Хорхе Луис Борхес
      Книга воображаемых существ
      Воображаемые существа
      Эта странная вообще, но вовсе не странная для творчества великого аргентинского писателя Хорхе Луиса Борхеса (1899-1986) книга вышла впервые в Буэнос-Айресе в 1957 году на испанском языке под названием "Справочник по фантастической зоологии". Борхес написал ее в соавторстве с Маргаритой Гереро. Через десять лет там же появилось новое, дополненное сорока главами, издание, которое называлось иначе: "Жизнь воображаемых существ". Третье издание 1969 года, главы из которого мы предлагаем на суд читателей "Цеха фантастов", вышло в свет в США, на английском языке, на этот раз соавтором Борхеса помимо сеньоры Маргариты стал и переводчик первых двух изданий на английский язык Норман Томас ди Джованни, переведший на английский шесть томов прозы Борхеса. В третьем издании было много перемен по сравнению с испанскими версиями: часть главок исчезла, некоторые были изменены, добавились новые - всего книга включила описания ста двадцати фантастических животных, придуманных как неведомыми сказочниками начиная с глубокой древности до наших дней, так и писателями.
      Сам Хорхе Луис Борхес, не будучи по писательской специальности фантастом, тем не менее почти во всех своих повестях и рассказах балансировал на зыбкой грани между фантастикой и реальностью, конечно, если не ограничивать фантастику специфическими сюжетами, не рассматривать ее как часть футурологии или перспективной технологии, а как образ мышления. И тогда оказывается, что формальные признаки принадлежности менее существенны, чем глубинные настроения писателя. И обнаружится, что "Буранный полустанок" Чингиза Айтматова, несмотря на включение традиционных научно-фантастических сюжетов, остается твердо и незыблемо реалистическим, а вполне реалистические вроде бы рассказы Эдгара По или Андрея Платонова чистой воды фантастика.
      Обращение Борхеса к классификации фантастических животных, разумеется, говорит не о его любви к статистике либо, с другой стороны, вере в кентавров. Вернее всего, это попытка погрузиться в мир воображения и увидеть его как сумму усилий или стремлений песчинок человечества сложить некий образ "альтернативного" зоопарка, обращая в зрительные образы свои страхи, надежды и мечты. Чаще всего - страхи.
      Разумеется, такая книга могла быть вдвое увлекательной, если иллюстрировать ее картинами Босха или Гойи, фотографиями греческих ваз или гравюрами из средневековых манускриптов. Но Борхес отказался от иллюстраций - подпорок воображению. Фантастических тварей положено фантазировать индивидуально. Нарисованный сон - уже не сон.
      В наш сборник включены далеко не все обитатели книги Борхеса. Предпочтение давалось тем тварям, названия или приблизительный образ которых читателю известен. Или существа чем-либо очень любопытные.
      Игорь Можейко
      Содержание:
      Василиск
      Гарпия
      Гаруда
      Гиппогриф
      Грифон
      Дракон
      Единорог
      Китайский единорог
      Карбункул
      Кракен
      Минотавр
      Морской конь
      Нага
      Обезьяна чернильницы
      Небесный олень
      Пантера
      Пеликан
      Рух
      Саламандра
      Сирена
      Фауна Соединенных Штатов
      Стоглав
      Сфинкс
      Чилийская фауна
      Предисловие к первому изданию
      Ребенка в первый раз привели в зоопарк. Этим ребенком может быть любой из нас, или, другими словами, каждый из нас был тем ребенком, но забыл об этом. В зоопарке - в ужасном месте - ребенок видит животных, которых ему никогда не приходилось видеть: ягуаров, стервятников, бизона и - что уж совсем удивительно - жирафа. Ребенок впервые ощущает поражающее воображение многообразие животного мира, и этим спектаклем, несмотря на то, что он может и испугать и поразить его, он наслаждается. Ему настолько понравилось в зоопарке, что посещение его становится одним из главных удовольствий детства или, по крайней мере, кажется ему таковым. Как же объяснить это обычное и в то же время таинственное явление?
