В коридорах клиники царила суматоха — невесть откуда взявшиеся люди, кто в серой униформе, кто в зеленых комбинезонах, а кто и в самой обычной цивильной одежде, бегали, кричали и толкались. На Казака и Наташу никто внимания не обращал, хотя и они тоже время от времени натыкались на других ловцов Но к этому времени пыл погони захватил всех, и даже охранники, позабыв о своих обязанностях, носились с азартными криками. Разгоряченные обезьянки тоже решительно отстаивали свою свободу, и получилось так, что никому не было дела до двух человек в облачении хирургов. Уже выскочив в коридор, Казак с ужасом вспомнил, что их лица скрыты не только белыми повязками, но на них еще остались и эти глупые черные колготки с дырками для глаз! Он был готов рвануться назад, но в это время навстречу ему пробежали двое врачей — по крайней мере на них тоже были зеленые комбинезоны, — и никто из них на черные маски даже не обратил внимания. «Может, за новый вид медицинских масок приняли? Дай-то бог!» — только и успел подумать Казак и бросился догонять девушку.
      Несмотря на кажущееся участие в общей суматохе, Наташа не потеряла головы. Размахивая руками и делая вид, что она загоняет мечущихся и орущих зверьков на ловцов в холле, она продвигалась туда же, вперед, и, пройдя мимо стойки, повернула в новый коридор — теперь недлинный и широкий. А заканчивался он створками лифта!
      «Умница!» — воскликнул про себя Казак, невежливо отпихнул ящичком очередную макаку и направился к лифту. Теперь бы еще придумать, как его вызвать так, чтобы этого никто не заметил…
      Но удача была на их стороне: створки кабины раздвинулись, и к ловцам добавились еще человек пять. Казак дернул Наташу, и через секунду они оказались перед лифтом.
      Автоматические двери вновь приглашающе растворились, Казак почти втолкнул Наташу внутрь и сразу же нажал кнопку с цифрой 9.
      Створки послушно сомкнулись, и сразу же стало очень тихо. Вся суета и крики остались там, на первом этаже.
      Цифры на экранчике рядом с кнопками неотвратимо сменяли одна другую.
      2…3…4…
      Казак глубоко вздохнул и нервным движением поправил пистолет, пристроенный за поясом. Может быть, стоит взять его в руку?
      5…6…
      Нет, не надо бы. Если там, у лифтовой шахты стоит засада, одинокий ствол все равно не поможет, а если сидит обычный «дежурант», то лучше оказаться перед ним в примелькавшемся облике врача. Вряд ли здесь они расхаживают с пушками наголо.
      7…8…
      Осталось всего несколько секунд! Может быть, еще не поздно что-то сделать, нажать на «стоп» и двинуться на другой этаж?
      9…
      Лифт мягко замедлился и остановился, а приятный женский голос произнес короткую вежливую фразу. Двери начали открываться, и Казак напрягся, готовый ко всему… Ко всему, но только не к тому, что увидел перед собой.
      Такой же яркий свет, как и внизу, заливал широкий зал, потолок которого поддерживали колонны — казалось, что этот зал занимает всю площадь этажа. Колонны были отделаны то ли зеленым мрамором, то ли искусственным малахитом и выглядели очень красиво, но, кроме них, ничего красивого здесь не было. Ряды пыльных кресел, набросанные поверх них кипы поролоновых матрасов, многочисленные картонные коробки и обломки пенопласта, фанерные ящики такого размера, что в них можно было бы упаковать небольшой автомобиль… И над всем этим — запах застоялого чердака, свалки, на которой гнить, может быть, и нечему, но которая все равно остается свалкой.
      — Мы где? — шепотом спросила Наташа. Казак удержался от грубой рифмы и ответил так же тихо:
      — Пока что в лифте.
