Глава 13

Кайя проснулась на матрасе в своей комнате, закутанная в простыню, одетая лишь в трусики и футболку, которую накануне носил Ройбен. Ее голова лежала на его обнаженной груди, и несколько мгновений Кайя не могла понять, почему волосы у нее такие жесткие и почему слипшиеся ресницы покрыты тонким налетом соли. А когда вспомнила, то со стоном сползла с постели.

Дженет была мертва, она утонула. Легкие наполнились водой. «Мертва». Это слово снова и снова звучало в голове Кайи, как будто от повторения мог измениться его смысл.

Ей смутно помнилась прошлая ночь – как Ройбен принес ее домой, как он просил бабушку не ругать Кайю и как он вел девушку вверх по лестнице. Она кричала на него, кричала и плакала и наконец уснула.

Кайя посмотрела в зеркало. Вид у нее был просто кошмарный. От долгого плача гудела голова, глаза от слез и сна опухли, под ними красуются темные полукружия, похожие на синяки, губы потрескались и побледнели. Кайя лизнула губу и ощутила привкус соли.

Дженет мертва. И это вина Кайи. Если бы только она не бросилась за Кении. Если бы она не заставила Дженет ревновать, то та никогда не пошла бы с келпи. Если бы только…

И Корни все еще не вернулся. Закрыв глаза, Кайя сорвала ореол и растворила его в воздухе. То, что она увидела в зеркале после этого, оказалось еще хуже. Все те же слипшиеся от соли волосы, потрескавшиеся губы, а острые черты фейри лишь подчеркивали написанное на лице утомление.

Оглядев в зеркале измятую футболку, Кайя припомнила, как Ройбен раздевал ее, клацающую зубами, в нескольких кварталах от прогулочного пирса. Ему не удалось отогреть ее под своим плащом. Кошачий костюм совсем не защищал от холода и не высыхал. Ройбен помог девушке вылезти из холодного липкого комбинезона, а потом натянул на нее свою футболку и закутал в плащ.

Собрав в кончиках пальцев магическую энергию, Кайя попыталась убрать темные пятна вокруг глаз и превратить волосы в изящные гладкие локоны. Это оказалось легко, и девушка изумленно улыбнулась краешком рта. Затем она провела ногтем по уголку глаза, нанося черную подводку, сделала свои глаза ярко-синими и, еще раз коснувшись век, придала радужке глубокий фиолетовый цвет.

Окинув взглядом свое тело, Кайя окутала его ореолом, имеющим облик бального платья. И платье возникло – алый шелк, пышный кринолин, расшитый драгоценными камнями. Платье выглядело странно знакомым, и Кайя вдруг вспомнила, что этот образ пришел с иллюстрации к сказке «Принц-лягушка», которую она читала в детстве. Мановением руки она превратила свой наряд в изумрудный сюртук, надетый вместе с зелеными чулками в сеточку, – чуть измененная версия костюма принца из той же сказки.

Ройбен зашевелился на матрасе и моргая уставился на Кайю. Он был без ореола, и его волосы там, где на них падал свет, блестели, как новая никелевая монетка. Люти спала на подушке рядом с его ухом, завернувшись в серебристые локоны, словно в покрывало.

– Я не могу сойти вниз, – сказала Кайя.

После того что случилось вчера, она не могла встретиться с бабушкой один на один и очень сомневалась, что мать уже вернулась домой. Из своей последней поездки в Нью-Йорк на Хэллоуин Кайя запомнила лишь море перьев, блеска и еще мужчин на ходулях. В тот раз Эллен так упилась дешевым шампанским, что забыла, в какой гостинице они остановились, и им пришлось всю ночь провести в подземке.

– Мы можем выйти в окно, – беспечно сказал Ройбен.

Кайя не поняла, дразнил ли он ее или действительно так легко воспринял ее странности. Она не помнила большей части того, что наговорила ему прошедшей ночью, – может, она вела себя так ужасно и глупо, что его уже ничего не удивляло.

