Глава 3

Питер и Констанс Пайк нервничали и чувствовали себя довольно неуверенно, когда шли по дорожке к фермерскому дому Антуана Буайе.

– Как я выгляжу? – взволнованно спросила Констанс. – Я чувствую себя просто развалиной, всю ночь не сомкнула глаз.

– Я тоже, – ответил Питер. – Однако ты превосходно выглядишь. А как я? У меня не очень строгий вид, не так ли? Когда я нервничаю, выгляжу довольно суровым.

– Ты действительно несколько напряжен, но едва ли похож на людоеда, – с улыбкой ответила Констанс.

– Ну... вот мы и пришли.

Не успели они подняться по ступенькам, как парадная дверь открылась, и Буайе приветствовал их:

– Добро пожаловать в мое скромное жилище. Пожалуйста, входите.

Они с Питером обнялись, и Питер представил его Констанс.

– Мы разделяем ваше горе, – сказала Констанс. – Ужасная трагедия! А бедная, дорогая девочка – какое это страшное переживание для нее!

Питер был потрясен тем, как выглядит Буайе. С их последней встречи он постарел лет на десять, съежился, сморщился, как старый, засохший лимон, и прихрамывал.

– Входите в гостиную и садитесь. Я позову Линду. Она часами прихорашивалась и наряжалась ради этого особого случая.

Питер не мог спокойно сидеть и стал ходить взад и вперед по комнате. Ему казалось, что прошла целая вечность с тех пор, как ушел Буайе.

– Питер! – прерывающимся голосом окликнула его Констанс.

Он быстро обернулся и увидел в дверях Линду, а позади нее ее дедушку.

Сейчас девочка казалась выше ростом и физически более развитой, чем когда он тайком наблюдал за дочерью из парка напротив школы. Ее волосы цвета спелой кукурузы, веером рассыпавшиеся по спине, доходили до талии. Красота ее матери проявлялась во всем. Она казалась воплощением юношеской мечты.

Линда нерешительно вошла в гостиную, переводя взгляд с Питера на Констанс, и тихо-тихо с едва заметным французским акцентом сказала:'

– Я – Линда. Рада познакомиться с вами... – Следующее слово, казалось, ей было трудно произнести: – Папа.

– Линда, дочь моя.

Для Питера это тоже были нелегкие слова. Он протянул руки, и девочка устремилась в его объятия.

– Линда, моя родная, любимая Линда! – Питер целовал ее щеки и волосы.

И они вместе плакали. Констанс и Буайе тоже плакали, не стыдясь своих слез. Наконец Питер подвел дочку к Констанс:

– Линда, это твоя новая мама.

– Я сделаю все, что в моих силах, чтобы стать для тебя настоящей матерью, – искренне сказала Констанс, обняв девочку.

– А я буду вашей послушной дочерью, – ответила Линда, целуя Констанс в обе щеки.

Питер улыбнулся, обнял их обеих и воскликнул:

– Мне кажется, мы будем очень счастливой семьей!

В последующие годы ни один из них ни разу не усомнился в том, что Питер оказался прав. С того самого момента, как Линда приехала в Силвер-Сити, вся семья – Тара и Дон, вдова Нилса и их дети Карл и Тесс – приняла ее как родную. В это время клан Де Бирсов возглавляла Карен, которой было семьдесят три года. Как ни парадоксально, но в этом возрасте ее психика окрепла, и прабабушка души не чаяла в своей новой правнучке.

А скоро семья Де Бирсов праздновала еще одно знаменательное событие: Констанс родила мальчика, которого назвали Чарльз Дил Де Бирс Пайк. С первого дня рождения Линда просто боготворила своего братика. Она была ему скорее второй матерью, чем сводной сестрой.

– Линда проводит больше времени с Чаком, чем я, – добродушно сетовала Констанс. – Кормит, меняет пеленки, купает его. Я чувствую себя его тетей.

– Она просто тренируется перед тем, как выйти замуж за Джима Портера, – поддразнивала Линду ее кузина Джин, дочь Карла, которая училась в школе вместе с Линдой.

– Знаешь, кто ты, Джин? – топнув ногой, заявила Линда. – Ты – предательница! Я терпеть не могу этого парня! – Однако порозовевшие щеки Линды красноречиво опровергали ее слова.