      Наташа коротко глянула на своего спутника, как бы оценивая — все ли с ним в порядке. Но на самом деле Казак шутить и не думал, а продолжил вполне серьезно:
      — Давай-ка выходить! А то еще поедет… Она послушалась, и через несколько секунд створки дверей тихо сошлись за их спинами.
      Наверное, при проектировании это помещение задумывалось как конференц-зал, но по какому-то капризу владельцев использовалось в качестве банального чулана. Казак припомнил вылизанные улицы города, и поразился, насколько разным может быть подход к чистоте и порядку в одной и той же стране у представителей одного и того же народа. Хотя, с другой стороны, кто его знает — может быть, пресловутый доктор Зуфир для того, чтобы сохранить какие-то свои тайны, специально копил здесь мусор, а потом вывозил его разом и сразу же уничтожал?
      Такая мысль пришла в голову Казаку, когда он присмотрелся и понял, что картон и фанера — в основном из-под медицинских приборов и оборудования. Например, злостные конкуренты по упаковочной таре смогут составить список аппаратуры и догадаются о направлении исследований?
      — Коля… — позвала Наташа, стоящая в напряженной позе чуть позади. — Куда дальше?
      — Пока не знаю, — честно ответил он. — Наверное, тут лестница пожарная должна быть какая-нибудь. Спустимся на восьмой этаж, и…
      — И что? — спросила девушка. Казак недовольно поморщился:
      — Ты так спрашиваешь, как будто у меня уже все расписано по пунктам. Откуда я знаю, что! На месте разберемся.
      — Как?! Как разберемся? Будем обходить все палаты подряд, вежливо стучаться и так же вежливо извиняться, если ошиблись дверью?
      — Слушай, я тебя за собой тащил? — вдруг озлился Казак. — А раз сама увязалась, так не скули теперь.
      Наташа вскинула голову. Казаку показалось, что он сквозь белую ткань повязки и черный капрон маски увидел, как у нее запылали щеки, — голос у нее был такой, что разгневанное лицо вообразить было очень просто.
      — Ты как сказал? Не скули? Вот так, значит, да? Хорошо, крутись как хочешь, а я пошла! — и независимой походкой она направилась обратно к лифту.
      — Эй, эй… — наплевав на всякую осторожность, завопил ей в спину Казак. — Ты что, забыла, где находишься?!
      Девушка сделала еще пару шагов, остановилась и вдруг потрясла головой.
      — Ф-фу, извини, — после небольшой паузы произнесла она. — Я и вправду… Это характер у меня такой дурацкий.
      Казак кивнул: да уж. Что характер, то характер.
      — Ты не обиделся, а? — Наташа испытующе глянула на него, и Казак процедил сквозь зубы:
      — Мои обиды — дело поправимое. Уж как-нибудь перетерплю. А вот эти, — он красноречиво глянул вниз, — эти терпеть не будут. Еще вопросы?
      Пристыженная Наташа промолчала.
      — Теперь дальше. Я действительно не знаю, что делать дальше. Но думаю, надо осмотреться хотя бы здесь. Наверняка должна быть какая-нибудь обычная лестница или пожарная… Вентиляционная шахта в конце концов! Не может быть, чтобы добраться сюда можно было только лифтом!
      Лестница нашлась вскоре, но на изломе пролета ее перегораживала массивная дверь с потемневшими медными ручками — в начищенном виде они, наверное, выглядели очень импозантно. Казак осторожно взялся за них, потянул на себя, потом надавил вперед, но его усилия оказались тщетными. Дверь стояла как влитая, а попытки подцепить замок или отогнуть петли лезвием лопатки привели лишь к тому, что лопатка немного изогнулась.