– А как мы попадем в сады? Это в Колт-Нек.

Ройбен провел пальцами по волосам, пытаясь их расчесать, а потом повернулся к Люти:

– Ты навязала в моих волосах узелков!

Люти испуганно хихикнула. Вздохнув, Ройбен вновь перевел взгляд на Кайю.

– Есть способы переместиться туда, – сказал он, – но большинство из них тебе не понравятся.

Почему-то девушка в этом не сомневалась.

– Давай возьмем машину Корни, – предложила она.

Ройбен приподнял брови.

– Я знаю, где она стоит и где он держит запасные ключи, – настаивала Кайя.

Ройбен слез с матраса и уселся на пружинную кровать.

– Машины почти целиком сделаны из стали. Это на тот случай, если ты забыла.

Кайя поразмыслила несколько секунд, а потом начала рыться в груде черных пластиковых пакетов. После недолгих поисков она торжествующе извлекла пару оранжевых перчаток, не обращая внимания на недоверчивый взгляд Ройбена.

– В моих ботинках есть сталь, – пояснила она, одновременно надевая их, – но кожа уберегает меня от ее прикосновений… я почти ее не чувствую.

– Не хочешь ли ты вдобавок покурить? – сухо осведомился Ройбен.

– Похоже, ты мне больше нравился до того, как обзавелся чувством юмора.

– А я полагал, что совсем тебе не нравлюсь, – сдержанно отозвался он.

Кайя зачесала назад ставшие шелковистыми волосы и потерла виски. Ей следовало сказать или сделать что-нибудь, но она была уверена, что если прекратит разбирать по порядку мысли, кружащиеся в ее голове, то попросту рехнется. Быть может, это из-за минувшей ночи? Она едва помнила, что кричала ему тогда, – это был просто неразборчивый поток горя и ярости. Но сегодня утром что-то изменилось, и Кайя не знала, как снова вернуть все в правильное русло.

Она протянула руку, легонько коснувшись кожи Ройбена чуть ниже ключицы, открыла рот, чтобы сказать… затем снова закрыла его и слегка встряхнула головой. Она надеялась, что Ройбен догадается о том, что она сожалеет о своем поведении, что она ему очень благодарна и что он нравится ей – быть может, даже слишком нравится.

Вновь тряхнув головой, девушка сделала шаг назад.

Сначала Корни. А все остальное потом.

Они выбрались наружу через окно. Ройбен без труда слез вниз по дереву, Люти летела, а Кайя ухитрилась спрыгнуть, помогая себе крыльями. Приземлившись, она пошатнулась.

– Ты летаешь! – воскликнула Люти. Кайя искоса посмотрела на нее и натянула перчатки. Глядя на себя, она обнаружила, что все еще одета в иллюзорный зеленый сюртук. Ройбен с головы до ног был облачен в черное, в основном в кожу. Крылышки Люти бросали на них обоих радужные отблески, когда маленькая фейри порхала вокруг, словно безумная стрекоза.

– Туда. – Кайя указала в сторону трейлерного парка.

Дверца автомобиля была заперта, и Кайя без колебаний ударила кулаком по стеклу. Стекло пошло трещинами, и девушка била еще и еще, пока не поранила костяшки пальцев.

– Прекрати, – сказал Ройбен, перехватив ее руку, когда она замахнулась для очередного удара.

Кайя остановилась, в замешательстве глядя на стекло.

Ройбен извлек из сапога нож. Был ли этот нож там всегда или же рыцарь только что создал его?

– Ударь рукоятью или возьми камень, – посоветовал он.

Голос у него был очень усталый.

Кайе удалось отжать ножом стекло, просунуть внутрь руку без перчатки и отпереть замок. Окинув взглядом трейлерный парк, она удивилась, что никто не мешал ей среди бела дня взламывать чужую машину.

