Ощущение, что автомобиль ползет как черепаха, не оставляло ее с тех самых пор, как она выехала из Нового Орлеана, и Джессике приходилось постоянно следить за тем, чтобы не превысить разрешенную скорость. Но стоило ей забыться, как стрелка спидометра упрямо возвращалась на правую половину циферблата. Тогда Джессика спохватывалась и, сбросив газ, вспоминала о своем последнем путешествии по этому маршруту, которое она проделала с Рафаэлем на вертолете. Поняв ее состояние, он проявил настоящую заботу, предложив этот полет, но только теперь Джессика оказалась способна в полной мере оценить его предусмотрительность и внимание.

Но вот за окнами ее машины пронеслись и Батон-Руж, и Брю-Бридж, и Лафайетт; остались позади болота, густо заросшие кугой и тростником; отстучали под колесами стыки между уложенными на бетонные сваи секциями шоссе, и Джессика, обогнув озеро Чарльз, оказалась на границе страны заливных лугов и рисовых чеков. Словно дикая утка, возвращающаяся на ночлег в свой дом на болоте, Джессика пересекла Береговой канал и помчалась навстречу прохладному морскому ветру, несущему с собой запах соли, йода и гниющих на берегу водорослей.

К тому времени, когда она достигла Омбретера, было уже темно, и в окнах городских домов зажглись приветливые огни. Свернув на дорогу, ведущую к Дубовой гряде, Джессика вынуждена была сбавить скорость и включить фары, чтобы не налететь на пасущуюся корову, не раздавить нутрию или опоссума и не сбить выпорхнувшую из кювета цаплю, напуганную шумом ее мотора. Время тянулось невыносимо медленно, но наконец Джессика разглядела впереди усадьбу, вздымавшуюся над кронами дубов и кедров, с единственным освещенным окном в одной из задних комнат. Через минуту она уже сворачивала на засыпанную гравием и ракушечником дорогу, которая — прямая, как стрела, — пролегла между Дубовой грядой и Айл-Кокилем. Светлый гравий отражал бледно-желтое сияние ущербной луны и фар, громко хрустел под колесами, а в темноте по сторонам дороги таинственно поблескивала черная вода.

В первое мгновение Джессике показалось, что ее обманули и что здесь никого нет, однако довольно скоро она разглядела припаркованные в стороне от дороги «Кадиллак де вилль» и джип «Форд-Бронко». Обе машины стояли под раскидистым виргинским дубом на невысоком пригорке, соединенном с дорогой широкой перемычкой.

Джессика сбавила скорость. Уединенность и пустынность этого места, таинственная ночная тишина, темные машины под развесистыми ветвями дуба — все это навевало тревогу, и она почувствовала, как волосы зашевелились у нее на голове.

В следующую секунду водительская дверца «Кадиллака» широко распахнулась, и Джессика увидела приземистую, полноватую фигуру Зои, которая, не без труда выбравшись из машины, вышла на открытое место. С облегчением вздохнув, Джессика осторожно свернула и, остановившись позади «Кадиллака», заглушила двигатель.

— Как ты долго! — сварливо заметила Зоя вместо приветствия.

— Я приехала так быстро, как только смогла. Где Кейл? — Скользнув взглядом по бледному лицу тетки, Джессика внимательно посмотрела на «Форд-Бронко». За мгновение до того, как погасли фары ее машины, Джессике показалось, будто она заметила за рулем джипа мужской силуэт, однако сейчас под дубом было настолько темно, что она почти ничего не видела. Неизвестный мужчина — если, конечно, зрение не обмануло Джессику и он там действительно был, — не спешил выйти и поздороваться.

— Его еще нет. О, Джессика, я так беспокоюсь! — Зоя тоже украдкой бросила взгляд в сторону джипа и поспешно отвернулась.

— С ним все в порядке? Вы ничего от меня не скрываете, тетя?

— Не знаю, Джесс, я ничего не знаю!

Ее голос звучал как-то странно, и Джессике показалось, что Зоя лишилась значительной части своей всегдашней самоуверенности и безапелляционности. Ее руки находились в беспрестанном движении: она то одергивала платье, то поправляла на груди бусы, то прижимала руки к выступающему животу и с такой силой стискивала кулаки, что Джессика отчетливо слышала хруст суставов. Судя по всему, Зоя не могла или не хотела ничего объяснить, и Джессика, чьи усталость и тревога достигли уже наивысшей точки, осведомилась довольно резким тоном:

— Может быть, вы все-таки объясните мне, что все это значит? Зачем вы вызвали меня сюда? Глаза Зои снова метнулись в сторону.

