Тарл тем временем вернулся из-за дерева и стал наблюдать, как Гебраль сосредоточивается на двух мышах. Их очертания словно бы замерцали и расплылись, и они начали разбухать, а затем вдруг послышалось громкое шипение, и на месте мышей оказались два взрослых гнома. Коротышки были в чем мать родила, и только длинные черные бороды хоть как-то прикрывали их срам. Тарл изумленно смотрел, как они приседают и кланяются Гебрали, бормоча что-то бессвязное и чуть не плача от благодарности.
– Эй, а вы кто? – спросил он, после чего гномы немедленно принялись кланяться и ему.
– Я Дейл, – ответил тот, что потолще. – А это Чип. Мы заведующие магической исследовательской лабораторией в нашем городе Фигозидане под горой Тор-Тиллой.
– А я про вас слышал, – вздохнул Тарл, щелкая пальцами и улыбаясь Гебрали. – Гоэтетика и все такое, верно?
– Верно. И вот, несколько недель тому назад к воротам нашего города прибыл гонец с вестью о том, что Шикара вернулась и настаивает, чтобы мы к ней явились. Давным-давно наши отцы немало с ней торговали, так что мы пришли…
Тут он умолк, и Чип взял инициативу на себя.
– Мы пришли к ней с нашим кузеном Вискасом. Шикара хотела узнать о наших последних открытиях, но это была вовсе не та любезная и обаятельная женщина, о которой рассказывали наши отцы. Холодно и безапелляционно она потребовала, чтобы мы преподнесли ей в дар все наше знание. Она даже не соизволила спрятать от нас свои злобные и жестокие мысли. Когда же мы отказались, она бросила нас в темницу, угрожала пытками и смертью, но сколько она ни старалась, она не могла нас убедить. Тогда она прокляла нас и превратила в мышей…
Тут и Чип в свою очередь умолк, с несчастным видом глазея в землю перед собой. Последовало краткое молчание.
– А что случилось с Вискасом? – спросил Тарл.
– Его кошка поймала.
Опять повисло молчание. Тарл, как и Чип, неподвижно смотрел в землю, стараясь взять себя в руки. Он не осмеливался встретиться взглядом с Котиком из страха, что закатится диким хохотом, но чувствовал, что и осел, и Гебраль и Тусона тоже находятся на грани приступа неудержимого смеха.
Тут Ронан поднялся на ноги и с распростертыми руками направился к гномам.
– Чип, друг мой, я вам с Дейлом своей свободой обязан. Без вас эта жуткая ведьма наверняка бы меня одолела. Я ваш вечный должник.
Пожав им обоим руки, он повернулся к остальным.
– Это два отважных и верных друга, – сказал он, а затем с лукавой улыбкой похлопал Дейла по спине. – Только я никому не советую вот этого парнишку к своим ногам подпускать.
Дейл густо покраснел. Они с кузеном стояли и застенчиво улыбались, покрытые стыдом, бородами, а больше, пожалуй, и ничем, пока Ронан вкратце рассказывал, как двое гномов в обличье мышей пробудили его от наркотического опьянения. Остальные собрались в кружок, чтобы их поздравить, и было много шуток и смеха, но затем Тусона резко вернула их обратно на землю.
– Нам лучше убраться отсюда подальше, пока эта клятская сука не хватилась, – заметила она. – А то как бы нам всем кормом для кошек не стать.
Гномы рвались как можно скорей вернуться к своим сородичам и пригласили остальных отправиться вместе с ними, но Гебраль настояла на том, чтобы они вернулись обратно в Ай'Эль, и Тарл ее поддержал. Ронан с интересом смотрел на беспризорного вида женщину, в которую столь явно влюбился его друг. Тут было много того, о чем ему хотелось узнать, но это могло подождать. Трансформация совсем его опустошила, и ему требовалось сосредоточить все силы на предстоящем путешествии.
