О Боге и Молитве

Спрашивающий. Верите ли вы в Бога?

Теософ. Смотря что вы подразумеваете под этим термином.

Спрашивающий. Я имею в виду Бога христиан, Отца Иисуса, Творца, короче говоря, моисеева библейского Бога.

Теософ. В такого Бога мы не верим. Мы отвергаем идею личностного, внекосмического и антропоморфного Бога, который – всего лишь гигантская тень человека, да к тому же, человека не в лучших своих проявлениях. Бог теологии, говорим мы, и доказываем это – совокупность противоречий, и невозможен логически. Потому мы не имеем к нему никакого отношения.

Спрашивающий. Будьте добры, приведите ваши аргументы.

Теософ. Их много, и невозможно уделить внимание всем. Но вот некоторые. Этого бога его приверженцы называют бесконечным и абсолютным, не так ли?

Спрашивающий. Думаю, он таков и есть.

Теософ. Тогда, будучи бесконечным, – т. е. не имеющим границ – и, особенно, абсолютным, как может он иметь форму и быть создателем чего-либо? Форма предполагает ограничение, начало, так же как и конец, а чтобы творить, существо должно думать и строить планы. Как же Абсолют может думать, то есть иметь отношение к чему-либо ограниченному, конечному и обусловленному? Это философский и логический абсурд. Даже иудейская каббала отвергает эту идею и потому делает из этого единого и абсолютного Божественного Принципа бесконечное Единство, называемое Эйн-Соф[16]. Чтобы творить, Создатель должен стать активным, а это невозможно для АБСОЛЮТНОСТИ. И нужно было показать бесконечный принцип так, чтобы он становился причиной эволюции (не творения) непрямым образом – то есть через эманацию сефирот из себя самого (другой абсурд, на этот раз уже благодаря переводчикам каббалы).[17]

Спрашивающий. А как насчет тех каббалистов, называя себя таковыми, всё же верят в Иегову, или Тетраграмматон?

Теософ. Они вольны верить, во что им угодно, поскольку их вера или неверие вряд ли смогут повлиять на самоочевидный факт. Иезуиты говорят нам, что два плюс два не всегда обязательно четыре, поскольку в воле божией сделать 2+2=5. Примем ли мы их софистику?

Спрашивающий. Значит, вы атеисты?

Теософ. Не такие, каких вы знаете, или вовсе не атеисты, если конечно эпитет «атеист» не использовать по отношению к тем, кто не верит в антропоморфного Бога. Мы верим во Вселенский Божественный Принцип, корень всего, из которого всё происходит и которым всё будет поглощено в конце великого цикла Бытия.

Спрашивающий. Это старое-старое положение пантеизма. Если вы пантеисты, вы не можете быть деистами, а если вы не деисты, тогда вас следует называть атеистами.

Теософ. Не обязательно. Термин «пантеизм» – это опять же из многих терминов, которым злоупотребляют, извратив слепым предубеждением и односторонним взглядом его первоначальное значение. Если вы принимаете христианскую этимологию этого составного слова и производите его из pan «всё» и qeos «бог», а затем воображаете и учите, что это означает, что каждый камень и каждое дерево в Природе есть Бог или ЕДИНЫЙ Бог, тогда, конечно, вы будете правы и сделаете из пантеистов фетишистов, в добавок к их законному названию. Но вряд ли вам это удастся, если вы будете определять этимологию слова «пантеизм» эзотерически, как это делаем мы.

Спрашивающий. Тогда каково же ваше определение его?

Теософ. Позвольте мне, в свою очередь, задать вам вопрос. Что вы понимаете под словом Пан, или Природа?

Спрашивающий. Природа, как я полагаю – это общая сумма вещей, существующих вокруг нас; совокупность причин и следствий в мире материи, мироздании или вселенной.

Теософ. Отсюда Пан – это олицетворенная сумма и порядок известных причин и следствий, сумма всех конечных факторов и сил, совершенно разобщенная с разумным Создателем или создателями, а возможно, «понимаемая как единственная и отдельная сила», как даётся в ваших энциклопедиях.

Спрашивающий. Да, думаю, так.

