнул Ларс и побежал в контору, где Боб Паркер проводил инвентаризацию.

– Боб, я должен уехать. Чрезвычайные обстоятельства. Ты не присмотришь за магазином, пока не придет Минна?

– Конечно, мистер Де Бирс. Надеюсь, ничего серьезного?

– Ничего серьезного? Черт подери, еще как серьезно! Ничего более серьезного никогда в жизни со мной не случалось!

Ларс выскочил из магазина и сломя голову помчался к своему дому, чтобы поделиться новостью с женой и дочерью. Выслушав его сбивчивый рассказ, Минна не проявила никакого энтузиазма.

– Увидишь, это или ошибка или бродяги, которым ты дал провизию и снаряжение, пытаются надуть тебя, – заявила она.

– Ты никому не веришь, Минна! – упрекнул ее Ларс.

– Именно поэтому я никогда не разочаровываюсь! – ответила она.

Ларс быстро переоделся в брюки из грубой хлопчатобумажной ткани и толстую шерстяную рубашку. Затем, положив в седельный вьюк нижнее белье, носки, банки с консервами и галеты, он спустился вниз, чтобы поцеловать Минну и Карен.

– Я вернусь завтра или послезавтра, – ответил он на вопросительный взгляд жены.

Ларс направился в конюшню и оседлал своего коня.

– Мы разбогатеем, Барни, – произнес он, похлопав коня по загривку, – мы разбогатеем, я обещаю. И тогда у тебя будет просторная конюшня и большая компания.

Через несколько минут он уже скакал в Калифорния-Галш, к тому самому месту, где Свенсен и Фрэнкс отметили вехами границы их участка, и на закате уже был в лагере, разбитом на берегу реки Арканзас. Старатели чинили желоб для промывки песка. Они с удивлением смотрели на всадника, но вскоре их лица озарились улыбками. Свенсен, оторвавшись от починки, спросил:

– Мистер Де Бирс, какого черта вы здесь?

Когда Ларс рассказал о результатах анализа, они изумились еще больше.

– Вы уверены, что это правда? – недоверчиво спросил Фрэнкс. – В лаборатории не могли ошибиться?

– Ты говоришь так же, как моя жена, – ответил Ларс. – А теперь, парни, бросьте этот желоб, кирки и лопаты! То, что вы выкопали там, лишь поверхностные наносы. Настоящая руда залегает глубоко внизу... Мы займемся ею завтра – сегодня уже слишком темно.

Они сидели у костра, с аппетитом уплетая фасоль с беконом и запивая все обжигающим кофе, в который для крепости добавили виски. Слишком возбужденные событиями этого дня, они не могли уснуть и, лежа в спальных мешках и глядя на бриллианты звезд, рассыпанные по черному бархату неба, строили планы на будущее.

– Я поеду во Францию... Да, во Францию, в Париж, и проведу две недели в одном из публичных домов, – заявил Фрэнкс.

– Если бы я не был так стар, я бы тоже так поступил, – пошутил Ларс. – Я останусь здесь, в Колорадо. Эта земля добра ко мне, и я хочу сделать что-нибудь хорошее для нее.

– Что, например? – лениво поинтересовался Свенсен.

– Для начала надо сделать так, чтобы Колорадо присвоили статус штата... усовершенствовать гражданское право, создать и укрепить наше законодательство...

Только перед рассветом они уснули, но уже в семь часов были на ногах. Не теряя времени на завтрак, мужчины сразу же приступили к выемке грунта. И чем глубже они копали, тем больше им попадалось руды, содержащей свинец. Наконец Ларс воткнул лопату в землю и сказал:

– Все, не стоит копать дальше, парни. Мы действительно наткнулись на золотую жилу, в этом нет сомнения.

– Вы имеете в виду, на серебряную жилу! – просияв, уточнил Свенсен.

И трое мужчин, сорвавшись с места, стали вокруг ямы с дикими воплями, напоминавшими боевой клич ирокезов, рвущихся в бой.

– Вы, парни, оставайтесь здесь и никому не отдавайте этот участок. Я пока поеду к юристу, удостоверюсь, что этот участок принадлежит нам на законных основаниях, и получу бумагу, подтверждающую это, – произнес Ларс, когда все немного успокоились. – Затем я привезу сюда горного инженера, чтобы он составил смету и проект настоящей разработки.

