Трэйнор видел, как трое янки сели верхом и куда-то поехали. Он повернулся к Брету:
      – Отправь-ка двоих вслед за этими тремя! Если она послала их за подкреплением, то я не собираюсь ждать, когда они его схватят. Не убивайте, а просто пригвоздите их к месту.
      – Есть!
      Брет поспешил к своим товарищам, те быстро поднялись с места и пошли к своим лошадям.
      Трэйнор не сводил глаз с небольшой возвышенности, где осталась Марси и двое северян. Он слышал стук копыт – это уезжали его товарищи. Только бы они не попали в ловушку!
      «Глупец!» Слово это, как молот, бухало в голове. Ну, конечно, глупец, если поверил женщине, за которой он продолжал пристально следить. Своим предательством Марси разодрала его сердце в мелкие кусочки. Нужно не думать о ней! Он усмехнулся. Перестать думать. Легко сказать!
      Внезапно Трэйнор почувствовал сильную боль в животе. Он постарался не обращать на нее внимания. Сейчас надо сосредоточиться на том, что важнее для всех. Он заметил, как Марси подняла вверх руки, продолжая разговаривать с одним из солдат.
      – Что, черт возьми, она задумала?
      Почему трое янки уехали? За подмогой послали бы одного. Теперь только двое держат Трэкстона на прицеле. Трэйнора одолевали сомнение и подозрение. Марси отнюдь не глупа, она легко поняла бы это. Так в чем же все-таки дело? Если бы янки были одни, без Марси, можно было бы их атаковать. Но она там, и он не может рисковать ее жизнью.
      Пригорок, где стояли северяне, давал им явное преимущество в случае атаки. Люди Трэйнора оказались бы на открытом пространстве. И лишившись – по милости Марси – фактора внезапности, они стали бы удобной мишенью.
      Трэйнор глубоко вздохнул. Если трое поскакали за подмогой, оставшиеся поймут, что помощи ждать не стоит. И тогда они начнут стрелять.
      Марси улыбнулась северянам:
      – Послушайте, давайте я сбегаю к Вилли, заберу у него пистолет и приведу его сюда. Тогда вы убедитесь, что я говорю чистую правду.
      Она покрутила пальцем у виска.
      Она вновь увидела в глазах сержанта Хэйла недоверие и почувствовала укол совести. Но она должна делать то, что делает. Это единственный способ удержать Трэйнора от атаки и сохранить ему жизнь.
      – Не уверен, что это разумное решение, – словно бы нехотя ответил Хэйл.
      – Почему? – хныкающим голосом спросила Марси.
      – Да просто я не верю, что это ваш брат.
      – Разрешите привести его сюда, вы убедитесь в этом сам.
      Сержант покачал головой:
      – Слишком опасно. Я не могу позволить вам, пока мы не убедимся, что этот парень – ваш брат.
      Марси нетерпеливо топнула ногой.
      – Мама, наверное, умирает от страха, думает, что Вилли убили или что-нибудь в этом роде!
      От нее не ускользнуло, что Хэйл колеблется, и она взбодрилась.
      – У нее такое слабое сердце! Ну просто очень слабое!
      Она сжала руки:
      – У нее может начаться приступ. Доктор запретил ей волноваться, потому что приступы иногда так сильны, что могут убить ее.
      – Я очень сожалею, мэм, правда, но…
      Марси принялась расхаживать по вершине холма.
      – А если что-нибудь случится с мамочкой, Вилли обвинит вас.
      Она остановилась перед сержантом:
      – Вам это наверняка не понравится.
      Марси постаралась выглядеть взволнованной и расстроенной.
      – Помню, однажды, когда мы жили еще в Пенсильвании, рысь загрызла любимого щенка Вилли. Так он побежал за ней и вернулся домой, когда поймал и убил ее. И снял с нее шкуру.
      Марси снова принялась мерить шагами холм.
      – Я уверена, что он обвинит во всем вас, если мама не выдержит. Он не успокоится и не вернется домой до тех пор, пока не выследит вас, как ту рысь.
