6

Бригада врачей под руководством профессора Конти прибыла только через сорок пять минут, в течение которых Хойланд и Рэнди отчаянно боролись за жизнь Шерон, хотя ни у того, ни у другого не было достаточных медицинских познаний. Конти отогнал их от постели. Его ассистенты мигом раскинули ящики с аппаратурой и медикаментами. Десять минут в комнате висела тишина, прерываемая деловитыми отрывистыми командами профессора.

Наконец он выпрямился, предоставив остальное своим врачам и ассистентам, и в упор посмотрел на Хойланда.

— Она будет жить? — не сдержался тот.

— Крайне уместный вопрос, — скривился профессор. — Скажите спасибо Господу Богу, что она вообще еще дышит… Так что, увы, ничем утешительным я вас не порадую. Ее нужно перевезти в клинику…

— В частную клинику? — уточнил Хойланд.

— Разумеется. В мою клинику. Поэтому я хочу поговорить с вами…

— Пойдемте вниз, доктор, там мы сможем поговорить спокойно, — сказал Хойланд. — Если, конечно, вы закончили здесь…

— О да, я закончил. — Он дал несколько указаний своей бригаде.

В гостиной Хойланд вытащил на середину комнаты задвинутые Стилом кресла, закрыл люк погреба, и они с профессором уселись напротив друг друга.

— Вас вызвала лично Грейс Оуэн? — спросил Хойланд, глядя доктору прямо в глаза. Профессор кивнул. — Вы знаете, кто такая Грейс… И догадываетесь, кто я?

Конти снова кивнул. Он считал, что оказывает услугу ЦРУ, и не имел ничего против этого… Но уж очень щекотливой была ситуация.

— Я с уважением отношусь к вашему ведомству, — осторожно произнес врач, — но эта девушка… Мы обязаны сообщить об инциденте в полицию. Иногда мы закрываем глаза на правила, это верно, но тут…

Он замолчал, давая понять, что дальнейшие комментарии ни к чему.

— Забудьте о правилах, — жестко сказал Хойланд. — Каждый день пребывания мисс… мисс Смит в клинике будет оплачен по тройному тарифу. Но если кто-то узнает о ней, я всажу вам пулю в сердце.

Профессор оскорбленно вскинул голову, но благоразумие взяло верх.

— Не нужно так со мной говорить, — сухо сказал он.

Шерон на носилках перенесли в машину, Конти высокомерно откланялся. Шум автомобиля медленно стих вдали. Хойланд коротко переговорил с Грейс по телефону. В гостиной показался Рэнди.

— Теперь займемся вами, мистер Стил, — проговорил Хойланд. — Что все это значит?

— Сейчас расскажу. — Рэнди заметно оправился от потрясения, узнав, что Шерон жива и, возможно, ее удастся спасти. — Но не найдется ли у вас чего-нибудь выпить?

— Найдется.

— О'кей, — обрадовался Рэнди. — Тогда пойдемте к вам… Пошли, я больше не могу оставаться в этом ужасном доме!

— Так это ваш дом? — Хойланд с любопытством огляделся.

— Не совсем, — смутился Рэнди. — Я снял его, чтобы…

— Чтобы следить за мной, — заключил Хойланд. — Вы парень не промах, мистер Стил. Но как бы мне убедить вас писать статьи о чем-нибудь не столь взрывоопасном? Вы музыкант, вот и писали бы о музыке…

В ответ Рэнди фыркнул, достал из кармана сложенный вчетверо лист бумаги и протянул Хойланду.

— Что это? — спросил тот.

— Эксклюзивный контракт, — пояснил Рэнди. — Подписанное Шевцовым и Шерон обязательство передать информацию мне. Шерон ранена, а Шевцов исчез, но, если все завершится благополучно, я буду об этом писать. И вы меня не запугаете. Пока еще я гражданин свободной страны.

Хойланд вздохнул… Нет, Рэнди безнадежен.

