"Дались же, блин, фараону недоделанному эти кончики волос! - размышлял летчик, дожевывая последний финик. - Или это единственное цветистое выражение, которое он выучил по-английски? В любом случае, какое бы место у них великодушием пропитано ни было, ничего хорошего мне пока что не светит. Мои дела говорят сами за себя - ишь ты. Знать бы хоть, какие это дела-делишки..." Он уселся на матрасе поудобнее и попытался вспомнить свое недолгое пребывание в Дубае, час за часом. Мало ли, какая мелочь могла обидеть "одно маленькое, но гордое племя"! Нет, нет, скорее всего дело в несостоявшейся попытке угона хомяковского самолета... Мысль Корсара переключилась на другую тему. Что же все-таки хотели липовые кинооператоры? Разве что таранить "Крыло", но для этого не нужны такие сложности! Даже если допустить, что за штурвал уселся фанатик-камикадзе, врезаться в русский самолет он бы мог и без подсказок компьютера. Зачем тогда телекамера, зачем экран с траекторией полета, причем траекторией, динамично меняющейся? Вопросы, вопросы... Корсар снова прилег и осторожно прикрыл глаза, опасаясь, что пол под ним опять пустится в пляс. Но этого не случилось - организм уже начал приводить себя в порядок, и так, с закрытыми глазами, но не засыпая, он пролежал очень долго, пока у двери снова не началась возня. Теперь к звукам открываемого засова добавлялись возбужденные голоса, кто-то на кого-то кричал, кто-то кого-то, похоже, порывался побить, но ему этого сделать не давали... И когда дверь наконец распахнулась, глазам Корсара представилась странная картина: двое парней с европейскими лицами, но в пустынном камуфляже и сбитых набок чалмах держали под руки третьего такого же. У него чалма и вовсе свалилась с головы и лежала, полуразвернувшись, на плече. Этот третий был щуплым пареньком с россыпью ярко-красных прыщей на лице. Паренек был здорово пьян, и, несмотря на свою худощавость и низкорослость, он и создавал основной шум: рвался, дрыгал ногами и рычал сквозь зубы что-то нечленораздельное. Держащие по мере сил уворачивались от его ляганий и в качестве единственной меры сопротивления все сильней и сильней заворачивали пьяному руки за спину, наклоняя его лицо чуть ли не к самой земле. Четвертый участник конфликта стоял на лестнице с тяжеленной ржавой трубой-засовом наперевес, готовый запереть дверь в ту же секунду, как ее захлопнут. Ждать ему долго не пришлось: оба конвоира, перемигнувшись, вдруг одновременно отпустили руки пьяного, а один из них, изловчившись, отвесил ему могучий пинок под зад. Пьяный полетел вперед, споткнулся на ступеньках, и, пока он поднимался, дверь затворилась. Топча ногами свою чалму, новый постоялец подвала рванулся наверх, но сколько бы он ни рвал на себя ручку и сколько бы ни отбивал кулаки о толстые доски, все было уже бесполезно. - Coockie-pushersз!!! - сообщил паренек двери, добавил несколько загадочных слов по-арабски и, обернувшись, закончил анализ ситуации вполне понятным: - Bullshit. Корсар кивнул: не согласиться было трудновато. - Поганые вонючки! - продолжал орать новый постоялец подвала, нетвердо спускаясь по каменным ступеням и придерживаясь за стену. - Идите вы все к черту со своими законами! От собственного крика парень покачнулся, в последний момент выпрямился, но урок учел и дальше говорил уже тише: - Если я хожу, как последний козел, в этой тряпке, - он демонстративно вытер ноги о чалму, которая действительно уже стала похожа скорее на тряпку, чем на головной убор, - так теперь мне уже и выпить нельзя? Да я... Он наконец добрел до матраса и плюхнулся на него рядом с Корсаром, обдав его перегаром. Летчик брезгливо отодвинулся, но паренек с неожиданной ловкостью ухватил его за рубаху и горячо забормотал Корсару прямо в лицо: - Да я всех их отправлю в задницу! Вот только выйду отсюда, и точка. Я им такое устрою, что все слезами обольются! Пусть