Глава 11

«Я его убью!» — мысленно воскликнула Бет, едва сдерживая ярость.

Она перечитала название книги: вдруг ошиблась? Да нет, все правильно: «Сто способов, как жена может ублажить мужа».

Пырнуть его ножом, да и дело с концом. Впрочем, это слишком быстрая и легкая смерть. Намного лучше отравить. Ему придется долго мучиться, медленно умирать, а она будет смотреть и радоваться. Да, так намного лучше.

Швырнув книгу на кровать, Бет взяла тяжелый гранитный пестик и ступу, позаимствованные в помещении замка, в котором слуги занимались изготовлением спиртных напитков, и начала отделять высушенные водоросли от корней. Внезапно она почувствовала, как кто-то тронул ее за плечо, и, обернувшись, увидела Рейчел.

— Неужели подарок милорда вам не пришелся по душе, благородная госпожа?

— Сама книга мне очень понравилась, зато не нравится затронутая в ней тема.

— Не понимаю почему. В этой книге Beflbtresbon… очень хорошие картинки, правда?

Бет принялась ожесточенно перемалывать водоросли, вымещая на них свою ярость.

— Верно, Рейчел. К сожалению, у меня нет никакого желания учиться пресмыкаться перед своим мужем. Я итак уже это делаю, причем постоянно. — Картинки с изображением предпочитаемых во время занятия любовью поз оказались последней каплей.

— Пресмыкаться, мадам? — недоуменно переспросила Рейчел.

Ссыпав перетертые в порошок водоросли в миску, Бет потянулась за овсом.

— Да, пресмыкаться. Это означает, не раздумывая, бросаться выполнять любое пожелание кого-либо. — Она принялась перемалывать овес. — И как я только могла вообразить себя влюбленной в этого человека, ума не приложу!

— Но вы же наверняка знаете мужчин, мадам. Они моментально выходят из себя, кричат, бранятся, но вот здесь… — Рейчел постучала по груди, — они просто petits ganjons… мальчишки. По правде говоря, они боятся нас.

— Боятся нас? — переспросила Бет, оторвавшись отдела, которым занималась. — Что вы имеете в виду?

Рейчел улыбнулась:

— Да ведь это знают все Franchise… женщины моей страны. Разве ваша тиге вас этому не учила, когда вы были enfant… еще девочкой?

— Если под словом «mere» вы подразумеваете «мама», то она умерла, когда я была еще ребенком.

— А! Тогда понятно. — Рейчел присела на край кровати. — Идите сюда, мы должны поговорить, пока еще не слишком поздно.

— Слишком поздно для чего?

— Сейчас узнаете. — Рейчел вздохнула.

Спустя час Бет изумленно взирала на женщину, которую не далее как десять лет назад едва не сожгли на костре.

Дункан должен переспать с Бет как можно скорее, чтобы сохранить свои владения, и — если, конечно, Бет не сбежит от него — никаких возражений он и слушать не станет, напрямик заявила Рейчел.

Боже правый! Вскочив с кровати, Бет принялась взволнованно мерить шагами комнату.

— Рейчел, вы абсолютно уверены, что он собирается это сделать именно сегодня?

— Да, благородная дама.

Сорвав с головы нелепый головной убор, Бет раздраженно дернула рукой распущенные волосы.

— Пожалуйста, Рейчел, не называйте меня больше ни «мадам», ни «дама». Зовите просто Бет.

— Как пожелаете, но только наедине, мад… Бет. На людях это не слишком прилично, правда?

Бет только отмахнулась:

— Правда, правда.

Она все никак не могла поверить, что Дункан — се призрак, мужчина ее мечты, которого ей все еще так хочется убить, может просто войти в спальню и заняться с ней любовью. И именно сегодня! Да как это только могло ему в голову прийти, после того как он сегодня в зале опозорил ее перед всеми? Он что, совсем спятил?

— Рейчел, мне нужно найти какой-то выход.

Поняв, что Бет все еще девушка, Рейчел задумчиво прикусила губу.

— Выход есть, но только l'ajournement temporaire.

— Вы хотите сказать, что это можно отложить? — переспросила Бет, которая уже научилась достаточно хорошо понимать англо-французскую речь подруги.

— Да, но…

— Я поняла — отложить на время. Но как?

— Скажите, что у вас flowers [21].

Бет недоуменно покачала головой. Как, черт подери, цветы могут ее спасти?

