Денег они сожрут... Но ведь и с той стороны наверняка работают не самые худшие специалисты, и средства тоже у них должны быть с моими сравнимые. Так что силы получаются примерно вровень, и на результат может подействовать даже мелочь, случайность. Андрей заметил: - Но ведь вы сами сказали, что в случайности не верите? - Верю, верю... Просто я знаю, как эти случайности готовятся. И сам стараюсь их готовить по мере возможности. В общем-то, я и сейчас этим занимаюсь. - Это как? - опешил Казак. - Весьма просто. На выставке в Дубае моих людей среди гостей наверняка вычислят - это не так уж сложно. И в случае чего постараются нейтрализовать, тем более что сейчас сделать это проще, чем обычно. Вы, конечно, знаете, что после столкновений Ирака и Турции регион опять на грани войны? Хотя Эмираты и объявили нейтралитет, а Штаты себя - его гарантами, напряженность там сейчас дай боже. Возьмут под видом антитеррористической перестраховки, а то просто вглухую положат кого надо... Потом, конечно, извинения будут, но дело-то уже провалено! Но все может повернуться по-другому, если рядом случайно окажутся один-два человека, понимающие подоплеку дела и не боящиеся в него ввязаться. Этакий неучтенный фактор. - Имеемся в виду мы? - уточнил Андрей и, увидев утвердительный кивок, продолжил: - Но ни я, ни Казак в секьюрити не годимся! - Секьюрити там будет хватать и без вас, - раздраженно отрезал Лев Сергеевич. - А вы будете просто туристы, или мелкие торгаши, или кто угодно. Это уже мои проблемы, вернее даже и не проблемы, а так... Я же не требую от вас ходить кругами вокруг стоянки с умным видом и дубинками на поясе. Но, во-первых, вы летчики. Вы можете обратить внимание на то, чего не увидят мои чижики, хотя и будут смотреть в упор. Во-вторых, как я уже сказал, вас не будут пасти. И в-третьих... Корсар, я ведь не только с твоих слов знаю про историю твоих блужданий по Пирину. И про горный отель тоже. Андрей тяжело сглотнул - про бойню в горном отеле он старался не вспоминать. Дело было не в "тяжком грузе на совести", как любят писать в книгах, отнюдь. Он слишком хорошо помнил то странное состояние ненавидящей отрешенности, которое тогда помогало ему убивать не задумываясь, и знал, что, перейдя этот барьер один фаз, с легкостью сможет перешагнуть его вновь. Знал, что может, - и не хотел позволять себе этого даже в воспоминаниях - Да и ты, Казак, тоже в случае чего не только сквозь прицел пушки на врага глянуть можешь? Ну так вот, короче. Я свое сказал. Прямо сейчас отвечать не обязательно, но в ближайшее время поинтересуюсь. Само собой, что все будет оплачено. Шибко губу не раскатывайте, но, думаю, сговоримся. Хозяин не нажимал никаких кнопок, в колокольчик тоже не звонил, но дверь в комнату открылась, и вошел парень с кобурой под рубашкой. - Ребята уходят. Проводи. Витьке в гараже скажи, чтоб до станции подбросил. Стоя на пустынном перроне в ожидании электрички, Казак с Корсаром вполголоса обменивались мнениями: - Странный мужичок, ей-богу! - говорил Казак. - То вроде нормальным человеком кажется, а через секунду - вобла сушеная с компьютером в мозгах. А еще минута, и вообще - бандюк натуральный. "Подбрось до станции" - до дома подвезти уже как бы и западло? - Да уж, - соглашался Корсар. - Трудно с ним разговаривать. Никак в тон попасть не получается. А вот насчет предложения его - ты-то что для себя решил? - Даже не знаю. История, конечно, темная, и если все действительно так, как этот дядька думает, то помочь - святое дело. Но будет ли от нас с тобой хоть какой-то толк? Ни тот, ни другой не знали, что в то же самое время Лев Сергеевич задает тот же самый вопрос бритоголовому Саше: - Ну так как твое мнение, будет от них прок? Тот задумчиво поскреб подбородок и решительно ответил: - Будет. Того парнишку, что помоложе, я не очень рассмотрел, а одноглазый... Я бы с ним поработал. - Ну и отлично. Тогда начинай подготовку, как задумано. - Вы думаете, они уже согласны? - Я не думаю. Я знаю, - уверенно ответил Лев Сергеевич.
