НАКОНЕЦ ЧТО-ТО ПРОИСХОДИТ

В тот день все и вправду сдвинулось с мертвой точки. Фатти опять переоделся стариком – который, что было весьма знаменательно, не смел даже носа сунуть на свою любимую скамеечку, – и отправился на главную улицу. На этот раз он хромал натуральней некуда, поскольку после столкновения с велосипедом у него распухла нога.

Он основательно запасся газетами для чтения. На скамейку он опустился так же осторожно, как и прежде, чуть-чуть при этом покряхтев.

У окна кондитерской напротив сидел мистер Гун, облаченный, как и вчера, во фланелевые брюки и кремовую рубашку с открытым воротом. Запарился он донельзя и уже начинал тосковать о плохой погоде – эх, если бы снежку и морозца! Мистера Гуна никогда в его жизни так не припекало, как в это знойное лето.

Ларри зашел в кондитерскую, сел и заказал лимонаду. Мистер Гун уже свыкся с тем, что кто-нибудь из Тайноискателей обязательно присутствовал в кондитерской. Он не обратил на Ларри внимания. Просто отгородился от него газетой и устремил внимательный взгляд на старика, сидевшего на скамье и клевавшего носом.

Казалось, Фатти крепко заснул. Ларри зевнул, подумывая о том, что недурно было бы и ему тоже вздремнуть. И тут он кое-что заметил. В тени дверей соседнего магазинчика стоял мужчина, похоже, внимательно наблюдавший за стариком. Не собирался ли он передать старику записку?

Мистер Гун тоже заметил мужчину и насторожился. Мужчина окинул взглядом улицу, зажег сигарету и пустил дым.

Улица в этот жаркий день была безлюдна и пустынна. Появился и скрылся автомобиль. Трусцой выбежал из-за угла пес, улегся и заснул. Ларри и мистер Гун наблюдали за молчаливым мужчиной, затаив дыхание.

Мужчина перешел через улицу и несколько минут постоял, разглядывая витрину магазина радиоприемников. Затем он небрежно направился к скамье и уселся возле старика.

Фатти, делавший вид, будто спит, краем глаза следил за мужчиной – и что-то подсказало ему, что это не случайный праздношатающийся. Он явно преследовал какую-то цель. Фатти, вздрогнув, разогнулся – словно внезапно проснулся – и громко чихнул. Вытер нос рукавом и опять склонился на палку. Потом зашелся от кашля.

– Здорово ты простудился! – сказал мужчина. Фатти не обратил на это внимания, помня про свою глухоту. Он опять покашлял.

– ЗДОРОВО ТЫ ПРОСТУДИЛСЯ! – повторил мужчина. Фатти обернулся, поднес руку к уху и прокряхтел уже привычное «э?».

Незнакомец рассмеялся и, открыв портсигар, предложил старику сигарету. Только одна сигарета и была в портсигаре.

Как только Фатти ее взял, незнакомец наполнил портсигар сигаретами из пачки.

– Спасибо, сэр, – проскрипел Фатти и положил сигарету в карман. Его сердце забилось учащеннее. Он был уверен, что в сигарете спрятано какое-то послание. Какое? Пристально взглянуть на мужчину он не осмеливался, но надеялся, что Ларри накрепко запоминает сейчас все его приметы в подробностях.

Действительно Ларри запоминал. Запоминал и мистер Гун! Оба мысленно перечисляли одно и то же. «Серый фланелевый костюм. Голубая рубашка. Черные ботинки. Без галстука. Серая фетровая шляпа. Усы. Высокий. Стройный. Длинный нос. Глаза небольшие».

Мужчина встал и на удивление быстро исчез за углом. Фатти подумал, что ему тоже лучше исчезнуть побыстрее, пока его не сграбастал мистер Гун и не отобрал сигарету-послание, что бы в этом послании ни было. Поэтому он тоже поднялся и с поразительным для такого старика проворством рванул за другой угол.