      Вентиляция действительно существовала — но, вопреки многочисленным кинобоевикам, ее каналы оказались узкими и абсолютно не приспособленными для передвижения. Казак забрался на коробку, показавшуюся наиболее прочной, и отодрал одну из декоративных решеточек. Несколько раз чихнул и сообщил Наташе:
      — Там разве что пятилетний ребенок пролезет. Не вариант! — И принялся искать «вариант» дальше, все сильнее и сильнее беспокоясь. Со времени стычки на проходной прошло уже около часа, а то и все полтора — только здесь, на чердаке, они торчат уже минут пятнадцать. И чем дальше, тем больше вероятность, что повязанных парней на вахте обнаружат и поднимется такая кутерьма!
      «Будут охотиться, как за макаками, факт! Только обезьянам-то что, ну поймают, ну обратно в клетку сунут, к поилке да кормушке. С нами бы с такой же добротою обошлись… — Но тут он вспомнил залитую сине-фиолетовым свечением операционную, изуродованное тельце под колпаком и поправился: — Хотя нет, на фиг. Такой доброты тоже не надо!»
      Теперь Казак шел вдоль ряда окон, внимательно выискивая взглядом что-нибудь похожее на наружный спуск. Не может быть, чтобы такое здание строилось без аварийных выходов! Но в окнах видна была только территория вокруг клиники, вернее не столько видна, сколько угадывалась сквозь затемненные стекла. К тому же Казак старался идти так, чтобы его силуэт не просматривался на фоне освещенного зала — выключатель они так и не нашли. Приходилось пригибаться или держаться подальше, что удобству поисков тоже не способствовало.
      — Коля! — вдруг позвала Наташа. Освоившись на безлюдном этаже, оба уже осмелели и говорили в голос.
      — Да? — оторвался он от попытки открыть окно, чтобы хоть так разглядеть чего-нибудь.
      — Кажется, я поняла. Здесь пожарная лестница внутри здания, если я правильно прочитала надпись. И она должна быть где-то рядом с лифтом… Точно, вот!
      И с этими словами Наташа решительно откинула на себя декоративную накладку с кнопкой вызова. Накладка повисла на петлях, обнажив идущий к кнопке провод, а за ней в углублении стены оказался большой красный рычаг с недвусмысленной стрелкой вниз. Девушка недолго думая дернула его, а затем без усилий откатила в стороны лифтовые двери, раздвинув их гораздо шире, чем они открывались сами.
      Шахту лифта отгораживала легкая металлическая решетка, видимо, обычно она отодвигалась вместе с дверьми. Но главное — сбоку, там, где двери были заметно шире самой шахты, круто уходила вниз узкая железная лестница!
      — Ну Наташка, ну девчонка! — восхищенно воскликнул Казак и, не удержавшись, схватил ее в охапку… И только в последний момент вспомнил, что она, да и он сам все еще в масках и поцелуй не получится. Смутившись, он тут же отстранился и сообщил невпопад:
      — Странное место для пожарного выхода. Здесь ведь сразу дыму будет — не продохнуть!
      Точно сказать было нельзя, но по глазам девушки ему показалось, что она хитро и понимающе улыбнулась, а потом ответила, словно ничего и не произошло:
      — Здесь все сделано, чтобы даже без электричества можно было открыть, и лестница явно не парадная. Да и вообще, нам-то что за беда? Или ты дымовую завесу ставить собираешься?
      — Не мешало бы… — пробурчал Казак и ненадолго задумался.
      — Идем? — в голосе Наташи снова зазвучал знакомый азарт.
      — Погоди. Сначала надо проверить, можно ли такую штуку изнутри открыть, — ответил он, и девушка понимающе кивнула.