— Я… я просто не знаю, как тебе сказать. Все так запуталось…

— Ради Бога, скажите хоть что-нибудь! — требовательно воскликнула Джессика. — Ник пропал, Кейл тоже куда-то делся — что я должна подумать? Да я, пока ехала сюда, перебрала все несчастья, которые только могли с ними случиться! Я… — Новая мысль внезапно пришла ей в голову. — Скажите, это все, случайно, не связано с наркотиками? Может быть, кто-то хочет использовать эту дорогу, чтобы посадить здесь самолет с грузом кокаина? Только не говорите мне, что Кейл в это замешан. Я все равно никогда в это не поверю!

— Нет, нет, только не мой Кейл! Но я думаю… Я почти уверена, что это тот иностранец, за которого ты вышла замуж.

Боль стиснула сердце Джессики своей холодной рукой, но она превозмогла ее, чуть ли не до крови закусив губу.

— О чем вы говорите, тетя! Он же мультимиллионер!

— Вот именно! Как, по-твоему, он заработал все это богатство? Неужели ты вправду думаешь, что на морских транспортных перевозках можно заработать такое состояние, как у него? — с торжеством в голосе парировала Зоя.

— Бог дал ему хорошую голову и умение трудиться! — запальчиво возразила Джессика, но тут же поспешила взять себя в руки, хотя в эти мгновения она верила в то, что говорила. Сама мысль о том, что Рафаэль может быть связан с торговлей наркотиками, казалась ей невероятной, хотя когда-то она сама подозревала его в этом.

— Послушайте, тетя, — сказала она почти спокойно, — я не знаю, зачем вы заставили меня приехать сюда, но если вы действительно уверены, что контрабандисты задумали провести в окрестностях «Мимозы» одну из своих операций, то нам тем более нечего здесь делать. Давайте поедем в усадьбу и поговорим там.

— Нет! Я должна доказать тебе, что я права, а ты ошибаешься.

— Если здесь и вправду произойдет что-то серьезное, — резонно возразила Джессика, — то нас обеих убьют, и ничего вы мне не докажете. Ради Бога, тетя, неужели вы не понимаете, что эти люди не станут с нами церемониться? Это не игра!

— Я тоже приехала сюда не в игрушки играть! — неожиданно завопила Зоя тоненьким фальцетом. — Я докажу, какую страшную ошибку допустил Клод Фрейзер, когда не позволил моему Кейлу встать во главе «Голубой Чайки»!

— Если в этом все дело, — растерянно отозвалась Джессика, — то вам следовало, наверное, спросить самого Кейла, хочет он этого или нет.

— Кейл — мужчина, и его отец — не говоря уже о деде — помогали Клоду создавать эту фирму. Он по праву должен был стать президентом «Голубой Чайки», но — нет! Клод не мог спокойно думать о том, что у его брата и у племянника есть сыновья, а у него нет и никогда не было. Вот зачем ты ему понадобилась! Он как следует поднатаскал тебя и посадил в кресло главного исполнительного директора, чтобы ты руководила корпорацией вместо моего Кейла!

— Какое все это имеет значение? — возразила Джессика, призвав на помощь всю свою выдержку и самообладание. — Я, Кейл, какая теперь разница? «Голубая Чайка» вот-вот станет филиалом компании Кастеляра, и все разговоры о том, кто из нас должен быть главнее, яйца выеденного не стоят. Как бы там ни было, вы выбрали не самое подходящее время и место, чтобы обсуждать эти вопросы. Если хотите, чтобы вас пристрелили — ради Бога. Оставайтесь здесь хоть до утра. Что касается меня, то я возвращаюсь домой.

— Нет! — Зоя с поразительным для ее тяжелой фигуры проворством бросилась вперед и схватила Джессику за запястье. — Ты должна остаться!

— Пустите! — Джессика без труда вырвала руку из холодных, цепких пальцев Зои. — Я никому и ничего не должна.

Дверца джипа неожиданно распахнулась, и Джессика увидела, как из машины выбирается какой-то человек. Сначала она видела только его тень, потом разглядела коротко остриженную голову над широкими плечами и поняла, что это мужчина. В следующее мгновение незнакомец вышел из тени дерева, и свет луны холодно блеснул на стволе пистолета.

— Это как сказать… — сказал он с оттенком самодовольства.

Это был Карлтон Холивелл.

