СРЕДИ НОЧИ

– Что там, Дик? Что ты видишь? – вскрикнула Джордж, сразу же бросив на стол свои карты. Джулиан, не зная, что и подумать, тут же кинулся к Дику. Энн тоже подошла к окну, а за ней в радостном возбуждении подбежал и Тимми и тут же принялся подпрыгивать. Энн было страшновато, но она вместе со всеми всматривалась в темноту.

– Оно исчезло! – разочарованно воскликнул Дик.

– А что там было? – спросила Джордж.

– Не знаю. Это было там, напротив, где Старые башни. Даже не знаю, как это описать. Это было похоже на радугу… Нет, не совсем… Не знаю, как это объяснить.

– Ну, постарайся, – попросил заинтригованный и взволнованный Джулиан.

– Ну… Дайте подумать… Знаете, бывает летом, когда очень жарко: воздух как бы дрожит и мерцает? – спросил Дик. – Ну, так вот что-то похожее я и видел над вон той горой – оно поднялось высоко в небо, а потом исчезло. Какое-то мерцание!

– А какого цвета? – спросила пораженная Энн.

– Не знаю, по-моему, всех цветов сразу. Не знаю, как это объяснить, – я никогда такого раньше не видел. Оно появилось как-то вдруг, это мерцание, – и поднялось до самого неба, а потом исчезло. Вот и все.

– Но ведь это то, про что рассказывала мать Эйли, – туман или дымка и мерцание, – вспомнил Джулиан. – Боже мой, так значит, это не просто выдумки. Значит, что-то во всем этом есть. Но что бы это могло быть за мерцание?

– Может, стоит вернуться на ферму и все рассказать? – с надеждой предложила Энн, которой теперь уже совсем не хотелось провести ночь в этом доме.

– Нет, они уже, наверное, об этом слышали, – ответил Джулиан. – А потом все это так интересно! Может быть, нам удастся что-нибудь выяснить. Отсюда нам будет удобно наблюдать за Старыми башнями – это одно из немногих мест, откуда их хорошо видно. По прямой здесь меньше мили, хотя по дороге довольно далеко.

И в надежде что-нибудь увидеть они опять стали смотреть в сторону противоположной горы, хоть и не могли разглядеть ее. Но ничего не происходило. Тучи сгустились, небо было совершенно черным, и гору не было видно.

– Ну, лично я устала всматриваться в темноту, – отворачиваясь от окна, сказала наконец Энн. – Давайте играть дальше.

– Ладно, – согласился Джулиан, и они опять уселись за стол.

Дик следил за игрой, но время от времени бросал взгляд в кромешную темноту за окном.

Следующей из игры вышла Энн. Она встала и направилась к буфету.

– Я, пожалуй, займусь едой, – сказала она. – Сначала поедим вареных яиц, да? А еще я вскипячу чайник и приготовлю какао, или, может, вы хотите чай?

– Какао, – единодушно решили все, и Энн достала банку.

– Мне нужно набрать снега для какао, – сообщила Энн.

– Так прямо за домом хороший чистый снег, – отозвался Дик. – Подожди-ка, Энн, тебе не хочется выходить в темноту, да? Я принесу! Если вдруг услышите, что я кричу, значит, что-то происходит.

К большому облегчению Энн, Тимми выбежал за Диком. Она ждала, держа в руках чайник, как вдруг раздался пронзительный возглас:

– Эй! Кто здесь?

Энн в испуге выронила чайник, и он с грохотом упал на пол, отчего Джулиан и Джордж резко подскочили. Джулиан бросился к двери:

– Дик! Что случилось?

В дверном проеме показались ухмыляющийся Дик и Тимми.

– Ничего страшного. Я не хотел вас пугать. Я набирал снег в тазик, и вдруг что-то подлетело и ткнулось в меня.

– Что же это было? – спросила пораженная Джордж. – И почему Тимми не залаял?

– Наверно, потому, что знал, что оно ничего плохого не сделает, – хитро улыбаясь, ответил Дик. – Держи, Энн, вот снег для какао.

– Дик! Не издевайся над нами, – разозлилась Джордж. – Кто там был?

– Ну, мне не очень-то было видно, потому что я вниз светил, чтобы снег набрать, – ответил Дик. – Но я бы сказал, что это была Фейни – овечка. Она исчезла до того, как я успел закричать. Она меня так напугала!