      Разумеется, значение и смысл этого можно отрицать. Можно предположить, что ребенок, столь неожиданно приведенный в зоопарк, станет со временем невропатом. Но что по делать, если вряд ли найдется ребенок, который не бывал в зоопарке, и вряд ли найдется сегодня взрослый, который не стал невропатом. Скорее справедливо соображение, что все дети по своей натуре исследователи и для ребенка открытие верблюда не намного удивительнее, чем открытие воды или лестницы. В то же время мы знаем, что ребенок доверяется; своим родителям и рядом с ними ничего не боится. А его игрушечный тигр или картинки в книге уже подготовили его к тому, что настоящий тигр не страшен. Платон (если бы его пригласить присоединиться к этой дискуссии) сказал бы, что ребенок уже видел тигра в первичном мире архетипов и теперь увидев тигра, он узнает его. А Шопенгауэр заявит, что ребенок глядит на тигров без страха, потому что осознает, что и сам является тигром, так же как и он и тигры образуют едино целое - Волю.
      Давайте же перейдем теперь от реального зоопарка к зоопарку мифологическому. Зоопарку, обитатели которого не львы, а сфинксы, грифоны и кентавры. Население подобного зоопарка куда как превысит числом обитателей первого. Ведь все животные фантастического зоопарка не более как комбинации частей реальных существ, а возможности таких комбинаций граничат с бесконечностью. К примеру, кентавр - сочетание человека и коня, а Минотавр - быка и человека (Данте вообразил даже, что у него человеческое лицо и тело быка). Мы можем таким образом изобрести бесконечное число чудовищ сочетания рыб, птиц, пресмыкающихся. Лишь наша собственная усталость либо брезгливость могут положить конец такому изобретательству. Слава Богу, что все эти чудовища остаются лишь в нашем воображении - ожить они не смогут.
      На последних страницах "Искушения святого Антония" Флобер собрал несколько средневековых и классических античных монстров и попытался (так утверждают его комментаторы) соорудить несколько новых. Число изобретений внушительно, но мало что из них может воздействовать на наше воображение. Любой из читателей настоящей книги вскоре обнаружит, что зоология воображения кошмаров куда беднее зоологии Создателя.
      Мы так же бессильны понять смысл дракона, как и смысл Вселенной, но в образе дракона есть нечто взывающее к человеческому воображению, и мы находим драконов в точно определенных местах и эпохах. Для человечества дракон, так сказать, необходимое чудовище, не то что случайные, "одноразовые" химеры или катоблепасы. Разумеется, мы отлично сознаем, что эта книга, пожалуй, первая в своем роде, не может включить в себя всех воображаемых животных. В поисках их мы окунались в восточную и античную литературу, но поняли при том, что наше коллекционирование может оказаться бесконечным.
      Мы сознательно исключили легенды о людях, принимающих образы животных, и, наоборот, об оборотнях разного рода.
      Василиск
      За века своего существования василиск становился все страшнее и отвратительней, но в наши дни он почти забыт. Имя его по происхождению греческое и переводится как "маленький король". Судя по описанию Плиния Старшего (VIII, 21), василиск - это змей с белой звездой на лбу, "выпуклой подобно диадеме". В средние века василиск превращается в четырехногого петуха с короной на голове, покрытого желтыми перьями, с крыльями, оканчивающимися острыми когтями и змеиным хвостом, который завершается крюком либо петушиной головой. Изменение образа получило отражение и в изменении имени: Чосер в "Кентерберийских рассказах" называет его "василикоком" (королевским петухом): "Василикок умерщвляет добрых людей ядом своего облика". Одна из иллюстраций к "Естественной истории змей и драконов" Алдрованди изображает василиска покрытым шерстью, а не перьями и восьминогим.
      Однако умерщвляющий эффект его взгляда и яда остается постоянным, несмотря на варианты в названии. Взгляд Медузы Горгоны превращал живых существ в камни; Лукиан утверждает, что василиск, так же как все чудовища Ливии, произошел от змей, кишащих на голове Медузы. Вот что пишет он в IX книге своей "Фарсалии":
      "В теле Медузы таятся все страшные смертельные болезни, изо рта ее высовываются шипящие змеиные головы, шевелящие языками, изо лба ее вырастают другие змеи, и змеиный яд струится по ее зловещим кудрям".
      Василиск обитал в пустыне или, если быть более точным, он создавал пустыню. Птицы падали мертвыми к его ногам, плоды земли чернели и гнили, вода в источниках была отравлена на века. Плиний утверждал, что его взгляда было достаточно, чтобы расколоть скалу или сжечь траву. Лишь ласка не боялась этого чудовища и при виде василиска смело кидалась на него. Говорят также, что василиск убегал. заслышав крик петуха. Неудивительно, что опытный путешественник, собираясь в пустыню, брал с собой клетку с петухом либо ласку. В борьбе с василисками могло помочь и зеркало. Вид собственного изображения мог поразить василиска до смерти.
