Все это произошло настолько быстро, что Ли ничего не успел предпринять. Он подошел к тому месту, где стоял моряк, и стал вглядываться в воду. Он заметил тусклый блеск. Ли не поленился раздеться и достать потерянный матросом предмет, оказавшийся ампулой с какой-то темной жидкостью.

Когда Ли вернулся, оказалось, что «Флорида» уже ушла. На ней уехала и Таня. Находку отдать было некому, и Ли, придя в свой коттедж, бросил ампулу в ак­вариум. «Пусть полежит до утра», – подумал он.

На следующее утро все рыбы в аквариуме были мертвы. На дне лежали пожелтевшие водоросли. Они тоже были мертвы. Ампула бесследно исчезла.

Ли аккуратно взял в пипетку несколько капель воды из аквариума, пошел к электронному микроскопу. Оказалось, что мертвы и все инфузории и бактерии. После довольно большой возни, Ли разыскал опоры одной из водорослей. Исследование спор показало – жизнь ушла из нее, хотя было известно, что никакие яды на эту опору подействовать не могут. «Кроме одного, – подумал Ли. – Кроме одного…»

Отобрав из своего аквариума литр воды для последующего исследования, Ли с величайшей осторожностью, с помощью двух сотрудников, поставил аквариум под жесткое излучение, а потом попросил энергетиков всю воду в аквариуме разложить, твердые остатки сжечь.

Закончив эту работу, Ли пошел к Павлу и все ему рассказал.

Павел внимательно выслушал, глаза его сузились.

– Если это диверсия, говоря языкам наших дедов, то очень умная. Какой яд, по-твоему, был в растворившейся ампуле?

– Видишь ли, Павел, предварительный анализ показывает, что это яд белкового происхождения, а если так, то он может быть только вот откуда. В некоторых довольно пустынных местах океана, на глубине 4 000–5 000 метров живет небольшой моллюск. Он все время выпускает в воду токсин такой силы, что все в воде, находящейся, над ним, до самой поверхности, погибает и падает вниз; моллюск, медленно двигаясь по грунту, питается этой падалью. В свое время американцы подсчитали, что достаточно иметь сотню граммов этого токсина, чтобы отравить все, что находится в Миссисипи – от Миссури до устья. Более того, этого было. бы достаточно, чтобы отравить и все грунтовые воды вокруг этой реки. Этот яд был принят на биологическое вооружение Пентагоном. Если бы не счастливый случай, давший мне в руки смертоносную ампулу, наш остров сейчас был бы уже мертв. Я думаю, что на нем не осталось бы даже и людей. Мы ведь умываемся, чистим зубы.

– Да, действительно, мы должны немедленно принять меры к охране острова и сообщить о случившемся Совету старейшин. Эти люди обманули нас с самого начала – не Североамериканская республика послала их в океан, они с Восточного архипелага. Как видишь, очень просто объясняются все их «странности»…

…Таня очень любила парусный спорт и постоянно занималась им у себя во Владивостоке, но ей никогда не приходилось плавать на большом парусном судне, и это понятно: таких судов на всем земном шаре остались единицы. Вот почему она с удовольствием согласилась дать необходимые разъяснения по строительству искусственных островов во время плавания «Флориды» от острова до Гонолулу, куда теперь направлялась яхта.

Девушка испытывала большое удовольствие, стоя на палубе рядом с капитаном и наблюдая спорую работу матросов на реях. Слышались команды, отзвучавшие на морях уже более века назад: «Ставь паруса!», «Марсельных наверх», «К повороту оверштаг». Свист ветра в рангоуте, плеск волн и скрипы деревянного корпуса создавали морскую симфонию, когда-то сопровождавшую морепроходцев, открывавших новые материки.

К Тане на судне относились с особой предупредительностью, она даже чувствовала некоторую неловкость. Такое внимание Тане казалось неестественным, тем более, что когда она проходила около беседовавших людей, они почему-то умолкали.

Сама консультация свелась к сравнительно небольшой беседе, собеседники проявили интерес только к стоимости завода, построившего остров…

В конце совещания Таня опросила Джошуа Эбба:

– Скажите, а где сейчас ваш океанолог Эрнест Хоросайн?

Эбб весьма вежливо ответил, что Хоросайн плавает у берегов Южной Америки, но скоро вернется.

Таня была разочарована. Ей ничего не оставалось делать, как любоваться морем, спорить с Кокрофтом, читать и в конце концов спать в маленькой каюте с какими-то совершенно немыслимыми картинами на пере­борках.