— Ну, когда у вас течет кровь, мад… Бет.

— А, так вот что ты имела в виду!

— Совершенно верно, Бет.

Дункан провел дрожащей рукой по подбородку. Ничего не поделаешь. Придется побриться, иначе он до крови исцарапает лицо своей жены, когда будет заниматься с ней любовью. Остается лишь надеяться, что он не перережет себе горло, выполняя непривычную задачу.

Дункан машинально повертел в руках кинжал. Интересно, как пройдет на этот раз? С первой женой у него никаких проблем не возникало. Правда, она не горела энтузиазмом, укладываясь в постель, но и не закатывала истерику. Со временем он, к своему глубокому разочарованию, понял, что она никогда не станет проявлять инициативу, никогда не будет отвечать на его поцелуи, однако отталкивать его тоже не будет. А вот о второй и третьей женах этого, к сожалению, нельзя было сказать.

Со своей второй женой Дункан потратил массу времени на подготовку — ей было всего пятнадцать лет, совсем девчонка, — однако никакого успеха не добился: она рыдала, лежа как полено, пока он ею обладал. И потом, пока он осторожно приводил ее в порядок, она не проронила ни слова. Лишь когда он закончил, его молодая жена принялась шепотом молиться, прижав руки к своей восхитительной груди, за спасение его грешной души.

А на следующее утро, когда Дункан проснулся оттого, что Ангус яростно тряс его за плечо, он узнал ужасную новость: его жена только что спрыгнула с парапета и разбилась насмерть о камни.

Третья жена, похоже, была лучше осведомлена о том, что происходит в спальне между мужчиной и женщиной, поскольку не рыдала, но все равно всякий раз, когда он выполнял свой супружеский долг, оставалась безучастной, несмотря на все его старания. В то время Дункан понятия не имел, что она любит другого, а его считает варваром. И только когда она попыталась воткнуть ему нож в спину, он понял, как люто она его ненавидит. Но было уже слишком поздно.

Слава Богу, его новоиспеченная жена — вдова. Хватит с него девственниц!

Похоже, Айзек неправильно ее понял, когда Бет отвечала на его вопросы. Она столько возилась с Дунканом во время его болезни, когда он лежал без сознания голый, словно новорожденный младенец, обмывая его холодной водой, чтобы снять жар, прикасаясь к нему своими нежными руками, и нисколько при этом не смущалась. Ни одна девица ни за что так бы не поступила. Да и побрила она его весьма тщательно — разве это не доказательство того, что Бет не раз проделывала подобную процедуру раньше, оказывая услугу своему первому мужу.

Отчего-то мысль о том, что своими ласковыми руками Бет прикасалась к другому мужчине, показалась Дункану неприятной. Странно…

Он смочил лицо водой и нерешительно провел лезвием по щеке. Поскольку Бет, очевидно, предпочитает мужчин с голыми лицами бородатым и мужественным, придется пойти ей навстречу. Во-первых, бедняжка немного не в себе, в чем он уже не раз убеждался, а во-вторых, она как-никак спасла его от смерти.

Дункан со вздохом принялся скрести подбородок. Достигнув совершеннолетия, он в отличие от многих мужчин не любил иметь дела с доступными женщинами, хотя до того, будучи еще зеленым юнцом, спал с ними, чтобы набраться опыта.

Взрослый мужчина, по мнению Дункана, должен приберегать свое семя для своей законной жены. Интересно, как поведет себя леди Бет, когда он будет заниматься с ней любовью? С благодарностью ли примет оказываемые ей знаки внимания или, как его две последние жены, стиснув зубы, будет молить Бога о том, чтобы все поскорее закончилось?

А когда он сделает ей наследника — после того, конечно, как узнает, что причиной ее странных речей и непонятного поведения является удар по голове, — станет ли она с радостью вынашивать его ребенка?

Столько вопросов и ни одного ответа…

Наконец гладко побрившись, Дункан надел просторную, без воротника и рукавов рубаху до колен, которую выбрал для такого торжественного случая. Флора как-то сказала ему, что темно-синяя парча, из которой сшита рубаха, выгодно оттеняет цвет его глаз. Так это или нет, Дункан не знал, но, говоря это, Флора улыбалась. Может быть, и Бет его одеяние придется по душе. Еще ему хотелось быть сегодня сильнее физически, но тут уж ничего не поделаешь…

Расправив плечи, Дункан решительно вздохнул. Пора. Больше откладывать нельзя. Он и так уже слишком долго тянул. Дело должно быть сделано.