      Исидор Севильский и составители "Тройного зерцала" отрицали басни Лукиана и искали рациональное объяснение происхождению василиска. Наибольшим успехом у них пользовалась теория, по которой василиск вылуплялся из куриного яйца, высиженного змеей или жабой.
      Наконец, в семнадцатом веке сэр Томас Браун объявил и это объяснение, и само чудовище выдумкой. В те же годы Кеведо написал романс "Василиск", в котором есть такие строчки:
      Если тот, кто тебя видел,
      Жив еще, значит, ты безвреден.
      Если же он мертв от лицезрения тебя,
      Кто же нам о тебе расскажет?
      Гарпия
      В "Феогонии" Гесиода гарпиями называются крылатые божества с длинными распущенными волосами, которые летают быстрее птиц и обгоняют ветер. В третьей книге "Энеиды" они описаны как стервятники с женскими лицами, острыми загнутыми когтями и грязными перьями. Они мучаются от постоянного голода, который никогда не могут утолить. Они налетают с гор и разграбливают накрытые для пиршества столы. Уничтожить их невозможно, зато они распространяют заразное зловоние. Они все рвут и губят, а что не могут сожрать, покрывают пометом.
      Комментируя Виргилия, Сервий пишет, что подобно тому как Геката является Прозерпиной в аду, Дианой на Земле и Луной в небесах и потому именуется тройной богиней, так и гарпии в аду становятся фуриями, на земле именуются гарпиями и в небесах демонами. Их к тому же часто путают с парками, которые служат судьбе.
      По приказу богов гарпии напали на фракийского короля, который купил себе долгую жизнь, отдав за это свои глаза, за что и был наказан Солнцем. Солнце сочло себя оскорбленным тем, что человек мог предпочесть долгую жизнь лицезрению всего, что Солнце освещает. Король пригласил своих придворных на ужин, а гарпии испоганили и сожрали все кушанья.
      Но гарпии не всемогущи, известно, что аргонавты смогли их разогнать.
      Первоначально гарпии были божествами ветра, подобно марутам ведических мифов, которые размахивают золотым оружием (молниями) и могут доить облака.
      Гаруда
      Вишну, второй из богов триады, которая возглавляет индуистский пантеон, передвигается обычно на змее, который заполняет собой моря, или верхом на гаруде. Вишну принято изображать как четырехрукое существо синего цвета. В руках Вишну держит дубинку, раковину, шар и лотос. Гаруда составлен из стервятника-грифа и человека. Первому принадлежат крылья, клюв, перья, когти, второму - нижняя часть тела и ноги. Лицо гаруды белое, крылья ярко-красные, а тело золотое.
      Фигуры гаруды, исполненные в бронзе или камне, ставят в индуистских храмах. Одна из таких статуй находится в храме города Гвалиор. Более чем за сто лет до христианства она была изваяна греческим скульптором Гелиодором, который принял индуизм.
      В драме седьмого века "Радость змей", которую полагают принадлежащей перу одного из индийских царей, гаруда каждый день убивает и пожирает змею (вероятно, королевскую кобру) до тех пор, пока буддийский принц не убеждает гаруду в преимуществах воздержания от убийств и мясной пищи. В последнем акте пьесы раскаявшийся гаруда собирает кости всех кобр, которых сожрал за века неправедной жизни, и возвращает к жизни всех этих змей. Правда, английский ученый Эггелинг полагает, что эта драма могла восприниматься современниками как брахманская сатира на буддизм.
      Гиппогриф
      Как пример бессмыслицы, Вергилий писал о скрещивании лошади и грифона. Четыре века спустя его комментатор Сервий, объясняя, что грифон - это помесь орла со львом, добавлял, что грифоны не выносят коней. С тех пор возникла латинская поговорка "скрестить грифона с конем", что означало бессмыслицу.
      Зная об этой поговорке, Людовико Ариосто изобрел гиппогрифа. И если в грифоне древних соединены орел и лев, то в гиппогрифе Ариосто воплощено второе поколение вымышленного чудовища. Впрочем, современник поэта отмечал, что даже гиппогриф выглядит гармоничнее, чем крылатый конь Пегас.
