Тогда я спросил, красива ли она и не стоит ли мне познакомиться с ней. Он посмеялся и ответил "да" на первую часть вопроса и "нет" на вторую. Его смех вроде бы немного растопил ледок отчуждения между нами. Мой друг продолжил: "Я хочу, чтобы ты пришел и посмотрел, что она собирается делать. Ты не пожалеешь об этом! И, кстати, увидишься с Тарой. Она сильно изменилась".
 
      Я сказал, что жду пациента, который может и не прийти, и, если он через полчаса не появится, я буду свободен. Когда приятель дал мне свой адрес, я увидел, что он живет в опасном районе, который славится своими бандами, проститутками и торговцами наркотиками. Мне как-то сразу расхотелось ехать.
 
      Полчаса прошли, но, несмотря на обещание, данное приятелю, я решил подождать еще десять минут. В оправдание я говорил себе, что пациент мог задержаться из-за погоды, но сам прекрасно понимал, что все дело - в моем страхе.
 
      Хотя я сам вырос в весьма хулиганском районе и много околачивался "на улице" с самыми разными людьми, годы учебы в университете и мой новый статус "человека из среднего класса" уже превратили меня в труса. Осознав это и устыдившись, я собрал свою волю в кулак и пошел к машине. При этом я продолжал думать о том, как это я окажусь в таком ужасном районе. Что будет со мной? А с моим автомобилем?
 
      Но уже направляясь в гетто, я отвлекся и стал думать о другом. Моя жена ждала меня дома с обедом. Мне пришлось позвонить ей и соврать, что я задерживаюсь на работе. Нельзя было говорить ей правду. Она знала о моих прежних отношениях с Тарой, и ей было бы очень неприятно.
 
      Я подъехал к большим домам, выглядевшим, как тюремные бараки. В квартале было, вероятно, около двадцати разных зданий, и все угрюмые и уродливые.
 
      Около одного их домов я увидел красивую женщину. Она была одета, как проститутка, и сбоку к ней прилепился мужчина. По улице сновали молодые люди. Из рук в руки переходили деньги и маленькие пакетики. Вокруг было много машин и много полиции. Поначалу меня это успокоило. Затем мне пришло в голову, что в случае чего полиция вполне может не защитить, а задержать или арестовать меня. Я блуждал в лабиринте зданий, медленно, как мантру, повторяя про себя номер дома и квартиры моего приятеля. Вдруг я увидел его самого - он, обеспокоенный, поджидал меня у подъезда.
 
      Мы пожали руки и поулыбались друг другу. Затем возникла некоторая заминка, и мы поспешили войти в его темную квартиру. Пахло отвратительно. Было полно народу. В дальнем углу я заметил Тару. Она сидела, ритмично раскачиваясь взад-вперед. Я медленно подошел к ней. Ее глаза были навыкате - похоже было на то, что она накурилась марихуаны. Она, однако, узнала меня, промямлила несколько слов, хихикнула и снова стала таращиться и раскачиваться. Ее вид меня по-настоящему испугал.
 
      Приятель провел меня в кухню и познакомил с молодой женщиной-служанкой. Она действительно была красива, и я почувствовал влечение к ней. Но не могу похвастаться, что вызвал в ней ответное чувство. Она лишь что-то фыркнула и отпихнула меня локтем.
 
      Я вышел из кухни. Друг сказал мне, что она готовит "кое-что", чтобы отомстить своему любовнику, который ушел от нее к другой женщине и прихватил с собой ее деньги. Она просто обезумела. Слушая его рассказ, я собирался задать какой-то вопрос, но тут вдруг поймал на себе взгляд какого-то здоровенного негра, и замолчал.
 
      Из кухни доносились странные звуки: как будто хлопанье крыльев. Я снова заглянул туда. В тусклом свете свеч я едва мог разобрать, что происходит. Если мои глаза не обманывали меня, служанка рубила головы цыплятам и собирала кровь в какой-то сосуд, что-то распевая над ним.
 