подавятся своим пророком и своими деньгами! Я найду, где можно заработать, не строя из себя фанатика... Корсар не выдержал и отпихнул говорившего от себя. Тот потерял равновесие и упал на бок. Похоже, от этого в его мозгу что-то переключилось, и вместо продолжения монолога щуплый парень попытался затянуть какую-то песню, но бросил на середине и, еще раз пригрозив "им" крупными неприятностями, утихомирился и заснул, изредка всхрапывая. Летчик перетащил матрас подальше, перевернул его - нижняя сторона была пыльной, но это казалось менее противным, чем засаленная ткань верхней стороны, - и прилег опять, обдумывая услышанное и увиденное. Кое-какие догадки относительно места пребывания у него уже начали появляться, но главный вопрос: почему он здесь, и что его ждет, оставался без ответа. Так ничего и не решив для себя, Корсар поерзал спиной, отыскивая наименее болезненное положение, и закрыл глаза, одновременно повторяя про себя одну из кодовых фраз аутотренинга. По идее, она должна была погрузить его в чуткий сон, когда человек отдыхает, оставаясь начеку, но последний раз Корсар занимался этим очень давно, и в конце концов аутотренинг сработал немного не так. Тело и сознание летчика расслабились, и он попросту крепко заснул, безо всяких хитростей. Наверное, где-то там, над сводами подвала наступило утро. Корсар сделал этот вывод по тому, что все тот же негр, опять в сопровождении охранника, принес небольшой тазик с водою - вряд ли подобное обслуживание полагалось глубокой ночью. Кроме тазика, в утреннюю пайку вновь входила баночная газировка и финики, теперь уже в двойном количестве. На этот раз обошлось без громких слов о благородстве, и оба вертухая почти сразу ушли. Корсар глянул на соседа: тот лежал на спине прямо на каменном полу и дрых, что называется, без задних ног. Решив, что пока есть возможность, надо разжиться хоть какими-то сведениями об этих гостеприимных краях и их хозяевах, Корсар без сожаления принялся расталкивать ночного буяна. Тот сначала ворочался, потом промычал что-то нечленораздельное и наконец сел на полу, тупо глядя вокруг себя мутными глазами. Корсар сунул в его руку уже открытую банку воды, и парнишка высосал ее одним глотком, потом судорожно схватился за вторую, после чего огляделся уже более осмысленно и, доковыляв до тазика, принялся пить прямо из него, а остатки вылил себе на голову. - Фу, приятель, - сообщил он Корсару после этого. - Хоть раз от этих проклятых обычаев какой-то прок... Тебя тоже вчера зацапали? Да еще в цивильном! Говорил парнишка, немного растягивая слова и не заботясь о грамматической правильности фраз. Корсару такой язык был знаком лучше всего: его познания в английском на пять шестых основывались на американских фильмах, герои которых чаще всего говорили именно так. - Да уж зацапали, - сообщил он мрачно и подавленно, в расчете на то, что парнишка примется его ободрять. Так и получилось: - Не кисни, скоро выпустят. Меня черномазые уже шесть раз на пьянке ловили, и ничего, как видишь. - Тебе хорошо говорить, а у меня это первый случай, - не желал расставаться со своею печалью Корсар. - Принимай это легче, парень! Я тоже был таким - когда нас первый раз здесь выгрузили, как посмотрел, так все, думаю, пропал. Песок да арабы, да и у самого башка бритая под чалмой потеет... Думал даже, что честно мусульманствовать придется - все вокруг такие правильные, аж скулы сводит. А потом слово за слово, и смотрю - все здесь свои ребята, даже из Айдахо есть... Ты был в Айдахо? Корсар промолчал. - Я вот тоже не был, хотя сам из Орегона. Ну вот, я ж говорю: все свои. Кто за деньгами погнался, кто, как я, в переплет попал, свалить надо было срочно хоть черту в зубы. Нормальные парни, весь этот ислам в гробу видали... Есть, конечно, пара-тройка полных идиотов, которые всерьез верят... Ты не из таких случайно? Корсар отрицательно мотнул