28

Настроение на Средней Дистанции царило поддавленное — резкий контраст с праздником, предшествовавшим церемонии выбора семян-партнеров. Люди занялись ежедневной работой на террасах, вроде ничего особенного не происходило. ОбиВан стоял на балконе предоставленной им комнаты, смотрел на мерцание ночных фонарей на склонах каньона, ощущая на себе прикосновения трех семян-партнеров. Три шипастика вцепились в него, как дети в отца родного, и не отпускали ни на секунду.

Анакин этой ночью практически не спал. Его кровать стала тесной — в ней копошились двенадцать шипастиков. Семена не привыкли к тому, чтобы их разлучали с клиентом сразу же после выбора, и пережили настоящий шок, но Шиекия Фаррз сказала, что они скоро должны были от него оправиться. Партнеры ползали по тонкому одеялу Анакина и жалобно скулили, то и дело с мягким "плюх! " валились на пол и громко верещали, требуя, чтобы их подняли.

Семена начали преображаться — началась даже не линька, а трансформация посерьезнее. С одной стороны у них появилась трещина, под которой была белая плоть, покрытая густым пушком. Шипы на каждом превратились в три толстые негибкие ноги, а вдоль треснувшей оболочки шипы усыхали и скручивались.

На следующее утро после того, как Судия вынес одобрительный вердикт (по крайней мере, так истолковал их рассказ Ганн), джедаям вручили ключи от Средней Дистанции. Ганн принес им платья клиентов — красные с черным, бросающиеся в глаза на фоне зелени, и сказал, что им разрешено заниматься в небольшой библиотеке в долине, расположенной в стволе огромного древнего бораса.

Но времени на посещение библиотеки или путешествия продолжительнее коротких прогулок по Средней Дистанции у них не было. Вот-вот должна была начаться фаза проектирования корабля, Шиекия Фаррз сказала им, что этим займется ее муж, Шаппа.

Семена нужно было объединить и послать на загадочную секотскую фабрику, где работали некие «джентари», о которых Оби-Вану и Анакину практически ничего не говорили. Ганн только упомянул вскользь, что будет построен один корабль, но это будет что-то невероятное, поскольку в качестве строительного материала у них было целых пятнадцать семян.

— Обычно мы имеем дело тремя-четырьмя, — признался он, и в голосе его послышалась нотка порицания. Он был человеком стойких убеждений и беззаветной преданности традициям.

Анакин смирился с постоянной компанией скулящих, линяющих шипастиков, лелея мысль о том, что с каждым часом он приближался к своей заветной цели — обладанию самым быстрым кораблем в Галактике.

Пусть даже придется какое-то время обходиться без сна.

Оби-Ван вышел из своей комнаты, облепленный тремя семенами-партнерами. Он выглядел таким же помятым и растерянным, как и мальчик. Мастер поприветствовал своего падавана невнятным бормотанием и направился на веранду, где им уже подали особый завтрак.

Они уселись в удобные стулья из мембранника и выпили соку, который они оба не смогли опознать, затем Оби-Ван шумно втянул воздух ноздрями и сказал: — Мы стали пахнуть по-другому.

— Они готовят нас к следующему этапу, — объяснил Анакин. — Если мы хотим ужиться с семенами-партнерами, мы должны правильно пахнуть.

Оби-Ван был не в восторге оттого, что у него внутри меняются химические процессы, но еще больше его обеспокоила реакция Анакина.

— Мне хотелось бы, чтобы нас окружало поменьше тайн и загадок, — сказал Оби-Ван.

Анакин ухмыльнулся. Оби-Ван понял, что мальчик явно хотел сказать «А уж мне как этого хочется!», но вместо этого он ответил: — Готов поспорить, этот запах — временное явление.

Семена-партнеры находили своих хозяев неотразимыми и старались держаться еще ближе к ним, если это только возможно. Некоторые из них уже сбросили старую оболочку и превратились в бледные приплюснутые шары с двумя толстыми, широко расставленными передними лапами, двумя черными точками глаз между ними и парой задних лапок поменьше. Все лапки оканчивались тремя острыми коготками, которые могли довольно чувствительно впиться в тело.

К полудню, когда к ним пришли Ганн и Шиекия Фаррз, ситуация начала выходить из-под контроля. Семена-партнеры бешено носились по комнате, взбирались на потолок и стены, чтобы тут же прыгнуть на Анакина или Оби-Вана, и издавали пронзительные разочарованные крики, когда другой партнер не допускал их к хозяину, что случалось довольно часто.