Так что Чип и Дейл пустились по лесу на северо-запад, а остальные стали спускаться вниз по холму к дороге на Ай'Эль. Перед тем, как окончательно скрыться из виду, два гнома повернулись помахать на прощание и что-то прокричали. Тарлу, слух у которого был острее, чем у остальных, показалось, что это было не очень внятное обещание посчитаться с Шикарой, но разум его был постоянно занят Гебралью, и он ни о чем таком не задумался. Что оказалось очень некстати, ибо восприми он предупреждение гномов, они смогли бы что-то в связи с этим предпринять. И как знать, возможно, это спасло бы множество жизней…
* * *
В дорого обставленной комнате южного города шестеро мужчин снова сидели за столом. Они оживленно обсуждали развитие своих планов, когда раздался настойчивый стук в дверь. Получив дозволение, гонец торопливо вошел и передал заклеенный кусок пергамента мужчине во главе стола, который тут же раскрыл его и прочел.
– Господа, – серьезным тоном объявил он затем, – должен с прискорбием вам сообщить, что наша стратегия в определенной степени потерпела фиаско. Бренд пал почти без сопротивления. Сейчас в городе, судя по всему, идет бойня. И с самым глубоким сожалением я сообщаю о том, что наш местный склад был разграблен и сожжен дотла.
Пятеро мужчин молчали. Прежде чем продолжить, предводитель шестерки немного помолчал, задумчиво постукивая ногтем по столу.
– В ретроспективе представляется, что приглашение на работу Шикары было ошибкой. Судя по всему, она приспособила наши планы к собственным целям, и я придерживаюсь того мнения, что мы тут мало что можем поделать. Она находится вне нашего контроля, и я очень опасаюсь, что теперь ее уже ничто не остановит…
* * *
Хотя была уже глубокая ночь, небо покраснело от бесчисленных пожаров. Пылала, наверное, добрая половина Бренда, и едкий запах дыма смешивался с невыносимой вонью горелого мяса.
Сидя на белом коне у западных стен города, Шикара ожидала, пока ее подручные снова соберут и склеят армию в единое целое. Повсюду толклись орки – выли, орали, размахивали бутылками и флягами с алкоголем. Многие тащили с собой отрубленные человеческие конечности, которые они успели заблаговременно обжарить, и время от времени отрывали от них солидные куски мяса. У других на копья были насажены человеческие головы с остекленевшими глазами
.
Угрюмо оглядывая мрачные результаты своих трудов, Шикара впервые почувствовала смутную неловкость от немыслимых масштабов смерти и разрушения. Затем она посмотрела на лежащее перед ней городское кладбище. После сегодняшней бойни горожанам придется вчетверо его расширить. Так им и надо! Им – и шестерым жалким старикам, которые возомнили, что могут ее в своих планах использовать. Внезапно Шикара ощутила, как вновь поднявшийся в ней красный туман гнева угрожает ее поглотить. Именно так всегда поступают мужчины – используют тебя, а потом выбрасывают. Ничего, она им покажет! Она им всем покажет!
Шикара подумала о Ронане – воине, который освободил ее от чар, но лишь затем, чтобы отвергнуть ее ухаживания. Странное дело, она испытывала большую вину за то, что применила к нему Заклинание Старения, чем за разрушение целого города. Вот ведь несчастье, что такое чудесное тело… Боги, да она же в него влюбилась! А, ладно. Быть может, Ронан будет испытывать к ней иные чувства, когда она ему прежний облик вернет. Если только он за это время от старости не подохнет. Вот будет жалость. Пожалуй, ей следует это проверить. Все равно уже пора проверить, как там дома дела.
Сунув руку в седельную сумку, она вытащила оттуда розовый хрустальный шар, который так удобно подходил к ее ладони. Держа прохладную сферу перед лицом, она на нее дохнула, и в глубине хрусталя вспыхнула искорка. Еще несколько секунд, и искорка расплылась в изображение сидящего за столом мужчины. Это был Карлин, невероятно привлекательный начальник замковой стражи, который, впрочем, в данный момент выглядел скорее как невероятно озабоченный начальник замковой стражи. Шикара тут же поняла, что перед ней человек, обязанный доложить о плохих новостях и понимающий, что находится в очень глубокой заднице.
