НАКОНЕЦ-ТО ВЕЧЕРОМ ВО ВТОРНИК

Наконец наступил долгожданный вторник. Вечер нежданно-негаданно выдался облачным, и похоже было, что пойдет дождь, которого давно не было. Ко всеобщему удовольствию, стало немного попрохладней.

– А как ты уладишь дело с папой и мамой? – спросил Пип. – Я имею в виду, тебе ведь надо выйти около половины восьмого, а как раз в это время вы всей семьей садитесь ужинать.

– Их пару вечеров не будет дома, – ответил Фатти. – Здесь мне немного повезло. Ларри, приходи ко мне, и мы поужинаем вместе, в семь часов. Потом ты проводишь меня до павильона, следя, чтобы никто меня не увидел.

– Идет, решено, – ответил Ларри. – Хотелось бы мне забраться в павильон вместе с тобой, чтобы все самому увидеть. Ты ведь заглянешь к нам после этого, Фатти, рассказать, что случилось, даже если будет чертовски поздно? Я не буду ложиться спать.

– Ладно, – сказал Фатти. – Но вот к Пипу и Бетси я лучше не пойду. Комната миссис Хилтон рядом с комнатой Пипа, и она наверняка услышит меня, если я их позову.

– Ой, Фатти! Мы просто не сможем дождаться утра! – воскликнула Бетси.

– Придется, – ответил Фатти. – Я не смогу обходить вас всех, рассказывая, что произошло. Да и все равно, ты будешь крепко спать, малышка Бетси!

– Не буду. Я всю ночь глаз не сомкну, – возразила Бетси. Время тянулось невыносимо медленно. В полседьмого Фатти вместе с Ларри покинул дом Хилтонов, и они вдвоем отправились к Фатти. Им надо было поужинать пораньше, в семь, – только потом начнется их приключение. Все ребята были возбуждены, и лишь Фатти не выдавал своего волнения. Он казался таким же спокойным, как всегда.

Два мальчика поели на славу. Затем Фатти покрыл лицо розовым воском, и они отправились к реке. Заранее решив пройти полями к реке и по тропинке вдоль нее к павильону, они добрались до места, удачно избежав всяких встреч.

И вот они у павильона восковых фигур.

– А как ты попадешь туда? – прошептал Ларри, неожиданно для себя обнаружив, что павильон заперт и погружен во тьму.

– Разве ты не заметил, что я открыл защелку одного из окон, когда мы были здесь утром? – шепнул Фатти. – В это окно я и влезу. Послушай, может, тебе тоже залезть – помочь мне, если у меня возникнут трудности с переодеванием. После этого ты запросто можешь смыться через то же окно.

– Да, конечно, – согласился Ларри, довольный, что увидит Фатти в облике Наполеона. – Какое из окон?

– Вот это. – Фатти осторожно огляделся. – Никого нет? Ни души! Тогда вперед!

Он тихо отворил окно, перевалился через подоконник и спустился на пол. Ларри последовал за ним. Ребята предусмотрительно затворили окно, чтобы никто случайно не заметил его открытым.

В павильоне темно не было, поскольку в него проникал свет стоящего рядом уличного фонаря, и восковые фигуры в этом колеблющемся свете приобретали какой-то сверхъестественный вид.

Ребята осмотрелись. Фигуры почему-то казались более живыми, чем в дневное время, и по спине Ларри пробежал холодок, а в голову лезли глупые мысли. А вдруг восковые фигуры по ночам оживают и начинают расхаживать и разговаривать! От такого они с Фатти умрут со страху!

– Они как будто все смотрят на нас, – прошептал Ларри. – У меня от них мурашки по коже. Посмотри на адмирала Нельсона – он неотрывно за нами следит!

– Идиот! – отозвался Фатти, направляясь к Наполеону. – Давай, Ларри, помоги мне его раздеть.

Раздевать довольно пухлого воскового Наполеона оказалось делом необычным и нелегким, потому что сам Наполеон никак им не помогал! Ребятам даже померещилось, будто он чуть ли не нарочно им мешает!

– Если б он только мог немного приподнять руки, или чуть согнуться, или сделать еще что-нибудь, – прошептал Ларри. – Тогда бы все шло намного легче. Но он такой застывший, дальше некуда!

Фатти хихикнул.

