– Значит, в течение последних десяти минут кто-то должен был перелезть через забор, пересечь сад и положить письмо на карниз, – подытожил Гун. – Тогда если не вы, то Эрн должен был его видеть. Эрн, ты кого-нибудь заметил?

– Нет, – озадаченно ответил Эрн. – Ни одной живой души.

– Значит, ты не смотрел в окно. – Гун начал, выходить из себя.

– Я смотрел, дядя, я ни разу не отошел от окна, – возмущенно возразил Эрн. – Говорю вам, во дворе никто не появлялся. Понимаете, НИКТО!

– Тогда как же сюда попала записка? – заорал Гун. – Миссис Хикс была на кухне, ты наверху у окна, и все же кто-то прямо у вас под носом прокрался во двор, оставил записку на карнизе и преспокойно удалился!

– Да не знаю я! – растерянно пожал плечами Эрн. – Если я никого не видел, и миссис Хикс тоже, значит, никого и не было. Разве что это был невидимка!

– Прекрати хамить! – закричал мистер Гун. – Невидимка, говоришь?! Миссис Хикс, небось, ничего не видела, потому что с чаинок глаз не сводила, а…

– А вам, выходит, можно мне хамить? – возмущенно заметила миссис Хикс.

– … а что до тебя, то ты наверняка уткнулся в какой-нибудь комикс. Скажи мне правду, Эрн. ТЫ НЕ ВЕЛ НАБЛЮДЕНИЕ?!

– Я вел, дядя, вел, – лепетал бедный Эрн, пятясь от наступающего на него констебля. – Я честно работаю. Вы платите мне, чтобы я наблюдал, и я наблюдаю, честное слово! Говорю вам, никто не появлялся в саду с тех пор, как вы отправили меня наверх!

Гун занес руку, чтобы его ударить, но Эрн увернулся, и констебль, ушибив пальцы о край стола, заплясал от боли. Эрн сломя голову выскочил из дома, схватил велосипед и понесся прочь. Ни минуты он больше не останется у дяди! Почему он ему не верит? Да еще и бьет ни за что ни про что! Ведь миссис Хикс тоже не видела – так почему один он, Эрн, виноват?!

А мистер Гун тем временем вскрыл конверт, но, увидев, что миссис Хикс смотрит на него, открыв рот, удалился к себе в кабинет. В конверте опять оказалась всего одна строка, составленная, как и предыдущие, из газетных вырезок. А вот смысл ее был еще более загадочным, чем у предыдущих:

«Когда увидишь Смита скажи ему слово секреты. Увидишь как он даст дёру».

– Тьфу! – с отвращением сплюнул мистер Гун. – Это еще что такое? Секреты какие-то… Ну хорошо, я скажу слово «секреты» этому Смиту из «Хейлингского садоводства», когда его увижу! Но все это уже начинает мне надоедать… И Эрн хорош! Сидит себе наверху, а в это время кто угодно может подбросить записку на кухонный карниз у него под носом… А я ему еще пять шиллингов заплатил!

Гун собирался уже выйти из кабинета, но остановился. Не позвонить ли ему этому выскочке? Пусть знает, как плохо вел себя его обожаемый Эрн! Это просто бесчестно со стороны Эрна – заграбастал пять шиллингов, а сам халтурит.

Фатти был крайне удивлен, услышав в телефонной трубке голос Гуна. Полицейский рассказал ему о новом письме, и Фатти сразу же записал текст: «Когда увидишь Смита скажи ему слово секреты. Увидишь как он даст дёру».

Затем Гун пожаловался на Эрна, который, по его словам, полностью провалил свое задание и пропустил новый визит загадочного автора записок.

– Комиксы читал, вот чем он занимался вместо того, чтобы как следует выполнять работу, за которую ему заплатили, – брюзжал мистер Гун. – И не думай, что я это спущу Эрну – ишь, повадился получать деньги ни за что. Знаешь, ты верни-ка мне лучше эти пять шиллингов.

– Простите, мистер Гун, но вы заплатили Эрну за то, что он уже сделал, а не за то, что он будет делать, – ответил Фатти. – Так что эти пять шиллингов принадлежат ему. Что вы теперь собираетесь делать? Навестить Смита и Гарриса?

– Да. Но вот насчет этих пяти шиллингов… Если Эрн заедет к тебе, скажи, что я велю ему отдать половину денег назад, ясно?

Фатти положил трубку, прервав раздраженное бурчание полицейского. Действительно жаль, что Эрн как-то умудрился проглядеть посыльного, хотя тот залез в сад средь бела дня. Нахальства этому типу, как видно, не занимать!

Фатти услышал велосипедный звонок на аллее и выглянул в окно. Это был Эрн, запыхавшийся после отчаянной гонки к дому Фатти.

– Привет, Эрн, – приветствовал его Фатти. – Только что звонил твой дядя. Я уже знаю, что пришла еще одна анонимная записка, причем ее подбросили прямо у вас под носом. Как же ты умудрился проглядеть его, Эрн? Ведь ты, кажется, в этот момент должен был наблюдать за двором?

– Я и наблюдал! – негодующе ответил Эрн. – Ты велел мне честно делать свое дело – я его и делал. Говорю тебе, Фатти, как только дядя отправил меня наверх, я уселся у окна и глаз не отрывал от двора. Честное слово. Я даже видел кусочки хлеба, которые миссис Хикс высыпала птицам. Она говорит, что тогда записки еще не было.

