Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Боевые роботы - BattleTech - BattleCorps «Proliferation Series»-1: Отрыв

ModernLib.Net / Фантастический боевик / Бик Ильза Джей / BattleCorps «Proliferation Series»-1: Отрыв - Чтение (стр. 4)
Автор: Бик Ильза Джей
Жанр: Фантастический боевик
Серия: Боевые роботы - BattleTech

 

 


Жерло пещеры выходило на полку в скале примерно двух метров шириной. Каменистая, пополам с грязью, тропа, по оценке Кинкейда, уходила извивами на девять сотен метров к северу и затем на восток, к краю Каньона. Тропа не была особо крутой, но Кинкейд двигался медленно, не из-за боли, но желая получше рассмотреть местность. Они были в Каньоне Смерти, это он знал, отвесные клыки Тетонов, увенчанные облаками были видны к северу и чуть к востоку, а глядя на запад он мог видеть провал каньона. Рация была соблазнительно рядом, но он логично предположил, что раз уж они знали о нем и всех остальных, то наверняка знали и о рации. На полпути вверх по тропе они прошли мимо спутанных зарослей высохшей полыни, торчащей из стен каньона, и темных извивов елочных корней, похожих на узловатые черные пальцы. Глядя вверх, Кинкейд мог видеть клочки сухой травы, свисающей с краев каньона, заплатами мха.

Поскольку они сковали его, ему пришлось обращать особое внимание под ноги. Камни были скользкими. Кинкейд видел, что добренький по прежнему сжимает в руке лазерный пистолет. Мрачная Морда подталкивал его в спину своим пульс-лазером. Стоило им отойти достаточно далеко от пещеры, как Мрачная Морда отступил назад, выжидающе глядя на него.

Все еще закованный, Кинкейд заглянул за край, затем вновь назад. Сделал паузу, для пущего эффекта. А затем — Только потрясите его потом, как следует, как я закончу, хорошо?

Добренький захохотал, а Мрачная Морда аж полиловел. Кинкейд продолжал хранить нейтральную мину, и затем Мрачная Морда разомкнул наручники. Кинкейд расстегнул ширинку, сделал свое дело, чуток потряс, для надежности, и вновь привел себя в порядок. Они вновь заковали его и все группой направились назад.

К середине дня третьего он уловил общий их распорядок. Во первых — они связывались с полковником три раза в день. Рации, никаких диалогов, лишь кодовые фразы, неразборчивые из-за статики. Плохо. Это означало, что ему придется сделать обоих, почти в одно и то же время, и между радиоконтактами. Плюс, по тому, как эти двое ухмылялись после вечернего сеанса, он заключил, что дела у его стороны обстояли не очень хорошо.

Это также означало, что полковник был зверски эффективен. Знал куда идти и кто будет там. Так что да, кто-то внутри, и кто-то в верхушке проекта. Тот факт, что у полковника были его жетоны и он был в парке, означал, что он может играть по установленным правилам, наверняка одурачив всех, счевших его за Кинкейда. — Должно быть позволил отрядам себя выследить — Эффект, получаемый подставкой себя под луч учебного лазера, отнюдь не выводит человека из строя, но довольно неприятен, так что полковник, должно быть, носит под одеждой какого-то рода непроводящее облачение под паркой, и Кинкейд знал из первых рук, что стрелок он превосходный. Так что дела их были печальными.

