И пусть будет ясно, что я обращаюсь лишь к истинно мужественным и упорным. Кроме отмеченной уже опасности человек, решивший стать оккультистом-практи ком, столкнется в этой стране почти с бессчетным количеством трудностей. Пе ред ним предстанут барьер за барьером, всевозможные препятствия, ибо глубоко зарыты ключи от Золотых Врат, ведущих к Беспредельной Истине, а сами Врата окутаны туманом, рассеивающимся лишь под пылкими лучами беззаветной веры. Только вера - одна ее крупица величиной с горчичное зерно, по словам Христа, может сдвинуть гору; вера покажет, сколь простой и ясной становится Каббала для посвященного, как только он преодолеет первые и самые глубокие труднос ти. Учение Кабаллы логично, просто н абсолютно. Необходимый союз мыслей и знаков; троичность слов, букв, чисел и теорем; ее религию можно выразить несколькими словами. "Это Бесконечность, умещающаяся в руке ребенка", - ска зал Элифас Леви. 10 арабских цифр, 22 буквы алфавита, один треугольник, квадрат и круг. Это элементы Каббалы, на таинственной груди которой были вскормлены все религии, древние и настоящие; которая снабдила символами и тайнами все франкмасонские общества, которая единственно может примирить рассудок человека с Богом и Верой, Силу со Свободой, Науку с Тайнами, и ко торая единственно держит ключи прошлого, настоящего и будущего.
      Первая трудность для вступающего на путь оккультизма заключается в его неспособности понять, как я уже отмечала, значение лучших книг филосо фов-герметиков. Эти философы в основном жили в средние века и, руководству ясь, с одной стороны, долгом перед братьями и желанием только им и их после дователям сообщить великие тайны, а, с другой стороны, естественным желанием избежать кровожадной христианской инквизиции, - окутывали себя тайной более, чем обычно Они изобрели новые знаки и иероглифы, обновили символический язык верховных жрецов древности, которые также пользавались этим языком как барь ером между своими священными обрядами и невежеством толпы непосвященных; и создали настоящий каббалистический разговорный язык. Именно этот язык ослеп лял ложных неофитов, притягивавшихся к науке из жадности, желания богатства и силы, которыми они бы, конечно, неверно воспользовались, если бы обрели их; но этот язык в то же время - живой, красноречивый, ясный - для истинного ученика и последователя Гермеса.
      Но даже, если бы это было не так, а для изучения Каббалы можно было бы легко приобрести книги по оккультизму, написанные простым и точным языком, этого все равно было бы недостаточно для настоящего, глубокого и истинного понимания некоторых авторов. Галатинус, Пике делла Мирандола, Парацельс, Ро бертус де Флуктибус не дают ключа к практическим тайнам. Они просто расска зывают, что может быть сделано, но не говорят как. Многие философы, знающие чуть ли не наизусть всю литературу герметиков и посвятившие ее изучению 30-40 лет жизни, терпят неудачу именно когда думают, что близки к достижению конечного результата. Необходимо знать древнееврейских авторов, как "Сефер Йецира" или выучить наизусть великую книгу "Зохар" в оригинале, изучить "Каbblah Denudatа" из Собрания 1684 г. (Париж), заняться каббалистической пневматикой, а затем броситься с головой в туманные воды этого таинственно го* . . . . .
      -------------
      * Далее неясно, пропущено около параграфа. (Прим. первого издателя).
      никогда не пытались объяснить: Пророчество Иезекииля и Апокалипсис, 2 кабба листических трактата, прокомментировать которые могут лишь великие волхвы; книги за семью печатями для верных христиан, но ясные для неверных, посвя щенных оккультных наук. Итак, повторяю, оккультная литература писалась не для масс, но для тех членов Братства, кто основной целью жизни избирал раз решение тайн Каббалы и кто уже покорил первые сложности азбуки философии герметиков.
      Пылким и упорным могу предложить один совет: "Дерзайте". Одно путешествие на Восток, если вы пребудете в должном состоянии духа, - и возможные "слу чайные" встречи, обычные при путешествиях, вполне могут помочь открыться настежь дотоле закрытым дверям, ведущим к разгадкам тайн. Скажу больше: если вы отправитесь в такое путешествие с одной, непокидающей Вас мыслью, и с пылкой волей, результаты будут быстрее, лучше и практичнее, чем самое усерд ное изучение оккультизма по книгам, даже если посвятить этому десятки лет.
