Сидя в коляске прямо, с гордо поднятой головой, она свернула вниз на Вторую улицу и выехала прямо на Мейерс-авеню. Посмеиваясь в душе над собой за этот приступ возбуждения, Сирена рассматривала здания оперы, центрального дансинга и варьете «Топик». В это время здесь почти не попадалось прохожих. Дома постройки девяносто второго и девяносто третьего года казались совсем ветхими. Скользя взглядом по их покоробившимся стенам и покосившимся крышам, Сирена подумала: случись что-нибудь вроде того, что она недавно видела, огонь пожрет эти здания в считанные минуты.

Подъехав к «Эльдорадо», она увидела, что застекленная дверь закрыта. Салун освещался единственной лампой, тусклый свет которой едва пробивался сквозь оконные стекла. В темных окнах верхнего этажа виднелись безвольно повисшие шторы. По обочине перед салуном шли двое неуклюжих мужчин, судя по внешности, работавшие в какой-нибудь конюшне. В окнах публичного дома Перли все шторы были задернуты. Экономка сметала мусор с лестницы, больше никакого движения Сирена там не видела.

Проехав еще несколько кварталов, Сирена слегка осадила лошадей, задумавшись, стоит ли ей поворачивать назад и вновь ехать по Мейерс-авеню.

Неожиданно разозлившись на себя, она тряхнула головой. Зачем, спрашивается, она это делает? Зачем она возвращается в прошлое, к Варду, как глупая влюбленная школьница? Если бы Вард захотел ее увидеть, он же знает, где ее найти. А если нет, ей нечего выставлять себя на посмешище. Разве Отто не говорил, что все здесь знают ее коляску? А что, если Вард видел ее, заметил, что она проехала мимо, и ничего не сделал, не попытался ее остановить?

Прошлое оставалось в прошлом. У нее хватит гордости не воскрешать его. Если у нее есть голова на плечах, ей нужно поскорей возвращаться в Бристлекон и сидеть там. Надо пересилить себя и сделать Натана счастливым, стать ему женой, хорошей женой. Она забудет про свою независимость и выслушает все, что он давно пытается ей сказать. Она всему научится и будет поступать, как положено жене богатого человека. Она станет такой благочестивой и высоконравственной, что в Криппл-Крике забудут, что Натан взял ее из салуна, где танцевали проститутки, где ее сжимал в объятиях другой мужчина. Она научится вести себя как настоящая леди, будет хорошей женой, хорошей матерью, настолько хорошей, что сама когда-нибудь забудет, что была другой. Она состарится и поседеет, превратится в добрую дряхлую старушку, которую будут возить в инвалидном кресле, кормить с ложки и напоминать, кого из ее внуков как зовут. А потом, уже на смертном одре, она оглядит комнату подслеповатыми глазами и спросит дрожащим голосом: где человек, которого она любила? Спросит: где же Вард?

Мимо проехала открытая коляска с кучером на козлах, и Сирена отвлеклась от своих горьких мыслей и принялась следить за дорогой. В экипаже над бархатными, сиденьями возвышалась разодетая в горностаи первая леди высшего общества Криппл-Крика, хозяйка самого большого и роскошного дома на Итон-авеню. Однако в перерывах между встречами в Женском клубе и Поэтическом салоне она все равно убеждала мужа переехать в какой-нибудь более престижный город — Колорадо-Спрингс или Денвер.

Сирена держалась правой стороны улицы. Она расправила плечи и приготовилась улыбаться в случае, если ее узнают. Леди уставилась на ландо, приподняв брови и широко раскрыв глаза. От ее пристального взгляда не ускользнул ни костюм Сирены, ни ее шикарные меха. Затем, с ледяным выражением лица, она демонстративно отвернулась и принялась разглядывать спину кучера.

Сирену не желали замечать, в этом не оставалось ни малейших сомнений. Губы Сирены искривились в горькой усмешке. Уверенность Натана в том, что ее примут в обществе, вызвала у нее приступ сарказма. Впрочем, к немалому удивлению Сирены, этот случай не слишком ее задел. Она с огромным наслаждением заглянула в лицо этой светской леди, попавшейся ей по пути. Да, пожалуй, фиолетовый креп — это чересчур для Криппл-Крика. Впрочем, портниха сказала, что точно такое же платье было на женщине, разрезавшей ленточку на открытии выставки в столице штата Колумбия. Да, но все-таки, наверное, немного чересчур. Ну и ладно. Сирена заметила, что ей нравится казаться немного эксцентричной. Она даже может сделать эту вычурность своим стилем. Пусть все думают, что девчонка с Мейерс-авеню решила выставить напоказ свое богатство.