Второй пункт, стоящий того, чтоб его отметить — у добренького был лишь лазерный пистолет, Мрачная Морда же таскал и ручной лазер и лазерную пульс-винтовку, при этом ни один из них другому особо не нравился. Это было хорошо. Фактически, Кинкейд не думал, что добренького отрядили свыше на это задание вообще — странное дело для Маскировки, но может быть это псих-полковник не оставил ему выбора, и это было еще лучше. К примеру он был слишком уж… ну-у, добренький, было не совсем подходящим словом. Гуманным, скорее, относившимся к Кинкейду как, к примеру, к подобранной на улице бездомной дворняжке. Кинкейд попросил болеутоляющих — добренький выдал их. Но он допустил промашку, поскольку был просто из Маскировки, а не компетентным медиком. Не проверял полость рта Кинкейда, не сидел рядом, дожидаясь, чтобы болеутоляющее, на тот случай если Кинкейд держит его во рту, рассосалось. Зря. Н третий день Кинкейд обладал запасом, могущим свалить и слона, средних размеров. Но зато теперь у него был повод сутками валяться колодой, изображая забытье. Он шатался как мог, запинаясь, когда они водили его до ветру, или же когда добренький говорил, что ему стоит прогуляться. (Вообще-то частью это было вовсе не игрой, Рана болела жутко) Он даже и не думал, чтобы забросить чуток им в кофе, или еще чего-нибудь кретинское, в этом же духе. Брошенная в кофе, она сделает его на вкус похожим на электролит. Брошенная во что-либо еще, вместо кофе — на вкус будет чистым ядом и вонять как раздавленная пивная банка. Но он продолжал играть в отупевший полутруп.

Мрачная Морда гуманным не был. Он был Маскировкой, любившим действие. Или же у него был ПМС. Раздражительный до жути. Непрерывно ворчал. Мрачно зыркал, каждый раз, как добренький менял повязки. Держал винтовку направленной всегда в нужную сторону. Устраивал сцену, каждый раз, как Кинкейда нужно было вывести до ветру. И смолил сигареты одну за одной.

На день четвертый добренького и Мрачную Морду уже буквально тошнило от вида друг от друга. Мрачные взгляды летали взад вперед, Мрачная Морда дымил как паровоз. Бегал на перекур каждые пять минут, садился у входа в пещеру, с винтовкой на коленях. Полковник выходил в этот день на связь лишь утром, но дневной сеанс пропустил, и напряжение буквально висело в воздухе. Кинкейд двигался уже поувереннее, но слабость по прежнему оставалась. День выдался солнечным, зев пещеры так и светился, молочным туманом. К середине дня солнце достаточно нагрело каньон, чтобы выдать в итоге небольшой ветерок.

Примерно посреди дня Кинкейд услыхал винтовочный выстрел. Дергаться он не стал, но был несколько этим обеспокоен. Затем, каждый раз с изрядной паузой, еще несколько выстрелов. Через неровные промежутки времени, каждый раз все ближе. Добренький и Мрачная Морда обменялись взглядами.

Затем они услыхали вертолет. Кинкейд услыхал лишь слабые отзвуки его, но увидал, как Мрачная Морда перекатился и опрометью ринулся внутрь. Через несколько секунд шум утих. Мрачная Морда и добренький вновь глянули друг на друга, словно обменявшись безмолвными сообщениями, а затем, синхронно, глянули на него. Когда Кинкейд глянул на них в ответ, добренькой отвел взгляд первым.

Плохо. Именно тогда Кинкейд понял, что лучше ему больше не медлить.

На обед или, возможно, ранний ужин, возможно последняя его трапеза вообще, была какая-то тушеная крупными кусками пакость. Нераспознаваемые куски мяса, смешанные с серо-зеленой слизью и чем-то изображающим из себя морковь и картошку. Добренький выдал еду в рационных жестянках вместе с вилкой[5], ложкой и стаканчиком мерзкого кофе. К тому времени они уже позволяли Кинкейду сидеть, с руками в наручниках за спиной, когда он не ел и не ходил наружу. Невзирая на тот факт, что они уже ненавидели друг друга с потрохами, добренький и Мрачная Морда расстегивали с наручниками правильно — Мрачная Морда с винтовкой наперевес, в то время как добренький возился с ключом. Затем Мрачная Морда отправился курить.

Кинкейд насильно запихнул в себя большую часть еды, смывая ее внутрь псевдо-кофе. Попросил еще один стаканчик у добренького, который, будучи добреньким, тут же его предоставил, и это было тем, на что Кинкейд рассчитывал. Он повидал достаточно полей боев, чтобы знать, что получают медики на руки, когда раненые в живот, страдающие от пробки в кишках, наконец, прочищают ее, особенно выпив что-нибудь горячее, вроде, к примеру, кофе. Все разом, и на выход. Оптом.

Весь так неожиданно, Кинкейд прекратил жевать, с наполовину набитым ртом. — От, дерьмо-о…

— Что-о? — добренький отпрыгнул на два метра в сторону, с лазером наготове в правой руке.

— Не знаю… — простонал Кинкейд, складываясь вдвое. — От, дерьмо, кажется я сейчас наделаю в штаны! Мужик, я серьезно, не могу вытерпеть!

Мрачная Морда засунул голову внутрь, принявшись вглядываться. Сигарета перепрыгнула в уголок его рта. Губы скривились. — Подождешь. — Сигарета вернулась на место.

— Мы должны его вывести, — сказал добренький.

— Когда я докурю.

— От, дерьмо-о… — выдохнул Кинкейд, закрывая глаза. Начал кривиться, в спазмах. — В что, хотите чтоб я наложил прямо в штаны? Господи боже, я больше не могу, я щас… — сложился пополам вновь, гримасничая… — Господи…

— Я его вывожу, — сказал добренький.

— Тогда делай все сам, — буркнул Мрачная Морда. — Вытрешь ему жопу, когда он закончит.

— Господи… — Кинкейд обнажил зубы в жуткой гримасе. — О, нет, мне надо наружу, о, нет, о, нет… господи… я…

Двумя секундами позже лицо добренького в шоке исказилось. — Кончай, кончай! — завопил он, замахав руками.

Мрачная Морда уже был на ногах, сигарета прыгала, дымок рваной спиралью уходил ввысь. — Он что, уже?!! Блин, только не дай ему…

— Я больше не могу! Господи…! — Кинкейд выдавил пару слез, одновременно отводя взгляд, — Я ж вам говорю! Пожалуйста, бога ради…

— Стой, стой, стой! — добренький быстро поддавался, вероятно представив, кто будет это все убирать. — Давай, я тебя выведу!

— Черт… — Кинкейд упорно отводил глаза. Парни стыдятся, навалив себе в штаны. — Секундочку… — опять сложившись в приступе. — Секундочку… — пряча в руке вилку, — Господи…

— Долго ты там еще будешь возиться? — Мрачная Морда — Вытаскивай его, давай, быстро!

— Ну, давай, пошли, — добренький, у его правого локтя, с рукой на его плече. — Пошли, я выведу тебя, только не…

Кинкейд взвился вверх, схватил правое запястье добренького своей правой, одновременно левой всаживая вилку ему в глаз. Добренький заорал, уронил лазер, схватившись за лицо, Кровь и глазная жидкость брызнули, вилка задрожала. Кинкейд подцепил лазер правой, ушел также вправо, скорчился, увидал Мрачную Морду, пригибающегося для выстрела, и поджарил его в тот момент, когда то, наконец, выставил винтовку в нужную сторону. Завопив, Мрачная Морда дернулся назад, впечатавшись в нависающий камень, лазер его разрядился, прорезав рубец в нескольких сантиметрах над головой Кинкейда. Затем Мрачная Морда отскочил вправо и исчез.

Добренький все еще дергался. Кинкейд обогнул его и затем впечатал свое левое ребро ладони в его горло. Ощутил как хрупкий хрящ гортани разлетелся, после чего добренький перестал вопить, упал на колени и принялся царапать глотку, пытаясь дать воздуху доступ сквозь разможженую гортань, но лишь производя булькающие придушенны звуки. Прижав ствол лазера к виску добренького, Кинкейд нажал спуск. Вспышка, шипение. Вонь паленой плоти. И добренькой перестал пытаться задышать.

Запыхавшись, Кинкейд вылетел из зева пещеры. Глянул вниз. Передернулся. Мрачная Морда разлетелся как наполненный кровью мешок пятьюдесятью — шестьюдесятью метрами ниже. Его винтовки нигде не было видно.

Черт. Кинкейд осел, прислонившись к стене пещеры. Его рана опять открылась, бок горел огнем, а кровь принялась сочиться. В воздухе висела вонь испражнений и паленой свиньи. Вернувшись назад, он подобрал ручной лазер добренького, и ухватил свой учебный лазер. Он бы содрал с добренького штаны, но парень был слишком мелким. Впрочем, трусы он с него стащил, и тут же отшвырнул, решив, что если останется в живых, из этого выйдет чертовски хорошая байка, рассказываемая в барах. Натянул свою форму на зад. Повесил учебный лазер на правое плечо. Поблагодарил господа за то, что у него оставалась парка, а в парке, его перчатки. Нырнув вниз, он на корточках преодолел вход и затем направился по тропе к северу.

— Если я смогу преодолеть подъем — Он шел так быстро, как только мог, но его качало, от дней проведенных в неподвижности и неровности каменистой тропы. — Если я смогу преодолеть подъем, то смогу найти место, где подождать полковника, он дожжен идти сюда…

Слабый ритмичный звук доносился до него, отдаваясь эхом в каньоне, и он осознал, что это, должно быть, вертолет, все еще на севере, но приближающийся. Он был все еще слишком далеко, чтобы его увидать, но если он заберется наверх, подаст сигнал… — Потому что что-то произошло, и они направили людей сюда… Найти нас. —

И затем его озарила идея. Торопливо направившийся к месту на полпути, где нависшая губа сухого как трут мха и полыни была чуть ли не на уровне его плеча, и где он был все еще в добрых семи сотнях метров от края. Лазер переключился на полную мощь, и он принялся водить лучом света по полыни и кривым корням. Незамедлительно трава вспыхнула, рассыпалась искрами, треск и шипение, и, несколькими секундами спустя, серый дым и рдяно-оранжевый огонь ринулись к обрыву. Восходящий поток принес с собой кислород и пламя стало жарким и ослепительным. Он видел, как огонь прогрыз себе путь до самого верха. Дым танцевал и кружился, а огонь добрался до тройки приземистых елочек, и в яркой вспышке и они воспламенились.

— Чем не сигнальный огонь? — он вновь устремился вперед, шипение и рык огня отдавались в его ушах. — Они его увидят…

Затем он поглядел вверх, и живот его скрутило узлом.

* * *

Дым, и теперь полковник точно знал, что что-то не так. Очень. Даже с Амандой, висевшей у него на плече, он поспевал вовремя, в она все еще не приходила в сознание. Тропинка, выйдя из-за деревьев, становилась гораздо шире, направляясь к востоку, и изгибаясь буквой S. Уже будучи на изгибе он в первый раз заметил дым, и тут же перешел на трусцу. Еще сто пятьдесят метров и он увидал парня из Маскировки, размазавшегося на багряных скалах, а затем засек Кинкейда.

— Нет, ты не украдешь ее у меня, только не сейчас! — Грязно ругаясь, полковник встал, скинул Аманду с плеча и развернулся, придерживая винтовку правой рукой, в полуприсяде. В следующий момент он, просканировав тропу сквозь клубы дыма, едва не рассмеялся. Кинкейд был где-то в шести сотнях метров, легкая мишень, и лишь с лазерным пистолетом и этим жалким учебным лазером. Он прикинул, что Кинкейд был слишком далеко, чтобы добежать до относительной безопасности пещеры, так что так и так, считай, он попался. Единственное, что Кинкейд мог, это нырнуть за стену, чего он также не мог, поскольку тропа была прямой.

Не совсем то, на что полковник рассчитывал. Ему придется наслаждаться Амандой в одиночестве. Но? Полковник снял винтовку с плеча. Считай еще одно удовольствие, из ждущих его.

* * *

Кинкейд увидел их обоих, и полковника и Аманду. Увидал левую ногу униформы Аманды, бурую от крови, увидал сквозь все густеющий дым, как полковник скинул Аманду с плеча на землю, где она и застыла, недвижимо. Он знал, даже и не оглядываясь, что не успеет вернуться или скрыться за углом. Так что он принялся делать единственное, что мог в этой ситуации.

Торопливо запихнув ручной лазер в карман своей парки, Кинкейд перекинул винтовку из правой в левую руку и заторопился вверх по тропе.

— Один лишь шанс, я получу лишь один, и затем все неважно, поскольку я буду мертв, а вертолет доберется сюда прежде чем он успеет сделать что-либо с Амандой, Господи, насколько серьезно она пострадала, неужто он… ? —

Кинкейд выкинул из головы все эти мысли, сосредоточившись на ковылянии по камням, сморщившись, когда его бок задел край скалы. Все густеющий слой дыма повис между ним и его противником. Но это также означало, что и то его не может видеть….

Его голова дернулась, когда он услыхал ритмичный звук лопастей вертолета. — Да, да! — Он шел, горбился, двигался на полусогнутых. Вертолет бы все ближе, поскольку пилот, должно быть, увидал дым и огонь и они наверняка успеют, чтобы спасти Аманду, это единственное, что волновало его, просто спасти Аманду…

И неожиданно левая нога Кинкейда заскрипела по гравию, затем уехала в сторону, и он поскользнулся. И зев каньона раскрылся по его левому боку.

* * *

Аманда медленно пришла в себя. В голову ей, казалось, кто-то хитрый забросил петарду, после чего захлопнул крышку. Жуткая головная боль угнездилась где-то позади ее глаз, а боль по всему затылку и шее была такова, что без проблем забила собой непрерывно ноющую ногу. Она знала, что лежит на земле, иссохшая полынь упиралась ей в щеку, а во рту была грязь пополам с камнями на крови. Она услышала что-то, напоминающее треск складываемого на морозе целлофана, затем почуяла носом запах горелой древесины, и принялась давиться дымом. С трудом она приподнялась на локтях.

Они были на краю Каньона Смерти, и она видела полковника, перед ней и немного слева, спиной к ней, с винтовкой в руках, густой серо-черный дым вился вокруг него, земля горела, и он казался каким-то выходцем из ада. Она заставила себя сесть, чуть не застонав, делая это, и вдруг почувствовала, как лямка ее учебного лазера проволоклась по ее правой руке.

* * *

— Нет! — Кинкейд закачался на краю. Его нога скользнула по камню и затем ушла вбок. Завопив, он бросил себя вправо, молотя рукой в поисках зацепки. Он рухнул вниз, его грудь врезалась в скалу, его живот заскользил по твердым камням, — Не потерять винтовку, только не потерять! — и затем, в последний возможный момент, его правая рука ухватилась за камень. Мелкие камушки брызнули из под нее, но он удержался, врываясь локтями и носками ботинок, и хватая ртом воздух, со вкусом дыма и горячего пепла.

Все это заняло меньше пяти секунд, и когда он осмелился открыть глаза вновь, то обнаружил, что соскользнул вниз на два, может быть три метра с гребня. — Слишком долго, чтобы успеть вскарабкаться назад — Он бросил быстрый взгляд на дым. Ветер мог изменить направление в любой момент, и он должен был быть к этому готов. И затем его осенило, что это его падение в равной степени могло быть и благословением.

— Поскольку он не сможет компенсировать притяжение под таким углом, и ему придется целится выше. —

Но он должен был подобраться ближе; отдвигаться в его положении отнюдь не стоило. Глаза его рыскнули влево, выискивая какой-нибудь уступ, годный для того, чтобы поставить ногу. И вот он, не больше чем в метре, не совсем уступ, скорее выступ скалы, образовавший своего рода сиденье, идеальное в его положении. Кинкейду потребовалось пятнадцать секунд чтобы добраться до него и две, чтобы на нем устроиться. И затем он шумно выдохнул, стараясь снять напряжение, выискивая в себе то безмятежие, что потребуется ему для того, чтобы сделать свой последний, итоговый выстрел.

* * *

Полковник был так разъярен, что гнев душил его не меньше этого проклятого дыма! С глазом, застилаемым слезами, он сидел на корточки, пока ветер бичевал темное облако дыма. Он слышал треск пожираемой огнем полыни, выдел языки пламени, лижущие стволики елочек. Дым клубился над гребнем, и тут, столь же неожиданно, направление ветра сместилось и дым поредел, и теперь он мог видеть уходящий вдаль край каньона, плоский подъем далекого прохода и, уже гораздо ближе, Кинкейда.

На секунду полковник был так изумлен, что едва не изумился вслух столь неожиданному обороту. Свалился с тропы, спеша на помощь своей даме в беде? Ну, Кинкейд облажался и с этим. Кретин размазался по склону. Какая жалость, что он не свернул себе шею, но вы только на него гляньте — сложился на камушке, с учебным своим лазером, не более смертоносным, чем детская игрушка в руках.

— Ну и спасибо тебе, за то, что сделал мою работу проще. — с Кинкейдом, находящимся настольк близко полковнику не нужно было беспокоиться о баллистике и уходящей вниз траектории, хотя ветер мог представлять собой проблему. Пять сотен метров, где-то так. Плевое дело.

Еде одно облако дыма, но полковника это уже не волновало. Выпустив из груди воздух, повел вниз перекрестья, даже несмотря на гулкий шум вертолета, более его не волновало ничего, кроме этого самого момента, приближаемого им все последние три года.

— Поскольку я прикончу его и затем и ее и себя, и все будет кончено, и все в порядке, даже если я и не смогу свалить Камерона и это проклятую Гегемонию. —

Он ждал, пока дым рассеется, скоро, если судит по ветру, задувшему к востоку, и видел, что прицел его превосходен, перекрестья его сошлись прямо на точке где-то над левым ухом Кинкейда.

Удар сердца, пауза. И в этом отрешенном безмолвии, полковник, затаив дыхание, напряг палец на спусковом крючке.

* * *

Это был именно тот самый момент, которого и ждал Кинкейд. Шум вертолета, рев огня, терзающая его боль — все это ушло на задний план. Все эти отвлекающие его факторы были отброшены, как дерево осенью сбрасывает свои листья. Дым редел, расходился, тончал, и Кинкейд увидал белое размытое пятно лица его оппонента, появившееся прямо в прицеле, поскольку Кинкейд оценил дистанцию точно, именно сколько и надо было. Внимание его настолько ушло вперед, что он даже засек чуть приподнявшиеся в изумлении плечи полковника, но тот продолжал целиться, с глазом, закрытым оптическим прицелом….

И тут Кинкейд нажал на курок, сделав лучший выстрел за всю его жизнь.

* * *

Пронзительная красная вспышка расцвела в центре перекрестий его прицела, и затем правый его глаз взорвался в ослепительном взрыве боли. Заревев в агонии, полковник дернулся назад, зашатался, упустил винтовку, заскользившую по камням. От удара она выстрелила, и поскольку он был рядом, он услышал и выстрел и свист пули, пролетевшей у его левого уха, в тот же момент. Он услыхал и скрежет гравия под его ногами. Глаз его был зажмурен туго-натуго, слезы с трудом выскальзывали из-под правого века. Боль была настолько невыносимой, что ему казалось, что Кинкейд каким-то образом вонзил раскаленную добела кочергу прямо через глазницу ему в мозг. Он просто не мог открыть его, боялся, что глаз просто брызнет наружу, и боялся, что… боялся, что он…

— Слеп! — эта мысль вонзилась в него, подобно острому осколку стекла, — Луч лазера… усиленный… прицелом… ослепил… мой глаз…-

Плача от боли и ужаса, он изогнулся, сложился в талии, дернулся вправо.— Надо встать, выйти на ровное место, бежать отсюда! — Но он слишком боялся открыть глаз, и он не мог видеть, он был слеп…!

И затем что-то свистнуло у него за спиной. Он почуял порыв воздуха, разбившийся об его спину, прежде чем вернуться вновь, но в этот раз с силой тяжелой кувалды.

* * *

Дым, и огонь, и земля вибрировала от басовитого гула вертолета, но она была уже на ногах, со стволом ее учебного лазера в руках. Она уже не чувствовала своей левой ноги, та онемела, и ей казалось, что она ковыляет на грубой деревяшке. Она похромала вперед, в основном прыгая на правой, пытаясь сократить дистанцию между ними прежде, чем полковник выстрелит, поскольку знала, даже и не глядя в ту сторону, что Кинкейд там, внизу, и ей нужно успеть добраться до полковника, остановить его! Но прежде, чем она смогла это, спина согнувшегося прежде ежом полковника неожиданно выпрямилась, став прямой, как шомпол. Заорав, он вскинул руки, винтовка полетела прочь, крутясь подобно жезлу тамбурмажора. Она услышала, как та ударилась о камни, увидала, как он пятится от края, хватаясь руками за правый глаз. Он стоял на пятках, качаясь, и был достаточно близко. Как раз.

Развернувшись в замахе, Аманда махнула учебным лазером, словно секирой, вложив в удар все силы. Со свистом приклад разрезал воздух и впечатался в спину полковника так сильно, что ствол лазера едва не вылетел у нее из рук. Удар послал полковника вперед, шаг, два, и затем — он исчез

Ну, за исключением крика.

* * *

Кинкейд увидал Аманду, ковыляющую к полковнику, с лазером в руках подобно бите, и заорал от восторга, поощряя ее. Она была сама красота. Она была огонь, с рыжими ее волосами и дикой, перекошенной гримасой. Она была смерть и никогда в жизни он не любил ее больше, чем сейчас.

Он видел, как она замахнулась, и как ударила, он смотрел, как полковник улетел от удара, перевалился через край, и полетел вниз, вопя. Он видел, как Аманда качнулась, сделала шаг, видел как лазер выскользнул из ее пальцев и затем смотрел, беспомощно, как она сложилась пополам и упала. Видел, как «Редхок» вплыл на сцену, сдувая огонь и дым, и ревя как зверь, вырвавшийся из глубин ада.


Военный госпиталь Эванс, Терра

10 января 2439,

18:25

Постепенно она приходила в себя. В первый раз это были бормочущие голоса, укол иглы и тупая боль катетера, воткнутого ей в вену на левой руке. Кто-то орал, — Майор, мы доставим вас в госпиталь, вы понимаете? Майор, если вы меня слышите, сожмите мои пальцы! — она попыталась сосредоточиться и должно быть, сделала, что он просил, поскольку затем кто-то прижал кислородную маску к ее рту и носу. Она чувствовала, как ее качает, тащит вверх, рев винтов и земля уплыла прочь. А может быть, ей это все померещилось.

В следующий раз это были яркие лучи и новая боль, но вся где-то там, далеко. Горло ее пересохло, и что-то такое, твердое, торчало у нее во рту, уходя вплоть до гортани. Она запаниковала, она не могла дышать. Затем голос, женский, говоривший ей не беспокоить трубку, размытое пятно сквозь отекшие веки, и ощущение чего-то холодного на ее предплечье…

Снова темнота, снова беспамятство.

В третий раз она очнулась в постели с алюминиевыми трубками по бокам, в комнате, погруженной во мрак, за исключением приглушенной лампы на тумбочке справа от нее. Во рту ее была жуткая сухость, и когда она попыталась сглотнуть, то смогла это с трудом. Облизав языком губы, она обнаружила, что те потрескались и на них шелушилась кожа, и это напомнило ей тот момент, в горах, когда она заворачивала за палатку…

Должно быть она шевельнулась или издала какой-то звук, поскольку тут же до нее донесся шорох ткани о ткань и Кинкейд тут же оказался рядом. Он была так ошеломлена, что губы ее задрожали, а на глаза навернулись слезы.

— Аманда, — пальцы его коснулись ее щеки, и она почувствовала, как они смахнули слезы. — Давно пора; сколько можно спать, а, подруга?

Глаза у нее были на мокром месте, и она смущалась этого. Ей не хотелось, чтобы он подумал, что она плачет из-за него, хотя так оно и было. Рот с трудом слушался ее, и слова выходили рваными. — Я… я такая… дура, … плакать…

Губы Кинкейда искривила ухмылка, — не переживай так насчет этого. Доктора говорят, это все болеутоляющие, а если и нет, то тебя здорово потрепало. Так что не переживай, плачь, сколько хочешь. Я знаю, что ты рада меня видеть.

— А ты… и не против. — Она выдала слабый, неуверенный смешок, и скривилась, когда горло ее дернул спазм. — Пить хочу.

Кинкейд скормил ей чуток льда с сиропом. За всю ее жизнь она не пробовала ничего вкуснее. Она ощутила волну облегчения, залившую ее, в такой же мере физическую, побуждающую напряженные ее мускулы расслабиться, как и эмоциональную. Когда она закончила, он поинтересовался, — Ну то, готова узнать, что происходит?

Она кивнула. — Как они нас нашли? Чего вообще они принялись нас искать?

— Одна из доков, что были в проекте, подняла тревогу. Флетчер, работает с обезьянами.

— В жизни не слышала.

— Ты ее знаешь. Она одна из тех, кому, ну знаешь, не все равно. — Он рассказал ей историю о Пауэрсе, затем добавил, — В общем, она грохнула Пауэрса и затем забрала его велосипед. Проблема лишь в том, что никто не знает, Спланировали ли Пауэрс с капелланцами все это вместе, ну, знаешь, дублирование усилий, в случае если один из вариантов провалится, или он работал на кого-то еще.

— Отрыв, — сказала она, — Так занят высматриванием первого парня, что даже и не увидишь второго.

Он кивнул, — Все, что они нашли, это то, что у Пауэрса имелся неучтенный счет в одном из банков, у черта на куличках. И ни малейшей идеи, кто платил ему. Так что это могли быть капелланцы, или капелланцы и Федерация Солнц вместе, хотя это и не вяжется. Да это мог быть даже кто-нибудь из знати, кто-нибудь, считающий, что у него больше прав на Гегемонию, чем у Камерона. Способ действий? Утащить «Маки», убрать пилотов, смешать Камерона с грязью и устроить в Гегемонии форменный хаос, прощальным ударом, а затем появиться на белом коне и всех спасти. Просто быть шустреньким и чертовски милым бизнесменом, не особо возражающим против того, чтоб потратить пару биллионов с потенциальной выгодой.

— Мне казалось, что твои родственники тоже бизнесмены. Они бы не стали.

Кинкейд смерил ее взглядом. — Не будь в этом так уверена. Бизнес есть бизнес. Если любой из моей семьи попытается выкинуть что в этом роде, его устранят и заменят кем-нибудь… более чутким к намекам.

— Ну тогда слава богу, что подобного не случилось.

— Еще. — Кинкейд помолчал. — Кто бы это ни был, у него достаточно наглости, терпения и власти. Он еще покажется.

Она не могла противиться соблазну, — Это может быть и она.

— Господи, только не это, — закатив глаза, простонал Кинкайд. — Если она навроде тебя, то уверен — мы все в глубокой заднице.

Они поухмылялись друг другу. Затем Аманда спросила, — Так они исправили шлем?

— Ну, они сказали, что избавились от контура. Случится ли и снами что подобное через пару-тройку месяцев в шлеме… кто его знает? Они провели тесты, на мне. На тебе тоже, но ты была без сознания. Пока все нормально. Флетчер теперь помощник директора, и Гбарлеман сказал никаких проблем не будет. С точки же зрения Верховного Командования, ничего этого не было.

— Не уверена, что мне нравится, как это звучит.

— А к чему всех оповещать? Знаешь, сколько народу гибнет, когда они испытываюсь что-нибудь новенькое? Небольшие затруднения происходят постоянно, просто обывателям об этом не говорят. Но как ты собираешься выигрывать, если боишься проиграть?

— Только не говори мне, что это очередная порция отстоя типа «риск — это моя профессия».

Кинкейд пожал плечами, — Ну, так оно и есть. Ну да, мы можем завязать. Можем и поднять шум, но появится кто-то еще, и станет рисковать за нас. Именно затем и нужны испытания, именно затем пилоты и летают на всех этих прототипах, зная, что могут убиться если что не так. Или считай это частью работы, или вовсе за нее не берись.

Она решила оставить эту тему. Он рассказал ей о Джеймс и Хакетте, затем о поисковых отрядах. Затем она поинтересовалась, когда ее выпишут, поскольку знать, что именно с нею ей не особо хотелось. Но все же она спросила, — Так что со мною не так?

— Ну, довольно серьезное сотрясение, трещина в черепе, не говоря уж и о потере пары литров крови. В общем, ты довольно долго здесь провалялась.


  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5