Джеймс Портер, чемпион школьной спортивной команды по футболу, бейсболу, баскетболу и легкой атлетике, учился в выпускном классе средней школы в Силвер-Сити. Он был идолом почти каждой мечтательной девочки в школе: выше шести футов ростом, с мужественным красивым лицом, с темными вьющимися волосами и улыбкой, которая могла растопить даже самое холодное сердце.

В глубине души Линда была безнадежно влюблена в него и со свойственной всем Де Бирсам решительностью намеревалась пленить сердце Джеймса Портера так же, как он пленил ее. Даже в своем нежном возрасте Линда уже знала, что путь к сердцу мужчины лежит не через его желудок, а через его любимые увлечения.

Именно поэтому, узнав, что, помимо других видов спорта, Джеймс питает особую страсть к альпинизму, она записалась на курсы альпинистов при университете в Денвере. Линда проводила там летние каникулы, совершенствуя свое мастерство. И она действительно стала не просто опытной альпинисткой, а весьма искусной спортсменкой – «самородком», как называл Линду старший инструктор.

Однажды, спустя шесть месяцев после того как Линда начала заниматься на курсах, она сидела в школьном кафетерии с двумя подругами. Вдруг девочка заметила, что за соседним столиком сидит ее кумир и еще несколько членов школьного клуба альпинистов.

Джеймс давал оценку приспособлениям альпинистов:

– «Кошки» необходимы при восхождении по ледяной поверхности, совершенно необходимы.

Подружка Линды шепотом спросила:

– Что такое «кошки»?

– Металлические когти, которые ты прикрепляешь ремнями к подошвам своих альпинистских ботинок, – громко объяснила Линда.

Джеймс покосился в ее сторону и продолжил:

– Оскар Экенштейн изобрел конструкцию с десятью зубьями. Это наиболее широко применяемый вид «кошек».

– Лично я предпочитаю «кошки», разработанные Лаурентом Гривелем, – заносчиво сказала Линда. – Он модифицировал конструкцию, добавив два зуба, направленных вперед от носка ботинка.

Портер в изумлении обернулся, пристально посмотрел на нее и спросил:

– Что ты знаешь о Лауренте Гривеле?

– Ну хотя бы то, что его «кошки» позволяют взбираться по крутой ледяной поверхности, как по ступенькам. Этот немецкий метод особенно хорош для восхождения на покрытые льдом альпийские вершины.

– Будь я проклят! – воскликнул Джеймс Портер, встал из-за своего столика и сел напротив Линды. – Ты альпинистка?

– Конечно. Этой зимой я собираюсь овладеть французской методикой.

– Ну и ну! Ты действительно альпинистка. Что касается французской методики, то нужно быть предельно осторожным, пользуясь ледорубом.

– Я знаю. А то он сорвется. Портер приветливо улыбнулся Линде.

– Вот что я тебе скажу: если хочешь, буду рад помочь тебе в тренировках. – И гордо добавил: – Прошлой зимой мы с отцом рискнули подняться на ледник Боссон во Франции.

– И вы взобрались на него?

– Нет, мы только испытывали новые ледорубы и «кошки».

– А ты совершил какое-нибудь выдающееся восхождение? – спросила Линда.

– Конечно, и не одно. Я хочу первым совершить восхождение на какую-нибудь вершину. Будущим летом я и Терри собираемся подняться на пик Эль-Капитан в Йосемитском национальном парке*.

– Он из Денвера? – спросила Линда.

– Из Калифорнии. Замечательный парень. Он бы тебе понравился. Послушай, а может, хочешь совершить восхождение вместе с нами будущим летом? – И быстро добавил: – Родители Терри будут нас сопровождать.

– Я бы с удовольствием присоединилась к вам.

Они так увлеклись разговором о горах, что болтали без передышки и не заметили, как друзья ушли. Их вернуло к действительности лишь появление декана, который сообщил им, что занятия начались пятнадцать минут назад и за нарушение правил они оба должны остаться после занятий и написать контрольную работу.

Линда приняла это наказание почти с радостью. Ради этих драгоценных мгновений побыть с Джимом Портером она готова оставаться после занятий хоть весь семестр.