Но там его ждал прескверный сюрприз! Прямо на него шел настоящий старик – в плисовых штанах, грязном кашне и с прочей экипировкой. Он вышел прогуляться, хотя на скамеечку присаживаться вовсе не собирался.

Фатти не мог допустить, чтобы и старик его заметил – представляя себе, как тот будет изумлен и напуган при встрече со своим двойником. Поэтому он нырнул в ближайшую калитку и спрятался за кустом.

И очень вовремя! Из-за угла на всех парах вылетел мистер Гун – и чуть не врезался в настоящего старика. Гун крепко его схватил.

– Ага! Попался! Ну-ка немедля отдавай сигарету!

Старик, по всей видимости, здорово испугался. Весь съежившись, он попятился от краснолицего мистера Гуна, не понимая, кто это, поскольку в штатском полицейского не признал.

– Где сигарета? – рычал мистер Гун.

– Э? – прокряхтел старик. Гун услышал шаги позади и, обернувшись, увидел Ларри. Ларри был в полном отчаянии: ведь он решил, что это Фатти попал в лапы полицейского. Он остановился поблизости, чтобы наблюдать за происходящим. Старик делал слабые попытки вырваться, но мистер Гун держал его железной хваткой.

– Убирайтесь подобру-поздорову, – говорил старик. – Я позову полицию, слышите? Взять да этак меня схватить! Я полицию позову!

– Полиция тебя и схватила, – заявил Гун, тряся старика. – Я ГУН! КОНСТЕБЛЬ ГУН! Мне нужна твоя СИГАРЕТА!

Это как громом поразило бедного старика. Он едва не упал со страху. Он и малейшего понятия не имел, чего добивается от него Гун и почему он орет, требуя какую-то сигарету.

– Возьмите мою трубку, – сказал старик, пытаясь вынуть ее из кармана. – Возьмите мою трубку и отпустите меня. Я ничего не сделал.

Мистер Гун фыркнул, схватил старика за шиворот и поволок по улице.

– Пройдем со мной в участок! – Там я тебя обыщу и заберу сигарету! Ясно? – сказал он.

Ларри с неподдельным испугом смотрел на удалявшихся, продолжая считать, что мистер Гун задержал Фатти. И его охватил смертельный страх, когда он вдруг увидел, что из-за куста на него смотрит другой старик!

– Ларри! Они ушли? – голосом Фатти спросил старик. Ларри от радости едва не спятил.

– Фатти! А я-то думал, это тебя сцапал Гун! Черт, как же я рад, что ошибся!

Фатти выбрался из-за куста.

– Так получилось, что настоящий старик прогуливался здесь, как раз когда я во всю прыть удирал от Гуна! – ухмыляясь, объяснил он. – Вот я и спрятался за этой калиткой, а Гун сграбастал старикана и велел ему отдать сигарету – которой у того нет! Вот это да – я прошел по самому краешку пропасти!

– Фатти! А в этой сигарете есть записка? – с любопытством спросил Ларри. – Можем мы это выяснить? Я видел, как тот парень дал тебе сигарету. Я долго за ним наблюдал. И Гун тоже.

– Пойдем к Хилтонам, – сказал Фатти. – Там мы будем в наибольшей безопасности, ведь у них такой огромный сад. Иди первым и, сворачивая за угол, свистни, если что-нибудь неладное.

Ларри пошел впереди. Ему не пришлось свистеть ни на одном повороте: Питерсвуд, казалось, совсем вымер в этот сентябрьский денек. Через десять минут Фатти благополучно достиг летнего домика Пипа и Бетси. Разоблачаться он не стал, потому что другой одежды у него с собой не было. Он подождал, пока Ларри сбегает за остальными, надеясь, что никто из взрослых не заглянет сейчас в летний домик. Им было бы не по душе застигнуть здесь грязного старого бродягу!

Фатти так и подмывало изучить сигарету и посмотреть, что у нее внутри. Но он терпеливо дождался, пока не примчались остальные и не ворвались, возбужденные, в маленький домик.