Странно, как деньги действуют на людей. Они изменяют их до неузнаваемости. А может, и нет. Возможно, они действуют подобно спиртному, заставляющему человека проявить качества, скрытые в сокровенной глубине души.

Сирена устала, от натягивания вожжей у нее заболели руки. Она оказалась вовсе не такой сильной, как думала. Солнце опять засияло у нее над головой, стало заметно теплее. В шубе сделалось слишком жарко. Перекинув вожжи в одну руку, она выпростала другую из рукава, а затем совсем сбросила шубу с плеч. Лошади, наверное, тоже выбились из сил. Они не обратили внимания на ее попытки освободиться от шубы и продолжали мерно трусить по направлению к Бристлекону.

Ландо пересекло деревянный мостик и покатило дальше. Обогнув овраг, Сирена поднялась на холм. С его вершины ясно виднелись башенки дома, но, спустившись к подножию, она вновь потеряла дом из виду. Оставалось совсем немного. Еще несколько минут, и она увидит каменную арку ворот.

Слева находилась гора Пиза. Сирена смотрела, как облака снова затягивали небо, скрывая во мгле широкий склон горы. Тяжелая тень облаков приблизилась к коляске. Сама не понимая почему, Сирена вздрогнула и перевела взгляд на ноги лошадей, словно ей захотелось полюбоваться их ровным, размеренным шагом.

Вдруг к монотонному цоканью копыт присоединился другой звук — глухой топот скачущей галопом лошади. Это случалось здесь довольно редко. Большинство седоков старались сдерживать лошадей на каменистой дороге между Криппл-Криком и Флоренсом.

Обернувшись, Сирена посмотрела на скачущего следом человека. Прежде чем она успела что-нибудь сделать, Отто Бруин поравнялся с ее рысаками, схватил одного из них под уздцы и изо всех сил дернул назад, так что лошади остановились как вкопанные.

Осклабившись с торжествующим видом, так что обнажились желтые прокуренные зубы, он заставил Сирену вздрогнуть от омерзения. Скользнув рукой под клапан сумочки, она нащупала пистолет. Сейчас она проклинала себя за то, что надела перчатки и ее руки стали такими неловкими.

— Что тебе надо? — спросила она с яростью в голосе.

— А ты как думаешь? — прорычал он. — А ну слезай, живо!

Сирена сжала сумочку, но она не могла вынуть пистолет одной рукой.

— Как ты смеешь?! Ты совсем с ума сошел!

— Давай, шевели задницей, если не хочешь, чтобы я пырнул твоих лошадок ножом. Тогда ты их уже не удержишь, а я спокойненько стащу тебя сам.

У Сирены похолодело в груди, когда она увидела, как Отто вытащил перочинный ножик и открыл его зубами. Наклонившись, он с самодовольной усмешкой полоснул им по шее серого рысака. На шерсти лошади показалась струя крови. С диким храпом рысак рванулся, запрокинув голову назад, но Отто крепко держал за поводья.

— Не надо! — закричала Сирена. — Я сойду.

Откинув полог, она взяла сумочку и, поставив ногу на обитую мягкой кожей ступеньку, спрыгнула на землю.

— Очень разумно. Хорошую лошадь сейчас трудно достать.

— Придержи, пожалуйста, свой язык, — резко бросила Сирена. — Что тебе нужно?

Вместо ответа Отто спрыгнул с седла, взял ее лошадей под уздцы, поднял большой камень и придавил им поводья. Повод его лошади тащился по земле. Нырнув ей под брюхо, Отто направился к Сирене.

— Ты ответишь за это Натану Бенедикту! Не думай, что я буду держать это в тайне, — сквозь зубы сказала она.

Сирена сделала шаг назад. Ей уже удалось расстегнуть пряжку на сумке.

