В первый раз в советском документе обратили внимание на деятельность шведской миссии в Будапеште в октябре 1944 г. Именно тогда начальник политического департамента МИДа Швеции фон Пост информировал советника советского посольства Чернышева об усилиях шведской миссии в Будапеште по спасению евреев, включая выдачу охранных паспортов. Однако фамилия Валленберга не упоминалась, и на вопрос фон Поста, заинтересована ли Москва в информации о том, что Швеция делала для помощи евреям в Венгрии, Чернышев не дал ответа, о чем он также упоминает в отчете в Москву.

В архиве российского Министерства иностранных дел, конечно, содержится нота шведской миссии в Москве от 31 декабря 1944 г., в которой приводится список членов шведской миссии в Будапеште и Швеция просит советские власти взять их под свою защиту, когда Красная Армия их обнаружит. Копия ноты была найдена и в Министерстве обороны России. В тот же день заместитель министра иностранных дел Деканозов переправил эту информацию в Генеральный штаб генералу Антонову, чтобы тот мог дать инструкции командующим фронтами.

В зашифрованной телеграмме, датированной 2 января 1945 г., помощника начальника Генерального штаба Красной Армии генерал-майора Славина командующим 2-м и 3-м Украинскими фронтами Малиновскому и Толбухину дается приказ о том, чтобы шведская миссия в осажденном Будапеште, которая, согласно данным, ушла в подполье, была при встрече с ней взята под защиту, а также о том, что об этом следует оповестить Генеральный штаб. Среди других упомянут Рауль Валленберг. На этой телеграмме имеется надпись, что командующие армиями также должны быть оповещены. Были найдены и соответствующие приказы многим подчиненным частям.

Найден рапорт командующему 30-м армейским корпусом о том, что Рауль Валленберг 13 января добровольно разыскивал представителей советской стороны.

13 января Советская Армия овладела домом 16 по улице Бенчур, где находился транспортный отдел Международного Красного Креста. Там был «встречен» Рауль Валленберг. Димитренко из 151-й стрелковой дивизии послал рапорт начальнику политотдела 7-й гвардейской армии. В рапорте говорится, что Рауль Валленберг, как и его шофер, был встречен на улице Бенчур, 16, и он передал текст телеграммы на немецком языке с просьбой переправить ее в Стокгольм. На рапорте Димитренко имеется следующая запись: «18= к Афонину пока никуда не отпускать телеграмму никуда не передавать».

14 января Куприянов из 30-го стрелкового корпуса 7-й гвардейской армии под предлогом заботы о безопасности и удобства перемещения приказал немедленно сопроводить Рауля Валленберга, который находился теперь в расположении 151-й стрелковой дивизии, к командующему 18-м стрелковым корпусом генерал-майору Афонину. Кроме того, указывалось, что надо запретить Раулю Валленбергу контакт с внешним миром. На телеграмме от руки написано, в частности, следующее: «Он был обнаружен 13 января на улице Бенчур; другие сотрудники миссии находятся в западной части; он отказался оставить фронт, сказав, что он отвечает за 7000 шведских граждан, которые находятся под его защитой в восточной части города».

Начальник штаба 2-го Украинского фронта Захаров 15 января 1945 г. послал по телеграфу информацию начальнику Генерального штаба Антонову и начальнику штаба 3-го Украинского фронта, что Рауль Валленберг был встречен 13 января на улице Бенчур, и при этом указал, что остальная часть миссии находится в западной части города. Рауль Валленберг и его собственность взяты под охрану.

К этому можно добавить, что именно эти рапорты лежат в основе сообщения заместителя министра иностранных дел Деканозова шведскому посольству в Москве 16 января о том, что Рауль Валленберг встречен и взят на попечение советскими войсками в Будапеште.

Документы в архиве Министерства обороны включают также датированный 17 января приказ заместителя министра обороны Булганина командующему 2-м Украинским фронтом Малиновскому и его копию начальнику Смерша Абакумову об аресте Валленберга. Булганин приказывает, чтобы Рауль Валленберг был доставлен в Москву, а также сообщает, что контрразведка Смерш получила надлежащие инструкции. Никакой мотивировки аресту не дается. На приказе об аресте вышеупомянутый Захаров написал товарищу Поветкину, что тот лично вместе с товарищем Королевым должен организовать отправку в Москву.