– В чем проблема? – поинтересовалась она.
– Ну, мм… я не совсем понимаю, как это случилось, но… мм…
– Рожай, пока у тебя еще язык имеется.
– Похоже, что кто-то… мм…
– Что – кто-то?
– Кто-то пленника освободил!
– КОГО?!
– Ну, мм… того черного воина в темнице. Его освободили. Кто-то.
– Tute homo tristis, mus fieristi!
– Пи-и! Пи, пи, пи-пи-и!
Шикара наблюдала за невероятно привлекательной мышкой, пока та испуганными кругами носилась по сидению кресла. Как славно, что она бросила на Ронана заклинание Незримого Ока. Это означало, что она могла увидеть его, где бы он ни оказался, и с легкостью взять его след. Быстро пробормотав нужные слова, Шикара терпеливо подождала, пока в хрустале пройдет кружение и шипение, а затем со сдавленным проклятием подалась вперед.
В хрустальных глубинах стало видно, как Ронан гнется, точно мешок с дерьмом в седле коня, трусящего по дороге через северные подножья Хромовых гор. Выглядел он совсем выдохшимся, и от падения его уберегали только руки той клятской воительницы, что непрерывно и досадно присутствовала в его мыслях с тех самых пор, как Шикара его уволокла. За ними следовал дохлый уродец, который был в хижине, когда Шикара отомстила Некросу, а еще там был бурый осел и какая-то тощая девка – беспризорница.
Вот, значит, как? Она, Шикара, была недостаточно для него хороша? И теперь он с этой костлявой, плоскогрудой воительницей сматывался? Кто-то должен за это заплатить!
Шикара стала озираться, и взгляд ее снова упал на кладбище. Идеально!
– Vivat mortui! Huc venitis, nothi iniucundi!
Ветер, холодный, как зимнее утро в Орквиле, стал задувать вокруг колдуньи, набирая силу и вороша ее длинные рыжеватые волосы. А затем этот ветер вдруг так быстро рванул к кладбищу, что стало видно, как перемещается воздух. Он закрутился у ближайших к воротам могил, собирая сухие листья и мертвую траву в большой ком и, подобно небольшому смерчу, поднимая его вверх. Вслед за этим он внезапно разделился как бы на четыре отростка, каждый из которых, точно гигантская стрела, вонзающаяся в плоть колосса, нырнул в одну из могил.
Следующие несколько мгновений все было тихо. Даже бесчинствующие неподалеку орки сделали перерыв и с разинутыми ртами уставились на кладбище. А затем земля в четырех могилах словно бы забурлила и закипела, извергаясь подобно маленькому вулканчику. Из одной могилы высунулась рука – черная, гниющая рука с гнусной зловонной плотью. Ручейки почвы побежали по разлагающемуся торсу, что появился из второй могилы, пока ее обитатель садился. Он немного посидел, а затем поднял руку и, будто бы в недоумении, почесал остатки головы. Когда он убрал руку, то все ногти остались в гниющей коже на скальпе. Труп посмотрел на свою руку, покачал головой – и спутанные клочья волос, все еще липнувшие к его черепу, упали на землю вместе с небольшими комочками разлагающейся плоти. Тогда труп вздохнул, производя шум, подобный шипению ядовитого газа, вырывающегося из трещины в трубопроводе, после чего окончательно освободился от сковывавшей его земли и встал, а трое остальных последовали его примеру.
