Дональд Биссет
      Кукареку и Солнце
      Жил-был петушок-на-крыше. Звали его Кукареку. Сделан он был из меди, кроме одной ножки, которая была железная. Кукареку сидел на высоком шпиле церкви, а церковь стояла на вершине холма.
      Из-за этого холма каждое утро вставало Солнце. И казалось, что от Солнца до церковного шпиля совсем близко, так близко, что Кукареку, если бы захотел, мог достать до Солнца своим медным крылом.
      По утрам Солнцу всегда хотелось есть. Любимым его завтраком был ломтик поджаренного хлеба, или, как говорят англичане, тост.
      Однажды Солнце готовило себе завтрак и вдруг почувствовало, что кто-то его щекочет. Оно глянуло вниз. Но ничего, кроме петушка-на-крыше и церковного шпиля, не приметило.
      Солнце почесалось, огляделось и хотело дожарить свой хлеб, но оказалось, что он совсем сгорел - один уголек остался.
      У Солнца испортилось настроение. Оно скрылось за облака и целый день не выходило оттуда.
      На другое утро опять: только Солнце начало поджаривать себе на завтрак хлеб, как вдруг опять почувствовало, что кто-то его щекочет. Оно глянуло вниз, почесалось, а когда посмотрело на хлеб, оказалось, что он уже сгорел.
      Солнце не на шутку рассердилось. Оно выбросило сгоревший тост и заставило тучи полить его дождем. На землю хлынул настоящий ливень с громом и молнией. Ну и гроза была!
      На другое утро Солнце встало пораньше и опять принялось готовить себе завтрак. Но когда тот был почти готов, Солнце почувствовало, что его опять кто-то щекочет. На этот раз Солнце не сводило глаз с тоста, оно почесалось не глядя. Правда, легче не стало, все равно было ужасно щекотно, и разочек Солнце все-таки глянуло вниз. Этого было достаточно - завтрак опять пропал! Всего на миг отвернулось Солнце, а вместо тоста остался один уголек.
      Солнце ничего не сказало. Оно скрестило два пальца - чур меня! - и сосчитало до десяти, потом еще раз до десяти, пока не почувствовало, что успокоилось.
      На следующее утро, когда пришло время готовить завтрак, Солнце только выставило вилку, но хлеб на нее не насадило. И стало выжидать. Не прошло и минуты, как оно почувствовало, что кто-то его щекочет.
      Солнце спокойно отложило вилку и посмотрело, кто же это. Но опять не увидело никого, кроме Кукареку и церковного шпиля. Оно посмотрело внимательно, потом еще внимательнее и наконец поняло, что это Кукареку и щекочет его своим медным крылышком.
      - Ну и ну! - удивилось Солнце. - Неужели это ты меня щекочешь? А ты знаешь, что из-за тебя три дня подряд подгорали мои тосты? Ну и озорник ты, Кукареку!
      - Прости, пожалуйста! - сказал Кукареку.- Я вовсе не хотел, чтобы подгорали твои тосты, я щекотал тебя, чтобы рассмешить.
      - Больше этого не делай! - сказало Солнце.
      - Не буду, честное слово, - пообещал Кукареку.
      На следующее утро Солнце встало и, как всегда, принялось готовить завтрак. На этот раз никто его не щекотал и тост ни чуточки не подгорел. Тогда Солнце поджарило еще один кусочек хлеба, намазало его маслом и протянуло петушку-на-крыше.
      - Как вкусно! - сказал Кукареку. - Большое тебе спасибо, Солнце. - И он три раза перевернулся на одной ножке. - Кукареку! - кукарекнул он. - Кукареку! Кука-ре...
      Кука... Ку... Кх! Кх! Кх! - Он закашлялся, потому что в горло ему попала крошка.
      - Ну и глупышка ты, Кукареку, - сказало Солнце и похлопало его по спине. Ну и глупышка! - И оно засмеялось, и смеялось, и смеялось весь день.