11.

— Сирена…

Она лежала молча, едва дыша и почти не ощущая собственного тела. Голос, казалось, доносился издалека.

— Сирена, открой глаза, девочка. Прости меня. Пожалуйста.

Голос показался таким знакомым! Если бы она могла открыть глаза… Но веки не хотели подниматься. В мозгу одно воспоминание сменялось другим. Натан Бенедикт. В отчаянии она опять погрузилась куда-то в темноту.

— Вот, Сирена, выпей это, давай.

Она ощутила губами холодное стекло бокала. Сладкая жидкость полилась в рот и потекла по щекам.

— Какой же я идиот! Конечно, тебе это не нравится. Пожалуйста, Сирена, открой глаза.

Медленно разжав непослушные губы, она открыла рот и сделала первый глоток. Поперхнулась, почувствовав вкус спиртного, обжигающего горло. Сильные руки приподняли ее над кроватью. Натан положил ее голову себе на грудь.

— Пожалуйста, сделай еще глоток, Сирена.

Она отпила еще немного. Она до сих пор не могла открыть глаза. Откуда-то издалека донесся громкий женский смех.

— Очнись, Сирена. Открой глаза, милая.

Он опять положил ее на кровать. Ей, наверное, нужно было сделать то, о чем он просит, постараться. Сирену охватила дрожь. Ей сделалось холодно. Наверное, в комнате открыли окно. Потом ей показалось, что ее во что-то заворачивают, она почувствовала прикосновение меха к шее.

Сирена медленно, с усилием открыла глаза. Она лежала на длинной кушетке в незнакомой комнате. Кушетка стояла возле открытого окна, и холодный ветер развевал занавески из брюссельского шелка. Кто-то накрыл Сирену черно-коричневой бобровой шубой. Рядом она увидела Натана Бенедикта, стоявшего на коленях. В его напряженном взгляде, устремленном ей в лицо, она заметила облегчение и печаль.

— Что случилось?

— Тебе дали наркотик, — ответил он, — скорее всего опий.

Сирена удивленно посмотрела на него.

— Его подсыпали в cap… ca… парилью?

— Если ты ее пила, то, видимо, да.

Сирена неожиданно все вспомнила. Перли и этот человек в комнате. Так она в публичном доме?

— Где я?

— У Перли, к сожалению. Прости меня, Сирена. Прости, пожалуйста. Я просто спросил у нее, где я могу спокойно с тобой поговорить. Я совсем не хотел этого, не просил ее. Ты должна мне поверить.

Его карие глаза выражали такую боль, что она не могла усомниться в его словах.

— Ты мне веришь?

— Да, — прошептала Сирена.

— Слава богу, — выдохнул Натан и, наклонившись, прижал ее пальцы к губам. — Ты можешь встать?

— Я попробую.

— Ты здесь уже давно, три часа, не меньше. Когда я пришел сюда, ты была такой бледной, что мне показалось, что ты умерла. Мне пришлось расстегнуть твое платье, чтобы тебе стало легче дышать.

Сирена обратила внимание, что платье расстегнуто, только когда он сказал ей об этом.

— Ничего, — проговорила она медленно.

— Если ты позволишь, я помогу тебе одеться и провожу в твои комнаты.

Кивнув, Сирена попыталась подняться. Она бы не устояла, на ногах, если бы Натан ее не поддержал. Сирена вновь опустилась на кушетку, в изнеможении закрыв глаза. Натан принялся застегивать пуговицы на платье, когда в коридоре послышались тяжелые шаги. Дверь открылась, и в комнату ворвался холодный воздух. Сирена вздрогнула, выпрямилась и открыла глаза.

На пороге стоял Вард Данбар в густо осыпанном снегом пальто. Он снял с головы широкую шляпу, и снег с ее полей посыпался на пол.

— Та-ак? — процедил он, швырнув шляпу на стол. — Интересная сценка. В чем дело, Натан?

— Вард, — сказал Натан, поднимаясь на ноги, — ты не прав. Все совсем не так, как тебе кажется.