головой, стараясь сохранить безучастный вид. На самом деле он лихорадочно обдумывал слова парнишки, стараясь не пропустить ни одного из них. - Хотя таких здесь в подвалы и не кидают, - продолжал парень. Похоже было, что вчера он не так уж много и выпил, раз похмелье не мешает ему трепать языком без умолку. - Таким дают сержантские нашивки и посылают делать большие дела! А эти черномазые требуют от нас делать вид, что мы принимаем их условия игры. Парень хитро улыбнулся: - А что говорят нормальные ребята вроде меня? Мы говорим: ладно, черт с вами. Так и быть, встанем на колени под гнусавые вопли муэдзина и сделаем постные лица. Изобразим ваше долбаное омовение. Мы даже пойдем туда, куда скажете, и пристрелим там пару-тройку парней, на которых ткнут ваши холеные пальцы. Но при этом пусть нам никто не мешает быть самими собой, когда этого никто не видит. Корсар не удержался от реплики: - А тебя, значит, увидели? - В самую точку, приятель. Можно сказать, взяли за задницу. - И что теперь? - Не знаю. В прошлый раз грозились палками побить, но отстали. Думаю, то же самое и сейчас получится. Деньги - деньгами, но если они начнут палками махать, хрен к ним кто пойдет, а кто пришел - поразбегутся. А тебе-то по первому разу и вовсе ничего не грозит. Нотацию прочитают, и готов свободен. Парнишка собирался еще что-то сказать, но загрохотал засов, дверь открылась, и двое с нашивками "воинов пустыни", не говоря ни слова, взяли его под руки и повели за собой. - Бывай, приятель! В пятом отряде спросишь Чака из Орегона, еще потолкуем!
      КОРСАР. ОРКЕСТРА НЕ БУДЕТ
      Оставшись один, Корсар попытался подытожить услышанное. "Нормальные ребята", которым приходится строить из себя вид правоверных мусульман, причем командуют ими "черномазые". Местные то есть. Которым, конечно же, наплевать на то, что привело "ребят" в ряды "воинов пустыни". Этакий Иностранный легион Арабского Востока получается... Хорошо, пусть так, но при чем здесь он, Корсар? Несколько последующих часов не баловали разнообразием. Корсар немного подремал, но поскольку "местная анестезия" после ударов по голове уже прошла, а первая, смертельная, усталость была забита долгим полуобморочным сном, всерьез заснуть не удалось. Узнику принесли обед: осточертевшие финики и газировку, к которым добавили черствую лепешку, приобретшую от времени нежно-зеленоватый цвет и чуть горчащий вкус. Весьма на любителя. "Не иначе, - издевательски подумал Корсар, - меня этим кормят потому, что нет свиней, которым можно скормить такую дрянь. Люди такого не едят. И вообще, на них из-за этой лепешки можно подать заявление в ООН о нарушении Женевской конвенции при обращении с военнопленными". Однако он съел все до последней крошки. Если выдастся хоть один призрачный шанс, будет глупо провалить бегство из-за голодного обморока. Когда вертухаи пришли за посудой, Корсар ухитрился бросить взгляд на часы охранника. Четырнадцать тридцать. Время тянулось издевательски медленно. Корсар попробовал вновь заснуть, раз уж есть такая возможность, - не получилось. Походил из угла в угол, пару раз поднялся к двери и постучал в нее кулаками, не с какой-то конкретной целью, а просто посмотреть, даст ли это хоть что-нибудь. На шум никто не отозвался, и Корсар вновь занялся прогулками по диагонали: одиннадцать шагов туда, одиннадцать шагов обратно, но через некоторое время и это занятие достало его, и он уселся обратно на матрас. Может быть, устроить разминку по-серьезному? Изобразить пару ката?.. Корсар мрачно усмехнулся: да уж. Прямо как в кино получится - главного героя кидают в застенок, а он бодро-весело занимается физподготовкой. А тюремщики и не нарадуются... пока герой не сбежит и не придавит пару-тройку из охраны. - Жаль, конечно, что тут не кино, - вслух проговорил Корсар. - Тогда по всем канонам жанра мы с этим пацаном-штатовцем уже вовсю ползли бы по