Ларс вскочил на коня и помчался в Каренвилл. В следующие два дня энергичный Ларс Де Бирс нанял юриста для защиты их интересов и проконсультировался с горным инженером. Трое старателей назвали месторождение «Маленькая Карен». А Ларс предложил городским властям переименовать город в Силвер-Сити.

Ларс блаженствовал, когда они отправились на ярмарочную площадь в Оро, где Четвертого июля должен был состояться грандиозный пикник. Карен тоже была счастлива: рядом с ней сидел багровый от смущения Боб Паркер. Он чувствовал себя довольно неловко в новом костюме и все время проводил указательным пальцем по внутренней стороне высокого воротника, который сдавливал ему шею. Карен улыбнулась, вспомнив его реакцию, когда она спустилась по лестнице из своей комнаты, проведя там два часа, одеваясь и прихорашиваясь. Впервые мать позволила ей накрасить губы и напудриться.

– Ты великолепна! – прошептал Боб, с благоговением глядя на Карен.

На ней было изящное летнее платье из голубого набивного ситца с изображением полевых цветов, птиц и бабочек. Минна шила его не одну неделю, но оно того стоило: рукава платья, доходившие до локтя, были отделаны оборками и украшены шелковой лентой небесно-голубого цвета, как глаза дочери. Такая же лента украшала слегка присборенную пышную юбку. Карен выглядела как сказочная фея, спустившаяся по лучику солнца на землю, чтобы радовать всех своей красотой.

– Ты тоже очень хорошо выглядишь, – сказала она Бобу и покраснела.

Сейчас молодые люди сидели на импровизированном помосте, который ее отец соорудил в задней части фургона. Карен в смятении чувствовала, как его колено касается ее ноги, и боялась, что Боб ощутит обжигающий жар ее тела даже через одежду. Она залилась краской, когда увидела под брючиной все увеличивающийся бугор. Боб отчаянно пытался прикрыть его полой сюртука.

Карен успела познакомиться с различиями в физическом строении тела у мужчин и женщин еще в раннем возрасте. Когда семья Де Бирсов переехала в Колорадо, они долго жили все вместе сначала в фургоне, потом в однокомнатном домике, и Карен привыкла к виду обнаженных мужских тел. Но все равно близость между мужчиной и женщиной оставалась для нее чем-то совсем другим, чем-то волнующим, соблазнительным и заманчивым. Это было вечной темой разговоров у девочек, когда они собирались группками на школьном дворе во время большой перемены или за амбаром в знойные вечера... Карен не раз слышала бесчисленные истории старшеклассниц о том, чем занимаются мужчина и женщина наедине в своих спальнях. Когда ей впервые рассказали о половых отношениях, она с негодованием запротестовала:

– Только не мои мама с папой!

Просто немыслимо, невозможно, что ее добрый застенчивый отец делает это с ее бедной мамой! Остальные девочки рассмеялись:

– А как же, по-твоему, вы с братом появились на свет?

После этого разговора Карен стала внимательно наблюдать за отцом и матерью. Она замечала все: и нежное незаметное прикосновение к руке или ноге, и блеск в глазах поутру в выходные. По ночам Карен тихо лежала в темноте, прислушиваясь к тому, что творится в родительской спальне, за тонкой перегородкой. И ритмичный скрип большой кровати был красноречивым подтверждением рассказов ее школьных подруг. Нет, сон – не единственное, ради чего люди ложатся в постель.

Однако если раньше половая близость казалась чем-то отвратительным, то теперь Карен только и думала о ней, представляя, как все будет на самом деле. Ей нестерпимо хотелось, чтобы это поскорее произошло, хотелось испытать то замечательное ощущение снова с таким парнем, как Боб Паркер! Одна лишь мысль о том, что такое возможно, вызывала у Карен зуд в пояснице. У нее было такое ощущение, словно где-то под ложечкой медленно закипает и разливается по всему телу что-то теплое, желеобразное.

– Как вы там, дети? – обернувшись к ним, поинтересовался Ларс.

– Любуемся пейзажем, сэр, – неестественно бодрым голосом ответил Боб, крепко прижимая полу пиджака к тому месту, где предательски восстала его плоть, и даже не смея взглянуть на невинного ангела, сидящего рядом.