Глядя на эту кутерьму, Фаррз улыбнулась, словно мама, вошедшая в детскую. Ганн отнесся к ситуации с некоторым беспокойством, потому что он планировал следующий шаг создания корабля и теперь ломал голову над тем, как перевезти такое количество семян-партнеров, соблюдая при этом все ритуалы.

Фаррз развеяла его страхи.

— Ритуал придется изменить, — решительно заявила она. — Повезем их на большом воздушном корабле.

— Но цвета… — начал протестовать Ганн.

— Все будут знать и поймут нас.

Ганн не счел этот довод убедительным. Но в конце концов он взял в руки комлинк и распорядился, чтобы к красно-черному воздушному кораблю прицепили гондолу побольше.

Анакин умудрился нацепить на себя всех семян-партнеров, хотя несколько упали, зацепившись за косяк двери. Они бросились нагонять хозяина, жалобно подвывая. У Оби-Вана с его тремя семенами-партнерами проблем было поменьше, хотя они беспрестанно ползали по его одежде, карабкаясь по штанам и тунике, задерживаясь на голове и плечах, больно вонзая свои коготки в уши, чтобы приподняться повыше и лучше разглядеть, что происходит впереди.

Наблюдая за тем, как юные джедаи играют со своими домашними любимцами, Оби-Ван мог предвидеть, как эти дети, повзрослев, будут относиться к окружающим. Он еще не видел падавана счастливее Анакина. Взрослым, как подумал Оби-Ван, он будет преданным и терпеливым, в противоположность нынешнему мальчишескому безрассудству.

Мальчик сказал что-то успокаивающее своим семенам-партнерам, и, наконец последовав его примеру, Оби-Ван смог успокоить своих. Им предстояла еще одна разлука, как сказала Шиекия Фаррз перед тем, как они сели на борт воздушного корабля.

Дизайнер кораблей, муж Шиекии, Шаппа, назначил им встречу этим утром.

— Теперь мы отправляемся к нему, — сказала Шиекия. — Он думает, что его время очень ценное, а чтобы сохранить мир в семье, мне приходится потакать ему.

— Подождите, давайте угадаю, — перебил ее Анакин, и взгляд его загорелся. — Он проводит почти все время, думая о кораблях!

— Нет, не думает, — ответила Шиекия, презрительно фыркнув. — Грезит. Они — вся его жизнь. Судия просто осчастливил его, дав ему такую работу.

Оби-Ван и Анакин шли по узкой дорожке под окнами рабочего кабинета Шаппы Фаррза. Они открыли дверь из мембранника и силигласа и вошли тесную рабочую комнату конструктора, вынесенную на самый край террасы, выходившую на каньон и залитую лучами полуденного солнца., Шаппа Фаррз в чертежном шлеме сидел на высокой табуретке перед полукруглым чертежным столом, описывая широкую арку скрайбе-ром, зажатым в левой, единственной, руке, поскольку правая рука отсутствовала. Да и на уцелевшей недоставало мизинца и безымянного пальца.

— Видимо, работа с джентари довольно опасна, — шепнул Анакин Оби-Вану. Шаппа поднял голову и завертел ею туда сюда, словно ища того, кто говорил, хотя ничего не видел из-за шлема. Он улыбнулся, блеснув зубами, и снял шлем.

— Не с джентари, — сказал он с быстрым, мелодичным смешком. — А вот во время каления и формовки можно лишиться пары конечностей. Калильщики и формовщики так и не научили меня, как обращаться с их инструментами. Так что теперь я сижу здесь. Они и близко не подпускают меня к своим ямам, чтобы я не лишился ноги или головы, — он встал и низко поклонился. — Добро пожаловать в мои владения. Ну что, создадим сегодня что-нибудь уникальное и прекрасное?

Шаппа Фаррз был маленьким, худеньким, безупречно одетым мужчиной. Его лицо было узкое и плоское, а нос едва был заметен на фоне высоких скул. Его волосы старость выкрасила в густо-черный цвет. Он встал с табуретки, вышел изза стола и посмотрел на джедаев с веселым огоньком в широко открытых глазах.

Он увидел, как за дверью маячит Шиекия и вполголоса переговаривается с Ганном. Шаппа неожиданно подался вперед и вытянул шею, затем хлопнул в ладоши и издал резкий пронзительный вопль.

— Шпионишь, дорогуша?

— Хватит паясничать, — сказала она с перекошенным от злобы лицом, входя в комнату. — А то они подумают, что ты сумасшедший. Знаете, а ведь он и в самом деле абсолютно сумасшедший. Ганн неохотно вошел вслед за ней, словно попал в магазин женского нижнего белья.