— Отложим дискуссию о свободе прессы. — Хойланд встал. — Идемте…

Они вернулись в квартиру Хойланда, и Рэнди получил наконец щедрую порцию виски. Он выпил и перевел дыхание с видимым облегчением.

— Ну вот, так куда лучше… Я сам не свой от всех этих дел.

— Итак, — начал Хойланд, — как вы вышли на астронавтов, я догадываюсь. О содержании ваших бесед — тоже. Думаю, нечто в том же роде, что Шевцов предлагал и мне. Важно вот что: рассказывал ли он вам хоть что-нибудь конкретное о тех, кто напал на «Магеллан»? Тогда мы могли бы строить догадки, куда его увезли…

— В Россию, — уронил Рэнди.

— Что? — Прищурившись, Хойланд воззрился на него.

Рэнди рассказал об услышанном из винного погреба малопонятном ему обмене репликами, где точно упоминалась лишь Россия.

Хойланд покачал головой:

— Получается, что вы во второй раз оказываете нам бесценную услугу, Стил. Сначала вы спасли Джейн, теперь вот это…

Рэнди приободрился.

— Не забудьте, что я первым узнал о смерти Льюиса и Рико, — напомнил он.

— Да, но уж больно вы беспокойны… Осмелюсь дать вам совет, правда, неоригинальный. Здесь становится жарковато, полезнее для вашего здоровья переменить климат. Уезжайте в Америку.

— Спасибо… Со своими проблемами я как-нибудь управлюсь сам…

— Так это же совет, а не приказ, — пожал плечами Хойланд. — Вы умный человек, вам и решать… Но из особняка уезжайте сейчас же. В отель или снимите квартиру… Куда хотите.

— А вот это мне ясно, — сказал Рэнди. — Но… КТО вы, Хойланд? Кто вы на самом деле? Там, на вилле, когда Джейн… Я видел… ЧТО я видел?

— Может быть, придет время, когда вы узнаете…

— Я постараюсь узнать, — задиристо проговорил Рэнди. — Что ж, а сейчас, если я вам больше не нужен, пойду собираться не мешкая…

— Мне вы больше не нужны, — подтвердил Хойланд. Стил направился к двери, но Хойланд окликнул его:

— Рэнди!

— Что? — Стил обернулся.

— Вы славный парень, Рэнди. Поэтому прошу вас, уцелейте.

Рэнди улыбнулся и вышел.

Хойланд закурил. Итак, Россия. Русский след, начавшийся с фоторобота детектива Биллингса и продолжившийся сообщением о человеке, садившемся в русскую дипломатическую машину, подтверждался.

7

Приехавший в пять утра Тернер застал Хойланда у переполненной пепельницы, в облаках табачного дыма, с наполовину опустевшей бутылкой виски. В самолете он выспался, и вялость сняло как рукой. Тернер жестом попросил второй стакан, налил виски себе.

— Если возможно, излагайте покороче, Магистр. Я хотел бы как можно скорее доложить Моддарду.

— Покороче? Хорошо. Шерон Джексон тяжело ранена, она при смерти в клинике профессора Конти. Шевцов похищен, видимо, с целью переброски в Россию. Вот все, что я знаю…

Тернер посмотрел на него сквозь грани стакана.

— Кто же мог предположить, что их вынесет в Париж… Но как вы на них вышли?

— Они на меня. Чистейшее совпадение, случайность… Шевцов знал меня по одной давней истории… Как он меня разыскал, я не успел выяснить, но, скорее всего, сначала услышал по радио, а потом…

— Но их было только двое? А Зимин?

— Их было двое… Никаких сведений о Зимине, ничего.

— Понятно…

Тернер вынул из внутреннего кармана компьютерный диск и протянул его через стол Хойланду.

— Здесь вся информация по делу «Магеллана». Мы ведь не успеваем передавать вам все. Тут много последних дополнений и уточнений.

Хойланд подкинул диск на ладони, точно желая убедиться в его весомости.