Вард подошел ближе, остановившись в какой-нибудь паре футов от Натана, и посмотрел ему в глаза, бросив на пол пальто. Потом он, размахнувшись, ударил его по лицу так, что Натан рухнул на кушетку. Когда Вард бросился на него опять, он только выставил вперед руки, пытаясь загородиться от нового удара.

— Вард, не надо! — закричала Сирена, попытавшись схватить его за руку.

Он оттолкнул девушку, и она, не удержавшись на ногах, рухнула на пол. В комнату ворвалась Консуэло.

— Ради бога! — закричала она, бросившись к Варду и сильно встряхнув его за обе руки. — Ты что, совсем сдурел?! Неужели тебе не ясно, что у них ничего не было? Ты же знаешь, негодяй, Натан на это не способен!

Вард неуверенно посмотрел на испанку, потом — на Натана, а после — на Сирену.

— Я не виню тебя за то, что ты хочешь тут все разнести, — продолжала Консуэло. — Мне только казалось, что у тебя хватит мозгов, чтобы не поверить тому, что несет Перли.

— Я бы мог обойтись и без рассказов Перли, я сам видел, что тут происходило, я видел его лицо.

Неожиданно испанка взглянула на него так, будто передумала, и подбоченилась:

— А почему бы и нет? Ты уехал, оставил несчастную Сирену на милость этой стервы, твоей партнерши! А какой мужчина не отдаст все ради того, чтобы защитить ее, прекрасную, бедную Сирену? Но знаешь, как ни странно, Натан оказался дураком, не воспользовавшись ее слабостью. Он казался мне умнее, Я знаю все, я ушла отсюда всего полчаса назад, когда объявили мой номер, а до этого я была здесь вместе с ним. Я помогла ему раздеть Сирену. Не знаю, что ты там видел, только ты не прав.

— Он видел, как я застегивал платье Сирены, — сказал Натан, поднимаясь на ноги и поправляя пиджак. Не глядя на Варда, он помог Сирене встать и усадил ее на кушетку.

Сирена тихим голосом поблагодарила его и посмотрела на Варда. Он уже не казался таким разгневанным, но Сирена чувствовала, что он все еще сомневается. Его брови оставались нахмуренными, а в глазах сохранялась тень подозрения.

— А это что? — спросил Вард, кивнув на шубу, лежавшую у Сирены в ногах.

— Я купил это для нее, — признался Натан. — Ее одежда абсолютно не годится для здешнего климата. Она могла простудиться, подхватить воспаление легких или еще что-нибудь. И это я тоже ей купил, мне казалось, ей это нужно.

Натан поднял небольшую коробку из красного дерева, в которой лежал пистолет, завернутый в голубую ткань. Отделанный серебром, с инкрустированной жемчугом ручкой — отличная работа отличного мастера. Смертоносное и в то же время красивое оружие. Обернувшись, он протянул коробку Сирене, а потом снова посмотрел на Варда.

— Ты хочешь что-то сказать, я полагаю? — спросил Вард, не переставая крутить пуговицы на пиджаке.

— Да, но к тебе это не имеет никакого отношения.

— Тогда в чем же дело?

— По-моему, Сирена сама тебе объяснит все лучше, чем кто-либо другой. Сейчас мне, наверное, надо оставить вас вдвоем. Конечно, если Сирена этого желает.

Он вопросительно посмотрел на Сирену. После короткого раздумья она утвердительно кивнула.

— Вы были ко мне очень добры, — проговорила она, с благодарностью посмотрев на Натана, — я этого никогда не забуду.

— Если вам что-нибудь понадобится, — сказал Натан твердым голосом, — вы можете обращаться ко мне.

Бросив в сторону Варда вызывающий взгляд, он быстро направился к выходу и с силой хлопнул дверью.

— Он забыл шляпу. Я попробую его догнать, — сказала Консуэло.

— Отдай ему и это тоже, — Вард поднял шубу и бросил ее испанке.

Нахмурившись, Консуэло подхватила шубу.