Смрад разложения наполнил воздух, когда четыре трупа неуверенно заковыляли к Шикаре. Теперь во всей округе повисла мертвая тишина, если не считать шума, доносившегося из города. Страх поразил орков немотой. Многие пали на колени и спрятали лица от столь жуткого зрелища. Даже Шикара казалась немного неуверенной, однако глубоко внутри она испытывала безумный восторг. «Да! – думала она. – Это просто клят, а не заклинание!» Первый зомби приковылял к ней и остановился в ожидании, а остальные застыли позади. Шикара с отвращением заметила, что живот твари сильно вздулся от газов. Она хотела было заговорить, но тут гнилая кожа на животе лопнула, и оттуда с громким пшиком вырвались тошнотворные газы. Шикара чуть не задохнулась, а труп тут же замахал разлагающейся рукой, безуспешно пытаясь рассеять ядовитые пары.
– Прошу прощения! – медленно и хрипло произнес он. А затем рука его вдруг отпала и смачно плюхнулась на землю.
Шикара повернулась и выкрикнула краткую команду командиру южной кавалерии, а тот в свою очередь рявкнул приказ своим подчиненным. Четверо всадников спешились со своих коней и подвели их к Шикаре. Нагнувшись, она взяла поводья у первого южанина и протянула их зомби.
– Вот, – объявила она. – Держи.
– Чем? – капризно пробурчал зомби, поднимая остаток руки.
– Не смей мне дерзить! – рявкнула Шикара, а затем мысленно передала ясную картинку с Ронаном и четверыми его спутниками в ту вонючую полужидкую кашу, которая осталась от мозгов четырех зомби. – Берите коней и гонитесь за этими людишками! Убейте всех, кроме черного воина, а его доставьте ко мне. Вперед! Летите как ветер!
Хозяевам коней пришлось использовать всю свою силу и опыт для усмирения почти обезумевших, отчаянно сопротивляющихся коней, чтобы они позволили зомби забраться в седла. А затем они их отпустили, и первый конь с испуганным ржанием помчался на запад. Жуткий ездок непрерывно его понукал, а его сотоварищи держались следом.
Шикара мрачно улыбнулась. На спинах перепуганных уродищ зомби уже через день достигнут Хромовых гор. Очень скоро они догонят своего противника. Зомби никогда не останавливались, они неумолимы, а кроме того, они несли с собой Прикосновение Гнили, так что любая смертная плоть, которой они касались, вскоре начинала разлагаться. Не считая самой Шикары, сейчас зомби были, пожалуй, самыми смертоносными тварями в Бехане. Колдунья чуть было не пожалела Ронана и его друзей.
Затем, развернув коня, Шикара принялась выкрикивать приказы своим подручным, и работа по приведению армии в чувство продолжилась в ускоренном темпе. Колдунья не собиралась допускать, чтобы неповиновение одного безмозглого, хотя безусловно привлекательного, упрямца отвлекало ее от намеченной цели. Через двое суток Шикара намеревалась привести армию к воротам Дальнего Абассала. В дальнейшем, когда город падет, их разрушительный поток хлынет в беззащитный Сидор. Вести о ее подвигах распространятся по всему Среднеземью, и городские советы будут безумно рады переговорам. Настала пора, чтобы все они подчинились одному правителю. Вернее, правительнице.
Но вначале ей, пожалуй, придется разрушить несколько городов. Просто чтобы до всех дошло. И чтобы показать им всем, что есть на свете женщина, которой нельзя помыкать. А также, если уж быть совсем откровенной, просто забавы ради.
Шикара откровенно наслаждалась походом.
Под угрозой
…однако еще очень много силы и средств требуется направить на борьбу с организованной преступностью. Последние подсчеты показывают, что за прошедший год число изнасилований выросло на 19%, грабежей – на 17%, грабежей с насилием – на 23%, а рост наркоторговли составил целых 47%. И это только в рядах полиции.
«Полицейская газета Ай'Эля»
Мартин был не на шутку разъярен. Он просто не мог поверить, что все вышло так скверно – или что Дин мог оказаться настолько туп. Он бы с радостью отделал придурка ремнем, не заломай ему руки здоровенный полицейский, в жилах которого, судя по всему, текло немало крови пещерного тролля.