Вновь надев перчатку, она открыла дверь и залезла внутрь, вздрогнув от спертого, пахнущего металлом воздуха. Протянув руку, она открыла замок на другой дверце и опустила стекло, прежде чем извлекла ключ, спрятанный за солнечный козырек. Ройбен настороженно уселся на пассажирское сиденье, а Люти влетела в машину следом за ним, морща нос. Попорхав над задним сиденьем, она в конце концов устроилась на пыльной приборной панели.

Кайя повернула ключ в замке зажигания, ощущая жар железа даже сквозь перчатки. Ощущение было неприятным, но не сильно, однако гул в голове свидетельствовал о том, что дальше будет хуже.

Девушка нажала на педаль газа. Двигатель взвыл, но машина не двинулась с места. Беззвучно выругавшись, Кайя сняла машину с ручника, переключила передачу и снова надавила на газ. Автомобиль резко рванулся вперед, и Кайе пришлось нажать на тормоз. Люти шлепнулась к ней на колени, а Ройбена бросило на приборную панель. Он поднял на Кайю взгляд:

– Сколько раз ты до этого водила машину?

– Никогда, – прорычала в ответ Кайя.

– Никогда?

– Я еще недостаточно взрослая.

Она истерически хихикнула над этим, а затем нажала на газ более плавно, и машина отреагировала спокойнее. Повернув руль, Кайя направила свой автомобиль к выезду на улицу.

Люти издала слабый писк и по рукаву сюртука вскарабкалась на плечо к Кайе.

Запах железа вызывал головокружение.

Кайя вырулила на шоссе, радуясь тому, что на пути не будет ни поворотов, ни развязок, ни светофоров. Все, что от нее требуется, – это оставаться на одной полосе, пока они не подъедут к саду. Она напомнила себе, что им следует спешить и прибыть прежде, чем с Корни что-нибудь случится. Девушка сильнее нажала на газ, изо всех сил удерживая машину на середине полосы и прибавляя скорость.

Кайя ощущала, как затуманивается ее зрение от головокружения, вызванного запахом железа. Даже порывы ветра, врывавшиеся в открытое окно, не помогали. Она потрясла головой, стараясь избавиться от ощущения тяжести, сдавившего виски, словно тесный обруч.

– Кайя! – пискнула Люти, и Кайя резко вывернула руль вправо, избегая столкновения с другой машиной.

Автомобиль занесло, правые колеса проехали по обочине дороги, и только тогда Кайя сумела восстановить контроль. Вскрик Люти напомнил чириканье воробья. Ройбен не издал ни звука, но Кайя не могла оторвать взгляд от дороги, чтобы разглядеть выражение его лица.

Наконец показался нужный им поворот, и Кайя свернула с шоссе на боковую дорогу, не снижая скорости. Она держалась на обочине, потому что не решалась безопасно вырулить на нужную полосу движения. Проскочив всего два светофора, она кое-как сумела въехать в сад и криво припарковать машину. После этого Кайя со вздохом облегчения выключила зажигание.

Ройбен сразу же выскочил из машины. Люти, все еще цеплявшаяся за сюртучок Кайи, тряслась как осиновый лист.

– Обратно машину может вести Корни, – выдавила Кайя.

– Да, теперь у меня есть дополнительный стимул для достижения цели. – Голос Ройбена слегка дрожал, несмотря на все попытки рыцаря казаться бесстрастным.

Сады занимали обширное пространство, засаженное плодовыми деревьями. Здесь же располагался магазин, стилизованный под деревенский рынок, и в нем продавались варенье, молоко и яблочный сидр с корицей, который Кайя помнила по школьным экскурсиям. Сегодня на прилавках громоздились груды тыкв и кабачков, стоивших дешевле грязи.

На парковке было полно микроавтобусов, из которых выпрыгивала ребятня. Кайя следовала за Ройбеном в толпе мимо сложенных грудами тыкв и стожков сена. Одна из женщин резко дернула своего ребенка в сторону, прочь с их дороги. Кайя немедленно проверила свой ореол, оглядев собственную ладонь и повертев ею перед глазами, и убедилась, что кожа ее остается нормального цвета. Затем она бросила взгляд в сторону Ройбена и поняла, что их компания выглядит весьма необычно, чтобы вызвать у любой матери подобную реакцию.