– Фатти! Ларри нам все рассказал! Что за послание? Спрятано что-нибудь в сигарете? Ты уже посмотрел?

– Разумеется, нет. Я ждал вас, – ответил Фатти. Он вытащил сигарету из кармана – весьма пухлую, туго набитую. Фатти вытряс из нее табак – и обнаружил, что табака в ней было совсем немного, в середине его вообще не было, а вместо табака находилась туго свернутая бумажка!

– Ой! – от возбуждения у Бетси перехватило дыхание. – Тайное послание! Ой, Фатти!

Фатти развернул бумажку и разгладил ее на ладони. Все пятеро склонились над ней, обдавая друг друга горячим дыханием. Бастер тщетно пытался разузнать, из-за чего вся суета, но только на сей раз никто не обращал на него никакого внимания!

Записка озадачила и разочаровала их. В ней говорилось:

«Одна банка крема для обуви. Один фунт риса. Один фунт чая. Два фунта сиропа. Один пакет муки».

– Да это всего лишь список покупок! – сказала Дэйзи. – Совсем как те, что дает нам мама, отправляя нас с Ларри за покупками! Что бы это значило, Фатти?

– Не знаю, – ответил Фатти. – Но что-то это значить должно. Полагаю, это не шифр.

– А что такое шифр? – спросила Бетси.

– Такой способ составления посланий, чтобы только тот, кому они предназначены, понимал их значение, – объяснил Фатти. – Но мне почему-то не думается, что это шифр. В конце концов, ведь прочесть и понять это должен наш старик, а у него, я уверен, мозгов не хватит, чтобы разобраться с шифрами.

– Тогда не может ли быть здесь другой записки, написанной потайными чернилами? – неожиданно спросил Пип. – Помнишь ведь, как ты учил нас писать секретные послания между строк обычного письма. Помнишь, Фатти? Не может ли и здесь быть записки между строк, потайными чернилами?

– Да, может быть, – согласился Фатти. – И по-моему, ее-то мы и обнаружим! Молодец, Пип! Не можешь ли ты принести нагретый утюг? Если мы проведем им по бумажке, текст секретной записки проступит.

Пип убежал. Глэдис как раз гладила на кухне и хотя была очень удивлена, с чего это вдруг Пип просит у нее на минутку горячий утюг, но дала ему. Пип на полной скорости примчался в летний домик с утюгом в руке.

– Вот он! Давайте, разверните бумажку на деревянном столе. Вот так. Теперь я проведу по ней утюгом. – И, проведя утюгом по развернутой бумажке, он приподнял утюг и взглянул на записку.

– Смотрите, смотрите, проступает другой текст – между строчками написанного! – возбужденно завизжала Дэйзи. – Прогладь еще раз, Пип, живей! Ой, как интересно, слов не хватает!

Пип еще раз провел утюгом – и после этого секретный текст проступил совершенно отчетливо. Проявились слова, написанные странными серо-коричневыми чернилами – вновь начали таять, едва дети успели их прочесть.

«Передай Номеру Третьему. Восковые фигуры, вторник, девять вечера. Номер Пятый».

– Ого! – сказал Пип. – Только посмотрите! Передать Номеру Третьему – наверняка одному из членов шайки. А Номер Пятый – другой ее член!

– Восковые фигуры, вторник, девять вечера, – повторил Фатти, и глаза его сверкнули. – Так вот одно из мест их встреч! В павильоне восковых фигур, где стоят все эти куклы. Теперь мы кое-что знаем!

– Да, и вправду знаем, – согласилась Бетси. – Для чего они встречаются, Фатти?

– Не знаю – но выясню! – ответил Фатти. – Потому что во вторник вечером я там буду!

В ЛАПАХ МИСТЕРА ГУНА

Друзья были до крайности поражены заявлением Фатти.

– Как?! Побывать на сборе шайки в павильоне восковых фигур! – воскликнул Ларри. – Неужели ты отважишься на это? Ведь тебя разоблачат, как ты там ни спрячься!