Джессика смотрела на него во все глаза, и его голос эхом отдавался у нее в голове. Бычья шея, массивные плечи, широкая грудная клетка делали Холивелла огромным и грузным, и Джессика, чей инстинкт под влиянием близкой опасности еще более обострился, внезапно узнала его. Это его она видела в Рио в маске из индюшачьих перьев, и это он напал на нее в темном патио…

— Вы… — проговорила она чуть слышно, чувствуя, как в груди нарастает панический, почти неконтролируемый страх. — Это вы были в Рио…

Джессика не осознавала, что произнесла эти слова вслух, и опомнилась только тогда, когда Холивелл довольно рассмеялся.

— Да, это был я. Тогда тебе повезло, но сегодня никто не придет к тебе на помощь и никто тебя не спасет.

Весенний ночной ветер был сырым и прохладным, насыщенным болотными испарениями. Тысячи невидимых насекомых вились над травой, и воздух чуть слышно звенел от их любовной песни, славящей новую жизнь и бросающей вызов смерти. Где-то вдали протяжно замычала корова, и этот с детства знакомый звук вдруг показался Джессике неуместным, даже зловещим. В черном, словно мокрый бархат, небе холодно сияли равнодушные звезды.

Из камышей за дорогой внезапно вылетел аист. Посеребренный луной, он величественно поднялся над кипарисами и, едва не зацепившись широкими крыльями за их острые вершины, исчез из виду — только из темноты донесся его резкий, неприятный крик, и все снова затихло.

Джессика не могла улететь. Бежать она тоже не смела — пистолет в руках Холивелла делал любую попытку такого рода самоубийственной. Вместе с тем страх, который Джессика испытала в первые секунды, уже отступил, и она была настороженна, собранна и готова к борьбе.

— Мистер Холивелл, — подала голос Зоя. — Я не думаю, что было бы разумно…

— Она нужна нам, — перебил ее Холивелл. — Возьмите себя в руки.

В его тоне Джессике почудились презрительные нотки, и она сразу же спросила себя, расслышала ли их Зоя. И если да, то чем это может помочь лично ей?

Увы, она по-прежнему не представляла себе, что, собственно, происходит, а знать это ей было совершенно необходимо. Стараясь разглядеть в темноте лицо Холивелла, Джессика спросила:

— Если в патио были вы, то кто же сделал фотографии?

— Догадайся. — Холивелл бросил быстрый взгляд на Зою Фрейзер.

— Кто-то же должен был зафиксировать на пленке эту отвратительную, разнузданную сцену, — с мрачной откровенностью заявила та.

— Вот как? — спросила Джессики, тщетно стараясь подавить в себе гнев и презрение. — Как вы можете называть то, что я совершила, отвратительным и разнузданным, если сами сделали все, чтобы меня изнасиловали, да еще хотели заснять это на пленку? Боже мой, тетя, неужели вы сами до этого дошли? О чем вы только думали?

— Я думала о Кейле, о моем Кейле, — тяжело дыша, ответила Зоя. — Я сделала это, чтобы вернуть моему сыну то, что ты у него украла.

— Кроме того, — с мерзким смешком добавил Холивелл, — твоя собственная мать считала, что кто-то должен наконец тебя трахнуть.

— Это ложь!

— Ты так думаешь? Однажды, лежа в постели после занятий сексом, мы с твоей мамой очень мило болтали, и она сказала, что ты со своей работой так и загнешься девственницей, если кто-нибудь не изнасилует тебя в темной подворотне. Это натолкнуло меня на мысль навестить тебя в Рио во время Карнавала.

— Как это низко, — отрезала Джессика и прикусила язык. Развивать свою мысль дальше она не стала, ибо сама боялась того, что она тогда может сказать.

— Умно, ты хотела сказать. — Холивелл снова усмехнулся. — Все было бы просто преотлично, если бы этот твой Кастеляр не сунул нос куда не следует. До сих пор не понимаю, чего это он бросился тебя защищать? На свежатинку его потянуло, что ли?..

— Не понимаешь и никогда не поймешь! — воскликнула Джессика, отбрасывая светские условности. — У нормальных людей это называется порядочностью.

— Настоящий сэр Галахад этот твой Кастеляр! Всегда готов прийти на помощь слабой женщине… Что ж, надеюсь, ты права. Во всяком случае, именно на этом я построил свой план.