– Да меня бы удар хватил, если б он и в самом деле приподнял руки или согнулся! – сказал он. – Нет уж, лучше не надо! Ну вот, слава Богу, сюртук сняли – но я немного порвал воротник. Принимаемся за брюки.

Вскоре бедный Наполеон, прямой и неподвижный, лишился всего, кроме какого-то неопределенного вида нижнего белья. Ребята подняли его и отнесли в большой стенной шкаф. Поместив его там, они закрыли дверь шкафа. Затем Фатти быстро разделся и убрал свою одежду в тот же шкаф, где пристроили Наполеона.

Потом он с помощью Ларри облачился в одежды Наполеона. Они отлично ему подошли, понадобилась всего одна из данных ему Дэйзи булавок. Он надел сюртук, медали слегка звякнули.

– Фатти? Вид у тебя в этом мундире – что надо! – не без восхищения заметил Ларри. – Теперь – шляпа! Ого, она сидит на тебе так, как будто для тебя ее и сшили!

Ларри подержал перед Фатти небольшое зеркальце, и Фатти осмотрел свое лицо. Покрытое розовым воском, оно выглядело совсем как лица окружавших его восковых фигур. Фатти откинул на лоб прядь волос, в точности как у воскового Наполеона. Затем он заложил руку за борт сюртука и замер в неподвижности, устремив вперед немигающий взгляд,

У Ларри не хватало слов на похвалы.

– Никто никогда и не догадается, что ты – не восковая фигура! – сказал он. – Ты великолепен, Фатти! Честное слово, ты больше похож на восковую фигуру, чем твой предшественник! Хотелось бы мне, чтоб ты сам себя увидел! Черт возьми, это восхитительно!

Фатти был доволен. Он сдержанно улыбнулся Ларри – не слишком широко, чтобы воск на лице не пошел трещинками.

– У тебя только глаза отличаются от глаз восковых фигур, – сказал Ларри. – Они светятся по-человечески, не так, как у остальных. У тебя они сверкают!

– Что ж, надеюсь, они не будут чересчур уж сверкать, – заметил Фатти. – А теперь беги лучше, Ларри, старина. Ведь уже около половины восьмого, верно? Воры могут собраться и чуть пораньше.

– Ладно, – сказал Ларри и внезапно окаменел от испуга. Послышался такой звук, будто кто-то возится с входной дверью павильона!

– Беги, быстро! – шепотом приказал Фатти, и Ларри кинулся прочь, осторожно огибая безмолвные фигуры, пока не добежал до заднего окна павильона. Он беззвучно его приоткрыл, вылез наружу и тут же закрыл за собой. Нырнув в кусты, он затаился там, едва осмеливаясь дышать и вытирая вспотевший лоб носовым платком.

Он живо сообразил, как в павильон тихо входят воры, и в душе был рад тому, что он не Фатти, одиноко стоящий там в ряду восковых фигур. Да, он еле-еле успел улизнуть!

Фатти с огромным волнением ожидал, когда откроется дверь павильона. У отпиравшего, очевидно, возникли трудности с ключом. Наконец замок щелкнул и дверь бесшумно открылась. Кто-то вошел, затворил за собой дверь – и запер ее изнутри! Зачем? Фатти был озадачен. Разве остальные не зайдут вслед за первым?

В павильоне послышались шаги вошедшего, и, когда тот оказался на освещенном с улицы фонарем месте, Фатти был потрясен до крайности.

Это был мистер Гун!

«Гун! – подумал Фатти, чуть не свалясь со своего пьедестала. – Наш Вали-Отсед! Гун! Но… он что, один из шайки? Гун здесь, вместе с ворами! Что все это значит?»

Мистер Гун продолжал делать что-то невероятно странное. Он прошел за спиной у Фатти к одной из восковых фигур, К какой – Фатти не знал, он не осмеливался ни пошевелиться, ни оглянуться, чтобы посмотреть, что делает Гун.

Затем мистер Гун, шумно пыхтя, поволок какую-то фигуру к большому окну, на котором висела тяжелая портьера. И. Фатти стало видно, что за фигуру несет мистер Гун.

Он нес воскового полицейского! Аккуратно спрятав его за портьерой, мистер Гун вернулся на то место, где прежде стояла фигура.

И тут Фатти внезапно озарило – он понял все! Он чуть не простонал с досады.

«Ну конечно, Гун все-таки прочел эту секретную записку между строк списка покупок, он, как и мы, узнал, что на сегодня здесь назначен сбор шайки – и ему в голову пришла та же самая идея. Он решил изобразить из себя восковую фигуру и подслушать! Черт возьми, у него ума и отваги побольше, чем мне казалось!»