– Это единственный способ выяснить, кто входит в шайку, – сказал Фатти. – Я увижу их, услышу их разговоры и что они замышляют – честное слово, вот удача так удача!

– Неудивительно, что Гун так хотел отобрать у старика эту сигарету, – заметила Дэйзи. – Он бы все отдал, чтобы ее заполучить!

– Вот он удивится, куда старикан ее подевал! – хмыкнул Фатти. – Он обыщет его с головы до пят – но сигареты не найдет!

Они оживленно поболтали еще некоторое время. Наконец Фатти сказал, что ему и вправду надо домой, избавиться от своего жаркого и вонючего стариковского облачения. Ребята проводили его до улицы, оставив рассерженного Бастера привязанным в летнем домике.

Мистер Гун тем временем пережил большое разочарование. Он не нашел у старика никакой сигареты. Взбешенный и озадаченный, он орал на старика, все больше и больше наливаясь кровью.

– Ты останешься здесь, пока не сознаешься, что сделал с сигаретой, ясно? – вопил он. – Будешь под замком, пока не сознаешься! Ну – не собираешься мне признаться?

Старик, помрачнев, замкнулся в себе. Он понятия не имел ни о какой сигарете, он не был сегодня на скамейке, он не знал, о чем говорит ему этот вспыльчивый полицейский. Оттого он насупился и ничего не ответил, приведя Гуна в еще большую ярость.

– Ну, ладно! – сказал наконец Гун, вставая. – Завтра утром я с тобой еще потолкую.

Он отправился домой и надел мундир. Он решил сходить к «этому мальчишке Ларри» и допросить его, не видел ли он, как мужчина передавал старику сигарету. Мистер Гун был озадачен твердостью, с которой старик отрицал, будто ему что-то известно о сигарете. Но Ларри почти наверняка видел, как ее преподнесли старику, и его свидетельство будет неопровержимо.

Но Ларри дома не оказалось.

– Загляните к Хилтонам, – сказала его мать. – Надеюсь, мистер Гун, дети не напроказничали?

– Нет – как ни странно, нет, – ответил мистер Гун и величественно удалился.

Он подошел к воротам Хилтонов как раз в тот момент, когда друзья провожали на улицу наряженного стариком Фатти. Фатти уставился на мистера Гуна, а мистер Гун уставился на Фатти, не веря своим глазам. Как? Разве он только что не посадил старика под замок? А теперь, нате вам, старик разгуливает на свободе! Мистеру Гуну показалось, будто он видит наяву дурной сон.

– Гм… Добрый вечер, мистер Гун, – сказал Ларри. Гун не обратил на него никакого внимания.

– Эй, ты! – сказал он, хватая Фатти за руку. – Как ты освободился? Разве я тебя только что не запер? Что это происходит, хотелось бы мне знать! Я сажаю тебя под замок – и встречаю на улице, с невероятной наглостью идущим мне навстречу!

У мистера Гуна был такой ошеломленный и растерянный вид, что Фатти едва удерживался, чтобы не расхохотаться. Он даже не знал, что сказать.

– Ась? – проговорил он наконец, прикладывая руку к уху.

Для мистера Гуна это было слишком. Он схватил Фатти за шиворот и с силой поволок его по улице,

– Хватит с меня твоих «эканий» и «аськаний»! – заявил разозленный Гун. – Не знаю, как ты выбрался, но знаю, что назад ты проследуешь как миленький – и на этот раз я уж позабочусь запереть тебя накрепко! И будешь сидеть, пока не образумишься, хоть месяц, если потребуется!

Фатти это совсем не понравилось. Он стал соображать, не посвятить ли мистера Гуна в секрет своего маскарада. Но они оказались в участке прежде, чем он успел принять решение. Мистер Гун отпер дверь и впихнул Фатти в темное и узкое помещение.

И там был настоящий старик! Он с изумлением смотрел на Фатти, а Фатти смотрел на него. Старик завопил в голос – чувствуя, что сходит с ума. Что это – появился он сам и смотрит на самого себя? Что происходит?