      – У вашей мамы действительно такое слабое здоровье?
      – О да! Если только вы позволите мне сходить, вы поймете, что охотитесь не за тем человеком. Он, конечно, сразу же вернет вам пистолет.
      Сержант Хэйл уставился в землю, не говоря ни слова. Потом покачал головой:
      – Не знаю… А что, если вы ошибаетесь?
      – Нет, это мой брат! – настаивала Марси.
      – Пусть идет, – вмешался второй солдат. – Что мы теряем от этого?
      – Ну а если она лжет?
      Второй пожал плечами:
      – Но он же у нас на прицеле. И ее возьмем на прицел.
      – Ну ладно, идите и поговорите с ним, – сказал Хэйл. – Но разоружите его перед тем, как пойдете сюда. И возвращаясь, держите пистолет высоко над головой.
      Марси просияла.
      – Конечно, конечно! – горячо уверяла она. – Спасибо, мама будет так признательна!
      Повернувшись, она бросилась бежать. Девушка летела по полю по высокой траве туда, где Трэкстон залег за высоким кустом.
      – Вилли! Вилли! Это я, Марси, твоя сестра! – кричала она, размахивая над головой руками.
      Вздрогнув от голоса Марси, Трэйнор поднял голову и внимательно смотрел за ней.
      – Черт подери! Что такое она творит? – тихонько выругался он.
      – Что там происходит? – удивился Брет, придвигаясь поближе к Трэйнору.
      – Понятия не имею, – зло отрезал Трэйнор. Он наблюдал за Марси в подзорную трубу, которую достал из седельной сумки, как только спешился.
      – Она бежит к Трэкстону, – не верил своим глазам Брет. – Черт возьми, Трэй, она правда бежит к Трэкстону!
      – Я знаю, и он запросто может прострелить ее дурацкую башку! – отвечал Трэйнор.
      Страх и дурные предчувствия овладели им.
      – Вилли! Вилли! Это я, твоя сестричка! – вопила Марси во все горло.
      Трэкстон поднялся с земли, но не выходил из-за высокого куста. Девушка бросилась к нему на шею, обнимая с таким жаром, что он едва устоял на ногах.
      Трэкстон обхватил ее за талию. Правой рукой он крепко сжимал пистолет и был готов в любой миг спустить курок, если понадобится. Он взглянул на Марси, которая уже отступила немного назад и, пораженная, разглядывала его.
      – Вы так похожи на брата – просто невероятно!
      Трэкстон нахмурился и свободной рукой схватил ее за запястье. Его темно-серые глаза потемнели от гнева.
      – Если это какой-то трюк, леди, не утруждайте себя. Я не поддамся.
      Марси хотела было освободиться, но вспомнила, что северяне наблюдают за ними.
      – Сейчас не время пускаться в объяснения, – задыхаясь сказала она. – Просто поверьте мне… Если хотите остаться в живых… Ваш брат там, на холме.
      – Что?
      Марси выглянула из-за куста, посмотрела не северян и умоляла Господа простить ее за то, что она собиралась сейчас сделать. А еще она попросила проявить милосердие, сделать так, чтобы Джеральд ничего не узнал. Она повернулась к Трэкстону:
      – Дайте мне вашу шляпу.
      – Что? – не понял он. – Послушайте, леди, я не знаю, кто вы такая…
      – Дайте мне эту чертову шляпу! – рассердилась Марси.
      Она подняла руку и сорвала шляпу с его головы, обежав вокруг куста, она яростно замахала шляпой.
      Трэйнор, стоя на холме, открыл рот от изумления.
      – Она подает нам какой-то знак? – спросил Брет.
      – По коням, – крикнул Трэйнор, – и вперед!
      Трэкстон выхватил свою шляпу из рук Марси.
      – Черт возьми, леди, что вы делаете? Ведь вас убьет! Вы что? Даете им сигнал? Они придут и схватят меня? Если это так, вы и сама в опасности, знайте это!