— О'кей, — сказала она, наградив Варда сердитым взглядом. — Сирена намучилась тут, пока ты занимался делами. Не забывай об этом.

— Не понимаю, почему тебя это так волнует.

Консуэло слегка пожала плечом.

— Я тоже этого не понимаю. Но это ты тоже, пожалуйста, запомни. Я ее в обиду не дам. — И, не дожидаясь ответа, она вышла.

Вард медленно приблизился к Сирене.

— Я вижу, у тебя тут уже не один, а целых два защитника.

— Тебя это раздражает?

— Конечно, нет. Тебе, несомненно, нужна помощь. Я даже не подозревал, что все так плохо.

Сирена посмотрела на него холодным взглядом.

— Есть вещи, с которыми нелегко бороться.

— Например?

— Голод, опий…

Вард побледнел.

— По-моему, тебе нужно объяснить свои слова.

— С удовольствием, — ответила Сирена. Наверху кто-то жеманно засмеялся. — Но только не здесь.

Она поднялась на ноги и взяла коробку с пистолетом. В голове до сих пор ощущалась все та же отвратительная пустота. С минуту Сирена стояла с закрытыми глазами.

Вард обнял ее за плечи.

— Как ты себя чувствуешь?

Оттолкнув его, она сделала несколько шагов по направлению к двери.

Вард взял свое пальто и шляпу и заметил:

— Ты так и не застегнула платье.

— Это неважно, — бросила Сирена и вышла из комнаты.

Коридор оказался пуст, но из соседних комнат доносились приглушенные голоса и потрескивание дров в камине. Публичный дом построили так, что на ведущую наверх лестницу можно было попасть через заднюю дверь, а не через парадный вход. Это позволяло мужчинам подниматься на верхние этажи, оставаясь не замеченными посетителями в гостиных. Сирена добралась до черного входа, прикрытого занавеской из серого шелка. Откинув ее, она толкнула дверь.

Холодный ветер ударил ей в лицо. Снегопад прекратился, но на земле лежали огромные белые сугробы. Сирена увидела терявшиеся в темноте следы, оставленные Натаном и Консуэло. Они вели совсем не в ту сторону, куда надо было идти Сирене.

Позади слышался звук приближавшихся шагов. Сирена глубоко вздохнула и вышла на улицу. Она больше не могла оставаться в этом притоне ни минуты.

Снег набивался в туфли, она промочила ноги. Слетавшие с крыш снежные хлопья падали ей на обнаженные плечи, на грудь, попадали в глаза. Крепко стиснув зубы, чтобы справиться с дрожью, Сирена побежала.

— Скажи, пожалуйста, куда ты так спешишь? — спросил Вард. Он дернул ее за руку, так что она, не удержавшись на ногах, ткнулась головой ему в грудь.

Из-за облаков выглянула луна, и теперь все вокруг заливал ее чистый холодный свет, при котором лицо Сирены казалось мраморным, а глаза по-прежнему оставались в тени.

Не дожидаясь ответа, Вард сжал ее руку еще сильней, и, наклонившись, поцеловал холодные губы Сирены.

Тепло его рук, казалось, согрело все ее тело. Она запустила ладони под распахнутые полы пиджака; желание, вызванное теплом его тела, неожиданно превратилось в непреодолимую тягу, ей вдруг захотелось прижаться к нему еще сильнее. В объятиях Варда к ней возвращалось спокойствие, ей становилось хорошо, она чувствовала себя в безопасности. Вард осыпал ее нежными и настойчивыми поцелуями, и Сирене совсем не хотелось его отталкивать.

Глубоко вздохнув, Вард поднял голову.

— Уезжая, я знал, что буду скучать без тебя, — прошептал он и погладил ее щеку, — но я и не представлял, что буду тосковать так сильно.

— Вард…

— Нет. Не надо ничего объяснять, Сирена. Не сейчас. Ради бога, не сейчас.

Она не могла разглядеть его лица, но в голосе Варда чувствовалось напряжение. Неожиданно он взял ее на руки и внес в «Эльдорадо».