      Сосуд был размером с кастрюлю, в каких варят суп. Емкостью он был, мне кажется, три-четыре кварты (1 кварта = 1,14 л.). Точнее не могу сказать. Пахло марихуаной, где-то били в тамтамы, мерцали свечи, женщина кружилась волчком, большой негр уставился на меня, цыплята прыгали в своем ящике - моей бедной голове было от чего пойти кругом. Я был напряжен, но пока еще не настолько, чтобы попросить выпить. Шепотом я спросил своего приятеля, как он дошел до такой странной жизни. Он только засмеялся, снова прикладываясь к своему косячку. Затянувшись, он передал его мне, но я отказался. Мое среднеклассовое воображение уже рисовало картины одна ужаснее другой: вот меня арестовывает полиция в этом притоне, вот меня лишают лицензии и позорят в газетах…
 
      Вдруг показалось, что все кончено. Свечи замигали, музыка превратилась, "ведьма" куда-то исчезла. Я выглянул из кухни и не нашел ее нигде. Тогда я вернулся в кухню, и она снова стояла на своем месте.
 
      Теперь она была более расслабленной. Нет, это слово не подходит. Она была менее напряженной. Махнула рукой моему другу, чтобы он подошел и посмотрел, что она приготовила. Он потащил меня с собой, ухватив за локоть. Я было заупрямился, но заметил, что большой негр уже стоит за моей спиной, - и тут же сдался.
 
      Заглянув в сосуд, я ужаснулся. Там была фигурка человека с каплей крови на ней и иголкой, воткнутой в сердце. Мой ум заметался в поисках объяснения увиденному. Я отметил, что фигурка вдавлена в какую-то горелую, темную, тускло блестящую массу, похожую одновременно на пыль, уголь и мятую фольгу. Я попросил разрешения потрогать это - и получил отказ. У человеческой фигурки был торчащий вверх пенис. На нем-то и была капелька крови.
 
      Все, включая женщину, вышли из кухни и вернулись к своим занятиям. Мне хотелось поговорить с женщиной, но я не знал, как начать. Словно читая мои мысли, она сказала: "Вы, белые, называете это вуду" и засмеялась.
 
      Через пару дней мой приятель позвонил мне и я снова спросил его, как он оказался в такой странной и зловещей компании. Неудивительно, заметил я, что у него семейные проблемы. Он сказал: "Не торопись с выводами. Я просто думал, что тебе будет интересно. Помнишь, как ты в колледже увлекался книгами о вуду и вудуистской смерти?"
 
      Я ответил: "Да, но одно дело увлекаться книгами, и совсем другое - жить среди всего этого. Зачем это тебе? Ты подавал большие надежды. Твоя жена всегда была такая веселая. А теперь она выглядит как зомби". На том конце провода было молчание. Наконец мой приятель сказал: "Я думал, что делаю тебе одолжение. Ну что ж…" и повесил трубку.
 
      Я подумал, что погорячился насчет "зомби". На самом деле, решил я, его жена просто стала хиппи-наркоманкой. Но меня всегда поражало, как некоторые наркоманы похожи на зомби. Тогда я еще не читал и не мог читать работ Уэйда Дэвиса о "порошке зомби" (его книга "Змей и радуга" была опубликована только в 1985 году, а докторскую диссертацию ("Этнобиология гаитянских зомби (этноботаника, воду и тетродотоксин)") он защитил в 1986.
 
      В тот день "ведьма" не шла у меня из головы. Меня влекло к ней. Это было какое-то наваждение. Я все время думал о ней, принимая пациентов, а приехав домой, завалился спать.
 
      На следующее утро мне было трудно вспомнить мои сновидения. Вместо материала сновидений всплывали какие-то воспоминания из моего детства. Я вспомнил, например, как прокалывал булавками жуков и представлял себе, что это мои враги или родители. Вспомнил, как я мучил кота, называя его именем кого-то другого.
 