– Овечка Фейни! – сказал Джулиан. – Но это значит, что где-то здесь малышка Эйли. Что ей делать в темноте в горах так поздно?

Он подошел к двери и закричал:

– Эйли, Эйли, если ты здесь, заходи, мы дадим тебе поесть.

Но никто не отозвался. Никто из темноты не появился, и овечка не прискакала.

Тимми, навострив уши, стоял рядом с Джулианом, вглядываясь в темноту. Он очень удивился, когда увидел выбежавшего из тьмы крошечного ягненка, и даже хотел было залаять. Но кто же станет лаять на ягненка? Только не Тимми!

Джулиан со стуком закрыл дверь.

– Если эта девчонка действительно бродит где-то здесь в такую морозную ночь только в той одежде, что вчера на ней была, она, по-моему, простудится насмерть, – заметил он. – Успокойся, Энн, и, ради Бога, не пугайся, если услышишь снаружи шорох или увидишь в окне маленькое личико. Это всего лишь эта сумасбродная девчонка Эйли.

– Я никаких лиц не хочу видеть в окнах – все равно, Эйли это или нет, – заявила Энн, набивая снег в чайник. – Честно говоря, я думаю, что она и правда ненормальная, если разгуливает одна по ночам среди этих заснеженных холмов. Не удивительно, что мать у нее такая сердитая.

Вскоре ребята уже сидели за маленьким столом и отлично ужинали снесенными только утром вареными яйцами, сыром и свежим хлебом с маслом и с домашним джемом, банку которого они нашли в буфете. Кроме того, они выпили по чашке дымящегося горячего какао, в которое Энн положила каждому по ложке сливок.

– Ни один король и ни одна королева во всем мире в жизни не ели с таким удовольствием, как я сейчас, – заявил Дик. – Энн, вынести молоко и сливки в снег? Они там сто лет не испортятся.

– Хорошо. Но только, ради Бога, не ставь их в такое место, где до них может добраться ягненок, – попросила Энн, отдавая Дику молоко и сливки. – И, пожалуйста, не кричи без особой необходимости.

Однако на этот раз Дик ничего не увидел и никто не подбегал и не толкал его, что его ужасно разочаровало.

– Тарелки и чашки я завтра вымою в снегу, – сказала Энн. – сколько еще вы собираетесь так сидеть? Я знаю, еще совсем рано, но я уже почти сплю! Здесь, в горах, такой свежий воздух!

– Ладно, сейчас все будем укладываться, – решил Джулиан. – Те кровати ваши, девчонки, а эти – наши. Оставим на ночь печку или нет?

– Оставим, – не раздумывая, сказал Дик. – А то к утру тут будет холодильник!

– Я тоже думаю, надо оставить, – поддержала его Энн, – со всеми этими мерцаниями, толканиями и криками мне будет как-то спокойнее, если в комнате будет немножко света, хоть от печки!

– Ладно, я знаю, ты не веришь в мои «мерцания», – сказал Дик. – Но я клянусь, что это правда. И более того, я уверен, что вы сами их еще увидите, пока мы здесь. Ладно, спокойной ночи, девчонки. Я отправляюсь спать!

Через несколько минут кровати заскрипели – дети устраивались на ночь. Им было, конечно, не так удобно, как в настоящих кроватях, но вполне терпимо. Сильнее всего скрипела кровать Джордж.

– Это, наверное, из-за Тимми у тебя кровать так скрипит, – сонным голосом проговорила Энн. – Хорошо, что я сплю над тобой, а не под тобой, Джордж. С верхней кровати Тимми наверняка бы ночью свалился!

Один за другим они заснули. Печка ровно горела. Ребята оставили довольно слабый огонь, и на стенах и потолке подрагивали тени. И вдруг что-то заставило Тимми, спавшего в ногах у Джордж, поднять уши. Сначала вдруг поднялось одно ухо, потом – второе. Тимми сел и тихо зарычал. Никто не проснулся – все слишком крепко спали.

Тимми зарычал опять и еще раз, а потом уже громко рявкнул:

– ГАВ!

Все сразу же проснулись. Тимми опять залаял, и Джордж протянула к нему руку.

– Тсс! В чем дело? Тут кто-нибудь есть, Тимми?

– Как вы думаете, что случилось? – спросил Джулиан со своей кровати в другом конце комнаты.

Никто не видел и не слышал ничего необычного. Тогда почему же Тимми залаял?