      Оказалось, что выйти на этаж с «черного хода» вполне возможно: дорогу открывал такой же рычаг — все было просто, даже слишком. У Казака это вызвало подозрения, и он заставил Натащу несколько раз закрывать себя в шахте, пока не разобрался со всей механикой как следует и наловчился открывать выход за считанные секунды. Сначала он замирал после каждого движения, но вскоре сообразил, что в шахте не так уж и тихо. Похоже, что она тоже исполняла роль вентиляционного канала: теплый ветерок, дующий снизу вверх, постоянно шевелил волосы на голове Казака. Этот поток воздуха сразу же уносил неосторожные звуки, давая возможность действовать, не слишком рискуя привлечь к себе внимание
      Пока Казак практиковался, наверху несколько раз приглушенно начинал гудеть двигатель, и в скупо освещенной глубине лифтовой шахты то поднимался, то опускался темный квадрат кабины. Один раз лифт добрался до седьмого этажа и долго там стоял
      «Интересно, а если бы я залез к нему на крышу, что бы это дало?» — задал себе вопрос Казак и с новым интересом попробовал разглядеть дальнюю стену шахты. Несколько жгутов кабелей, пара пластиковых труб, тоже, наверное, с какими-нибудь проводами, бетонный выступ…
      «А ведь на этот выступ можно перебраться! — понял он. — А что это даст?» — И тут же увидел ответ на свой вопрос. На уровне человеческого роста там было круглое отверстие, в котором исчезала часть проводов, а дальше — небольшая железная дверь.
      «Что ж, это мы тоже попробуем!» — решил Казак и откатил в сторону одну створку внешней двери.
      — Ты что так долго? — обеспокоенно спросила Наташа. — Я уж волноваться начала!
      — Да так… Ладно, пошли. Ничего другого все равно не остается. И знаешь что? Возьми-ка пистолет ты. Не дело — все оружие у одного человека. Ты вообще стрелять умеешь?
      — Хм. Если ты имеешь в виду нажать на курок, то, наверно, умею. Может, будет лучше, если ты оставишь его себе?
      — Я тоже не снайпер, — признался Казак. — Вот Корсара бы сюда! Даром что одноглазый, а из автомата своего знаешь как лупил? Бывало, пока сидим без дела, банки на камень поставим, — так он с одной очереди все валил. Майор Йован, и тот восхитился.
      — Какой майор? — переспросила Наташа, и Казак спохватился, что увлекся и сболтнул лишнего.
      — Ну… — замялся он, не зная, как бы отвлечь ее внимание, и наконец, ничего не придумав, грубовато бросил: — Неважно. Словом, пусть пушка будет у тебя.
      Спуск по железной лестнице на один этаж вниз много времени не занял, и, секунду помедлив, Казак решительно повернул красный рычаг. Створка послушно распахнулась, и, продолжая изображать донельзя занятого врача, он сделал быстрый и уверенный шаг вперед.
      Поступая так, Казак рассчитывал, что до возможной реакции охраны у него будет одна-две секунды форы, и это время он собирался использовать по максимуму. Одновременно с тихим металлическим клацаньем отодвинутой двери он кинул вперед быстрый взгляд, готовый к любым неожиданностям… И понял, что времени у него гораздо больше, чем две секунды.
      Проем лифта выходил в небольшой предбанник, в котором не было абсолютно ничего, кроме все того же аляповатого ковра на полу и коробочки видеокамеры у потолка. А заканчивался предбанник дверью с кодовым замком и маленькой площадочкой для бесконтактной кодовой карточки. Черные концентрические кружочки на площадке были до того похожи на те, что красовались на турникетах московского метро, что Наташа нервно хихикнула:
      — А я проездной забыла…
      Казак отвечать не стал, а одним рывком прижал ее к стене, чтобы оказаться в мертвой зоне камеры. Прижавшись губами — вернее не губами, а марлевой повязкой поверх черного капрона — туда, где у девушки должно было быть ухо, он прошептал:
      — Обратно, живо!
      Она не стала переспрашивать, и через несколько секунд они снова оказались на пожарной лестнице, отрезанные от предбанника тонким металлом двери лифта.
      Казак огляделся — кабели и трубы здесь шли так же, и так же около них была железная дверь. Показав на них, он добавил:
      — Теперь остается только ждать, чтобы лифт на седьмой этаж пришел. Или на шестой, тогда мы то же самое на седьмом сделаем.
      — А если не дождемся? — язвительно поинтересовалась Наташа. — Сами вызовем?