Им вслед неслись непристойные замечания:

— А он быстро окрутил наши Золотые Каблучки. Нашелся все-таки такой, кто их с нее стащил. Жаль, что это не я. Если тебе понадобится помощь, Данбар, только свистни, я сразу прибегу…

Перли сидела в углу бара и играла в «фараона». Когда она увидела Варда с Сиреной, ее лицо стало совсем белым. Она поднялась на ноги, сжимая в руках карты. Старатель с обсыпанной табаком седой бородой считал очки. Заметив, что Перли встала, он оторвался от игры и взял ее за руку.

— Куда это ты собралась, милая? Мы еще не закончили. Тебя туда никто не звал. Данбар вернулся, вернулся к своей птичке на золотых каблучках, если я не ошибаюсь. Ты сейчас нужна ему не больше, чем я.

Сирена прижалась щекой к лицу Варда, который спокойно двигался между столиков. Если он заметил Перли и услышал слова ее партнера, он никак на них не отреагировал. Сирена попыталась последовать его примеру.

Огонь в камине гостиной погас. В комнатах стало холодно, несмотря на то что сюда поступало немного тепла из бара. Окна покрывал толстый слой инея. Сирена почувствовала, что ее вновь охватывает дрожь. Пробормотав что-то нечленораздельное, Вард направился в спальню. Не обращая внимания на холод, он поставил Сирену на ноги, взял из ее замерзших рук коробку с пистолетом и положил на бюро, а потом принялся расстегивать остальные пуговицы на платье. В его движениях чувствовалась быстрота и уверенность. Сняв через голову платье и стянув с ног Сирены мокрые чулки, он откинул покрывала и осторожно положил ее на кровать.

Потом он сбросил пальто, снял ботинки и тоже забрался в кровать. Повернувшись к Сирене, он с головой накрыл ее и себя одеялом и прижал девушку к себе. Некоторое время они лежали тихо, прислушиваясь, как их сердца бьются в унисон доносившимся сюда синкопам Тимоти.

Сирена понемногу согрелась. Вард погладил ее волосы и вытащил из них шпильки, рассыпав по подушке темные локоны. Он прижался губами к ее лбу и ласково провел пальцами по нежной шее. Потом его губы прикоснулись ко рту Сирены, и он долго наслаждался поцелуем.

Вард казался таким нежным, и Сирена решила, что он, наверное, уже не сердится на нее. С тихим вздохом она прижалась к нему губами. Он замер, но не разжал объятий.

Повинуясь какому-то не подвластному ей чувству, Сирена принялась гладить его грудь. Ее пальцы прикоснулись к пуговицам рубашки Варда. Верхняя пуговица расстегнулась как будто сама собой. Рука девушки опустилась к следующей.

Это нельзя было назвать предательством по отношению к самой себе. Он однажды уже просил ее раздеть его, но сейчас она сама испытывала желание сделать это. Кроме того, удовлетворять его прихоти казалось ей разумнее всего. Ей не доставляло радости быть его любовницей, содержанкой, но ей совсем не хотелось отправиться вниз и пойти по рукам старателей.

Наконец Сирена справилась с рубашкой Варда. Ее пальцы прикоснулись к ремню брюк. Расстегнуть его удалось не сразу. Вард не помогал, он только лежал спокойно, поглаживая ей шею и грудь под широким вырезом ее рубашки.

Сирена замерла, добравшись до пуговиц брюк. Расстегнуть их не составляло труда, но ей казалось, что все это его очень волнует. Она не могла подавить нарастающего в ней возбуждения, но в конце концов все-таки решилась.

В это мгновение он сильно прижал ее к себе, она всем телом ощутила, как стучит его сердце. В душе у нее нарастало пугающее желание освободиться от разделявшего их барьера из одежды. Нежное прикосновение его пальцев к пуговицам ее рубашки вызвало настоящий взрыв чувств. Сирена принялась торопливо срывать ее с себя, а потом повернулась, чтобы ему стало легче расстегнуть корсет. Она сбрасывала нижние юбки, панталоны, а Вард тем временем тоже освобождался от одежды.

