ОБЩЕЖИТИЯ
      Есть в лесу и общежития.
      Пчелы, осы, шмели и муравьи строят дома на сотни и тысячи жильцов.
      Грачи заняли сады и рощи под свои гнездовые колонии, чайки - болота, песчаные острова и отмели, а ласточки-береговушки изрешетили обрывистые берега рек воими норками-пещерками.
      ЧТО ЖЕ В ГНЁЗДАХ?
      А в гнездах яйца - у всех разные.
      И неспроста разные у разных птиц.
      У бекаса-куличка они все в пятнышках да в крапинках, а у вертиголовки - белые, чуть только розоватые.
      А дело в том, что вертиголовкины яйца лежат в глубоком темном дупле, - их и не увидишь, у бекаса - прямо на кочке, совсем открыто. Всякий бы увидал, если б они белые были. Вот они и выкрнашены под цвет кочки, скорей наступишь, чем заметишь.
      У диких уток тоже яйца почти белые, а гнезда у них на кочках открытые. Зато уткам и приходится пускаться на хитрость. Когда утка сходит с гнезда, она выщипывает пух у себя на животе и прикрывает им яйца. Их и не видно.
      А почему у бекаса такие заостренные яйца? Ведь вот у большого хищного сарыча они круглые.
      Опять понятно: бекас-куличок - птичка маленькая, раз в пять меньше сарыча. Как же он высидит и прикроет своим тельцем такие большие яйца, если они не лягут так удобно - носок к носку, острыми концами вместе, чтобы занимать как можно меньше места?
      А почему у маленького бекаса такие же крупные яйца, как у большого сарыча?
      На этот вопрос придется ответить позже - когда выклюнутся птенцы из яиц.
      СКОЛЬКО У КОГО ДЕТЕЙ?
      В большом лесу за городом Ломоносовом живет молодая лосиха. У нее в этом году родился один лосенок.
      У орла-белохвоста гнездо в том же лесу. В гнезде два орленка.
      У чиха, зяблика, овсянки - до пяти птенцов.
      У вертиголовки - восемь.
      У ополовничка (долгохвостой синицы) - двенадцать.
      У серой куропатки - двадцать.
      У колюшки в гнезде из каждой икринки вывелось по мальку-колюшонку, всего - сотня колюшат.
      У леща - сотни тысяч.
      У трески не перечесть: наверно, миллион мальков.
      БЕСПРИЗОРНЫЕ
      Лещ и треска совсем о своих детях не заботятся. Выметали икру и ушли. А ребятишки пускай сами, как знают, выводятся, живут и кормятся.
      Да как же и быть, если у тебя сотни тысяч ребятишек. За всеми не усмотришь.
      У лягушки всего одна тысяча ребят, и то она о них не думает.
      Конечно, беспризорным не легко живется. Под водой много прожорливых чудовищ, и все они падки до вкусной рыбьей и лягушечьей икорки, до рыбешек и лягушат.
      Сколько гибнет рыбьих мальков и головастиков, сколько опасностей им грозит, пока они не вырастут в больших рыб и лягушек, - прямо подумать страшно.
      ЗАБОТЛИВЫЕ РОДИТЕЛИ
      Зато лосиха и все птицы-матери - вот уж заботливые родители.
      Лосиха готова жизнь отдать за своего единственного детеныша. Попробуй напасть на нее хоть сам медведь: она так начнет брыкаться и передними и задними ногами, так отделает его копытами, что в другой раз мишка и близко не сунется к лосенку.
      ребятам попался в поле куропаткин сын: из-под самых ног у них выскочил и помчался в траву прятаться.
      Они его поймали, а он - как пискнет! Откуда ни возьмись мать-куропатка. Усидела сына в руках людей, заметалась, заклохтала, на землю припала, крыло волочит.
      ребята подумали: она раненая. Куропатчонка бросили, за ней погнались.
      Купропатка ковыляет по земле - вот-вот рукой схватишь; но только руку протянешь - она в сторону. Гнались-гнались так за куропаткой, - вдруг она крыльями захлопала, поднялась над землей - и улетела как ни в чем не бывало.
      Вернулись наши ребята назад - за куропатчонком, - а его и след простыл. Это нарочно мать раненой притворялась, отводила от сына, чтобы спасти его.