— Она знает меня — и все равно любит, — самодовольно заметил Шаппа. — Я вдвое лучше любого другого и телом, и духом, и сердцем, пусть и калека. Что касается Ганна… мой посредник с остальными такой практичный! Такой робкий! Так боится темных тайн секотской жизни! Для него это все равно что снова заглянуть в чрево матери.

У Ганна вытянулось лицо, но он промолчал.

— Да заходите вы! — крикнул Шаппа. — Я вас всех приглашаю.

На столе были стопки широких листов флимсипласта и древних информационных дисков, которые на Корусканте вот уже несколько столетий увидеть можно было исключительно в музее. Шаппа повернулся к Анакину, затем бросил взгляд на ОбиВана.

— Значит, ты платишь, он летит? — спросил он у Кеноби.

— Мы покупаем этот космический корабль вместе, — ответил Оби-Ван. — А летать будет он.

— Готов поспорить, сейчас ваши семена-партнеры жуют обивку в моей прихожей, — сказал Шаппа. — Сюда их пускать нельзя. Они обожают жрать флимси и разбрасывать диски. Но мы задержим вас здесь всего на пару часов, — он снова сфокусировал взгляд на Анакине. — Хочешь взглянуть, что возможно сделать?

Лицо Анакина засветилось энтузиазмом.

— Я здесь для этого, — спокойно сказал он.

— Возможно, я имею в виду, — насчет кораблей, молодой человек, только кораблей, — добавил Шаппа, немного отпрянув от резкого ответа Анакина. — У мальчика есть аппетит. Очень хорошо, давайте его утолим, — он протянул руку к столу и схватил широкий, хрустящий лист изменчивого флимсипласта, скрученного в трубочку. — Подержи, — попросил он Ганна. Тот взялся за один край листа, и Шаппа развернул свиток быстрыми ловкими пальцами.

На флимсипласте четкими красными и коричневыми линиями был изображен чертеж прекрасного корабля: элегантный силуэт и плавные линии, двигатели спрятаны под изящные обтекатели, а корпус гладкий и упругий на вид, как застывшая корка на горячей лаве. Судя по масштабной линейке в углу, этот корабль был метров тридцать в длину, а ширина корпуса или размах крыльев — плоскости если и присутствовали, то были замаскированы под обводы корпуса — в три раза больше.

— Я уже несколько раз пытался создать корабль типа этого, но он так и остался моей мечтой, — сказал Шаппа. — Ни одно семя не захочет принять такую сложную форму, а клиенты приносят мне не больше трех-четырех семян-партнеров. Но для вас… — он улыбнулся и провел пальцем по чертежу. По его команде флимсипласт начал показывать корабль в различных проекциях и разрезах — все эти наброски хранились в пористом материале и возникали по команде дизайнера.

— Круто! — аж присвистнув от восхищения, прокомментировал увиденное Анакин.

— Это очень высокая оценка, — перевел специально для озадаченного Шаппы Оби-Ван.

— Вы принесли мне пятнадцать семян-партнеров, а это самый лучший комплект для корабля.

— А вы сможете справиться с таким количеством семян? — спросил Ганн.

— Смогу ли я? — возмутился Шаппа и даже весь содрогнулся. — Вы только посмотрите на этот корабль! Лучшего на Секстане еще не делали. Настоящее чудо.

— Он это всем говорит, — предупредила Шиекия.

— На этот раз я говорю правду. — Шаппа вручил Оби-Вану лист флимсипласта и похлопал Анакина по плечу. — Вы умеете чертить? У меня есть второй шлем. И третий. Идемте, клиенты. Уверен, у вас есть собственные идеи.

— И я уверен, — сказал Оби-Ван, кивнув Анакину.

— Давайте сойдемся лбами и шлемами и будем размахивать нашими скрайберами, как… лазерными мечами. Давайте воплощать наши мечты. Все ваши фантазии будут появляться на флимси. Новые проекты будут сменять старые. Это будет как волшебство, юный Анакин Скайуокер, — Не нужно мне волшебство, — важно заявил Анакин.

Шаппа рассмеялся, но это получилось у него немного нервозно.

— Клянусь, и мне тоже, — сказал он Оби-Вану. Тот улыбнулся.

— Я забыл. Вы же джедаи. Тогда — никакой магии. Но тайн здесь будет предостаточно. Сомневаюсь, что калильщики и формовщики раскроют все свои тайны далее перед вами, дорогие джедаи.