      На этом четвеpтая статья в разделе СВЯЩЕННАЯ НАУКА
      закончена. Cледующую статью вы сможете
      найти в Magic Club BBS в ближайшее вpемя.
      Мы - московская гpуппа оккультистов - будем
      очень благодаpны вам за ваши отзывы о лекциях
      и за любые тексты теософских автоpов
      Е.П.Блаватской, А.Безант, Н.Реpиха.
      Cвязаться с нами вы можете чеpез SysOp'a
      Magic Club BBS Алексея Еpмакова, KoSysOp'a
      Сашу Детюка или чеpез Usera Pastor Bon, который,
      кстати является SysOp'oм Gnosis Occultus BBS.
      Е.П. Блаватская
      АПОЛЛОНИЙ ТИАНСКИЙ И СИМОН МАГ
      В "Истории христианской религии до двухсотого года" Чарльза Б. Уайта, магистра гуманитарных наук, анонсированной и подвергнутой рецензии в "Banner of Light" (Бостон), мы обнаруживаем, что часть книги посвящена великому чудотворцу второго века нашей эры  ? Аполлонию Тианскому, у которого никогда не было конкурента в Римской Империи.
      Период времени, на которое обращено особое внимание в этой книге, разделяется на шесть частей, вторая из которых, от 80 до 120 года н.э., включает в себя Век Чудес, история которого будет интересна спиритуалистам, как некое средство для сравнения проявлений невидимых разумных существ в наше время с похожими событиями во времена, последовавшие за введением христианства. Аполлоний Тианский был наиболее знаменитой фигурой этого периода и свидетелем царствования дюжины римских императоров. Перед его рождением, Протей, египетский бог, появился перед его матерью и предупредил ее, что он воплотится в ее будущего ребенка. Следуя наставлениям, данным ей во сне, она пошла на луг собирать цветы. Пока она делала это, стая лебедей образовала хор вокруг нее и, хлопая крыльями, лебеди пели в унисон. В это время внезапно подул ласковый ветерок, и Аполлоний родился.
      Такова легенда, которая в древние времена делала из каждой значительной личности  ? "сына Бога", таинственно рожденного девой. А дальше следует история.
      В юности он имел удивительные умственные способности и был очень красив, и находил величайшее счастье в разговорах с последователями Платона, Хрисиппа и Аристотеля. Он не ел ничего, что было живым, и питался лишь фруктами и плодами земли; он был энергичным поклонником и последователем Пифагора, и как таковой, хранил молчание в течение пяти лет. Куда бы он не отправлялся, везде он реформировал религиозные культы и совершал удивительные поступки. На праздниках он удивлял гостей, заставляя хлеб, фрукты, овощи и разнообразные лакомства появляться перед ним по его повелению. Статуи оживали, и бронзовые фигуры сходили со своих пьедесталов, изменяя свои позы и работая в качестве слуг. Применением той же самой силы совершались дематериализации; исчезали золотые и серебряные сосуды вместе с их содержимым; в одном случае, даже слуги исчезли из виду.
      В Риме Аполлоний был обвинен в измене. Придя на допрос, его обвинитель вышел вперед, развернул свой свиток, на котором было записано обвинение, и был изумлен, обнаружив чистый лист.
      Встретив похоронную процессию, он сказал сопровождающим: "Опустите гроб на землю, и я высушу слезы, которые вы проливаете над этой девушкой". Он дотронулся до молодой женщины, произнес несколько слов, и мертвая возвратилась к жизни. Когда он был в Смирне, в Эфесе свирепствовала чума, и его позвали отправится туда. "Путешествие не может быть отложено",? сказал он; и не успел он закончить произнесение этих слов, как он уже был в Эфесе.
      Когда ему было около ста лет, его привели к императору Рима по обвинению в чародействе. Он был заключен в тюрьму. В это время его спросили, когда он мог бы быть на свободе? "Завтра, если это зависит от судьи; сейчас, если это зависит от меня". Произнеся это, он вынул свои ноги из кандалов и сказал: "Вы видите свободу, которой я обладаю". Затем он вернулся в кандалы.
      На трибунале его спросили: "Почему люди называют тебя богом?"
      "Потому что",? сказал он,? "каждый человек, который добр, имеет право так называться".