Это было начало первых и самых счастливых отношений с молодым человеком в жизни юной Линды Пайк. Их роман получил естественное продолжение: сначала в кино они держались за руки; при прощании застенчиво, крепко сжатыми губами целовали друг друга; летом совершали продолжительные прогулки при луне, которые заканчивались более страстными объятиями. А параллельно с этим происходило превращение юной девочки в цветущую девушку. Линда была дочерью своей матери, матери, которая отдала свою невинность ее отцу в мансарде дома во французском городе Туле, когда она была в таком же нежном возрасте. Но урок, извлеченный из жизни матери, суровое испытание, через которое той пришлось пройти после ее рождения, оставили неизгладимый след в душе девочки. Хотя искушение было приятным и настойчивым, Линда твердо решила до свадебных колоколов оставаться девственницей.

Однако была ночь, когда она чуть не изменила данному себе слову. Это произошло после школьных танцев. Влюбленные поехали на Хай-Пойнт, обрыв, куда местные подростки ходили целоваться и обниматься. Джим припарковал машину в уединенной сосновой роще и одной рукой обнял Линду за плечи.

Эта дивная ночь была просто создана для влюбленных: воздух напоен ароматом цветущих деревьев, над ними распростерся огромный купол неба, украшенный сверкающими звездами, и среди них – полная луна, похожая на огромный апельсин. Линда закрыла глаза и откинулась на руку Джима. Страстные поцелуи, которыми он осыпал ее губы и шею, возбудили девушку, как никогда раньше. И она позволила ему опустить руку в свободный вырез платья. Каким блаженством было ощущать ласки Джима и чувствовать, как сосок затвердевает под его нежной ладонью!

Линда напряглась, когда его рука скользнула под юбку и стала гладить внутренние стороны ее бедер, и сладостное томление, которое вызывали эти прикосновения, взяло верх над возражением, готовым сорваться с девичьих уст. И когда Джим расстегнул молнию на своих брюках и положил ладонь Линды на свою набухшую плоть, она нежно сжала ее. Даже в самых необузданных фантазиях Линда не могла представить себе такой восторг, какой испытывала сейчас, когда они с Джимом исследовали и ласкали тела друг друга.

Темп их ласк ускорился; каждое действие и реакция на него становились все более напряженными и возбуждающими. Джим бережно уложил Линду на откинутое сиденье, затем лег рядом с ней и просунул руку под резинку ее трусиков. Его ласки разбудили безумное желание, и когда Джим попытался спустить с нее трусики, Линда даже приподнялась, чтобы помочь ему.

И вдруг на темном экране ее закрытых век материализовался призрак. Он был таким четким, живым, что Линда даже вскрикнула. Это была ее мать. Голос Джильберты эхом звучал в каждой клеточке ее мозга: «Нет! Ты должна контролировать свои желания! Самообладание – разве не я всегда проповедовала тебе это? Ты сохранишь себя для своего мужа и избежишь повторения моей горькой судьбы!»

Линда мгновенно открыла глаза и схватила Джима за руку.

– Я не хочу их снимать. Пожалуйста... Неужели мы не можем продолжать, как раньше, – только прикасаться друг к другу?

– О Господи, посмотри на меня! Я больше не могу терпеть! Пожалуйста, дорогая... – взмолился Джим.

– Я тоже очень тебя хочу, но это порочно. – Линда натянула трусики и разгладила платье.

– Проклятие! Ты приводишь меня в бешенство! – вспылил он, но, увидев изумленное выражение ее лица, переменил тон. – По крайней мере помоги мне кончить, – попросил Джим, кладя ее ладонь на свою жаждущую плоть.

Линда улыбнулась и нежно ее погладила.

– Я сделаю тебя очень счастливым, Джим, поверь, – прошептала она, убирая свою руку и спускаясь вниз.

– Что ты делаешь? – выдохнул он, когда губы Линды коснулись его естества. – О Господи, как это чудесно!..

Тем летом они не поехали в Йосемитский национальный парк, потому что в июне у отца Джима случился сердечный приступ, и два месяца состояние его здоровья вызывало серьезные опасения. Однако Линда все же познакомилась с приятелем Джима – Терренсом Финчем, гостившим у Портеров.

– Ну разве он не прелесть? – шепотом спросила ее сестра Джима Кэрри. – Он выглядит прямо как Дуглас Фербенкс.

Линда равнодушно пожала плечами.

– Ваш гость интересный, но не такой красивый, как твой брат, – ответила Линда.

– Ты относишься к нему с предубеждением, потому что слишком увлечена Джимом, – презрительно фыркнула Кэрри.

И это было верно. Тем не менее, Терри обладал магнетическим обаянием, которое заинтриговало Линду: шаловливая улыбка, озорной огонек в глазах, вихор на затылке.