Их тела снова слились в долгом объятии. Руки Вар-да скользили по спине Сирены, он все сильнее прижимал девушку к себе, с наслаждением вдыхая аромат ее волос, его губы обжигали ей шею и плечи, потом волна горячих поцелуев докатилась до груди. Охваченная невыразимым чувством, Сирена впилась пальцами в его мускулистую спину. Она не хотела и не могла ему сопротивляться.

Сирену словно поглотил безумный экстаз. Они оба как будто приняли какой-то наркотик, вызывающий безумную страсть. Сила и слабость, мужчина и женщина, они тянулись к друг другу, сливаясь вместе, растворялись в обоюдном желании, пытаясь покончить с болью прошлого с помощью блаженства настоящего. В этом блаженном упоении, охваченные жаром среди холодной ночи, они наконец заснули.

Сирене казалось, что она спала всего минуту. Ее грудь все еще бурно вздымалась, длинные ресницы, похожие на два раскрытых веера, едва не касались щек. Уже наступило утро. Сквозь смеженные веки Сирена почувствовала, что комнату заливает свет. Она лежала не одна в постели. Ей было тепло рядом с этим мужчиной, ее волосы чуть шевелились от его дыхания, его крепкие руки по-прежнему сжимали ее талию. Они как будто так и пролежали всю ночь. Когда Вард наконец решил ее отпустить, она схватила его руки и прижала их обратно к себе.

Некоторое время они лежали неподвижно. Сирена снова стала засыпать, когда Вард приподнялся на локте. Она почувствовала, как он высвободил ее волосы, прижатые его телом. Спустя мгновение она поняла, что он за ней наблюдает.

— Золотые Каблучки, — прошептал он с какой-то горечью в голосе. — Золотые Каблучки…

Сирена открыла глаза. Она тоже приподнялась и посмотрела ему в глаза. От его слов на нее как будто повеяло холодом.

— Ты не понимаешь, — проговорила она со стоном.

— Разве? Я не желаю ничего понимать. Ты такая красивая, Сирена. Для любого мужчины ты будешь воплощением всего самого лучшего, прекрасного. Я думал, ты тут одна, скучаешь и грустишь обо мне, пока я сижу в Денвере. Я проклинал себя за то, что оставил тебя. Едва покончив с делами, я помчался обратно, к тебе. Я должен был вернуться в Криппл-Крик вчера еще до темноты, но забыл о снежных завалах. А когда я наконец попал в «Эльдорадо», что же я там увидел? Мужчины выстраиваются в очередь на улице, чтобы взглянуть на новую диковинку — Золотые Каблучки, они отказывались уходить, даже когда Перли сказала, что Золотые Каблучки дает специальное шоу для богатого клиента. Ты не можешь представить, что я почувствовал, узнав, что Золотые Каблучки — это ты!

— Я не просила, чтобы меня так называли, — ответила Сирена, с болью вглядываясь в его потемневшее лицо. — Это из-за моих туфель. Они увидели позолоту и решили, что они у меня из золота.

— Неудивительно, — с иронией заметил Вард. — Я сам чуть на это не клюнул. Меня интересует, как ты оказалась внизу. Тебе, наверное, уже так надоели эти комнаты, что ты едва дождалась, когда я уеду.

— Нет, — Сирена покачала головой. — Мне пришлось туда спуститься, у меня не оставалось выхода.

— Ты уже говорила так. Тебе хотелось есть, да? Но это же какой-то абсурд, тебе же приносил еду Санчо.

— В этом как раз все дело. Он не пришел. Точно, он приходил два раза, но никакой еды я не видела.

Путаясь в собственных словах, Сирена сбивчиво рассказала ему, что произошло с китайцем и что случилось потом. Когда она дошла до ультиматума Перли, выражение его лица сделалось таким холодным и жестким, что она испугалась.

— Значит, ты пела, чтобы заработать ужин? — проговорил Вард с угрозой в голосе. — А что было потом?