      "Каким образом ты предсказал чуму в Эфесе?"
      Он ответил: "Благодаря тому, что я живу на более легкой пище, чем другие люди".
      Его ответы на эти и другие вопросы его обвинителей показали такую силу, что император был очень сильно взволнован и объявил его невиновным; но сказал, что он задержит его для личного разговора. Он ответил: "Вы можете задержать мое тело, но не мою душу; и, я добавлю, не можете даже мое тело". Произнеся эти слова, он исчез из трибунала, и в тот же самый день встретил своего друга в Путеоли, в трех днях ходьбы от Рима.
      Писания Аполлония показывают его ученым человеком, наделенным совершенным знанием человеческой природы и наполненным благородными чувствами и принципами мудрой философии. Он говорит в своем послании к Валерию:
      "Не существует смерти чего-либо, за исключением внешности; и также нет рождения чего-либо, кроме внешнего облика. То, что переходит из субстанции в природу, кажется рожденным, и то, что переходит из природы в субстанцию, кажется, подобным же образом, умершим; хотя в действительности ничего не порождается и ничего не исчезает; но лишь сейчас попадает в поле зрения и сейчас исчезает из него. Нечто появляется по причине плотности материи и исчезает по причине разреженности субстанции; но это всегда одно и то же, различающееся только по движению и условиям".
      Высочайшая похвала была оказана Аполлонию императором Титом. Философ написал ему вскоре после его вступления на престол, советуя ему быть умеренным в своем правлении, и Тит ответил:
      "От своего имени и от имени моей страны я благодарю вас и буду помнить об этом. Поистине, я захватил Иерусалим, но вы взяли меня в плен".
      В удивительные деяния, совершенные Аполлонием (хотя бы они и были чудесными), источник и порождающие причины которых ясно обнаружил современный спиритуализм, повсеместно верили во втором веке и в последующие века; и христиане делали это в той же мере, что и остальные. Симон Маг был другим знаменитым чудотворцем второго века, и никто не отрицает его силы. Даже христиане были вынуждены признать то, что он совершал чудеса. Упоминание о нем сделано в Деяниях апостолов, VIII, 9-10. Его слава была всемирной, его последователи  ? в каждом народе, и в Риме была воздвигнута статуя в его честь. Он часто вступал в споры с Петром, которые мы в наши дни могли бы назвать "соревнованием чудес" с целью установить, чья сила была большей. В "Деяниях Петра и Павла" утверждается, что Симон заставил двигаться бронзовую змею, смеяться статую, и сам поднялся в воздух; к этому добавлено: "в противовес этому, Петр излечил болезнь словом, сделал слепого зрячим, и т. д.". Симон, оказавшись перед Нероном, изменил свою внешность: внезапно он стал ребенком, затем  ? стариком; в другое время  ? молодым человеком. "И Нерон, увидев это, предположил, что он  ? Сын Бога".
      В "Признаниях", работе Петрина о древних веках, приводится описание публичной дискуссии между Петром и Симоном Магом, которое и воспроизводится в данной работе.
      Приводимые сообщения о многих других чудотворцах в высшей степени убедительно показывают, что та сила, при помощи которой они работали, не ограничивалась каким-либо человеком или неким количеством людей, как этому учат христиане, но что медиумическим даром тогда, как и сейчас, обладали многие люди. Заявления, цитируемые из трудов писателей первых двух веков о том, что происходило в те времена, подвергнут строгому испытанию доверчивость даже наиболее доверчивых, и даже относительно самой веры в эту эру чудес. Многие из этих сообщений могут быть сильно преувеличены, но неразумно было бы предполагать, что все они являются чистыми фальсификациями, без какой-либо доли истины в своем основании; и еще меньше это можно бы было сделать после тех открытий, которые были сделаны после возникновения современного спиритуализма. Некоторое представление о той тщательности, с которой надо относится к любому предмету, содержащемуся в этих книгах, может быть получено, когда мы сообщим, что в индексе содержится двести тридцать ссылок на выражения, связанные с "Иисусом Христом"; из которых может быть сделан справедливый вывод о том, что данные сообщения имеют огромную ценность для получения искомой информации, чтобы иметь возможность различить, был ли Иисус  ? "Человек, Миф или Бог". "Возникновение и история христианских учений", а также "Возникновение и установление авторитета римской церкви надо всеми другими церквями" в полном объеме показывают и во многом проясняют многие препятствия и спорные вопросы. Короче говоря, для нас невозможно, без серьезного расширения тех границ, которые отведены для данной статьи, отдать всю дань справедливости этой очень поучительной книге; но мы думаем, что было сказано достаточно, чтобы убедить наших читателей в том, что это одно из наиболее интересных и долгожданных приобретений в литературе этого прогрессивного века.