В конце июля был день рождения Кэрри, и Портеры праздновали его в ресторане самой престижной гостиницы Силвер-Сити.

На Линде было роскошное короткое платье персикового цвета. Она танцевала с Джимом, когда подошел Терри.

– Не возражаешь, если я вмешаюсь, дружище? – спросил он.

Джим широко улыбнулся.

– Я хочу, чтобы вы стали добрыми друзьями, прежде чем мы в будущем году отправимся покорять Эль-Капитан.

Терри приподнял бровь и усмехнулся:

– Любовь втроем, а? Это звучит замечательно. Джим шутливо ударил его по руке:

– Я сказал друзьями, а не любовниками.

– Ты краснеешь, – заметил Терри, когда кружил Линду по бальному залу.

– Нет, просто здесь очень жарко.

– Хочешь выйти на террасу? – спросил Терри.

– Нет, благодарю тебя. – В нем чувствовался снобизм, который раздражал Линду.

– Так ты действительно собираешься в горы будущим летом? – спросил Терри.

– Да.

– Джим говорит, что ты опытная альпинистка.

– Я умею держаться на горе.

– Держу пари, что умеешь. – Терри снисходительно улыбнулся. – Знаешь, я не верю тебе ни на йоту. Ты выдумала все это восхождение лишь для того, чтобы поймать в ловушку моего приятеля.

Он был слишком проницательным, и это разозлило Линду. Малиновый румянец выдал ее.

– Какая низость с твоей стороны, – храбро перешла она в нападение.

– Но тем не менее верно. Не беспокойся, ты будешь связана веревкой с двумя экспертами.

– Как ты скромен! – ехидно заметила Линда.

– Просто правдивый. Между прочим, ты знаешь, почему Бок Северная Америка так называется?

– На полпути к вершине есть пятно черного диорита, по форме напоминающее континент Северной Америки.

– Браво! Должен сказать, ты на совесть выполняешь домашние задания.

– Кто-нибудь говорил тебе, что ты пустозвон, Терри? – спросила Линда.

– Бессчетное число раз, – беспечно улыбаясь, ответил он.

– Например, ты пытаешься говорить с легким британским акцентом.

– Конечно. Мне все говорят, что я похож на Дугласа Фербенкса, поэтому я стараюсь соответствовать этому образу, – объяснил Терри.

– Ты просто невыносим! – воскликнула Линда, стараясь не рассмеяться, но ей это не удалось.

Терри увел ее с танцплощадки, и они оба весело расхохотались. К ним подошел Джим.

– Что вас так рассмешило? – спросил он, беря Линду под руку.

– Твой друг Терри, вот что, – поддразнила девушка. Несмотря на то что она считала Терренса Финча клоуном и самодовольным дураком, Линда должна была признать его неотразимое обаяние. Он с одинаковой готовностью подшучивал над самим собой, как и над другими. И когда Терри уехал домой, Линда испытала чувство потери, хотя никогда ни за что бы в этом не призналась, даже самой себе.

Всю зиму они с Джимом занимались мастурбацией, доставляя наслаждение друг другу, так как Линда оставалась непреклонной в своем решении выйти замуж девственницей. Тем временем благодаря опытному обучению Джима совершенствовалось ее искусство альпинистки, и весной они даже поднялись на пик Пайка.

– Ты не поверишь, но, покорив эту гору, старина Зебулон Пайк предсказал, что никто никогда больше не взойдет на нее! – говорил Джим на вершине. – Теперь даже такой неопытный человек, как ты, может подняться сюда с одной рукой, привязанной к спине.

– Я не новичок, – улыбнулась Линда, – и мне трудно поверить, что мой родственник сказал бы такое.

– Старина Зеб – твой родственник? – удивился Джим.

– Ну... дальний. Он был дедушкой моего дедушки, – ответила Линда.

– В таком случае никаких шуток! Я беру свои слова обратно. К тому времени когда мы поедем в Йосемитский национальный парк, ты будешь достаточно искусной альпинисткой, чтобы стать членом нашей команды, – заявил Джим.

– Не забудь написать об этом мистеру Финчу. Между прочим, ты получал от него письма в последнее время? – спросила Линда.

– На прошлой неделе. Он рвется в бой. Бог мой! – Джим старался подражать Терри, используя его английские выражения. – Это будет нечто, когда мы первыми поднимемся на Бок Северная Америка.