Бедный Фатти! Для него было большим ударом и горьким разочарованием узнать, что полицейский все услышит и, в итоге, сам раскроет Тайну. Он узнает, кто состоит в шайке, их план и сможет сразу же их всех арестовать!

Но не собирается же он в одиночку одолеть целую шайку? Нет – замысел у него наверняка не такой. Тогда какой? Фатти стоял и ломал голову, злой и несчастный оттого, что Гун оказался достаточно умен, чтобы набрести на точно такую же мысль, как и Тайноискатели.

«Но для меня это было намного труднее, – думал Фатти. – Мне пришлось раздевать Наполеона и переодеваться в его одежки, а Гуну надо было всего лишь занять место воскового полицейского. Мы ведь все время говорили, что эта восковая фигура похожа на Гуна. Проклятье! Все испорчено!»

Фатти отдал бы все что угодно, чтобы оглянуться и посмотреть, как выглядит Гун, замерший позади него. Гун очень тяжело дышал – как это всегда бывало с ним в минуты возбуждения. У Фатти закралось сомнение, сумеет ли Гун совладать с собой и дышать тихо, когда появятся члены шайки. Тут Гун легонько кашлянул, потом откашлялся в свое удовольствие.

«Конечно, он думает, будто здесь нет ни души, и поэтому неважно, шумит он или нет, – подумал Фатти. – Мне тоже хочется кашлянуть – но я не смею, потому что у Гуна сразу же вспыхнут подозрения. Ну и удар для него будет услышать кашель одной из восковых фигур. Интересно, не сдрейфит ли он и не драпанет ли из павильона? Нет, боюсь, не драпанет!»

Мистер Гун слегка пошаркал ногами и чихнул. Затем высморкался.

Фатти тут же захотелось высморкаться тоже! До чего ж неодолимо желание чихнуть, кашлянуть или высморкаться, когда нельзя сделать ни единого движения. Все испорчено этим Гуном! Чихает тут и кашляет без стеснения! Ждет своего звездного часа – и помышляет о повышении!

Снаружи послышались голоса. В замок вставили ключи, и дверь открылась.

«Эге! – подумал Фатти. – Так у мистера Гуна был дубликат ключа? Он хорошо все продумал. И дверь за собой запереть не забыл, чтобы эти люди чего-нибудь не заподозрили, найдя дверь незапертой!»

Вошло четверо мужчин. Фатти напряг зрение, стараясь разглядеть их лица. Но у всех у них мягкие шляпы были низко надвинуты на лбы. Они не зажигали света, даже фонариками не пользовались. Слабый свет уличного фонаря вполне устраивал их.

Они взяли стулья и расселись. Немного подождали, ничего не говоря. Фатти удивился почему. Затем понял.

– Где же Номер Третий? – нетерпеливо спросил один из мужчин. – Ему бы следовало быть здесь. Разве ты не предупредил его, Номер Пятый?

– Да, я отправил ему записку, – ответил другой. – В сигарете, через старого Джонни. Он скоро подойдет.

Они опять подождали в молчании. Один из них вынул часы и взглянул на них.

– Больше ждать мы не можем, – сказал он. – Работа – на сегодня.

– Сегодня? – переспросил другой. – Где? Все из нас будут заняты в деле или нет?

– Все, – ответил первый. – Кроме Номера Третьего, раз его здесь нет. Сегодня – каслтонские жемчуга.

– Фью! Серьезное дело! – присвистнули двое одновременно.

– Очень серьезное, – сказал первый мужчина. – Теперь слушайте – вот наш план. Ты, Номер Второй, поведешь машину, ты…

Фатти и мистер Гун настороженно наблюдали и слушали. Мистер Гун старался не дышать шумно, а что касается Фатти – он от напряжения вообще почти не дышал. Они услышали обо всех деталях очередного ограбления, которое должно было состояться в эту ночь. Но, как Фатти ни старался, он не мог разглядеть лица ни одного из воров.

Он крепко призадумался. Скоро мужчины уйдут. Как только они уйдут, он кинется к телефону и расскажет инспектору обо всем, что знает – и ограбление будет предотвращено. И здесь он вспомнил о мистере Гуне. Проклятье! Все это дело проведет мистер Гун, а не Фатти.