      Некоторые авторы пытаются придать появлению Аполлония легендарный характер, в то время как набожные христиане будут продолжать называть его мошенником. Если бы существование Иисуса из Назарета было бы столь же хорошо удостоверено историей, и он сам был хотя бы наполовину столь же известен классическим авторам, как Аполлоний,? то никакой скептик не сомневался бы в действительном существовании такого человека, как Сын Марии и Иосифа. Аполлоний из Тиана был другом и корреспондентом римских императриц и некоторых императоров, в то время как Иисус оставил на страницах истории не больше, чем если бы его жизнь была записана на песке в пустыне. Его письмо к Акбару, правителю Эдессы, аутентичность которого утверждается одним лишь Евсевием,? этим бароном Мюнхгаузеном патристической иерархии,? названо в "Основаниях Христианства" "попыткой подделки" даже самим Палеем, чья сильная вера признает даже наиболее неправдоподобные истории. Таким образом, Аполлоний  ? это исторический персонаж; между тем, даже многие из самих апостольских отцов, помещенные перед скрупулезным взором исторического критицизма, начинают дрожать, а многие из них  ? угасают и исчезают, подобно "блуждающим огонькам", или ignis fatus.
      "Теософист", июнь 1881 г.
      В добавление к этому ещё заметка:
      Не безынтересно будет привести пример искусственного существа, заимствованный из легенды о свадьбе Мелиппа.
      Во время пребывания Аполлония Тианского в Коринфе, рассказывает Филострат, -- был среди его бесчисленных последователей некий Мелипп, уроженец Ликии. Этот молодой человек, отличавшийся замечательным умом, был необычайно красив. Его товарищи начали замечать, что он оставляет занятия, которым ревностно предавался, для любви -- его начали встречать в различное время в сообществе особы, никому в Коринфе неизвестной, но повидимому, очень богатой. Это была, по словам Мелиппа, молодая финикиянка, любившая путешествия, и которую он завоевал. И действительно, вскоре он пригласил своего учителя на свадьбу. Аполлоний, узнавший эту новость, не мог не содрогнуться, так как обладал даром второго зрения, но хладнокровно спросил, уверен ли Мелипп в любви и богатстве своей будущей супруги. "Как уверен в свидетельстве своих глаз" -- отвечал молодой человек. -- "Обладание особой, такой красивой, богатой и любящей -- драгоценность какою только могли меня одарить боги." Аполлоний опустил голову и сказал спокойно: "Если это так, то я не должен откладывать поднесения вам свадебного подарка".
      В назначенный день, когда все приглашённые уже собрались в свадебный зал, Аполлоний, заставивший себя ожидать, вдруг появился, неся в руках золотую палочку с изображёнными на ней таинственными знаками. Ропот приветствий обнаружил его присутствие, и Мелипп приблизился, чтобы представить ему свою супругу. Но как только эта последняя увидела теурга и встретила его сосредоточенный холодный взгляд, то остановилась в оцепенении, как бы поражённая ужасом. "Кому принадлежит этот великолепный дом и эта роскошная обстановка, тебе или твоей жене?" -- спросил Аполлоний у Мелиппа. "Учитель" -- отвечал юноша -- "всё, что ты тут видишь, принадлежит моей жене, так как я по правде имею только платье, надетое на мне". "Итак," -- сказал Аполлоний, -- "ты должен удовольствоваться своим костюмом, потому что это богатство -- не более, как иллюзия, а твоя супруга -- ни что иное, как привидение"... Затем, приложив золотую палочку ко лбу женщины, он прибавил громким голосом: "Дьявол, оставь это заимствованное тело и войди в своё"...
      Тотчас, к ужасу присутствовавших, она испустила страшный крик. Розовое тело её лица испарилось как дым, и под фатой и цветами новобрачной оказался череп, а скелет рассыпался грудой сухих костей, в то время как род ларва, призрак -- наполовину женщина, наполовину змея -- скрылся, уползая в кусты, где и исчез.