      – Я делала знаки вашему брату.
      Она отобрала шляпу и замахала ею над головой.
      Трэкстон посмотрел туда, куда глядела она, и, ничего не сказав, опять выхватил шляпу.
      – Ничего у вас не получится!
      Марси обернулась и посмотрела на него:
      – Это не…
      Тут над долиной раздался звук, который испугал Марси, а у Трэкстона вызвал улыбку. Она слышала рассказы о кличе конфедератов, которые идут в атаку. Этот дикий клич внушает ужас северянам. Теперь она хорошо понимала, почему.
      Звук этот прокатился по округе. Трэйнор, Брет и вся команда «Черной Колдуньи» сорвались с густо поросшего кустарником холма и бросились в атаку на двух одиноких янки, которые держали Трэкстона на прицеле.
      Марси увидела, как те двое тут же подняли ружья и прицелились.
      «Нет, – с болью подумала она, – только не это!»
      Похоже, там, на небесах, услышали ее молитву: северяне бросили оружие и подняли руки вверх.
      – Благодарю тебя, Господи! – прошептала Марси.
      Со слезами на глазах она облегченно вздохнула.
      Трэкстон посмотрел на нее, как на чокнутую. Она же повернулась к нему и подала руку.
      – Я – Марси Колдрэйн, заложница вашего брата, а вы, насколько я понимаю, – Трэкстон Брэгет.
      – Заложница?
      Она ничего не успела сказать в ответ, потому что прискакал Трэйнор и резко остановил коня. Тот уперся копытами в землю, подняв облако пыли. Командир ловко спрыгнул на землю, подбежал к ней и схватил за руки:
      – Марси, что за глупые фокусы? Ты же могла погибнуть!
      Она вопросительно взглянула на него. Неужели так надо благодарить за спасение Трэкстона? За то, что она предала свою страну, собственного брата и все, во что верила, желая уберечь его от нелепой атаки, в которой неизбежно бы погибли люди. В ней все кипело от ярости.
      – К вашим услугам, мистер Брэгет, – язвительно выпалила она.
      Они смотрели друг другу в глаза. Страх, отступивший лишь несколько мгновений назад, дал место гневу. Ему хотелось схватить ее, обнять, убедиться в том, что она цела и невредима. Огонь желания сжигал его, чувства боролись с разумом. Она спасла Трэкстона, но почему? Был какой-то скрытый мотив. Может быть, она послала северян на помощь своему брату или узнала что-нибудь об укреплениях вокруг Виксбурга и направила их к Шерману сообщить сведения.
      – Трэй! – наконец подал голос Трэкстон, не ожидавший увидеть своего младшего брата. – Что, черт возьми, ты здесь делаешь?
      – Спасаю твою шею от веревки.
      – Но как ты узнал? Ты же вечно где-нибудь посреди океана. Или на своем острове.
      – Мне написала мама. – Трэйнор крепко обнял брата. – Это долгая история, у нас нет времени. Я все объясню тебе позже. Нужно убираться отсюда.
      – Пойдем, мы приготовили тебе коня, – сказал Брет Трэкстону. – И для мисс Колдрэйн тоже. Думаю, нужно двигаться как можно быстрее. Этим троим удалось проскочить мимо наших.
      – Это не имеет значения, – заметила Марси. Все трое внимательно посмотрели на нее.
      – Не знаю, как тебе, а нам бы не хотелось встретиться с тем подкреплением, за которым ты послала, – глаза Трэйнора были полны гнева. – По крайней мере, сейчас.
      Марси похолодела. Так вот что он подумал!
      – Я не посылала за подкреплением, генерал, – резко ответила она.
      Глаза ее стали такими же холодными, как и у него:
      – Я отправила их искать твоего брата.
      Трэйнор взглянул на нее:
      – Мой брат здесь, или ты забыла?