Однажды ночью от духоты Таня проснулась. Ей захотелось пить. Она потянулась к полочке, где стоял стакан, но в темноте не нашла ее. Чтобы включить свет, Таня принялась шарить по стене – где-то здесь был вмонтирован белый щиток с множеством кнопок «обслуживания». Таня нажала поочередно несколько кнопок, но свет не зажигался. Чтобы ускорить дело, она нажала сразу всеми пятью пальцами наугад пять кнопок и вдруг замерла.

Она услышала рядом с собой чье-то дыхание, кто-то коротко, зло выругался, затем до нее ясно донесся голос Эбба.

– По-видимому, Джим сделал все правильно. Это не хитрое дело, и он преданный человек, но эффекта нет. Это ясно по работе их радио. В чем дело? Может быть, токсичность этих моллюсков – ваш бред?

– Токсин – не бред, – ответил голос Кокрофта, – он нами проверен. Но могло произойти вот что: каналы, в которых у них живут трепанги, соединяются с морем.

– Ну и что?

– А то, что там могла оказаться рыба, она проглотила капсулу и уплыла в океан. Больше я ничего не могу предположить.

– У вас есть еще токсин?

– Нет, это все. На его добычу мы потратили целый год.

– Проклятие, действительно нам придется самим строить этот полимерный плот.

– Как дела в Африке? – спросил Кокрофт.

– Вот там, кажется, блестяще. У них почти все готово. Термоядерное устройство заложено, остались кое-какие мелкие доделки. Команда будет подана с воздуха.

– Какую высоту волны ожидают у берега?

– До 30–35 метров. На большее мы пока не способны. Нам не хватает тяжелой воды, но дело даже не в этом. Потонут ли двадцать тысяч черных или сто – это безразлично; нам нужно получить расчетные данные для создания волн космического порядка, иначе нам не добиться цели.

– А где Хоросайн?

– Он в Ист-Лондоне – это юго-восточная Африка. Изучает топографию местности.

– Однако здесь дьявольски душно. Пойдемте на палубу и…

Голоса стихли. Таня долго лежала не шевелясь и смотря в темноту широко открытыми глазами.

«Так вот что! Эти люди хотят погубить ее мир, – с ужасом думала Таня. – Это чудовищно! Может быть, это галлюцинация? Нет, этого нельзя допустить. Надо немедленно что-то делать. Хорошо, что там, в Африке, находится Хоросайн. Он ей поможет. Он, конечно же, не имеет ничего общего с этими людьми и когда все узнает, поможет ей».

Утром «Флорида» встала на якорь. Таня не теряла времени. Она поговорила по видеотелефону с Павлом, сказав ему, что на несколько дней вылетает в юго-восточную Африку, чтобы разобраться в одном деле

Через час Таня была уже в воздухе и на следующий день в Ист-Лондоне.

Этот город, расположенный на восточном берегу южной Африки, когда-то переполненный расистами, за последние 50 лет совершенно изменился. Вместо прежних неуклюжих домов в тени вечнозеленых растений стояли теперь светлые коттеджи. Встречались между ними и большие здания, но они были также легкими и светлыми. Всюду цвели диковинные цветы, били серебристые струи фонтанов. Где-то на западе смутно угадывались холмы, а прямо перед городом раскинулся синий и теплый Индийский океан.

В тот же день Таня разыскала Совет старейшин и теперь сидела перед его председателем – громадным сильным негром с большой поседевшей головой.

Председатель приветливо встретил Таню и сразу же оказал ей на русском языке:

– О ваших делах на Тихом океане мы знаем и очень рады вашим успехам. Самн-то мы заняты пока дома, в нашей Африке. Вот оканчиваем создание центрального Африканского моря. Это там, где было озеро Чад. Ведем последнее наступление на Сахару. Но что привело вас к нам, расскажите.

Таня набралась духу и рассказала все, что она знала. К ее рассказу председатель отнесся весьма серьезно.

– Народы мира, – сказал он, – не забыли прошлое. В прошлом столетии мы немало натерпелись от империалистов и не потеряли чувства настороженности до сих пор. Я вас понимаю. Возможно, на юге нашей страны, в Кейптауне, среди потомков расистов, есть такие, которые еще думают так, как думали их отцы. Вот почему они охотно поддерживают связь с Восточным архипелагом. Вы спрашивали, не был ли здесь Хоросайн? Сейчас узнаем.

Председатель позвонил и выяснил, что Хоросайн находится в воздухе.

– Вот что, – сказала Таня, – я сейчас же должна лететь туда.

– Хорошо, – согласился председатель, – а мы примем свои меры.

В распоряжение Тани выделили турболет, представлявший собой массивную площадку продолговатой формы, перетянутую сверху обтекаемым прозрачным кузо­вом. Аппарат вмещал три человека, был очень удобен для наблюдений и развивал скорость до тысячи кило­метров в час. Турболет мог также неподвижно висеть в воздухе.