      — Вот именно! — ответил он и быстро спустился на седьмой этаж. Найти провода, ведущие к кнопке вызова, было легко — рычаг аварийного открывания дверей был рядом с нею. Правда, их было не два, а целый пучок. Казак легко оборвал их, на секунду задумался, а потом бесшабашно ткнул всеми сразу в обнаженный металл перил. Проскочила маленькая синяя искорка, что-то гулко щелкнуло, но лифт, стоящий где-то внизу, начал подниматься.
      — Ничего, монтера вызовут, — сообщил он сам себе, глянув на болтающиеся провода, и бросился обратно на восьмой.
      Кабина остановилась как раз на нужном уровне. Не теряя времени, Казак отжал лопаткой крепление сетки, пролез сквозь щель и осторожно ступил на крышу лифта. Раздался предательский скрип, и Казак замер. Но пластик под его ногами лишь немного прогнулся, и он, осторожно переступая, перебрался на бетонный выступ. Выждав мгновение, Наташа повторила его путь и, оказавшись рядом, тихо сообщила:
      — Ты комбинезон порвал. И маслом об трос выпачкался.
      — Ты тоже ничего себе. Так что маскарад, пожалуй, кончился, даже не начавшись, — с досадой ответил он и попросил: — Подвинься немного, я открою дверь.
      — А что там?
      — Извини, дорогая. Забыл посмотреть в путеводителе, — со всей возможной любезностью ответил Казак и отодвинул щеколду.
      Очки ночного видения, вопреки распространенному представлению, не дают возможности видеть мир, словно днем. Неопытного человека только собьют с толку непривычные сочетания цветов и яркости в тепловом диапазоне, и скорее всего он запутается еще сильнее, чем просто двигаясь наугад в темноте. Чтобы с пользой для себя применять инфракрасные приборы, нужна немалая практика.
      У коренастого Тимура и горбоносого Ильи такая практика была, и они применяли очки с пользой. Когда среди разноцветных мерцающих силуэтов в поле зрения их прибора показалось особо яркое пятно, они без колебаний опознали опасность. Два тихих щелчка прозвучали одновременно, и к стрекоту цикад добавился короткий, жалобный вой. Пятимиллиметровая пуля, вошедшая в тело сторожевого пса, оборвала жизнь еще одного четвероногого сторожа клиники доктора Зуфира.
      — Убери его с дороги, — скомандовал Тимур. — И быстро!
      Илья скорчил брезгливую гримасу, но возмущаться не стал: он знал, что пуля, остановившая добермана, вылетела не из его ствола. А раз не смог сделать чистую работу, придется выполнять грязную.
      — Ну, что нового? — вернувшись, спросил он Тимура, хотя прошло меньше минуты. Вопреки ожиданию тот ответил:
      — Да вот, непонятки. Смотри сам! — и он передал Илье тонкий проводок с разъемом на конце, идущий от прибора, похожего на полицейский спидган. Сам же прибор он снова поднял выше кустов живой изгороди и спросил:
      — Здание видишь?
      Илья подключил проводок к гнезду в оправе своих нелепых очков и сразу же вместо местности вокруг себя увидел увеличенное изображение клиники.
      — Черт, дрожит все… Тим, а стабилизацию включи? Тимур нажал кнопку, и картинка немного уменьшилась, зато приобрела четкость.
      — Ого! Это в честь нашего летчика такая суматоха? Словно в салочки играют, ей-богу…
      Тимур опустил руку и выключил телеобъектив.
      — Салочки, хреналочки… В саму больницу, что ли, сходить? А то так до утра колупаться будем.
      — Ну давай зайдем, — пожал плечами Илья. — Может, у тебя и пропуск заказан?
      — Надо будет — так и закажу, — уверенно ответил Тимур. Илья еще раз пожал плечами и двинулся вслед за ним.

Наташа и Казак. Поиски