      В течение дня в сознание вторгались и другие воспоминания. Как я когда-то молился Богу, чтобы он убил моих врагов (согласно теории Фрейда, пожелание кому-то смерти - самое обычное дело у детей. Но за двенадцать лет своей собственной психотерапевтической практики я обнаружил, что около трети взрослых пациентов отрицает у себя такие явления. Мне кажется, что все взрослые иногда желают кому-то смерти, но эти мысли у них успешно подавляются). Никто ведь меня этому не учил. Я сам додумался.
 
      Я размышлял: "Чем же все это отличается от того, что делала эта сумасшедшая ведьма у себя на кухне?" Возможно, разница была в том, что ее колдовство работало, а мои детские попытки быть могущественнее врагов не удавались. Я думал: "Все такого рода действия - и мои, и ее - представляют собой попытку быть сильным, то есть добиваться нужного результата, когда другие меры неэффективны или невозможны". Да, в детстве я неосознанно практиковал органическую примитивную религию (слово "примитивная" вовсе не означает в данном контексте, что современные религии лучше, чем древние. Я считаю, что современные как раз хуже). Я думал дальше: "Возможно, вуду - это как раз и есть первичная, изначальная религия. Я не добился успеха, а эта женщина, возможно, добивается. Я, белый человек, и двадцать лет спустя чувствую вину за свое детское смертоносное колдовство, а она не чувствует".
 
      В следующий раз я столкнулся с вуду примерно через год, когда ко мне на прием пришла мулатка, страдавшая депрессией и постоянным беспокойством. Она была, кажется, с Гаити и работала проституткой. При этом она была католичкой и очень привлекательной особой. Ее тоже обманул любовник. И тогда ее подруга, тоже проститутка, порекомендовала ей прийти ко мне. У меня уже была репутация человека, который помогает разным странным людям в странных ситуациях. Но у меня была и обычная клиентура из среднего класса, и порой трудно было устраивать дела так, чтобы странные люди не смешивались с "нормальными" психами. Часто приходилось засиживаться в кабинете допоздна или приезжать на работу пораньше.
 
      Итак, однажды около десяти вечера эта женщина пришла ко мне на очередной прием. К груди она прижимала большую сумку. Она улыбалась: "Возможно, мы теперь долго не увидимся. Кажется, я знаю, что нужно делать". Она полезла в сумку и вытащила куклу. Незамысловатую куклу ручной работы со светлыми волосами и голубыми глазами, в сердце и пах которой были воткнуты булавки. Я сразу же понял, в чем дело. Увидев мой ужас, она засмеялась, положила куклу на пол и сама легла рядом с ней. Она сказала: "Понимаешь, я использую таких кукол в моей работе. За это мне больше платят. Я вымазываю куклу в мужском соке, и это дает мне больше денег. Теперь я втыкаю булавки в эту куклу, и это дает мне наслаждение. Я мщу". Она снова засмеялась, поднялась с пола и убрала куклу в сумку.
 
      От всего этого в голове у меня мутилось. Не зная, как реагировать, я пытался что-то придумать. Наверное, я выглядел дураком, и она не замедлила мне об этом сообщить. Я согласился с тем, что я дурак. и она собралась уходить. Я спросил ее, как насчет оплаты. И тогда она повернулась в дверях, улыбнулась и спросила: "За что, парень? Какое удовольствие ты мне доставил?" Что я мог ответить на это? Я уже не был уверен в том, что людям моей профессии стоит заниматься чем-либо, кроме банальных среднеклассовых недугов. Она ушла, и я тупо сидел, кивая зачем-то головой, когда вдруг заметил просовываемую под дверь бумажку. Похоже было на деньги. Я подошел и поднял две половинки пятидесятидолларовой купюры. Первым моим побуждением было поискать клейкую ленту. И вдруг по какому-то наитию я положил эти деньги в пепельницу и поджег их. Это не было жестом. Мне просто захотелось поскорее убрать эту женщину из моей жизни. И тут же я начал упрекать себя за суеверность.
 