Как раз в этот момент бедный мистер Гун чувствовал себя не лучшим образом. У него засвербило в носу. Он чувствовал, что вот-вот чихнет. Он судорожно сглотнул и стал водить носом. Нет – чих неудержимо рвался наружу. Аап-чхии!

НИЗОСТЬ МИСТЕРА ГУНА

Чихнул мистер Гун не очень громко, потому что мужественно пытался подавить свой позыв, и чих в результате прозвучал вполне мягко. Но достаточно звучно, чтобы все мужчины, да и Фатти тоже, так и подскочили!

Воры сразу же вскочили на ноги и осмотрели павильон.

– Что это? Кто-то здесь есть! Кто-то шпионит за нами!

Фатти вдруг охватил страх. Глаза мужчин поблескивали из-под шляп, в голосе говорившего слышались самые суровые нотки. Мальчик сохранял полную неподвижность. Гун – идиот, тупица, взять да и так опростоволоситься!

– Кто-то здесь есть! Кто это? Покажись! – закричал один из мужчин. Ни Гун, ни Фатти не шелохнулись, и все восковые фигуры бесстрастно взирали на группу людей.

– Прямо мурашки бегают по спине под взглядом всех этих пялящихся на нас фигур, – сказал первый мужчина. – Но одна из них – живой человек. В этом нет сомнения! Ничего, сейчас выясним. У меня есть фонарик.

У Фатти учащенно забилось сердце. Он в отчаянии надеялся, что воры обнаружат Гуна, а не его. Но, к несчастью, Фатти стоял в первом ряду, а Гун – нет.

Один из мужчин вытащил мощный фонарик и, подойдя к Нельсону, осветил ему лицо. Нельсон продолжал не мигая смотреть вперед.

– Этот из воска, порядок, – сказал мужчина и, перейдя к следующей фигуре, высокому солдату, включил фонарик перед ее лицом.

Солдат не шелохнулся. Было очевидно, что он из воска, поскольку у него на щеке была трещинка, которую он заработал при падении, переезжая с одного места на другое.

Восковые фигуры одна за другой подвергались испытанию вспышкой фонарика, и всякий раз продолжали немигающе смотреть мимо головы мужчины. Фатти слегка струсил.

Сумеет ли он выдержать это, не мигнув? Он надеялся, что сумеет.

Подошла его очередь, фонарик вспыхнул у него перед лицом, и Фатти непроизвольно моргнул. Глаза его моргнули рефлекторно, хотя он и старался держаться изо всех сил. Он надеялся, что мужчина этого не заметил. Но внимание мужчины привлекло не только то, что он моргнул, а и его яркие, блестящие, живые глаза. Он схватил Фатти за руку и почувствовал, что она мягкая и теплая.

– Вот он! – провозгласил мужчина. – Вот шпион! Стоит здесь, пялясь на нас и ко всему прислушиваясь!

Бедного Фатти стащили с его постамента и выволокли в центр павильона. Он был испуган, однако виду не подавал.

– Кто ты? – спросил первый мужчина, освещая фонариком лицо Фатти.

– Наполеон, – ответил Фатти, пытаясь защитить себя бравадой. – Затеял это шутки ради.

– Э, да это мальчишка, – сказал один из мужчин, срывая с Наполеона шляпу. – Сколько тебе лет?

– Четырнадцать, – ответил Фатти. Мужчины пристально на него посмотрели.

– Что нам с ним делать? – осведомился один. – Забрать его с собой в машину мы не можем – слишком рискованно. И у нас нет времени куда-нибудь его упрятать; мы провалим все дело, если опоздаем. Ему бы устроить хорошенький допрос и выпороть как следует, и он свое получит – но не сейчас. Время поджимает.

– Мы еще вернемся сюда сегодня вместе с добычей, – сказал другой. – А сейчас мы его свяжем, заткнем ему рот, запихнем вон в тот шкаф и оставим там. Так он не сможет нас выдать. Разберемся с ним, когда вернемся. Он ничего не может знать о сегодняшнем деле, кроме того, что услышал, так что он никого не предупредит.

– Верно, – сказал еще один, и для бедного Фатти наступило тяжелое испытание. Ему связали руки и ноги, рот заткнули большим носовым платком, завернули в штору и запихнули в тот шкаф, где находился Наполеон. Дверь шкафа захлопнули и заперли.