— Это понадобится вам потому, — продолжал Тернер, — что Моддард уже загодя решил усилить вами русскую группу… А теперь, после похищения Шевцова, ваша поездка приобретает особое значение.

Подойдя к компьютеру, Хойланд вставил диск и просмотрел его. После непродолжительного молчания он спросил:

— В чем конкретно будет заключаться моя миссия?

— В максимальном ускорении. Из сорока восьми часов осталось шестнадцать, а то и меньше. Видимо, они продлят срок, но вряд ли надолго… Операцию нужно завершить до истечения основного времени.

— Легко сказать… Хорошо еще, что интересы Ордена и Правительств близки, а не противоположны!

— Близки, но неодинаковы… Вы нужны в России, Магистр, вы знаете страну и язык, вы работали с русскими Хранителями. Непосредственная связь с ними затруднена. В основном нам приходится полагаться на то, что идет через полуофициальные контакты ЦРУ, через Казимова и его помощника доверенное лицо, полковника Бежина. Как вы понимаете, это, во-первых, очень долго, а во-вторых, не вполне отвечает нашим потребностям. Нужны вы… Кого вы предполагаете взять с собой?

— Я подумаю об этом.

— Нет у нас времени на раздумья… Рассматривалась кандидатура Хранителя Джейн…

Хойланд вынул диск, вложил в футляр и вернул Тер-неру.

В двери защелкал ключ. Вошла Джейн в длинном сиреневом платье, с лакированной сумочкой на кожаном ремешке. Увидев Тернера, она произнесла ритуальное приветствие.

— Я жду вас внизу, в машине, — сказал Тернер Хой-ланду. — Не задерживайтесь. Самолет через полтора часа, все бумаги у меня.

— Ты уезжаешь? — Джейн швырнула сумочку в кресло и против обыкновения залпом выпила виски из стакана Хойланда.

— МЫ уезжаем, — ответил он. — В Россию.

8

Страх, боль, тяжелый неясный гул.

Этот гул был похож… на отдаленный рев запущенных одновременно десятков реактивных двигателей. Он звучал не в ушах, он перекатывался внутри черепной коробки, как мягкий серый раздутый мешок, давящий, удушающий. Но еще хуже становилось, когда он прекращался на долгие мгновения — тогда его место занимал пронзительный, невыносимый звон.

И гул и звон имели одно стремление, были подчинены одной цели: причинить боль, превосходящую все представления о боли, погасить огни рассудка. Черный квадрат качался и крутился перед глазами Шевцова, бессмысленное черное поле, гравитационный проход в иное измерение. Скорее бы туда, на ту сторону… Где не будет боли, не будет ничего…

Шевцов не знал, где он, не помнил, что с ним произошло. Размытые картины то и дело всплывали из мрака подсознания и погружались обратно словно в мучительном сне. Что это — возвращение памяти или продолжение бредовых галлюцинаций?

Его не покидало тоскливое ощущение утраты. В каком бы положении он ни находился сейчас, впереди ждало что-то очень плохое… То, о чем нельзя ВСПОМНИТЬ, потому что это воспоминание будет хуже боли и страха.

Черный квадрат становился контрастнее, как будто настраивали испорченный телевизор. Он и оказался экраном, но не телевизионным — экраном компьютерного монитора. Ноги и руки Шевцова были прикованы к разлапистому металлическому сооружению, словно его распяли на спине гигантского паука.

В сектор обзора попадал потолок с мощным созвездием бестеневых ламп, как в операционной, белая дверь и часть стены. Голову сдавливало что-то вроде сетчатого шлема, пучки цветных проводов отходили от него и исчезали в недрах загадочной машины с множеством циферблатов и переключателей. У медиков в Звездном городке Шевцов вдоволь насмотрелся на диковинную аппаратуру, но такое видел впервые.