А поначалу все выглядело так многообещающе. У них ушла пара дней на то, чтобы пробраться вдоль побережья. Они больше ни разу не наткнулись на полуорков, и на второй день после захода солнца, когда они перевалили через очередной холм, перед ними вдруг развернулась фантастическая панорама Ай'Эля. Город напоминал гигантскую горящую тряпку, которую стирают у берега. Оба вагина были совершенно заворожены зрелищем Ночного Огня и, как показалось, целые века простояли там, на него пялясь.
Мартин приметил, что ворота в конце насыпи охраняются, и хотел дождаться дня, чтобы войти в город, но Дин жаждал как можно скорее двигаться дальше и уговорил своего друга. Тогда они подошли прямо к полицейскому посту и заявили о себе. Общение с невероятно подозрительной вооруженной полицией настолько явно требовало такта и дипломатичности, что Мартин даже не позаботился предупредить Дина соблюдать осторожность. Казалось самоочевидным, что они, как члены племени, уже многие годы совершающего грабительские набеги на побережье, должны быть предельно благоразумны.
После того, как начальник караула достал журнал ночного дежурства, его разговор с Дином протекал примерно так:
– Имя?
– Дин, сын Динхельма.
– Занятие?
– Ученик священника.
– Возраст?
– Двадцать один год.
– Племя или родной город?
– Вагины мы.
– ХВАТАЙ УБЛЮДКОВ И МАРОДЕРОВ!
И теперь их по залитым красным свечением городским улицам вели к зданию Главного полицейского управления Ай'Эля. Хотя была ночь, никаких шансов на спасение не оставалось, ибо их эскортировали пятеро дородных полицейских, трое из которых вооружились смертоносными арбалетами, а улицы слишком ярко освещались, чтобы по ним можно было далеко убежать.
Мартин мысленно выругался. Даже если они как-то выкарабкаются, у них не останется ни единого шанса по возвращении в деревню устроить хоть какое-то подобие презентации, и в итоге его, как пить дать, бросят в бухту с привязанным к ногам каменюгой. Единственным светлым моментом здесь будет то, что та же самая участь постигнет и Дина. Или, как Мартин отныне склонен был его именовать, Плюхера.
* * *
Дождь так стремительно хлынул, что возникло впечатление, будто он страдает от головокружения и ждет не дождется того, когда ему наконец можно будет ноги на землю поставить. Ронан склонился к шее Злыдня и, похоже, отключился, а руки Тусоны уже до смерти устали его держать. До этого он слегка дрожал, но теперь перестал. Она прижала пальцы к его шее. Пальцы у Тусоны были довольно холодные, и тем не менее это было все равно что ледяной глыбы коснуться.
Встревоженная, она остановила коня и подождала, пока остальные ее догонят. Гебраль с Тарлом держались друг за друга и уже вымокли до нитки. Тьма была хоть глаз выколи, но Тусона все равно разглядела, в каком они состоянии. У них на двоих не было ни капли жира, и внезапно разгулявшийся ветер продувал их до костей. Состояние Котика также заслуживало внимания. Низкорослый осел оставался почти сухим, семеня под громадным конем как под зонтиком, пока Злыдень без всякого объявления войны вдруг не вздумал обильно помочиться. Теперь Котик, предельно липкий и вонючий, изрыгал монотонные ругательства.
– Так мы далеко не уйдем, – крикнула Тусона. Ей пришлось орать во всю глотку, чтобы ветер ее не заглушал. – Ронан не выдержит. Надо укрытие найти.
– Верно! – отозвался Тарл. Подпирающая его Гебраль зажмурилась, и ее лицо несколько секунд оставалось пустым, прежде чем она снова открыла глаза.
– Метрах в четырехстах отсюда есть что-то вроде коттеджа, – крикнула она, указывая на север. – Похоже, он заброшенный.
– Годится. Сможешь показать?