Мистер Гун услышал вопль, заглянул в помещение – и увидел в нем ДВУХ стариков! Они были похожи друг на друга как две капли воды. Мистер Гун тяжело опустился на стул и вытер лоб большим носовым платком. У него голова пошла кругом. Эта исчезнувшая сигарета, запертый старик, оказавшийся на свободе, а теперь и раздвоившийся… Мистеру Гуну стало казаться, что он спит в своей постели и видит дурной сон – он горячо надеялся, что скоро проснется.

– Выпустите меня отсюда! – вопил настоящий старик, пытаясь продраться мимо мистера Гуна. Но мистер Гун крепко его схватил. Больше он не допустит никаких исчезновений. Теперь-то он докопается до самой сути!

Фатти понял, что все зашло слишком далеко, да и мысль о том, что родители узнают о его пребывании под замком в участке, ему не понравилась. Поэтому он заговорил с мистером Гуном своим обычным голосом – нанеся бедняге еще один удар.

– Мистер Гун! На самом деле я вовсе не старик. Я – Фредерик Троттевилл.

У мистера Гуна челюсть отвисла. Раз или два он судорожно сглотнул, пялясь на Фатти так, как будто не мог поверить своим глазам. Фатти отцепил бороду – и мистер Гун увидел, что это и в самом деле Фатти. Он выволок Фатти из темного помещения, резко захлопнул и запер дверь и препроводил его в свой кабинет.

– А теперь объясни мне, что все это значит! – потребовал он.

– Ладно, – ответил Фатти. – История эта долгая, но я вам все расскажу, мистер Гун, – и он стал рассказывать о том, что сделали Пятеро Тайноискателей и как он переоделся стариком и уселся на лавочке, чтобы перехватить послание от воров.

– А где эта сигарета? – спросил Гун, немного оправившись. – Что с ней? Это самое важное.

– Неужели? – Фатти изобразил удивление. – Мы, конечно, вскрыли сигарету, мистер Гун, но в ней, честное слово, не было ничего важного – всего лишь пустяковый список покупок. Мы были жестоко разочарованы.

Фатти не собирался говорить мистеру Гуну об открытии Тайноискателей – о нескольких строчках симпатическими чернилами. Нет, он попридержит это для себя, и отправится в четверг вечером на воровской сбор, и попробует, не удастся ли еще что-нибудь выяснить. Он САМ хотел раскрыть тайну – он, Фатти, глава Тайноискателей. Мысль об опасности его не тревожила.

Мистер Гун схватил записку и развернул ее. Нахмурившись, он перечитал ее два или три раза.

– Шифр, должно быть, – сказал он. – Погляжу по своему справочнику шифров. Она останется у меня.

– Гм… Что ж… Я пойду тогда, – сказал Фатти, несколько минут понаблюдав за напряженно изучавшим листочек Гуном.

– Если б ты не отдал мне эту бумажку, я бы посадил тебя под замок, – сказал мистер Гун. – Вмешательство в ход расследования. Вот чем вы всегда занимаетесь, вся ваша пятерка. О да, вы считаете, будто в инспекторе Дженксе нашли славного приятеля, но в один прекрасный день он окажется сыт вами по горло, ясно? А я получу повышение и стану большим человеком – и тогда смотрите у меня!

– О, обязательно! – с пылом заверил Фатти. – Спасибо за предостережение, мистер Гун. Гм… А что насчет этого старика? Вы собираетесь оставить его под замком?

– Да, – ответил мистер Гун. – А твой здравый смысл подскажет тебе почему – я предполагаю, что он у тебя все ж таки есть, хоть и сильно в этом сомневаюсь: я не хочу, чтобы он предостерег воров, что я напал на их след. Здесь, запертый у меня, он не очень-то сумеет их предупредить.

– Думаю, вы совершенно правы, мистер Гун, – торжественно сказал Фатти. – Не могу с вами полностью не согласиться. По-моему…

– Устал я от тебя, – сказал Гун. – Вали отсед, взяв ноги в руки, пока я не передумал и не посадил тебя под замок. Ты мне уже осточертел. Лезешь во все, вмешиваешься, переодеваешься – тьфу!