      Марси лукаво улыбнулась:
      – Да нет же, это мой брат Силли Вилли Билли, который немного не в себе и просто играет в войну как настоящий тридцатилетний мужчина, у которого ум семилетнего ребенка. А тот, кого они догоняют, напал на меня по дороге.
      Трэйнор с сомнением смотрел на девушку. Ему так хотелось верить ей!
      – Так что же ты им сказала? Что Трэкстон – твой брат и немного не в себе?
      – Точно.
      – И что, неужели они тебе поверили?
      Марси слегка нахмурилась:
      – Ну, конечно же, поверили. Я когда-то мечтала стать актрисой и готовилась к этому поприщу.
      Трэйнор молчал. Она подошла к коню, которого держал под уздцы Брет.
      – Ради бога, генерал Брэгет, или как там вас зовут на самом деле, – не пытайтесь благодарить меня.
      Она поставила ногу в стремя и вскочила в седло, ничуть не беспокоясь о том, что юбка высоко задралась:
      – Я всего лишь ваша заложница янки. Я заботилась о своих интересах и собственной шее.
      Трэйнор и на эти ее слова ничего не ответил. Он натянул поводья, и конь резко повернулся, испугав лошадей, что стояли рядом.
      – Поехали, – сказал он, – пока все спокойно.
      Словно что-то вспомнив, Трэйнор взглянул на Брета:
      – Не отходи от нее и не давай ей делать новых глупостей.
      Брет нахмурился, но ничего не ответил.
      – Я не буду больше делать глупостей, – обидчиво откликнулась Марси. – А просто прослежу, чтобы вас повесили!
      – Отлично! Значит, еще встретимся! – сквозь зубы процедил Трэйнор.

      Трэйнор крепко сжимал поводья. Они ехали почти два часа и, к счастью, не наткнулись ни на один патруль. Но такое везение не может продолжаться вечно. Правда, места были труднопроходимые, доступные лишь истинным южанам. Но все равно в дневное время идти было рискованно. Он оглянулся вокруг: они ехали через рощу, чувствуя себя под защитой деревьев. Трэйнор понимал, что лучше бы остаться здесь до ночи, но стемнеет через несколько часов, а округа кишит янки – просто удивительно, как его небольшой отряд смог уцелеть.
      Вдалеке послышалась стрельба. Командир огляделся: нет ли где засады. Пушки северян, окруживших Виксбург, – в милях пяти-шести по прямой – палили и палили с короткими перерывами. А когда Трэйнор со своим отрядом покидал город, перерывы были по нескольку часов.
      Он сделал знак спешиться. Скрипели кожаные седла, стучали по земле ботинки, всадники буквально валились с коней – так велика была усталость. Они ложились на землю, сгребая под голову опавшие листья.
      Трэйнор заставил себя не обращать на Марси внимания. Он сел на упавший ствол дуба. Чувство вины не давало ему покоя с тех самых пор, как Марси помогла освободить Трэкстона, а он вместо того, чтобы поблагодарить ее и хотя бы проявить доверие, отмахнулся и обвинил девушку в помощи северянам.
      Налив из фляги воды в оловянную кружку, Трэйнор достал из вещевого мешка несколько сухарей и опустил их в воду. Поставил кружку на ствол рядом с собой.
      Подошел Трэкстон и сел рядом.
      – Что у тебя с этой малышкой?
      Трэйнор посмотрел на Марси, потом перевел взгляд на брата. Он постоянно ловил себя на мысли, что смотреть на брата – все равно как смотреть в зеркало, правда, отражение старше оригинала. У него еще не было морщинок возле глаз и около губ – следов и веселых, и трудных времен.
      Трудные времена – это жизнь дома, в Шэдоуз Нуар. Несколько морщинок появились, наверное, в ту пору, когда Трэкстон был техасским рэйнджером. А две или три самых новых добавила война.
      Но в глазах Трэкстона сохранилась искра радости: может быть, не такая яркая, как раньше, но живая. Ее могла зажечь лишь любовь женщины. Она сияла из глубины темно-серых глаз и вызывала у Трэйнора внезапный приступ ревности.