какой-нибудь канализационной трубе. А тут, я смотрю, с канализацией беда... Действительно, удобства системы "параша с крышкой" для побега явно не годились. "Разве что надеть поганое ведро на голову охраннику и получить от этого моральное удовлетворение, пока двое других будут обрабатывать тебя прикладами? - Корсар усмехнулся еще мрачнее. - Ну уж нет, такого повода повеселиться я вам, ребята, не дам". В соответствии с этим решением он даже не пошевелился, когда после уже знакомых звуков возни с засовом в подвал спустился все тот же запеленутый в простыни "фараон" в сопровождении охранника. Корсар отметил про себя, что официальные лица - ведь "фараон" наверняка официальное лицо? - здесь услугами прыщавых легионеров не пользуются. Охранник был смугл, носат, чернобород и черноус, вооружен коротким "Калашниковым", металл которого был в некоторых местах уже не черным, а светло-серым. Выражение его лица не сулило ничего хорошего даже друзьям, а уж о врагах и говорить не приходилось. Даже если бы Корсар и решился на акцию протеста, до головы автоматчика ему пришлось бы тянуться чуть ли не на цыпочках. - Вставать! - скомандовал охранник и добавил угрюмо: - Вперед ходить. - Мне наконец объяснят, в чем дело? - обратился Корсар к "фараону". Тот важно произнес в ответ: - Лучше бы ты подумал о том, что и кому сам будешь объяснять, когда придет твой фатальный час! Корсар на секунду опешил, но тут же сообразил: "фараон" хотел сказать "смертный час". Это еще что за новости? Но араб уже закончил не терпящим противоречия тоном: - А сейчас ты пойдешь со мной, и не думай, что попытки бежать обеспечат тебе легкую смерть. Ты весь, до самых кончиков волос, прочувствуешь свою вину! - Ходить! - подытожил выступление "фараона" охранник и сделал красноречивое движение автоматом. Сопротивляться было глупо. Корсар пожал плечами и подошел к ступенькам. Он ожидал, что "фараон" достанет что-нибудь вроде наручников или попросту свяжет руки за спиной. Но завернутый в белое араб вместо них извлек откуда-то из глубины своих одежд грязную петлю из толстой веревки и деловито накинул ее Корсару на шею. Не успел тот опомниться, как "фараон" рывком затянул узел и намотал конец веревки себе на руку. - Грязных неверных псов нельзя выпускать без ошейника! - торжественно объявил он и подергал рукой. Веревка натянулась, Корсар чуть не упал, но удержался на ногах, инстинктивно взмахнув руками. Наверное, "фараон" ожидал, что пленник начнет возмущаться или вырваться, но лицо Корсара осталось почта спокойным, лишь взгляд, который он метнул на араба, был весьма многообещающим. "Поиграйся, поиграйся пока... - как бы говорил этот взгляд. - Но не надейся, что я это забуду. А случай припомнить найду!" "Фараона", несмотря на то, что он чувствовал себя хозяином положения, этот взгляд заметно смутил, и вместо новых издевательств он просто приказал что-то по-арабски. Охранник повел оружием: - Ходить наверх. Подниматься из подвала пришлось довольно-таки долго - Корсар прикинул, что его узилище находится на глубине метров четырех. Казалось, что с каждой ступенькой длинной каменной лестницы воздух становится все жарче и суше, и когда "фараон" толкнул наконец дверь, Корсар мельком подумал, что не так уж и жестоко с ним поступили. Гораздо хуже было бы оказаться в каком-нибудь бараке здесь, наверху. Это уж точно парилка, а вернее сауна с сухим жаром. Вот только рядом бассейна, чтобы окунуться, скорее всего нет... Тем временем "фараон" вышел на улицу, и Корсар, словно какой-нибудь баран на веревочке, спокойно проследовал за ним. Солнце и песок - первое, что ударило в глаза, привыкшие к ровному полумраку подвала. Корсар непроизвольно остановился, прикрыл руками лицо, но рывок веревки заставил его вновь двинуться вслед за арабом. Несколько шагов пришлось сделать вслепую, и лишь потом он начал различать другие детали пейзажа. Ничего