Гебраль кивнула и пустилась вверх по склону холма бок о бок с Тарлом. Конь машинально за ними последовал, и Тусона сосредоточилась на том, чтобы Ронан не выпал из седла. Ветер жестоко их терзал, пытаясь сорвать всю одежду, а ливень колотил по бокам, будто град камней из пращи. Их ноги скользили и спотыкались на неровной и мокрой земле, но затем они внезапно стали спускаться в лощину, и ветер заметно стих.
Вскоре впереди замаячили темные очертания коттеджа. Он оказался каменным и имел единственную дверь по центру фасада и деревянный навес с подветренной стороны. Пока Гебраль боролась со щеколдой, Тарл помог Тусоне спустить Ронана с широкой спины Злыдня. Наполовину ведя его, наполовину таща, они все же сумели вписаться в дверной проход, а Гебраль тем временем отвела изнуренное животное под навес. Он явно использовался как конюшня – внутри было сухо и если не тепло, то по крайней мере, безветренно. Там имелся водяной желоб и даже немного сена в стенных яслях. Хотя громадному коню едва хватило места, Гебраль все же вполне комфортно его устроила, а затем прикрыла плетеную дверцу и последовала за остальными в коттедж.
Внутри Тарл с Тусоной все еще ежились и дрожали в темноте. Тусона пыталась открыть свой рюкзак и добраться до трутницы, но ее холодные пальцы наотрез отказывались работать, а Тарл так устал и растерялся, что даже не подумал воспользоваться своей Силой. Тогда Гебраль быстро произнесла заклинание Света, и в получившемся лучезарном сиянии они осмотрели свое убежище.
В коттедже оказалось две комнаты. Главная имела каменный очаг, перед которым стояла деревянная скамья. Еще две скамьи тянулись по обоих бокам стола. Никакой другой мебели в комнате не оказалось. В очаге стоял древний, почерневший котелок, в котором лежали щипцы, ложки и пара длинных вертелов. Вторая комната была намного меньше. Там поместился лишь крошечный очаг и грубо сколоченная койка.
Судя по запаху и калу, коттедж использовался кочующими козопасами, чьи стада бродили по склонам окрестных гор. Его явно приготовили для очередного жильца, поскольку у обоих очагов лежали охапки дров, и для Гебрали делом считанных секунд было соорудить два пылающих костра. Если она в чем-то была по-настоящему хороша, так это в том, чтобы извлекать огонь из ниоткуда.
Затем они стащили с Ронана мокрую одежду и закутали его во все то сухое, что только смогли найти у себя в рюкзаках. Он по-прежнему спал, холодный как лед, но дыхание его стало ровным. Общими усилиями они сумели перетащить его на койку, и Тусона накрыла его единственным сухим одеялом, а затем села рядом.
Видя ее озабоченное лицо, Гебраль положила ей руку на плечо.
– Не тревожься. Это всего лишь последствия трансформации. Он потерял форму, пока был таким старым. День-другой отдыха его излечат. Послезавтра он снова будет в порядке.
Тусона с улыбкой кивнула, но веки ее неудержимо слипались. Прошло уже много дней с тех пор, как она нормально спала. Гебраль с Тарлом понаблюдали, как она стремительно засыпает, а затем устало перебрались в большую комнату, Котик растянулся перед очагом. Пар клубами валил от низкорослого осла, и в комнате пахло горящим сортиром.
Остатки своей энергии Гебраль израсходовала на заклинание Розового Аромата, а затем тяжело опустилась на скамью, и Тарл сел рядом. Она собиралась сделать кое-что еще, использовать Силу для сушки одежды и приготовления пищи, но слишком вымоталась. На Розовый Аромат ушли последние резервы. Гебраль закрыла глаза, и последнее, что она почувствовала, прежде чем уснуть, это как руки Тарла обнимают ее, прижимая к себе.