Когда они достигли ярмарочной площади, девушка и парень находились в состоянии крайнего напряжения. Еще до того как фургон остановился, Боб перепрыгнул через борт и крикнул Карен:

– Побежали наперегонки к пруду!

Карен, подобрав юбки, собралась уже последовать за ним, но строгое предупреждение Минны остановило ее.

– Карен, я позволила тебе надеть платье, какое носят молодые женщины, накраситься и напудриться, и я надеюсь, что ты будешь вести себя как леди, а не как сорванец!

– Да, мама, конечно, – отозвалась Карен.

Она послушно стояла в фургоне, терпеливо ожидая, пока отец не откинул борт и не подал ей руку, чтобы помочь спуститься. Едва сдерживая все возрастающее возбуждение, Карен сказала:

– Я пойду погуляю к пруду, все сейчас там.

– Хорошо, но возвращайся к обеду и приведи с собой этого Боба, – разрешила Минна. – У меня еды хватит на целую армию.

– Мы придем вовремя, не беспокойся, – ответила Карен и степенно, как и подобает леди, направилась к пруду.

Дамы, в самых пышных своих нарядах, весело болтали, в то время как мужчины, сбросив галстуки и пиджаки, собрались в группы и обменивались непристойными шутками. Какой-то неуклюжий парень с выступающими вперед зубами, которые делали его похожим на кролика, бросил к ногам Карен нитку крошечных китайских шутих. Девушка рассмеялась и успела отскочить в сторону до того, как они начали с треском взрываться, разлетаясь в разные стороны.

Роуз Крори и Дженни Снид увлекли ее к. группе девочек, стоявших у самой кромки воды. Девочки громко подбадривали мальчиков, соревновавшихся в гребле. Зрелище, открывшееся Карен, когда она подошла поближе, полностью захватило ее. В каждой лодке находилось по трое мальчиков: двое гребли, а третий, вооруженный палкой с мягкой подушечкой на конце, стоял на носу. Пока гребцы маневрировали, пытаясь любыми средствами опрокинуть лодку противника и не дать перевернуться своей, мальчики, стоявшие на носу, размахивая своими импровизированными мечами, пытались столкнуть друг друга в воду.

Внезапно один из парней, увернувшись от сильного удара, в ответ ловко ударил своего противника по ноге. Тот, не сумев удержать равновесия, грузно плюхнулся в пруд. Раздались оглушительные аплодисменты и смех. Карен огляделась, пытаясь найти Боба, и увидела его среди других парней на пирсе. Он снял сюртук и галстук и аккуратно положил их на сухие доски, затем закатал рукава.

– Смотрите, Боб хочет испытать свои силы! – воскликнул кто-то из толпы.

– Скорее, мальчику Бобби хочется, чтобы кто-нибудь надавал ему по заднице... – презрительно процедил сквозь зубы известный школьный задира Джордж Доусон.

– Кто это сказал? – крикнул Роберт.

– Ну, допустим, я... – все так же медленно ответил ему Джордж.

Он тоже снял сюртук и рубашку, желая лишний раз покрасоваться перед девочками своими железными мускулами, которые появились у него в результате тяжелой работы в кузнице отца. Джордж был угрюмым грубоватым парнем с густыми вьющимися рыжими волосами и темно-серыми глазами. Он мог легко победить не только любого парня, но и многих мужчин в Силвер-Сити, а в соревнованиях по борьбе и боксу ему просто не было равных.

Сжав свои огромные кулаки, Доусон прошелся по пирсу и встал напротив Боба, глядя ему прямо в глаза.

– Что скажешь, Паркер? Хватит ли у тебя мужества, чтобы помериться силой со мной?

Боб был на целую голову ниже Доусона и на пятьдесят фунтов легче, но стойко встретил его колючий взгляд.

– В любое время, когда пожелаешь, Доусон, – спокойно ответил он и подал знак лодкам причалить к пирсу.

Парень, победивший в предыдущем поединке, спрыгнул на песок и вручил Бобу мяч.

– Удачи тебе! – пожелал он.

Мяч проигравшей команды вытащили из воды и отдали Доусону. Он впрыгнул на самый нос лодки и крикнул:

– Идем же, Паркер, не увиливай!

Форварды заняли боевую стойку, держа мячи наготове. Между тем обе лодки, отогнанные на более глубокое место, встали примерно на расстоянии двадцати футов друг от друга.