Он выдал Оби-Вану и Анакину по чертежному шлему, которые достал из ящиков, и поставил по краям стола две табуретки. Затем взобрался на свою табуретку, повыше остальных, и, положив руку на стол перед собой, сказал: — Ваша очередь.

— Прочный, основательный проект — вот зачем мы здесь, — напомнил Оби-Ван Анакину.

Анакин сморщил нос.

Шаппа задержал шлем над головой и посмотрел на длседаев по очереди, задержав изучающий взгляд на каждом на несколько секунд. Затем он изогнул губы и сказал: — Все находится в голове у владельцев. Иногда нам достаточно выяснить, кто вы такие на самом деле, и корабли, прекрасные корабли, появляются перед нами, как видения утраченной любви.

— У тебя нет утраченной любви, — усмехнувшись, воскликнула Шиекия. — Есть только я. Мы поженились, когда были совсем юными, — пояснила она Оби-Вану.

— Просто выражение такое, — начал оправдываться Шаппа. — Не мешай моему вдохновению.

Остаток утра пролетел быстро. Оби-Ван обнаружил, что его глубоко увлекло проектирование, как и его палавана, которого полностью поглотил этот процесс. Кроме того, Кеноби все сильнее восхищался дизайнером. Под несерьезной личиной Шаппы скрывалась сильная личность. Он видел такое лишь несколько раз в жизни, этих настоящих художников, которые в определенном смысле концентрировали Силу вокруг себя, сотрудничая с ней на глубоком и инстинктивном уровне.

Как однажды заметил Йода во время тренировок с Куай-Гоном и Оби-Ваном, «великий художник Сила, да. Счастлив не будь от этого — посмотри, как художники делают что. Непредсказуемы они, словно дети».

Под чутким, хотя и немного взбалмошным руководством мастера-дизайнера с Зонамы-Секота к Оби-Вану вернулось ощущение свободы и мальчишеской энергии, и он вдруг обнаружил, что все слилось воедино в его сознании: конструкция прекрасного судна, возникающего перед тремя чертежными шлемами, и вся его жизнь, всплывающая из глубин памяти. Воспоминания о тех временах, когда он был учеником Куай-Гона. Юность — болезненная, тяжелая, яркая, как тысяча солнц. Мечты совсем как у Анакина Скайу-окера: о путешествиях, быстрых кораблях и великой славе, о бесконечных перспективах геройства и мастерства и, в свое время, мудрости. И все, что сделало его нынешним Оби-Ваном.

Если бы только я мог представить это! — подумал Оби-Ван.

29

Кровавый резчик докладывал Райту Сейнару о выполненном задании на переходном мостике над огромной палубой, где выстроились почти все боевые дроиды. Зонама Секот все еще была слишком далеко, чтобы рассмотреть на ее поверхности какие-нибудь подробности, поэтому туда был послан Ке Даив на разведывательном двухместном пассажирском корабле со специальными щитами, скрывавшими выхлопы работающих двигателей. Это был один из вспомогательных судов эскадры «Адмирала Корвина». Управлял этим кораблем один из опытных пилотов Торговой Федерации, которого отобрал лично Сейнар.

— Мы благополучно добрались туда и вернулись назад. Никто нас не засек, — докладывал Ке Даив. — Планета наполовину покрыта облаками.

— Вы не предприняли попытку проникнуть под облака?

— Мы осмотрели лишь то, что было на виду, и ничего более, — ответил Ке Даив.

Сейнар кивнул: — Хорошо. Из того, что мне известно, я сделал вывод, что вся планета восприимчива.

— На южном полушарии практически ничего не видно, — продолжал кровавый резчик. — Сквозь облачный покров пробивается только одна гора, древний вулкан, и все.

— Да, — сказал Райт. Он кивнул, словно подтвердили то, что он и так знал.

— Северное полушарие сравнительно безоблачно, хотя с юга на север продвигаются несколько гроз с дождем и снегом.

— Естественно, — заметил вполголоса Сейнар, изогнув губу.

Ке Даив замолчал и с растерянным видом выдержал паузу — уж не утомил ли он командующего, — но Сейнар милостиво махнул рукой: — Продолжай.

— Были замечены признаки недавней битвы. Не менее пятнадцати глубоких расщелин в коре планеты, каждая более трех километров шириной, все явно не естественного происхождения. Большинство из них скрыто северными облаками, но я видел длинные прямые полосы вдоль экватора — этот уровень облаков был заметно ниже. Значит, там были трещины глубиной в несколько километров. Это могут быть следы применения мощных орбитальных орудий, хотя их тип и калибр мне неизвестны.