Добрив ноги, Бет отложила короткий клинок, который одолжила ей Рейчел, и принялась наносить на лицо самодельное очищающее средство, бормоча при этом:

— Надеюсь, качество его лучше, чем запах.

Мысли ее вернулись к Рейчел, и она усмехнулась. Бедняжка вытаращила от ужаса глаза, когда Бет попросила у нее нож: естественно, ей померещилось самое худшее. Бет пришлось хорошенько потрудиться, чтобы убедить новоиспеченную подругу, что ей необходимо побриться, что она чувствует себя ужасно неприятно с отросшей на ногах недельной порослью. Все же Рейчел, не поверив ей до конца, настояла на том, чтобы присутствовать во время процедуры бритья, и ее возгласы почти вытеснили из головы Бет мысли о планах Дункана на предстоящую ночь.

Оставалось лишь уповать на то, чтобы он принял отговорку, которую придумала Рейчел. А что, если нет? Бет слышала, что некоторые мужчины не возражают против того, чтобы заниматься сексом в то время, когда у женщины месячные, хотя и представить не могла, почему и как женщины на это соглашаются.

Учитывая то, что физическое состояние Дункана оставляло желать лучшего, Бет вполне допускала, что сумеет от него сбежать. Но что, если он позовет на помощь? Наверняка Ангус и все его люди тут же примчатся. И даже если ей удастся от них удрать, куда она пойдет? Двери Блэкстоуна уже заперты на ночь, и замок охраняется так тщательно, что и муха не пролетит.

Бет поморщилась, и маска из водорослей стянула ее кожу. Оставалось только надеяться, что план Рейчел сработает и Дункан оставит ее в покое.

Стараясь не обращать внимания на внутренний голос, твердивший ей: «Беги, пока не поздно», Бет закрыла глаза и брызнула на лицо воду.

В этот момент кто-то коснулся ее плеча, и она едва не подпрыгнула от неожиданности.

— Боже правый, женщина! Что это у тебя на лице? — послышался изумленный голос Дункана. В этот момент Бет походила на испуганную лягушку, но изумление Дункана быстро прошло и сменилось хохотом, когда его зеленая, словно весенняя травка, жена начала заливаться краской. О Господи, такой смешной и странной женщины ему еще в жизни не встречалось!

Он все еще корчился от смеха, когда Бет гневно топнула босой ногой и указала на дверь:

— Убирайся вон, дурак!

— Бет, дорогая моя… — Дункан набрал в себя побольше воздуха, чтобы успокоиться и придать лицу смиренное выражение, но у него ничего не получилось, и он вновь расхохотался, еще громче прежнего.

Дункан кашлянул, пытаясь скрыть смешок. Если он сейчас не успокоится, все будет потеряно. Но, Боже милостивый, чем это она намазала свое лицо?

Стерев с лица зеленую массу, Бет вновь повернулась к нему, горя праведным гневом.

— Ты закончил? — спросила она.

Дункан кивнул, все еще боясь, что голос его выдаст.

— Хорошо. В таком случае давай спустимся вниз и поедим. Я голодна.

Пока она, нырнув под кровать, что-то там выискивала, Дункану наконец удалось справиться с собой, и он отважился произнести;

— Бет, нам принесут еду сюда.

— Вот как? — На ее лице появилось скорее испуганное, чем довольное выражение. — Но… но мне нужно увидеться с Рейчел и кое о чем с ней поговорить.

— Поговоришь завтра утром, детка, — ухмыльнулся Дункан.

Бет побледнела. Туфли выпали у нее из рук и со стуком упали на пол.

— О!

Почему у нее такой вид, словно она боится — он что, собирается ее съесть? Неужели ей сказали?

Дункан подошел ближе к Бет, и она попятилась, но он, загнав ее в пространство между кроватью и стеной, протянул руку и принялся медленно вытаскивать шпильки из ее волос, уложенных в высокую прическу. Ему хотелось, чтобы волосы мягкими прядями обрамляли лицо жены.

Когда косы упали ему в руки, Бет пробормотала:

— Ты уверен… что не хочешь спуститься вниз? — Она положила руку ему на грудь. — Давай спустимся. Если еду принесут сюда, она успеет остыть.