Фатти поспешно смылся. Вернувшись домой, он быстро избавился от своего маскарада и пулей полетел к Пипу и Бетси рассказать о происшедшем всем друзьям.

– Пришлось отдать ему записку из сигареты, вот незадача, – сообщил он. – Только это и могло его утихомирить. Но не верится мне, что он докопается до ее смысла, и, спорить готов, на потайные чернила он ее не проверит, как сделали мы. Видели бы вы его лицо, когда он втолкнул меня в помещение, где сидел старик, и увидел, что нас – двое! Я думал, что он вспыхнет и рассеется, как дым!

Друзья покатились со смеху. Для них огромным облегчением было увидеть Фатти целым и невредимым. Бетси воображала, будто он заперт в ужасной камере и посажен на хлеб и воду.

– Несколько дней старика он продержит, чтобы глаз с него не спускать и не дать предупредить других членов шайки, если до старика доедет, откуда ветер дует, – сказал Фатти. – Меня радует эта его идея. Наверно, на воровском сборе немало будут удивлены, почему не явился Номер Третий. Что ж, пусть удивляются!

– По-моему, слишком она может быть опасна, эта твоя вылазка в павильон восковых фигур, – сказала Дэйзи. – Честное слово. По-моему, тебе следует рассказать обо всем инспектору, Фатти.

– Ну, нет, – ответил Фатти. – Я хочу, чтобы мы раскрыли всю Тайну до встречи с инспектором. Я буду в полной безопасности.

– И как ты можешь это утверждать? – заметил Ларри, совершенно согласный с Дэйзи, что опасность несомненна. – Эти люди наверняка не такие дураки, чтобы начать совещаться, не проверив прежде, нет ли шпионов.

– Меня они не обнаружат, – сказал Фатти. – Я переоденусь!

– Не понимаю, как это может тебе помочь, – заметил Ларри. – Хоть и переодетым, ты все равно будешь для этих людей посторонним, и они пожелают узнать, кто ты такой.

– Я не буду посторонним ни для них, ни для вас, – загадочно возразил Фатти, к неудовольствию остальных. Друзья уставились на него во все глаза.

– Что ты имеешь в виду? – спросил наконец Пип. – Куда ты клонишь?

– Я буду кем-то, кого все воры уже видели не раз, если и прежде назначали встречи в павильоне восковых фигур. Я буду для них так хорошо знаком, что они на меня и внимания не обратят.

– Да что ты имеешь в виду? – Дэйзи начала злиться. – Давай без дурацких загадок,

– Ладно, – Фатти понизил голос до таинственного шепота. – Я переоденусь в одну из восковых фигур, олухи! Пожалуй, в Наполеона, поскольку я порядочно упитан – и он тоже!

Наступила полная тишина. Затем все Тайноискатели с нескрываемым восхищением поглядели на Фатти. Ну и идея! Никто из воров и заподозрить не вздумает восковую фигуру! Бетси отлично представилось, как Фатти стоит там, застывший, прямой и глядя неморгающими глазами, словно восковой Наполеон – но все видя и все слыша.

– И впрямь великолепная идея! – сказал наконец Ларри. – Да, Фатти, я бы до такого не додумался, думай хоть целый месяц. Ты будешь в самом волчьем логове – а они даже не учуют тебя!

– Весьма недурная идея, верно? – Фатти приосанился от гордости. – Водится, знаете ли, за мной такое – у меня всегда идей навалом. Вот и мой классный руководитель сказал, только в прошлой четверти, что мое воображение…

Но у его друзей не было ни малейшего желания слушать, что сказал классный руководитель Фатти. Им хотелось поговорить о том, что произойдет во вторник вечером и что Фатти собирается сделать.

Во вторник вечером! Бетси думала об этом как зачарованная. Да, Тайна и впрямь становилась слишком захватывающей, чтобы ее можно было выразить словами. Ух ты – во вторник вечером!