Печка все еще горела, отбрасывая на потолок маленький желтый кружок света и издавая тихий уютный звук, напоминающий журчание. Больше ничего слышно не было.

– Наверно, кто-то бродит снаружи, – в конце концов предположил Дик. – Выпустим Тимми посмотреть?

– Давайте ляжем и подождем, будет ли он еще лаять, – решил Джулиан. – Может, это просто мышка по полу пробежала. Тим ведь будет на нее лаять, как будто это слон.

– Да, ты прав, – сказала Джордж. – Ладно, давайте ложиться. И ты, Тим, ложись. И, ради Бога, если это мышка, прояви здравый смысл – не буди нас, дай ей поиграть, если ей хочется.

Тимми лизнул ее в лицо. Некоторое время он лежал, подняв уши. Все остальные, кроме Энн, заснули. Энн же лежала с открытыми глазами, гадая, что могло взбудоражить Тимми. Ей не верилось, что это была мышь!

Так что когда шорох повторился, бдительная Энн его услышала. Сначала она решила, что это просто шумит у нее в ушах, как это часто бывало с ней, когда она засыпала, а в комнате было тихо. Но потом она поняла, что шумит не у нее в ушах – это был настоящий шум. Но какой странный!

«Похоже на низкий-низкий рокот», – подумала Энн, садясь в постели. Тимми тихонечко заскулил, как будто бы давая понять, что он тоже что-то слышит. – «Вроде раскатов грома, но только глубоко подо мной, а не сверху!»

Шум стал немного громче, и Тимми зарычал.

– Ничего страшного, Тимми, – прошептала Энн. – Это, наверно, где-то далеко гром.

Но потом все задрожало! Это было так поразительно, что Энн не знала, что и подумать. Сначала она решила, что это она сама начинает трястись от холода. Но нет, когда она дотронулась рукой до деревянного бока кровати, он тоже дрожал под ее пальцами.

Тогда она по-настоящему испугалась и громко позвала:

– Джулиан! Дик! Проснитесь, происходит что-то странное! Проснитесь!

А Тимми опять принялся лаять.

– Гав, гав, гав! ГАВ, ГАВ!

СТРАННЫЕ ЯВЛЕНИЯ

От криков Энн все проснулись. Встревоженный Джулиан, не сообразив спросонок, что спит на верхней кровати, выпрыгнул из постели и с грохотом упал на пол.

– Ой, Джу! Ты забыл, что спишь наверху?! – воскликнула Джордж испуганно и чуть насмешливо. – Тебе не больно? Энн, ну что еще случилось? Почему ты кричала? Ты что-нибудь увидела?

– Нет, не увидела. Я услышала и почувствовала. И Тимми тоже, – ответила Энн, радуясь, что все проснулись. – Но оно уже прекратилось.

– И что же это было? – спросил Джулиан, усевшись на край кровати Дика и потирая ушибленное колено.

– Это было… ну… вроде очень-очень глухого рокота откуда-то из глубины, – попыталась объяснить Энн. – Грохот где-то глубоко внизу и очень далеко. Не как гром в небе, а, скорее, как гроза под землей. А потом все… задрожало! Я взялась рукой за край кровати, и он как будто, ну… затрясся, что ли. Не могу объяснить как следует. Я ужасно перепугалась.

– Похоже на небольшое землетрясение, – сказал Дик, не совсем уверенный, что Энн все это не приснилось. – Во всяком случае, ты ничего такого сейчас не слышишь и не чувствуешь. Так? Энн, а ты уверена, что тебе все это не приснилось?

– Абсолютно уверена! – сказала Энн. – Я…

И в этот самый момент все опять началось! Сначала странный рокот, приглушенный и «где-то глубоко внизу», как и говорила Энн, а потом все задрожало. И это тоже было очень странно. Постепенно эта дрожь охватила и ребят: их стало слегка трясти, и они ничего не могли с этим поделать.

– Такое ощущение, что все внутри дрожит, – удивленно проговорил Дик. – Вибрирует, как будто внутри у меня работает малюсенькая динамо-машина.

– Вот именно. Все точно так, как ты говоришь – подтвердила Джордж. – Боже, когда я кладу руку на спину Тимми, я чувствую, как он трясется, будто я положила руку на какой-то включенный электроприбор. Знаете, тогда чувствуешь, как он слегка вибрирует.