— Она и здесь будет теплой, — отозвался Дункан и принялся расплетать шелковистые косы Бет. — У тебя такой красивый цвет волос…

Бет судорожно сглотнула, не отводя от него глаз.

Дункан провел пальцем по ее подбородку и молча глядел, как щеки Бет начали медленно покрываться краской. Когда они сделались ярко-красными, он прошептал:

— У тебя такая мягкая кожа, как ухо ягненка или розовый лепесток.

Бет отвернулась, открыв взору Дункана изящную шею. «Красивая у нее шея, — подумал он, — гладкая и длинная».

Он коснулся губами золотистой кожи, и в этот момент раздался стук в дверь.

— Я открою! — тотчас же заторопилась Бет.

— Нет. — Остановив ее, Дункан громко крикнул: — Войдите!

Обняв Бет рукой за талию, он повел ее к столу, на который две девушки-служанки споро выставляли все деликатесы, которые ему удалось обнаружить в кладовой. Закончив свое дело, они направились к двери, и взгляд жены жадно устремился им вслед.

Итак, она прекрасно знает, что ее ждет. Когда дверь за девушками закрылась, Дункан указал на один из стульев, стоявших у камина:

— Пожалуйста, сядь.

Бет послушно опустилась на стул, но вид у нее при этом был более чем несчастный. Решив дать ей время немного успокоиться, Дункан принялся накладывать ей на тарелку всего понемногу, потом сделал то же самое для себя. После этого он наполнил два кубка великолепным вином.

Понюхав содержимое кубка, Бет заметила:

— Я и не знала, что у тебя есть вино.

— Видишь ли, я приберегаю его для специальных случаев. — Он уже знал, что Бет терпеть не может эль, а поскольку ему нужно было, чтобы она слегка опьянела, он не собирался поить ее водой, которую его жена предпочитала всем напиткам.

Как ни в чем не бывало Дункан принялся за еду, дружелюбно рассказывая, как прошел день, а Бет, осушив половину кубка, принялась вяло ковыряться в тарелке.

— Я думал, ты голодна, детка, — заметил Дункан.

— Что? — Бет оторвалась от тарелки и слабо улыбнулась. — Кажется, у меня пропал аппетит.

«Неудивительно, — подумал Дункан, — ведь теперь ты поняла, что я не собираюсь тебя выпускать из комнаты». Он вновь наполнил ее кубок, сделанный из рога лося.

— Тебе нравится твоя комната? Бет кивнула:

— Только зимой там, должно быть, холодно. Ты не думал застеклить окно?

— Разумеется, думал. Когда-нибудь я застеклю все окна. Но не бойся, зимой ты все равно не замерзнешь, — ухмыльнулся Дункан. — Я теплый.

— Гм. — Бет облизнула губы и неохотно принялась за еду помолчав немного, она заметила:

— Там, откуда я родом, мужчины и женщины ходят на свидания… встречаются, чтобы узнать друг друга, прежде чем… — Не договорив, она прикусила губу.

— Прежде чем начинают спать друг с другом, — подсказал Дункан, пытаясь подавить усмешку. Что-то для вдовы эта крошка чересчур застенчива.

— Совершенно верно. — Бет сделала еще один большой глоток вина. — Видишь ли, у нас принято, чтобы люди чувствовали себя друг с другом комфортно. Они не прыгают в постель, едва успев познакомиться. — Дункан недоверчиво вскинул брови, и она поправилась: — Некоторые, конечно, так поступают, но это считается неприличным. Ты понимаешь, что я имею в виду?

— Пожалуй, да.

— Слава Богу, мы в этом разобрались. — Облегченно вздохнув, Бет взяла нож. — Я знала, что, если объясню тебе, ты поймешь.

Подождав немного, Дункан попросил:

— Расскажи мне, как ты сама предпочитаешь это делать, миледи?

— Что ты имеешь в виду?

— Ну как, по-твоему, должен обходиться мужчина с женщиной, которая ему понравилась? — Ему следовало выяснить как можно скорее, поскольку священник войдет в тайный ход и начнет подсматривать в отверстие, как только он прикажет унести еду.

— Ну, я бы предпочла, чтобы мужчина дарил мне цветы и приглашал меня поужинать с ним и погулять на природе. Он разговаривал бы со мной по дороге или сидя на скамейке в парке. В общем, все в таком роде. Мы называем это «ходить на свидание».

Дункан ухмыльнулся. Что ж, пока все идет неплохо. Они поужинали и сейчас разговаривают.