Единственным утешением Фатти было то, что Гун находится здесь, стоит в бесстрастной позе и вне всяких подозрений. Как только воры уйдут, Гун наверняка придет ему на выручку и развяжет его. И тогда он, Фатти, все-таки примет участие в расследовании.

Из шкафа ему ничего не было слышно. Он не слышал, как мужчины покинули павильон и заперли за собой дверь. Он не видел, как Гун выждал на своем возвышении еще несколько мгновений после их ухода, а затем расслабился и глубоко вздохнул. Мистер Гун и сам пережил необычайное и пренеприятное время с момента своего чиха и до ухода воров.

Чихнув, он был уверен, что мужчины осмотрят все фигуры и найдут его. Он, разумеется, и понятия не имел, что Фатти тоже стоит среди фигур. Когда мальчика обнаружили и стащили с возвышения, у мистера Гуна чуть глаза на лоб не вылезли. Что это? В павильоне был еще кто-то – явно находившийся в нем уже тогда, когда вошел сам мистер Гун и занял место воскового полицейского? Кто бы это мог быть?

Голос Фатти мистер Гун узнал, едва мальчик заговорил. Он побагровел от ярости. Опять этот неотвязный щенок! Значит, он, как и сам Гун, прочел секретное послание – и не сообщил полиции? Вот дрянь паршивая… Мистер Гун не находил слов, чтобы выразить свое негодование.

Но при мысли, что вслед за Фатти воры, вероятно, найдут и его, полицейский задрожал. Когда они прекратили поиски, у Гуна немного отлегло от сердца. Так ему и надо, этому мальчишке, раз он попался! Он того заслуживает: утаил сведения от полиции! Мистеру Гуну опять кровь бросилась в лицо,

А он-то был так доволен собой, когда его осенила эта мысль – занять место воскового полицейского и, подслушав разговоры шайки, выведать ее планы. Как бы то ни было, теперь ему многое было известно, и если только эти мужчины отправятся на дело, не обнаружив его, он сразу же позвонит и организует их аккуратненький захват – притом на месте преступления! Мистера Гуна переполняло торжеством, когда он думал об этом.

Но мужчины не уходили. Они возились, связывая этого толстого мальчишку, и даже отвесили ему оплеуху – что не раз очень хотелось сделать и самому мистеру Гуну. Полицейский, довольный всем этим, наблюдал, как они ловко завернули Фатти в штору, предварительно крепко связав ему руки и ноги и заткнув рот носовым платком. Ха! Так и надо поступать с людьми, подобными этому паршивцу!

Мистер Гун видел, как преступники запихнули Фатти в шкаф и заперли на ключ. Отлично! Теперь этот мальчишка надежно устранен с его пути. Как только они удалятся, Мистер Гун сойдет со своего возвышения и приступит к делу. Он улыбнулся, подумав, как здорово он все провернет. Инспектора Дженкса удивят его новости. И, конечно, обрадуют.

Дверь закрылась, мужчины ушли. Мистер Гун услышал звук отъезжающего автомобиля. Он решил, что можно наконец не опасаясь сойти с постамента – и стоял теперь в центре павильона, озираясь и крайне довольный собой.

Фатти, в шкафу, отчаянно дергался. Он читал книги, в которых рассказывалось, как наилучшим способом избавиться от пут, но, кроме того, что он умудрился выплюнуть платок изо рта, он ни в чем особенно не преуспел. Он делал все то, что советовалось в книгах, и тем не менее не мог избавиться от веревок на руках и ногах. Все тщетно, он не мог освободить руки.

Во время своей возни с веревками он задел Наполеона, и этот джентльмен, потеряв равновесие, стукнулся головой о заднюю стенку шкафа и опрокинулся на Фатти. Фатти завопил.

Мистер Гун, уже готовый открыть дверь и уйти, услышал вопль и помедлил. Он не намеревался освобождать Фатти. Ни в коем случае! Мальчишка получил наконец то, что заслужил, и мистер Гун лишать его заслуженного не собирался. Нет – пусть остается в шкафу, у него будет время подумать. Может, додумается до того, что не следует совать нос в дела блюстителей закона.