– Все кончилось! – вдруг сказал Дик, как только Джордж замолчала. – Меня больше не трясет. Оно как-то вдруг прекратилось. И рокота – ну, этого далекого шума – я тоже больше не слышу. А вы?

Остальные подтвердили, что и шум, и вибрация прекратились. Что же это было такое?

– Это, должно быть, как-то связано с тем мерцанием, которое я видел вечером над Старыми башнями, – вдруг, вспомнив, предположил Дик. – Пожалуй, нужно пойти к окну, которое выходит в ту сторону, и посмотреть, не появилось ли оно снова.

Он выскочил из кровати, подбежал к окну и тут же закричал:

– Идите сюда! Смотрите! Вот это да! Вы только посмотрите!

Все, включая Тимми, сразу же бросились к окну. Тимми, чтобы лучше видеть, даже встал на задние лапы. И было на что посмотреть!

Над противоположной горой висела дымка – странная светящаяся дымка, ясно выделявшаяся на фоне непроглядной темноты ночного неба. И она клубилась, но не слегка, как обычный туман, а вилась большими тяжелыми клубами.

– Смотрите! – удивленно произнесла Энн. – Какой странный цвет: не красный, не желтый и не оранжевый. Что это за цвет такой?

– Я такого оттенка никогда не видел, – довольно торжественно заявил Джулиан. – По-моему, все это очень странно. Что же там происходит? Не удивительно, что мама Эйли нам столько всего наговорила – что-то из этого действительно правда. Пожалуй, стоит завтра попробовать кое-что выяснить.

– Странно, что и мерцание, которое я видел, и это облако появились именно над Старыми башнями, – задумчиво произнес Дик. – Как вы думаете, это не может быть связано с чем-то, что происходит в доме?

– Нет. Конечно, нет, – решительно сказал Джулиан. – Что же там может происходить такого, чтобы мы здесь могли почувствовать… ну, например, эту странную вибрацию? И как можно услышать рокот на расстоянии примерно мили, если это не гром? А это явно било что-то другое.

– Дымка уже рассеивается, – заметила Энн. – Смотрите, она стала другого цвета… Нет, просто потемнела. Все, исчезла!

Они еще немного постояли у окна, и Джулиан почувствовал, что стоящая рядом с ним Энн вся дрожит.

– Ты совсем продрогла! – сказал он. – Давайте-ка ложиться. А то опять простудимся и будем кашлять. Все это очень странно, честное слово. Но должно же быть какое-то разумное объяснение – где-то поблизости, возможно, есть шахты, и по ночам в них продолжают работать.

– Мы это выясним, – сказал Дик, и все забрались в постели, с благодарностью ощущая их тепло после того, как совсем замерзли.

Джулиан немного усилил огонь в печке, чтобы в комнате стало теплее.

Джордж прижала к себе Тимми, и скоро ей стало тепло, как в шубе, но все остальные не могли заснуть, пока не согрели замерзшие руки и ноги. Джулиан был озадачен. Так, значит, все-таки в рассказе этой женщины была доля истины!

На следующее утро они проснулись поздно, так как слишком утомились накануне, да и ночью не спали из-за всяких удивительных явлений. Джулиан соскочил с кровати, как только понял, что уже без десяти девять, быстро оделся и принялся будить остальных. Потом он вышел набрать снега в чайник.

Скоро завтрак был готов: Энн встала сразу же после Джулиана и тут же занялась едой. Вареные яйца и ветчина, хлеб, масло и повидло и опять горячее вкусное какао. Вскоре все уже сидели за столом, завтракая и оживленно обсуждая события ночи, которые теперь, при свете дня, особенно яркого от снега и проглядывающего из-за облаков солнца, уже не казались такими необычайными.

Они сидели за едой и разговаривали, как вдруг Тимми подбежал к двери и залаял.

– Ну, что там еще? – удивился Дик. И тут за окном показалось лицо! Это было запоминающееся лицо – старое и испещренное морщинами, но при этом каким-то образом одновременно и молодое, с голубыми, как летний день, глазами. Это было лицо мужчины с длинной косматой бородой и усами.

– Господи, как древний пророк из Библии, – в испуге сказала Энн. – Кто это?

– Наверно, пастух, – сказал Джулиан и направился к двери. – Предложим ему войти и выпить с нами какао. Может, он ответит нам на кое-какие вопросы.

Джулиан открыл дверь.