      По дороге домой я испытывал одновременно презрение к себе и уважение к этой женщине. Как она смело живет! Каждый ее день - это приключение. Конечно, у меня тоже были свои приключения - по крайней мере, это можно было так назвать. У меня была моя врачебная практика и дом, который я должен был защищать. Она полагалась на свою красоту и на свой дух, а также на помощь демонов. Я полагался на свой ум, на веру в систему и на поддержку моих коллег, которые знали, что психотерапия (психотерапия сейчас стала общественным институтом. Как и все хорошее, будучи однажды принятой истеблишментом, она стала его инструментом. Такая же опасность поджидает и оккультные системы - быть принятыми обществом) превосходит всякую другую "систему ментальной терапии". Я быстро успокоил себя, решив, что просто у нее и у меня разные пути.
 
      Приехав домой, я должен был разобраться с несколькими срочными вызовами. Один пациент выпил слишком много и стал думать о том, чтобы убить свою жену. У другой был приступ беспокойства по поводу предстоящего авиаполета. Третья пациентка просто хотела мне сообщить, что она наконец-то испытала первый в своей жизни оргазм со время полового акта. "Ну что ж, - сказал я себе, - это и есть мои приключения".
 
      Секс или информация?
      Прошло три года, прежде чем я снова соприкоснулся с миром вуду. Однажды вечером я был в чужом городе и выпивал в баре отеля.
 
      Очень привлекательная негритянка села на соседний табурет. Это была проститутка. Она заговорила со мной, и я предложил ей выпивку. Я был уже разведен и подумал: а почему бы и нет? У девушки был странный акцент, такого я еще не слышал. На мои вопросы она с готовностью отвечала. И вдруг я живо вспомнил свою пациентку-проститутку и "кухонную ведьму". Сначала я возбудился, а затем сразу же испугался, когда вспомнил вудуистских кукол, которых носила в сумке моя пациентка. Я покосился на сумочку моей новой знакомой. Увидев, что она совсем крохотная, я испытал облегчение.
 
      Затем я вспомнил, что говорил один наш университетский профессор по поводу опроса заключенных и "уличных людей": "Они очень чувствительны и всегда будут говорить вам то, что вы хотите от них услышать; при этом они будут преследовать свои собственные цели". От этой мысли я отмахнулся. Мною овладела грандиозная идея попробовать "интеллектуальный секс".
 