      СИРИЛ МЭНДЕЛ. ОКОНЧАТЕЛЬНЫЙ РАСЧЕТ
      Сирил Мэндел разогнулся, с наслаждением вытянул руки вверх, а потом закинул их за голову и размял шею. Затекшие за время сидения перед монитором мышцы отозвались неприятным, болезненным ощущением. Глаза тоже болели. Не вставая, он оттолкнулся ногой от стола. Стул с высокой спинкой откатился на колесиках, и сенсоры на мониторе, зафиксировав отсутствие пользователя, погасили изображение, включив режим сохранения экрана. Теперь по черной поверхности старенького семнадцатидюймового "Филлипса" скользили только две маленькие человеческие фигурки по имени Дик и Джейн. Изредка встречаясь, они делали попытки заняться любовью, но вскоре оказывались по разным углам экрана. На свежего человека это производило впечатление, но Сирил, сам же и программировавший анимацию картинок, относился к проделкам Дика и Джейн совершенно равнодушно. Он поднял с подставки электрочайник и залил кипятком уже давно насыпанную в чашку порцию кофе. Поднимая чашку, Сирил заметил, что его рука немного дрожит. Наверное, не стоило сидеть всю ночь напролет - особенно если учесть, что таких ночей за последний месяц было уже около двух десятков. Интересно, сколько литров кофе было выпито за этот месяц? Может, Олег подсчитал? Впрочем, теперь это неважно. Работа практически закончена, бесшумный лазерный принтер выводит последние страницы отчета, и через минуту зажужжит брошюровщик, превращая стопку только что отпечатанных страниц в аккуратный томик. Придется подождать... Сирил Мэндел устало закрыл глаза и на несколько секунд превратился в Кирилла Менделева, который ждет, когда заводская переплетная закончит возиться с его отчетом. Отчетом, который он целый месяц печатал на полусломанной "Ятрани", стуча по тугим клавишам карандашом (пальцы разболелись после первой же недели), отчетом, который будет нужен разве что плановому отделу... В переплетной, похоже, знают, что отчет никому не нужен, и не торопятся. Кирилл стоит лицом к окну, на свежем ветру с криками кувыркаются чайки. Если в мастерской поторопятся, то можно будет не сидеть на работе до шести вечера, а уйти домой с обеда. Правда, зачем? Чтобы на четыре часа раньше увидеть очередную шестиконечную звезду, намалеванную на двери квартиры? Боже, как давно это было... Мэндел потер глаза ладонями и открыл их, снова став самим собой высокооплачиваемым специалистом, системным аналитиком экстра-класса. Вольным стрелком, работающим по разовым контрактам. Или не работающим. Он усмехнулся, вспомнив, сколько заплатил ему "Майкрософт", неведомо как узнавший, что у мистера Мэндела есть даже не разработка, а только идея, как заставить "Виндоус" обходиться вполовину меньшим объемом памяти. И правильно сделал, что заплатил, - иначе получился бы хорошенький скандал, узнай пользователи, что тратить деньги на совершенствование своих машин было совершенно необязательно. Так что безделье умного человека может стоить не меньше, чем его труд! Сейчас, конечно, совсем другая ситуация, и свои деньги он получит именно за работу, причем за работу каторжную. Вряд ли какой-нибудь стопроцентный американец взялся бы за такое! Всего делов-то: по видеограммам и данным телеметрии вычислить алгоритмы управления некоего самолета, причем самолета весьма нестандартной схемы. В процессе предварительных переговоров Сирил понял, что заказчика с такой задачей уже посылали к черту не раз и не два, посылали весьма солидные научные и исследовательские центры, причем даже не торгуясь. А вот Сирил Мэндел поторговался, внимательно изучил исходные данные и посылать клиента никуда не стал. И выполнил заказ, пользуясь помощью одного-единственного человека - правда, этого человека пришлось вызвать из Израиля, но дело того стоило. Олег разбирался в аэродинамике так же, как сам Сирил в программировании, и дело пошло. По ходу работы выяснилось, что часть программного обеспечения - та, что поставлялась вместе с электроникой "Коулсон", - уже известна, и после этого исчезли последние проблемы. И вот перед Мэнделом лежит окончательный расчет. Все честь по чести: анализ, выводы, графики. Как и требовал заказчик, особое внимание уделено вероятному поведению самолета на предельных и запредельных режимах. Так что клиент должен быть доволен! Говоря откровенно, цель работы Мэндел не очень понимал, а вернее, не хотел понимать. Если это подготовка к переговорам по закупке самолета, то все исходные данные должна была выдать фирма-изготовитель, но материалы, с которыми пришлось работать, были получены неофициальными путями. Это если выражаться мягко, а если назвать вещи своими именами - то путем промышленного шпионажа. Похоже, заказчик хотел получить компрометирующие данные на самолет либо воспользоваться результатами чужого труда, а может быть, преследовал и обе эти цели одновременно. В подобной ситуации задавать какие-то вопросы было бы большой ошибкой. Сирил Мэндел всегда утверждал, что ему все равно, в какой стране он живет и на каком языке говорят окружающие. Жить надо там, где спокойнее и проще зарабатывать деньги, а как называется это место - Саратов ли, Нью-Йорк или кибуц Бер-Шалаим, - абсолютно без разницы. Он убеждал в этом окружающих и одновременно себя, зная, что в глубине души ему всегда будет отчаянно хотеться вернуться в свой город... И с тем большим ожесточением Мендэл отстаивал в разговорах и статьях позицию "гражданина мира", тем более мрачными красками рисовал свою жизнь на родине, сознательно забывая все хорошее, что там было, и подчеркивая неприглядные стороны. И теперь, зная, что работает против России, он пребывал в странном состоянии - все вроде бы казалось правильным и справедливым, бизнес есть бизнес, и проигравший должен остаться за флагом. Но в то же время где-то в подсознании таилось ощущение, что некто Кирилл Менделев совершает предательство. Тихонько запел сигнал телефона. Вместо номера на индикаторе определителя появилось кодовое слово: звонил представитель заказчика. Сам клиент так ни разу и не встретился с Мендэлом, да и его представитель тоже сразу же предупредил, что хотел бы остаться неизвестным. В принципе, Мэндел при желании мог бы залезть в базу данных телефонной компании, сломать защиты файлов и узнать номер "представителя", а потом, пройдя по цепочке дальше, узнать и его личность. Но зачем? До сих пор все шло гладко, "представитель" платил наличными столько, сколько требовалось, и вообще выполнял все контрактные условия. Так зачем же искать себе на голову лишних приключений? - Алло? Мистер Мэндел? - Да, я. - Вы говорили, что, возможно, сегодня закончите работу? - Даже не сегодня, а прямо сейчас. Фактически уже закончил, так что можете приезжать хоть немедленно и оформить все как положено. - Прекрасно. Я так и сделаю. Буду через полчаса, если только не попаду в пробку. Мэндел положил трубку и улыбнулся: шесть часов утра. Даже здесь, в Лос-Анджелесе, какая может быть пробка в такое время? Полчаса... Как раз и Олег придет, сразу можно будет с ним рассчитаться, и прочь из этой до смерти надоевшей конуры с кондиционированным воздухом! Деньги в банк, хотя... Надо бы несколько дней поболтаться где-нибудь на море, чтобы вычистить из мозгов все эти уравнения, характеристики, всякие цэ-игреки и омеги-зет. Скорее всего стоит смотаться куда-нибудь на Кубу: там народ еще только начал отходить от коммунистического прозябания, и за пару наличных долларов можно получить больше, чем на Багамах за сотню по кредитной карточке. Консьерж позвонил через двадцать минут. Мэндел приказал впустить посетителя и направился к входной двери. Было слышно, как за стеной остановился лифт, и за односторонним бронестеклом двери появился знакомый силуэт "представителя" - молодого, но уже начинающего тучнеть человека, который ни разу не назвал своего имени, и его спутника, сухощавого мужчины среднего роста с "дипломатом" в руке. "Дипломат" был небольшой, простецкого вида, но при его виде Мэндел почувствовал легкое возбуждение: он-то знал, что должно скрываться внутри. Сирил распахнул дверь и, пропустив гостей, захлопнул ее за ними. - Вы сказали, что отчет готов? - спросил "представитель", не оборачиваясь. - Да, вот он. - Хорошо. Математика, программы и прочее? - Вот, здесь. Мэндел обошел сухощавого и показал на лежащую поверх бумаг коробочку с магнитооптическим диском. - Чтобы работать с ним, потребуются какие-нибудь ваши пояснения? - Нет, я специально постарался, чтобы проблем не было. Знаете, как это неприятно - вроде бы сделал работу, а потом еще полгода тебя дергают: то неясно, это непонятно... Так что тут все! - Хорошо. В прошлый раз вы упоминали, что просчитали один интересный маневр... - Да, я это вынес в специальный раздел, как договаривались. Вот, - Мэндел быстро пролистал отчет, отыскивая нужную страницу. - Здесь. Как я и говорил, при резкой перекладке ручки управления из вот этого положения... - палец Мэндела указал на оттененный сине-красным пунктиром небольшой участок на графике, - так вот, при даче ручки отсюда одновременно вправо и вверх до второго барьера нагрузки на скоростях в диапазоне от четырехсот до. четырехсот двадцати километров в час, система искусственной устойчивости выдает на рули неадекватный сигнал, и аппарат переходит в неуправляемое падение. - А что это за фотографии? - Это сверхзвуковой лайнер "Ту-144". Он разбился на авиасалоне в Париже в 1973 году по аналогичной причине. В тот раз от него слишком близко прошел "Мираж", экипаж уходил от столкновения. Самолет перешел в пикирование и при попытке выйти из него разрушился. - Вы хотите сказать... - заинтересовался "представитель", но Мэндел перебил его: - Нет, тогда вряд ли все было подстроено. Для этого летчик "Миража" должен был очень хорошо знать, когда и как пересечь путь "сто сорок четвертому". - Интересно. А почему подобный дефект появился и на современном самолете? - Это не дефект. Судя по тем документам, которые вы мне выдали, вероятность выхода на подобный режим для "Крыла" близка к нулю. Тем более что даже при повторении парижской ситуации летчик самолета-препятствия должен сознательно загонять "Крыло" на совершенно конкретный критический режим, действуя при этом с точностью автомата. Впрочем, как я уже сказал, тут все написано, а на диске есть еще несколько графиков с иллюстрационными видеороликами. - Понятно, - проговорил "представитель". - Что ж, вы хорошо поработали, Сирил. Давайте займемся расчетом. - Может, подождем моего напарника, он скоро придет... - начал Мэндел, но сухощавый, уже открывая "дипломат", впервые подал голос: - Да нет, ждать не стоит... Ого! Гляньте, что у вас с монитором?! Сирил Мэндел удивленно вскинул брови и повернулся к компьютеру, пытаясь понять, что удивило гостя. Выстрелы прозвучали тихо, гораздо тише хруста пуль, вгрызающихся в тело. Сирил Мэндел не успел даже вскрикнуть - болевой шок от первой же раны милосердно выключил его сознание на все оставшиеся несколько секунд жизни. Сухощавый не зря попросил его повернуться. Очередь из "ингрема" с глушителем не швырнула тело в глубь комнаты, а прижала к стене. Когда он отпустил курок и труп Сирила осел, "представитель" оценил результаты работы: - Вполне аккуратно. Не то что некоторые: забрызгают все вокруг так, что ступить нельзя, не посадив пятна на обувь или одежду. Сухощавый пожал плечами: дескать, халтурить не привык, и шагнул назад. Выложил из "дипломата" небольшую пластиковую коробочку и положил на освободившееся место отчет и диск, а коробочку пристроил на системный блок компьютера. Улыбнулся, посмотрев на очередную романтическую встречу Дика с Джейн, и вместе с "представителем" направился к двери. Все шло по графику, и перестраивать таймер взрывателя не понадобилось. Когда они садились за руль, мимо пронеслась черно-белая полицейская машина с завывающей сиреной. Не такое уж редкое зрелище для Лос-Анджелеса, но "представителю" почему-то показалось, что именно эти копы едут осматривать место убийства израильского подданного с русским именем Олег. Про убийство американского подданного Сирила Мэндела они узнают позднее.
      КОРСАР, КАЗАК, НАТАША. СЛУЧАЙНОЕ ВЕЗЕНИЕ
      Удивлению и радости Наташи не было предела. Еще бы: Смоленскому авиастроительному объединению срочно понадобился резервный переводчик в делегацию на авиационную ярмарку в Дубай. Причем желательно именно из учащихся - за участие в организации студенческой практики объединению полагались какие-то налоговые льготы. Родители Наташи поначалу были обрадованы гораздо меньше: что ни говори, а одно дело общаться с "носителями языка" не уезжая из Москвы, и совсем другое - отправляться для этого на Ближний Восток, тем более в момент очередного тамошнего кризиса. И как-то само собой решилось, что отпускать Наташеньку одну "старики" решительно не хотели, но вот если какой-нибудь из ее друзей покрепче не против потратить десять дней своего личного времени и слетать в Эмираты вместе с дочерью, то они могут даже оплатить ему эту поездку. Таким образом вопрос с практикой для Наташи оказался решенным: представленный родителям в качестве кандидата на роль "крепкого друга" Андрей сразу же им понравился. (Еще бы не понравиться: они свою дочку знали; закусив удила, Наташа могла отправиться и одна. А так все складывалось наилучшим образом: вежливая девушка из некоего "Межпартийного фонда развития образования" позвонила и объяснила, что "Фонд" готов взять на себя расходы по поездке сопровождающего.) Андрей Корсан тем временем узнал, что уже неделю находится в отпуске и что его рапорт о разрешении частной поездки в Дубай рассмотрен положительно. Дополнительно к этому ему неофициально намекнули, что хоть разрешение уже и получено, но рапорт с просьбой о нем все-таки не худо бы написать, поскольку к делу подшить что-то надо. Что касается Николая Морозова, то с ним решилось еще проще: после окончания программы в Жуковском его приказом ввели в состав все той же смоленской делегации в качестве "пилота, обладающего навыками демонстрационных полетов". В Смоленске ему организовали несколько полетов на маленьком "СМ-97", который и собирались отправлять на выставку, но при этом руководитель делегации сразу прояснил свое отношение к назначенцам со стороны. Седой полковник запаса Марченко, заработавший первую лейтенантскую звездочку еще над Берлином, сказал Казаку, обильно пересыпая речь матерными междометиями: - Летаешь ты, так тебя и этак, нормально. Но в Эмиратах мы тебя ни хрена в воздух не выпустим, не рассчитывай. Тебя приказано в состав включить - мы включили, но дальше все. Ребята полгода вкалывали, готовились, на них и надежда. Спрос тоже с них. А ты, уж извини, как бы не пришей к чему рукав у нас будешь. Правда, под тебя и денег нам подкинули, но ты, так сказать, все понял? Николай вполне все понял и ни на чем особо не настаивал. Заводские летчики поначалу отнеслись к нему весьма прохладно. Однако поняв, что навязанный сверху "пилот с навыками" не намерен, как говорится, тянуть одеяло на себя, они изменили и свое отношение к нему. Более того, узнав, что в Дубае "СМ-97" будет участвовать в боевых стрельбах на конкурсе легких противотеррористических самолетов, Николай сумел дать несколько полезных советов по применению неуправляемых снарядов и таким образом заслужил уважение даже со стороны полковника-ветерана. Время летело быстро. За десять дней до отправки в Эмираты команду "СМ-97" перебросили под Москву, на Чкаловский аэродром, и только там Казак, неожиданно встретившись с Наташей, понял, что цепочка "случайностей" может быть совсем не случайна. По-прежнему только оставалось неизвестным - а стоило ли ее складывать? Аварийная комиссия по "Крылу" так и не пришла к какому-то определенному выводу: все записи "черного ящика" единодушно свидетельствовали об исправности разбившегося самолета, а обвинять погибших летчиков в сознательном самоубийстве не решились даже самые "желтые газеты". Что касается версии о теракте, то подобные домыслы исправно появлялись в печати после каждой авиакатастрофы. Никаких доказательств злого умысла бойкие журналисты найти не сумели, и вскоре тема сошла на нет. Случайности продолжали оставаться случайностями...
      КАЗАК. ПАНОРАМЫ ИЗ ИЛЛЮМИНАТОРА
      "Ил-96" авиакомпании "Трансаэро" делал уже третий круг над водами Персидского залива. В иллюминаторы был виден изрезанный небольшими заливчиками песчаный берег. Вдалеке смутно угадывались прямоугольники городских кварталов Дубая, а в иллюминаторы другого борта можно было увидеть только мелкие черточки волн с белой каймой пены. Но пассажиры не слишком интересовались морскими пейзажами. Большинство из них были летчиками или авиационными инженерами: в качестве спонсорского взноса "Трансаэро" организовала спецрейс для членов российской делегации на авиавыставку. В салоне первого класса общались между собой "вели-кие" - генеральные конструкторы и директора заводов, в бизнес-классе разместились их сопровождающие. Экономический же класс был отдан "сермяжным работягам" так выразился Казак, относя к этой категории и себя, и Наташу, и еще сотню человек: переводчиков, стендистов, референтов Сидели здесь и около десятка летчиков, тех, чьи машины летели на выставку в брюхе транспортных самолетов. Многочасовой перелет для большинства из них не был каким-то выдающимся событием. Кто-то, откинув спинку кресла, сладко спал, кто-то шелестел газетой, а несколько группок, разбившись по четыре, сосредоточенно играли в преферанс, абсолютно не обращая внимания на происходящее за бортом. Наташа была одной из немногих пассажиров рейса, которые летали редко и поначалу с интересом смотрели в иллюминаторы, разглядывая далекую землю. Но когда "Ил-96", накренившись, вновь начал разворот, она не выдержала: - Коля... Коля! Дремавший рядом Казак пошевелился и открыл глаза. - Слушай, почему мы все время над одним и тем же местом крутимся? Вон, этот островок в море я уже третий раз разглядываю. Что могло случиться? Молодой летчик сосредоточенно почесал в затылке, огляделся по сторонам и признался: - А кто его знает. Может, полоса занята или еще что-нибудь... Ты что, боишься? - Да нет, что ты! Просто надоело уже немного. Я уже три раза на самолете летала, и каждый раз все было по-другому: долетели и сразу сели. - Ну а тут... - Николай нахмурился, пытаясь придумать правдоподобное объяснение. - Тут ведь аэропорт большой, рейсов много, а наш специальный, вне расписания. Вот и ждем своей очереди на посадку. Наташа кивнула, уселась в кресло поудобнее и надела наушники, устремив взгляд на экран, где Чак Норрис второй час доказывал международной мафии, что убивать любимых девушек мастеров рукопашного боя - занятие небезопасное. Прошло еще около получаса, прежде чем в салоне раздался голосок стюардессы, предлагающей пристегнуть ремни и воздержаться от курения Так надоевший Наташе островок покрасовался в иллюминаторах последний раз, и самолет начал снижение, готовясь к посадке. Вскоре внизу сверкнули на солнце стеклянные крыши зданий торгового центра, уставленное самолетами поле бизнес-аэродрома, а потом под крылом поплыли улицы города, разделенные узким языком небольшого залива. Самолет ощутимо потянуло вверх, затем раздалось глухое жужжание. - Закрылки... А теперь шасси вышли, - прокомментировал Казак для Наташи, значит, скоро садиться будем. Наташа кивнула и повернулась к иллюминатору. "Ил-96" продолжал снижаться, и после долгих часов созерцания земли с большой высоты ей казалось, что он вот-вот чиркнет брюхом по крышам домов или зацепит мачту электропередачи. Сидящий в третьем кресле ряда рыжеволосый мужик, из тех, кого за глаза называют "шкафами", тоже глянул в иллюминатор и вполголоса сообщил Казаку: - Странно как-то заводят, не на главную полосу и даже не на вторую. Вообще-то у них и третья есть, но на нее при мне никогда большие самолеты не принимали... Николай не стал спрашивать, что означают слова "при мне": и так было ясно, что сосед знает, о чем говорит. На всякий случай он глянул, пристегнут ли ремень у Наташи, и стал ждать посадки. За стеклом иллюминатора уже не плыли, а мелькали постройки и дороги, потом их резко оборвал бетонный забор, самолет чуть-чуть приподнял нос, и двигатели устало притихли. Лайнер просел вниз, и в тот момент, когда под крылом показался обрез бетонки, его колеса с ощутимым стуком встретились с землей. Тотчас двигатели вновь взревели, и пассажиров потянуло вперед. "Ил", замедляясь, продолжал бежать по полосе, и сосед снова отметил: - Слишком долго реверс держит. Наверное... Ого! Такие же или похожие возгласы раздались по всему салону. Даже преферансисты, побросав карты, уставились в иллюминаторы правого борта. Параллельно бетонке, по которой катился лайнер, шла еще одна взлетно-посадочная полоса, и взгляды всех устремились на нее. Словно детская игрушка, брошенная малышом, поперек нее лежал, перекосившись, большой пассажирский самолет. Его крылья и фюзеляж были залиты толстым слоем пены, и с десяток пожарных машин стояли вокруг. Отверстия дверей и аварийных люков зияли как пробоины, и от них свисали вниз уже обмякшие надувные трапы, тоже заляпанные пеной. На небольшой высоте над потерпевшим крушение самолетом висел вертолет, а в стороне, на расстоянии метров пятидесяти, стоял человек, самозабвенно глядящий в видоискатель видеокамеры. Разглядывать эту картину пассажирам "Ила" долго не пришлось: самолет двигался дальше, и скоро место аварии осталось сзади. Люди загомонили, обсуждая увиденное, вспоминая детали и строя гипотезы о произошедшем, но в это время вновь ожили динамики в салоне. По-прежнему сладкий голосок стюардессы сообщил: - Уважаемые пассажиры, прошу внимания. Прослушайте, пожалуйста, официальное сообщение администрации аэропорта Дубай. Около часа назад на территории аэропорта произошел террористический акт. По счастливой случайности, а также благодаря умелым действиям экипажа и наземных служб, люди не пострадали. Тем не менее в аэропорту введен усиленный режим безопасности, направленный на сохранение вашей жизни. Убедительно просим пассажиров прибывающих самолетов сохранять спокойствие и не покидать своих мест до появления представителей власти. Приносим извинения за причиненные неудобства. - На сохранение вашей жизни... - передразнил лепечущую интонацию стюардессы Казак - Во попали. Сейчас небось часа четыре промурыжат! - Не должны, - отозвался сосед и продолжил, обращаясь не только к летчику, но и к Наташе, которая после увиденного и услышанного сидела с потерянным видом: - Все-таки официальная делегация, все данные у них. Проверка быстро пойдет. Вот я как-то раз действительно попал... В девяносто втором это было. Я прилетел на чартерном рейсе вместе с челноками, и кто-то стукнул арабам, что на этом самолете идет партия наркотиков. Вот тогда нас действительно Трясли по полной... С двух часов дня до часу ночи В те времена к русским уже сложилось вполне определенное отношение, "рашен-алкашен", и все дела. Арабы здесь что на челноков, что на "новорусов" насмотрелись вдосталь. - А вы, извините, почему с челноками летали? - вежливо поинтересовался Казак. Внешность соседа как-то не вызывала мысли о том, что свои размеры он накачал, таская на себе стокилограммовые баулы с барахлом. - У фирмы на нормальные билеты денег не было, - усмехнулся собеседник. Да, кстати, давайте познакомимся. Алексей Колпиков, заместитель директора фирмы "Аукс". Поставка запчастей для вертолетов российского, польского и румынского производства, а также их модификация. Только никому не рассказывайте, что совсем недавно "Аукс" был таким бедным... - и он сделал испуганные глаза. Казак, решив поддержать шутку, сделал многозначительный жест, и Колпиков с улыбкой продолжил: - Впрочем, нет худа без добра. Пока из низов поднимаешься, то поневоле обзаведешься самыми разнообразными связями и знакомствами. Опять же, опыт приобретается. Так что, если у вас какие-нибудь проблемы возникнут, вы не стесняйтесь, может быть, в чем и помочь смогу. Мой номер в гостинице восемь - пятьсот четыре. - Пока что у нас тут одна проблема: когда же наконец эти чертовы пограничники придут, или как это у арабов называется! - ответил Казак, и Наташа, соглашаясь, кивнула. Колпиков оказался прав: надолго проверка не затянулась, тем более что хозяева, казалось, и сами не очень хорошо представляли, чем может помочь делу досмотр самолета с российскими авиаторами. Только после этого "Ил-96" подцепили к буксировщику и подтащили к одному из терминалов аэропорта. Красные трубы подвижного коридора присосались к выходам, и вскоре пассажиры оказались во власти таможенников. Наслышанный об их дотошности, Казак был немало удивлен тем, как быстро продвигается очередь на досмотр. Наверное, решил он, таможню предупредили, что хотя рейс и заказной, на нем не прилетят наглые и шумные "рашен-алкашен", последние могикане некогда могучего племени мелких торговцев. Пройдя контроль, они с Наташей вышли через автоматические двери в зал для встречающих и остановились осмотреться. - Ты чего? - удивилась Наташа, увидев скептическую ухмылку на лице парня. - Да так... Я думал, тут что-то из ряда вон выходящее будет, все-таки экзотическая арабская страна. Да еще и, говорят, одна из самых богатых. А тут аэропорт как аэропорт. Нет, я, конечно, понимаю, все на уровне. Воздух прохладный, эскалаторы бесшумные и все такое. Но как-то все очень уж международно-стандартно. Вон, даже "Макдоналдс" есть. - Вот привереда. Ты здесь "Русское бистро" ожидал увидеть? Ищи лучше Андрея, он должен был еще вчера сюда прилететь. - Знаю... А, вот и он! - обрадовался Казак, увидев идущего к ним Корсара. Когда Наташа со своим другом поздоровались как следует (Казак тактично отвел глаза в сторону, сделав вид, что очень заинтересован расписанием), заговорили о делах. - Значит, так, - уверенно, на правах старожила сообщил Корсар. - На многое тут не рассчитывайте. Под авиавыставку арабы отдали летное поле при новом коммерческом центре - вы его должны были видеть, когда подлетали. Там, в этом центре, есть все, что нужно: и гостиницы, и рестораны, и офисы под найм, ну и аэродром само собой. И с территории центра отпускают очень неохотно. Чтобы позволить мне вас встретить, и то целая история была, хотя я вроде здесь как частное лицо. - Что, и город не посмотреть теперь? - огорчилась Наташа. - Какой там город! Патрули на каждом шагу. И полиция, и военные, и еще бог знает кто. Сами видите, что тут творится. - А что тут случилось-то? - спросил Казак, и Корсар только рукой махнул: - Идиотизм. Турки, видишь ли, с Ираком поцапались, тут же и иранцы возникли, старую распрю не забыли. Эмираты морально Ирак поддержали, так Иран и на них квакать начал. - Крутой наезд? - иронически уточнил Казак. - Ну, на самом-то деле на Эмираты наезжать только сумасшедший будет. Нефтяные шейхи столько денег в оружие вбухали... Правда, у Ирана и народу побольше. А вчера какой-то аятолла, не запомнил имени, пригрозил, что они и ракеты делать научились - те самые, по технологии "СС-4", которую им в девяностых продали. За эти ракеты теперь здесь отношение к русским такое.