– Время! – крикнул с берега судья, и состязание началось.

– Не подходите слишком близко, – предупредил свою команду Боб. – Не дадим ему использовать свою силу.

Оба форварда искусно уклонились от первых ударов. Но затем «меч» Доусона чуть не задел голову Боба, и зрители поединка громко, выражая свое неодобрение, закричали:

– Перестань, Доусон! Ты не должен сносить Бобу голову! Это ведь игра!

– Плыви сюда живее, Паркер! – кричал Доусон. – Я-то думал, ты хочешь состязаться, а ты удираешь!

– Подгоните лодку вплотную к его, – дал указания своей команде Боб, – резко поверните ее носом к левому борту, а потом резко назад, к правому.

Этот маневр был выполнен точно. И в тот момент, когда Доусон был уверен, что на сей раз безошибочно попадет в голову соперника, Боб неожиданно оказался с противоположной стороны. Лодка Боба снова развернулась, и он бросил мяч прямо в живот городскому задире. Доусон замычал, стал ловить ртом воздух и скрючился от боли. Вот тут Боб и нанес ему завершающий удар – легкий удар по затылку, но и его оказалось достаточно, чтобы Доусон свалился в воду. Он выплыл, фыркая и кипя от злости, и с проклятиями набросился на Боба:

– Паршивый сукин сын! Ты играешь не по правилам!

Боб рассмеялся, а за ним и все болельщики на берегу.

– Это самое занятное происшествие сегодня, – заметила Карен, поздравляя героя состязания.

Боб отвесил ей низкий поклон и торжественно произнес:

– Эту победу я посвящаю восхитительной леди Карен Де Бирс.

– Да! Браво! – одобрительно приветствовала это решение собравшаяся на пирсе молодежь.

Веселой гурьбой все вернулись на ярмарочную площадь, где должен был состояться пикник. Уже подошло время обеда, которому по традиции предшествовала приветственная речь мэра Оро.

Стол Де Бирсов стоял под величественной пихтой, и Минна уже расставляла на белоснежной скатерти деревянные тарелки и прочую столовую утварь. Она взглянула на подошедших подростков.

– Позволь мне помочь тебе, мама, – предложила Карен.

– Я и сама могу справиться, дорогая.

Боб взял пустое ведро, и они медленно спустились в лощину, где находился родник с чистой ледяной водой.

– Здорово, что ты проучил этого хвастуна! – И покраснела: ведь сказав это, Карен призналась Бобу в том, что он ей небезразличен.

– Ты чудесная девушка, – в ответ ей нескладно произнес парень.

Оба, смущенные, понимали, что неожиданно вторглись в незнакомую им доныне область романтических чувств. Боб нерешительно взял Карен за руку. И девушка, задохнувшись от любовного томления, почувствовала, как у нее подкашиваются ноги.

Карен робко ответила на пожатие руки Боба, и ее тонкая нежная ручка исчезла в большой мозолистой руке парня. Они подошли к источнику, и Боб набрал прозрачной, чистой, как кристалл, воды. Внезапно он опустил ведро на землю и посмотрел Карен в глаза.

– Что-то случилось? – лукаво спросила она. Его лицо пылало. Он тяжело дышал.

– Боб, ты заболел?

– Заболел? В некотором смысле – да, – с трудом проговорил Боб.

– Да что случилось? – вновь переспросила девушка. Он ощущал такую сухость в горле, что с трудом охрипшим голосом выдавил из себя:

– Мне все равно, что случится, но я должен это сделать.

– Сделать что?

Боб положил свои дрожащие от волнения руки ей на плечи и заглянул в голубые глаза.

– Карен, я... я... Черт, есть только один способ сказать тебе это! – Он неуклюже обнял девушку и прижался губами к ее полуоткрытому рту.

В первый момент Карен, обомлев, буквально повисла на его руках. Ей казалось, что она парит в безвоздушном пространстве. Карен ощущала каждый дюйм своего тела, каждую клеточку. Но она также чувствовала и тело Боба: громко бьющееся сердце в его груди, упругие бицепсы рук, жар чресел, обжигающих ее бедра и живот, но более всего она ощущала мощные толчки его возбужденной плоти.