      Когда присутствующие пришли в себя от изумления, то увидели, что роскошные палаты, со всей утварью, исчезли бесследно и они находятся посреди дикой пустыни. Спокойный и невозмутимый Аполлоний казался им божеством. "Вы видите," -- сказал он, -- "к чему служит изучение тайных наук. Ни один из вас не предполагал, что эта мнимая женщина была эмпуз, один из тех демонов, которые подчас облекаются в обольстительные формы, чтобы пленять живущих. Без моего счастливого вмешательства этот эмпуз окончил бы свадьбу, высосав кровь из нашего милого Мелиппа во время его сна."
      (Цитировано по соч. P. Christian -- "Histoire de la Magic", стр. 306).
      Е. П. Блаватская
      ЭЛЕМЕНТАЛЫ
      I
      В глазах древних Универсальный Эфир представлял собой не что-то безлюдное, охватывающее все небесное пространство; для них это был безграничный океан, населенный, как наши обычные земные моря, богами, планетарными духами, огромными и мелкими существами, содержащими в каждой своей молекуле зародыши жизни, от потенциально возможных до наиболее высокоразвитых. Подобно рыбам, которые кишат в океанах и других водоемах, причем каждый вид имеет свое место обитания, к которому он удивительным образом приспособлен, и некоторые из них дружелюбны, а некоторые враждебны человеку, некоторые приятны на вид, а другие пугающи, некоторые ищут убежища в спокойных уголках и глубоких гаванях, тогда как другие пересекают огромные пространства воды, ? так и различные расы планетарных, элементальных и других духов, как верили в древности, населяют разные части великого эфирного океана, и прекрасно приспособлены к соответствующим условиям.
      Согласно древним учениям, каждый член этой разнообразной эфирной популяции, от самых высоких "богов" и до бездушных элементалов, получил развитие вследствие беспрестанного движения, присущего астральному свету. Свет является силой, а последняя создается волей. Поскольку эта воля проистекает из разума, который не может ошибаться, так как он является абсолютным и неизменным, и не имеет в себе ничего от материальных органов человеческого мышления, будучи сверхтонкой, чистой эманацией ЕДИНОЙ ЖИЗНИ,  ? она вызывает развитие с самого начала времен в соответствии с неизменными законами элементарных структурных предпосылок для последующих поколений того, что мы называем человеческими расами. Эти последние, принадлежат ли они нашей планете или какой-нибудь другой из мириад, находящихся в космосе, имеют свои земные тела, которые развились в исходной среде из тел определенного класса элементальных существ (первичных зачатков богов и людей), которые удалились в невидимые миры. В древней философии не было недостающего звена, которое следовало бы создать при помощи того, что Тиндаль называет "просвещенным воображением"; никакого разрыва, который следовало бы заполнить огромным количеством материалистических спекуляций, ставших необходимыми из-за абсурдной попытки решить уравнение с помощью лишь одного набора величин,  ? наши "невежественные" предки видели действие закона эволюции во всей вселенной. Они прослеживали одну непрерывную серию сущностей как при постепенном переходе от звездного облака до развития физического тела человека, так и от Универсального Эфира  ? до воплощенного человеческого духа. Эти превращения происходили из мира Духа в мир грубой Материи, и через посредство этого  ? обратно к источнику всех вещей. "Происхождение видов" было для них нисхождением Духа, первичного источника всего, до "деградации Материи". В этой всеохватывающей цепи преобразования элементарные, духовные существа занимали особое место посреди двух крайностей, как недостающее звено Дарвина  ? между обезьяной и человеком.
