Виталий Валентинович Бианки
      Красная горка
      Чик был молодой красноголовый воробей. Когда ему исполнился год от рождения, он женился на Чирике и решил зажить своим домком.
      - Чик, - сказала Чирика на воробьином языке, - Чик, а где же мы устроим себе гнездо? Ведь все дупла в нашем саду уже заняты.
      - Эка штука! - ответил Чик, тоже, конечно, по-воробьиному. - Ну, выгоним соседей из дому и зай-мём их дупло.
      Он очень любил драться и обрадовался такому удобному случаю показать Чирике свою удаль. И, раньше чем робкая Чирика успела его остановить, он сорвался с ветки и помчался к большой рябине с дуплом. Там жил его сосед такой же молодой воробей, как Чик.
      Хозяина около дома не было.
      "Заберусь в дупло, - решил Чик, - а когда прилетит хозяин, буду кричать, что он хочет отбить у меня дом. Слетятся старики - и вот зададим соседу!"
      Он и забыл совсем, что сосед женат и жена его уже пятый день мастерит гнездо в дупле.
      Только Чик просунул в дырку голову, - рраз! - кто-то больно щёлкнул его по носу. Пискнул Чик и отскочил от дупла. А сзади уже мчался на него сосед.
      С криком сшиблись они в воздухе, упали на землю, сцепились и покатились в канаву.
      Чик дрался на славу, и соседу его приходилось уже плохо. Но на шум драки со всего сада слетелись старики воробьи. Они сейчас же разобрали, кто прав, кто виноват, и задали Чику такую встрёпку, что он не помнил, как и вырвался от них.
      В себя пришёл Чик в каких-то кустах, где прежде ему никогда не случалось бывать. Все косточки у него ныли.
      Рядом с ним сидела перепуганная Чирика.
      - Чик! - сказала она так грустно, что он, верно бы, расплакался, если б только воробьи умели плакать. - Чик, мы теперь никогда больше не вернёмся в родной сад! Где мы выведем теперь детей?
      Чик и сам понимал, что ему нельзя больше попадаться на глаза старикам воробьям: они забьют его насмерть. Всё-таки он не хотел показать Чирике, что трусит. Поправил клювом свои растрёпанные пёрышки, немножко отдышался и сказал беспечно:
      - Эка штука! Найдём себе другое место, ещё получше.
      И они отправились куда глаза глядят - искать себе новое место для житья.
      Только вылетели они из кустов, как очутились на берегу весёлой голубой реки. За рекой поднималась высокая-высокая гора из красной глины и песка. Под самой вершиной обрыва виднелось множество дырок и норок. У больших дырок сидели парочками галки и рыжие соколки-пустельги; из маленьких норок то и дело вылетали быстрые ласточки-береговушки. Целая стая их лёгкой тучкой носилась над обрывом.
      - Смотри, как у них весело! - сказала Чирика. - Давай и мы устроим себе гнездо на Красной горке.
      Чик с опаской поглядел на соколков и галок. Он думал: "Хорошо береговушкам: они сами копают себе норки в песке. А мне чужое гнездо отбивать?" И снова у него заныли сразу все косточки.
      - Нет, - сказал он, - тут мне не нравится: такой шум, прямо оглохнуть можно.
      И они полетели дальше. Дальше была роща, а за рощей - домик с дощатым сараем.
      Чик и Чирика опустились на крышу сарая. Чик сразу заметил, что тут нет ни воробьёв, ни ласточек.
      - Вот где житьё-то! - радостно сказал он Чирике. - Гляди, сколько разбросано по двору зерна и крошек. Мы будем тут одни и никого к себе не пустим.
      - Чш! - шикнула Чирика. - Смотри, какое страшилище там, на крыльце.
      И правда: на крыльце спал толстый Рыжий Кот.
      - Эка штука! - храбро сказал Чик. - Что он нам сделает? Гляди, вот как я его сейчас!..
      Он слетел с крыши и так стремительно понёсся на Кота, что Чирика даже вскрикнула.
      Но Чик ловко подхватил у Кота из-под носа хлебную крошку и - раз-раз! опять уже был на крыше.
      Кот даже не шевельнулся, только приоткрыл один глаз и зорко поглядел на забияку.
      - Видела? - хвастал Чик. - А ты боишься!
      Чирика не стала с ним спорить, и оба принялись искать удобное место для гнезда.
      Выбрали широкую щель под крышей сарая. Сюда принялись они таскать сначала солому, потом конский волос, пух и перья.