— Можешь говорить ему что хочешь. Будет уже поздно. Я повыдергаю тебе перышки и смоюсь. Я давно хотел это сделать, и теперь меня уже никто не остановит!

Отто бросился к Сирене и схватил за руку, так что его грубые пальцы врезались ей в кожу.

— Подожди, — сказала Сирена и вскрикнула от ужаса.

— Нечего мне ждать, — прорычал он, рывком привлекая ее к себе.

Она почувствовала его отвратительное дыхание, его мокрые, похожие на резину губы впились ей в щеку. Сирена рвалась из его рук, старалась отвести голову в сторону.

— Подожди, — чуть слышно проговорила она снова, — я дам тебе все, что захочешь. Драгоценности, деньги. У меня есть деньги…

— Не нужны мне твои деньги, — прорычал Отто. — Я хочу поглядеть на твою задницу. Очень хочу…

Он вдруг замолчал на полуслове, но Сирена решила не обращать на это внимания.

— У меня есть деньги… — повторила она и, опустив руку в сумочку, нащупала пистолет. Отто тянул ее к себе, словно огромный прожорливый медведь. Он навалился на нее всей тяжестью тела, и Сирена почувствовала, что уперлась спиной в какой-то острый выступ на кузове коляски. Потом он крепко сдавил Сирене грудь, по ее телу прокатилась волна боли.

— Ну давай, идем сюда, на травку, — прохрипел он, обдавая смрадным дыханием ее шею.

— Хорошо… хорошо. — Сирена закрыла глаза.

На мгновение Отто слегка ослабил хватку. Сирена крепко сжала рукоятку. Нащупав пальцем курок, она взвела его, не вынимая оружия из сумочки, направила дуло насильнику в грудь и нажала на спусковой крючок.

Звук выстрела разорвал тишину и эхом отразился в горах. Отто отбросило на дорогу так, словно кто-то ударил его изо всех сил. На его рубашке расплывалось красное пятно, а на лице застыло удивленное выражение. Потом он раскинул руки и упал навзничь. Некоторое время он еще катался по земле, но вскоре затих и остался лежать ничком.

Испуганные выстрелом лошади заржали и рванулись вперед. Коляска накренилась, лошади снова остановились, присев на задние ноги. Жеребец Отто взвился на дыбы, проскакал несколько ярдов и замер, весь дрожа..

Сирену тоже бил озноб. Она не отрываясь глядела на сумочку с огромной дырой сбоку, из которой поднималась тонкая голубая струйка дыма. Едкий запах разливался в воздухе, проникая ей в горло. Она отошла на несколько шагов в сторону и глубоко вдохнула полной грудью. Через минуту она обернулась и бросила сумочку на сиденье. Лошади никак не могли успокоиться. Опустив глаза, Сирена подошла к ним и принялась гладить лошадиные морды, что-то приговаривая тихим ласковым голосом.

Отто лежал без движения. Мельком посмотрев на него, Сирена поспешно отвернулась. По земле расползалось кровавое пятно. Несмотря на омерзение, которое она к нему испытывала, ей нужно было что-нибудь сделать. Дотронувшись губами до лошадиного носа, словно желая его поцеловать, она направилась к лежавшему на земле мужчине. Наклонившись над телом, Сирена услышала позади стук копыт и быстро подняла голову. Кто приближался сюда сейчас? И как ей теперь быть? Даже Натан с его положением в обществе и возможностями вряд ли сумел бы отвести от нее обвинение в убийстве. Она могла заявить, что защищалась при попытке изнасилования, но у нее не было ни доказательств, ни свидетелей. И потом, какое впечатление произведут такие слова, сказанные женщиной с Мейерс-авеню, особенно если речь пойдет о человеке, которого она хорошо знала? Кто поверит, что она сделала это ради самозащиты?

У нее уже не оставалось времени. Неизвестный всадник успел подняться на холм и теперь спускался прямо к ней. Когда он подъехал поближе, Сирена вскочила на ноги. Лошадь остановилась рядом с кучей гравия, и какой-то мужчина легко спрыгнул с седла.

— Сирена! — воскликнул Вард. — Ты жива?

— Да, — ответила она сухо.

Он осторожно подошел к ней, весь бледный, с широко раскрытыми глазами.

— Что здесь произошло?

— Отто остановил мою коляску. Он… он хотел… Я застрелила его.