Затем Тарл нежно улыбнулся, поудобней устроил хрупкую фигурку своей подруги на скамье, а сам сел на пол между Гебралью и Котиком. Ему хотелось задать ей массу вопросов. Она обладала поразительными способностями, но, похоже, едва о них сознавала. «А, ладно, – подумал он. – Завтра времени хватит. Мы спасли Ронана и смылись оттуда. Наконец-то мы в безопасности».
Тарл еще ничего не знал про зомби.
* * *
Двое гномов вполне могли представляться людям как Чип и Дейл, но лишь из старого гномского недоверия к чужакам. Не то чтобы они не доверяли Ронану, просто гномы не любят передавать слишком много информации о себе новым знакомым. Могло сложиться впечатление, будто они всего лишь пара обычных гномов, выбранных эмиссарами к Шикаре по причине своей осведомленности в сфере гоэтетики, однако в действительности все обстояло не совсем так.
Их выбрали, потому что Шикара считалась добрым и уважаемым другом гномов, если вообще не достойным полного доверия, а стало быть, заслуживала послов определенного ранга. Чип и Дейл, согласно их «внешним» именам, были по сути племянниками удака или короля Фигозидана, гномского города под Хромовыми горами. А Вискас был одним из его сыновей.
Когда они вернулись к воротам громадного подземного города, новости распространились как лесной пожар. Поначалу было великое торжество, но когда все узнали о гибели Вискаса, настроение изменилось. Зазвучали боевые барабаны, гномы принялись острить топоры и чистить кольчуги. Считанные часы спустя пара сотен тяжеловооруженных гномов с мрачными физиономиями высыпала из городских ворот и направилась вниз по холму через лес. Очень мало есть на свете вещей, более смертоносных и неумолимых, чем обиженный гном. Одна из них, впрочем, – это две сотни обиженных гномов.
Шикаре совсем скоро предстояло открыть для себя вековечную истину. Как уже не раз говорилось, «с гномами не клятуй».
* * *
В мире существовало очень немного людей, которые пролили бы хоть слезинку, упади вдруг Шикара с высокого утеса. Но одним из тех, кто меньше всего от этого бы расстроился, был орк по имени Чирик. В то время как большинство его друзей веселилось как никогда в своей жизни, он уже привык смотреть на колоссальную военную пирушку как на один длинный кошмарный сон, от которого он уже, похоже, никогда не пробудится. Чирика, хотя он ни за что не посмел бы в этом признаться, тошнило от одного вида пива, ноги его постоянно подгибались от всей этой беготни, его друзья продолжали пытаться запихивать в него куски жареной человечины, и это при том, что дома он был тайным членом ОРГАЗМа – Оркской революционной группы Антипожирателей запретного мяса, а самое скверное, что ему еще предстояло объяснить недоверчивой Пеллагре, какого такого клята он ушел на пару дней и оказался на попойке, которая тянулась уже четыре месяца. Его жена всегда говорила, что в нем ей больше всего нравится его несхожесть с другими оркскими мужчинами. Чирик не пьянствовал многие годы подряд, не срал на мебель, не ел детей, если к его приходу обед еще не был готов. Клят! Сердце Пеллагры будет разбито. Или она придет в ярость. Или и то, и другое. Она уже сейчас, скорее всего, от него ушла.
Впрочем, в конечном итоге это уже наверняка не имело никакого значения. У Чирика было такое чувство, что он, как и великое множество его сотоварищей, не вернется домой. Орки приступили к осаде еще одного города… Как же он назывался? Дальний Абассал?… И хотя на первых два города они элементарно помочились, здесь перспективы казались совсем иными. Бесшовные каменные стены выглядели весьма впечатляюще, через равные промежутки увенчиваясь массивными башнями, и на них в пять рядов стояли защитники, которые буквально топорщились оружием. Ворота из прочного металла защищал ров и подъемный мост. Тогда как в Бренде над воротами стояла лишь небольшая группка колдунов, здесь их было гораздо больше, и ходили слухи о том, что в их число входит старый Краснобрюх Сморщенный – самый авторитетный маг к югу от Великой реки Лено. Так, словно этого было недостаточно, несколько минут тому назад с разведки прискакал отряд южан, и пошел слух о том, что корпус из тысячи беханских кавалеристов скачет к городу на подмогу, и что они уже всего в нескольких милях от оркской армии.