В комнате было холодно, стоял резкий запах озона, как после сильной грозы. Игорь покосился на окно — движение зрачков снова опрокинуло его в озеро пронзительного звона, но он отметил, что окно забрано решетками и выходит в парк — по крайней мере, там были деревья. И только сейчас в поле зрения возникли двое мужчин в белых халатах.

Один прижал к левой стороне груди Шевцова обыкновенный медицинский стетоскоп, другой оттянул нижнее веко и посветил зеркальцем в глаз.

— С ним все в порядке, — сказал он.

— Можем начинать, — кивнул другой. Они говорили ПО-РУССКИ!

— Где я? — с усилием выговорил Шевцов, истратив все энергетические ресурсы на два коротеньких слова родной речи. Во рту у него держался противный кисловатый вкус, но он не мог определить, с чем этот вкус у него ассоциируется.

Люди в белом переглянулись.

— Не волнуйтесь, — произнес тот, что был постарше. — Вы еще не совсем пришли в себя после катастрофы. Постепенно к вам вернется память о подлинных событиях. К сожалению, в вашем состоянии возможны проявления так называемых ложных воспоминаний — вам будет казаться, что вы помните то, чего на самом деле никогда не было, причем эти мнимые воспоминания совершенно реальны. Не доверяйте ничему, что сейчас воспроизводит ваше сознание. Вы больны, мы вылечим вас.

— Где я? — снова повторил Шевцов. Он не понял ничего из того, что нес бородатый эскулап о ложных воспоминаниях, но у него появилось стойкое предчувствие беды. Он угодил в какую-то очень скверную историю, и это только начало. Не отвечая на вопрос, молодой врач подошел к энцефалографу и один за другим включил четыре тумблера. Запищали звуковые сигналы, метнулись столбики светодиодных индикаторов. В руку Шевцова вложили пульт с единственной кнопкой.

— Слушайте внимательно, Игорь. Сейчас на экране компьютера вы увидите группы цифр, они будут меняться примерно два раза в секунду. Между ними с неравными интервалами будут появляться слова. Заметив слово, нажмите на кнопку. Начнем…..

На голову Шевцова поверх шлема надели большие наушники, наглухо отрезавшие его от звуков в комнате. В наушниках негромко гудел странный вибрирующий тон, то усиливающийся, то ослабевающий, а временами пропадающий совсем. Он вызывал тошноту и рябь в глазах. Надвигалось что-то недоброе, угрожающее. Шевцов инстинктивно зажмурился.

— Откройте глаза! — Голос в наушниках хлестнул ударом кнута.

Шевцов повиновался, уплывая в волнах вибрирующего гудения. На черном экране монитора замелькали десятизначные числа. Выскакивающие то наверху, то внизу слова не имели между собой никакой видимой связи, это был произвольный набор понятий из самых разных областей — реставрация, корона, интернат, буддизм, формулировка, жена, стол, потребление, собака. Встречались и глаголы — выражать, нарастать, раскалывать, и прилагательные, в основном обозначающие цвета. Шевцов исправно давил на кнопку. Двое в белом вглядывались в дрожащие ломаные линии четырех каналов энцефалограммы.

— Давайте кластеры, — распорядился бородатый.

Молодой ткнул пальцем в клавишу компьютера. Слова и цифры продолжали мельтешить, но на доли секунды вспыхивали иные, ключевые слова, которые Шевцов ни прочесть, ни осмыслить не успевал, однако энцефалограмма реагировала. Суицид, страх, убийство, насилие, деньги, боль, власть и так далее — всего около ста кластеров.

Истязание мозга Шевцова тянулось с полчаса. Потом аппаратуру выключили, шлем сняли.

— Развяжите меня, — потребовал Шевцов. В ушах гудело даже без наушников, фигуры в белых халатах колыхались перед глазами.

— Пока невозможно, — донеслось до него, словно из отдаленной галактики. — Расслабьтесь, отдыхайте.