— Ты не ранена?

Сирена покачала головой.

— Точно?

Она раздраженно поглядела на него.

— Точно!

Вард с облегчением улыбнулся.

— Слава богу! Он мертв или ты промахнулась?

— Не знаю. Думаю, мертв.

Голос Сирены сорвался. Она кашлянула, чтобы Вард этого не заметил.

— Ладно, давай посмотрим, — проговорил Вард, взглянув на лежащего на дороге Отто. Резким движением он перевернул его на спину и, нагнувшись, приложил ухо к груди убитого.

— Что? — спросила Сирена.

— Похоже, он мертв. — Вард вытер руки о траву.

Сирена отвернулась, схватившись за край коляски. Вард поднялся и приблизился к ней.

— Не надо так переживать. Кому-то уже давно следовало это сделать.

— Я… я никогда никого не убивала.

— Надеюсь, что нет. Но я уже сказал: если тебе суждено кого-то убить, ты выбрала самую подходящую цель.

Сирене показалось, что он хотел обнять ее. Но если она даже не ошиблась, он все равно этого не сделал, а отвернувшись, направился к дороге.

— Нам незачем торчать тут целый день, — твердо бросил Вард с нетерпением в голосе, — тот, кто проедет здесь следом, может оказаться не столь снисходителен к тебе и твоему поступку.

— Как ты… тут оказался?

— Я заметил тебя в городе, видел, как Отто за тобой погнался. Мне это не очень понравилось, и я решил проследить за ним. Я бы, наверное, успел вовремя, если бы этот идиот из конюшни не ушел куда-то гулять. Я чуть не загнал эту несчастную клячу до смерти, когда услышал выстрел.

— Понятно. Мне приятно, что ты так волновался из-за меня, — сухо ответила Сирена, хотя в душе она ощутила прилив радости и тепла.

Вард взглянул на шубу, лежавшую на сиденье сверкавшей серебром коляски.

— Я не мог позволить, чтобы с женой моего лучшего друга что-нибудь случилось.

Почувствовав сарказм в его голосе, Сирена высоко подняла подбородок.

— Я не сомневаюсь, Натан тебя отблагодарит.

— Он, наверное, должен это сделать, — ответил ей Вард, — но ему вряд ли захочется меня благодарить, если тебя посадят за решетку, обвинив в убийстве. Так что садись побыстрей в коляску и поезжай домой. Живо!

Он на минуту задержал взгляд на лице Сирены, потом посмотрел на ее наряд и на огромный сапфир на пальце. Наконец он быстро повернулся и пошел к лошади.

— А как же тело? — крикнула она ему вслед.

— Это не твоя забота. Езжай.

— Но мы не можем оставить его здесь.

— Я и не собираюсь этого делать, — ответил он, прыгнув в седло. — Если тебе обязательно надо все знать, я решил поймать его лошадь и отвезти его к устью реки. Там он полежит до темноты, а потом я спущу тело в заброшенную шахту. Когда его найдут, если это вообще когда-нибудь случится, связать это убийство с тобой будет уже очень трудно. А сейчас отправляйся домой.

— Хорошо, Спасибо тебе, Вард. — Стараясь не глядеть на него, Сирена встала на подножку и села в коляску.

— Не траться на благодарности, Сирена. Мне они не нужны. Я предпочитаю более осязаемое вознаграждение.

— Что ты имеешь в виду? — спросила она, затаив дыхание.

Ответа не последовало. Вард дотронулся пальцами до своей широкополой шляпы, резко пришпорил своего коня и поскакал вслед за жеребцом Отто.

Сирена медленно подобрала вожжи, взяла хлыст и, поджав губы, слегка стегнула лошадей. Из-за облака показалось солнце, наполнив голубое небо ярким светом, легкий ветерок обдувал ее горящее лицо. Она уже почти перестала дрожать, наверное, из-за злости и удивления, которое вызвали у нее слова Варда.

Прежде чем свернуть за темно-зеленые ели, которые должны были скрыть от нее эту зловещую картину, Сирена оглянулась назад. Отто лежал на дороге, раскинув руки. Справа она увидела Варда. Он уже поднялся на холм и глядел ей вслед, сидя верхом. Его одинокая фигура четко выделялась на пустынной линии горизонта.