      Мы сговорились с проституткой о почасовой оплате, и я почувствовал, что ей уже платили за такое "извращение". Но она была поражена, когда в связи с проституцией я начал говорить о магии. Она сказала:
      - Что белый человек знает о вуду?
      - Очень мало, - ответил я, - но я изучал западную магию.
      - Ага. - сказала она, - Я плохо знаю то о чем ты говоришь, но моя магия древнее.
      - Я знаю, - сказал я, - Меня интересует вопрос секса и магии. Используешь ли ты, или другие проститутки, какую-нибудь магию, например, для самозащиты, удачи или мщения. И еще меня интересует, используешь ли ты секс, чтобы сделать свою магию сильнее.
      - Ты много хочешь за свои деньги. Но я не буду говорить здесь. У тебя есть номер?
      Я сказал "да" и, с некоторым беспокойством, провел ее к себе. В номере я включил телевизор и приготовил нам выпить. Когда я повернулся к ней, она лежала на кровати и выглядела очень сексуально. Я подумал, не заняться ли, в самом деле, сексом. Думаю, что и она предпочла бы такой ход событий. Для нее это было бы легче. Но меня все-таки больше возбуждала возможность заглянуть в ее внутренний мир - даже если мне придется слушать сплошную ложь. Она начала так:
      - Ладно, ты уверен, дорогой, что хочешь только поговорить? Я очень хороша; ты не пожалеешь.
      Я снова заколебался, но все-таки справился со своими инстинктами:
      - Просто говори и расскажи мне о том, о чем я просил.
      - Я была маленькой девочкой, когда уехала с Острова. Мне было лет пять или шесть. Отца я никогда не знала. Моя мать, я и две мои сестры - мы приехали в Нью-Йорк и стали жить у моей тетки. Мои старшие братья остались дома. Мать мыла у белых людей посуду, стирала, убирала за ними. Я сидела дома со старшими сестрами. Когда подросла, пошла в школу, но мне там никогда не нравилось. Я перебил ее:
      - Расскажи мне о вуду - или вы говорите "сантерия"?
      - Моя религия древнее, чем ваша, хотя вы даже не признаете ее религией. Многие из нас приняли вашу веру, чтобы выжить в вашем мире. Но это не наш мир. Мы только терпим вас - и вам приходится терпеть нас. Я черная женщина, но красивая. Ты хочешь меня, как хотели и твои предки. Ты берешь меня, а потом ты должен платить. Я необразованная, в отличие от тебя, но я знаю больше, чем ты и такие, как ты. Я знаю по собственному опыту, как нужно терпеть унижение. Я живу на самом дне, меня научили этому. Как и многие мои сестры, я это хорошо умею.
      У нас есть свои боги и духи. Мы не беспокоимся о том, что будет после смерти, как это делаете вы. Наша религия - для жизни, для сейчас. Наша религия - это сила, она дает нам то, что мы хотим. Вы обманываете сами себя, думая, что вы не хотите силы. Вы просите и молитесь, но, как и я, вы хотите силы. Вы обманываете себя самыми разными способами. Белый человек - лжец, обманщик, не только с самим собой, но и с другими. Он хочет хорошо думать о себе. Такие, как ты, все время врут. Ты врешь сам себе прямо сейчас со мной. Я читаю твои мысли - ты боишься меня сексуально, поэтому ты хочешь разговаривать.
      Я ответил:
      - Да, в каком-то смысле я боюсь, что ты возьмешь надо мной верх. Могу добавить: не только боюсь, но и хочу этого. Многое из того, что ты говоришь, - правда, но много в твоих словах и полу правды.
      - Это уже не так важно, - сказала она, - Твое время истекает, и я хочу дать тебе кое-что.
      Она раскрыла сумочку и достала оттуда рисунок - или скорее, грубый набросок. Я понял, что это сигиль, или "печать", духа или демона, но какого - не знал. Я спросил ее, что это означает, и она ответила, что это знак духа, который поможет мне победить страх любви. Я поблагодарил ее и попросил остаться еще. На этот раз я не предложил оплаты.
      Но она сказала:
      - Я останусь, если ты заплатишь.
      Втайне я надеялся, что она останется просто так, ради меня. Она явно это чувствовала и смеялась надо мной.
      - Ты надеялся, что я останусь, потому что ты мне нравишься? Я знаю эти штучки. Ты мне не нравишься - слишком много ты о себе думаешь, такие как ты всегда о себе слишком много думают. На вид добрые и скромные, а воображаете о себе бог знает что - знаю я таких. У меня нет букв после фамилии (т.е. нет ученой степени, аббревиатуру которой в США принято писать после фамилии человека) - мне они не нужны, - а у таких, как ты, всегда есть (автор этой главы Кристофер Хайатт - доктор философии (Ph.D.)). Я снимала много таких, как ты. Им надо дать понять, какие они особенные, не такие, как все, и как они мне нравятся, и как я их уважаю - такие легко клюют на приманку. Вы слабые, и вы слишком полагаетесь на свои самые слабые качества. Ваша сила вытекла из вас.
      По правде говоря, я действительно использую кукол с моими мужчинами. Я отомстила всем тем, кто обидел меня. Но куклы - это Голливуд. Буду, как вы это называете, - это гораздо круче. Вот взять тебя: ты не делаешь, ты ходишь вокруг да около. Ты играешь в игрушки, ты по-настоящему не веришь в вуду, потому что настоящее вуду перепугало бы тебя до смерти. Твоя магия слаба - она строится на твоей важности. Вы все такие. Думаете, что перехитрили Бога. В вуду мы становимся духом. Бог овладевает нами. Мы становимся одним целым. А вы живете очень далеко от вашего Бога. И все думаете, как бы его обмануть.
      Вранье у вас в крови. Врете своему Богу, врете самим себе. Вот ты сейчас с проституткой - значит, обманываешь свою жену.
      - Но я не женат! - возразил я.
      - Опять врешь. Ты до сих пор любишь свою бывшую жену. Это значит, ты до сих пор женат, и ты чувствуешь вину перед женой. Ты боишься быть тут наедине со мной. Ты чувствуешь, что со мной потеряешь свою силу. Потом ты себе это объяснишь по-другому - дескать, "удовлетворил" меня, но сам-то понимаешь, что все дело - в силе. Я всего лишь проститутка. Не мать тебе и не жена. Ты думаешь, что они обязаны любить тебя. Но я не обязана. Мое дело - переспать с тобой, и все. Но ты такой смурной - ты вместо этого разговариваешь.
      Я смотрел на нее с каким-то гневным уважением. Она начала говорить об одержимости.
      - Респектабельные черные хотят отказаться от вуду. Вуду - их наследие, религия черных. Но они предпочитают христианство, потому что это религия их хозяев. Христианство респектабельно, а вуду - нет. Сейчас вуду - только для бедных. Респектабельные думают, что вуду унижает тех, кто хочет в него верить. Когда человек одержим, это значит, что его телом завладевает дух. Человек больше не является сам собой. Он или она становится духом. Он или она - это кто-то другой. Это оскверняет вашу чистую религию, в которой вы молитесь и слушаете лекции священников.
      В отличие от вашего христианства и вашей науки, вуду не отделяет дух от материи. Для нас мир живой. Для вас он - мертвый!
 