принципиально нового по сравнению с запомнившейся со вчерашнего дня панорамой не прибавилось: те же ряды палаток, несколько полукруглых складов из гофрированного металла. Теперь, когда Корсар уже примерно представлял, куда он попал, каждая новая увиденная деталь легко ложилась на место. Вон тот склад за двойным рядом колючки, по углам которой стоят прожекторные вышки, - скорее всего боеприпасы. Площадка, уставленная правильными рядами чего-то, прикрытого желтым брезентом, - парк боевой техники. Выложенная металлическими плитками взлетная полоса для транспортных самолетов, а вертолеты садятся на квадратные площадки вдоль нее, тоже собранные из стандартных элементов. Ряд ярко-синих кабинок за палатками - не иначе как сортиры, важная часть солдатского быта. Корсар вдруг сообразил, что все это ему напоминает... Правильно, кадры учебного фильма "Операция "Буря в пустыне", образцово-показательные американские лагеря. Даже отхожие места такие же! Хотя после встречи с "воином пустыни" по имени Чак удивляться тут, в общем-то, было нечему. Если уж нефтяные шейхи даже людей из Штатов подгребают под свое начало, то уж на снаряжение деньги найдутся наверняка. Долго любоваться панорамой Корсару, само собой, не удалось. "Фараон" топал себе вперед, охранник сопел сзади, и волей-неволей приходилось идти за ними. А вели они пленника, похоже, к отдаленному зданию, которое никак не походило на все остальное. Сложенное из белого камня, оно представляло собой скорее комплекс строений, обнесенных общей стеной и частично накрытых одной крышей. Может быть, оно и не было дворцом, но Корсар обозвал его про себя именно так: над ним тонкая, стройная башня возвышалась, крыша прихотливо изгибалась. Солнечный свет, попадая на резные каменные украшения, дополнял их хитрую вязь игрой теней, придавая стенам легкость и воздушность. Несмотря на свое незавидное положение, Корсар не мог не восхититься мастерством древних строителей - ведь этому зданию вряд ли меньше полутора сотен лет. Он перевел взгляд: тут же, портя всякое впечатление, возвышался надувной купол, украшенный синеватыми полосками солнечных батарей. Не смотрелись они вместе - дворец и этот купол. "Интересно, куда меня поведут? Если во дворец, значит, плохо дело, средневековье всякое... - загадал Корсар. - А если в купол, значит, современные законы действовать будут. А, черт, да хоть куда, лишь бы под крышу поскорее! Голову уже печет..." "Фараон" свернул направо, и Корсар вздохнул: похоже, ожидается именно средневековье. Небольшие ворота, внутренний дворик... Корсар ожидал, что там окажется этакий сад под прозрачной крышей, весь в пальмах и фонтанах, но действительность была гораздо прозаичней. Мощенный каменными плитами двор был плоским и пыльным, и никакой крыши не было и в помине. Размеры двора оказались такими, что его правильней назвать было бы небольшой площадью, если бывают такие, - окруженные четырьмя стенами с редкими узкими окнами. Здесь бы показались уместными пара-тройка отдыхающих верблюдов, но вместо живых кораблей пустыни у стены, в тени, стоял песчано-желтый бронетранспортер. Одна из его широких гусениц был снята и разложена на камне. Два чумазых парня занимались ремонтом: один, который пониже, при помощи лома удерживал на весу каток, а тот, что повыше, со всего размаху долбил по нему кувалдой. Когда Корсара проводили мимо, парень с кувалдой вытер с лица пот и произнес: - Ну, блин, я и замотался с этой фигней! Рустам, бросай все на хрен. Чэкши бэр? От изумления Корсар остановился, но "фараон" тут же напомнил ему о себе, с видимым удовольствием дернув ошейник. Дверь в каменной стене не охранялась, но туда то и дело входили или выходили вооруженные люди и еще около роты стояли неровной шеренгой в тени нависающего козырька крыши. Среди солдат попадались ребята с европейскими лицами, но в основном это были люди южного и