— А в постели?

— О, ты опять за свое. — Бет тяжело вздохнула. — Что ж, я, как ты понимаешь, говорю не из собственного опыта, но мне всегда казалось, что мужчина не должен спешить. — Она застенчиво улыбнулась и пропела свою любимую песенку в стиле кантри о мужчине, который понял, что, когда занимаешься любовью с женщиной, не следует спешить. Допев песню до конца, Бет вновь покраснела и отвернулась. — Там, откуда я приехала, эту песню поет мужчина по имени Конуэй Туитти, и она очень популярна. Я всегда считала ее романтичной.

Какая же она все-таки странная, его жена, подумал Дункан. Странная и в то же время необыкновенно соблазнительная. И за какого же болвана она когда-то вышла замуж, если мечтает об исполнителе баллад с неспешными руками и смешной фамилией! Это он, Дункан, должен действовать нежно и медленно, и он сделает, как ей нравится.

Решив не забывать об этом, Дункан спросил;

— Как тебе новая книга?

— Новая книга? — Бет поиграла ножом и на секунду прикусила губу. — Она очень хорошая, но… На мой взгляд, она написана в чересчур… покровительственном тоне. — Видя, что он не понимает, Бет попыталась объяснить: — Там, откуда я приехала, к женщинам относятся как к равным.

— А у нас разве нет? — удивился Дункан.

Он отлично знал, что Великая хартия вольностей сделала это для тех бедняжек, которых угораздило выйти замуж за мужчин, отличающихся чрезмерной жестокостью.

Бет скептически взглянула на него, и Дункану это не понравилось, однако он решил, что сейчас не время спорить. В. конце концов, его цель — не доказывать свою правоту в подобных вопросах, а сделать Бет своею, иначе все погибло.

Надеясь усыпить ее бдительность, он взял руку Бет и повернул ее ладонью вверх. Некоторые утверждают, что глаза — зеркало души, однако и по рукам женщины можно очень многое о ней узнать. У Бет оказались изящные, необыкновенно женственные руки. Этими руками она отводила от него смерть. Если верить Ангусу, она еще и плакала над ним при этом. Уже одного этого больше чем достаточно, чтобы, когда он будет заниматься с ней любовью, обращаться с женой бережно и нежно, так, как ей нравится.

Дункан осторожно провел большим пальцем по ее ладони, отметив места, где вместо сожженной кожи успела вырасти новая, и поразился тому, насколько она мягкая.

— У тебя есть какие-то увлечения, детка? Бет ответила не сразу.

— Я люблю готовить и читать. А у тебя?

Он нахмурился. Стоит ли ей говорить? В конце концов, она не выдернула руку из его руки. Нет, пока не стоит.

— Мне достаточно и того, что я лэрд.

— Одна работа и никаких удовольствий? Но это так скучно…

Ухмыльнувшись, Дункан вскинул брови и прошептал:

— Я тоже так считаю.

Догадавшись, что он имеет в виду, Бет чуть не поперхнулась. Дункан осторожно похлопал женщину по спине и, когда лицо ее вновь приобрело естественный розоватый оттенок, спросил:

— Ты уже поела, детка?

Бет кивнула, и Дункан направился к двери.

Через несколько минут служанки убрали все со стола, и он запер дверь, а его жена вновь заняла полюбившееся ей место в углу.

Встав у большой кровати, Дункан протянул руку и прошептал:

— Иди ко мне, детка.

Бет покачала головой, и Дункан пожал плечами. Может, дать ей еще немного времени. В конце концов, ему все равно нужно раздеться и задуть все свечи, кроме одной. Нечего этому чертову священнику глазеть на то, как они занимаются любовью. Увидел, что все идет как положено, и ладно.

Сначала Дункан занялся свечами, справедливо решив, что, если его чересчур застенчивая женушка слишком рано поймет, каких размеров его мужское достоинство, она попытается увильнуть от выполнения супружеских обязанностей. Потом он попытался снять с себя рубашку и тотчас же застонал от боли.

К его удивлению, Бет тотчас же бросилась к нему на помощь:

— Дункан, у тебя опять откроется рана. Дай лучше я. Она осторожно сняла с него рубашку и, перебросив ее через руку, направилась с ней к двери, однако Дункан, схватив за запястье, притянул ее к себе.