      Она уже устала говорить, а я устал от ощущения ее превосходства. Я поблагодарил ее и вежливо выпроводил.
 
      Негритянка ушла, но ее голос продолжал звучать у меня в ушах. Это было похоже на одержимость, только одержимость духами не моего, а ее племени.
 
      Затем я начал жалеть, что не занялся с ней любовью. Я потратил кучу денег - и на что? На пустые разговоры? Какое-то время я ругал себя за глупость, и вдруг расхохотался. Мне стало легко.
 
      Нельзя сказать, что я потратил деньги и время напрасно. Я кое-чему научился. И получил уникальный материал: откровения современной городской женщины, которая до сих пор, с психологической точки зрения, живет в джунглях.
 
      Мегаполис: сильные желания на ограниченном пространстве
      Жить в Мегаполисе вроде Лос-Анджелеса нелегко. Иногда просто ужасно трудно. Мегаполис - это уже не просто плавильный котел; это котел для варки под высоким давлением.
 
      Люди разных культур, религий и рас собраны вместе на ограниченном пространстве и подвергаются воздействию высокой информационной технологии. Информация и возбуждает, и пугает. В буром тумане бетонных джунглей, где вспыхивают неоновые рекламы и проносятся автомобили, созревают более сильные и страстные желания. То, во что выливаются такие страсти, ужасает белого человека - создателя и аборигена этих джунглей. Белого человека вытесняют из его среды обитания, как когда-то он вытеснял индейцев. Со своей религией, со своими ценностями, со своей экономикой он уже плетется в хвосте у высокой технологии и темнокожих людей. Он отступает все дальше и дальше в леса, горы и пустыни, безнадежно пытаясь сохранить свой механический образ жизни.
 
      Пока богатые строят все более высокие заборы и устанавливают новейшие системы сигнализации, остатки среднего класса сидят, затаившись, в своих углах по всему Мегаполису. Кажется, что в Мегаполисе - военное время: бандиты стреляют друг в друга, полицейские ловят торговцев наркотиками, какие-то подозрительные личности подпирают углы там, где раньше фланировали хорошо одетые обыватели. Самый ходовой товар - оружие, системы сигнализации и слежения. Некоторые дома выглядят, как тюрьмы: толстенные железные решетки одинаково мрачно встречают и врага, и друга.
 