ОЧЕНЬ ДЕРЗКИЙ ЗАМЫСЕЛ

Выходные тянулись невыносимо медленно. Сколько надо было еще ждать до наступления вторника! Только одно скрашивало ожидание; два-три раза, когда ребята встретили мистера Гуна, Фатти, едва миновав полицейского, громко прогудел в спрятанную у него под курткой «грушу».

Мистер Гун вздрагивал и оглядывался в надежде увидеть того велосипедиста, что остановился однажды, чтобы заговорить со стариком. Но, разумеется, никого не видел. На третий раз он с подозрением обратился к ребятам:

– Слышали вы гудок?

Друзья энергично закивали.

– А велосипед вы не видели? – спросил полицейский.

– Велосипед? Сам по себе и гудит? – спросил Пип, и остальные заулыбались.

– Тьфу! – мистер Гун, по своему обыкновению, сразу же впал в ярость. – Валите отсед! С вас станется таскать с собой один из таких гудков, просто чтобы мне досадить!

– Он становится на редкость сообразительным, а? – спросил Ларри, когда друзья удалились. – Не удивлюсь, если он в скором времени получит повышение. Он и вправду старается шевелить своими мозгами. Лучше нам больше не гудеть при встрече с ним. Он вполне может нажаловаться на нас родителям – а мама все время предостерегает меня, чтобы я не влип в какую-нибудь неприятность, с тех самых пор, как он наведался ко мне.

Фатти очень старательно готовился к предстоящему вторнику. Он понимал, как это важно, и отдавал себе отчет в том, что хотя все им и было продумано до мельчайших подробностей, но это все равно небезопасно.

Он и его друзья немало времени проводили в павильоне восковых фигур – к большому удивлению рыжего мальчишки, поскольку в павильоне было душно и в эти палящие дни в нем бывало немного посетителей.

Но Фатти должен был тщательнейшим образом изучить фигуру Наполеона. Он намеревался тем или иным способом проникнуть в павильон во вторник вечером и переодеться в одежды Наполеона. Впору ли они ему будут? Он спросил мнения Дэйзи.

– Да, по-моему, они будут тебе в самый раз, – сказала она, сравнивая взглядом Наполеона и Фатти. – Прихвати с собой булавок, на случай, если где-нибудь что-нибудь не сойдется. Шляпа будет сидеть превосходно – она наверняка твоего размера. А что ты будете делать с волосами, Фатти?

– С волосами я все улажу. Мне сдается, вполне сойдут мои собственные, если я их слегка приглажу и несколько прядей зачешу на лоб, как у старины Наполеона. И… гм-да… не знаю, как вам кажется… Но я ведь и лицом весьма схож с Наполеоном?

Друзья внимательно присмотрелись.

– Ну, – честно признался Пип, – я вообще не улавливаю никакого сходства. Ни малейшего.

– Кроме того, что вы оба толстые, – сказала Дэйзи.

– Ты хочешь быть похожим на Наполеона? – удивилась Бетси. – По-моему, не очень-то симпатичное у него лицо, Не нравятся мне эти люди, у которых только и есть одно желание – завоевать весь мир. Наполеон, конечно, был очень умен, и ты тоже умен, Фатти, но, кроме того, что вы оба толстые и умные, я не вижу между вами другого сходства.

Фатти сдался. Он еще раз внимательно поглядел на фигуру Наполеона – в величественном мундире, треуголке, эполетах, в медалях и звездах. Чудесный мундир – и Фатти до смерти захотелось в него облачиться. Что ж, ждать ему уже недолго.

Он постарался точно запомнить, под каким углом надета на Наполеона треуголка, как именно он держит руки, как именно он смотрит немигающим взглядом прямо перед собой. Наполеон, к счастью, стоял в первом ряду фигур, поэтому Фатти все будет отлично видно и слышно. По спине его, однако, пробежали мурашки, когда он подумал о том, как будет стоять здесь, в полной неподвижности, вникая в замыслы шайки и запоминая внешность ее членов.