Пока готовился турболет, Таня успела заснуть и набраться свежих сил.

Машину вела девушка-пилот. Они полетели вдвоем. Береговые радарные станции указали им координаты турболета Хоросайна. Его машина летала по кругу над одним и тем же районом океана, в тысяче миль от берега.

В этот день Индийский океан охватил штиль. Откуда-то с востока распространялась небольшая зыбь, но в воздухе она была почти незаметна, если не считать синих полос по голубой поверхности океана.

Через два часа они увидели машину Хоросайна. Она неподвижно висела на высоте пятисот метров. Из небольшого репродуктора вдруг послышался голос Хоросайна.

– Таня! Как вы здесь оказались?!

Таня, застигнутая врасплох, ответила:

– Я… Я хочу вас видеть, Эрнест.

– В чем же дело, прошу ко мне в машину. Действительно, вскоре машина Хоросайна оказалась рядом, прикоснувшись бортами. Полотнища дверей обоих турболетов раздвинулись, и Таня оказалась в машине Хоросайна, оказав перед этим девушке-пилоту, чтобы та летела домой.

Машина Хоросайна была переполнена приборами.

Хоросайн был возбужден. Он торопливо заговорил.

– Таня, нам нужны алмазы. Их много на юге Африки, но они переполняют и ложе океана вокруг этого континента. Наши батискафы доберутся до подводных кимберлитовых трубок. Это будет замечательно.

– Оставьте ваши алмазы, выслушайте меня. Готовится ужасное преступление, могут погибнуть тысячи людей…

– Тысячи? Это мы сейчас проверим…

Хоросайн нажал красную кнопку на панели перед ним. Загудел мотор телеметрической установки. Неожиданно в глубине океана появилась нестерпимо яркая полоса и раздался дикий гул.

И в этот короткий миг Таня поняла все.

Хоросайн бросил машину вертикально вверх, и через минуту они оказались уже на высоте 5000 мет­ров. Яркая полоса превратилась в громадное молочно светящееся пятно, оно на глазах становилось все светлее и теперь казалось чудовищным пузырем, поднимавшимся со дна океана; затем пятно стало темным, как будто гигантский пузырь лопнул, и из него вырвалось темное облако, у основания окрашенное в багровый цвет. Теперь эта часть океана была похожа на тарелку космических размеров, края которой уходили к горизонту, белели как фарфоровые. Хоросайн повел машину на минимальной скорости к берегам Африки вдогонку за этой белой полосой. В то же время его глаза лихорадочно следили за приборами и казались не синими, как всегда, а белыми.

– Черт! – шептал он. – Какая радиоактивность, это ужасно. – Он так был занят, что даже не заметил, как Таня, включив передатчик, лихорадочно отбивала раз за разом одну и ту же фразу: «Внимание, внимание! Широта… долгота… Возникла гигантская волна цунами… Ист-Лондон!.. Внимание, внимание!.. Волна надвигается на вас…»

Эрнест вдруг опомнился и обратил внимание на Таню. Он криво усмехнулся.

– Это напрасно. Волну уже не остановить.

Таня с ужасом посмотрела на того, о ком так много думала в последнее время. У нее бешено билось сердце, сжимало горло, но она пересилила себя и сказала как можно спокойнее.

– Вы классический мерзавец, Хоросайн.

– Ну, об этом потом. Теперь давайте следить за волной. Я уже определил, что она движется с теоретической скоростью 750 километров в час. Так что все в порядке.

Таня молчала. Вскоре белая полоса исчезла – это исчезли гребни отдельных воли, образовавшиеся при взрыве. Теперь имелась только одна главная волна.

Она была колоссальна, во обладала такой большой длиной, что ее гребень определить было почти Невозможно, поскольку соотношение между высотой и длиной было маленьким. В открытом океане, на больших глубинах волна цунами малозаметна. Постепенно турболет обогнал волну и пошел к Ист-Лондону.

Эрнест подошел к городу на высоте 8 000 метров, завис и включил экран телебинокля. На экране, один за другим, проходили макрорайоны города, его парки, площади, отдельные маленькие участки автострад, но людей не было.

– Сбежали, черт побери, – сквозь зубы сказал Хо­росайн и грязно выругался.

Убедившись, что людей не видно, Хоросайн снизился до 100 метров и вновь установил машину неподвижно. Было очень тихо. Машина висела как раз над береговой чертой.

Неожиданно Таня вздрогнула. Она увидела то, что было неотвратимо, но она вопреки всему еще надеялась, что этого может не быть и не будет. Море слепка заволновалось, усилился прибой. Белая полоса стала ярче и начала отступать в сторону моря, обнажая дно, даже отсюда виднелись отдельные рыбы на темном иле.