      Подобное описание гиппогрифа, написанное словно специально для настоящей книги, приведено в "Неистовом Орландо":
      "Жеребец этот не выдуман, а в самом деле явился плодом союза грифона и кобылицы... От отца он унаследовал перья, крылья, передние ноги, голову и клюв. Во всем остальном он схож с матерью и потому именуется гиппогрифом. Гиппогрифы спускаются, хоть и редко, с Рифских гор, лежащих за покрытым льдами морем".
      Грифон
      Геродот называет грифонов крылатыми чудовищами, упоминая о их постоянной вражде с одноглазыми аримаспами. Плиний упоминает о их длинных ушах и крючковатых клювах, но полагает, что рассказы о них не более как басни. Наиболее подробное описание грифона можно встретить в сомнительных "Путешествиях" сэра Джона Мандевилля.
      "Из этой земли мы попадаем в землю Бактрии, где люди злы и коварны. В той земле есть деревья, на которых растет шерсть, будто они - овцы, и из этой шерсти бактриане изготовляют себе одежду. Живет в тех землях гиппопотам, он обитает когда в воде, а когда на суше и представляет собою частично человека, а частично лошадь, и если ему удается выследить человека, он нападает на него и поедает. В той земле водится множество грифонов, более чем в любом другом месте, и некоторые утверждают, что передняя половина их подобна орлиной, а задняя устроена, как у льва, и эта чистая правда, так как они созданы именно таким образом. Но тело грифона куда больше, чем тело льва, и превышает собой сто орлиных тел. Когда он несет добычу в свое гнездо, он может поднять лошадь или человека, а то и пару быков, запряженных в плуг, что неудивительно, так как когти грифона размером такие же, как бычьи рога, и бактриане делают из них сосуды, чтобы пить вино, а из его ребер они изготавливают боевые луки".
      Когда Марко Поло был на Мадагаскаре, ему рассказывали о гигантской птице рок, и он попервоначалу решил, что ему рассказывают именно о грифоне.
      В средние века символизм грифона был противоречив. В средневековом итальянском бестиарии о нем говорится как о воплощении дьявола. Но куда чаще его воспринимали как эмблему Христа. Исидор Севильский таким образом объясняет это в "Этимологии": "Христос - это лев, потому что он правит миром, как лев, и обладает львиной силой. Христос в то же время и орел, потому что, воскреснув, он вознесся в небеса, подобно орлу".
      Упоминает о грифоне и Данте в "Божественной комедии". В "Чистилище" есть видение триумфальной колесницы, символизирующей церковь, в которую запряжен грифон. Его орлиная половина сверкает золотом, а львиная окрашена белым и красным. Возможно, что это сочетание цветов символизировало папу римского, который был одновременно королем (красный цвет) и священником (белый)1.
      Дракон
      Громоздкая рептилия с когтями и перепончатыми крыльями - вот, очевидно, наиболее понятное описание дракона. Дракон бывает чаще всего черным, желательно, чтобы он при этом блестел, также важно, чтобы он умел плеваться огнем и дымом. Разумеется, это описание относится к современному пониманию дракона. Древние греки называли драконами любую значительного размера рептилию. Плиний сообщает, что летом дракон, чтобы охладиться, пьет только слоновью кровь, которая, как Плинию было известно, прохладна. Дракон выскакивает неожиданно, обвивает слона кольцами и впивается в него зубами. Обескровленный слон падает на землю и испускает дух. Но и дракону приходится не лучше, потому что в последний момент слон успевает раздавить дракона тяжестью своего тела.
      Кроме того, нам сообщается, что эфиопские драконы в поисках добычи нередко переправляются через Красное море и мигрируют в Аравию. Для того чтобы это сделать, четыре или пять драконов свиваются вместе, образуя нечто вроде корабля, и поднимают головы вверх, чтобы не захлебнуться. В труде Плиния рассказано также, какие лекарства изготовляются из дракона. Оказывается, высушенные глаза дракона, смешанные с медом, очень помогают от ночных кошмаров, жир, вытопленный из драконьего сердца, налитый в копыто газели и привязанный к руке оленьими жилами, гарантирует успех в тяжбе. Зубы дракона, также привязанные к телу, обеспечивают милость господина или благорасположение короля. С некоторым скептицизмом Плиний сообщает о том, как изготовить лекарство, делающее человека неуязвимым. Оно составляется из львиной шкуры, костяного мозга льва, пота лошади, которая только что победила на скачках, собачьих когтей, хвоста и головы дракона.