Нет, Чирика и близко не было среди преданных поклонников Шикары. Что, впрочем, не имело особого значения, ибо каждый из многих тысяч орущих и распевающих орков считал ее самой классной вещью на свете после солодового виски. Орки готовы были делать все, что она попросит – даже если бы речь зашла о приказе маршировать к вратам самой Преисподней.
* * *
Мартин сидел на полу камеры, тупо глядя в пустоту. Разум его по-прежнему отказывался принимать случившееся. Через восемь дней, сказал им дежурный офицер, они предстанут перед магистратом. Восемь дней! О боги, боги! Вот тебе и на! Путешествие закончилось!
Дин сидел на скамье под зарешеченным окном и покачивался взад-вперед, что-то бормоча себе под нос. Затем он встал и присел на корточки рядом с Мартином.
– Послушай! – прошипел он. – Мы должны отсюда сбежать!
– Блестяще! Почему я об этом не подумал?
Сильную ноту сарказма Дин либо проигнорировал, либо не заметил.
– Мы могли бы управиться со стражей…
– Чем? Твоими вонючими носками?
– Ну, я подумал…
– Нет, – перебил Мартин. – Ты как раз не подумал! Ты, клят, никогда ни клята не думаешь! Ты просто идешь по жизни как какой-то разносчик навоза в человеческом облике, и каждый, кому выпадает счастье оказаться с тобой рядом, в конце концов купается в дерьме! Даже полудохлые крабы лучшими вожаками, чем ты, бывают! И знавал я геморроидальные шишки, с которыми было куда веселей! Клят тебе в нос, оставь меня, наконец, в покое!
И с этими словами Мартин намеренно повернулся спиной к другу, а Дин, пепельно-серый, на ватных ногах проковылял обратно к скамье и осел там жалкой, униженной грудой.
* * *
Тарла назначили ответственным за приготовление пищи, что приблизительно соответствовало назначению пещерного тролля прима-балериной. Впрочем, особого выбора не было. Котик, который обеспечил их тремя дикими курами при помощи своего обычного метода, заключавшегося в том, чтобы подвалить к ничего не подозревающим птицам под личиной обычного осла, а потом взять и поотхватывать им головы, ушел в поисках самой большой лужи в округе, ибо он по-прежнему пах как небольшой бурый сортир. Ронан наконец-то очнулся, но был все еще очень слаб, так что Гебрали с Тусоной приходилось ухаживать за ним. Таким образом, оставался только Тарл, который тут же взялся за работу с большим рвением, но с весьма скудными способностями.
Ветер снаружи стих, а дождь прекратился, однако небо по-прежнему заволакивали зловещие черные тучи, и хотя до вечера еще было далеко, уже почти стемнело. Гудя себе под нос, Тарл сидел в большой комнате перед очагом и наблюдал, как куры шипят на вертелах. Тут раздался глухой стук в дверь. Вздохнув, Тарл встал и с некоторой опаской ее открыл. Там оказался всего лишь Котик. Снова закрывая дверь, Тарл деликатно понюхал воздух и улыбнулся.
– Ну, теперь другое дело. Какое облегчение! А то знаешь, ты просто роскошно вонял.
– Рад слышать. Особенно от тебя.
– Хочешь чего-нибудь поесть?
– Нет, спасибо, я уже.
– Ты уверен?
– Да. Отчетливо припоминаю, как я ел.
Осел притащился к очагу и встал там, наблюдая за курами на вертелах.
– А знаешь, – заметил Тарл, – в приготовлении кур есть какой-то секрет.
– Да? И какой?
Тарл с грустью взглянул на птиц, которые все еще были сырыми и холодными с одной стороны, зато с другой уже начинали чернеть.