Теософ. Замечательно. Мы же как раз не рассматриваем эту предметную и материальную природу, которую мы называем кратковременной иллюзией, не подразумеваем мы под словом pan и природу в смысле общепринятого производного от латинского слова natura (происходящего от nasci, быть рожденным). Говоря о Божестве и считая его тождественным Природе, а следовательно и совечным ей, мы подразумеваем вечную и несотворённую Природу, а не вашу совокупность мимолётных теней и вещей конечных и нереальных. Мы оставляем сочинителям гимнов назвать видимые небеса Престолом Господним, а нашу грязную Землю – подставкой для его ног. Наше БОЖЕСТВО – ни в раю, ни в каком-то конкретном дереве, здании или горе: оно везде, в каждом атоме, как видимого, так и невидимого Космоса, внутри, снаружи и вокруг каждого невидимого атома и делимой молекулы, ведь ОНО – таинственная сила эволюции и инволюции, вездесущая, всемогущая и даже всеведущая возможность творения.

Спрашивающий. Постойте, ведь всезнание – это прерогатива чего-то мыслящего, а вы вашей Абсолютности в способности мыслить отказываете.

Теософ. Мы отрицаем её у АБСОЛЮТА, поскольку мысль – это нечто ограниченное и обусловленное. Но вы, очевидно, забываете, что в философии абсолютная бессознательность является также абсолютным сознанием, поскольку иначе оно не было бы абсолютным.

Спрашивающий. Тогда ваш Абсолют думает?

Теософ. Нет, ОН не думает, по той простой причине, что он и есть сама Абсолютная Мысль. По той же причине и не существует, поскольку он – абсолютное существование, Бытийность, а не существо. Прочтите великолепную каббалистическую поэму Соломона Бен Иегуды Гебироля, в Кэтер-Малькут, и вы поймете: – «Ты – Един, корень всех чисел, но не элемент перечисления, ибо единство не допускает умножения, изменения или формы. Ты – един, и перед тайной твоего единства теряются мудрейшие из людей, ибо они не знают её. Ты един, и твоё единство никогда не убывает, не возрастает и не может быть изменено. Ты един, и никакая мысль моя не может установить тебе предела или определить тебя. Ты ЕСТЬ, но не как нечто сущее, ибо понимание и зрение смертных не может ни достичь твоего существования, ни определить для тебя где, как и почему», и т. д. Короче говоря, наше Божество – это вечный, непрестанно развивающийся, но не творящий, строитель вселенной; эта вселенная сама разворачивается из своей собственной сущности, не будучи сотворенной. Символически это сфера без окружности, имеющая лишь один вечно действующий атрибут, охватывающий все прочие существующие или мыслимые атрибуты, – СЕБЯ. Это единый закон, дающий импульс проявляющимся, вечным и непреложным законам внутри этого, никогда не проявляющегося, ибо абсолютный ЗАКОН в своих периодах проявления есть Вечное Становление.

Спрашивающий. Однажды я слышал, как один из ваших членов заметил, что Мировое Божество, будучи везде, как в сосудах достойных, так и недостойных, присутствовало, таким образом, в каждом атоме пепла моей сигары! Это ли не отъявленное богохульство?

Теософ. Я так не думаю, ведь простую логику вряд ли можно считать богохульством. Если мы исключим Вездесущий Принцип из одной единственной математической точки вселенной или из частички материи, занимающей любое мыслимое пространство, сможем ли мы всё ещё считать его бесконечным?

Необходимо ли молиться?

Спрашивающий. Верите ли вы в молитву и молитесь ли вы?

Теософ. Нет. Вместо того, чтобы говорить, мы действуем.

Спрашивающий. Вы не возносите молитв даже Абсолютному Принципу?

Теософ. Зачем нам это делать? Будучи весьма занятыми людьми, мы вряд ли можем позволить себе тратить время на обращения со словесными молитвами к чистой абстракции. Непознаваемое допускает лишь связи своих частей между собой, но не существует для каких-либо конечных отношений. Видимая вселенная в своем существовании и явлениях зависит от своих взаимодействующих между собой форм и их законов, а не от молитв и молящихся.

Спрашивающий. Вы вообще не верите в действенность молитвы?

Теософ. Мы не верим в молитву заученную, многословную и повторяемую чисто внешне, если под молитвой вы подразумеваете внешнюю просьбу, обращённую к неизвестному Богу, торжественно возведенному на престол иудеями и популяризированному фарисеями.

Спрашивающий. А есть какой-то иной вид молитвы?

Теософ. Несомненно; мы называем её волевой молитвой, и это скорее внутренняя команда, чем прошение.

Спрашивающий. Кому же тогда вы так молитесь?

Теософ. Нашему «Отцу Небесному» – в эзотерическом его понимании.

Спрашивающий. Это нечто отличное от того, что вкладывается в это понятие в богословии?

Теософ. Совершенно. Оккультист или теософ обращается к своему Отцу, который в тайне (прочтите и попытайтесь понять 6 стих VI главы Евангелия от Матфея), а не внекосмическому и потому конечному Богу; и этот «Отец» – в самом человеке.

Спрашивающий. Тогда вы делаете из каждого человека этакого бога?

Теософ. Пожалуйста, говорите «Бога», а не «этакого бога». В нашем понимании внутренний человек и есть тот единственный Бог, которого мы можем познать. И как может быть иначе? Если принять наш постулат, что Бог – это распространенный повсюду бесконечный Принцип, тогда как может человек избежать того, чтобы не быть полностью проникнутым Божеством и быть в нём? Мы называем нашим «Отцом Небесным» ту божественную сущность, которую сознаём внутри себя, в нашем сердце и духовном сознании, и которая не имеет ничего общего с антропоморфной концепцией бога, которую мы можем создать в нашем физическом мозгу или его воображении: «Разве не знаете, что вы – храм Божий и Дух Божий живёт в вас?»[18] Но пусть никто не антропоморфирует эту пребывающую в нас сущность. Пусть никто из теософов, если он желает держаться божественной истины, а не человеческой, не говорит, что этот «Бог, который в тайне», внимает лишь конкретному человеку, или отличен от конечного человека или же от бесконечной сущности – ибо всё едино. И молитва, как только что отмечалось, – не просьба. Это скорее таинство, оккультный процесс, которым конечные и обусловленные мысли и желания, негодные для восприятия абсолютным духом, который необусловлен, переводятся в духовные повеления и волю; и называется этот процесс «духовной трансмутацией». Сила наших пламенных устремлений превращает молитву в «философский камень» или то, что претворяет свинец в золото. Единственная однородная сущность, наша «волевая молитва» становится активной или творящей силой, по нашей воле производящей следствия.

Спрашивающий. Вы хотите сказать, что молитва – это оккультный процесс, вызывающий физические результаты?

Теософ. Да. Сила воли становится живой силой. Но горе тем оккультистам и теософам, которые вместо истребления желаний низшего личностного эго, или физического человека, и обращения к своему высшему Духовному Я, погруженного в свет атма-буддхи, «не моя воля, но твоя да будет», будут посылать волны силы воли для эгоистичных или низменных целей! Ведь это – чёрная магия, мерзость и духовное колдовство. К несчастью, всё это является любимым занятием наших христианских государственных деятелей и генералов, особенно когда последние посылают две армии убивать друг друга. Все они, прежде чем взяться за дело, прибегают к такого рода колдовству, вознося молитвы одному тому же Господу, умоляя его помочь им перерезать глотки своих врагов.

Спрашивающий. Давид молился Господу Саваофу, чтобы тот помог ему разбить филистимлян и сразить сириян и моавитян. «И хранил Господь Давида везде, куда он ни ходил». В этом мы лишь следуем тому, что находим в Библии.

Теософ. Конечно. Но раз уж вам нравится называть себя христианами, а не израильтянами или иудеями, насколько нам известно, то почему бы вам лучше не следовать тому, что говорит Христос? А он ясно велит вам не следовать законам, «сказанным древним», то есть Моисеем, но призывает делать так, как он говорит, и предостерегает, что все, взявшие меч, от меча и погибнут. Христос дал вам одну молитву, из которой вы сделали скороговорку и предмет хвастовства, и которой не понимает никто, кроме истинных оккультистов. В ней вы говорите, утратившую для вас смысл и ставшей мёртвой фразу «и оставь нам долги наши, как и мы оставляем должникам нашим», чего вы никогда не делаете. Далее, он учил вас любить врагов ваших и благотворить ненавидящим вас. И уж точно, что не «кроткий проповедник из Назарета» учил вас молиться вашему «Отцу» об убийстве и даровании победы над врагами! Вот почему мы отвергаем то, что вы называете «молитвами».

Спрашивающий. Но как вы объясните тот повсеместный факт, что все нации и народы молились и почитали Бога или богов? Некоторые поклонялись и старались умилостивить демонов и злых духов, но это лишь доказывает всеобщность веры в действенность молитвы.

Теософ. Это объясняется тем упомянутым уже фактом, что у молитвы есть и некоторые другие значения, помимо тех, что придают ей христиане. Она означает не только мольбу или просьбу, но давние времена значила скорее повеление и призыв. Мантра, или ритмически распеваемая молитва индусов, имеет именно такой смысл, поскольку брахманы считали себя выше обычных дэв или «богов». Молитва может быть призывом или вредоносным заклинанием, и даже проклятием (как в случае двух армий, одновременно молящихся о взаимном уничтожении), так же как и благословением. А поскольку в огромном большинстве своём люди весьма эгоистичны и молятся только о себе, прося о том, чтобы им был дан «хлеб насущный», вместо того, чтобы трудиться для этого, и просят Бога не ввести их во «искушение», но избавить их (только молящихся) от зла, то такая молитва приносит вдвойне вредный результат: а) она убивает в человеке способность полагаться на себя; б) развивает в нем ещё более яростный эгоизм и эгоцентризм, чем присущие ему от природы. Я повторяю, что мы верим в «сообщество» и одновременное действие в согласии с нашим «Отцом, который в тайне», и в редкие моменты экстатического блаженства, в слияние нашей высшей души с вселенской сутью, при котором она привлекается к своему истоку и центру – состояние, называемое при жизни самадхи, а после смерти – нирваной. Мы отказываемся молиться тварным конечным существам – т. е. богам, святым, ангелам, и тому подобным, так как считаем это идолопоклонством. Мы не можем молиться АБСОЛЮТУ по причинам, разъяснённым выше; потому мы стараемся заменить бесплодную и бесполезную молитву достойными и плодотворными делами.

Спрашивающий. Христиане назвали бы это гордыней и богохульством. Они неправы?

Теософ. Совершенно. Это они, напротив, проявляют сатанинскую гордыню в своей уверенности, что Абсолютное или Беспредельное, даже если бы существовала возможность каких-то отношений между обусловленным и необусловленным, снизойдет до того, чтобы прислушиваться к каждой глупой или эгоистичной молитве. И, опять же, именно они на самом деле богохульствуют, уча, что всезнающий и всемогущий Бог нуждается в изречённых молитвах, чтобы знать, что ему делать! И наша позиция подтверждается и Буддой, и Иисусом, если понимать их эзотерически. Первый говорит: «Ничего не просите от беспомощных богов – не молитесь, но лучше действуйте, ибо тьма сама не рассеется. Не просите ни о чём безмолвие, ибо оно не может ни говорить, ни слушать». А другой – Иисус – советует: «И если чего попросите во имя мое, то сделаю». Конечно, эта цитата, взятая в буквальном смысле, противоречит нашим утверждениям. Но если понимать её эзотерически, с полным знанием смысла слова «Христос», которое представляет атма-буддхи-манас, Высшее Я, то она сведется к следующему: единственный Бог, которого мы должны признавать и которому мы должны молиться (а точнее, действовать в согласии с ним) – это тот Дух Божий, храмом которого является наше тело, где он и пребывает.

Молитва убивает веру в себя

Спрашивающий. Но разве Христос не молился сам и не советовал молиться?

Теософ. Так написано, но эти «молитвы» имели именно характер общения со своим «Отцом, который в тайне». Иначе, если отождествлять Иисуса со Вселенским Божеством, было бы что-то чересчур абсурдно нелогичное в неизбежном заключении, что именно «сам Бог» молился себе самому и отделял волю того Бога от своей!

Спрашивающий. Еще один аргумент, более того, аргумент часто используемый некоторыми христианами. Они говорят: «Я чувствую, что неспособен преодолеть какие-либо страсти и слабости своими собственными силами. Но когда я молюсь Иисусу Христу, я чувствую, что он даёт мне силы и что в его власти сделать так, чтобы я смог победить их».

Теософ. Ничего удивительного. Если «Иисус Христос» – Бог, причём независимый и отдельный от молящегося, то конечно, для такого всемогущего Бога всё возможно и должно быть возможно. Но тогда в чем заслуга и справедливость такой победы? Почему такой псевдопобедитель должен быть вознаграждён за нечто совершённое, что стоило ему только молитв? Станете ли даже вы, простой смертный, платить своему рабочему за весь день, если вы сделали за него б`ольшую часть работы, пока тот всё это время сидел под яблоней и умолял вас сделать это. Эта идея о том, что всю жизнь можно провести в праздности душевной, а всю самую тяжелую работу и долг за нас исполнит кто-то другой – будь то Бог или человек – в высшей степени возмутительна для нас и весьма унизительна для человеческого достоинства.

Спрашивающий. Может быть и так, но именно вера в личностного Спасителя, который поможет и поддержит в жизненной битве, является основополагающей идеей современного христианства. И нет сомнения в том, что субъективно такая вера действенна, то есть верующие действительно чувствуют поддержку и облегчение.

Теософ. Также не в меньшей степени нет сомнения, что некоторые пациенты «христианской науки» и «ментальных учёных» – великих «отрицателей»[19] – также иногда излечиваются; а так же и в том, что гипнотизм и внушение, психология и даже медиумизм столь же часто дают такие же результаты, если не чаще. Вы принимаете во внимание и нанизываете на нить вашей аргументации только успехи. А как насчёт в десять раз большего числа неудач? Вы ведь не решитесь утверждать, что неудачи неизвестны, даже при достатке слепой веры среди фанатичных христиан?

Спрашивающий. Но как же вы объясните случаи, увенчавшиеся полным успехом? Где ищет теософ силу для обуздания своих страстей и эгоизма?

Теософ. В своём Высшем Я, божественном духе, или Боге в нём, и в своей карме. Как долго нам придётся снова и снова повторять, что дерево познаётся по своему плоду, а природа причины – по её следствиям? Вы говорите о подчинении страстей, о том, чтобы стать хорошим через Христа и с его помощью. Но где, спрашиваем мы, вы находите больше добродетельных и безупречных людей, воздерживающихся от греха и преступлений, в христианском мире или буддийском – в христианских странах или в «языческих» землях? Есть статистика, отвечающая на этот вопрос и подтверждающая наши заявления. Согласно последней переписи на Шри Ланке и в Индии в сравнительной таблице преступлений, совершенных христианами, мусульманами, индусами, евразийцами, буддистами и т. д., на два миллиона жителей, взятых наугад из приверженцев каждого вероисповедания, и включающей преступления нескольких лет, количество преступлений, совершенных христианами находятся в отношении 15 на 4 к количеству преступлений, совершенных буддийским населением. (Смотри «Lucifer», апрель 1888, статья «Христианские лекции о буддизме»). Никакой востоковед, историк, или путешественник по буддийским странам от епископа Биганде и аббата Хука, до сэра Уильяма Хантера и любого непредвзято мыслящего чиновника не может не отдать пальму первенства добродетели именно буддистам, а не христианам. Однако первые (кроме последователей сиамской секты, во всяком случае) не верят ни в Бога, ни в будущее вознаграждение вне этой земли. Они не молятся – ни жрецы, ни миряне. «Молиться!» – воскликнут они в удивлении, – «кому или чему?»

Спрашивающий. Тогда они настоящие атеисты.

Теософ. Это невозможно отрицать, но также они наиболее любящие добродетель и самые добропорядочные люди во всем мире. Буддизм учит: «уважайте религии других людей и будьте верны вашей», а христианская церковь, осуждая всех богов других народов как дьяволов, обрекает каждого нехристя на вечную погибель.

Спрашивающий. Разве буддийское духовенство не делает того же самого?

Теософ. Никогда. Они слишком твердо придерживаются мудрых заповедей из Дхаммапады, чтобы делать так, поскольку знают, что «если какой-либо человек, учёный или нет, считает себя таким великим, что может презирать других людей, он похож на слепого, держащего свечу – слепой сам, он освещает других».

О происхождении человеческой Души

Спрашивающий. Тогда как вы объясните то, что человек наделён духом или душой? Откуда они?

Теософ. От Мировой Души. Конечно, они не дарованы личностным Богом. Откуда у медузы водный элемент? Из окружающего её океана, в котором она живет, дышит и существует и куда она вернется, когда растворится.

Спрашивающий. Так вы отрицаете учение, что душа дана или вдохнута в человека Богом?

Теософ. Мы обязаны это сделать. Душа, о которой говорится в главе II «Бытия» (стих 7), – это, как там сказано, «душа живая» или нэфеш (то есть жизненная или животная душа), которой Бог (мы говорим «природа» или непреложный закон) наделяет человека, так же, как и всякого животного. Это вовсе не мыслящая душа или ум, и менее всего это бессмертный дух.

Спрашивающий. Хорошо, давайте сформулируем иначе: это Бог ли наделяет человека человеческой разумной душой и бессмертным духом?

Теософ. При такой постановке вопроса мы снова должны отрицать это. Раз мы не верим в личностного Бога, как можем мы верить, что он чем-то наделяет человека? Но допуская, ради аргументации, существование Бога, который берёт на себя риск создавать новую душу для каждого вновь рожденного младенца, то всё, что можно сказать – так это то, что такого Бога вряд ли можно считать наделенным хоть какой-либо мудростью или предвидением. А некоторые другие трудности и невозможность примирить это с заявлениями о милосердии, справедливости, беспристрастии и всеведении такого Бога, уж точно являют собой смертоносные рифы, на которых эта богословская догма разбивается ежедневно и ежечасно.

Спрашивающий. Что вы имеете в виду? Какие трудности?

Теософ. Я имею в виду неопровержимый аргумент, однажды предложенный в моём присутствии знаменитым сингальским буддийским проповедником христианскому миссионеру, которого вовсе нельзя было назвать невежественным или неподготовленным к той публичной дискуссии, на которой этот аргумент был выдвинут. Это было недалеко от Коломбо, и миссионер попросил старейшину Мегаттивати привести свои доводы, почему христианский Бог не может быть принят «язычниками». Ну и миссионер занял в этой достопамятной дискуссии почётное второе место, впрочем, как обычно.

Спрашивающий. Хотел бы я знать, каким образом.

Теософ. Очень просто. Буддийский проповедник начал с вопроса к падре, давал ли Бог Моисею заповеди, которых должны были придерживаться только люди, а сам Бог нарушал бы. Миссионер с негодованием отверг это предположение. «Хорошо, – сказал оппонент, – вы говорите, что Бог не делает исключений из этого правила, и что ни одна душа не может родиться без его воли. Но среди прочего Бог запрещает и прелюбодеяние, и всё же вы говорите, что это он создает каждого рождающегося младенца, и он наделяет его душой. Должны ли мы понимать это так, что миллионы детей, рожденных в преступлении и прелюбодеянии, являются делом Бога? И что ваш Бог, запрещая и карая нарушение своих законов, тем не менее, ежедневно и ежечасно творит души как раз для таких детей? Согласно простейшей логике, ваш Бог – соучастник преступления, поскольку без его помощи и вмешательства такие „дети греха“ родиться бы не могли. Где же справедливость, когда не только виновные родители, но и невинный младенец караются за то, что сделано самим Богом, чью полную невинность вы оправдываете?» Миссионер посмотрел на свои часы и вдруг нашёл, что уже слишком поздно для продолжения дискуссии.

Спрашивающий. Вы забываете, что все такие необъяснимые случаи являются таинствами, и что нашей религией нам запрещено совать нос в таинства Бога.

Теософ. Нет, мы не забываем, а просто отвергаем такие невозможные вещи. Не хотим и вас заставлять верить в то же, что и мы. Мы лишь отвечаем на заданные вами вопросы. У нас, однако, есть другое название для ваших «таинств».

Буддийское учение о Душе

Спрашивающий. Что говорит буддизм о душе?

Теософ. Это зависит от того, имеется ли в виду экзотерический, популярный буддизм, или его эзотерические учения. Учение первого раскрывается в «Буддийском катехизисе» таким образом: «Душа рассматривается как наименование, используемое невеждами для выражения ложного представления. Если всё подвержено изменениям, то не является исключением и человек, и каждая материальная часть его должна меняться. То, что подлежит переменам, непостоянно, так что не может быть бессмертия для переменчивой вещи». Это кажется простым и определенным. Но когда мы подходим к вопросу о том, что новая личность в каждом последующем рождении представляет собой совокупность скандх, или принадлежностей старой личности, и спрашиваем, является ли она новым существом, в котором ничего не осталось от старого, мы читаем: «В одном смысле это – новое существо, в другом – нет. В течение жизни скандхи постоянно изменяются, и тогда как сорокалетний мужчина А. Б. считается тождественен по своей личности восемнадцатилетнему юноше А. Б., всё же в силу постоянного разрушения и восстановления тела и изменения ума и характера, он уже другое существо. Тем не менее, человек в пожилом возрасте справедливо пожинает плоды, награды или страдания, последовавшие из его мыслей и поступков на всех предыдущих стадиях его жизни. Так и новое существо нового воплощения, будучи той же самой индивидуальностью, что и раньше (но не той же личностью), но в изменённой форме, или с новой суммой скандх, справедливо пожинает последствия своих действий и мыслей в прошлом существовании». Это трудная для понимания метафизика, но она, никоим образом, прямо не выражает неверия в душу.

Спрашивающий. Разве не говорится подобного и в «Эзотерическом буддизме»?

Теософ. Говорится, поскольку это учение принадлежит и эзотерическому буддизму или Тайной Мудрости, и экзотерическому буддизму, или религиозной философии Гаутамы Будды.

Спрашивающий. Но нам ясно сказали, что большинство буддистов не верят в бессмертие души?