      Она за каждого своего летеныша так заступается: ведь у нее их всего только двадцать.
      КАКИЕ ВВЕЛИСЬ ПТЕНЦЫ У БЕКАСА И САРЫЧА?
      У маленького сарыча, только что вылупившегося из яйца, на носу белая шишечка. Это - "яйцевой зуб". Им-то птенец и разбивает скорлупу, когда ему пора из яйца выходить.
      Сарычонок вырастет и будет кровожадным хищником - грозой грызунов.
      А сейчас он забавный малыш, весь в пуху, полуслепой.
      Он такой беспомощный, такой неженка: шагу ступить не может без папы и мамы. Он умер бы с голоду, если б они его не кормили.
      А есть среди птенцов других птиц и боевые ребята: как только выклюнутся из яйца, сейчас вскочат на ножки - и пожалуйста: уж и пищу сами себе добывают, и воды не боятся, и от врагов сами прячутся.
      А вот сидят два бекасенка. Они только день как из яйца, а ух гшнездо свое покинули и сами себе отыскивают червячков. Потому и были у бекаса такие большие яйца, чтобы бекасята в них подрастать могли.
      Куропаткин сын, о котором вы рассказывали, - тоже боевой. Только что родился, а уж бежит со всех ног.
      Вот еще дикий утенок - крохаль.
      Он, как только на свет пояовился, сейчас же заковылял к речке, бултых в воду! - и стал купаться. Он и нырять уже умеет и потягиваться, приподнявшись на воде, - совсем как большой.
      А пищухина дочь - ужасная неженка. Целые две недели в гнезде просидела, теперь вылетела и сидит на пне.
      Вот как надулась: недовольна, что мать долго не летит с кормом.
      Самой скоро уже три недели, а все еще пищит и требует, чтотбы мать запихивала ей в рот гусениц и другие лакомства.
      КОЛОНИЯ НА ОСТРОВЕ
      На песчаной отмели одного острова живут на даче маленькие чайки.
      По ночам они спят в песчаных лунках (ямках) - по трое в лунке. Вся отмель в лунках: такая большая колония чаек.
      Днем они учатся летать, плавать и ловить мелкую рыбешку под руководством старших.
      Старые чайки учат и зорко охраняют своих ребят.
      Когда приближается враг, они слетаются стаей и кидаются на него с таким криком и гамом, что всякому страшно станет.
      Даже громадный морской орел-белохвост спешит удрать от них подальше.
      КУПАНИЕ МЕДВЕЖАТ
      наш знакомый охотник шел берегом лесной реки и вдруг услышал громкий треск сучьев. Он испугался и влез на дерево.
      Из чащи вышли на берег большая бурая медведица, с ней два веселых медвежонка и пестун - ее годовалый сын, медвежья нянька.
      Медведица села. Пестун схватил одного медвежонка зубами за шиворот и давай окунать его в речку.
      Медвежонок визжал и брахатался, но пестун не выпускал его, пока хорошенько не выполоскал в воде.
      Другой медвежонок испугался холодной ванны и пустился удирать в лес.
      Пестун догнал его, надавал шлепков, а потом - в воду, как первого.
      Полоскал, полоскал его - да ненароком и выронил в воду. Медвежонок как заорет! Тут в один миг подскочила медведица, вытащила сынишку на берег, а пестуну таких плюх надавала, что он, бедный, взвыл.
      ФОКУС МАЛЕНЬКИХ КРУТИГОЛОВОК
      Наша кошка увидела на дереве дупло и подумала, что там гнездо какой-нибудь птички. Она захотела съесть птенчиков, полезла на дерево и видит: на дне дупла гадючата копошатся, извиваются. Да как зашипят! Коглка струсила, прыг с дерева - только бы ноги унести!
      А в дупле-то были совсем не гадючата, а птенцы крутиголовки (вертишейки). ЭЖто у них фокус такой, чтоб от врагов защищаться: головами крутят, шеями вертят, - шейки у них, как змейки, извиваются. Да при этом они еще и шипят по-гадючьи. Ядовитых-то гадюк всякий боится. Вот маленькие крутиголовки и подражают гадюке, чтобы врагов напугать.
      ВЕСНЫЕ ДОМИШКИ
      Высоко над рекой, над крутым обрывом, носились молодые ласточки-береговушки. Гонялись друг за другом с визгом и писком: играли в пятнашки.