Питер и Констанс были против поездки Линды в Калифорнию, но тем не менее не запретили ей ехать туда.

– В конце концов, девочку будут сопровождать родители Терри, – напомнила Констанс мужу.

– Но они будут ехать в поезде одни, – возразил Питер.

Линда захихикала:

– Нет ничего такого, что можно сделать в поезде и чего нельзя сделать на заднем сиденье машины.

– Логично, – с кислой гримасой согласился отец. Линда, державшая на руках своего сводного братика, подбросила малыша вверх и звонко поцеловала.

– Однако я буду скучать по моему дорогому Чаки. Как бы мне хотелось увезти его в своем рюкзаке!

По выходным дням Линда и Джим обычно составляли список альпинистского снаряжения, необходимого для будущего восхождения. Время неумолимо приближало день их путешествия, и они считали уже часы, а затем и минуты, оставшиеся до отъезда. Наконец восьмого июня 1936 года молодые люди сели в поезд до Сан-Франциско. Питер, Констанс, Тара и Дон провожали их на вокзале.

– Не слишком рискуйте в горах! – крикнул Питер, когда ребята уже стояли на открытой площадке в задней части вагона.

– Я пришлю вам свою фотографию на Эль-Капитане! – крикнула в ответ Линда.

Поезд отошел от станции, и его окутало облаком дыма от прибывающего паровоза.

– Ну наконец-то мы в пути, – сказал Джим, когда они расположились в купе.

– Я так волнуюсь, просто не могу дождаться, когда наконец увижу, – Линда вовремя прикусила язык, – Йосемитский национальный парк.

Она чуть было не сказала: «Когда наконец увижу Терри».

– Что-то не так? – спросил Джим.

– Нет, почему ты спросил?

– Ты вдруг стала очень серьезной. Линда заставила себя улыбнуться.

Путешествие по железной дороге было довольно скучным. Пассажиры, включая Линду и Джима, занимали себя игрой в карты, шашки или шахматы, ели и пили. И все, казалось, вдохнули с облегчением, когда наконец поезд прибыл в Сан-Франциско.

Терри встречал их. На его красивом лице сияла знакомая игривая улыбка. Он обменялся рукопожатием с Джимом и по-братски поцеловал Линду в щеку.

– Вы оба чудесно выглядите, в прекрасной форме для нашей увеселительной прогулки в горы. Путешествие было приятным? – спросил Терри.

– Вполне, если только не считать, что часами приходилось протирать задницу и ничего не делать, – ответил Джим.

Терри засмеялся и подмигнул ему:

– Я уверен, что вы находили более увлекательные способы проводить время – ведь вы были без присмотра и все такое, не так ли, дружище?

Джим ухмыльнулся и щелкнул Терри по лбу.

– Как ты смеешь ставить под сомнение добродетель моей будущей невесты?

На мгновение взгляды Линды и Терри встретились, и молчаливое признание друг другу состоялось. Линда покраснела и виновато опустила глаза. Терри пригладил свой вихор, что обычно делал, когда нервничал. Затем отрывисто сказал:

– Ну, давайте соберем ваш багаж и пойдем. У нас еще столько дел, прежде чем мы начнем восхождение!

В шестиместном автомобиле Финчей они направились на север, где отец Терри управлял фермой.

– Как здесь красиво! – Линда была в восторге.

– Ты впервые в Калифорнии? – спросил Терри.

– Да... но у меня такое чувство, будто я здесь все знаю. Может быть, потому, что моя бабушка была в Сан-Франциско во время большого землетрясения, – ответила Линда.

В машине ее колени были зажаты между ногами двух сильных молодых людей. Линде было неловко от того, что она чувствовала тепло мускулистого бедра Терри. Это слегка беспокоило.

Их тепло встретили Бен и Дора Финч и сестра-близнец Терри Лора, с которой Линда разделила большую спальню, а Джим спал в одной комнате с Терри.

После отменного ужина, на который подали запеченную телятину, печеный картофель, большие блюда с домашними овощами, а в конце – слоеный торт с клубникой, мистер Финч и мальчики отправились в рабочий кабинет, чтобы составить план восхождения. А миссис Финч с девочками убрали со стола и вымыли посуду.

Позже, когда дамы присоединились к мужчинам, они увидели, что пол кабинета покрыт картами, схемами и фотографиями. Даже в уменьшенном размере гора выглядела такой громадной, что внушала благоговение. Линду охватило волнение, когда она пристально разглядывала множество снимков, сделанных в разных ракурсах. Мистер Финч и Терри сделали на них примечания.