Девушка почувствовала, как изменился воздух, едва они вступили под тень деревьев, как затих рев автомобильных двигателей и детский смех. Она больше не ощущала запаха железа и теперь дышала глубоко, стараясь очистить легкие от грязи. Так же как тогда, под холмом, Кайя ощутила в себе странную разделенность, которую уже начала связывать с переходом в волшебную страну.

Белые лошади паслись на лужайке, и звенели серебряные колокольчики, когда они поднимали головы. Узловатые ветви яблонь клонились к земле под тяжестью плодов. Воздух был теплым и сладким, он обещал приход весны и новое пробуждение природы. Обитатели Летнего Двора расположились на поле, они расстелили на земле шелковые покрывала и теперь сидели или лежали на них. Проходя мимо, Кайя чувствовала запах свежей лаванды и вереска.

Народ здесь был столь же различным, как и при Зимнем Дворе, хотя Летние придворные одевались куда ярче. Кайя и Ройбен заметили лисомордое существо в наряде из множества развевающихся пестрых лент. Другая фейри носила облегающее платье золотого цвета, сияющее подобно солнцу. Она шептала что-то на ухо юноше, также одетому в платье, только серовато-голубое. Группа фейри развлекалась игрой: они по очереди метали блестящие самоцветы в центр начерченного на земле круга. Кайя не видела, что именно там происходит, однако зрители разочарованно вздыхали или весело смеялись, должно быть в зависимости от того, как лягут в круге камни.

Поблизости, у края поля, древесная женщина с кожей, подобной коре, и с пальцами, на которых вместо ногтей росли листья, шептала что-то безмолвной яблоне, иногда поглядывая на семерых маленьких человечков, стоящих на плечах друг у друга. Они образовали живую лестницу, раскачивавшуюся взад-вперед, а стоящий на ее вершине человечек отчаянно пытался сорвать с ветки сочное яблоко.

Мимо пробежала крылатая девочка, а за ней мчался маленький мальчик, в волосы которого было вплетено множество цветов. Человеческий ребенок. Кайя вздрогнула.

Оглянувшись вокруг, она заметила других детей-смертных, выглядевших не старше шести лет. Они были ухоженными и аккуратными, но все отличались полуприкрытыми затуманенными глазами. Один сидел рядом с голубокожей женщиной, положив голову на колени фейри. Три ребенка в венках из ромашек смешно отплясывали вместе с тремя маленькими человечками, на головах которых красовались грибные шляпки. Дамы и господа из волшебного народа хлопали в ладоши, глядя на них.

Кайя ускорила шаг, чтобы остановить Ройбена и спросить его про этих детишек. Но потом она увидела, куда устремлен его взгляд, и забыла все вопросы.

Меж деревьев, пышно цветущих, несмотря на осеннюю пору, стояла фейри с золотисто-каштановыми волосами. Она была одета в изумрудно-зеленый плащ, напоминающий бальное платье. Увидев женщину, Кайя замерла на месте и затаила дыхание. Эта фейри была самым прекрасным созданием из всех, кого когда-либо встречала Кайя. Безупречная кожа, волосы в солнечных лучах сияют подобно меди, голову венчает венок из плюща и цветков кизила, а глаза цветом напоминают зеленые яблоки. Кайя не могла отвести взор от этой женщины – казалось, ничто в мире не может сравниться с ней и выглядит тусклым и далеким.

Без пояснений Ройбена Кайя поняла, что эта фейри была королевой Летнего Двора.

Фрейлины королевы носили легкие одежды цвета грозовых облаков и утренних роз. Когда Кайя и Ройбен подошли ближе, одна из фрейлин ахнула и, спохватившись, прижала ладонь ко рту. Ройбен посмотрел на нее и улыбнулся.

Кайя напряглась. Улыбка Ройбена казалась абсолютно неуместной, она напоминала скорее нервную усмешку, нежели выражение радости.