      Горожане, которые поумнее, продают драгоценности - былой символ их общественного статуса, - чтобы сохранить в целости уши и пальцы. В определенные районы неразумно въезжать на дорогих автомобилях. Водителя могут вытащить из машины, избить иди даже убить, а машину - угнать. Затем ее разберут на запчасти или продадут - через южную границу или на Дальний Восток.
 
      Такова наша нынешняя цивилизация.
 
      Чтобы бороться с этими быстрыми и страшными переменами, создаются новые и новые законы. В реальной жизни эти законы никак не касаются уличной шпаны, членов банд и вообще всей массы людей, которым нечего терять, а обрести хочется очень многое. Законы писаны в основном для тех, кто уже является частью культуры, - для людей домашних, тихих, обремененных собственностью и зависящих от тех, кто их защищает. У них, у среднего класса, есть что защищать, но есть не настолько много, чтобы чувствовать себя свободными. Как обезопасить себя физически? Поставить бронированные двери, решетки на окна, новое противоугонное устройство на машину - и пусть они там себе стреляют друг друга!
 
      А как обезопасить себя психически, духовно?
      Замкнуться за стальными дверями и решетками своих традиций - и пусть весь мир вокруг рушится!
 
      Когда тебе плохо, лучше себя чувствуешь, если найдешь виновника. Люди склонны искать самые простые причины своим несчастьям и страхам. Причем, когда традиционных козлов отпущения (индивидуальных и коллективных) становится достаточно много, начинается поиск самого главного, фундаментального виновника. В нашей культуре одним из главных виновников является сатанизм.
 
      Сатанизм объясняет для Рашке (карл Рашке (род.1944) - американский протестанский теолог-модернист) (в его книге "Нарисованный черным" (см.: Карл А.Рашке. Нарисованный черным, Сан-Франциско, 1990. Эта книга полна ссылок и доказательств, которые не доказывают ничего. Однако автор демонстрирует хороший стиль, активное воображение и сильный страх, подтверждая старую истину: главное верить, а доказательства приложатся)) и для многих других: рок-музыку, массовые убийства, наркотики, совращение малолетних, болезненные пристрастия, феномен Элвиса Пресли, распад семей, скинхедов (т.е. движение "бритоголовых" - молодежных хулиганствующих банд крайне правой ориентации), экономический хаос, непослушание детей и многое другое. Рашке дает сатанизму определение, под которое подходит практически все, что не относится к правоверному христианству (евреи, конечно, не в счет). В "черном списке" Рашке - многие альтернативные религии (в числе которых упомянут "оккультизм"), сантерия, вуду и "скандально известный" ОТО. Давайте, кстати, поговорим об ОТО - ведь, в отличие от сантерии и вудуизма, это чисто западное явление.
 
      Алистер Кроули и ОТО
      Оба автора этой книги сами являются членами ОТО и встречались с сотнями телемитов (слово, обозначающее приверженца религии Телемы, которая основывается на "Книге Закона" Кроули. ОТО был первым орденом, принявшим "Книгу Закона", но некоторые из ретуалов, практикуемых в Ордене, имеют более древнее происхождение), в том числе с руководителями ОТО. И мы свидетельствуем: считать ОТО главной силой, распространяющей сатанизм, - чистейшей воды идиотизм. Большинство членов Ордена, хотя и ведут необычный образ жизни, вполне нормальны в своих убеждениях и поведении. Их можно назвать скорее мистиками, чем магами, но уж ни в коем случае не сатанистами. Хотя некоторые из них иногда впадают в запои, а иногда могут и принять наркотик, их нельзя обвинять в сатанизме. Иногда члены Ордена говорят о себе как о "большой семье без четко выраженных функций", но это, как правило, шутка.
 
      Сенсационные обвинения ОТО в сатанизме ничем не обоснованы. Члены Ордена возмущаются тем, что им навешивают этот ярлык. Даже Антон Лавэй приходит в ярость, когда ОТО называют сатанистским орденом. Он воспринимает это как оскорбление истинному сатанизму, представителем которого он себя считает.
 
      Хотя Айваз, "высшее Я" Кроули, обладал явно люциферианскими чертами, ОТО не поклоняется христианскому Сатане. В некоторых местах своих писаний Кроули, правда, называет Айваза "нашим хозяином Дьяволом" и вообще часто поминает Сатану и Дьявола.
 
      В примечании к главе о черной магии в "Магии в теории и на практике" Кроули дает нам представление о том, как он относится к Дьяволу:
 
      "Дьявол" в историческом смысле - это Бог любого народа, который лично вам не нравится. Из-за этого было столько недоразумений, что ЗВЕРЬ 666 (т.е. сам Алистер Кроули) решил оставить все имена как есть и просто заявить, что АЙВАЗ - солярный-фаллический-герметический "Люцифер" является его собственным Святым Ангелом-Хранителем, а "Дьявол" - САТАНОЙ, или Хадитом нашей Звездной Вселенной. Это змий, САТАНА, - не враг человеку, ибо Он сделал нашу расу богами, познавшими Добро и Зло; Он сказал: "Познай самого себя!" и дал нам Инициацию. Он - "Дьявол" Книги Тота (т.е. Таро), и Его эмблема - БАФОМЕТ, Андрогин, символ мистического совершенства.
 
      Мне кажется, это хороший повод поговорить об очень важном моменте. Сатана, как мы на современном Западе понимаем его, изобретен христианством.
 
      В Ветхом Завете он просто "искуситель". В Новом же Завете он уже является воплощением всего зла в мире, некоторые считают, что Сатана произошел от греческого бога Диониса или от Люцифера ("Несущего Свет") других эпох. В этом есть смысл, поскольку христианство считает язычество (старые религии) злом. Христианство все на свете считает злом. Мы же, в свою очередь, относимся к христианству как к величайшей трагедии человечества.
 
      Вудуизм и магия гораздо старше, чем Пан. Мало кто из ученых станет спорить с тем, что вудуизм и магия - ровесники известного нам человечества. И если Африка - Мать нашей цивилизации, то Вуду - Мать всех наших религий.
 
      Цивилизация гибнет?
      Среди ужаса и хаоса Зла в Мегаполисе зарождается новая порода людей. Они вскормлены смесью старого и нового - высокой технологии и древних верований. Они создают компьютерные программы днем и занимаются магией ночью. Есть среди них и вудуисты. Некоторые из практикующих вуду были с детства воспитаны в этой традиции. Другие родились белыми и приняли вудуизм и магию в качестве своей новой религии. Днем они изучают физику, а ночью практикуют вудуизм или, как некоторые это называют, занимаются "черной магией". Мы называем этих людей вуду-техами. Другие называют их сатанистами.
 
      У Рашке и ему подобных есть о чем волноваться, но это не Сатана. Они совершенно правы, когда боятся гибели своей цивилизации. Их цивилизация гибнет - ну и что? Без сомнения, древние греки тоже приходили в ужас, когда видели знаки гибели. И римляне. И африканцы, когда белые вторглись в их страны.
 
      Мы, кажется, не осознаем, что любая изменяющаяся или гибнущая цивилизация рассматривает свою гибель как зло. Любая группа людей считает себя лучшими, избранными. Евреи слишком много распространялись о том, что они - избранный народ; Гитлер пытался уничтожить их, потому что считал, что это его народ - избранный.
 
      То, что гибель цивилизации - или, точнее, трансмутация одной цивилизации в другую - связана с разрушением, не должно бы, по идее, удивлять Рашке или кого бы то ни было. Верить в то, что перемены суть зло, значит, не понимать ни истории, ни даже психологии.
 
      Перекладывая вину на кого-то, мы получаем иллюзорное ощущение силы перед лицом неудачи. Когда что-то идет не так, мы сразу же начинаем искать виноватого. И делаем мы это для того, чтобы восстановить свое ощущение силы, потерянное вследствие неудачи. Причем имя "дьявола" дается не только другому Богу - оно дается и его поклонникам.