В тот же день, т.е. 17 января, Булганин посылает еще один приказ об аресте. Он касается работающих в Будапеште швейцарских дипломатов Макса Майера и Харальда Феллера, а также словацкого посланника Яна Спишака. Они должны быть отправлены в Москву «таким же образом, как и Валленберг», и операцию должен проводить Смерш. 20 января упомянутый выше Захаров просит дать инструкции, как он должен поступить не только с Феллером и Майером, но и с преподавателем шведского языка, представителем Красного Креста Вальдемаром Ланглетом и его женой. Никакого ответа по запросу относительно Ланглета не обнаружено.

Рапорт советской военной контрразведки Смерш от 22 января 1945 г. содержит список адресов миссии в Будапеште, составленный помощником начальника 2-го отдела Смерша 2-го Украинского фронта майором Петровским и адресованный начальнику оперативной группы Смерша при штабе этого фронта в Будапеште. Отмечено, что список составлен на основе данных, полученных, в частности, от задержанного секретаря шведской миссии Валленберга.

В рапорте от 23 января об арестах «агентов противника», произведенных Смершем на 2-м Украинском фронте за 1-20 января 1945 г., сообщается, что среди арестованных находятся три представителя дипломатического корпуса, два из которых — сотрудники шведской миссии в Будапеште. Однако дело в том, что только один из них швед (другой, вероятно, Томсен/Гроссхейм-Криско или Лангфельдер).

В сообщении Захарова заместителю министра обороны Булганину докладывается, что арестованный Рауль Валленберг отправлен в Москву 25 января, а фамилия старшего конвоя — Зенков. Из других сообщений видно, что Рауль Валленберг был арестован 19 января, а швейцарские дипломаты — 10 и 16 февраля. Согласно тюремной регистрационной карточке Лубянской тюрьмы, Рауль Валленберг прибыл туда 6 февраля, в тот же день, что и его водитель В. Лангфельдер. Феллер и Майер прибыли в Москву лишь 4 марта через Львов и Киев. Есть и другие рапорты НКВД о шведской миссии (однако они не дают ничего нового по существу), а также копия ноты посланника Даниельссона, который опровергает сообщения прессы о том, что советские войска плохо обходились с членами шведской миссии. Из отчетов сотрудников шведской миссии вытекает, впрочем, что миссия подвергалась крупномасштабному и неоднократному разграблению. Эти данные подтверждаются затем в служебной записке начальника отдела МИДа Ветрова Деканозову от 24 мая 1945 г. Дополнительных материалов по этому периоду в архивах не найдено. Не исключено, что некоторые сообщения разведки из Будапешта когда-то были изъяты из архивов.

Советское военное командование относилось с большим подозрением к той деятельности, которая осуществлялась от имени шведской миссии; в особенности это касалось охранных паспортов и других выданных документов. Доверие удалось частично восстановить, когда миссия издала коммюнике, что все охранные паспорта, выданные до определенной даты, объявлены впредь недействительными, если они не будут заново подтверждены миссией. Во всяком случае, военное командование вскоре потребовало прекращения деятельности как дипломатического представительства, так и Красного Креста и выезда шведских подданных из страны.

Военный историк Галицкий, который принимал некоторое участие в деятельности рабочей группы, рассказал об отношениях на фронте во время Второй мировой войны. Любой человек, задержанный недалеко от линии фронта, доставлялся в военную разведку. Существовали подробные инструкции на этот счет. Иногда задержанные подвергались также допросам в особых отделах пропаганды. После этого часть из них поступала на допрос в Смерш. Затем задержанных посылали чаще всего во фронтовой лагерь для военнопленных, а некоторые особо интересные лица направлялись в Москву. Те, кто представлял наибольший интерес, попадали там в Смерш, и на них заводили так называемое регистрационное дело. Каждого допрашивали по особому списку вопросов, и самые важные содержались в тюрьме, несмотря на то что они были военнопленными.

Когда советские войска взяли Будапешт, там была проведена так называемая зачистка тыла фронта, другими словами, облава, во время которой задерживались и проверялись все мужчины годного к военной службе возраста. По данным архива 2-го Украинского фронта, примерно 100 000 мужчин были отпущены после проверки.