Неожиданно между ними и королевой возник рыцарь с бледно-золотистыми волосами, одетый в броню зеленого цвета. В руках он держал копье странной формы, изукрашенное всякими финтифлюшками, и Кайя даже засомневалась: а можно ли вообще использовать это копье в качестве оружия?

– Талатайн, – произнес Ройбен, отвесив короткий поклон.

– Тебя здесь не желают видеть, – ответил рыцарь.

Люти выглянула из кармана Кайи и уставилась на рыцаря с неприкрытым восхищением.

– Оповести королеву о моем присутствии, – сказал Ройбен. – Если она не желает видеть меня, я немедленно покину рощу.

Кайя хотела возразить, но Ройбен положил ладонь ей на плечо.

– Мои спутники, конечно же, будут вольны остаться или уйти по своему желанию, – продолжил он.

Талатайн перевел взгляд на королеву, а затем снова на Ройбена, и в глазах его появилось едва заметное ревнивое выражение. Жестом облаченной в перчатку руки он подозвал к себе еще нескольких рыцарей. Подбежавший паж выслушал Талатайна, затем помчался с докладом к королеве. Королева грациозно склонилась, выслушивая маленького пажа, а затем выпрямилась и, оставив своих фрейлин, направилась через лужайку к непрошеным гостям. Она не смотрела на Кайю и не отрывала взгляда от Ройбена.

Кайя видела, как менялось выражение лица Ройбена, когда он смотрел на владычицу. На его лице отразилась тоска, ошеломившая Кайю. Это был пристальный взгляд пса, одичавшего в глуши, но все еще с надеждой ожидающего благосклонного прикосновения хозяйской руки.

Девушка вспомнила о гобелене, висящем в комнате Ройбена, и обо всем, что он сказал и не договорил. Она поняла, почему он отпрянул от ее поцелуев, – должно быть, неустанно хранил и лелеял эту любовь, надеясь вновь предстать пред своей королевой. Кайя слепо думала только о собственных желаниях, чтобы заметить очевидное.

Кайя обрадовалась, когда Ройбен преклонил колено перед королевой, и она тоже опустилась на одно колено и склонила голову, скрывая боль, исказившую ее черты.

– Как церемонно, мой рыцарь, – промолвила королева.

Кайя украдкой глянула вверх, в глаза королеве. Эти глаза были нежными, влажными и зелеными, как изумруды. Кайя вздохнула. Она неожиданно почувствовала себя усталой и очень некрасивой и желала, чтобы Ройбен поскорее узнал о Корни.

– Больше не ваш, – отозвался Ройбен таким тоном, словно сожалел об этом.

– Если не мой, то чей же?

В этом разговоре скрывалось слишком много потаенного смысла, и Кайя не была уверена, что сможет понять намеки. Были ли эти двое любовниками?

– Ничей, Силариаль, – почтительно ответил он, с легкой улыбкой на губах и удивлением в глазах. – Быть может, свой собственный.

Он говорил так, словно боялся говорить слишком громко, опасаясь разбить нечто очень хрупкое и дорогое.

Улыбка королевы не померкла и ничуть не изменилась. Это была совершенная улыбка – идеальный изгиб губ и идеальное соотношение радости и расположения. Кайя помимо воли залюбовалась ею, потеряв нить разговора. И потому она вздрогнула в замешательстве, когда королева снова заговорила.

– И зачем же ты явился к нам, если не для того, чтобы вернуться домой?

– Я ищу Нефамаэля. При нем находится молодой человек, которого моя спутница должна вернуть к Железнобоким.

Силариаль покачала головой.

– Он больше не среди моего народа. Когда Зимняя королева умерла и вольные фейри получили свободу… – Она помедлила, глядя на Ройбена, и еле уловимая тень пробежала по ее лицу. – Он захватил трон и воссел на него, провозгласив себя королем.

Кайя резко вскинула голову. Широко распахнув глаза от изумления, она заговорила, не думая об этикете:

– Нефамаэль стал королем Зимнего Двора?