Джессика промолчала, хотя ее так и подмывало спросить, что это за план. Мысли одна зловещее другой проносились у нее в голове, однако лицо ее оставалось спокойным, так как Зоя, бросив на нее исполненный неприкрытой ненависти взгляд, с вызовом сказала:

— Это была моя идея послать фотографии Арлетте. Я знала, что она обязательно покажет их старику. С одной стороны, это было все, что твоя мать могла сделать для «Голубой Чайки» и для всей семьи, но больше всего я рассчитывала на то, что ей захочется продемонстрировать Клоду, что его святая Джессика совсем не святая.

Бросив на тетку презрительный взгляд, Джессика сказала:

— Но ведь и вам это вышло боком, не так ли? Вместо того, чтобы вышвырнуть меня вон, дед договорился с Рафаэлем, и вам пришлось иметь дело с могущественным бразильцем, который опередил вас и завладел компанией. Так что я, пожалуй, должна была бы поблагодарить вас, если бы мне не было так противно…

— Зря стараешься, — проговорил Холивелл самым издевательским тоном. — Еще не все кончено.

— Не все? — Джессика задумчиво посмотрела на него. — А мне так не кажется. Разве не один из вас отправил Рафаэлю факс от моего имени? Вы, наверное, рассчитываете, что он примчится сюда по первому моему зову? Ну допустим, но что потом? Вы расстреляете самолет? Дадите ему приземлиться и убьете его, а потом подкинете ему кокаин, как вы подкидывали его на суда «Голубой Чайки»? — Джессика рассмеялась. — В таком случае, позвольте вас разочаровать. Вы, возможно, этого не знали, но мы с Рафаэлем расстались, так что он ни за что не прилетит ко мне без достаточно веской причины. Кроме того, один из его служащих звонил сегодня в контору «Голубой Чайки», чтобы уточнить, посылала ли я факс на имя Кастеляра, и ему сказали, что никакого факса не было.

Холивелл поглядел на нее в упор, и во взгляде его мелькнуло замешательство. Потом он начал браниться.

— Что делать?! — в панике воскликнула Зоя, поворачиваясь к Холивеллу.

— Если Кастеляр не прилетит, все погибло!

— Заткнись! — в ярости прорычал тот. — Заткнись и дай мне подумать.

— А как быть с Ником? — Зоя в отчаянии махнула рукой в сторону джипа.

— Он же не может просто так исчезнуть! Как вы собираетесь с ним поступить, мистер Холивелл? Что мы будем делать без самолета и без Джессикиного мужа?

Холивелл резко повернулся к Зое и замахнулся пистолетом.

— Я сказал — заткнись! Только посмей еще раз раскрыть свою поганую пасть, и я оставлю тебя здесь вместе с остальными!

Зоя отпрянула, громко, с присвистом, дыша. Даже в темноте Джессика видела, что она дрожит от страха.

— Вы… не должны так со мной говорить! — пролепетала она.

— Как сказала наша крошка Джессика, я никому ничего не должен, — Холивелл наградил ее злобным взглядом. — А теперь — тихо!

Джессика пристально поглядела туда, где стояла машина Холивелла. Если она правильно истолковала слова тетки и реакцию Холивелла, то это могло означать только одно: Ник лежит в джипе связанный, может быть, он даже без сознания или одурманен наркотиком. Но зачем? Что все это значит? Неужели все они должны умереть? Все, кто владеет долей акций «Голубой Чайки», за исключением, естественно, Кейла?..

Ночная темнота вокруг казалась Джессике холодной и безжалостной. Плотные, блестящие листья виргинского дуба над ее головой то начинали чуть слышно шелестеть, то снова затихали в неподвижности. Мокрая от ночной росы трава на склоне чуть поблескивала в свете луны, словно вдруг превратилась в тоненькие льдинки.

И внезапно, в одно краткое мгновение, ей вдруг все стало ясно. Фрагменты головоломки, которые она тысячу раз поворачивала в голове то так, то этак, встали на свои места, и Джессика увидела всю картину в целом.

— Вот оно что!.. — прошептала Джессика и невольно ахнула. — Теперь я понимаю!..

— Догадалась, да? — Холивелл глянул на нее исподлобья, и его глаза злобно сверкнули. — Что ж, будь ты поглупее, может, все и обошлось бы.

Джессика негромко засмеялась.