юго-восточного вида. "Лица кавказской национальности... - невесело подумал Корсар. - А также афганской, пакистанской, ливанской - что там у нас еще из географии подходящего есть? Если я правильно понимаю, горячие парни из самих Эмиратов здесь если есть, то на командных должностях". Раздался выкрик, и строй мгновенно выровнялся. Офицер встал напротив него, негромко что-то сказал, и в ответ рота издала мощньй слитный выкрик. "Экие бодрые... Интересно, хоть кто-нибудь из них сознает, что все они потенциальный фарш для мясорубки? А мясорубка вполне возможна..." Офицер произнес еще несколько слов, и строй сделал "равнение направо" как раз в сторону конвоя. Перейдя на повышенные тона, командир указал на Корсара пальцем, что-то объясняя солдатам, а затем демонстративно плюнул в его сторону. Выходящие из здания "лица всяких национальностей" тоже считали своим долгом с любопытством посмотреть в сторону конвоя, а один и вовсе зашел спереди, чтобы заглянуть в лицо, а потом угрожающе что-то выкрикнуть и замахнуться кулаком. "Однако сегодня моя одноглазая рожа популярна, как никогда! - безо всякого удовольствия отметил Корсар. - Только оркестра нет... И похоже, еще долго не будет!" - заключил он, когда очередной попавшийся по дороге араб повторил плевок, но уже прямо под ноги арестанту.
      КОРСАР. НЕУДАВШЕЕСЯ ТОК-ШОУ
      Длинная узкая лестница вела на второй этаж, и через узкую дверцу Корсара буквально втолкнули в большой и широкий зал. Называть что-либо "словно сошедшим со страниц сказок тысяча и одной ночи" давно уже стало дурным тоном, но именно это сравнение первым пришло на ум Корсару. Ковры, бахрома, мозаичные колонны, узкие щели ставен, подушки с кистями. Роскошный дубовый стол, на котором стояло что-то, прикрытое темно-красным парчовым чехлом, и рядом с ним - огромный кальян на позолоченной подставке... Казалось, сейчас здесь появится какой-нибудь Гарун-аль-Рашид и займется важными государственными делами - но вместо калифа через другую дверь быстрым шагом вошел невысокий человек с малоподвижным азиатским лицом. В руках он нес легкий офисный стул на колесиках, абсолютно не вяжущийся с остальной обстановкой. Подойдя к столу, азиат сдернул с него чехол. Корсар был готов увидеть под ним письменный прибор с гусиными перьями и чернильницами, инкрустированными алмазами, но вместо этого на столе оказался до неприличия обыденный компьютер с большим монитором. Этот диссонанс сразу же превратил все великолепие обстановки в аляповатую декорацию к дешевому спектаклю, а участником его, видимо, и должен был стать сам Корсар. Азиат свободным движением уселся в кресло, быстро подвигал рукой над клавиатурой - и на ожившем мониторе возникло окошко, в котором Корсар увидел себя самого, стоящего с грязной веревкой на шее. Он прищурил глаз, пытаясь разглядеть изображение получше... "Да, ничего себе видок! Одежда рваная, лицо грязное, а на голове что деется!" - Корсар машинально постарался пригладить взлохмаченные волосы. "Однако где же здесь камера? Ага, вон, тоже на столе..." Он вспомнил, как чуть было не собрался покупать себе что-то подобное и листал каталоги, рассматривая предложения - от самых простых и дешевых и дальше, все навороченней и дороже. Эта камера, похоже, из дорогих... "Панас-две-с-полтиной, что ли? Нехалявная штучка: цифровая, с дистанционным управлением объективом, трехканальная стабилизация, встроенный монтаж-блок, и еще какие-то прибамбасы. С такой можно хоть в эфир выходить!" Было похоже на то, что азиат именно к этому и готовится: он прицепил микрофон, отдал несколько распоряжений, потом снова поводил коротким пальцем по планшетке, и на мониторе появилось сразу несколько маленьких экранчиков с застывшими изображениями. Чьи-то лица, панорама "Галф-Бизнес" и заходящий на посадку "Бе-32". В этот момент в зале появились новые действующие лица. Высокий стройный араб в