Обняв Боба за шею и стремительно притянув к себе, Карен раскрыла губы навстречу его горячему языку и едва не закричала от восторга. «Экстаз, эйфория, восторг» – эти слова были ей знакомы, но приблизилась к их пониманию она лишь вчерашней ночью, когда возбуждение достигло наивысшей точки.

Поцелуй закончился, и девушка невольно отступила назад. Они стояли, держась за руки, и в счастливом молчании смотрели друг на друга. Карен взяла руку Боба и положила на свою грудь. С нежностью и благоговением ласкал он упругие округлости.

Ее глаза наполнились слезами. Проглотив комок в горле, Карен тихо призналась:

– Я люблю тебя, Роберт Паркер.

– И я тебя люблю, Карен Де Бирс, – вымолвил он эхом.

– Пора возвращаться на пикник, а то за нами могут послать поисковую группу, – сказала Карен.

Боб кивнул, поднял ведро, и, взявшись за руки, влюбленные стали подниматься по тропинке.

Нилс и его девушка уже сидели за столом, когда вернулись Карен и Боб.

– Почему вы так задержались? – поинтересовалась Минна. – Неужели требуется столько времени, чтобы набрать ведро воды?

Нилс усмехнулся:

– Держу пари, они миловались...

Красные от смущения лица Карен и Боба выдали их, и все громко рассмеялись. Карен зачерпнула пригоршню воды из ведра и плеснула в брата:

– Не все похожи на тебя и Мэри!

Мэри залилась румянцем и попыталась принять строгий вид:

– Что за глупости ты говоришь, Карен Де Бирс!

– Неужели? В прошлом месяце весь город только и говорил о том, что вы вытворяли на возу с сеном во время увеселительной прогулки.

Рот Мэри от негодования открылся.

– Тебе лучше бы попридержать свой поганый язык, Карен!

– Ладно, все. Хватит. Прекратите дразнить друг друга, – примирительно сказала Минна. – Пора обедать.

Жареная курица, запеченный окорок, картофельный салат, ветчина, жареная кукуруза – все это хотя и было заготовлено в огромных количествах, исчезло за считанные секунды. Особенно отличились Нилс и Боб.

– Я не понимаю, откуда у вас, молодые люди, такой аппетит, – изумилась Минна. – Ларс, я не помню, чтобы у тебя в их возрасте был такой.

Ларс расхохотался:

– Неужели не помнишь? А я вот припоминаю, как твой отец грозился брать с меня деньги за питание, если я не прекращу объедаться в вашем доме.

– А в таком аппетите не мы, парни, виноваты, – беспечно добавил его сын. – Виноваты страстные юные девушки, которые высасывают из нас всю нашу энергию, потому и приходится постоянно пополнять ее запасы.

Минна возмутилась:

– Нилс Де Бирс! Если бы мой брат разговаривал так с нашей матерью, он давно бы получил оплеуху!

Пока женщины убирали со стола, мужчины начали состязание в кидании подков. Первыми играли Нилс и Боб. Боб победил, и тогда с ним решил сразиться сам Ларс. Он нанес Бобу сокрушительное поражение, но парень, казалось, не расстроился.

– Пожалуй, мне на сегодня достаточно. Вы тут поиграйте без меня. Я обещал Карен пойти с ней погулять...

Нилс похлопал его по плечу.

– Карен уже держит тебя под башмаком, а ведь ты даже еще в женихах не ходишь.

Отец и сын громко рассмеялись, когда Роберт смутился и поспешно ретировался.

Под раскидистым вязом сидела Минна и вышивала, нет-нет да поглядывая на девушек, которые раскладывали на траве игральные карты.

– Что вы делаете?

На вопрос подошедшего Боба ответила Карен:

– Мэри предсказывает мне на картах судьбу. Боб присел рядом и стал наблюдать.

– О-о... я вижу... твоя судьба в фазе полнолуния находится под влиянием Венеры... Да, именно так... В следующем месяце в твоей жизни будут преобладать чувства...

– Ах, Мэри, перестань копировать Нилса, скажи мне правду! – воскликнула Карен.

– Я говорю серьезно... Я вижу высокого, красивого мужчину... Блондин?.. Да, у него светлые волосы и... – Гадалка окинула Боба хитрым взглядом. – ...И светло-голубые глаза... нет, возможно, серые... я не уверена.

Боб почувствовал, что воротник начал снова сдавливать его горло. Он не осмеливался даже посмотреть на Карен. А девушка Нилса тем временем продолжала:

– Эти отношения будут очень серьезными и могут привести к свадьбе...

Боб поднялся.

– Я, пожалуй, пойду погулять. Увидимся позже. Карен догнала его уже у озера.

– Почему ты меня не подождал? – упрекнула она.

– Я подумал, что ты еще долго не захочешь уйти. Пока тебе не предскажут... все.

– О, ты об этом! Мэри и Нилс – одного поля ягоды, вечно тебя поддразнивают. Ты ведь не думаешь, что я серьезно отнеслась к ее словам?

Боб остановился и посмотрел Карен в глаза:

– Разве нет? Она ведь была права, когда говорила насчет мужчины в твоей жизни. У меня серые глаза и светлые волосы, и я считаю наши отношения очень серьезными. Как только окончу школу и пойду работать, сделаю тебе предложение.

– Это в нашем возрасте? – недоверчиво произнесла Карен.

– А почему бы и нет? Моей маме было пятнадцать лет, когда она вышла замуж за моего отца, а ведь он был всего на два года старше, – заметил Боб.

– Подумать только, мои родители тоже поженились, когда были подростками, – вспомнила Карен.

Они и не заметили, как обогнули пруд и поднялись на холм. Мысли их парили высоко-высоко, уносясь в небо, подобно птицам. Вдруг тропинку, по которой они шли, перебежало странное на вид существо, которое Карен видела впервые в жизни. У него был хвост енота, туловище белки, передние лапы как у кошки и похожая на лисью голова.

– Ах, кто это был? – вскрикнула Карен.

– Неужели ты никогда не видела самку луня? – Боб рассмеялся. – Похоже, Бог что-то немного перепутал, соединив все это вместе в одном животном.

На самой вершине холма они вдруг оказались на ровном зеленом плато, с западной стороны которого открывалась величественная картина раскинувшегося внизу Колорадо. Именно этот ландшафт вдохновил Кэтрин Ли Бейтс сочинить песню «Америка прекрасная», ставшую гимном.

На востоке, севере и юге в туманной дымке вырисовывалась неровная гряда выщербленных солнцем и ветром Скалистых гор. Эта «стена высотой в три мили» разделяла штат на восточную и западную части. Там, где восходит солнце, до самого горизонта простирались прерии, разбитые, подобно шахматной доске, на ровные квадраты зеленого и желтого цвета. Это была земля, отвоеванная фермерами у полыни и перекати-поля.

Вдали, словно огромное яркое одеяло, наброшенное заботливой рукой на склоны гор, красовались осины, а в тени их ветвей цвели пучки водосбора. Над всем этим великолепием торжественно возвышался пик Пайка, пусть и не самая высокая вершина штата Колорадо, но зато самая знаменитая.

– Потрясающе! Это так красиво, что хочется плакать, – прошептала Карен.

Боб обнял ее за тонкую талию.

– Это ты потрясающе красива, Карен. Девушка улыбнулась и прильнула к нему.

– Я никогда не считала себя красивой. Очень многие девушки гораздо красивее меня.

– Может, и так, но для меня во всем мире нет лучше девушки, чем ты, – заявил Боб.

Закрыв глаза, Карен еще крепче прижалась к нему в ожидании поцелуя. Сначала их губы встретились вполне целомудренно, но постепенно любовная игра все больше и больше увлекала их.

– Любимая, дорогая! – Боб жадно целовал ее глаза, уши, пульсирующую жилку на шее.

– Мой единственный возлюбленный! – прошептала Карен.

Она расстегнула рубашку Боба, прижалась лицом к его обнаженной груди и, вновь ощутив твердость его возбужденной плоти на своем животе, почувствовала страстное желание.

– Я хочу это сделать, – выдохнула Карен.

– Сделать это? – Боб не мог поверить.

– Ты же все понимаешь – заняться любовью. Боб был потрясен и даже испуган.

– О, Карен, мы не можем. Я хочу сказать, что я не могу так поступить с тобой. Я слишком тебя уважаю.

– Не веди себя как ребенок. Я взрослая женщина, а ты взрослый мужчина. Я так сильно тебя хочу, что кажется, сойду с ума, если ты сейчас же не займешься со мной любовью. И не говори мне, что ты этого не хочешь. – С этими словами Карен положила руку на его возбужденный пенис, ощущая через брюки всю силу его желания.