      Никто в мировой литературе не дал когда-либо более правдивого и более поэтического описания этих существ, чем Э. Бульвер-Литтон, автор "Занони". Поскольку он сам не столько "материальное существо", сколько "идея радости и света", то его слова более похожи на достоверное эхо памяти, чем на всплеск чистого воображения. Он заставляет мудрого Мейнура сказать Глиндону:
      Человек является самонадеянным пропорционально своему невежеству. В течение нескольких веков он видел в бесчисленных мирах, которые мерцают в пространстве как пузырьки бесконечного океана, только маленькие свечи.. которые Провидение зажгло без какой-либо иной цели, кроме как сделать ночь более приятной для человека... Астрономия исправила это заблуждение человеческого тщеславия, и сейчас человек неохотно признает, что звезды  ? это целые миры, более крупные и более величественные, чем его собственный... Повсюду, в этой необъятной конструкции, наука выявляет все новую жизнь... Рассуждая, путем очевидной аналогии, что если и лист, и капля воды, не в меньшей степени, чем вон та звезда, представляют собой обитаемый и дышащий мир,  ? если и сам человек является миром для других жизней, миллионы и мириады которых живут в реках его крови и населяют его тело так же, как люди населяют землю,  ? то достаточно было бы здравого смысла (если наши ученые его вообще имеют), чтобы учить тому, что окружающая нас со всех сторон бесконечность, которую мы называем пространством, безграничная и неощутимая, которая отделяет землю от луны и звезд, наполнена также соответствующей жизнью. Не является ли очевидным абсурдом предположение о том, что эти существа имеются на каждом листе, и в то же время они отсутствуют в безграничном пространстве! Закон великой системы запрещает исчезновение хотя бы одного атома; он не знает ни одного места, где не было бы дыхания какой-либо жизни... Таким образом, можете ли вы понять, что одно лишь космическое пространство, являющееся бесконечным, и в то же время пустым, безжизненным, и менее пригодным для замысла универсального существования.. чем населенный лист, чем капля, наполненная живыми существами? Микроскоп показывает вам существа, находящиеся на листе; однако не изобретено такого устройства, чтобы можно было обнаружить более благородные и более одаренные объекты, которые парят в безграничном пространстве. И все же между этими последними и человеком существует таинственное и ужасное сродство... Но прежде чем проникнуть через этот барьер, восприятие, которое осуществляется вашей душой, должно быть обострено с помощью сильного энтузиазма и очищено от всех земных желаний... Когда это совершено, наука может быть призвана на помощь; сам взгляд может быть сделан более тонким, нервы более острыми, дух более одухотворенным и направленным наружу, и сама стихия  ? воздух, пространство  ? может, с помощью определенных секретов высшей химии, быть сделана более ощутимой и ясной. И это не является магией, как ее называют легковерные; как я многократно говорил ранее, магии (науки, которая нарушает законы природы) не существует; это лишь наука, посредством которой можно контролировать природу. Так, в пространстве, где имеются миллионы существ, духовных не в буквальном смысле слова, поскольку все они имеют определенные материальные формы (подобно мельчайшим животным, невидимым невооруженным глазом), хотя материя эта столь нежна и тонка, соткана из воздуха, что кажется лишь пленкой, паутиной, покрывающей дух... Все же, на самом деле, эти существа исключительно широко отличаются друг от друга.. некоторые из них обладают исключительной мудростью, другие ужасной зловредностью; некоторые враждебны к человеку, как демоны, другие добры и ласковы, как посредники между землей и небесами.*
      Таков краткий очерк элементальных существ, лишенных Божественного Духа, данный одним из тех, в ком многие резонно видят человека, знающего больше, чем он готов сообщить перед лицом скептически настроенной публики. Здесь можно выделить несколько строчек, дающих наиболее яркое изображение описываемого. Посвященный, имеющий личное знание об этих существах, не смог бы сделать это лучше.
      Теперь мы можем перейти к "богам", или даймонам древних египтян и греков, а от них  ? к девам и питри еще более древних индийских ариев.
      Кем или чем были боги или даймоны греков и римлян? Это название было монополизировано и искажено для своей выгоды отцами христианской церкви. Постоянно следуя по стопам древних языческих философов, по проторенным путям их спекуляций, и в то же время постоянно пытаясь перенести их на девственную почву, и представить себя первопроходцами в этом до сих пор нехоженном лесу вечных истин, они повторили уловку зороастрийцев: чтобы разделаться со всеми индийскими богами и божествами, Зороастр назвал всех их дэвами, и использовал это имя для обозначения только злых сил. То же самое сделали и христианские отцы. Они применили священное имя даймонов (божественного эго человека)  ? к своим дьяволам, выдумке больного мозга, и таким образом обесславили антропоморфизированные символы естественных наук мудрой античности, и сделали их отталкивающими для несведущего и необученного человека.