белоснежном европейском костюме, почему-то похожий на злого волшебника Джафара из американского мультфильма, с отсутствующим выражением лица остановился у окна. Другой, пониже и потолще, чудом не путающийся в свободных одеждах, занял позицию рядом с Корсаром и махнул рукой. Азиат щелкнул клавишей, и на главном экране вместо стандартной телевизионной сетки появилась заставка, составленная из арабских букв. Вверх от них рвались очень натуральные языки пламени, а вниз срывались капли крови. Одновременно с этим "фараон" дернул веревку вниз, и Корсар против воли нагнул голову, почти перестав видеть происходящее на экране. Передача началась. Ведущий говорил быстро, сначала вроде бы спокойно, но потом его голос наполнился все нарастающим возмущением и гневом и уже через пару минут начал срываться на крик. Корсар слушал его внимательно, пытаясь уловить знакомые слова, а потом постарался искоса взглянуть на экран. Глаз сразу же заслезился, предупреждая, что долго не выдержит такого напряжения, но Корсар смотрел на экран не отрываясь... "Блин, да ведь это обо мне передача! - понял он почти сразу. - Вот я иду по коридору гостиницы... Вот мы с Казаком водяру хлещем - когда же это они снять успели? Или у них там каждый столик под прицелом? Аэродром, понятно, "Крыло" пошло в воздух, а мы с Хомяком, стало быть, уже в зоне болтаемся..." Видеооператор - занимался своим делом он, нельзя не признать, виртуозно пустил в работу тот кадр, где "Бе-32" уже заходил на посадку. Корсар получил возможность увидеть со стороны, как террористы выпрыгивают на бетон, как их под белы... то есть под коричневы ручки ведут к машинам - и потом увидел себя вылезающим из самолета с перемазанным в крови автоматом. "Ох и рожа у меня зверская!" - восхитился Корсар, и тут же его передернуло: он увидел, как дубинки полицейских синхронно взметнулись над его головой. Оператор не стал задерживаться на кадре избиения, а двинулся вперед и, войдя в самолет сделал долгую панораму, особо останавливаясь на убитых. - Ты! - заорал ведущий передачи, и за подбородок поднял лицо Корсара к себе. - Смотри! Смотри на останки этих благородных людей! Корсар посмотрел, где-то на дальнем плане сознания отметив, что теперь в эфир транслируется его лицо, устремленное на экран, а слова перешедшего на русский ведущего дублируются арабской вязью. - Ты подлая грязный собака! Убийца из убийц! Неверный террорист! Скажи! Скажи вдовам и сиротам, за что ты убил ни в чем не повинных людей! Говори, шакал! Корсар постарался поднять голову повыше - но веревка не дала. Он глянул прямо в объектив камеры и ответил по-английски, в надежде, что так его без перевода поймет больше зрителей: - Я не террорист. Эти люди хотели захватить самолет и убить меня... Рывок ошейника не дал ему договорить - "фараон" в бешенстве попытался пригнуть голову излишне говорливого пленника к полу. - Ну все. С меня хватит... - прошептал Корсар одними губами и чуть-чуть пошевелил ключицами, сдвигая ошейник как можно ниже. Вот так, теперь шейным позвонкам ничего не грозит... И Корсар резко выпрямился, включив в работу все мышцы тела. Веревка врезалась ему в плечи - но плечи у Корсара были достаточно крепкие, и он продолжил движение, дернув "фараона" так, что тот потерял равновесие и свалился на ведущего. "На закуску!" - и Корсар со всей силы пнул "фараона" в бок, так что там что-то подалось и звучно хрустнуло. Уловив краем глаза замах приклада автомата охранника, следующим движением Корсар ушел от удара и одновременно выдернул веревку из ослабевших рук "фараона". На душе сразу стало как-то веселее - пусть себе амбал-охранник вновь заносит автомат. Сила есть - ума не надо, да, дядька? Вместо того чтобы отпрянуть от удара вновь, он, наоборот, почти что ласковым движением прижался к амбалу, на секунду ощутив запах пота и нечищеных зубов, и, когда оружие охранника пошло вниз, синхронным