Вскоре обнаружились полосы порталов, обсохли прибрежные мели, спортивные суда, стоявшие перед городом на якоре, безвольно легли бортами на грунт. Отступание вод от берегов ускорялось, а со стороны океана доносился глухой шум. Хоросайн повел турболет от берега, на лице его появилось выражение торжества и ненависти. Тане стало страшно.

От одного горизонта до другого росла на глазах оплошная стена воды. Со скоростью курьерского поезда она помчалась к берегу и со страшной силой обрушилась на город. Легкие постройки, подхваченные водоворотом, разваливались, и обломки неслись дальше, на запад.

Хоросайн внимательно следил за приборами, а потом несколько разочарованно оказал:

– Высота волны оказалась ниже, чем я ожидал. Всего 25 метров, а я рассчитывал на 35.

Таня не выдержала. Она порывисто вскочила со своего кресла, вцепилась в Хоросайна, стараясь оторвать его от ручек управления. Хоросайн успел поставить автопилот на медленный подъем и затем не оказал никакого сопротивления. Он даже позволил ей вытащить себя из кресла. Таня прилагала нечеловеческие усилия в этой борьбе, но она не видела, что Хоросайн насмешливо поглядывал на нее, и вдруг (она почувствовала) мышцы Хоросайна стали стальными, сама она оказалась в его объятиях и в тот же момент почувствовала, что обе ее руки были в наручниках.

– Негодяй! – прошептала Таня.

– Не надо давать волю нервам, – оказал Хоро­сайн. – Мужчина есть мужчина, а женщина – женщина.

Когда Таня снова взглянула вниз, волна уже мчалась к океану, унося с собой все, что могла унести. Вскоре за первой волной пришла вторая, за ней третья, и к вечеру города не было. Только на площади имени 1960 года все так же гордо возвышался памятник Патрису Лумумбе.

С заходом солнца Эрнест повел. турболет на большой скорости внутрь континента и спустя часа два посадил его где-то в центре Африки, на берегу черного, заросшего папирусом озера. Посадку пришлось делать при свете фар турболета. Наступила ночь.

После посадки Хоросайн освободил Таню от наручников, вывел ее из машины.

– Таня, нам нужно серьезно поговорить. Сегодня мы должны быть откровенны.

– Нам не о чем говорить, – устало ответила Таня. Если я попаду к людям, в чем я сомневаюсь, я расскажу им всю правду о вас.

Хоросайн вспыхнул.

– Черт бы вас побрал, я заставлю вас утихомириться! – Он шагнул к Тане, но остановился и сказал совсем другим тоном:

– Не будем спорить; вам надо отдохнуть, успокоиться.

Хоросайн усадил Таню, принес ей напиться. Бокал, из которого Таня пила воду, он швырнул в озеро и тут почувствовал, что они здесь не одни, что на него кто-то смотрит. Он оглянулся. Вокруг него, Тани и турболета стояли красные карлики с черными лицами.

Все они были вооружены небольшими автоматами.

Эти странные люди стояли совсем неподвижно, ни одного звука не долетало от них, и потому Хоросайну казалось, что все это порождение его усталого мозга.

Но вот один из них бесшумно подошел к Хоросайну.

Он оказался одетым в какой-то красный комбинезон.

Остановившись перед Эрнестом Хоросайном, карлик сказал, мешая русские и английские слава:

– Мы – охрана заповедника для слонов. А кто вы и зачем вы это сделали? – он показал рукой на Таню. Таня спала глубоким сном.

– Что сделал? – холодея, спросил Хоросайн.

Карлик поднял над головой бокал, брошенный Эрнестом в озеро.

– Мы все видели, – спокойно оказал он, – поэтому вы пойдете вместе с нами. Нам должно быть ясно, что делается в нашем заповеднике. Здесь нельзя пугать зверей машинами и нельзя никого убивать. А это похоже на убийство, – он кивнул на Таню.

С быстротой молнии Хоросайн охватил карлика за пояс и бросил его так, что тот покатился, затем он подхватил Таню и кинулся с ней к турболету, стоявшему совсем близко. Подбежав к аппарату, он споткнулся и упал почти у самой двери. В тот же момент его схватили десятки рук, и Хоросайн, выпустив Таню, в бешенстве вскочил на ноги и вступил в отчаянную борьбу с облепившими его карликами.

На какой-то момент он освободился от них. Этого оказалось достаточно, чтобы вскочить а машину, захлопнуть за собой дверь. Действуя автоматически, Хо­росайн запустил двигатель, и через минуту его аппарат был в воздухе. Вокруг машины заплясали яркие иголочки. Его обстреливали. Тогда он запустил машину на полную мощность и вскоре на высоте двух тысяч метров на максимальной скорости мчался на восток.