Ловя ртом воздух, Боб отскочил словно ошпаренный.

– Ну, давай продолжим. – Карен, повернувшись к нему спиной, попросила: – Расстегни мое платье.

Боб совсем растерялся.

– Что ты собираешься делать?

– Что, как ты думаешь, я собираюсь делать? – с раздражением в голосе ответила Карен. – Я снимаю платье, чтобы оно не помялось. Ты же не хочешь, чтобы, когда мы вернемся на пикник, у меня был вид, как у тех помятых шлюх, что живут на горе, недалеко от старателей!

Пальцы у Боба так сильно дрожали, что ему едва удалось расстегнуть застежку на платье Карен. Когда же она, взявшись за подол, осторожно сняла его через голову, Боб остолбенел при виде ее нижней юбки и корсета, подчеркивавшего соблазнительность ее высокого округлого бюста.

– Перестань таращить на меня глаза и давай раздевайся! Можно подумать, что ты никогда раньше не видел обнаженной девушки.

– Действительно, никогда, – откровенно сказал Боб.

– Тогда мы с тобой на равных. Я тоже раньше не видела обнаженного парня, – призналась она.

Карен сняла с себя нижнюю рубашку, корсет и юбку. Теперь она стояла в одних только кружевных розовых трусиках. Карен подошла к Бобу и, расстегнув ему брюки, нетерпеливо спросила:

– Неужели мне придется раздевать тебя как маленького мальчика?

Карен спустила свои трусики до лодыжек и перестук пила через них. Теперь, нагие, оба стояли неподвижно, подобно Адаму и Еве в райском саду, и нестерпимо желали друг друга. Карен коснулась его каменной плоти и стала ее нежно поглаживать слегка дрожащими пальцами. Боб, глубоко вздохнув, осторожно потянул Карен в густую, душистую траву.

– Мягко, будто на постели новобрачных, – прошептала Карен.

Они целовались, лаская друг друга, как молодые невинные животные.

– Не могу поверить, что ты никогда раньше не любил девушек, – проговорила Карен. – Ты так умело меня ласкаешь. Ты как будто знаешь, что именно нужно сделать, чтобы вызвать во мне такие чудесные ощущения!

Боб, довольный, рассмеялся.

– Это возвышает меня в собственных глазах. Спасибо. Но то же самое я могу сказать и о тебе. Ты знаешь, как доставить мне удовольствие... О Боже! – задыхаясь, простонал он, когда ее кулачок внизу слегка сжался.

– Думаю, все это само собой получается, когда люди любят друг друга. Ну давай же! – воскликнула Карен, откинувшись назад на траву и буквально заставляя Боба овладеть ею.

– Я не могу этого сделать, любимая, – почувствовав сопротивление ее девственной плевы, жалобно проговорил он.

– Ты должен, Боб, – настаивала Карен, – не можем же мы сейчас остановиться. Давай, войди в меня сильнее! Я серьезно говорю, я хочу этого!

Карен сдавила пятками поясницу Боба и изо всех сил буквально втолкнула его в себя. На мгновение она почувствовала острую боль, но это была лишь небольшая плата за то наслаждение, которое немедленно сменило ее.

Движения Боба идеально совпадали с ее. Казалось, чувство восторга будет бесконечным, поэтому, когда ощущение блаженства стало постепенно затихать, Карен стала прилагать отчаянные усилия, чтобы его продлить.

– Проклятие! – сокрушалась она. – Почему это должно было кончиться?

Крепко сжав Карен в объятиях, Боб погладил ее бедро.

– Моя любимая, для нас это никогда не кончится. Мы еще тысячу раз будем заниматься любовью, и всегда это будет так же замечательно, как ив первый раз, сегодня.

– Я знаю, – ответила Карен, глядя на него с обожанием. – Знаешь, у меня такое чувство, будто мы женаты.

Улыбнувшись, Боб ласково потрепал ее по щеке.

– Мы и на самом деле женаты, любимая. Ведь мы связаны теми узами, которые действительно имеют значение. После того что сегодня произошло, мы навеки принадлежим друг другу.

И они снова целовались, познавая друг друга, пока новая волна страсти не накрыла их.