Ховард Филипс Лавкрафт
      КАРТИНА В ДОМЕ
      ПРЕДИСЛОВИЕ
      Отечественному читателю предоставляется уникальная возможность познакомиться с творчеством классиков американской и мировой литературы, работавших в жанре, так называемого "ужасного", "страшного", "сверхъестественного" рассказа. В многочисленных зарубежных изданиях и публикациях на эту тему имена Ховарда Филипса Лавкрафта (1890 - 1937) и Августа Уильяма Дерлета (1909 - 1971) стоят рядом, хотя к тому времени, когда слабого, больного с детства Лавкрафта, дожившего лишь до сорока шести лет, безвременно свело в могилу неизлечимое заболевание почек, его друг и соратник по писательскому труду еще только вступал в пору своего творческого расцвета.
      Август Дерлет первым дал возможность широкому читателю познакомиться с творческим наследием своего покойного друга. Более того, он взял на себя труд завершения и последующего издания многих его неоконченных работ, которые, как знать, возможно, еще не один год пролежали бы неопубликованными в архивах Лавкрафта, как это, к сожалению, было при его жизни - жизни до обидного короткой, в общем-то лишенной сколь-нибудь значительных событий, преимущественно уединенной.
      Лавкрафт родился в городе Провиденс, штат Род-Айленд. С раннего детства он отличался слабым здоровьем и вел преимущественно затворнический, иногда ночной образ жизни. Органически не перенося холода, он часто по нескольку месяцев не выходил из дома. Пристрастие к блужданиям по ночному городу однажды окончилось для него весьма плачевно - он переохладился и в шоке свалился прямо на улице. Изредка выбираясь в Сент-Августин, Чарльстон, Нетч, Новый Орлеан и другие старые города Северной Америки, он с головой уходил в исследование старинных зданий и изделий антиквариата, а находясь в родном Провиденсе, сутками не выходил из библиотеки своего деда, где проглатывал одну книгу за другой. Обладая феноменальной памятью, он накопил за многие годы невероятное количество сведений из всех мыслимых областей знания, включая нравы и традиции XVIII века - того самого периода, в котором, как он указывал в своей обширной, насчитывавшей более ста тысяч писем, переписке, ему самому всегда хотелось бы жить.
      Известно лишь несколько фотографий Лавкрафта - на них он запечатлен высоким, худым - почти тощим, - очень бледным, с живыми, яркими глазами, а его крупный, выдающийся вперед подбородок никак не соответствовал мягкому, спокойному характеру. Словарный запас Лавкрафта был поистине грандиозен, и во время ночных бесед, которые он обожал, проявлялось все необыкновенное богатство и изящество его устной речи. Еще будучи подростком, он вел в городской газете Провиденса "Колонку астронома". И в эти же годы написал свои первые "страшные" рассказы в традициях произведений Эдгара По и Лорда Дансэни.
      Жанр "сверхъестественного" был его излюбленным направлением в литературе. Менее, чем за два десятилетия своей писательской деятельности, он стал подлинным мастером "мрака и жути", равных которому, пожалуй, не было во всей Америке. Многие критики сходятся во мнении, что он, в сущности, и стал родоначальником жанра "ужасов" на североамериканском континенте, а Стивен Кинг даже назвал его "Темным и причудливым королем рассказа ужасов XX века".
      Первые произведения Лавкрафта на тему сверхъестественного были преимущественно чистой фантастикой, но вскоре он стал все более привносить в них элементы космического и спиритуального ужаса, что особенно заметно в таких его рассказах, как "Зов Цтулху", "Данвичский ужас" "Тень над Иннсмаутом" и других. Едва ли в литературной Америке начала нынешнего столетия появлялось произведение, наполненное ужасом в большей степени, чем "Крысы в стенах", а про его "Чужака" поначалу вообще поговаривали, что он представляет собой неопубликованный рассказ Эдгара По, и будь он напечатан именно под такой фамилией, никто бы не усомнился в этом.
      Вскоре после того, как его работы стали появляться в дешевых популярных журналах, Лавкрафт стал постепенно создавать цикл, мифов и легенд, получивших впоследствии название "мифа Цтулху" по названию одного из рассказов "Зов Цтулху". Примечательно, что уже после смерти писателя этот миф столь активно использовался в творчестве других авторов жанра, что ныне количество произведений на эту тему значительно превышает то, что было создано самим Лавкрафтом.
      Он писал о своем творчестве: "Несмотря на значительное разнообразие моих рассказов, все они имеют под собой одно фундаментальное знание или верование, суть которого сводится к следующему. Когда-то, в далеком прошлом, землю населяла раса таинственных существ - Стариков или Старожилов, которые впоследствии погрязли в творимых ими деяниях зла и пороках, за что были изгнаны за пределы планеты другими, еще более древними Старшими или Верховными богами. Последние, однако, несмотря на свое всемогущество, оказались довольно мягкосердечными существами, в результате чего невежественные смертные, испорченные соблазнами запретных знаний, изложенных в таинственных книгах типа "Некрономикона" и других, позволили Старикам вернуться на землю - либо создали обстановку, благоприятствующую такому возвращению, которое должно вскоре произойти". По мнению многих критиков, нетрудно заметить значительное сходство данного мифа с известными христианскими верованиями относительно изгнания с небес сатаны и восставших ангелов. Интересно и то, что в течение ряда лет после этого многие любознательные читатели и серьезные исследователи литературы безуспешно пытались отыскать подлинник "Некрономикона", что, естественно, оказалось невозможным. Однако ради удовлетворения их любопытства один мистификатор написал и издал эту книгу, что вызвало настоящий переполох среди читающей публики.
      Несмотря на явно оригинальную канву многих сюжетов, при жизни Лавкрафта была издана лишь одна книжка его рассказов общим тиражом 150 (!) экземпляров. Кстати, сам он считал недостойным писателя творить "по заказу" и за деньги; предпочитая получать средства для жизни преимущественно литературным редактированием и корректорской правкой чужих рукописей, да и те выполнял за мизерную плату.
      После кончины Лавкрафта его друг и сподвижник А. Дерлет решил исправить жестокую несправедливость судьбы и опубликовать как готовые произведения писателя, так и его незаконченные рукописи, предварительно лично доведя их до состояния готовности.