      Он посмотрел на брата долгим и твердым взглядом. Наверное, ложь сейчас была бы лучшим средством, но Трэкстона все равно не обманешь. Никто из братьев никогда не лукавил с ним.
      Трэйнор вздохнул:
      – Ничего у меня с малышкой нет!
      Ответ был ясным и кратким, но Трэкстона он не убедил:
      – Ну хорошо, тогда кто же этот ангел милосердия, который спас мне жизнь?
      При этих словах Трэйнор ощутил облегчение, но возникло и дурное предчувствие. Брат не пытался выяснять отношения между молодыми людьми, но он и не оставлял этого вопроса. А значит, рано или поздно Трэкстон вернется к нему.
      – Я реквизировал канонерку юнионистов чуть выше Мемфиса. Капитаном на ней был…
      Глаза Трэкстона загорелись восторгом. Он рассмеялся и хлопнул себя рукой по колену:
      – Молодец!
      – Я решил, что так я смогу добраться сюда до того, как они наденут на тебя веревочный воротник.
      Тишину разорвал пушечный выстрел. Трэкстон нахмурился.
      – Что-то эта артиллерия тяжеловато звучит.
      Трэйнор кивнул.
      – До Бриджпорта мы побывали в Виксбурге. Там совсем худо. Хуже, чем я предполагал. Город разбит, люди живут в пещерах, вырытых в отвесном обрыве на берегу реки.
      Лицо Трэкстона помрачнело.
      – У меня был приказ явиться с докладом к Пембертону. Мы пересекли Язу, когда я заметил медицинскую лодку. – Он пожал плечами. – Я слышал, что в Виксбурге идут бои, и подумал, что медицинские принадлежности там пригодятся. Мы попытались захватить эту лодку.
      Он покачал головой:
      – Может, это была не ловушка. Но очень похоже на нее. Мы направились прямо к ней. Я не знаю, где мои товарищи, но…
      – Скорее всего, в тюрьме, – предположил Трэйнор.
      – Наверное.
      Трэкстон подобрал с земли сухую веточку и начал ломать ее.
      – Брат Марси командовал той самой канонеркой, которую я реквизировал, – пояснил Трэйнор, решив сменить тему разговора и отвлечь Трэкстона от мрачных мыслей о том, где его люди. Вряд ли они уцелели.
      – Мы были на полпути, когда выяснилось, что она на борту.
      Трэкстон удивленно поднял брови:
      – Брат оставил ее на борту?
      – Да. И поверь, может быть, он сделал это нарочно.
      Трэкстон улыбнулся:
      – Выходит, мне повезло.
      – Конечно, – согласился Трэйнор.
      Но в голосе его легко было уловить иронию:
      – Тебе, может быть, и повезло.
      Трэкстон испытующе смотрел на брата:
      – Так все-таки, что между вами?
      Скоро же Трэкстон вернулся к своему вопросу!
      Очевидно, его чувства к Марси заметнее, чем он думал, но обсуждать их не собирался.
      – Ничего, – снова вздохнул он.
      – Так ли, Трэй?
      – Мне не хотелось бы сейчас говорить о Марселине Колдрэйн.
      Он потянулся к кружке, достал из нее сухарь и подал Трэкстону.
      – Держи. Рад бы угостить тебя чем-нибудь повкуснее, да ничего нет.
      Он достал второй сухарь и откусил от него.
      – Мука, сода и соль, – пробормотал Трэкстон, глядя на сухарь. Заставить бы питаться им всю жизнь того, кто выдумал это изысканное кушанье!
      Трэкстон уселся поудобнее, поставив ногу на ствол.
      – Что там между тобой и этой леди – дело твое. Сейчас у нас есть другие заботы.
      Трэйнор нахмурился.
      – Да, поскорее вернуться в Виксбург и помочь осажденным, чем сможем.
      – Нет.
      Трэйнор повернулся к брату:
      – Нет? Что ты имеешь в виду под своим «нет»? Вокруг нас янки. Это единственное место, куда можно податься. Шерман, Макклернанд, Макферсон и Орд буквально нашпиговали всю округу своими солдатами.
      – Нам надо обойти их стороной. Или пробиться. В любом случае попасть к Язу.
      – К реке? Зачем?
      – Я слышал разговор двух часовых, которые конвоировали меня в Бриджпорт.
      – И что же?
      – Слушай. Меня поймали, когда я пытался украсть медикаменты. Янки везли их в полевой госпиталь Шермана в Нью-Кортхейдже.
      – Продолжай!
      – Людям в Виксбурге нужны и лекарства, и перевязочный материал, Трэй. Конечно, мы не остановим флотилию, но можем отбить у них хоть часть запасов. С первого раза мне это не удалось, но надо попробовать опять. Вряд ли они ожидают второго нападения.
      – Хорошо. А что, первого они ожидали?
      – Нет, но тогда у меня не хватило времени на раздумье, – он усмехнулся, – да и тебя рядом не было.
      – Ну, Трэкс, – прервал брата Трэйнор, – Неужели ты полагаешь, что янки будут стоять и с улыбкой наблюдать, как мы поднимемся на борт их лодки и возьмем то, что нам очень нужно?
      – Нет, не полагаю, – согласился брат, – но ты обладаешь опытом в конфискации чужих лодок.
      Трэйнор явно колебался.
      – Давай хоть попробуем, – настаивал Трэкстон.
 
      Марси внимательно наблюдала за братьями, которые и не подозревали, что она сидит в тени в нескольких ярдах от них. Медицинский корабль. Джеральд как-то упоминал, что должен сопровождать медицинский корабль вниз по реке. На его борту будут все те лекарства, которых уже нет у доктора Самюэлса.
      Девушку пронзило воспоминание о страданиях тех людей, которых она увидела в госпитале-пещере. Перед глазами прошли раненые, которым она старалась помочь. Они были ее врагами, но это не имело ни малейшего значения. Уже не имело. Она не знала ужасов войны, старалась держаться от них подальше. Джеральд оберегал ее. Другие женщины добровольно помогали в госпиталях и тюрьмах. Марси же тогда блистала на вечерах и приемах. Другие вязали солдатам рукавицы и шарфы, а Марси заказывала себе платья у лучших портных по модным парижским фасонам.
      Но вот она своими глазами увидела, что стало с Виксбургом и его жителями из-за этой войны. Люди умирали от ран, которые при нормальном лечении не угрожали бы жизни. Гангрена и дизентерия несли смерть наравне с пушечными ядрами. Если бы у доктора Самюэлса были медикаменты, он смог бы вылечить многих своих пациентов.
      «Ничего, – ответил Трэйнор, когда брат спросил его, что происходит между ним и ею, Марси. – Ничего».
      Слово это полоснуло ее, словно ножом. Она заморгала, давая волю слезам, которые навернулись на глаза. Ничего. Боль и обида терзали ее. Хотелось взглянуть ему в глаза. Но это подождет. Сейчас она должна делать то, за что Джеральд станет ее презирать и ненавидеть. Ну и пусть ненавидит! Она поступит, как решила.
      «Боже, сделай так, чтобы брата моего не было на том корабле!» – взмолилась Марси.
      Подобрав юбки, девушка встала и подошла к братьям Брэгетам. Они одновременно подняли на нее глаза.
      – Пожалуй, я помогу вам раздобыть лекарства, – тихо сказала Марси.

      – Учти, – предупредила Марси, – ты обещал. Если Джеральд окажется там на корабле, ты его не тронешь.
      Трэйнор рассеянно кивнул.
      – Прошу прощения, мисс Колдрэйн, – вмешался Трэкстон.
      Марси повернулась и взглянула на него.
      – Как смогу я узнать вашего брата, если, скажем, случайно наткнусь на него, – ведь я ни разу в жизни не видел его?
      – У него рыжие волосы, как у меня, и рыжие усы.