      Что собой на самом деле представляли боги и даймонии, или даймоны, мы можем узнать у Сократа, Платона, Плутарха, и многих других известных мудрецов и философов дохристианского, также как и послехристианского времени. Рассмотрим некоторые из их взглядов.
      Ксенократ, который обнародовал многие из незаписанных теорий своего учителя, и превзошел Платона в своем определении учения о невидимых величинах, считал, что даймоны  ? это промежуточные существа, находящиеся между божественным совершенством и человеческой греховностью;* он разделял их на несколько классов, которые, в свою очередь, делил на более мелкие категории. Он специально отмечал, что индивидуальная, или личная душа каждого человека является ведущим и охраняющим даймоном, и что никакой даймон не имеет над нами большей власти, чем наш собственный. Таким образом, даймоний Сократа  ? это бог, или божественная сущность, которая вдохновляла его всю жизнь. От человека зависит  ? открыт или закрыт он восприятию божественного голоса.
      Гераклид, который полностью принял пифагорейские и платоновские взгляды на человеческую душу, ее природу и свойства, говоря о духах, называет их "даймонами, тела которых состоят из воздуха и пара", и утверждает, что души населяют Млечный Путь, прежде чем стать "рожденными" в подлунном мире.
      Опять-таки, когда автор "Эпиномиса" располагает между самыми высшими и самыми низшими богами (воплощенными душами) три класса даймонов и населяет вселенную невидимыми существами, он поступает более разумно, чем наши современные ученые, которые видят между двумя крайностями пустое пространство, арену слепых сил, или же христианские теологи, которые называют каждого языческого бога  ? демоном, или дьяволом. Из этих трех классов первые два являются невидимыми; их тела представляют собой чистый эфир и огонь (планетарные духи); даймоны третьего класса покрыты парообразными телами; они обычно невидимы, но иногда, отвердевая, становятся видимыми на несколько секунд. Это земные духи, или наши астральные души.
      Факт состоит в том, что слово "даймон" употреблялось древними, и особенно философами Александрийской школы, для обозначения всех видов духов, добрых или злых, человеческих, или имеющих другой вид, но это название часто было синонимом с именами богов или ангелов. Например, "самофраками" называли храмовых божеств, которым поклонялись во время мистерий в Самофракии. Они считаются идентичными с кабирами, диоскурами и корибантами. Их имена были мистическими, обозначающими Плутона, Цереру или Прозерпину, Бахуса и Эскулапа или Гермеса, и всех их считали даймонами.
      Апулей, говоря столь же символическим и скрытным языком о двух душах, человеческой и божественной, отмечает:
      Человеческая душа  ? это демон, которого наш язык может назвать гением. Она является бессмертным божеством, хотя в определенном смысле она рождается в тот же момент, что и человек, в котором она находится. Следовательно, мы можем сказать, что она умирает тем же сам путем, каким и рождается.
      Древние называли богами также и выдающихся людей. Обожествленные в течение жизни, даже их "оболочки" были почитаемыми в определенной части мистерий. Вера в богов, в ларв и умбр, была тогда универсальной, так же как она стремительно возрождается в наше время. Даже величайшие философы, которые известны своим потомкам как самые строгие материалисты и атеисты,  ? только потому, что они отрицали гротескную идею личного не-всеобъемлющего бога,  ? такие как, например, Эпикур, верили в богов и невидимых существ. Продвигаясь в еще большую древность, из огромного количества философов дохристианской эры мы можем упомянуть Цицерона, которого менее всего можно обвинить в предрассудках и доверчивости. Говоря о тех, кого он называет богами, и кто является или человеческими, или атмосферными духами, он отмечает:
      Мы знаем, что из всех живых существ человек имеет наилучшую форму, и, поскольку боги принадлежат к их числу, они должны иметь человеческий вид... Я не собираюсь сказать, что боги имеют тело и кровь; но я говорю, что они выглядят так, как будто они имеют тела, наполненные кровью... Эпикур, для которого скрытые вещи были столь же легко ощутимыми, как если бы он касался их своими пальцами, учит нас, что боги в общем являются невидимыми, но что они постижимы; что они не являются телами с определенной плотностью.. но мы можем распознать их посредством их преходящих образов; что, поскольку в бесконечном пространстве имеется достаточно атомов, чтобы создать такие образы, они возникают перед нами и побуждают нас понимать, что представляют собой эти счастливые бессмертные существа.*