Смерш не имел так называемой резидентуры в Будапеште до взятия его советскими войсками. Вместо этого, вероятно, стали собирать информацию на рубеже 1944-1945 гг. в связи с наступлением советских войск. В дальнейшем лишь Смершу поручали задержание, арест и отправку Рауля Валленберга в Москву. 4-е Главное управление МГБ под руководством Павла Судоплатова, конечно, засылало агентов за линию фронта в немецкий тыл, но не было найдено ничего, что указало бы на их действия в Будапеште. Вопрос о том, сыграла ли постоянная служба внешней разведки в НКГБ какую-либо роль в аресте Рауля Валленберга, остается, как говорилось выше, невыясненным. Однако имеются достоверные отчеты о советской разведывательной деятельности в Будапеште до декабря 1944 г.

Михаил Толстой-Кутузов был председателем Русского клуба, активно участвовал в общественной жизни и знал шведского посланника Карла Ивана Даниельссона. Был ли он, кроме того, советским агентом еще до вступления Красной Армии в Будапешт или предпочел (либо его заставили) сотрудничать со Смершем лишь после того, как советские войска установили контроль над Будапештом? То, что он делал во время войны до начала работы в шведской миссии, отчасти покрыто мраком. Согласно Судоплатову, Толстой был завербован службой разведки еще в 20-х годах. Берг воспроизвел то, что сам Толстой сказал ему в феврале 1945 г., когда Берг вновь увидел его в помещении советского коменданта города Чернышева. Толстой уже тогда получил задание возглавить иностранное бюро, в которое впредь должны были обращаться все иностранцы в городе. По словам Толстого, советские власти сначала не поверили тому, что он рассказывал, в частности, о своей деятельности в госпитале для военнопленных. Вместо этого он был арестован и его несколько раз допрашивали, но обращались с ним хорошо. Ему приказали рассказать о работе и личной жизни Берга и Рауля Валленберга. Тогда Толстой дал подробный отчет о деятельности миссии по защите советских интересов (см. ниже в главе о мотивах ареста Рауля Валленберга). Мы также знаем, что в архиве КГБ в свое время находился документ, в котором Толстой сообщал о работе ведущих членов шведской миссии; однако, согласно записи в архиве, этот документ был уничтожен в 1959 г. На запрос СВР сообщила, что Толстой был арестован Смершем и дал некоторую информацию о персонале шведской миссии. Протокол допроса не был найден в архиве СВР, а есть только документ, который сообщает, что допрос имел место. К сожалению, СВР не удовлетворила просьбу шведской стороны изучить дело Толстого-Кутузова за период с июля 1944 г. до июня 1945 г. СВР утверждает, что в этом материале нет никаких свидетельств о его работе в Будапеште, которая была бы как-то связана с деятельностью Рауля Валленберга.

На фоне последующей деятельности Толстого (через несколько лет он пытался убедить шведов, что Рауля Валленберга на самом деле убили в Будапеште) мы можем вместе с тем считать установленным, что по крайней ' мере со времени своей работы у коменданта города он полностью сотрудничал с Москвой.

Рауль Валленберг был арестован по приказу заместителя министра обороны Булганина. Абакумов также был заместителем министра обороны и непосредственно подчинялся Верховному главнокомандующему Сталину. Однако Абакумов, как правило, не отдавал прямых приказов командующим фронтами.

Согласно найденным документам, которые касались швейцарских дипломатов Майера и Феллера, первоначально приказ должен был поступить непосредственно от Сталина, а упомянутые лица должны быть доставлены в Москву «тем же порядком, как и Р. Валленберг». Таким образом, судя по всему, Сталин решил, что некоторые дипломаты нейтральных стран, которые оставались в Будапеште, должны быть арестованы и доставлены в Москву. В докладной записке Абакумова Молотову от 6 декабря 1945 г. констатируется: «Феллер и Мейер арестованы Смершем в Будапеште 4 марта (дата не совсем точна) в соответствии с указанием Сталина».

Большинство «недостающих звеньев» относительно периода времени с 17 января по 6 февраля 1945 г. находятся в Белой книге, изданной в 1957 г., в воспоминаниях военнопленных, которые находились на Лубянке и в Лефортове в 1945-1947 гг.

Густав Рихтер говорит, что Рауля Валленберга и Лангфельдера, после того как они заявили о себе советским военным властям, посылали из одной инстанции в другую и в конце концов они были арестованы.