      – Прекрасно. Это хоть что-то, конечно, если он не наденет шляпу и не побреется.
      – Джеральд не носит шляпу и не сбреет усов: он начал отращивать их с шестнадцати лет.
      – Очень хорошо. Будем надеяться и на то, что он неважный стрелок.
      – Мой брат – капитан речного судна, лейтенант Брэгет, – холодно пояснила Марси. – Он не увлекается стрельбой.
      – Очко в вашу пользу. Кстати, это может сохранить ему жизнь.
      Это не обрадовало, а скорее испугало Марси.
      – Не волнуйтесь, мисс Колдрэйн, – улыбнулся Трэкстон. – Вы же спасли мне жизнь. Я не забуду этого.
      Марси посмотрела на него благодарным взглядом, хотя Трэкстон Брэгет не вызывал у нее симпатии, как и все прочие конфедераты. Лучше уж ненавидеть их всех – и Трэйнора, и Трэкстона, и Брета, и весь отряд. Доктора Самюэлса, его жену Клару и несчастных раненых в госпитале тоже. Они – ее враги. И сражаются против всего того, во что она верит. Против ее друзей и родного брета. Но с недавних пор ей стало трудно думать о них, как о своих недругах.
      – Спасибо, Трэкстон, – прошептала Марси.
      Она повернулась и посмотрела на лодки, которые стояли на якоре недалеко от берега – в нескольких сотнях ярдов от того места, где они прятались. Девушка пошевелилась, устраиваясь поудобнее. Они сидели на корточках среди высокой травы и кустарника уже целый час, следя за часовыми союзной армии.
      – Помни, – Марси взглянула на Трэйнора, – я делаю все это ради тех несчастных, которые страдают в госпитале-пещере. Никто не должен мучиться и умирать из-за того, что у доктора нет нужных лекарств.
      Командир не отозвался на ее слова. Он пристально наблюдал за картиной, которая разворачивалась в нескольких сотнях ярдов. Лицо его казалось хмурым, брови напряженно сдвинуты, губы плотно сжаты. Марси усомнилась, что ее слова проникли сквозь ту броню, которой он отгородился от мира.
      Куда же смотрел Трэйнор? Два судна стояли в доке. Борта их были защищены металлическими накладками, на палубах стояли пушки.
      А между ними притаился небольшой речной корабль, не защищенный и не вооруженный, зато украшенный искусной резьбой. На борту его был нарисован красный крест, оповещающий о принадлежности судна к медицинской службе.
      На берегу реки, на поляне белели палатки: это пехотная дивизия юнионистов разбила лагерь.
      – Это безумие! – наконец прервал молчание Трэйнор. – Нельзя попасть на этот корабль, взять то, что нам нужно, и вернуться живыми.
      – Можно, – с тихой настойчивостью возразила Марси. – Если сделаешь то, что я скажу…
      – Делать то, что скажешь ты?
      – Верно. Я все обсудила с твоим братом: он согласен.
      – Мой брат? – Трэйнор нагнулся, чтобы из-за Марси посмотреть на Трэкстона. – На что, черт возьми, он согласился? – глухим шепотом спросил он.
      – Продолжить ту игру, которую он начал с Джеральдом несколько дней назад.
      – Теперь он знает, что это ложь.
      – Может быть. Но даже если он вошел в союз с кем-то, я смогу убедить его, что это несвоевременно и ошибочно.
      – Даже в том случае, если этим кем-то окажется Линкольн? – насмешливо уточнил Трэйнор.
      – Джеральд никогда не станет обращаться напрямую к кузену Абрахаму.
      – А к его жене?
      – Нет. Джеральд всегда недолюбливал Мэри Тодд. Он поверит мне. Поверит, если я скажу, что ты – юнионистский агент. А именно это я и скажу.
      – А Трэкстон?
      – Он – твой пленник.
      – Да мы же похожи, как две капли воды!
      Марси повернулась к Трэкстону и натянула ему на лоб шляпу так, что она закрыла половину лица.
      – Вот, совсем незаметно.
      Трэйнор согласно кивнул.
      – Ну а теперь, – продолжала Марси, – если вы будете делать то, что я скажу, и слушаться, мы добудем лекарства и благополучно все вернемся обратно.
      – Все? – удивленно переспросил Трэйнор. – Что ты имеешь в виду?
      – Все, – уточнила девушка. – Мы втроем поднимемся на корабль, втроем и вернемся обратно!
      – Ты не вернешься с нами, Марси, – нахмурился Трэйнор. – В этом нет нужды. Это же корабль северян. Он заберет тебя в Мемфис или в любой другой город. Ты уже не заложница.
      Трэйнор отвернулся и про себя добавил: «Да и никогда ею не была».
      – Может быть, я и не заложница, генерал, – холодно возразила Марси, – но я хочу вернуться в Виксбург.
      Этого командир никак не ожидал. Он все еще не доверял девушке и усматривал в ее словах какую-то хитрость. С какой стати ей рваться в Виксбург?
      – Я уже сказала, что доктору Самюэлсу и раненым в госпитале нужна помощь.
      Трэйнор с трудом доверял людям, исключая своих братьев и сестру Терезу. Они ведь – его семья, его щит. А другие научили его, как опасно открывать чужим свою душу.
      Женщина, с которой он когда-то мечтал прожить всю жизнь, убедила его, что любовь покупается и продается за деньги. Первая невеста Трэкстона совершила почти то же самое. И от Трэвиса когда-то отвернулась избранница по вине их отца. Три женщины предали троих братьев, а Трэйса предал сам отец.
      Томас Брэгет был тираном, а не отцом, и Трэйнор старался пореже вспоминать его. Он не думал об отце с того самого времени, когда ему исполнился двадцать один год, и он надолго покинул Новый Орлеан.
      Прошло без малого пять лет, прежде чем он снова вернулся в дом Брэгетов – Шэдоуз Нуар. Случилось это лишь после гибели Томаса. Но не смерть отца позвала братьев домой, а свадьба их единственной сестры Терезы. Это время было хорошим для семьи. Они отпраздновали свадьбу Терезы, потом свадьбы Трэкстона и Трэйса с сестрами Сорбонт.
      Они не оплакивали Томаса Брэгета и никогда не будут жалеть о нем. Он был подло расчетлив с теми, с кем имел дело, но хуже всего он относился к собственной семье.
      В убийстве Томаса Брэгета обвинили отца Беллы и Лин Генри Сорбента. И тот и другой были высокопоставленными рыцарями Золотого кольца – секретного общества, которому отдали дань и все братья. Но это общество, боровшееся за конфедерацию с помощью шпионажа и обмана, скорее отвечало духу Томаса, чем его сыновей. Все полагали, что причину убийства Брэгета общество держит в тайне. Но для вдовы и детей все это было неважно – они просто радовались избавлению.
      Трэйнор заставил себя думать о насущных делах. Может быть, их отряд и не выйдет живым из лагеря юнионистов, но они будут сражаться до последнего и прихватят с собой на тот свет по крайней мере с дюжину янки.
      Но тут Марси взглянула на него. В ее глазах промелькнул свет, который заставил его отбросить все другие мысли, протянуть к ней руки и обнять. Раньше он не замечал такого сияния. Трэйнор попытался избавиться от этого чувства. Нельзя давать волю воображению.
      Они просто пригодились друг другу – вот и все. Он нуждался в женщине. А она решила, что может опутать его своими чарами. Надо сказать, что ей это на какое-то время удалось. Может быть, даже сейчас еще он не совсем освободился от них. Он и сам в точности не знает этого.
      Трэйнор взглянул на Брета, потом на Трэкстона:
      – Мы можем угодить в ловушку.
      Замечание должно было обидеть и разозлить Марси. Но ничего подобного не случилось. Конечно, очень обидно. Но было единственное желание – дать ему понять, что она никогда его не предаст.