– А после этого ты тоже не отходил от окна? – с сомнением спросил Фатти. – И миссис Хикс никого не видела?

– Разумеется, никого. Ведь если бы она увидела, я тоже должен был бы увидеть! – обиженно воскликнул Эрн. – Она сидела прямо напротив окна – чуть ли не рукой могла до него достать, и как я мог увидеть кого-то, кого не заметила она? Это же невозможно, Фатти! Единственное разумное объяснение – записка была уже там, когда миссис Хикс сыпала птицам крошки, а она ее просто не заметила.

– Пожалуй, ты прав, – согласился Фатти. – И все же во всем этом есть что-то очень странное, вот только не могу уловить, что именно… Ладно, будем надеяться, что твой дядя со временем поостынет. Можешь пока, если хочешь, остаться у нас на чай. Не думаю, что тебе стоит возвращаться, чтобы наблюдать дальше. Вряд ли сегодня будет еще одна записка.

– Ох, спасибо, Фатти, я с удовольствием останусь, – обрадовался Эрн. – Могу я тебе чем-нибудь помочь?

– Конечно. Мне как раз нужно упаковать вещи для дешевой распродажи, чтобы отвезти их потом в «Вилледж-Холл». Интересно, как там у твоего дяди дела со Смитом и Гаррисом. Очень вероятно, что именно про этого Смита и говорится в записках. Ладно, скоро узнаем.

А дела у мистера Гуна шли неважно. Собственно, они шли просто из рук вон плохо. Из-за этой истории с последней запиской полицейский отправился в «Садоводство» в самом дурном расположении духа, и за время дороги оно у него не улучшилось. На полной скорости въехав в ворота. Он чуть не сшиб с ног мужчину, катившего тачку по аллейке.

– Смотри, куда прешь! – заорал мужчина. Один из его цветочных горшков упал на землю и разбился вдребезги. Гун слез с велосипеда и заговорил в самой официальной манере:

– Я хотел бы видеть Смита и Гарриса.

– Считайте, что половину вы уже видите, – буркнул мужчина, закрепляя тачку. – Я – Гаррис. Чего надо? У меня все документы в порядке – и на собаку, и на радио, и на автофургон, и на…

– Я не по этому поводу. – У Гуна появилось ощущение, что этот тип над ним издевается. – Я хочу видеть мистера Смита.

– Ах, вон оно что. – Не так-то это просто, – ответил мистер Гаррис и поскреб подбородок. – Да, совсем не просто…

– Он в доме? – раздраженно перебил его мистер Гун. – Или на участке?

– Боюсь, что здесь вам его не найти, – покачал головой мистер Гаррис, которому беспардонный констебль пришелся решительно не по душе. – К сожалению, не могу точно сказать вам, где он в данный момент находится.

– Мне необходимо с ним поговорить! – заявил Гун. – Прошу вас мне помочь. Проводите меня к нему.

– О, это займет слишком много времени, – ответил мистер Гаррис. – Он довольно далеко отсюда, а я, знаете ли, человек занятой. Я работаю здесь один, и мое время стоит недешево.

Мистер Гун начал выходить из себя. Где же, наконец, этот неуловимый мистер Смит? Гун решил действовать по-другому.

– Смит – его настоящая фамилия? – бухнул он. Мистер Гаррис, похоже, был весьма ошарашен. Он уставился на полицейского и снова заскоблил подбородок.

– Насколько мне известно, да, – сказал он наконец. – Я знаю его с пеленок, и все это время он носил фамилию Смит. Вам что, не по себе?

– Все нормально, – отрезал мистер Гун, разочарованный бесспорной подлинностью фамилии компаньона мистера Гарриса. – Гм… скажите тогда, не назывался ваш дом когда-нибудь «Плющ»?

– С чего бы это, интересно? – осведомился мистер Гаррис. – Дом этот назывался «Хейлингское садоводство», когда я его купил, «Хейлингское садоводство» за много лет до этого и, может быть, даже тогда, когда вы, мистер Любопытный Констебль, еще на свет не родились. С чего вы взяли этот «Плющ»?

– Ну, растет он у вас по стенам… – Мистер Гун чувствовал себя круглым дураком; что ему стоило заранее навести справки о возрасте «Хейлингского садоводства»! – А теперь, пожалуйста, скажите мне, где мистер Смит.

– Ладно, раз вы так настаиваете… – Мистер Гаррис, оставив тачку на аллейке, пригласил мистера Гуна в дом. Там он подвел констебля к большому глобусу и указал ему на Южную Америку. Затем мистер Гаррис ткнул пальцем в один из обозначенных на глобусе городов.

– Видите Рио-де-Жанейро? Вон там он и есть. Ушел от дел лет двадцать назад, и с тех пор я один веду хозяйство, но название я решил оставить прежнее – «Смит и Гаррис». Можете сесть на ближайший самолет, мистер полицейский, слетать в Рио и спросить Смита, настоящая ли у него фамилия. Думаю, что он рад будет вам ответить. – И мистер Гаррис расхохотался так громко, что Гун чуть не оглох. Констебль приложил все усилия, чтобы отступить как можно достойнее. Но до самого конца улицы он слышал за спиной раскаты восторженного хохота мистера Гарриса.

Эх, надо было отправить к Гаррису этого толстого всезнайку! Ему бы только на пользу пошло, если б эту глупую шутку сыграли с ним, а не с Гуном. Разве можно так смеяться над полицейским?.. Да, мистер Гун был очень раздражен!