      В двенадцатой книге "Илиады" можно прочесть, что синий трехглавый дракон был изображен на щите Агамемнона. Через несколько веков норвежские викинги изображали драконов на своих длинных щитах и украшали драконьими головами носы своих ладей. В римской армии дракон был символом когорты, а орел - легиона. Отсюда и пошли современные драгуны. Драконы изображались и на знаменах саксонских королей в Англии - это делалось для того, чтобы внушить страх врагам.
      На западе, в отличие от восточных поверий, дракон всегда был символом зла. Один из обязательных подвигов любого значительного героя заключался в том, чтобы убить дракона. Этим занимались все - от Геракла и Сигурда до святого Михаила и святого Георгия. Судя по германским мифам, драконы хранят подземные сокровища. Эта же легенда отражена в "Беовульфе", поэме, написанной в Англии в седьмом или восьмом веке. Там также есть дракон, который триста лет стережет сокровище. Беглый раб прячется в его логове и крадет чашу. Проснувшись, дракон замечает пропажу и решает убить вора, он пускается за ним в погоню, но с полпути возвращается, потому что ему показалось, что он сам засунул куда-то пропавшую чашу. (Как странно, что поэт того времени приписал дракону такую совершенно человеческую черту.) Дракон начинает опустошать страну, Беовульф встречается с ним и побеждает его в поединке, но сам вскоре умирает от смертельной раны, нанесенной ему клыками дракона...
      Со временем престиж драконов упал. Мы верим в то, что лев одновременно и реальность и символ, мы верим в Минотавра, как в символ, но не как в реальность. Дракон известен больше всех фантастических животных, и в то же время ему повезло менее других. Он кажется нам настолько детским изобретением, что портит все истории, в которых появляется. Но полезно напомнить, что мы тут имеем дело с современным суеверием, рожденным внедрением дракона в детскую волшебную сказку. А ведь в древности все было иначе: святой Иоанн называл дракона "старым змием, называемым дьяволом и Сатаной...". И в том же духе святой Августин пишет, что дьявол - это лев и дракон, лев за его ярость, дракон за его коварство.
      Единорог
      Уже первая версия единорога была почти такой же, как та, что имеется в нашем сознании. За четыреста лет до н. э. греческий историк и врач Ктесий писал, что в Индии водятся быстрые дикие ослы белого цвета с пурпурными головами, голубыми глазами, посреди лба растет острый прямой рог, белый у основания, черный к середине и красный к концу.
      Организованный и пунктуальный Плиний писал о нем через много лет: "Самым злобным и диким зверем считается Ликорн или Моноцерос. Телом он подобен коню, голова как у оленя, ноги как у слона... из лба его выдается один черный рог в два локтя длиной. Утверждают, что эту тварь нельзя поймать живой".
      В 1892 г. востоковед Шрадер предположил, что единорог возник в греческой мифологии на основе персидских барельефов, изображающих быков в профиль, так что кажется, что у быка один рог.
      В "Этимологии" Исидора Севильского, написанной в начале седьмого века, мы читаем, что один удар рога единорога убивает слона. Возможно, с этим предположением перекликается эпизод из приключений Синдбада-морехода, который во втором своем путешествии встретил носорога каркадана, который "мог поднять своим рогом слона". К числу врагов единорога относился также и лев. Им приходилось немало сражаться. Пожалуй, знаменательно, что в восемнадцатом веке произошло объединение Англии и Шотландии, в результате чего на гербе Соединенного Королевства появился щит, который поддерживает с одной стороны английский лев, с другой - шотландский единорог.
      В средние века бестиарии утверждали, что единорога может поймать девственница. В одном из трудов древности мы читаем: "И вот как его ловят. Перед ним ставят девственницу, и он кладет ей голову на колени, а она согревает его любовью и ведет в королевский дворец". Известна замечательная медаль Пизанелло и множество гобеленов, изображающих эту сцену, символический смысл которой не оставляет никаких сомнений. Леонардо да Винчи причиной пленения единорога полагает его похоть, из-за которой он забывает о своей силе, нежится на коленях у девицы, позволяя охотникам приблизиться к нему.
      Кого только не символизирует единорог: и Святой дух, и Иисуса Христа, и ртуть, и зло...