Но когда в шкафу раздался грохот, в мистере Гуне шевельнулась совесть. А вдруг мальчишка погибает от удушья? А вдруг носовой платок попал ему в дыхательное горло? А вдруг он там, корчась, чтобы высвободиться, упал и поранился? Он ведь приятель инспектора, как ни кинь, хотя Бог его знает, почему инспектор цацкается с таким мальчишкой. И все же…

Мистер Гун решил, что полминутки на выяснение дела он пожертвовать может. Тем не менее шкаф отпирать он не собирался. Вовсе нет! Очень ему надо, чтобы мальчишка, развязав веревки, выскочил оттуда и опять принялся за свои штучки. Нет, он безопасней, когда заперт в шкафу.

И мистер Гун крадучись подошел к шкафу и с силой стукнул в дверь. Фатти сразу же прекратил возиться с веревками.

– Кто там?

– Мистер Гун, – ответил полицейский.

– Слава Богу! – горячо сказал Фатти. – Отоприте дверь и развяжите меня, мистер Гун. Нам предстоит работа! Заговорщики ушли?

Мистер Гун фыркнул. Неужели этот толстый юнец и впрямь думает, что констебль позволит ему помогать в таком деле? Да еще после того, как он умышленно скрыл секретное послание!

– Там тебе самое место, – сказал мистер Гун. – И вовсе не надо утруждать себя хлопотами из-за воров и грабителей. Вот так-то!

Фатти не верил своим ушам. Неужели мистер Гун действительно вознамерился оставить его здесь, в шкафу, и это в тот момент, когда начинается самое интересное? Его всего передернуло от этой мысли, и он заговорил умоляюще:

– Мистер Гун! Играйте по-честному! Отоприте дверь и выпустите меня!

– На кой мне это надо? – вопросил мистер Гун. – А ты рассказал мне о секретном послании? Нет, не рассказал. И я знаю, что твои родители не захотели бы, чтоб ты впутывался в сегодняшнее дело, ясно? Они поблагодарят меня за то, что я оставил тебя здесь. Я отопру тебя попозже, когда будет покончено с арестами и со всем прочим.

Фатти был в отчаянии. Подумать только, неужели все сделает мистер Гун, пока он, Фатти, будет заперт в этом затхлом шкафу!

– Мистер Гун! Не подличайте. Все произошло из-за того, что чихнули ВЫ – и вместо того, чтобы схватить вас, схватили меня. Это нечестно.

Мистер Гун рассмеялся довольно-таки неприятным смехом. У Фатти сердце упало, когда он его услышал. Он понял, что констебль все-таки оставит его взаперти. И у него было на то множество оправданий: что у него не было времени освободить Фатти, что он предполагал тотчас же вернуться, да все, что угодно. Разрази его гром, этого Гуна!

– Ладно, до скорого! – сказал мистер Гун и покинул павильон. Фатти простонал. Теперь придется ему оставаться в шкафу, пока не закончится все самое главное. До чего ж паршиво. А все его прекрасные планы?.. Что скажет инспектор Дженкс? Он будет очень доволен Гуном, несомненно проявившим в этом деле сообразительность и как следует над ним поработавшим.

Бедный Фатти! Мучительно неудобно было лежать в шкафу, с веревками, резавшими руки и ноги. И все это по вине Гуна! Угораздило же его расчихаться и провалить всю затею! Сам-то он после этого отлично выкрутился, предоставив Фатти расхлебывать заваренную им кашу.

Внезапно Фатти услышал тихий звук и навострил уши. Похоже было на то, что открывают окно. Кто-то лезет сюда? Неужели кто-то из воров вернулся?

Затем Фатти услышал приглушенный голос – как хорошо он был ему знаком.

– Фатти! Есть здесь кто-нибудь? Фатти!

Это был Ларри! У Фатти радостно забилось сердце, и он попытался сесть.

– Ларри! Я заперт в шкафу, куда мы спрятали Наполеона! Освободи меня! Живо, освободи!

НЕСКОЛЬКО ПОТРЯСЕНИЙ МИСТЕРА ГУНА

Ларри кинулся к шкафу. Ключ был в замке. Ларри повернул ключ и открыл дверь. И обнаружил в шкафу бедного Фатти, завернутого в штору.

– Фатти! Что произошло? – вскричал Ларри. – Ты ранен?

– Нет, не ранен – вот только запястья и лодыжки болят из-за врезавшихся веревок, – ответил Фатти. – Есть у тебя ножик, Ларри? Режь веревки.

Ларри перерезал веревки, и Фатти выпутался из шторы.

Он швырнул ее в угол к перерезанным веревкам. Снял мундир Наполеона и надел собственную одежду. Затем захлопнул и запер дверь шкафа.