Девушка прикусила губу, но в обращенном на нее взгляде королевы не было гнева.

– Кого ты привел к нам, Ройбен?

– Ее зовут Кайя. Она подменыш. – В голосе рыцаря прозвучало смущение.

Королева приподняла золотисто-каштановые брови.

– Ты помогаешь ей в возвращении смертного юноши, похищенного Нефамаэлем?

– Помогаю, – подтвердил Ройбен.

– И какова цена твоей службы, о Ройбен, принадлежащий лишь самому себе? – Королева поднесла руку к груди, поигрывая висящим на шее амулетом.

Кайя оторвала взгляд от безупречного лица королевы и вместо этого принялась разглядывать ее кулон. Молочно-белый камень висел на длинной цепочке. Кайе он показался знакомым.

На щеках Ройбена проступили розоватые пятна. Неужели он действительно покраснел?

– Нет такой цены.

Кайя вспомнила – эту подвеску носил Нефамаэль. Она висела у него на шее, когда он явился, чтобы забрать ее на церемонию Десятины.

Королева подалась вперед и вкрадчиво, словно забыв о присутствии Кайи, произнесла:

– Ты говорил, что исполнишь что угодно, дабы доказать свою любовь ко мне. Ты по-прежнему готов к этому?

Румянец на щеках Ройбена стал ярче, но когда рыцарь заговорил, голос его был холоден, как сталь.

– Не готов.

«Что бы это могло значить?» – гадала Кайя. Это, несомненно, имело смысл, но относящийся не к любви, а к убитой Зимней королеве. Именно об этом и шел разговор, поняла девушка. Летняя королева относилась к Ройбену как к игрушке, которая ей наскучила и которую она на время уступила новому владельцу. Но у нее были планы на тот случай, если ей понадобится забрать свою игрушку обратно.

– А если я скажу, что ты уже доказал это, к моему удовлетворению? Идем праздновать с нами. Нас ждет медовое вино и крепкие красные яблоки. Ты вновь будешь сидеть со мною рядом.

Кайя с силой закусила губу. Боль помогала ей держать себя в руках и смириться с тем, что Ройбен не принадлежит ей и никогда не будет принадлежать. И если слишком поздно притворяться, что она не страдает, то она еще сможет загнать эту боль глубоко внутрь и он никогда об этом не узнает…

Ройбен устремил на Силариаль взгляд, в котором тоска смешивалась с презрением.

– Прошу меня простить, – промолвил он, – но запах яблок вызывает у меня тошноту.

На лице королевы отразилось потрясение, а затем гнев. Ройбен бесстрастно наблюдал за этой сменой эмоций.

– Тогда тебе лучше поспешить, – сказала королева.

Ройбен кивнул и поклонился. Кайя едва не позабыла последовать его примеру.

Не успели они отойти и несколько шагов, как беловолосая женщина схватила Ройбена за руку и со смехом развернула к себе.

– Ройбен!

Это была фрейлина, которая ахнула при виде Ройбена. Ее волосы ниспадали до колен, часть их была заплетена в косы, уложенные вокруг головы. Она носила платье королевской фрейлины.

– Я волновалась за тебя, – произнесла она с улыбкой, однако губы ее дрожали. – То, что я слышала…

– Несомненно, было правдой, – подхватил Ройбен и провел кончиками пальцев по волосам девушки-фейри. – Твои волосы стали такими длинными.

Кайя вздрогнула, вспомнив собственные ощущения от прикосновения этих пальцев.

– Я не стригла их с тех самых пор, как ты покинул нас. – Женщина повернулась к Кайе. – Я слышала, что мой брат не назвал королеве твое имя. Интересно, пытался ли Ройбен защитить нас от тебя или тебя от нас?

Кайя рассмеялась в изумлении.

– Этайн, – представил Ройбен сестру, затем кивнул в сторону спутницы: – Кайя.

Смех Этайн был звонким, словно звук бьющегося хрусталя.