      Чаще всего единорог изображается в виде маленького белого конька с передними ножками, как у антилопы, и длинным завитым рогом, торчащим из середины лба2.
      Китайский единорог
      Китайский единорог относится к числу четырех животных добрых предзнаменований. Остальные три: дракон, феникс и черепаха. Единорог первое из 360 существ, что населяют Землю. У него оленье тело, хвост, как у быка, копыта, как у лошади. Посреди лба у него вырастает короткий мягкий мясной рог.
      Спина единорога пятицветная, а живот желтый или коричневый.
      Единорог настолько добр, что, когда он идет по земле, он всегда смотрит под ноги, чтобы случайно не наступить на мельчайшее живое существо. Он даже не ест живую траву, а выбирает травинки мертвые.
      Появление единорога среди людей знаменует рождение справедливого государя.
      Плохая примета - ранить единорога или увидеть его мертвым.
      Если никто не убьет единорога, он живет тысячу лет...
      Более чем за две тысячи лет до рождества Христова у одного из судей был однорогий козел, который отказывался обидеть невинно осужденного, но с наслаждением бодал истинно виноватого3.
      Карбункул
      В минералогии карбункул, от латинского карбункулус (уголек), - рубин. Однако древние греки так называли гранат.
      В шестнадцатом веке в Южной Америке этим именем испанские конкистадоры наградили таинственное животное - таинственное, потому что его никто не видел, по крайней мере настолько, чтобы точно установить млекопитающее это или птица, покрыто оно мехом или перьями. Подробнее всех описывает карбункула монах-поэт Мартин дель Брако Сентенера, который, по его словам, видел карбункула в Парагвае. Следующим образом он описывает его в поэме "Аргентина" (1602 г.): "Зверек со сверкающим зеркальцем на голове, подобном горящему угольку".
      Другой конкистадор, Гонзало Фернандес дель Овиедо, полагал, что эти огоньки, сверкающие в ночи (ему удалось увидеть сразу два недалеко от Магелланова пролива), на самом деле драгоценные камни, которые драконы прячут в своем мозгу. Эти сведения он почерпнул у Исидора Севильского, который сообщает в книге "Этимология":
      "Эти камни извлекаются из мозга дракона, но они никогда не затвердеют настолько, чтобы стать драгоценными, если голову отрубили у мертвого чудовища. Именно поэтому волшебники всегда отрубают головы только у спящих драконов. Отважные мужи вторгаются в логово дракона и разбрасывают там особое снотворное зелье. А когда драконы засыпают, можно отрубать им головы безбоязненно, а затем выковыривать из них драгоценные камни".
      Это описание напоминает нам шекспировскую жабу из комедии "Как вам это нравится", которая, хоть "отвратительна и ядовита, несет в голове прекрасный драгоценный камень".
      Обладание камнем карбункула обещало богатство и счастье. Барко Сентенера пережил немало опасностей и невзгод, отыскивая в джунглях Парагвая неуловимого зверька. Но так и не нашел его.
      И по сей день мы ничего больше не знаем ни о карбункуле, ни о драгоценном камне в его голове.
      Кракен
      Кракеном называется скандинавский вариант морского дракона или морского змея.
      В 1752-1754 годах Дейн Эрик Понтоппидан, епископ норвежского города Бергена, опубликовал "Естественную историю Норвегии". На ее страницах можно прочесть, что спина кракена достигает в длину полутора миль, а шириной она в полмили. Щупальца кракена могут обхватить самый большой из кораблей.
      Могучая спина кракена поднимается над океаном, подобно черному острову. Епископ даже прибегнул к обобщению: "Все плавучие острова в действительности являются кракенами".
      Епископ также утверждал, что кракены испускают жидкость, от которой море становится мутным... Из этого заявления и возникло предположение, что кракен - это преувеличенный осминог4.
      Минотавр
      Разумеется, идея дома, построенного таким образом, что человек может заблудиться в его коридорах, куда более оригинальна, чем образ человека с бычьей головой, но исторически оказалось, что две эти идеи отлично ужились, и в нашем сознании Минотавр накрепко связан с образом лабиринта. Разумеется, вполне логично, что в центре ужасного строения скрывается ужасный обитатель.
      Минотавр, наполовину бык, наполовину человек, родился от бешеной страсти царицы Крита Пасифаи к белому быку, присланному Посейдоном.