– Это будет наша первая стоянка, – указал мистер Финч на самую большую фотографию, на которой был хорошо виден узкий выступ. – По моим расчетам, мы проведем девять дней и девять ночей на этой горе, прежде чем достигнем вершины.

Линда была ошеломлена.

– Девять дней и девять ночей – я не могу поверить! Джим обнял ее за плечи и спросил:

– Ты по-прежнему хочешь идти с нами?

– У нее немного испуганный вид, – ухмыльнулся Терри.

– Конечно, хочу! Я просто не ожидала, что это займет так много времени, – ответила Линда.

Мистер Финч продолжал:

– Некоторыми остановками будут висячие бивуаки.

– Ночи, проводимые в гамаках, расположенных по горизонтали к поверхности скалы, – пояснил Терри, – и в куртках на гагачьем пуху для тепла.

– Кстати, нам предстоит нести с собой почти двести фунтов продуктов и воды, – вставил Джим.

– Ну что ж, если дела обстоят таким образом, – сказала миссис Финч, – вам лучше сразу же лечь спать, чтобы набраться сил.

Линда обрадовалась, так как чувствовала себя утомленной. Когда она раздевалась, чтобы лечь в постель, Лора заметила:

– У тебя великолепная грудь.

Линда смущенно рассмеялась и быстро надела пижамную куртку.

– Моя грудь далека от совершенства. Лора с усмешкой посмотрела на гостью.

– А вот мой брат считает, что она верх совершенства. В самом деле, он считает, что ты совершенна во всех отношениях.

Линда залилась краской и пробормотала:

– Твой брат просто мастер льстить.

– Нет, Терри действительно очень увлечен тобой, – возразила Лора. – Конечно, он никогда в этом не признается, ведь Джим – его лучший друг. Но поверь мне, что это так.

– Мне очень лестно это слышать, и я с удовольствием продолжила бы нашу беседу, но я в самом деле очень устала. – Смущенная и обрадованная, она легла в постель.

Линда слышала, как стоявшие внизу массивные часы пробили сначала час ночи, затем два, потом три, а она все беспокойно металась в постели. В ушах ее раздавались слова Лоры: «Он очень увлечен тобой...»

Линда тут же напомнила себе: «Но ведь человек, за которого ты обещала выйти замуж, это Джим Портер».

Однако этого было явно недостаточно, чтобы изгнать из памяти Терри с его кривоватой ухмылкой, смешным вихром и веселыми хитрыми глазами.

Глава 4

На следующее утро мистер Финч поднял их в пять утра. Линда надела шерстяное белье, тяжелые рабочие брюки с кожаными заплатами на коленях, фланелевую рубашку, толстые полосатые носки и прочные кожаные альпинистские ботинки. Она захватила с собой два свитера и куртку на гагачьем пуху, чтобы надевать их по ночам. Перед тем как спуститься вниз, Линда заплела в косу волосы, свернула ее на затылке и убрала под спортивную вязаную шапочку. Им подали обильный завтрак: бекон, яйца, оладьи, тосты, джем и крепкий кофе.

– Ешьте как следует, мои дорогие, – сказал им мистер Финч. – Не скоро вам придется снова отведать такую еду.

По плану миссис Финч и Лора должны были сопровождать их до Иосемитского национального парка и снять номер в туристском отеле поблизости.

– Какое-то время мы будем наблюдать, как вы поднимаетесь на гору, но когда вы окажетесь действительно очень высоко, я буду так волноваться, что не смогу смотреть, – сказала миссис Финч.

– Ерунда! Альпинизм – самый безопасный спорт на свете, – лихо успокоил ее Терри.

В половине седьмого утра они сели в многоместный легковой автомобиль. Поездка продолжалась два с половиной часа. День был чудесный для восхождения – на небе ни облачка и прохладно для июля. В десять часов мистер Финч объявил:

– Все, друзья, пора!

Они надели рюкзаки с привязанными к ним пуховыми куртками и гамаками. Мистер Финч заставил их выстроиться в линию и внимательно проверил снаряжение по заранее составленному очень подробному перечню.

– Возьми еще несколько болтов с кольцом и крюком, Джим. Покажи твои распорки, Линда.

Наконец мистер Финч закончил осмотр. Он был удовлетворен результатом, и вчетвером они двинулись к подножию горы.