      Не прошло и недели, как Чирика положила в гнездо первое яичко - маленькое, всё в розовато-бурых пестринках. Чик был так рад ему, что сложил даже песенку в честь своей жены и самого себя:
      Чирик, Чик-чик,
      Чирик, Чик-чик,
      Чики-чики-чики-чики,
      Чики, Чик, Чирик!
      Песенка эта решительно ничего не значила, зато её так удобно было распевать, прыгая по забору.
      Когда в гнезде стало шесть яичек. Чирика села их высиживать.
      Чик полетел собирать для неё червячков и мух, потому что теперь её надо было кормить нежной пищей. Он замешкался немного, и Чирике захотелось поглядеть, где он.
      Только она высунула нос из щели, как с крыши протянулась за ней рыжая лапа с растопыренными когтями. Рванулась Чирика - и целый пучок перьев оставила в когтях у Кота. Ещё чуть-чуть - и была бы её песенка спета.
      Кот проводил её глазами, запустил в щель лапу и выволок разом всё гнездо целый ком соломы, перьев и пуха. Напрасно кричала Чирика, напрасно подоспевший Чик смело кидался на Кота, - никто не пришёл им на помощь. Рыжий разбойник преспокойно съел все шесть их драгоценных яичек. Ветер поднял пустое лёгкое гнездо и скинул его с крыши на землю.
      В тот же день воробьи навсегда покинули сарай и переселились в рощу, подальше от Рыжего Кота.
      В роще им скоро посчастливилось найти свободное дупло. Они снова принялись таскать солому и целую неделю трудились, строили гнездо.
      В соседях у них жили толстоклювый и франтоватый Щегол со Щеглихой, пёстрые Мухолов с Мухоловкой. У каждой пары был свой дом, пищи хватало всем, но Чик успел уже подраться с соседями - просто так, чтобы показать им, какой он храбрый и сильный.
      Только Зяблик оказался посильней его и хорошо потрепал забияку. Тогда Чик стал осторожней. Он уже не лез в драку, а только топорщил перья и задиристо чирикал, когда мимо пролетал кто-нибудь из соседей. За это соседи на него не сердились: они и сами любили похвастать перед другими своей силой и удалью.
      Жили спокойно, пока вдруг не стряслась беда.
      Первый поднял тревогу Зяблик. Он жил дальше других от воробьёв, но Чик услышал его громкое тревожное: рюм-пиньк-пиньк! рюм-пиньк-пиньк!
      - Скорей, скорей! - крикнул Чик Чирике. - Слышишь: Зяблик запинькал опасность!
      И правда: кто-то страшный к ним приближался. После Зяблика закричал Щегол, а там и Пестрый Мухолов. Мухолов жил всего за четыре дерева от воробьёв. Если уж он увидел врага, - значит, враг был совсем близко.
      Чирика вылетела из дупла и села на ветку рядом с Чиком. Соседи предупредили их об опасности, и они приготовились встретить её лицом к лицу.
      В кустах мелькнула пушистая рыжая шерсть, и лютый враг их - Кот - вышел на открытое место. Он видел, что соседи уже выдали его воробьям и ему теперь не поймать Чирику в гнезде. Он злился.
      Вдруг кончик его хвоста зашевелился в траве, глаза прищурились: Кот увидел дупло. Что же, ведь и полдюжины воробьиных яиц - неплохой завтрак. И Кот облизнулся. Он вскарабкался на дерево и запустил в дупло лапу.
      Чик и Чирика подняли крик на всю рощу. Но и тут никто не пришёл к ним на помощь. Соседи сидели по своим местам и громко кричали от страха. Каждая пара боялась за свой дом.
      Кот зацепил когтями гнездо и вытащил его из дупла.
      Но в этот раз он пришёл слишком рано: яиц в гнезде не оказалось, сколько он ни искал.
      Тогда он кинул гнездо и сам спустился на землю. Воробьи провожали его криком.
      У самых кустов Кот остановился и обернулся к ним с таким видом, точно хотел сказать:
      "Погодите, миленькие, погодите! Никуда вы от меня не денетесь! Устраивайте себе новое гнездо, где хотите, выводите птенцов, а я приду и слопаю их, да и вас заодно".
      И он так грозно фыркнул, что Чирика вздрогнула от страха.
      Кот ушёл, а Чик с Чирикой остались горевать у разорённого гнезда. Наконец Чирика сказала:
      - Чик, ведь через несколько дней у меня непременно будет новое яичко. Летим скорей, найдём себе местечко где-нибудь за рекой. Там уж Кот не достанет нас.
      Она и не знала, что через реку есть мост и что Кот частенько хаживает по этому мосту. Чик этого тоже не знал.
      - Летим, - согласился он. И они полетели.
      Скоро очутились они под самой Красной горкой.
      - К нам, к нам летите! - кричали им береговушки на своём, на ласточкином языке. - У нас на Красной горке житьё дружное, весёлое.
      - Да, - крикнул им Чик, - а сами драться будете!
      - Зачем нам драться? - отвечали береговушки. - У нас над рекой мошек на всех хватает, у нас на Красной горке пустых норок много - выбирай любую.
      - А пустельги? А галки? - не унимался Чик.
      - Пустельги ловят себе в полях кузнечиков и мышей. Нас они не трогают. Мы все в дружбе.
      И Чирика сказала:
      - Летали мы с тобой, Чик, летали, а краше этого места не видели. Давай тут жить.
      - Что ж, - сдался Чик, - раз норки у них есть свободные и драться никто не будет, можно попробовать.
      Подлетели они к горе, и верно: ни пустельги их не тронули, ни галки.
      Стали норку себе по вкусу выбирать: чтобы и не очень глубокая была, и вход пошире. Нашлись такие две рядом.
      В одной они гнездо выстроили и Чирика высиживать села, в другой Чик ночевал.
      У береговушек, у галок, у соколков - у всех давно уже вывелись птенцы. Одна Чирика терпеливо сидела в тёмной своей норке. Чик с утра до ночи таскал ей туда еду.
      Прошло две недели. Рыжий Кот не показывался. Воробьи уж и забыли о нём.
      Чик с нетерпением ждал птенцов. Каждый раз, как притаскивал он Чирике червяка или муху, он спрашивал её:
      - Тукают?
      - Нет ещё, не тукают.
      - А скоро будут?
      - Скоро, скоро, - терпеливо отвечала Чирика.
      Однажды утром Чирика позвала его из норки:
      - Лети скорей: один тукнул! Чик сейчас же примчался в гнездо. Тут он услышал, как в одном яйце птенчик чуть слышно тукал в скорлупу слабым клювиком. Чирика осторожно помогла ему: надломила скорлупку в разных местах.
      Прошло несколько минут, и птенчик показался из яйца - крошечный, голый, слепой. На тоненькой-тоненькой шейке моталась большая голая голова.
      - Да какой он смешной! - удивился Чик.
      - Совсем не смешной! - обиделась Чирика. - Очень хорошенький птенчик. А тебе нечего тут делать, бери вот скорлупки да закинь их куда-нибудь подальше от гнезда.
      Пока Чик относил скорлупки, выклевался второй птенчик и начал постукивать третий.
      Вот тут-то и началась тревога на Красной горке.
      Из своей норки воробьи услышали, как пронзительно вдруг закричали ласточки.
      Чик выскочил наружу и сейчас же вер-нулся с известием, что Рыжий Кот карабкается по обрыву.
      - Он видел меня! - кричал Чик. - Он сейчас будет здесь и вытащит нас вместе с птенцами. Скорей, скорей летим прочь отсюда!
      - Нет, - грустно ответила Чирика. - Никуда я не полечу от маленьких моих птенчиков. Пусть будет, что будет.
      И сколько ни звал Чик, она и с места не тронулась.
      Тогда Чик вылетел из норки и стал, как сумасшедший, кидаться на Кота. А Кот лез и лез по обрыву. Тучей вились над ним ласточки, с криком летели на выручку к ним галки и пу-стельги.
      Кот быстро вскарабкался наверх и уцепился лапой за край норки. Теперь ему оставалось только просунуть другую лапу за гнездом и вытащить его вместе с Чирикой, птенцами и яйцами.
      Но в эту минуту одна пустельга клюнула его в хвост, другая - в голову и две галки ударили в спину.
      Кот зашипел от боли, повернулся и хотел схватить птиц передними лапами. Но птицы увернулись, и он кубарем покатился вниз. Ему не за что было уцепиться: песок сыпался вместе с ним, и чем дальше, тем скорей, чем дальше, тем скорей...
      Птицам стало уже не видно, где Кот: с обрыва неслось только облако красной пыли. Плюх! - и облако остановилось над водой. Когда оно рассеялось, птицы увидели мокрую кошачью голову посредине реки, а сзади поспевал Чик и клевал Кота в затылок.
      Кот переплыл реку и выбрался на берег. Чик и тут от него не отстал. Кот был так напуган, что не посмел схватить его, задрал мокрый хвост и галопом помчался домой.
      С той поры ни разу не видели на Красной горке Рыжего Кота.
      Чирика спокойно вывела шестерых птенцов, а немного погодя и ещё шестерых, и все они остались жить в свободных ласточкиных гнёздах.
      А Чик перестал задирать соседей и крепко подружился с ласточками.