– Ты растерял всю придворную любезность.

– Мне это уже говорили, – согласился Ройбен.

Этайн протянула руку к ветви яблони и сорвала цветок.

– Все, что имеет значение, – это то, что сейчас ты дома, – сказала она, сунув цветок ему за ухо.

Кайя заметила, как Ройбен слегка вздрогнул от прикосновения Этайн, и подумала: не обиделась ли его сестра?

– Это больше не мой дом, – возразил Ройбен.

– Да нет же, твой дом здесь! Куда еще тебе идти? – Этайн вопросительно посмотрела на Кайю. – Я знаю, Силариаль причинила тебе боль, но со временем ты простишь ее. Ты ее всегда прощал.

– Желания меняются, – ответил рыцарь.

– Что они сделали с тобой? – ужаснулась Этайн.

– Что бы ни сделали со мной, что бы ни сделал я… это так же верно, как и то, что руки мои обагрены кровью. И пятно этой крови проступает даже на подоле королевы Эльфийских земель.

– Не говори так. Когда-то ты любил ее.

– Я по-прежнему люблю ее, к сожалению.

Кайя развернулась и направилась прочь. Она больше не хотела слышать ничего. К ней это не имело никакого отношения. Девушка направилась к машине. Один из человеческих детей стоял на цыпочках, пытаясь дотянуться до яблока, висящего слишком высоко. Он был одет в зеленую тунику, стянутую на бедрах шелковым шнуром.

– Привет, – сказала Кайя.

– Привет.

Мальчик умоляюще взглянул на нее, и она сорвала плод. Он со щелчком отделился от ветки.

– Где твоя мать? – спросила Кайя, вытирая яблоко о свой сюртук.

Мальчик нахмурился, темно-русая челка упала ему на лицо, закрывая один глаз.

– Дай.

– Ты всегда жил у фейри?

– Угу, – отозвался он, не сводя глаз с яблока.

– И сколько времени?

Он протянул пухлую ладошку, и Кайя вложила в нее яблоко. Мальчик немедленно впился в него зубами. Она подождала, пока он прожует, но, проглотив один кусок, он тут же вгрызся в яблоко снова. Затем, вспомнив о Кайе, ребенок виновато посмотрел на нее, пожал плечами и пробормотал с набитым ртом:

– Всегда.

– Спасибо, – поблагодарила Кайя, погладив мальчишку по голове.

Не было смысла спрашивать его – он знал не больше ее. Но остался еще вопрос, и она снова повернулась к мальчику:

– Эй, а ты знаешь маленькую девочку, ее зовут Кайя?

Тот наморщил лицо, старательно размышляя, затем указал в сторону расстеленных на лугу одеял.

– Угу. Вон там она гуляет.

Кровь бросилась Кайе в лицо, голова закружилась, а пальцы сделались ледяными.

Оставив мальчика доедать яблоко, она пошла по лугу, останавливая каждую маленькую девочку:

– Детка, а тебя не Кайей зовут?

Но себя она сразу же узнала, когда увидела. Миндалевидные глаза под белокурой шевелюрой выглядели странно, малышка действительно напоминала фейри, несмотря на пухленькое тельце и круглые ушки. Блондинка с азиатской внешностью. Кайя пристально смотрела на девочку – такую маленькую, куда младше, чем могла бы быть Кайя в нормальном мире. Девочка сорвала цветочек и, старательно отщипнув стебель, бросила головку цветка красивой даме-фейри. Та залилась радостным смехом.

Незаданные вопросы теснились в горле Кайи, сбивая дыхание. Она развернулась и направилась обратно к Ройбену и Этайн. Схватив рыцаря за рукав, она дернула его изо всех сил.

– Нам нужно идти немедленно, – прокричала она, дрожа от ярости. – Быть может, Корни уже мертв.

Этайн широко распахнутыми глазами смотрела, как Ройбен кивнул, прервав разговор на полуслове. Кайя снова резко повернулась и пошла к машине, предоставив Ройбену следовать за ней.