      была в их стае одна маленькая Береговушка, такая проворная: никак ее догнать нельзя было - от всех увертывается.
      Погонится за ней пятнашка, а она - туда, сюда, вниз, вверъ, в сторону бросится, да как пустится лететь - только крылышки мелькают!
      Вдруг, откуда ни возьмись, Чеглок-Сокол мчится. острые изогнутые крылья так и свистят.
      Ласточки перепошились: все - врассыпную, кто куда, - мигом разлетелась вся стая.
      А проворная Береговушка от него без оглядки за реку, да над лесом, да через озеро!
      Очень уж страшной пятнашкой был Чеглок-Сокол.
      Летела, летела Береговушка - из сил выбилась.
      Обернулась назад - никого сзади нет. Кругом оглянулась, - а место совсем незнакомое. Посмотрела вниз, - внизу река течет. Только не своя чужая какая-то. Испугалась береговушка.
      Дорогу домой она не помнила: где ж ей было запомнить, когда она неслась без памяти от страха? А уж вечер был; ночь скоро. Как тут быть? Жутко стало маленькой Береговушке. Полетела она вниз, села на берегу и горько заплакала.
      вдруг видит: бежит мимо нее по песку маленькая желтая птичка с черным галстучком на шее.
      береговушка обрадовалась, спрашивает у желтой птички:
      - Скажите, пожалуйста, как мне домой попасть?
      - А ты чья? - спрашивает желтая птичка.
      - Не знаю, - отвечает Береговушка.
      - Трудно же будет тебе свой дом разыскать! - говорит желтая птичка. Скоро солнце закатится, темно станет. Оставайся-ка лучше у меня ночевать. Меня зовут Зуек. А дом у меня вот тут - рядом.
      Зуек пробежал несколько шагов и показал клювом на песок. Потом закланялся, закачался на тоненьких ножках и говорит:
      - Вот он, мой дом. Заходи!
      Взглянула Береговушка: кругом песок да галька, а дома никакого нет.
      - Неужели не видишь? - удивился Зуек. - Вот сюда гляди, где между камешками яйца лежат.
      Насилу-насилу разглядела Береговушка: четыре яйца в бурых крапинках лежат рядышком прямо на песке среди гальки.
      - Ну, что же ты? - спрашивает Зуек. - Разве тебе не нравится мой дом?
      береговушка не знает, что и сказать: скажешь, что дома у него нет, еще хозяин обидится. Вот она ему и говорит:
      - не привыкла я на чистом воздухе спать, на голом песке, без подстилочки.
      - Жаль, что не привыкла! - говорит Зуек. - Тогда лети-ка вон в тот еловый лесок. Спроси там голубя по имени Витютень. Дом у него с полом. У него и ночуй.
      - Вот спасибо! - обрадовалась Береговушка.
      И полетела в еловый лесок.
      Там она скоро отыскала лесного голубя Витютня и попросилась к нему ночевать.
      - Ночуй, если тебе моя хата нравится, - говорит Витютень.
      А какая у ОВитютня хата? Один пол, да и тот, как решето, весь в дырьях. Просто прутики на ветви накиданы как попало. На прутиках белые голубиные яйца лежат. Снизу их видно: просвечивают сквозь дырявый пол.
      Удивилась Береговушка.
      - У вашего дома, - говорит она Витютню, - один пол, даже стен нет. Как же в нем спать?
      - Что же, - говорит Витютень, - если тебе нужен дом со стенами, лети, разыщи Иволгу. У нее тебе понрпавится.
      И Витютень сказал Береговушке адрес Иволги: в роще на самой красивой березе.
      Полетела Береговушка в рощу.
      А в роще березы одна другой красивее. Искала, искала Иволгин дом и вот, наконец, увидела: висит на березовой ветке крошечный легкий домик. Такой уютный домик и похож на розу, сделанную из тонких листков серой бумаги.
      "Какой же у Иволги домик маленький, - подумала Береговушка. - Даже мне в нем не поместиться".
      Только она хотела постучаться, - вдруг из серого домика вылетели осы.
      Закружились, зажужжали, - сейчас ужалят!
      Испугалась береговушка и скорей улетела прочь.
      Мчится среди зеленой листвы.
      Вот что-то золотое и черное беснуло в нее перед глазами.
      Подлетела ближе, видит: на ветке сидит золотая птица с черными крыльями.
      - Куда ты спешишь, маленькая? - кричит золотая птица Береговушке.
      - Иволгин дом ищу, - отвечает Береговушка.
      - Иволга - это я, - говорит золотая птица. - А дом мой вот зхдесь, на этой красивой березе.
      Береговушка остановилась и посмотрела, куда Иволга ей показывает. Сперва она ничего различить не могла: все только зеленые листья да белые березовые ветви. А когда всмотрелась - так и ахнула.
      Высоко над землей к ветке подвешена легкая плетеная корзиночка.
      И видит Береговушка, что это и в самом деле домик. Затейливо так свит из пеньки и стебельков, волосков и шерстинок и тонкой березовой кожурки.
      Ух! - говорит Береговушка Иволге. - Ни за что не останусь в этой зыбкой постройке! Она качается, и у меня все перед глазами вертится, кружится... Того и гляди, ее ветром на землю сдует. Да и крыши у вас нет.
      - Ступай к Пеночке! - обиженно говорит ей золотая Иволга. - Если ты боишься на чистом воздухе спать, так тебе, верно, понравится у нее в шалаше под крышей.
      Полетела Береговушка к Пеночке.
      Желтая маленькая Пеночка жила в траве как раз под той самой березой, где висела Иволгина воздушная колыбелька.
      береговушке очень понравился ее шалашик из сухой травы и мха. "Вот славно-то! - радовалась она. - Тут и пол, и стены, и крыша, и постелька из мягких перышек! Совсем как у нас дома!"
      Ласковая Пеночка стала ее укладывать спать. Вдруг земля под ними задрожала, загудела.
      береговушка встрепенулась, прислушивается, а Пеночка ей говорит:
      - Жто кони в рощу скачут.
      - А выдержит ваша крыша, - спрашивает Берговушка, - если конь на нее копытом ступит?
      Пеночка только головой покачала печально и ничего ей на это не ответила.
      - Ох, как страшно тут! - сказала Береговушка и вмиг выпорхнула из шалаша. - Тут я всю ночь глаз не сомкну: все буду думать, что меня раздавят. У нас дома спокойно: там никто на тебя не наступит и на землю не сбросит.
      - Так, верно, у тебя такой дом, как у Чемги, - догадалась Пеночка. У нее дом не на дереве - ветер его не сдует, да и не на земле - никто не раздавит. Хочешь, провожу тебя туда?
      - Хочу! - гговорит Береговушка.
      Полетели они к оЧемге.
      Прилетели на озеро и видят: посреди воды на тростниковом островке сидит большеголовая птица. на голове у птицы перья торчком стоят, словно рожки.
      тут Пеночка с Береговушкой простилась и наказала ей к этой рогатой птице ночевать попроситься.
      Полетела Береговушка и села на островок. Сидит и удивляется: островок-то, оказывается, плавучий. Пылвет по озеру куча сухого тростника. Посреди кучи - ямка, а дно ямки мягкой болотной травой устлано. На траве лежат Чемгины яйцаа, прикрытые легкими сухими тростиночками.
      А сама Чемга рогатая сидит на островке с краешка, разъезжает на своем суденышке по всему озеру.
      береговушка рассказала Чемге, как она искала и не могла найти себе ночлега, и попросилась ночевать.
      - А ты не боишься спать на волнах? - спрашивает ее Чемга.
      - А разве ваш дом не пристанет на ночь к берегу?
      - Мой дом - не пароход, - говорит Чемга. - Куда ветер гонит его, туда он и плывет. Так и будем всю ночь на волнах качаться.
      - Боюсь... - прошептала Береговушка. - Домой хочу, к маме...
      Чемга рассердилась.
      - Вот, - говорит, - какая привередливая! Никак на тебя не угодишь! Лети-ка поищи сама себе дом, какой нравится.
      Прогнала Чемга береговушку, та и полетела.
      Летит и плачет.
      А уж ночь наступает; солнце зашло, темнеет.
      Залетела Береговушка в густой лес, смотрит: на высокой ели, на толстом суку, выстроен дом.
      Весь из сучьев, из палок, круглый, а изнутри мох торчит теплый, мягкий.
      "Вот хороший дом, - думает она, - прочный и с крышей".
      Подлетела маленькая Береговушка к большому дому, постучала клювиком в стенку и просит жалобным голоском:
      - Пустите, пожалуйста, хозяюшка, переночевать!
      А из дому вдруг как высунется рыжая звериная морда с оттопыренными усами, с желтыми зубами. да как зарычит страшилище:
      - С каких это пор птахи по ночам стучат, ночевать просятся к белкам в дом?
      Обмерла Береговушка, сердце камнем упало. Отшатнулась, взвилась над лесом - да стремглав, без оглядки, наутек!
      Летела, летела - из сил выбилась. Обернулась назад - никого сзади нет. Кругом оглянулась, - а место знакомое. Посмотрела вниз - внизу река течет. Своя река, родная!
      Стрелой бросилась вниз к речке, а оттуда - вверх, под самый обрыв крутого берега.
      И пропала.
      А в обрыве - дырки, дырки, дырки. Это все ласточкины норки. В одну из них и юркнула Береговушка. Юркнула и побежала по длинному-длинному, узкому-узкому коридору.
      Добежала до его конца и впорхнула в просторную круглую комнату.
      Тут давно ждала ее мама.
      Сладко спалось в ту ночь усталой маленькой Береговушке у себя на мягкой теплой постельке из травинок, конского волоса и перьев...
      Покойной ночи!
      МАСТЕРА БЕЗ ТОПОРА
      Загадали мне загадку: "Без рук, без топоренка построена избенка". Что такое?
      Оказывается, - птичье гнездо.
      Поглядел я, - верно! вот сорочье гнездо: как из бревен, все из сучьев сложено, пол глиной вымазан, соломкой устлан, посередке вход; крыша из веток. Чем не избенка? А топора сорока никогда и в лапках не держала.
      Крепко тут пожалел я птицу: трудно, ох как трудно, поди, им, горемычным, свои жилища без рук, без топоренка строить! Стал я думать: как тут быть, как их горю пособить?
      рук им не приделаешь.
      А вот топор... Топоренок для них достать можно.
      Достал я топоренок, побежал в сад.
      Глядь, - козодой-полуночник на земле между кочек сидит. Я к нему:
      - Козодой, козодой, трудно тебе гнезда вить без рук, без топоренка?
      - А я и не вью гнезда! - говорит козодой. - Глянь, где яйца ввсиживаю.
      Вспорхнул козодой, - а под ним ямка между кочек. А в ямке два красивых мраморных яичка лежат.
      "Ну, - думаю про себя, - этому ни рук, ни топоренка не надо. Сумел и без них строиться".
      Побежал дальше.
      Выбежал на речку. Гоядь, там по веткам, по кусточкам ремез-синичка скачет, - тоненьким своим носиком с ивы пух собирает.
      - На что тебе пух, ремез? - спрашиваю.
      0- Гнездо из него делаю, - говорит. - Гнездо у меня пуховое, мягкое, - что твоя варежка.
      "Ну, - думаю про себя, - этому топоренок тоже ни к чему - пух собирать..."
      Побежал дальше.
      Прибежал к дому. Глядь, под коньком ласточка-касаточка хлопочет гнездышко лепит. Носиком глинку приминает, носиком ее на речке еолупает, носиком носит.
      "Ну, - думаю, - и тут мой топоренок ни при чоем. И показывать его не стоит".
      Побежал дальше.
      Прибежал в рощу. Глядь, там на елке певчего дрозда гнездо. Загляденье, что за гнездышко: снаружи все зеленым мхом украшено, внутри как чашечка гладкое.
      - Ты как такое себе гнездышко смастерил? - спрашиваю. - Ты чем его внутри так хорошо отделал?
      - Лапками да носом мастерил, - отвечает певчий дрозд. - Внутри все цементом обмазал из древесной трухи со слюнкой со своей.
      "Ну, - думаю, - опять я не туда попал. надо таких искать птиц, что полтничают".
      И слышу: "Ту-тук-тук-тук! Тук-тук-тук-тук!" - из лесу.
      Я туда. ОА там дятел.
      Сидит на березе и плотничает, дупло себе делает - детей выводить.
      Я к нему:
      - Дятел, дятел, стой носом тукать! Давно, поди, голова разболелась. Гляди, какой я тебе инструмент принес: настоящий топоренок!
      Поглядел дятел на топоренок и говорит:
      - Спасибо, только мне твой инструмент ни к чему. Мне и так плотничать ладно: лапками держусь, на хвост обопрусь, пополам согнусь, головой размахнусь, - носом ка-ак стукну! Только щепки летят да труха!
      Смутил меня дятел: птицы-то, видно, все - мастера без топора.
      Тут увидел я гнездо орла. Большущая куча столстых сучьев на самой высокой сосне в лесу.
      "Вот, - думаю, кому топор-то нужен: сучья рубить!"
      Подбежал к той сосне, кричу:
      - Орел, орел! А я тебе топоренок принес!
      Рознял орел крылья и клекочет:
      - Вот спасибо, парнишка! Кинь свой топоренок в кучу. Я сучков на него еще навалю - прочная будет постройка, доброе гнездо.
      ПРИКЛЮЧЕНИЯ МУРАВЬИШКИ
      Залез Муравей на березу. Долез до вершины, посмотрел вниз, - а там, на земле, его родной муравейник чуть виден.
      Муравьишка сел на листок и думает:
      "Отдохну немножко - и вниз".
      У марвьев ведь строго: только солнышко на закат - все домой бегут. Сядет солнце, - муравьи все ходы и выходы закроют - и спать. А кто опоздал, тот хоть на улице ночуй.
      Солнце уже к лесу спускалось.
      Муравей сидит на листке и думает:
      "Ничего, поспею: вниз ведь скорей".
      А листок был плохой: желтый, сухой. Дунул ветер и сорвал его с ветки.
      Несется листок через лес, через реку, через деревню.
      Летит Муравьишка на листке, качается - чуть жив от страха.
      Занес ветер листок на луг за дедервней, да там и бросил. Листок упал на камень, Муравьишка себе ноги отшиб.
      Лежит и думает:
      "Пропала моя головушка! Не добраться мне теперь до дому. Место кругом ровное. Был бы здоров - сразу бы добежал, да вот беда: ноги болят. Обидно,
      - хоть землю кусай".
      Смотрит Муравей: рядом Гусеница-%Землемер лежит. Червяк червяком, только спериди - ножки и сзади - ножки.
      Муравьишка говорит Землемеру:
      - Землемер, Землемер, снеси меня домой! У меня ножки болят.
      - А кусаться не будешь?
      - Кусаться не буду.
      - Ну садись, подвезу.
      Муравьишка вскарабкался на спину к Землемеру. Тот изогнулся дугой, задние ноги к мередним приставил, хвост - к голове. потом вдруг встал во весь рост, да так и лег на землю палкой. Отмерил на земле, сколько в нем росту, и опять в дугу скрючился. так и пошел, так и пошел землю мерить. Муравьишка то к земле летит, то к небу, то вниз головой, то вверх.
      - не могу больше! - кричит. - Стой! А то укушу!
      Остановился Землемер, вытянулся по земле. Муравьишка слез, еле отдышался. Огляделся, видит: луг впереди, на лугу трава скошенная лежит. А по лугу Паук-Сенокосец шагает: ноги как ходули, между ног голова качается.
      - Паук, а Паук, снеси меня домой! У меня ножки болят.
      - Ну что ж, садись, подвезу.
      Пришлось Муравьишке по паучьей ноге вверх лезать до коленки, а с коленки вниз спускаться Паууку на спину: коленки у Сенокосца торчат выше спины.
      Начал Паук свои ходули переставлять, одна нога тут, другая там: все восемь ног, будто спицы, в глазах у Муравьишки замелькали. А идет Паук не быстро, брюхом по земле чиркает. Надоела Муравьишке такая езда. Чуть было не укусил он Паука, да тут, на счастье, вышли они на гладкую дорожку.
      Остановился Паук.
      - Слезай, - говорит. - Вот Жужелица бежит, она резвей меня.
      Слез Муравьишка.
      - Жужелка, Жужелка, снеси меня домой! У меня ножки болят.
      - Садись, прокачу.
      Только успел Муравьишка вскарабкаться Жужелице на спину, она как пустится бежать! Ноги у нее ровные, как у коня.
      Бежит шестиногий конь, бежит не трясет, будтоь по воздуху летит.
      Вмиг домчались до картофельного поля.
      - А теперь слезай, - говорит Жужелица. - Не с моими ногами по картофельным грядам прыгать. Другого коня бери.
      Пришлось слезть.
      Картофельная ботва для Муравьишки - лес густой. тут и со здоровыми ногами - целый день бежать. А солнце уж низко.
      Вдруг слышит Муравьишка, пищит кто-то:
      - А ну, Муравей, полезай ко мне на спину. Поскачем.
      Обернулся Муравьишка - стоит рядом Жучок-Блошачок, чуть от земли видно.
      - Да ты маленький! Тебе меня и не поднять.
      - Ты-то большой! Лезь, говорю!
      Кое-как уместился Муравей на спине у Блошачка. Только-только ножки поставил.
      - Влез?
      - Ну влез.
      - А влез, так держись.
      Блошачок подобрал под себя толстые задние ножки, - а они у него - как пружинки складные, - да щелк! - распрямил их. Глядь, уж он на грядке сидит. Щелк! - на другой. Щелк! - на третьей.
      Так весь огород и отщеелкал до самого забороа.
      Муравьишка спрашивает:
      - А через забор можешь?
      - Через забор не могу: высок очень. Ты Кузнечика попроси: он может.
      - Кузнечик, Кузнечик, снеси меня домой! У меня ножки болят.
      - Садись на загривок.
      Сел Муравьишка Кузнечику на загривок.
      Кузнечик сложил свои длинные задние ноги пополам, потом разом выпрямил их и подскочил высоко в воздух, как Блошачок. Но тут с треском развернулись в него за спиной крылья, перенесли Кузнечика через забор и тихонько опустили на землю.
      - Стоп! - сказал Кузнечик. - Приехали.
      Муравьишка глядит вперед, а там широкая река: год по ней плвыи - не переплывешь.
      А солнце еще ниже.
      Кузнечик говорит:
      - Через реку и мне не перескочить: очень уж широкая. Стой-ка, я Водомерку кликну: будет тебе перевозчик.
      Затрещал во-своему, глядь - бежит по воде лодочка на ножках.
      Подбежала. Нет, не лодочка, а Вдомерка-клоп.
      - Водомер, Водомер, снеси меня домой! У меня ножки болят.
      - Ладно, садись, - перевезу.
      Сел Муравьишка.
      Водомер подпрыгнул и зашагал по воде, как посуху, А солнце уж совсем низко.
      - Миленький, шибче! - просит Муравьишка. - Меня домой не пустят.
      - Можно и пошибче, - говорит Водомер.
      Да как припустит! Оттолкнется, оттолкнется ножками и катит-скользит по воде,: ккак по льду. Живо на том берегу очутился.
      - А по земле не можешь? - спрашивает Муравьишка.
      - По земле мне трудно, ноги не скользят. Да и, гляди-ка, впереди-то лес. Ищи себе другого коня.
      Посмотрел Муравьишка вперед и видит: стоит нащд рекой лес высокий, до самого неба. И солнце за ним уже скрылось. Нет, не попасть Муравьишке домой!
      - Гляди, - говорит Водомер, - вот тебе и конь ползет.
      Видит Муравьишка: ползет мимо Майский Хрущ - тяжелый жук, неуклежий жук.
      Разве на таком коне далеко усачешь?
      Все-таки послушался Водомера:
      - Хрущ, Хрущ, снеси меня домой! У меня ножки болят.
      - А ты где живешь?
      - В муравейнике за лесом.
      - Далеконько... Ну что с тобой делать? Садись, довезу.
      Полез Муравьишка по жесткому жучьему боку.
      - Сел, что ли?
      - Сел.
      - А куда сел?
      - На спину.
      - Эх, глупый! Полезай на голову.
      Влез Муравьишка Жуку на голову. И хорошо, что не остался на спине: разломил Жук спину надвое, два жестких крыла приподнял. Крылья у Жука точно два перевернутые корыта, а из-под них другие крылышки лезут, разворачиваются: тоненькие, прозрачные, шире и длиннее верхних.
      Стал Жук пыхтеть, надуваться: "Уф, уф, уф!" Будто мотор заводит.
      - Дяденька, - просит Муравьишка, - поскорей! Миленький, поживей!
      Не отвечает Жук, только пыхтит:
      - Уф, уф, уф!
      Вдруг затрепетали тонкие крылышки, заработали.
      - Жжж! Тук-тук-тук!.. - поднялся Хрущ на воздух. Как пробку, выкинуло его ветром вверх - выше леса. Муравьишка сверху видит: солнышко уже краем землю зацепило.
      Как помчал Хрущ - у Муравьишки даже дух захватило.
      - Жжж! Тук-тук-тук! - несется Жук, буравит воздух, как пуля.
      Мелькнул под ним лес - и пропал.
      А вот и береза знакомая, и муравейник под ней.
      А над самой вершиной березы выключил Жук мотор и - шлеп! - сел на сук.
      - Дяденька, миленький! - взмолился Муравьишка. - А вниз-то мне как? У меня ведь ножки болят, я себе шею сломаю.
      Сложил Жук тонкие крылышки вдоль спины. Сверху жесткими корцтцами прикрыл. Кончики тонких крыльев аккуратно под корытца убрал.
      Подумал и говорит:
      - А уж как тебе вниз спуститься - не знаю. Я на муравейник не полечу: уж очень больно вы, муравьи, кусаетесь. Добирайся сам, как знаешь.
      Глянул Муравьишка вниз: а там под самой бероезой его дом родной.
      Глянул на солнышко: солнышко уже по пояс в землю ушло.
      Глянул вокруг себя: сучья да листья, листья да сучья.
      не попасть Муравьишке домой, хоть вниз головой бросайся!
      Вдруг видит: рядом на листке Гусеница-Листовертка сидит, шелковую нитку из себя тянет, тянет и на сучок мотает.
      - Гусеница, Гусеница, спусти меня домой! Последняя мне минуточка осталась, - не пустят меня домой ночевать.
      - Отстань! Видишь, дело делаю: пряжу пряду.
      - В се меня желели, никто не гнал, - ты первая!
      Не удержался Муравьишка, кинулся на нее да как куснет!
      С перепугу гусеница лапки поджала, да кувырк с листа - и полетела вниз.
      А Муравьишка на ней висит - крепко вцепился. Только недолго они падали: что-то их сверху - дерг!
      И закачались они оба на шелковой ничтоке: ничточка-то на сучок была намотана.
      Качается Муравьишка на Листовертке, как на качелях. А ниточка все длинней, длинней делается: выматывается у Листовертки из брюшка, тянется, не рвется.
      Муравьишка с Листоверткой все ниже, ниже, ниже опускаются.
      А внизу, в муравейнике, муравьи хлопочут, спешат, входы-выходы закрывают.
      Все закрыли - один, последний вход остался. Муравьишка с гусеницы кувырк - и домой!
      Тут и солнышко зашло.
      ТЕРЕМОК
      Стоял в лесу дуб. Толстый-претолстый, старый-престарый.
      Прилетел Дятел пеятрвй, шапка красная, нос вострой.
      По стволу скок-поскок, носом стук-постук - выстукал, выслушал и давай дырку долбить. Долбил-долбил, долбил-долбил - выдолбил глубокое дупло. Лето в нем пожил, детей вывел - и улетел.
      Миновала зима, опять лето пришло.
      Узнал про то дупло Скворец. Прилетел. Видит: дуб, в дубу дырка.
      Чем Скворцу не теремок?
      Спрашивает:
      - Терем-теремок, кто в тереме живет?
      Никто из дупла не отвечает, пмустой стоит терем.
      Натаскал Скворец в дупло сена ида соломы, стал в дупле жить, детей выводить.
      Год живет, другой живет - сохнет старый дуб, крошится, - больше лупло, шире дыра.
      На третий год узнал про то дупло желтоглазый Сыч.
      Прилетел. Видит: дуб, в джубу - дырка с кошачью голову.
      Спрашивает:
      - Терем-теремок, кто в тереме живет?
      - Жил Дятел пестрый, нос вострый, теперь я живу - Скворец, первый в роще певец. А ты кто?
      - Я - Сыч. Попадешься мне в когти - не хнычь. Ночью прилечу - цоп! и проглочу. Ступай-ка из терема вон, пока цел!
      Испугался Скворец Сыча, улетел.
      Ничего не натаскал Сыч, стал так в дупле жить: на своих перышках.