— И вас это, конечно, устроило бы куда больше, верно? Если бы я была, как вы выразились, поглупее, вы бы занялись не моей матерью, а мной, и сберегли бы немало времени и сил. Но я вас раскусила, и вы решили убрать меня с дороги, избавиться от меня навсегда. С самого начала вы добивались именно этого, чтобы Кейл мог занять мое место. Вы рассчитывали, что его будет легче уговорить объединиться с «Гольфстрим Эйр». Ну а если бы мой дед вздумал сопротивляться, то фотографии должны были внушить ему такое отвращение к Бразилии и бразильцам, что он навсегда зарекся бы иметь с ними дело.

— Этот план прекрасно сработал бы, если бы твой бразильский пират не спутал нам все карты! — буркнул Холивелл.

— Но он вмешался в самый ответственный момент, и вам пришлось отступить, — не без злорадства заметила Джессика. — Тогда вы предприняли обходной маневр — попытались выкупить закладную, но Рафаэль и тут вас обошел!

— Да, черт возьми, он выхватил закладную прямо у меня из-под носа! — прорычал Холивелл. — Но дело не только в этом. Это я должен был трахнуть тебя в Рио — вывалять в грязи так, что твой дед проклял бы тебя и сделал Кейла главным исполнительным директором. Прошло несколько дней, прежде чем Зоя сказала мне, что я опоздал, и что Кастеляр справился с этим делом вместо меня. Судя по тем фото, которые я видел, ты оказалась совсем не такой ломакой, как считала Арлетта.

Зоя протестующе пискнула.

— Вы сбежали, — заявила она, — и бросили меня одну на этой дурацкой вечеринке. Если бы вы не струсили, вы бы знали, как оно все устроилось.

Джессика не обратила на тетку никакого внимания, ее взгляд по-прежнему был устремлен на Холивелла.

— Так вот почему вы снова напали на меня в моем подъезде! — проговорила она. — Вы не знали, что Зое удалось сделать фотографии, которые были вам нужны. К тому же мысль о том, что кто-то лишил вас удовольствия, больно ранила вас, ведь так? Вот вы и решили довести дело до конца… — Сама того не заметив, Джессика снова перешла на «вы». — Но и в этот раз вам не повезло: Рафаэль опять оказался рядом. Жаль только, что он вас не убил!

— Я чуть не отправил этого сукиного сына кормить рыб, когда подстроил это дело с яхтой, — с ненавистью прошипел Холивелл.

Джессика слегка кивнула и повернулась к Зое.

— Да, — сказала она, вкладывая в свои слова столько сарказма, сколько смогла. — Мистер Холивелл прекрасно справился со свой задачей, вот только вместо нас с Рафаэлем кормить рыбу мог отправиться Кейл — ведь это он чаще других пользовался яхтой. Мне хотелось бы знать, как вы, тетя, отнеслись бы к такому повороту событий?

— Боже мой!.. — воскликнула Зоя и, схватившись за сердце, повернулась к Холивеллу. — Мистер Холивелл?..

— Не будь дурой! — прикрикнул он. — Ничего бы с твоим Кейлом не случилось.

— Да? — вкрадчиво осведомилась Джессика, стараясь говорить так, чтобы Зоя обязательно прислушалась к ее словам. — Какая вам, в конце концов, разница? Одной жизнью больше, одной меньше… И потом, рано или поздно уважаемый мистер Холивелл несомненно решил бы, что свидетели ему ни к чему, а раз так — надо спрятать концы в воду. Это относится не только к Кейлу, но и к вам, тетя.

— Яхту взрывал не я, — проворчал Холивелл, бросив быстрый взгляд на вытянувшееся лицо Зои Фрейзер. — Эту любезность оказали мне мои друзья…

— Те самые, которые не прочь обзавестись своей собственной судоходной компанией, чтобы с ее помощью ввозить наркотики? — уточнила Джессика. — Неудивительно, что мистер Холивелл из кожи вон лезет, чтобы исполнить свое обещание и преподнести им «Голубую Чайку» на серебряном блюде. Только, боюсь, из этого все равно ничего не выйдет. Ваш грандиозный план не сработает.

— Он сработает.

— Вы серьезно так думаете? — спросила Джессика с насмешливой серьезностью. — Что ж, сейчас я разложу все по полочкам. Что будет, если вы убьете Ника, как планировали? Его долю почти наверняка унаследует Мими Тесс, как ближайший родственник. После смерти моей бабки ее доля и доля Ника достанутся Арлетте, и если вы сумеете обвести мою мать вокруг пальца, тогда вы на коне. Но что будет, если вы убьете меня? Я вам объясню, Холивелл, поскольку вы вряд ли знакомы с условиями моего брачного контракта. Моим наследником будет мой супруг, и моя доля акций «Голубой Чайки» достанется Кастеляру. Не забудьте также, что именно Рафаэль выкупил банковскую закладную, а это значит, что он автоматически становится главным исполнительным директором фирмы, и ни один суд не решит иначе. Когда он сделает «Голубую Чайку» филиалом своей компании, у вас не останется вообще никаких шансов. Вы проиграли, Холивелл!