Стальная сверкающая игла шприца вонзилась в предплечье. Шевцов понимал, что его насильно погружают в беспамятство, топят в пучине искусственного сна. Он должен сопротивляться, должен сохранить свой разум для… чего? Он никак не мог обрести твердую опору. Есть что-то, ради чего он обязан бороться с ними. Надо ухватиться за хвостик ускользающей мысли, вспомнить, вспомнить… Шерон!

Словно ледяной душ обрушился на Шевцова, смывая все возведенные наркотическим ядом барьеры и перегородки. Он вспомнил, вспомнил все, вплоть до того момента, когда бросился в схватку в доме Рэнди… Но до этого они стреляли в Шерон. Боже, они убили ее… Или нет? Или сейчас она, как и он, лежит привязанная к холодному металлическому пауку, быть может, даже в соседней комнате, и ОНИ равнодушно копаются в ее сознании, как в его… Нет, Шевцов не поверит в ее смерть, пока не увидит ее мертвой. Надо выбраться… Выбраться…

Тотальное наступление наркотика сломило хрупкую оборону Шевцова. Он отключился. Наступила тьма без времени и пространства.

Из смежного кабинета бородатый врач говорил по телефону. Это была изолированная кабельная линия, построенная по технологиям Дамеона. Прослушивание исключалось даже теоретически, и доктор Фортнер говорил открыто.

— Да, Мист, мы провели сеанс первичного компьютерного психоанализа… Нет, это была чисто земная процедура для земного человека… Все реакции в норме… Нет, полагаю, работа с ним не составит труда. Мы уже начали курс медикаментозного воздействия. Завтра можно будет приступить к нейропрограммированию. Что? Подождать, пока вы побеседуете с ним лично? Я понял ваш приказ, Мист. Во имя Дамеона…

Тот, кого в земном государстве Россия называли Владимиром Фортнером, положил трубку. Итак, после признания Шевцов раскусит заложенную под зубную пломбу капсулу с цианистым калием. Как Геринг, это даже символично. Угрызения совести и страх возмездия заставят уйти из жизни и его хозяев… План Миста безупречен.

9

Хойланд не нашел в Москве особых перемен. Джейн, которая здесь вообще никогда не была, увидела такие же магазины, как в Париже и Лондоне, где можно купить точно такие же товары. И многие автомобили здесь тех же марок… Но не все, конечно: когда Хойланд и Джейн пересекали парк, поодаль остановилась черная «волга». Некто лет пятидесяти на вид, выбравшись из салона машины, направился к ним. Тревожный сигнал прозвучал в мозгу Хойланда. Он сгруппировался и встал так, чтобы прикрыть Джейн.

Однако никто, видимо, не собирался ни стрелять, ни нападать. Незнакомец подошел к Хойланду и тихо приветствовал его по-русски:

— Здравствуйте, Магистр Хойланд.

Хойланд машинально кивнул и постарался незаметно осмотреться. Боковым зрением он засек парня в кожаной куртке на лавочке метрах в пятидесяти. А вот и второй, справа под деревом. Есть и другие, можно не сомневаться. Джейн прижалась к Хойланду.

— Джон, мы должны…

— Подожди, — шепнул он.

— Я хочу поговорить с вами, Магистр, — пояснил подошедший столь же ровным и спокойным голосом. — Джейн пока может подождать в машине или на скамейке. Уверяю вас, ни вам, ни ей не причинят никакого вреда. Вы знаете, что похищения и убийства происходят не так.

Хойланд заколебался. Обложили их так плотно, что оставалось только подчиниться… Но, несмотря ни на что, ему не хотелось отпускать Джейн в черную машину. Он сунул ей в руки кейс.

— Джейн… Посиди на скамейке, вон там. Бояться нечего — мы только поговорим.

Он ободряюще улыбнулся, видя отблеск страха в ее глазах. Она была Хранителем… но и просто любящей Хойланда женщиной, и боялась она не за себя… Она медленно побрела к скамейке, поминутно оглядываясь. Когда она уже не могла их слышать (впрочем, она все равно не поняла бы ни слова по-русски), незнакомец жестом пригласил Хойланда пройтись и сказал:

— Полагаю, вы догадались, кто я и кого представляю.

— О да, — подхватил Хойланд. — Вы не человек, и вы представляете Амма Дамеон.

— И то, и другое верно. Здесь вы можете называть меня Валентином Петровичем.

— И что же вам от меня нужно… Валентин Петрович?

Хойланд отбросил носком ботинка высохшую веточку. Ни на секунду он не упускал из вида сидевшую на скамейке Джейн.

— Мы изучали вас, Магистр Хойланд. Вы — один из лучших людей Ордена. Дважды мы пытались избавиться от вас, но… Мы восхищаемся вами как опасным, изворотливым противником. Что, если прекратить нелепую, безнадежную для вас конфронтацию и стать друзьями? У нас имеются интересные предложения.

Он выжидательно посмотрел на Хойланда.

— Конечно, на этой стадии операции у вас имеются интересные предложения, — заметил Хойланд — Ведь именно сейчас все висит на краю.

— Разве? У нас сложилось иное мнение… Так вот, Хойланд, в новом мире Дамеону понадобятся такие люди, как вы. Не тупые наемные исполнители, а творческие личности, способные к независимой инициативе, активные, высокоинтеллектуальные. Помогите нам, и вы займете высокое, очень высокое положение на новой Земле. И Джейн тоже, если вам так будет угодно.

— Берринджеру вы предлагали то же самое?

— Нет, с ним было проще… Впрочем, к; чему вспоминать о нем? Ему не повезло… Наши планы обширны.

Поверьте, для такого человека, как вы, не найдется более захватывающего поля деятельности… И мы сумеем оценить вас по достоинству.

Хойланд выслушивал, одновременно анализируя грамотный тактический подход. Ему предлагалась потрясающая игра, невероятная, невиданная партия. По мнению его собеседника, Хойланд — человек игры, человек риска — не мог отказаться от сделанного таким образом предложения. И по-своему собеседник был прав… Потому что он не был человеком. В человеческой логике они разбираются превосходно… Но есть вещи, лежащие за пределами логики. И тут они слабы.

Назвавший себя Валентином Петровичем истолковал молчание Хойланда как взвешивание всех «за» и «против» и усилил нажим:

— Что касается денег, тут мы не намерены ограничивать вас конкретной суммой даже на первом этапе. Как нетрудно понять, вскоре деньги перестанут быть для нас проблемой. Просите сколько хотите, а для начала мы можем перечислить в швейцарский банк… Ну, скажем, пять миллионов долларов. Или десять. Как вы на это смотрите?

— Гм… Судя по тому, как вы обхаживаете меня, потеря Берринджера нанесла вам чувствительный удар.

— Вовсе нет. Вы — не Берринджер. Вы по-настоящему нужны нам.

— Я должен подумать, — сказал Хойланд, В глазах собеседника заискрились льдинки.

— Нет времени, Магистр. О чем тут думать? Выбор у вас небогатый.

На лужайке развернулся мерседесовский фургон. Задняя дверца распахнулась. Валентин Петрович жестом приказал Хойланду садиться в машину.

— Сейчас мы поедем на дачу, как тут называют эти загородные особняки, там и договорим. В городе душновато… для вас. Разумеется, Джейн тоже едет с нами.

— Джейн! — позвал Хойланд.

Она подбежала к «мерседесу». Молодые люди в кожаных куртках окружили их безмолвным кольцом. Один из них — блондинистый стриженый крепыш — посмотрел на Джейн оценивающе пристально.

— Прошу! — торжественно произнес Валентин Петрович, указывая в глубь фургона. Хойланд и Джейн забрались в автомобиль. Дверь за ними захлопнули и заперли.

Они сидели на обитой кожей скамье у стены. Плотно закрытые матовые стекла пропускали достаточно света, но разглядеть сквозь них что-либо было невозможно. Хойланд благоразумно не пытался их открывать, памятуя о непременных машинах сопровождения.