Взглянув наверх, Линда почувствовала такое же волнение, какое обычно охватывает артиста перед выходом на сцену.

– Три тысячи футов высотой и совершенно вертикальная, – с лукавой улыбкой заметил Терри. – Ты уверена, что не передумала, дорогая?

Линда бросила на него вызывающий взгляд.

– Ни в коем случае, парень. Давайте готовиться к восхождению.

При помощи веревки они сделали единую связку. Впереди шел Терри, за ним Джим, третьей Линда и последним мистер Финч. Отец с сыном заранее договорились о таком порядке восхождения.

– Если девушка окажется в трудной ситуации, я приду на помощь, – сказал опытный альпинист.

– Только не говори ей об этом, – предупредил Терри отца. – Ее самомнение так же велико, как и эта вершина.

В течение первого часа они сделали большие успехи, и Линда с каждым шагом чувствовала себя все более уверенно. Было очевидно, что Терри действительно опытный альпинист. Он вбивал свои крюки в скалу сильными точными ударами и все время под одним и тем же углом. Если кто-то вдруг сорвется, то резко остановится в конце веревки; это загонит крюк вниз и внутрь скалы, и свалившийся альпинист окажется в относительной безопасности.

Время от времени они делали передышки, чтобы исследовать скальную стену, искали трещины в ней, от которых зависел дальнейший план их восхождения. Один раз Линда взглянула вниз и увидела, что автомобиля Финчей уже нет, значит, миссис Финч и Лора уехали.

Взглянув вверх, мистер Финч воскликнул:

– Мы будем там часов в девять! Я считаю, что хотя это короткий, но очень крутой и трудный участок на первом этапе восхождения.

Вверху, слева, примерно на расстоянии ста футов от них, находилась широкая расщелина, в которую можно было протиснуться и медленно подниматься. К тому времени, когда четверка достигла верха расщелины, солнце уже клонилось к закату и ветер неистово проносился над скалой. Они добились еще некоторых успехов в восхождении, но, когда добрались до довольно широкого выступа, Терри объявил, что здесь будет их бивуак на ночь.

Альпинисты съели холодный ужин, состоящий из вяленой говядины, галет, свинины, бобов, плитки шоколада, и выпили какао из большого термоса, который был у каждого. Линда надела два свитера, куртку на гагачьем пуху, а кроме того, завернулась в одеяло, но все равно продрогла до костей. Лежа в темноте, она слушала, как Джим, Терри и мистер Финч обсуждают план на следующий день.

– Похоже, все пойдет как по маслу, пока мы не доберемся до того выступа, который находится прямо над нами, – сказал Джим.

– Не вижу никаких проблем, – уверенно ответил Терри. – Я смогу преодолеть этот выступ с помощью веревок и крючьев.

Несмотря на пронизывающий холод, Линда быстро заснула и спала до тех пор, пока ее не разбудили ослепительные лучи солнца.

В восемь часов, съев на завтрак высококалорийные продукты – хлеб, арахисовое масло и отвратительное варево из консервированных яиц и бекона, приготовленное специально для альпинистов, они снова начали восхождение. За два часа достигли выступа и остановились, чтобы осмотреться. Всем стало ясно, что накануне вечером Терри был чрезмерно оптимистичным.

– Здесь невозможно установить ограждение, вбить в скалу крюки, потому что ты должен обеими руками держаться за свою драгоценную жизнь, – сказал Джим.

– Я мог бы вбить пару клиньев в той расселине. – Терри указал вверх. – Затем закреплю на них веревку.

Он отвязал себя от остальных и, прикрепив к крюку веревку длиной в сто футов, обмотал ее вокруг себя. Терри начал осторожно подниматься, а остальные, затаив дыхание, наблюдали. Крепко держась одной рукой за выступ, он сумел забить в скалу два клина, обвязать вокруг них веревку и продолжил осторожно продвигаться вверх.

– Как муха, ползущая по потолку, – прошептала Линда.

Ее била дрожь, но не столько от холода, сколько из-за страха за жизнь Терри.

– Он уже почти там, – тихо сказал мистер Финч.

Терри находился на расстоянии вытянутой руки от выступа. Прополз еще фут и правой рукой ухватился за край. Переведя дух, перед тем как подняться на край выступа, подобно гимнасту, который подтягивается на перекладине, Терри осторожно приподнял свое тело.