— Думаешь, самая умная, да? — Холивелл разъяренно хрюкнул. — Ты, значит, все просчитала?

— Я абсолютно уверена, что вам не удастся ничего добиться. Самое разумное для вас, это немедленно отпустить Ника и меня, а самому как можно скорее скрыться, пока полиция или ваши так называемые дружки не взялись за вас всерьез.

— А вот добьюсь! — рявкнул Холивелл. — Я разговаривал с этой твоей бразильской обезьяной и видел, как он теряет голову, стоит только упомянуть твое имя. Он прилетит, не сомневайся. Кастеляр прилетит, даже если будет наверняка знать, что здесь его ждет ловушка!

— Нет. Рафаэль…

— Да, голубушка, да. Он сделал бы это для каждого из своих родственников, даже для этого краснокожего буйвола, который прикрывает ему спину, а уж ради своей любимой женушки он сделает это непременно. Он уже летит, Джессика, но не успеет он ступить на землю, как я пристрелю его. И, как ты понимаешь, мне будет совсем нетрудно сделать так, чтобы его смерть выглядела совершенно естественно. Ведь не всегда же наркокурьерам везет, правда? Бывает, их самолеты разбиваются при посадке или сгорают из-за неисправности бензопровода, а бывает, что на земле их ждут крутые ребята из мафии, которые готовы нарезать ремней из каждого, кто сунется на их территорию. Когда я покончу с этим, я займусь тобой. Тебя я тоже убью, но не сразу, а после того как мы с тобой наверстаем упущенное. Ведь если я прикончу тебя первой, то, как ты правильно заметила, твоя доля достанется бразильцу и куче его родственников, которые явятся сюда в полном составе, как только до них дойдет трагическая весть. Этого, разумеется, я допустить не могу. Зато если Кастеляр умрет первым… Угадай, Джессика, крошка, что будет тогда? Ве-ерно! Его доля достанется тебе, плюс — все его бразильские богатства. То-то Арлетта обрадуется! Деньги посыпаются на нее как из рога изобилия, а я буду тут как тут, чтобы помочь ей правильно ими распорядиться.

Джессика посмотрела на Холивелла с плохо скрываемым презрением.

— Арлетта порвала с тобой. Она не подпустит тебя к себе и на пушечный выстрел.

— Нет? Плохо же ты ее знаешь! Она будет уничтожена, раздавлена страшной вестью о гибели своей единственной дочки. Кто утешит ее в трудную минуту? Кто подставит сильное, надежное плечо, чтобы она могла припасть к нему и выплакаться всласть? Я уже не говорю о том, что ей потребуется друг и помощник, который подскажет ей, как правильно организовать дело, ее собственное дело! Нет, я готов поспорить на что угодно, что она сама прибежит к своему старому другу Карлтону и попросит дать ей хороший совет.

Существовал, наверное, один шанс из тысячи, что Холивелл прав, но Джессика не хотела даже думать об этом. Решительно вздернув подбородок, она с вызовом сказала:

— Все это не имеет значения, потому что Рафаэль ни за что не покинет Бразилию.

— Подумай еще разок, — отозвался Холивелл и, повернув голову, стал всматриваться в темное ночное небо на юго-востоке. Джессика со страхом и надеждой следила за его взглядом, молясь про себя, чтобы он ошибся, но вскоре и она заметила вдали яркую точку, которая повисла низко над горизонтом. Эта точка на глазах росла, становилась все ярче, и вот уже Джессика рассмотрела мигающие габаритные огни. Это был самолет, который летел прямо на них.

Еще через несколько секунд она услышала шум моторов. Он нарастал, и вскоре превратился в мерный и мощный гул, сменившийся оглушительным ревом, когда самолет сбросил высоту и пошел на вираж, выискивая место для посадки.

Рафаэль.

Не кто иной, как Рафаэль, сидел за штурвалом этого самолета, ища на темной земле усадьбу и посадочную полосу, возле которой его ждала засада.

Рафаэль…

Несмотря ни на что, он снова прилетел к ней на выручку.