      Хитроумный Дедал, изготовивший устройство, позволившее удовлетворить неумеренные пожелания Пасифаи, построил затем лабиринт, призванный спрятать от людских глаз ужасающего сына царицы.
      Минотавр питался исключительно человеческим мясом, и для удовлетворения его прихотей царь Минос (официальный отец) наложил на Афины тяжкую дань - ежегодно они присылали на Крит семь юношей и семь девушек, которых и скармливали Минотавру. Юноша Тесей решил освободить страну от этого гнета.
      Дочь царя Миноса Ариадна дала Тесею нить, по которой он смог выбраться из лабиринта, после того как убил Минотавра.
      В строках, претендующих на мудрость, Овидий пишет о "человеке, который был наполовину быком, и быке, который был наполовину человеком". Данте, знакомый с писаниями древних, но не видевший их монет и произведений искусства, на основании этого высказывания предположил, что Минотавр - бык с человеческим лицом.
      Поклонение быку, а тем более двухголовому быку (который именовался "лабрис", что могло дать основу для слова лабиринт), было обычным в первобытных религиях Греции, где проводились священные бои быков. Человеческие фигуры с бычьими головами фигурировали, если судить по фрескам, в демонологии Крита. Вполне возможно, что греческая сказка о Минотавре - это позднейшая и не очень умелая версия куда более древнего мифа и лишь воспоминание о других снах, куда более ужасных.
      Морской конь
      В отличие от других фантастических животных морской конь не составлен из частей нескольких существ: внешне он во всем похож на коня, отличаясь от него тем, что всегда живет в море и лишь безлунными ночами, когда ветер доносит до него запах кобылиц, он выходит из воды. На каком-то восточном острове (возможно, это был Борнео) конюхи выгоняют на морской берег лучших царских кобылиц, а сами прячутся в выкопанных ямах. Именно там Синдбаду-мореходу удалось увидеть, как из моря выходит прекрасный жеребец и с диким криком покрывает кобылицу.
      Живший в тринадцатом веке космограф Захария аль-Касвини в своем труде "Чудеса создания" написал так: "Морской конь подобен коню сухопутному, но его грива и хвост куда длиннее, шерсть его блестит ярче, а копыта схожи с копытами дикого быка. Высотой же он равен сухопутному коню". Он пишет далее, что покрытые им сухопутные кобылицы рожают прекрасных жеребят, и даже описывает одного из них "в белых пятнах, подобных серебряным .монетам".
      Китайский путешественник восемнадцатого века Ван Тай-хай пишет: "Морской конь обычно выходит на берег в поисках кобылицы. Шерсть его черная и блестит, хвост такой длинный, что волочится по земле. Если поймать его на суше, он легко приручается и очень вынослив. Но нельзя позволять ему купаться в реке, потому что тогда его привычки пробуждаются, он ныряет и исчезает с глаз".
      Этнологи, исследуя происхождение этой легенды, распространенной в странах ислама, предполагают, что произошла она от греко-римского поверья в то, что ветер может оплодотворить кобылицу.
      Нага
      Змей нага принадлежит к индийской мифологии. Порой этот змей может принимать обличье человека.
      В одной из книг "Махабхараты" герой-воин Арджуна становится объектом вожделения Улупи, дочери царя нага. Он мягко, но непреклонно напоминает ей, что принял обет целомудрия. На это девица заявляет, что наипервейшей обязанностью его является утешение обездоленных, к каковым она себя и причисляет. Согласившись с аргументацией принцессы, воин проводит с ней ночь, оставив свой пост возле Будды.
      А в то время великий его учитель Будда, размышлявший под деревом о смысле жизни, страшно страдал от налетевшего холодного ветра и ливня. Тогда отец Улупи, змей нага, сжалившись над учителем, подполз к нему и семь раз обернулся вокруг тела Будды, затем наклонил семь своих голов, чтобы они составили крышу над головой Будды. Вскоре Будда, убедившись в добрых намерениях и отличном поведении змея, обратил его в истинную веру.
      В "Справочнике по индийскому буддизму" Керн определяет нага, как змеев, подобных облакам. Они якобы живут под землей в обширных дворцах. Верующие в буддизм Большой колесницы (Махаяна) утверждают, что Будда дал один закон для людей, а другой для богов и что второй, секретный закон хранился во дворцах змеев нага, и именно они передали этот закон через много веков монаху Нагарджуне.
      А такую индийскую легенду записал китайский пилигрим в пятом веке: