БАСТЕР УЧИТСЯ

Больше уже не нужно было по утрам готовить Бастеру бутылочку с молоком. Он вырос и ел рыбу. И хотя по-прежнему очень любил молоко, поить его можно было другим способом.

Клинт взял с полки на кухне сверкающее чистотой ведро и, посвистывая, вышел из дому.

На крыльце Бастер приподнялся в ящике на своих еще небольших передних ластах и затряс головой, радостно тявкая: «Доброе утро!»

– Пора вставать, Бастер, – сказал ему Клинт. – Вылезай из ящика.

Бастер поднялся повыше, перелез через стенку ящика, скатился с крыльца и очутился у ног Клинта. В ту же минуту из-за угла с громким приветственным лаем выбежали Вулф и Джерри.

Уже столько раз встречались они вот так по утрам, что все четверо отлично знали, что будет дальше. Клинт поставил ведро на крыльцо, и началась возня с собаками и тюленем. Иногда в свалке Вулф или Джерри рычали на Бастера и делали вид, будто хотят его укусить. Тогда Бастер, быстро, точно змея, вертя головой, тоже лаял и огрызался в ответ. Но никто никого не кусал.

Когда собаки впервые увидели Бастера на дворе, они бросились на него, но Бастер залез в угол между крыльцом и домом и так отважно оборонялся, что они просто растерялись. А потом подоспела мама и прогнала их. После этого они стали друзьями. Бастер зла на собак не держал, да и сам он так похож был на добродушного, веселого щенка, что они приняли его за своего.

Борьба окончилась, и, как только Клинт взялся за шланг, Вулфа и Джерри уже след простыл.

– Бастер, купаться!

Тюлень покачивался от удовольствия из стороны в сторону, пока от воды темнела его пятнисто-серая шкура. Он простоял бы под шлангом весь день, но время было дорого.

– Бастер, голову!

Бастер замирал в неподвижности, когда Клинт поливал его усатую морду.

– Ну и смешной ты, Бастер! Если тебе так нравится душ, то почему же ты не любишь плавать?

Клинт заметил, что если тюленят долго не поливать, то глаза его начинают гноиться. Быть может, именно глаза Бастера и помнили океан. Но не сам Бастер! В воскресенье утром Клинт взял его с собой на берег и заставил войти на несколько шагов в воду, но тут его окатила волна от проходящего мимо пассажирского судна. Бастер громко фыркнул и стрелой помчался к дому. И уж потом никак нельзя было уговорить его вернуться.

– Пора доить коров!

Клинт выключил воду, взял ведро и пошел в коровник. Вулф и Джерри бежали впереди, а Бастер покачивался рядом, повизгивая и полаивая – так он разговаривал. Клинт, в общем-то, знал, о чем говорит Бастер:

«Сегодня хорошее утро, и я принял неплохой душ, а теперь мы идем в коровник за молоком. Идем быстрее, попьем молочко, пока оно теплое».

Когда они дошли до коровника, собаки, потеряв всякий интерес, отправились рыскать поблизости; Бастер же, нетерпеливо повизгивая, вошел вместе с Клинтом внутрь. Прислонившись головой к боку Джуны, Клинт доил ее и краем глаза следил за Бастером – тот просил дать и ему немного молока.

– Ладно, Бастер. – Клинт повернул сосок. – Держи! Белая струя, пронзив полумрак сарая, попала Бастеру прямо в рот.

– Хватит, – сказал Клинт и повернул струю в ведро.

Бастер некоторое время продолжал оставаться в той же выжидательной позе, капельки молока дрожали у него на усах. Затем он снова начал просить.

– Подожди, – сказал ему Клинт. – Не все же тебе! Когда ведро было полно на три четверти, Клинт снова повернул струю в сторону Бастера:

– Лови!

Тюлень задрал голову вверх и только вертел шеей вслед за неустойчивой струей. По дороге обратно он радостно ковылял рядом с Клинтом, полаивая и повизгивая, – рассказывал, как удачно они сходили, и уговаривал вернуться в коровник.

– Я уже объяснил тебе: сегодня мне надо в школу, – сказал Клинт. – Подожди до субботы. В субботу я буду учить тебя плавать. Ты уже большой, и обливания для тебя – детская забава. Стало тепло, я тоже могу купаться. Вот будет здорово!

Мама Клинта больше не пускала Бастера в дом. Потому что он лез куда не следовало. Или цеплялся зубами за подол ее платья и скользил по полу. Вообще-то, как и надеялся Клинт, он вполне ладил с родителями. И если временами надоедал, то искупал свои проказы добродушием и забавными номерами.

Сидя за столом, Клинт слышал, как Бастер, тихо прошлепав по крыльцу, остановился под окном. Потом что-то стукнуло, зашуршало, зацарапало – это Бастер лез наверх. Наконец его смешная усатая морда появилась в окне, ластами он упирался в подоконник.

Клинт следил за ним краем глаза, притворяясь, будто не видит его. Бастер одним ластом прочнее уцепился за подоконник, а другим – осторожно стучал по стеклу. Клинт повернулся, притворяясь, будто только что увидел его, и усатая морда Бастера расплылась в улыбку, он повизгивал и махал Клинту.

– Зовет тебя играть, – смеялась мама. – Смотри, ну совсем как мальчишка!

По дороге к автобусу, который возил ребят в школу, Клинту пришла в голову еще одна мысль насчет тюленей. Они произошли от животных, которые были похожи на медведей и, наверное, были так же угрюмы, как медведи. И тем не менее даже взрослые тюлени, если люди позволяли им проявить себя, отличались игривым и приветливым нравом. Должна быть какая-то причина для такой перемены, произошедшей после того, как они ушли жить в море, но в книгах об этом ничего не говорилось.

На следующее утро Клинт проснулся с таким чувством, будто весеннее утро никогда не кончится и что если он захочет, может наслаждаться им вечно. Одеваясь, он открыл окно, выходившее на широкий тихий залив, который блестел серебром между темных, чуть прикрытых завесой тумана берегов. В комнату вместе с запахом росы и распускающихся листьев вошел йодистый запах моря.

Чудесные ароматы весны преследовали его и внизу, в кухне, где уже потрескивал и пофыркивал огонь. На плите стоял кофейник, а отец, сидя за столом, производил какие-то расчеты на обратной стороне старого конверта.

– Доброе утро, сын, – сказал он, мельком взглянув на Клинта.

– Доброе утро, папа.

Ему хотелось сказать отцу о том, какое чудесное нынче утро, но отец, видно, спешил и ему было совсем не до того. Когда Клинт вышел из дому с ведром в руках, Бастер, как всегда, вылез из ящика, а из-за угла выбежали собаки. Но сегодня тюлень не торопился и после душа полез обратно но ступенькам к себе в ящик, как будто не доспал и решил полежать еще немного.

Клинт пошел в коровник в сопровождении собак. Весна настраивала его на мечтательный лад, и он доил машинально, думая совсем о других вещах, как вдруг молоко кончилось. Клинт удивился, что подоил так быстро, и был совсем поражен, когда увидел, что в ведре едва ли на четверть молока.

– Так не пойдет, Джуна, – сказал он. – Придется тебе дать еще.

Он снова принялся доить, но нацедил лишь несколько струек. Джуна тревожно задвигалась и угрожающе подняла заднюю ногу, словно желая лягнуть его за то, что он не понял намека.

– Как хочешь.

Он встал и понес почти пустое ведро в дом. Это была загадка, а Клинт любил разгадывать загадки. Отец же был настроен совсем по-другому.

– Не могло же за ночь у коровы пропасть молоко! Вернись и закончи дойку.

– Но больше нет молока, папа. Я доил до тех пор, пока Джуна чуть меня не лягнула.

– А ты не отдал все остальное молоко своему тюленю?

– Бастера даже не было в коровнике.

Отец хотел было сам идти в коровник доить Джуну, но потом велел Клинту поставить ведро на место.

– В следующий раз я пойду сам доить. А теперь занимайся другими делами.

Когда Клинт снова вышел во двор, утро уже не казалось ему таким приветливым. Отец был по-своему прав, решив, что он не умеет доить, а ведь он старался изо всех сил! Ладно, пусть отец сам попробует.

Вечером отец отправился доить корову и принес полное до краев ведро.

– Нет, молоко у Джуны не пропало, сын. Отец больше не сердился. Он сказал «сын». Клинт знал – все в порядке.

– Очень хорошо, папа. Значит, Джуна просто меня обманула.

Он пообещал себе, что утром надоит столько же, сколько отец. Он встал и оделся вовремя, но когда зашел за ведром, то увидел, что его уже нет. И Бастера не было в ящике. Клинт пошел один кормить кур. По крайней мере это-то дело ему доверяли!

Он шел по двору, когда отец окликнул его:

– Клинт, зайди в коровник на минуту!

Он подошел. Отец стоял у двери, держа в руках ведро.

– Загляни-ка сюда! – Он указал внутрь.

Возле Джуны, опираясь на передние ласты, стоял Бастер и, захлебываясь от удовольствия, сосал молоко.

Клинт сам шлепнул Бастера и выгнал его из коровника.

Но тюлень вовсе не обиделся. Его отшлепали и выгнали, но он решил, что это все равно что утренняя возня на траве, и по дороге к дому резво ковылял вслед за Клинтом и лопотал по-своему, что-то рассказывая.

Клинт не слушал его. Он думал о том, как получше закрывать дверь коровника: это надо сделать по возвращении из школы. Проем небольшой, но Бастеру этого вполне достаточно, чтобы, просунув нос, потом втащить и все свое обтекаемое тело.

Дверь можно исправить за полчаса. Но следует подумать и о другом. Бастер оказался сообразительным, энергичным, способным на выдумку, каким и должен быть тюлень. А раз он сумел пробраться в коровник и подоить корову, значит, от него следует ждать и новых проказ.

БАСТЕР-ТРУС

Начались каникулы, и приятели Клинта с Биг Ривер приехали к нему в гости, что случалось не очень часто. Прибыли они незадолго до полудня в лодке Декеров со старым подвесным мотором мощностью в две лошадиные силы.

Клинт и Бастер ждали своих гостей на берегу. Из моторки вылезли Лен Декер, годом старше Клинта, его младший брат Фил и Джордж Лоусон, ровесник Лена, но пониже его ростом и поспокойнее.

Фермы Декеров и Лоусонов находились в дельте реки к северу от дома Барлоу, поэтому, помимо школы, Клинт встречался с мальчиками довольно редко. По субботам и воскресеньям они помогали своим родителям по хозяйству. По окончании школы им предстояло работать на ферме – их судьба уже была решена. Иногда Клинт даже завидовал им: он чувствовал себя неустроенным, а они твердо знали, что их ждет.

Когда лодка подошла к берегу, Лен крикнул:

– Привет, Клинт! Ты, наверное, уже устал нас ждать, а?

Тоненьким голосом к нему присоединился и Фил:

– Это и есть твой тюлень, Клинт? Какой хорошенький!

Джордж Лоусон только приветливо помахал рукой.

Они вылезли из лодки. На всех троих были одинаковые синие джинсы, ситцевые рубашки и старенькие кеды. Кожаные куртки и свитеры остались в лодке. Лен держал в руках ружье, и у всех были пакеты с сандвичами.

– Мы собирались приехать пораньше, – объяснил Лен, – но отец заставил меня закончить пашню.

Фил знакомился с Бастером, который приветливо полаивал, но совершенно ясно говорил, что пока еще плохо знает мальчика.

– Ну просто симпатяга! – сказал Фил. – Вот бы нам такого: больше ничего не надо, только тюленя.

– Еще будет, – пообещал ему Лен, – хотя, впрочем, родители не разрешат тебе его держать. Тюлени ужасно надоедливые. – Лен был выше Клинта, но коренастый, поэтому он казался ниже. А выражение его лица было то приветливым, то недоверчивым. Он осмотрелся, задержав свой взгляд на оконечности мыса. – Прежде всего, я думаю, нам стоит поесть.

– Мама ждет нас к обеду, – сказал Клинт.

– Вот здорово!

– Очень любезно с ее стороны. Но Лен покачал головой:

– Когда мы захотим есть, съедим наши сандвичи. А после обеда нам целый час не разрешат купаться.

– Купаться еще холодно, – заметил Фил.

– Тебе холодно, а мне нет! – огрызнулся Лен. – Сначала посмотрим, как купается Бастер; для этого мы и приехали. – Он окинул Клинта насмешливо-недоверчивым взглядом. – Ты уже научил его плавать?

– Он за всю свою жизнь еще ни разу не был в воде, разве что под душем из шланга.

– Тогда поедем в Бухту Радости, – решил Лен. – Половим рыбу, у нас в лодке есть удочки. Может, искупаемся. И поедим, когда захочется. А Бастер покажет нам, на что он способен. Держу пари, что когда он залезет в воду, то разовьет такую скорость, будто в нем реактивный двигатель.

Все согласились, что Бухта Радости – место самое удачное. С полмили в длину и в несколько сот ярдов шириной, она была похожа на горное озеро с поросшими елью крутыми берегами. Люди жили там только в самом дальнем конце, где берег был отлогим и влажным. На опушке леса стояло несколько хижин, в них зимой отогревались рыбаки. А у западного берега был сплошной завал из бревен; там отец Клинта вязал свои плоты. Прямо посредине бухты высилась песчаная отмель, и в маленьком заливе позади нее на глубокой воде лежал плот.

Мама Клинта снабдила их жареными цыплятами, пирогами и молоком. Мальчики и Бастер поели тут же, на плоту. Тюлень никогда не отказывался от еды, но сегодня он нервничал от близости воды. Сначала он не отходил от Клинта и все время волновался – ему хотелось, чтобы Клинт убрал куда-нибудь море.

После завтрака мальчики принялись убеждать друг друга, что вода самая подходящая для купания. Они спорили, следует ли переждать после еды полчаса или час. Час прошел, а они все продолжали лежать на плоту под солнцем и удить рыбу.

Начался отлив, рыба перестала клевать: наверное, она была так же сыта, как и мальчики. Время от времени какая-нибудь рыбка поглядывала на приманку, как Фил – на остатки пирога, и отворачивалась. Забавно было просто смотреть на рыбок к зеленой воде, на крабов, ползающих по песчаному дну, на ленты морской капусты, трепетавшие в подводном течении…

Клинт очнулся от резкого выстрела из ружья.

Это Лен пальнул по пробковому поплавку, маячившему у входа в бухту. Фил и Джордж выбрали удочки из воды. Улов составляли только бычки – их съел Бастер, а на крючке Клинта даже приманки не было. Он и представления не имел, сколько времени у него был пустой крючок. А та приманка, что лежала рядом, тоже исчезла – ее съел Бастер.

Лен выстрелил еще раз, поплавок подпрыгнул.

– Попал, – удовлетворенно сказал Лен. Джордж снял приманку и всадил крючок в кедровое удилище, на которое была намотана леска.

– Не оставляй приманки на крючке, – сказал он Филу, – а то Бастер еще проглотит его.

Лен снова выстрелил, но промахнулся.

– Кто лезет в воду?

Ответом было лишь смущенное молчание. Фил попробовал воду ногой, но тотчас отдернул ногу.

– Ух, ну и холодно!

– Ребеночек! – Лен начал раздеваться. – Кто влезет последним, тот трус!

Мальчики принялись раздеваться, не проявляя, однако, особого энтузиазма. Клинт еще стягивал с себя нижнюю рубашку, когда услышал шум – это нырнул Лен. Клинта обдало ледяными брызгами. Бастер завизжал и прижался к его ногам. Клинт решил, что тюленя напугал этот шум.

Лен вынырнул, отдуваясь, и схватился за край плота.

– Видели, как я нырнул прямо в лед?!

Оттолкнувшись от плота, он снова ушел под воду.

Следом за ним нырнул Джордж; а потом, заверещав, плюхнулся Фил. Набрав воздуха, нырнул с края плота и Клинт. По-настоящему холодно было только в первую секунду, и поэтому он решительно направился вниз, на дно, где несколько секунд любовался красным морским огурцом, который с помощью своих пятнадцати ветвистых щупалец охотился за добычей.

Когда Клинт вынырнул на поверхность и отвел мокрые волосы с лица, он увидел, что Фил уже стоит на плоту и, дрожа всем телом, натягивает на себя одежду. Джордж держался за край плота, собираясь вылезать из воды, и только Лен еще барахтался в воде, обзывая их трусами, и кричал, что война превосходная. Но через минуту они все уже были на плоту, а Бастер радостно топтался рядом: с глупостью было покончено. Кисло взглянув на него, Лен сказал:

– Послушай, Клинт, ведь мы приехали сюда посмотреть, как Бастер будет учиться плавать. Так как же насчет урока?

– Давайте учить, – ответил Клинт. – Только надо сообразить, как это сделать.

– Столкнуть его с плота, вот и все!

– Нет, он может утонуть или наглотаться воды, и у него начнется воспаление легких.

– Чепуха! Не сочиняй сказки! Что, тюлени не умеют плавать, что ли?

– А я и не сочиняю. Очутившись в воде, тюлененок может утонуть, если ему не помогает мать-тюлениха. Она поддерживает его снизу и подталкивает к берегу.

– Скажи, какой умный! Говорю тебе: столкни их в воду, и он понесется со скоростью реактивного самолета!

– Давайте попробуем поучить его на мелководье, возле берега, – предложил Джордж.

– Как в лягушатнике для малышей, – добавил Фил.

– Правильно, как в лягушатнике! Тащи его сюда и бросай в воду!

Клинт остановился в таком месте, где глубина воды была не больше двух футов.

– Бросать его нельзя, – сказал он. – Я буду стоять в воде, а вы все потихоньку его опускайте. Я подержу ему морду.

– Чепуха!

Для Клинта это событие было волнующим – повторялось то, что произошло миллионы лет назад: наземное животное возвращается в море. Но Бастер не хотел возвращаться. Он пытался и Клинта уговорить вылезти из воды. Самого же его никак нельзя было заставить войти в воду.

В спуске Бастера на воду участвовали все. Джордж тоже влез в воду, чтобы держать тюленя сзади. Лен, который сначала хотел просто спихнуть Бастера с плота, должен был поднять его и передать тем, кто стоял внизу. А на долю Фила, которому Бастер доверял больше, чем Лену, выпало успокаивать его.

– Готовы? – спросил Лен.

– Готовы. Спокойнее.

– Хороший наш Бастер!

– Молодец, Бастер! Не бойся, я буду держать тебя.

– Они довольно легко подняли его и спустили в воду. Но когда Клинт положил его так, что только нос его остался на поверхности воды, большие глаза Бастера наполнились тревогой.

– Вот так, Бастер, моло…

Фыркнув, Бастер резко рванулся вперед, оттолкнув в одну сторону Клинта, а в другую – Джорджа. Клинт увидел, как, плюхнувшись прямо в прибрежный ил, по горло в воде, Бастер, барахтаясь, выбрался из мелководья на берег и полез по склону песчаной отмели. Грязный, дрожа от холода, поранив руку об ракушку, Клинт стоял на плоту и смотрел ему вслед.

Лен так и застыл с открытым от удивления ртом.

– Что случилось?

– Все кончено! – сказал Фил.

– Он набрал в нос воды… – объяснил Клинт.

– Чепуха! Тюлень – и боится воды!

– Неженка!

– Трус!

Уши Клинта горели, когда он бежал вслед за Бастером. Тюлень не хотел превращаться в морское животное.

ВОЗВРАЩЕНИЕ В МОРЕ

Приятно потрескивал огонь в плите, прогоняя ночную прохладу из кухни, а на дворе даже в самую раннюю пору уже чувствовалось, что наступило лето.

Бастеру, который теперь помогал Клинту во всех делах, кроме дойки коров, лето пришлось по душе. Он постоянно выказывал свою радость по поводу того, что Клинт наконец-то отказался от дурной привычки каждое утро уходить в школу.

Завтракали теперь уже при полном свете дня – втроем. А пожалуй, и вчетвером. В это утро Бастер, как всегда, стоял на крыльце, опираясь ластами о подоконник, и его забавная морда ни на минуту не исчезала из окна. Казалось, он тоже сидит со всеми за столом, только в дальнем конце, у самого окна.

Взглянув на часы, отец включил радио. Через несколько секунд раздался приятный голос диктора:

«Сегодня и завтра ожидается ясная погода, ветер западный, слабый. Температура в шесть часов утра была шестьдесят градусов[3]. Влажность шестьдесят…»

И без радио было понятно, что день превосходный. Но случается, что погода становится слишком хорошей. Когда влажность падает, земля в лесу высыхает, и возникает опасность лесного пожара; даже лесорубы тогда уходят из леса. Шестьдесят же градусов влажности было именно то, что нужно.

– Неплохо, – заметил отец. – Если ничто не помешает, мы закончим корчевание еще сегодня.

Он повернулся, чтобы выключить радио, но, услышав звуки музыки, остановился.

– Не выключай, – сказала мама. – Это «Танец часов». Мне он всегда нравился.

– Он еще кое-кому нравится, – ответил отец. – Посмотрите! За окном Бастер, задрав кверху голову, раскачивался в такт музыке.

– Словно дирижер перед оркестром! – сказала мама.

У Бастера был вид старого знатока, и он раскачивался, словно танцуя вместе с часами – часами, овеянными летним теплом и играми с мальчиками и собаками.

Когда музыка смолкла, Бастер несколько минут оставался в ожидании, а потом, постучав правым ластом по стеклу, потребовал продолжения. Но диктор уже читал рекламные объявления, и отец выключил радио.

Бастер опять постучал.

– Больше нет, – отрицательно покачав головой, ответил Клинт.

Тюлень изобразил на морде полное отчаяние и исчез за окном.

– Пловца из твоего тюленя, может, и не получится, – вставая из-за стола, засмеялся отец, – зато скрипача из него сделать можно.

– Тюлени считаются музыкальными животными, – объяснил Клинт. – Я читал, что в Англии по утрам в воскресенье они вылезали на берег послушать звон церковных колоколов.

– Настоящие христиане, ничего не скажешь! – улыбнулся отец. – Они и вправду похожи на людей, даже когда откалывают свои штучки!

В самую пору было изложить отцу свою просьбу, и Клинт вышел вслед за ним на крыльцо, где отец сменил домашние туфли на башмаки лесоруба со стальными шинами. В это утро полоса мокрого песка, гравия и водорослей была очень широкой, и лодки оказались далеко от воды. Стояла малая вода – самое время отправиться в экспедицию.

– Папа, мне кажется, сегодня я мог бы найти земляную уточку. Такого отлива уже давно не было. Можно, я сначала пойду в море, а уж потом буду рыхлить грядки? Я все равно не могу начать, пока не спадет роса…

Завязывая шнурки на башмаках, отец присел на перила крыльца.

– Ты умеешь уговаривать не хуже хорошего адвоката, – улыбнулся он. – Иди, если мама не возражает. Смотри только, чтобы твой Бастер не свалился в воду!

По дороге к морю Клинт излагал тюленю план действий:

– При таком отливе «Дельфин» не спустишь на воду. Да и ветра нет. Мы возьмем маленький ялик и пойдем к отмелям. Если ты будешь вести себя хорошо, я накопаю тебе моллюсков. Не фыркай, не то ты напугаешь земляных уточек. Ты ведь даже не знаешь, что это такое. Ладно, я тебе их покажу.

Спустив ялик на воду, Клинт снова обратился к Бастеру:

– Ты слышал, как папа сказал, чтобы ты не свалился в воду? И как тебе не стыдно? Такой большой тюлень, а боится соленой воды! На отмелях я буду учить тебя плавать, а если ты не научишься, я с тобой перестану разговаривать!

Бастер, подняв морду, взвизгнул от полноты чувств.

– Надеюсь, ты понял, – сказал Клинт. – А теперь влезай.

Он подтолкнул ялик к Бастеру, который, уцепившись за планшир, влез в лодку прямо с берега.

Обычно при малой воде полоса отмелей была в полмили шириной. Сегодня же, при минусовом приливе, она была похожа на целый континент, который встал из моря в дымке легкого утреннего тумана.

Испытывая благоговейный трепет ко вновь открытому миру, Клинт бесшумно подвел ялик к песчаному пляжу. Оглянувшись, он увидел похожий на тень высокий силуэт цапли.

– Тс-с, Бастер!

Дома тюлень вел себя шумно, но в экспедициях умел не нарушать тишины. Он неподвижно сидел на дне лодки, поглядывая на Клинта с видом заговорщика.

Оглянувшись еще раз, Клинт увидел, что цапля, которая находилась от них на расстоянии футов в пятьдесят, начинает проявлять первые признаки беспокойства. Киль чуть слышно проскрипел по застрявшим в иле ракушкам. Раздался хриплый крик, и, вытянув длинные ноги, цапля взмыла в воздух, а потом растаяла в тумане.

– Мы напугали ее, – сказал Клинт. – Теперь можно вылезать. Между прочим, это была большая голубая цапля, самец, потому что у него крест на голове.

Он слез в воду и подтянул ялик к берегу.

– Вылезай, Бастер!

Он наклонил ялик, чтобы тюленю было легче вылезти. Бастер тревожно взглянул на Клинта, потом с сомнением – на илистый берег.

– Лучше не будет, Бастер. Вылезай!

Бастер вывалился из лодки, а Клинт взял лопатку для моллюсков и ведро.

– Попытаем счастья здесь.

Они направились к обрыву – там сразу шла глубокая вода.

– Тс-с!

Бастер остановился рядом, и оба прислушались к звукам, которые доносились из воды: хриплое, мощное дыхание невидимых пловцов.

– Знаешь, кто это? Бастер не знал.

– Тюлени.

Но и это ему ничего не сказало.

– Подожди, увидишь.

Они подождали, и в тумане прямо перед ними из воды появились две черные головы.

Тюлени походили на сильных пловцов, которые знают, куда плывут, и не боятся усталости. Они держались рядом, как друзья, и громко дышали, словно шушукались. Видно было, что в воде они себя чувствуют как дома.

– Хорошие ребята твои тюлени, – сказал Клинт.

Бастер ответил лишь вежливым взглядом; его больше интересовали мальчики и собаки – с ними, по крайней мере, можно было возиться, или радио – его приятно слушать.

Они пошли дальше. Клинт пристально изучал прибрежный песок. Из-под ног его разлетались моллюски, но он не обращал внимания на лошадиные актинии с их сморщенными, в дюйм толщиной сифонами. Вдруг позади, облив ему ногу до колена, взметнулся целый фонтан воды.

– Ах ты! – Он нагнулся над аккуратной ямкой в песке – на нее он и наступил. – Это и была земляная уточка, Бастер. У нее к сифону, наверное, прилип пучок водорослей, и я на него наступил. Теперь она ушла, и искать ее уже бесполезно.

Они стали ступать более осторожно и вскоре остановились возле торчащего из песка сифона. Он был не толще, чем сифон крупной лошадиной актинии, но не сморщенный, а гладкий.

– Вот она, Бастер. А теперь – тс-с!

Тюлень замер в неподвижности, и Клинт приступил к работе.

Говорят, есть с полдюжины способов выкопать земляную уточку. Однако пять из них Клинт считал неприемлемыми, ибо уточка пугалась и уходила еще глубже в песок. Правильным способом был тот, которому его научили индейцы. И Клинт принялся осторожно копать на расстоянии фута от сифона. Люди, которые никогда этого не делали, утверждают, что копать так близко нельзя, а на самом-то деле как раз можно.

Клинту не удалось так уж много узнать о земляных уточках из книг, но он изучал их самостоятельно и даже написал о них классное сочинение. Он утверждал, что по деятельности и инстинктам их следует относить к классу простейших. Движения их только вертикальны: добывая пищу, они высовывают сифоны на поверхность и втягивают обратно при приближении опасности. Когда их ищут, они стараются зарыться поглубже в песок, но далеко уйти не могут. Обычно земляная уточка бывает как раз над теми камнями, которые Клинту уже не под силу сдвинуть.

Чувство опасности у земляной уточки тоже было весьма примитивным, писал Клинт. Она проявляла беспокойство, только когда трогали ее сифон, но не обращала внимания, если копали рядом. Наверное, считала, что это роет какой-нибудь другой моллюск, или вообще не знала, что происходит, ибо это выходило за пределы ее восприятия.

Клинт написал обо всем этом в своем сочинении по литературе, хотя нужно было писать на тему «Что я видел во время поездки в город». Некоторым ребятам понравилось его сочинение, другие говорили, что в нем слишком много умных слов. А Лен Декер целую неделю во время большой перемены потешался над ним, говоря, что Клинт чересчур о себе воображает. Клинт уже жалел, что сдал такое сочинение, но, написав его, он сам для себя уяснил, что ему известно о земляных уточках, а что еще нет.