движением ударил локтями туда, где кончаются ребра и проходит цепочка нервных узлов. Охранник со всхлипом выпустил из легких воздух и осел на корточки, глядя вверх выпученными глазами. "Готовчик? Теперь пушка..." - но схватить автомат Корсару не удалось. Похожий на Джафара араб невесть как оказался сзади и коротким, точным движением рубанул его по шее. Веревка-ошейник немного смягчила удар, но на мгновение Корсар потерял над собой контроль, и новый участник схватки воспользовался этим, чтобы толчком ноги в грудь отправить его подальше от оружия Корсар отлетел назад и упал спиною на стол, попутно сметя на пол дорогую камеру, но тут же пружинисто соскочил на пол, приняв боевую стойку. Араб не торопясь приближался, лицо его было спокойным и презрительным чувствовалось, что для него единоборство без оружия не является чем-то необычным "Хорошо двигается, - одобрил Корсар - Хотя немного медленно... На этом можно и сыграть!" - и тут же понял, что ничего не получится. Не будет финальной схватки: охранник уже очухался и поднимал автомат. "Руки вверх? Ну уж нет!" - и Корсар кинул тело влево, чтобы видеоператор оказался между ним и охранником. Нельзя сказать, что Корсар надеялся, что оператор окажется большой помехой для врагов - азиат мог в любую секунду упасть на пол или отпрянуть в сторону. Но то ли охранник уже нажимал на спуск и машинально вел ствол вслед за целью, то ли азиат был настолько малоценным кадром - короткая очередь разнесла вдребезги монитор компьютера, и последние пули из нее достались оператору, опрокинув его на спину вместе с легким стулом. Где-то в дальнем уголке сознания Корсара запечатлелось его лицо: все такое же бесстрастное, с разве что чуть-чуть удивленными глазами. "Вторая очередь будет точнее!" - Корсар сделал обманное движение, продемонстрировав стрелку, что кинется влево, и тут же метнулся направо, в сторону той двери, откуда появился несчастный видеоинженер. Удар плечом! Дверь с легкостью распахнулась, с треском ударившись о стену. Перед Корсаром открылся темноватый коридор, узкая лестница вверх, узкая лестница вниз... Куда теперь? Идущий из дремучих глубин подсознания инстинкт скомандовал: "Бегом, не оглядываясь!", но Корсар подавил этот порыв. Ну, кинется он очертя голову, а потом что? И вместо панического бегства он сделал короткий шаг в сторону, вжавшись в небольшую нишу рядом с дверью. Запоздалая серия пуль выбила фонтанчики каменной крошки из стены прохода, но вопреки ожиданиям амбал-охранник в погоню не кинулся. Вместо этого из "комнаты Гарун аль-Рашида" донеслось несколько энергичных команд, и Корсар понял: красавец Джафар отдает приказания по радио. "Интересно, какие? Хотя нетрудно догадаться - перекрыть проходы и ждать, пока я сам приду к ним в руки..." Как бы подтверждая эти его мысли, откуда-то снизу донеслись приглушенные выкрики команд, топот ног, а потом все затихло, видимо, бойцы заняли позиции. Корсар вспомнил строй "воинов пустыни" во дворе и понял: внизу шансов нет. А где есть?
      КОРСАР. ОТ ДОБРА ДОБРА НЕ ИЩУТ?
      Ниша, в которой он стоял, была неглубокой и не очень широкой. Зато высотой - до потолка... И даже выше! Дальше она переходила в темную щель, из которой веял ощутимый поток воздуха - не то чтобы прохладного, не и не такого жаркого, как на улице. Совершенно не к месту Корсар вспомнил первый день в Дубае и обзорную экскурсию по городу. Безбожно коверкая слова, гид что-то говорил про искусство древних строителей, о ветровых башнях, охлаждавших воздух в жилищах богатых шейхов задолго до появления кондиционеров... "Ну почему же не к месту? - вдруг усмехнулся про себя Корсар. - Вполне подходящая идея!" Он вытянул руки в стороны, затем повернулся боком и уперся спиной в одну боковую стену ниши, а ногами в другую. "Как же это называется у альпинистов? Не помню... Да и не в названии дело, главное, получилось бы!