— Нет, миледи, теперь уже точно пора. — Ухватив ее рукой за подбородок, Дункан запрокинул ей голову и запечатлел на лбу жены ласковый поцелуй. — Обещаю, что буду все делать медленно, так, как ты любишь.

Он положил ей руку на шею и тотчас же почувствовал, как бьется тонкая жилка. В следующий момент Дункан ощутил, как ног его коснулось что-то мягкое, и улыбнулся: оказывается, одного прикосновения достаточно, чтобы Бет выпустила из рук его рубашку.

— О, Дункан, — взмолилась Бет, упершись обеими руками ему в грудь, — я и в самом деле не хочу…

— Ш-ш, детка, не волнуйся. — Он ласково коснулся губами ее лба, век и услышал, как Бет прерывисто вздохнула. А когда его губы соскользнули с мягких щек и приблизились к ее губам, Дункан почувствовал, что Бет уже не так сильно упирается руками в его грудь.

Ага! Похоже, она не возражает против того, чтобы он ее поцеловал: быть может, ей это даже любопытно. Что ж, ему это только на руку. Он уже несколько дней смотрел украдкой на ее соблазнительно полные губы, задаваясь вопросом, каковы они на вкус.

Дункан провел языком по дрожащим губам жены, воздав должное сначала верхней, а потом пухлой нижней. При абсолютно невзрачной внешности Бет обладала очень красивыми губами, великолепно очерченными и полными. Целовать их — одно наслаждение. Он прильнул к ним сильнее, и Бет, ахнув, приоткрыла их.

Дункан не стал упускать такой возможности, и его язык скользнул к ней в рот. К его восторгу, от Бет вкусно пахло вином и мятой, а ее бархатистый язык медленно коснулся его языка. Он поцеловал Бет крепче, наслаждаясь ее шелковистым ртом и теплым женственным запахом, затем прильнул к ее губам со всей страстью, на которую только был способен, и услышал, как она застонала.

Дункан почувствовал, как у него исступленно забилось сердце. Он не помнил, когда такое происходило. Быть может, никогда.

Желание взметнулось в его груди жаркой волной, и он осторожно прошелся рукой по ее талии. Но едва он коснулся полной груди, как Бет замерла в его объятиях. Ага! Она ведь хочет, чтобы он действовал медленно. Что ж, так тому и быть.

Если повезет, то священник, спрятавшийся за стеной, уже довольно пьяненький и плохо соображает — не зря же Ангус накачивал его медовухой с самого полудня. Остается надеяться, что, когда они с Бет доберутся до главного, он уже вряд ли что-либо увидит и, конечно, потом не осмелится заявить, что между Дунканом и Бет ничего не произошло.

Выбросив мысли о священнике из головы, Дункан сосредоточился на стоявшей перед ним задаче — побороть застенчивость жены. Поскольку она не стряхнула его руку, он осторожно провел по упругой груди большим пальцем. И в тот же миг острая волна наслаждения накрыла его.

Дункан порывисто прижал жену к себе и ухватился пальцами за ее нежный сосок. Бет прерывисто ахнула, и Дункан еще крепче впился в ее губы поцелуем, с радостью отмечая, что ее дыхание стало горячее, а кожа теплее. Руки ее начали подниматься по груди к плечам, все выше и выше, потом обвились вокруг шеи, а пальцы зарылись в его волосы.

Застонав от наслаждения, Дункан положил здоровую руку на ягодицы Бет. В восторге оттого, что она ответила на его ласки, чего он никак не ожидал, он прижался к ней всем телом и начал медленно подталкивать ее спиной к кровати.

При его высоком росте — неоценимая вещь в бою — стоя заниматься с женщиной любовью было невозможно. Нужно, чтобы Бет оказалась на спине, и чем скорее, тем лучше.

Он еще крепче поцеловал ее, после чего приподнял здоровой рукой и медленно опустил на кровать, а сам устроился поудобнее — что было непросто сделать из-за чертовой юбки — между ее теплых бедер. Какое счастье, что Бет из тех женщин, которые не стесняются показывать, что им приятно не только получать, но и давать.

Положив руку на грудь Бет, Дункан принялся теребить сосок большим пальцем. Интересно, какого он цвета: розового или темно-коричневого? Ему так хотелось попробовать ее на вкус, пососать соски, подобно голодному младенцу, глубоко войти в нее, с наслаждением ощутив при этом горячую влажность, которая находится у нее сейчас под складками материи…