– Вы пастух? – спросил он. – Заходите. Мы как раз завтракаем, садитесь с нами.

Пастух вошел и улыбнулся, отчего на его обветренном лице появилось еще множество морщинок.

Джулиан не знал, говорит ли пастух по-английски или только по-валлийски. Это был статный мужчина, высокий и прямой, явно значительно моложе, чем казалось на первый взгляд.

– Спасибо, – сказал он, стоя у двери с посохом в руке, и Энн внезапно подумала, что такие мужчины жили и живут на протяжении многих веков, с тех самых пор, как существуют овцы в горах и пастухи, чтобы присматривать за ними.

Пастух говорил медленно, с трудом подбирая английские слова.

– Хотите передать… передать… что-то… на ферму? – спросил он с приятным певучим валлийским выговором.

– Да, если можно, – сказал Джулиан, протягивая ему хлеб с маслом и тарелку с сыром. – Просто передайте, что мы здоровы и все у нас хорошо.

– Все хорошо, все хорошо, – повторил пастух, отказываясь от хлеба с сыром, – нет, есть я не буду. Но я бы выпил чего-нибудь горячего, утро сегодня холодное.

– Скажите, – обратился к нему Джулиан, – вы не слышали вчера поздно вечером никаких странных звуков – никакого рокота и грохота? И еще, вы не чувствовали, что все трясется, и не жидели цветной дымки над вон той горой?

Пастух внимательно слушал, пытаясь вникнуть в смысл чуждых для него английских слое. Он понял, что Джулиан спрашивал его о чем-то, связанном с горой напротив. Он отпил какао и взглянул через окно на гору.

– Эта гора всегда была странная, – медленно проговорил он; некоторые слова он произносил так, что их трудно было понять. – Мой дедушка говорил, под горой лежит большая собака и рычит, потому что хочет есть, а моя бабушка говорила, там живут ведьмы и колдуют, и поднимается дын…

– Дын? Что он имеет в виду? – не поняла Джордж.

– Я думаю, он имеет в виду «дым», – пояснил Джулиан. – Не прерывай, пусть он говорит – все это очень интересно.

– Поднимался дын, и мы видели его в небе, – продолжал пастух, наморщив лоб от усилия, с которым он подбирал непривычные слова. – И он все так же поднимается, дорогие мои дети, все так же поднимается! Большая собака рычит, ведьмы варят зелье в своих горшках, и – поднимается дын.

– Вчера вечером мы слышали, как рычит большая собака, и видели ведьмин дым, – сказала Энн, совершенно завороженная мелодичным голосом старого пастуха.

Он посмотрел на нее и улыбнулся.

– Да, – сказал он. – Да. Но собака теперь стала еще свирепее, а ведьмы – еще злее. Совсем проклятое стало место, совсем проклятое.

– Совсем проклятое? – удивился Джулиан. – Как это?

Пастух покачал головой.

– Я не слишком ученый, – сказал он. – Я знаю мало вещей – моих овец, и ветер, и небо, и еще я знаю, что эта гора проклятая – да, совсем проклятая. И вы, дети мои, не подходите к ней близко! Ибо плуги там не пашут поле, и лопаты не копают землю, и вилы не слушаются рук человека.

Это прозвучало так похоже на отрывок из Ветхого завета, что ребята слушали пастуха в торжественном молчании. Какой странный и величественный человек!

Глядя на него, Джулиан представил себе, как долгими часами пастух сидит, смотрит за овцами и думает свои долгие-долгие думы. Не удивительно, что он рассказывает такие необычные вещи. Джулиан только не мог понять, что пастух имел в виду, когда говорил про плуги, которые не пашут поле.

Пастух поставил чашку на стол.

– Я теперь пойду, – сказал он, – и передам миссис Джоунс ваши слова. Спасибо за угощение. Хорошего вам дня!

Он с достоинством поднялся и вышел, и ребята увидели, как он прошагал мимо окна с развевающейся на ветру бородой.

– Да!.. – вымолвил Дик. – Вот это человек! Я же почти совсем поверил, что слушаю проповедника в церкви. Мне он понравился, а вам? Но что он имел в виду под плугами, которые не пашут, и лопатами, которые не копают? Это какая-то ерунда!

– Не знаю, может, и нет, – откликнулся Джулиан. – В конце концов, мы же знаем, что наша машина с трудом спустилась с этой горы, и еще, помните, мать Эйли – жена пастуха – говорила, что почтальону приходится оставлять велосипед у подножия горы – даже он туда не может въехать! Так что вполне вероятно, что в прежние времена плуги двигались слишком медленно и тяжело и поэтому пахали недостаточно хорошо, и то же самое с лопатами.

– Но почему? – удивленно спросила Энн. – Ты ведь на самом деле не веришь во все это? Я знаю, что наша машина медленно спускалась с горы, но это ведь в ней что-нибудь могло ненадолго разладиться.

– Энн просто не хочет верить, что бывают плуги, лопаты и вилы, которые не работают как положено, – поддразнивая Энн, сказал Дик. – Ладно, давайте забудем про странные события прошлой ночи и наденем лыжи. У меня после вчерашнего дня все ноет, но я думаю, покататься на лыжах по этим горам мне будет полезно. Ну так как?

– Конечно, пойдем! – ответил Джулиан. – Побыстрее здесь все уберем, и можно доставать лыжи. Давайте поскорее!

В ГОРАХ

Тимми вовсе не нравилось катание на лыжах – лыж у него не было, поэтому он не поспевал за остальными, когда они мчались вниз с горки.

Сначала он бросился за ними, но, провалившись с ходу с головой в большой мягкий сугроб, окончательно решил, что этот вид спорта не для него. Пес, выбравшись из сугроба, отряхнулся и растерянно посмотрел вслед перекликавшимся ребятам.

Они-то уже не впервые встали на лыжи и катались очень хорошо. Склон, по которому они спускались, был длинным и пологим и плавно переходил в подъем на следующую гору, где на вершине стоял дом, который здесь называли «Старые башни».

Джулиан с ветерком промчался вниз, взлетел на подъем соседней горы и стал звать остальных.

– Как насчет того, чтобы подняться на вершину этого холма, мы ведь уже прошли часть подъема? Съедем потом вниз и с ходу поднимемся на нашу гору. И время сэкономим, и спуск получится двойной.

Все, кроме Энн, сочли, что это прекрасная мысль. Она ничего не сказала, и Дик вопросительно посмотрел на нее.

– Она боится подниматься к Старым башням, – сказал он. – Ты что, боишься большого-большого пса, который лежит под горой и рычит по ночам, или косматых ведьм, которые сидят на ее вершине вокруг костров и колдуют?

– Не болтай ерунды, – сказала Энн, рассердившись, что Дик угадал ее мысли. Она не верила ни в подземных собак, ни в колдуний, но почему-то ей не нравилась эта гора. – Конечно, я поднимусь со всеми!

И Энн стала взбираться на противоположный склон вместе с остальными, предвкушая хороший спуск и в конце его подъем на их собственную гору.

– Смотри, отсюда очень хорошо видны Старые башни, – сказала Джордж Джулиану. Она была права. Перед ними, совсем неподалеку, стоял большой старый дом с башнями, будто встроенный в крутой склон холма.

Ребята молча смотрели на него.

– Мы можем даже разглядеть внутренность некоторых комнат, – сказал Джулиан. – Интересно, там ли еще эта старая дама, миссис Томас, которой когда-то помогала мать Эйли?

– Бедняжка, мне ее жаль, если она еще там, – сказала Джордж. – Ни с кем не видеться, отказаться от всех своих друзей! Хорошо бы подойти к дому и спросить что-нибудь, ну, сделать вид, что мы сбились с дороги, а самим разведать, что и как. Но там эта свирепая собака.

– Да, с нас хватит драк, – ответил Джулиан. – Ну, мы почти добрались до вершины. Подождем остальных и поедем вниз. Какой отличный склон!

– Посмотри, Джулиан, ты никого не видишь в окне башни, в том, что справа? – вдруг спросила Джордж. Они с Джулианом ждали остальных, глядя на большой старый дом, стоявший немного в стороне ниже по склону. Джулиан тут же посмотрел на башню и успел только заметить, как кто-то отошел от окна.

– Да, там кто-то был, – сказал он. – Кто-то разглядывал нас. Наверно, никто никогда не приближается к этому холму, и, видимо, тот, кто выглянул, удивился, увидев нас.

– Ты разглядела, это был мужчина или женщина?

– Мне кажется, женщина. Могла это быть старая миссис Томас, как ты считаешь? Ой, Джу, ты ведь не думаешь, что ее насильно держат в этой башне, пока ее ужасный сын и его дружки не разворуют все, что там есть? Мы же слышали среди ночи, как фургоны подъезжали к дому.

– Эй вы, двое! – крикнул Дик, взбираясь наверх вместе с Энн. – Ну и подъем! Но спуск все равно того стоит. Только я должен сначала передохнуть.

– Дик, мы с Джордж думаем, что видели кого-то в окне башни там, справа, – сказал Джулиан. – Когда вернемся, надо будет взять бинокль и настроить его на то окно. Возможно, мы увидим там какие-нибудь признаки жизни.

Дик и Энн стали вглядываться в окно башни, и в это время кто-то быстро задернул занавеску.

– Там нас заметили и не позволят, чтобы мы разглядывали старый дом, – сказал Джулиан. – Не удивительно, что о нем ходят такие странные слухи. Поехали, давайте спускаться.

Они тронулись с места одновременно, каждый по своей лыжне. Ух! Ветер дул им в лицо, и они летели вниз по белому склону, наслаждаясь скоростью. Джулиан и Энн быстро спустились с первой горы и поднялись до середины второй, но Дик и Джордж не были так удачливы. Оба они за что-то зацепились лыжами, взлетели вверх и шлепнулись на мягкий снег. Они лежали, еле переводя дыхание и пытаясь сообразить, что же произошло.

– Фу, – сказал наконец Дик. – Вот так встряска! Это ты, Джордж? Ты в порядке?

– Вроде да, – ответила Джордж. – Какое-то неприятное ощущение в лодыжке. Нет, кажется, все нормально. Эй, вот и Тим. Он, верно, видел, что мы упали, и поспешил на помощь. Все в порядке, Тим. Мы не ушиблись. Это все игра. Пока они лежали на снегу, на середине склона, приходя в себя, издали послышался громкий оклик:

– Эй вы, там! Держитесь подальше от этой горы!

Дик сразу же сел. Он увидел высокого мужчину, двигавшегося к ним от Старых башен, проваливаясь в глубокий снег. Он казался очень сердитым.

– Мы только катаемся на лыжах, – крикнул Дик в ответ. – И никому не мешаем. Кто вы такой?

– Я – сторож, – крикнул в ответ мужчина, мотнув головой в сторону Старых башен. – Эта гора – часть поместья. Здесь не катайтесь!

– Мы спросим разрешения у хозяев, – снова крикнул Дик, вставая на ноги и подумав, что так можно будет лучше рассмотреть дом.

– Это невозможно. Здесь нет никого, кроме меня! – прокричал мужчина. – Говорю вам, я сторож. Я натравлю на вас свою собаку, если вы не послушаетесь!

– Странно, – сказал Дик, глядя, как мужчина уходит обратно, вспахивая глубокий снег. – Он сказал, что один в доме, а мы видели кого-то в правом окне башни всего несколько минут назад. Сторож не успел бы добраться сюда из башни, значит, на самом деле он не один в доме. Кто-то есть и в башне. Странно, правда?

Джордж держала Тимми за ошейник все время, пока мужчина разговаривал с ними. Тимми рычал в ответ на сердитый голос мужчины, и Джордж боялась, что он может броситься на чужого. Потом, если появится другая собака, может начаться драка. Это было бы ужасно, она может укусить Тимми.

Джордж и Дик проверили крепления своих лыж – все ли в порядке после падения – и снова заскользили по склону. Остальные ждали их в начале нового подъема.

– Кто этот мужчина? Что он кричал вам? – спросил Джулиан. – Он на самом деле из Старых башен?

– Да, – ответил Дик, – и грубиян к тому же. Он крикнул, чтобы мы не появлялись на той горке – она вроде часть поместья – и что он – сторож, а когда мы ответили, что спросим разрешения у хозяев, заявил, что он один в доме. Но мы-то знаем, что это вовсе не так.

– Да, конечно, – озадаченно проговорил Джулиан. – Кому может помешать, если мы будем кататься с этого склона? Они, вероятно, боятся, чтобы мы не увидели чего-нибудь в доме, как оно и вышло? И зачем врать нам, что он в доме один? Он вообще-то похож на сторожа?

– Прежде всего он говорит не так, как валлийцы! – ответила Джордж. – А мне кажется, что любой владелец нанял бы какого-нибудь надежного человека из деревни, какого-нибудь валлийца, верно? Все это довольно таинственно.