Джейн не спрашивала ни о чем, и Хойланд не торопился объяснять ей ситуацию — в машине могли быть установлены микрофоны. Но когда они проезжали по какому-то гремящему и дребезжащему мосту, он наклонился к ее уху.

— Плохо, Джейн. Это Дамеон. Не наемник — один из них. Не бойся ничего. Постараемся выбраться.

— Я Хранитель, — коротко ответила она.

«Мерседес» трясло и подбрасывало на ухабах проселочной дороги. Они ехали сорок три минуты — Хойланд засек время по часам. Когда машина остановилась, снаружи донеслись приглушенные голоса, лязганье засова ворот. «Мерседес» прокатился еще с десяток метров и снова остановился. Дверь отворилась.

Хойланд ступил на газон перед трехэтажным кирпичным зданием, с четырех сторон обнесенным высоким забором, помог спуститься Джейн. Один из парней в куртках забрал у него кейс, а у Джейн сумочку.

Кроме «мерседеса» во дворе стояла черная «волга». Из нее не спеша выбрался Валентин Петрович и сопроводил гостей (или пленников — это зависело от поведения Хойланда) в дом. Джейн увели на второй этаж в комфортабельную просторную комнату с телевизором «Сони» и видеомагнитофоном. Интерьер дополняли кованые фигурные решетки на окнах. Охранник оставил Джейн одну и повернул ключ в замке ореховой двери.

Хойланд последовал за хозяином в элегантно обставленный кабинет на первом этаже. Решетки украшали окна и здесь. Валентин Петрович расположился в кожаном кресле в уголке отдыха, кивком предложил Хойланду составить ему компанию, отодвинул дверцу зеркального бара:

— Что выпьете, Магистр?

— Виски, — сказал Хойланд, — «Баллантайн». Валентин Петрович достал увесистую квадратную бутылку.

— Склонность к употреблению алкоголя — одно из любопытных человеческих свойств… Как вы догадываетесь, нам алкоголь безразличен, но с вами я выпью — из уважения к вашим обычаям и за сотрудничество. Как у вас принято… Впрочем, почему «у вас»? Земля теперь — наша планета. Но и ваша, Магистр, коль скоро отныне вы с нами.

Они выпили — Валентин Петрович лишь слегка пригубил. Он встал, вынул из ящика стола цветную фотографию Шевцова и бросил на стол перед Хойландом. Тот скользнул по снимку равнодушным взглядом.

— Узнаете? Этот человек встречался с вами в Париже.

— Ну и что?

— Мы хотели бы узнать, что он успел рассказать вам о нападении на «Магеллан» и кому еще он об этом рассказывал.

— Только и всего? — с усмешкой сказал Хойланд. — Это не стоит даже моих первых десяти миллионов.

— Видите ли, Магистр, информация — товар скоропортящийся… Сегодня она, быть может, стоит и больше, а завтра — ничего. Но это, конечно, не все. Есть еще ряд вопросов. Что затевает Орден, как далеко они — то есть вы — продвинулись, какие контрмеры необходимо срочно предпринять? Нам нужна ваша консультация.

— Для консультанта у меня неплохое жалованье, — небрежно заметил Хойланд. — Что ж, пожалуйста. Шевцов не рассказывал мне решительно ничего, более того, как только я намекнул на ЦРУ, он ударил меня, отключил и убежал. Поскольку вы следили за мной, должны были это видеть.

— Это правда, — подтвердил Валентин Петрович, — но мы не слышали вашего разговора.

— А разговора как такового и не было.

— Допустим… А остальные вопросы?

— На все вопросы — «нет».

— Что нет?

Хойланд вздохнул и полез в карман за сигаретами. Валентин Петрович предупредительно поднес зажигалку.

— «Нет» — значит то, что я, хотя я и Магистр, не вхожу в высший круг. Мне известно только мое конкретное задание, но не все планы Ордена.